Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Кровопотерю, по существу.

– По существу, да.

– Но как именно она истекла кровью?

– Я не буду делиться подробностями. Их вам знать не нужно. – Я хотела заспорить, но он понизил голос: – Поверьте, вы не захотите этого знать.

Меня накрыла дрожь ужаса.

– Что стало причиной смерти в деле Делакур?

– Не знаю.

– Но вы сказали, что умирала она долго и мучительно.

– Так я слышал. В то время я не работал в полиции, так что мне, как и всем остальным, приходилось полагаться на слухи.

– Но теперь вы в полиции. Разве вы не можете посмотреть материалы дела?

– На них стоит гриф секретности. Никто не может их просмотреть без распоряжения суда.

– Подобное в порядке вещей?

– Такое бывает с делами, в которых замешаны несовершеннолетние.

– По-вашему, гриф секретности поставлен из-за возраста жертвы, или просто некто могущественный не желает возобновления расследования? Вы говорили, что важные люди приложили немало усилий, чтобы замять это дело. Общество, о котором вы мне говорили, «Орден гроба и когтя». Если именно оно ответственно за смерть Эфтон Делакур, то его члены, замешанные в убийстве, могут теперь находиться при власти. Получается замкнутый круг. Круговая порука.

– Поэтому подобные общества так эффективны. Его члены защищают друг друга. Падёт один – падут все.

–Тогда как вы сможете что-либо доказать? Они переиграли полицию.

Он тревожно огляделся.

– Вы слишком сильно забегаете вперёд. Мы ведь даже не знаем, занимался ли кто-либо из ордена преступной деятельностью. В прошлом ходило много слухов, включая довольно отвратительные толки о Руперте Шоу.

– Касаемо доктора Шоу… – Я смахнула лепесток со стола. – Позвольте мне просто сказать, что я не считаю его замешанным в чём-то дурном. Не могу представить, что он как-то связан с убийством бедной девочки. Просто не могу. Но… – Я подняла взгляд. – Меня кое-что… даже не беспокоит, а озадачивает.

– Я весь внимание.

– У него есть кольцо. Очень необычное, с узором. Вроде бы из серебра с ониксом, с каким-то символом на камне. Я не знаю, что это за символ, но он кажется мне знакомым. Кажется, я где-то его уже видела. В любом случае… странно то, что он каждый раз рассказывает новую историю о том, откуда оно у него взялось. В первый раз, как я его приметила, доктор Шоу сказал, что это фамильная ценность. Другому человеку он ответил, что это подарок от коллеги. Сегодня утром он сказал, что купил его на блошином рынке. Мне так неловко все это вам рассказывать, уверена, это ничего не значит. Но в интересах полного раскрытия информации мне нужно с кем-нибудь этим поделиться.

– А ничем больше не хотите со мной поделиться? – произнёс он столь учтиво, что я чуть не пропустила стальные нотки в его голосе.

– Э-м-м, нет. Только этим.

Он неторопливо отодвинул стакан в сторону и сложил руки на столе.

– А что касается вашего визита к Эсси? В интересах полного раскрытия информации почему вы не рассказали мне, что встречались с ней вчера?

Из лёгких выбило весь воздух. Мгновение я могла только раскрывать рот в неловкой тишине, а затем бросилась отчаянно оправдываться:

– Это произошло совершенно случайно. Я не собиралась с ней встречаться. Я даже не знала о её существовании. Мы столкнулись на кладбище… – Я прикусила язык под его взглядом. – Простите. Мне стоило рассказать вам.

Его глаза стали тёмными, холодными, непрощающими.

– В следующий раз, как у вас возникнут вопросы о моей личной жизни, обращайтесь прямо ко мне, а не действуете за моей спиной.

Глава 22 

Злость Девлина серьёзно меня задела. Я всегда плохо переносила неодобрение, потому что так и не научилась не воспринимать критику. Иногда я спрашивала себя: не связано ли моё удочерение с почти всепоглощающей потребностью угождать? Или всему виной правила отца и уныние матери?

Какой бы ни была причина, я знала, что как только вернусь домой, то буду хандрить весь остаток дня, поэтому ближе к вечеру позвонила Темпл и предложила встретиться за коктейлями.

Мы остановились на баре с видом на залив. К тому времени как я подъехала, Темпл уже выбрала столик на патио и любовалась проплывающими парусниками.

– А вот и ты! – воскликнула она, когда я заняла место напротив.

– Опоздала?

– Нет, это я приехала раньше. – Она подняла высокий замороженный стакан с какой-то крепкой смесью и пригубила. – После того, как я десять дней нянчила практикантов, мне это нужно, больше чем тебе. Хотя… – Она задрала подбородок. – Ты немного раскраснелась.

– Середина лета в южной глубинке. Чего ты ожидала?

– Хм, да, но ты не вспотела.

– Так жара уже спала, забыла?

Она позвала официантку, так и не отведя с меня глаз.

– Что? – не выдержала я.

Темпл пожала плечами.

– В тебе что-то изменилось, только я в толк не возьму, что именно. – Она подождала, когда я сделаю заказ, и наклонилась ближе. – Ты переспала с Девлином?

– Я едва его знаю! А после сегодняшнего, – произнесла я чуть хмуро, – такая возможность стала ещё менее вероятной, чем с нашего прошлого разговора.

– Что случилось?

– Глупость сморозила. – Я потёрла лоб. – Аж стыдно рассказывать.

Она облокотилась о стол и стала ждать.

– Я вчера ездила в округ Бофорт на могилы его жены и дочери, – заявила я и подняла голову, чтобы увидеть её реакцию.

Темпл выгнула бровь.

– Зачем?

– Не знаю. От любопытства, наверное. В общем, на кладбище я встретила бабушку Мариамы – между прочим, знахарку – и маленькую девочку по имени Рапсодия, троюродную кузину Мариамы. Кто-то из них растрепал всё Девлину, и теперь он злится, что я сую нос в его личную жизнь. Я готова провалиться сквозь землю от стыда.

– Если это худший поступок, который ты совершила по отношению к мужчине, значит ты никогда не любила, – пожала плечами Темпл. – Но я всё равно не пойму, зачем тебе понадобились эти могилы. Что ты надеялась там найти?

– Ничего. Просто хотела увидеть, где они похоронены.

– И теперь Девлин на тебя обижен. – Темпл задумалась на минуту. – И что собираешься делать?

– Подожду, когда он остынет, наверное.

– Фаталистичный подход. Не одобряю.

Я вздохнула.

– А что бы ты сделала на моём месте?

– Из кожи бы вылезла, но заставила бы его забыть о Мариаме – хотя бы на одну ночь. Но это я. А для тебя, боюсь, это непосильная задача.

Её мягкое подтрунивание меня задело.

– Я не хочу, чтобы он забывал Мариаму. С чего бы?

Я подумала о встрече с её призраком и вздрогнула.

Темпл посмотрела на меня поверх стакана.

– Я же сказала, на одну ночь.

Официантка принесла мой заказ, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы сменить тему.

– Кстати, как ты так быстро сюда добралась? Должно быть, уже была в городе.

– Угу. Мы рано свернулись, так что пару деньков я могу понежиться на солнышке у бассейна. Ну, не считая доклада на редактуре и горы документов на сортировке.

Она выглядела довольно экзотично в крестьянской блузе горчичного цвета с вышитыми цветами. Я же в узких джинсах и топике походила на школьницу. Сплошная ванилька.

– Когда в Колумбию?

– Не вернусь, пока не увижу твой скелет. И кстати, о Девлине, он мне звонил. Назначил эксгумацию на завтра.

– Знаю. Итан Шоу оставил мне сообщение на голосовой почте.

– Присутствовать будешь?

Это что, нотка неодобрения в голосе? Или я слишком расчувствовалась после порицания Девлина?

– Почему бы и нет. Я вовлечена в это дело с самого начала. Кстати, это ещё одна причина, по которой я хотела тебя сегодня увидеть. Я пытаюсь расследовать убийство Эфтон Делакур, но ничего не нашла ни в сети, ни в газетных архивах.

Её расслабленность как ветром сдуло. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на воду. Ветерок взъерошил тёмные локоны на затылке. Над перилами нависли ветви пальметты.

– Почему ты так одержима этим убийством?

– Это не одержимость, – не согласилась я. – Мне просто любопытно. На кладбище, где работаю только я одна, нашли двух, а возможно и трёх жертв убийства. Надеюсь, моё беспокойство понятно.

– Возможно. Но мы ведь обе прекрасно понимаем, что происходит на самом деле? Ты устраиваешь бурю в стакане воды. В твоём безопасном маленьком мирке произошло нечто волнительное, и ты ухватилась за эту возможность обеими руками.

– Неправда! – Но не вызвана ли моя эмоциональность тем, что она попала в точку? – К тому же ты сама говорила, что мне нужно какое-нибудь волнение в жизни.

– Едва ли я имела в виду расследование убийства.

Я уставилась на неё с другого конца стола.

– Почему ты так нервничаешь, как только речь заходит об Эфтон Делакур?

– Я не нервничаю. Её убили бог знает когда, а я не вижу смысла копаться в древней истории.

– Ну что ты за археолог?

Она восприняла иронию и, кажется, немного расслабилась.

– Хорошее замечание. Знаю, прозвучит странно, но это кажется мне немного… навязчивым. Может, оставим бедняжку в покое.

– Странно слышать это из твоих уст. Даниэль Микин сказал мне практически тоже самое.

– Микин? – Она не могла выразить большего презрения. – Где это вы встретились?

– В университетском архиве.

– И почему я не удивлена? Подозреваю, он там целыми днями сидит. Роется как крот.

– А ещё я видела Камиллу. Кажется, она шпионила за нами.

– Очень на неё похоже. Она всегда обожала совать нос куда не следует. Меня просто выбешивало, что она рылась в моих вещах в моё отсутствие.

– Ты, правда, с ней встречалась или попросту дразнила Итана в тот вечер?

– Ну, у нас с Камиллой были свои минутки счастья. Но в этой женщине живёт тьма, и она заставляет её совершать импульсивные жестокие поступки. Точно такая же тьма довела Микина до попытки суицида.

– Ты, правда, думаешь, что он самоубийца?

Она смахнула невидимую пылинку с блузки.

– Дай я проясню раз и навсегда. Шрам, который я видела, не царапина. Он толстый, ободранный и уродливый. Такие остаются только после глубоких порезов. Неудивительно, что он пытается его скрыть.

– Ты хорошо его знала по Эмерсону?

– Не особо. У нас были общие пары, но мы совсем не общались. – Она снова потеряла терпение: – А что у тебя вопросы только про Даниэля Микина? Я думала, ты хочешь поговорить об Эфтон.

– Хочу. Выкладывай, что можешь.

Она пожала плечами.

– Больше всего в мою память врезалось то, как сильно мы испугались, когда обнаружили тело.

– Мы?

– Я и моя маленькая группа друзей. Все мои знакомые в своё время устраивали вечеринки на кладбище. Это был обряд посвящения. Поэтому узнав, что там убили девушку, мы очень расстроились.

– Ты знала Эфтон?

– Была наслышана об её репутации. Богатая испорченная любительница вечеринок, которая до своего убийства жила у Христа за пазухой.

Я не была уверена, что ирония преднамеренна, но с Темпл тяжело что-либо сказать.

– Где ты её видела? Она же не училась в Эмерсоне?

– Да с ней все горячие парни перевстречались. По крайней мере так они заявляли.

– А много говорили о том, что к её убийству причастен «Орден гроба и когтя»?

– Ходили подобные толки.

– Ты знаешь кого-нибудь из Когтей?

– Возможно, знаю, но мне это неизвестно.

– И никто никогда и словом не обмолвился?

– О Когтях? Никогда.

– Но в Эмерсоне такой маленький кампус. Должны же были возникнуть подозрения.

– Студенты всегда строили разные домыслы. Среди знакомых мне девушек было почётно переспать с Когтем в независимости от пола.

– Ты что-нибудь слышала об оккультизме?

– Всем было наплевать.

Я оживилась.

– Значит, толки ходили.

– Тайные посвящения, полуночные оргии, ритуалы Диониса – всего лишь горячие мечты первокурсников.

– Ты никогда не была на встречах ордена?

Темпл насупилась.

– Скажи, откуда у меня такое чувство, будто ты меня к чему-то подводишь?

Я подождала с ответом, так как официантка принесла Темпл новый коктейль.

– Просто мне тут подумалось, что ты могла знать орден изнутри.

– Я же сказала, что нет.

– Я знаю, но в тот вечер в ресторане ты упомянула, что вы с Камиллой были соседками по комнате на третьем курсе. Обмолвилась, что вас свели вместе обстоятельства. Недавно я прочитала, что в устав ордена внесли правило, позволяющее принимать женщин. По две девушки с третьего курса. И я подумала…

– Что я из ордена? – усмехнулась Темпл. – Неожиданный был бы поворот, а? Особенно если бы я встречалась с Эфтон?

Меня словно громом поразило. Такая возможность даже не приходила мне в голову.

– Предвосхищая твой вопрос – говорю «нет», – категорично заявила Темпл.

– Я не собиралась спрашивать. Но моя гипотеза не притянута за уши. Ты именно то, что ищет орден: умная, амбициозная, привлекательная…

– Бедная. Я училась в Эмерсоне на полной стипендии. Считай, ходила с огромной чёрной меткой на спине. – Она помешала коктейль. – Но проехали. Из меня плохой последователь, я ненавижу церемониал и ритуалы. Наверное, именно поэтому разочаровалась в католицизме.

«Но это не категоричный отказ», – мысленно отметила я.

– Говоря о церемониале и ритуалах, ты когда-нибудь слышала об эгрегоре?

– Эгре-что?

– Эгрегор. Ментальная форма. Физическое проявление коллективной мысли. Некоторые тайные общества создают такие во время церемоний и ритуалов.

Она прищурилась.

– Ты где таких словечек набралась?

– Услышала сегодня от Руперта Шоу.

– А-а-а! Теперь всё понятно.

– Что понятно?

– С чего такие вопросы задаёшь.

Я пожала плечами.

– Послушай, я знаю Руперта не один год. Он был моим любимейшим преподавателем в вузе, и я отношусь к нему как одному из последних истинных джентльменов Юга. Но давай взглянем правде в лицо. У него уже давно закатились шарики за ролики.

– Мне он показался совершенно нормальным.

Она улыбнулась.

– Один из его талантов. Он такой любезный и рассудительный, что обернуться ты не успеешь, как уже купилась на его дерьмо и теперь постоянно оглядываешься через плечо в поисках бугимена.

Я и без Руперта Шоу через плечо оглядываюсь.

– Он уже давно психически неуравновешен. Уверена, именно поэтому его и попросили уйти из Эмерсона.

– Ты же вроде бы говорила, что его уволили из-за неподтверждённых слухов.

– Слухи может и неподтверждённые, и я искренне верю, что кто-то задался целью уничтожить его репутацию, однако дыма без огня не бывает.

– Ты про его спиритические сеансы со студентами?

– Дело не в сеансах. – Она с тревогой отвела взгляд. – Он был одержим смертью. Меня всегда беспокоило, не приложил ли он руку к кончине жены. Она так долго болела. Годами, кажется. Может быть, агония, вызванная её страданиями, и чувство вины от ожидания смерти что-то в нём надломило. Не знаю. Как я уже говорила, он был одним из моих любимейших профессоров, но не удивлюсь, если по нему уже давно плачет психушка. По нему и его дурацкому институту.

– Я провела с доктором Шоу достаточно времени, и, не считая одного провала в памяти, он пребывает в здравом уме и твёрдой памяти.

– Пока что. Даже умалишённые могут какое-то время скрывать свой недуг от окружающих. – Улыбка стала натянутой. – А затем в одну ужасную ночь ты просыпаешься и видишь, как они склоняются над твоей кроватью с парой ножниц в руке.

***

В эту ночь я снова положила амулет Эсси под подушку. Не знаю, было ли в мешочке что-либо помимо грязи и корицы – плацебо знахарки – но с ним мне было спокойнее.

Поправив подушку у изголовья, я открыла лаптоп и приступила к поискам. Просмотрев статью за статьёй про теневые формы и эгрегоров, я поняла, что что-то в словах Темпл не давало мне покоя весь вечер. Не редкость после наших разговоров. Но осознание обычно приходило намного позже.

Она так долго болела. Годами, кажется. Может быть, агония, вызванная её страданиями, и чувство вины от ожидания её смерти что-то в нём надломило.

Я не сразу сообразила, но теперь поняла, что именно меня обеспокоило в домыслах Темпл. Теория доктора Шоу о смерти… и предупреждение папа́ об иных. Когда кто-то умирает, открывается дверь, через которую можно увидеть краешек загробного мира. Чем медленнее смерть, тем дольше открыта дверь, а значит можно пройти на другую сторону и вернуться.

Возможно ли, что доктор Шоу убил Эфтон Делакур, чтобы открыть эту дверь? Мог ли он пребывать в таком отчаянии, чтобы возжелать снова увидеть погибшую жену?

Я попыталась выбросить столь отвратительные и необоснованные мысли из головы, но коварное семя уже было посеяно, и я почувствовала, как ко мне подбирается тьма.

Выслушай меня, Амелия. Есть сущности, которые ты никогда не встречала прежде. Силы, о которых я даже не осмелюсь заговорить. Более холодные, сильные и голодные создания, чем ты можешь себе вообразить.

Резко сев, я осмотрела каждый уголок и закуток спальни. Конечно, я была одна. Лишь звуки ночи составляли мне компанию: скрип половиц, шум в вентиляции, топот соседа над головой.

Взгляд упал на потолок.

Мейкон Доуз так редко бывал дома, что меня даже удивило его присутствие. Но мне стало спокойнее от того, что рядом есть хоть ещё кто-то живой.

Выскользнув из кровати, я неслышным шагом подошла к окну. Стена сада закрывала вид на дорогу, но также дарила чувство уединённости от прохожих и соседей. Я никогда не пользовалась жалюзи. Но сегодня плотно закрыла их и только затем вернулась в кровать.

Стоило мне залезть под одеяло, как мои мысли вернулись к доктору Шоу.

Мне вспомнилось, как у него повысился голос, когда он поинтересовался, испытывала ли я предсмертный опыт. Так и видела, как его глаза засветились от… любопытства? Одержимости?

А ведь именно это Темпл и ставила мне в вину.

Посмотрите, как легко исказить чьи-то намерения.

Раздула из мухи слона из-за слуха. Доктор Шоу – безобидный интроверт с интересной профессией. Тоже самое можно сказать и про меня.

Пошли дальше.

Нужно очистить мозг более приятными мыслями, прежде чем попытаться заснуть, и на этот раз я не зациклюсь на Девлине.

Блог всегда был мне приятным хобби, хотя теперь и превратился в прибыльное бизнес-начинание. Поиск постоянного и интересного содержания – дело одновременно сложное и трудоёмкое, но в большинство вечеров у меня не находилось занятия лучше.

Я ещё не модерировала комментарии с последней записи «Отравлен женой и доктором кремом: необычные эпитафии» и села просматривать ответы.

Постепенно напряжение сошло на нет. Я была в своей стихии, делилась своей страстью и опытом с тафофилами и заводила онлайн знакомства по всему миру. В киберпространстве не нужно оглядываться через плечо в поисках призраков.

Прокрутив до середины страницы, я приметила одно анонимное сообщение – и не по причине отсутствия имени. Довольно обычное явление в сети. Нет, дело было в том, что я узнала эпитафию.

Над её безмолвной могилой

Под луной скорбят звёзды ночные.

Это же надпись с могилы, где зарыли тело Ханны Фишер.

Так странно… и отвратительно.

Я оторвала взгляд от экрана и снова огляделась.

Одна.

Только вот теперь в доме было совершенно тихо. Воздух не шумел, шаги над головой не раздавались. Мейкон Доуз лёг спать.

Я перечитала эпитафию.

Комментарий был выложен несколько часов назад после моего последнего входа в систему. Я всем сердце хотела верить, что это просто случайный пост, одно из нелепейших совпадений, но не могла.

Кто ещё знает про эпитафию?

Девлин, конечно.

И убийца…

Схватив мобильный с ночного столика, я нашла телефон Девлина в контактах и нажала на вызов, прежде чем успела передумать. Звонок сразу же перешёл на голосовую почту, и я оставила небольшое сообщение.

Стоило повесить трубку, как я тут же пожалела о своём поступке. А если это просто странное совпадение?

Да и что сможет сделать Девлин на ночь глядя? Любой пользователь с базовыми знаниями интернета знает, как правильно использовать прокси-сервер. И если кому-то нужно не выдать себя – к примеру, убийце – то он воспользуется общественным компьютером в библиотеке или офис-магазине.

К тому же эту эпитафию мог увидеть целый ряд людей. Регина Спаркс. Камилла Эшби. Все полицейские и криминалисты, которые были на кладбище в ночь эксгумации и в день поисков.

Я вспомнила про утверждение Тома Геррити, что моё знание кладбищ – ключ к раскрытию преступления. Эта эпитафия своего рода послание?

В ожидании ответного звонка Девлина я открыла папочку со снимками «Дубовой рощи» и начала скрупулёзно изучать сотни фотографий, которые сделала в день, когда мать Ханны Фишер в последний раз видела дочь живой. Утомительное занятие, которое к тому же усложнялось тем, что я понятия не имела, что именно высматриваю.

После получасовых поисков я так ничего и не нашла.

А Девлин так и не ответил на звонок.

Я покосилась на часы. Двадцать две минуты двенадцатого. Всё ещё рано. Он мог быть на другом деле. Чарльстон – маленький городишко с недоукомплектованным штатом полиции и тревожно высоким уровнем убийств. Для детектива из убойного отдела всегда найдётся работа.

Открыв папку с документами по «Дубовой роще», я начала просматривать свои записи.

Пятьдесят пять минут двенадцатого. Ни Девлина, ни зацепки.

Я встала и пошла на кухню, чтобы попить. Пока я стояла у раковины, отхлёбывая стакан воды, взгляд наткнулся на часы над плитой. Как странно, что Девлин не позвонил.

Я побрела в тёмный кабинет, в который боялась зайти с тех пор, как на окне появилось сердечко. Ночь была ясна и тиха. Лунные лучи светили сквозь листья деревьев, накладывая опаловую дымку на сад. Я подумала о закопанном колечке и кукле Девлина на крошечной могилке дочери. Как долго он искал такой красивый подарок?

В дальнем углу что-то шевельнулось. Сердце забилось быстрее, и я отошла от окна.

Это не она. Показалось. Просто случайная игра света и тени. Парейдолия.

Я вернулась в кровать и возобновила поиски. Вскоре зазвонил телефон, и я схватила трубку.

– Алло?

– Амелия?

Он так красиво произнёс моё имя, так по-южному, так сдержанно.

Я скользнула под одеяло, дрожа мелкой дрожью.

– Да.

Тут я услышала что-то на заднем фоне: вопрос, заданный мягким женским голосом, и приглушённый ответ Девлина.

Затем он вернулся к разговору.

– Простите. Вы ещё на связи?

Сердце болезненно сжалось. Он не один. С ним женщина.

– Да, я слушаю.

– Что случилось? Вы оставили такое короткое сообщение.

– Знаю… – Я осеклась, пальцы вцепились в одеяло. Так неловко. – Мне кажется, я что-то нашла, но… слишком остро отреагировала. Это может подождать до утра.

– Вы уверены?..

– Да. Поговорим завтра.

Я не успела первой повесить трубку. Часть меня надеялась, что он перезвонит, но нет. Тишина с другого конца провода оглушала.

Упав на подушку, я закрыла глаза. Как нелепо расстраиваться. Мы едва друг друга знаем. Он никто для меня, и это никогда не изменится.

И все же я не могла не думать о нежном голоске на заднем фоне.

Не могла не думать о заявлении Эсси, что настанет день, когда ему придётся сделать выбор.

Глава 23

Я не виделась и не разговаривала с Девлином до следующего дня. Да и на эксгумации мы перекинулись всего лишь парой фраз. Я рассказала ему про появившуюся в блоге эпитафию, и он согласился, что это любопытная деталь, но вряд ли улика.

– Сомневаюсь, что этого хватит для судебного ордера на доступ к IP-адресам, к тому же готов поспорить, что комментатор использовал анонимайзер^[27]. Подобную информацию нельзя будет использовать в процессе, потому что её не хранят. По крайней мере, так утверждают провайдеры.

– Я тоже так подумала.

– Однако мне бы хотелось пересмотреть вместе с вами все снимки «Дубовой рощи». Возможно, вы правы. Возможно, вы сфотографировали что-то важное, просто мы это ещё не обнаружили. Нужно внимательнее изучить фотографии.

– Хорошо. В любое удобное для вас время.

Похоже, он перестал злиться, и меня это очень обрадовало, хотя часть меня не могла не гадать, не вызван ли этот душевный подъём обществом женщины, с которой он провёл прошлую ночь.

Сегодня Девлин был одет более буднично, чем обычно: джинсы, хлопковая рубашка с закатанными рукавами и лёгкий жакет, который он снял из-за жары, обнажив ремень с кобурой и пистолетом.

Я медленно отвела взгляд от оружия, хотя была им загипнотизирована. Идеально подходит мужчине, которого Темпл описала как опасного.

– Я попрошу усилить патрули в вашем районе.

– Значит, вы всё-таки думаете, что это убийца разместил эпитафию, – забеспокоилась я.

Он прикрыл глаза, словно очень старался скрыть беспокойство.

– Бережёного бог бережёт.

При сложившихся обстоятельствах подобная избитость мало успокаивала.

Собралась небольшая группа криминалистов, и Девлин пошёл переговорить с одним из детективов. Я отошла в тень и стала наблюдать, как Итан протягивает координатную сетку^[28] над могилой. Затем они с Темпл счистили лопаточками землю со скелета, пока ассистент держал экран, а Регина Спаркс делала снимки.

В какой-то момент она встала рядом со мной. Её рыжая чёлка прилипла ко лбу, на футболке в районе подмышек образовались пятна пота.

– И снова жара.

– И духота.

– Не лучший день копаться в человеческих останках.

– А разве для этого бывает хороший день?

Она улыбнулась.

– Я видела всё, что можно сотворить с телом, – некоторое вы даже представить себе не можете, – но подобное всё равно наводит на меня жуть.

– Эксгумация? Вы меня удивили.

– Знаю. – Она повертела камеру в руках. – Странно, но когда труп свежий – как в ту ночь – я не особо беру это в голову. Но выкопать тело, похороненное родными… над которым молились, плакали… мне это кажется неправильным.

– То есть вы предпочтёте иметь дело с жертвой убийства, чем с полностью разложившимся телом, которое предали земле?

– Говорю же, это странно. – Она бросила на меня косой взгляд. – А вы кажетесь совершенно спокойной. Присутствовали на подобном прежде?

– Да. Я работала государственным археологом, и как-то раз мы перекопали целое кладбище.

– И сколько тел было?

– Дюжины. Нашёлся даже гроб из чугуна в форме египетского саркофага. Сохранился в идеальном состоянии и весил целую тонну. Никогда не видела ничего подобного.

– Вы его вскрыли?

– Нет, плохая идея. В девятнадцатом веке бальзамировщики экспериментировали с множеством интересных жидкостей, включая мышьяк.

– Неплохой получился запасец гробовой жидкости?

Она имела в виду вязкую чёрную жидкость, которую иногда находили в погребальных камерах.

Немного нереально стоять вот так в тени и спокойно беседовать о чём-то настолько ужасном, но учитывая всё происходящее, это была довольно подходящая тема.  Мой взгляд вернулся к Итану и Темпл. Они работали с освещённой стороны, поэтому казались мне просто силуэтами: пара жнецов с лопаточками и в солнцезащитных очках.

Череп уже обнажился. Взгляд его пустых глазниц пугал меня даже при свете дня.

Собравшиеся вокруг могилы полицейские либо говорили приглушённым голосом, либо молча наблюдали за эксгумацией. Я услышала чей-то смех и обернулась через плечо. Никого. Дурацкая чувствительность.

– Похоже, Девлин глаз с вас не сводит, – заметила Регина.

– Что? – удивлённо обернулась я.

Она указала подбородком в его сторону.

– Он всё время посматривает в нашу сторону.

Потребовалось немаленькая сила воли, чтобы не посмотреть на него.

– Откуда вы знаете? Он же в очках.

– О, я-то знаю. Я всегда всё знаю. – Она склонила голову набок, осматривая меня внимательным взглядом. – Знаете, вы не первая, кто попался на его чары. Девлин – один из тех мужчин, что заставляет женщин особенно остро почувствовать наши биологические часы. Подозреваю, всё дело в феромонах.

– Вы давно с ним работаете? – постаралась спросить я будничным тоном.

– Достаточно, чтобы понять: эту броню сможет пробить только намного более сильная женщина, чем я.

– Вы знали его жену?

Она посмотрела на меня с любопытством.

– Встречала раз. Этого хватило.

– Почему вы так говорите?

– Трудно объяснить. Просто её взгляд… она словно всё про тебя знает, даже если вы встретились в первый раз. Странная женщина. Красивая… но странная.

Я подумала о призрачных руках Мариамы в моих волосах, о прикосновении её ледяных губ к шее, и задрожала. Что она знала обо мне?

Меня переполняли вопросы, но мне не хотелось показаться слишком предсказуемой, поэтому я отказалась от дальнейшего разговора. Регина вскоре ушла, и я сосредоточилась на раскопках. Я работала с Темпл достаточно долго и знала, что она будет искать доказательства официального захоронения: кусочки подкладки с гроба и ткани на костях, гвозди и штыри, которыми прикрепляют одежду к телу, и раз могила такая старая – медные пенни, которые родственники клали на глаза усопших.

Итан же будет изучать более неприятные доказательства: мягкие или мумифицированные ткани, мышцы, связки, отложения насекомых, цвет костей и запах гниения.

Я ничего не чуяла с того места, где стояла, однако в такой жаркий день была только этому благодарна.

Ближе к вечеру частично неповреждённый скелет был восстановлен вместе с зубами, обрывками одежды и парой украшений. Все сложили в похоронный мешок, чтобы доставить в лабораторию Итана.

Как только останки увезли, толпа начала расходиться. Темпл и я остались оценить нанесённый ущерб. Вскоре ушла и она, а я, оставшись одна, достала из сумки свои профессиональные инструменты.

С помощью мягкой зубной щётки и деревянных скребков я убрала с надгробия столько мха и лишайника, сколько смогла, не повреждая хрупкий камень.

Затем поставила зеркало, чтобы отразить свет, и отрегулировала угол, пока не смогла разглядеть изображение и эпитафию.

Спал розы нежный цвет,

Она ушла от земных бед.

И ныне покоится здесь.

Я прочитала эпитафию, а затем медленно перечитала. С каждым словом в моей душе отпечатывалось что-то зловещее.

Дрожа от спешки и волнения, я достала телефон, вошла в Интернет и, открыв блог, быстро прокрутила комментарии.

Вот она: опубликована спустя несколько минут после первой эпитафии. Я просмотрела остальные анонимные сообщения, вышла из системы и убрала телефон.

Прочла эпитафию в третий раз. Руки и ноги покрылись гусиной кожей, волосы встали дыбом.

Надпись на грязном камне может скрываться несколько десятилетий, но если посмотреть на неё при правильном освещении и под определённым углом, слова могут проступить через слои грязи.

Довольно жутко, честно говоря.

Кто мог до этого догадаться?

Только человек, интересующийся кладбищами. Реставратор как я. Тафофил, оставляющий комментарии в моём блоге. Археолог, к примеру.

Или отчаявшийся человек, ищущий дверь в иной мир.

Все эти мысли прокрутились в моей голове за одно биение сердца.

Свет сместился – эпитафия исчезла.

Глава 24

Я нашла Девлина у мавзолея Бедфордов. Он стоял ко мне спиной и настолько ушёл в размышления, что, кажется, не заметил моего появления. Но затем он так резко развернулся, что не умей я искусно скрывать шок и страх, то подпрыгнула бы на месте.

– Это в-всего лишь я.

– Простите, сила привычки.

Его взгляд прошёл мимо меня, словно он пытался убедиться, что никто больше не пытается к нему подкрасться.

Интересно, это работа сделала его таким настороженным или он чувствовал своих призраков? Их ледяное дыхание? Цепкие прикосновения холодных рук? Призрачные поцелуи-укусы?