Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Что?!

– Крысы. По прошествии времени они могут и не так ещё обглодать труп. Я нашёл следы зубов на рёбрах, тазе, запястьях и пястных костях^[37]… – Он указал на скелет. – Также в черепе виднеется дыра. По всей видимости она проделана грызунами или насекомыми, большая часть костной и хрящевой ткани сгнило. Он пробыл там минимум десять лет.

– Так долго?

– Может быть, ещё дольше.

Я мысленно подсчитала временные промежутки между преступлениями. Эфтон Делакур убили пятнадцать лет назад, этого парня – примерно лет десять, Джейн Райс – девять лет назад, а Ханну Фишер и Камиллу Эшби – менее чем несколько недель назад. Ни малейшей системы или логики. Никакой непрерывности в жертвах или методах, хотя такой разрыв мог означать, что убийца по какой-то причине бездействовал до недавнего времени. Также это могло значить, что мы нашли не все тела.

– Как думаете, всплывут ещё трупы?

– Джон, кажется, думает также.

– Как нам их искать? – пробормотала я. – С помощью электрического сопротивления и электропроводимости грунта? По георадару? На проверку каждой могилы уйдёт вечность.

– Кажется, самый простой путь – найти убийцу.

Я опустила взгляд на скелет.

– У него, должно быть, были родные, друзья. Всё это время кто-то грустил о нём.

– Должно быть.

Я смотрела на останки, и грудь словно стягивало корсетом. Этого несчастного бросили в подземелье, обрекая на вечное забвение.

– Прошлым вечером вы сказали, что обнаружили интересные детали.

 – Да. Я не могу сказать кто он, зато могу описать, как он умер. Прокол в грудине и порез на рёбрах указывают на раны с обеих сторон грудной клетки и ещё две в верхней части спины. В общем сложности семь основных колотых ран. Остальные могли быть нанесены в мягкую ткань, не затронув кость. Это было жестокое убийство. – Он заметил, как я поморщилась, и добавил: – Давайте обсудим менее отвратительные детали.

Я кивнула.

Он открыл чёрный пластиковый пакет и показал содержимое.

– Любопытно, но найденная с останками одежда, возможно, наша лучшая надежда на идентификацию

– Серьёзно? Я вижу лишь крошечные кусочки ткани. По ним трудно что-либо понять.

– По одежде на теле – да, но рядом с телом мы нашли ещё несколько вещей. Туфли, пояс и, что важнее всего, школьную куртку с эмблемой. Правда крысы мало что от неё оставили…

 – Постойте. – Комната завращалась. Я приложила руку к стене, чтобы не лишиться чувств. – Вы сказали «школьную куртку с эмблемой»?

 – Тёмно-бордовая, с золотой литерой, возможно V или W. – Он посмотрел на меня с тревогой и закрыл пакет. – Пойдёмте подышим свежим воздухом. Вы белая как простыня.

В действительности, это была золотая W. Я знала это, потому что видела эту куртку на призраке, который таился в саду у «Восторга», и второй раз прошлой ночью, когда он злобно глянул на меня сквозь свисающие с запястий кандалы.

Глава 39

Простой поиск в Гугл привёл меня к библиотеке при старшей школе Вестбери^[38], расположенной на севере Кросстауна, в районе, который чах много лет, но сейчас находился на подъёме. Милая библиотекарша по имени Эмери Сноу проводила меня в комнату, где хранились выпускные альбомы.

– Здесь всё по 1975 год, – сказала она, проводя пальцем по бордово-золотым корешкам. – Года открытия Вестбери.

Раз по оценке Итана скелет провёл в камере как минимум десять лет, я решила использовать эту информацию как точку отсчёта и искать в обратном порядке. После нескольких альбомов яркие улыбки слились в одну. Я засомневалась, что смогу распознать лицо того призрака.

И тут я его нашла.

Его звали Клейтон Мастерсон, и при взгляде на его фотографию меня одолело наинеприятнейшее чувство. Та же усмешка, что и в саду у ресторана. Глаза горят хитростью и жестокостью. Я задрожала и обернулась через плечо, чтобы проверить не подкрался ли ко мне кто-то… или что-то.

Слава Богу, никого. Эмери что-то напевала за столом. Её близость, её нормальность, меня успокоили.

Я перевела взгляд обратно на фотографию и попыталась испытать что-то сродни жалости. Его жестоко убили, молодого, а тело прятали все эти годы. Должна же я что-то чувствовать. Но ничего. Я видела одну только ненависть в глазах, которая, казалось, исходила из самых глубин души. Неудивительно, что он погиб насильственной смертью.

Подавив дрожь, я понесла альбом Эмери. Библиотека была почти пуста в летний сезон, стояла полная тишина.

Я подавила желание снова обернуться и положила раскрытый альбом перед Эмери.

– Нашли то, что искали? – спросила она. Я рассказала ей самую малость о цели своих поисков: только то, что пытаюсь найти бывшего ученика, который исчез более десяти лет тому назад.

– Кажется, да. Мне любопытно, не осталось ли поблизости тех, кто знал его по школе.

– Я сама выпускница Вестбери. В зависимости от года… – Она развернула альбом к себе и посмотрела на обложку. – В том году я училась в десятом. Школа тогда была совсем маленькая, так что, возможно, я вам помогу. Только я вынуждена сказать, что ничего не слышала про пропавшего школьника.

Я указала на фотографию Клейтона Мастерсона.

– Вы его помните?

Она отшатнулась точно также, как и я.

– Смутно. Он на несколько лет старше меня, но, кажется, был замешан в каком-то скандале. Тётя как-то раз о нём упоминала. Что-то про арест, кажется. Они с матерью жили по соседству.

– Как думаете, ваша тётя захочет со мной поговорить?

Эмери улыбнулась.

– О, Тула готова чесать языком о ком угодно. Секрет в том, как заставить её замолчать.

***

Тула Маккей ждала меня на веранде своего крошечного коттеджа в ремесленном стиле^[39] в Хагере. Как и предсказывала племянница, Тула начала говорить с той самой минуту, как я к ней подошла, и не останавливалась передохнуть, пока не провела меня в дом через крохотный коридор на солнечную жёлтую кухню, где предложила чашку сладкого чая и печенье. Я приняла угощение, потому что в доме было довольно тепло, да и так можно было занять руки.

В конце концов Тула села напротив меня у алькова с окном и стала смотреть своими ярко-птичьими любопытными глазами, как я потягиваю чай.

– Эмери сказала, что вы ищете сына Матерсонов.

– Я скорее ищу не его самого, а пытаюсь выяснить, что с ним произошло, – объяснила я. – Я не могу больше ничего добавить, но любые ваши слова станут мне посильной помощью.

Она убрала седые прядки за уши.

– Он жил с матерью через несколько домов от меня, в синем двухэтажном доме на углу. Я прекрасно помню этого пацанёнка, и все воспоминания о нём плохие.

– Можно поподробнее?

– Он был хулиганом. Худшим из всех. И я не про обычную детскую жестокость. Нет, он был настоящим садистом, так что его боялась собственная мать.

– Можете описать его внешность?

– Средний рост и, я бы сказала, плотное телосложение. Не толстое, заметьте, а крепко мускулистое. Широкие плечи, большие руки. Ладонь, как два окорока. Казалось, он сможет остановить машину голыми руками, если бы захотел. Он играл в футбол, но оказался слишком жестоким даже для него. Так сильно избил другого ребёнка, что тренеру пришлось выгнать его из команды. Уверена, из-за этого он и слетел с катушек. Спорт – единственное, чем он гордился. Он всегда ходил в спортивной куртке, даже в тёплую погоду.

– Вы сказали, он был хулиганом. Что именно он сделал?

– Он убил мою Изабеллу. – Она вцепилась в ворот своего домашнего платья в синий цветочек. – Прелестнейшую персидскую кошку с белой шёрсткой и мягким нравом. Она была домашней кошечкой, но как-то раз выбралась на улицу и пропала. Я обошла район сотню раз, прежде чем нашла её повешенной на собственном заднем дворе. Он подвесил её, точно оленя для свежевания.

Меня замутило от этой картины. Подвесил её… точно как Ханну Фишер и Эфтон Делакур. Но на момент убийства Ханны Клейтон Мастерсон был мёртв уже много лет. Его жестоко убили, а тело оставили гнить под мавзолеем.

– Он пытал бедную кошку… – Тула осеклась, глаза застлали слёзы, и она поднесла платок к носу.  – Я так и не оправилась от этого зрелища. Стоит мне выйти во двор, как я вижу на том дереве повешенную Изабеллу.

Я пробормотала несколько слов утешения и дала ей время успокоится, сама пока переваривая услышанное. Чем больше я узнавала, тем более чувствовала себя сбитой с толку. Кто мог продолжить дело Клейтона?

– Как вы поняли, что это его рук дело?

– Ему хватило наглости этим хвастаться, – зло ответила Тула. – Затем он убил пекинесов Миртл Уилсон. Подвесил точно также как Изабеллу. Он убивал и других животных. Белок, кроликов, даже опоссумов. Мне стало ненавистно выходить на улицу, потому что не знаешь, кого могли подвесить на этот раз.

Я задрожала от гротескной картины.

– А полицию вы вызывали?

– Мальчик был слишком умён, чтобы попасться. В юном возрасте он уже знал, как заметать следы. А когда он вырос, люди стали бояться звонить властям, боясь, что он подожжёт их дом и они сгорят заживо во сне. А затем пропала девочка в Холстеде. Приехали детективы, и его увезли на допрос. Доказательств его причастности к её исчезновению так и не нашли, но, видимо, обнаружили что-то иное. Его отправили в колонию для несовершеннолетних преступников. А может, и в психиатрическую больницу. Его мама переехала, как только он исчез. Ни её, ни его я больше не видела. Да и того ребятёнка тоже, если подумать.

– Того ребятёнка?

Её лицо смягчилось.

– Это был тихий худенький малыш. Его мама арендовала дом в нескольких кварталах отсюда. Насколько я знаю, мать из неё была никудышная. Поговаривали, что она алкоголичка. Вечно приводила странных мужиков в свой дом. Какой пример она подавала сыну. У него не было шансов на нормальное детство. Я часто видела, как он часами шатается по улицам или сидит в одиночестве на крыльце. Наверное, поэтому он и связался с Клейтоном Мастерсоном. Бедняжка был так одинок. Эти двое стали неразлучны, но мне не кажется, что мальчик участвовал в убийствах животных. По крайней мере, не по своей воле.

– Что значит не по своей воле?

Она поддалась вперёд, взгляд затуманился.

– У речки был пустырь. Дети там частенько играли. Один из соседских ребятишек как-то сказал, что видел Клейтона и того мальчонка в подлеске. Клейтон подвесил старого шелудивого пса и пытался заставить «друга» убить собаку. Тот отказался, и тогда Клейтон связал их запястья и вложил нож в руку. Заставил погрузить лезвие в сердце бедного животного. – Она откинулась на спинку стула, сжав рукой горло. – Можете себе такое представить? Знаете, как я зову таких выродков? Прирождёнными убийцами, вот как.

Я боялась, что она могла оказаться права.

– А как звали второго мальчика?

– Я не знаю. Они с матерью практически ни с кем не общались. До меня доходили слухи, что она из благопристойной семьи, но от неё отреклись много лет назад. – Тула задумчиво нахмурилась. – Поговаривали, что она из Делакуров. Но знаете, что люди только не болтают.

***

На обратном пути от дома Тулы Маккей первым делом мне захотелось позвонить Девлину. Я совершила важную находку, но рассказать об этом непросто. Как объяснить, что призрак Клейтона Мастерсона и куртка с эмблемой привели меня к нему?

Нужно всё тщательно обдумать, а пока съезжу к Тому Геррити. Это он отправил меня к Итану Шоу. Очевидно, что он с самого начала знал, что именно я выясню.

С помощью телефона я пробила адрес «Геррити Инвестигейшнс». Офис находился к северу от Калхуна, недалеко от моего нынешнего местоположения. Район когда-то был спальным, но большинство первоначальных построек давно переделали в квартиры и офисы, либо снесли, чтобы освободить место под уродливые кирпички, в которых располагались различные предприятия.

Подъехав к обочине, я стала высматривать нужный дом. Офис Геррити располагался в одном из ветхий зданий, старом дощатом доме в чарльстонском стиле с просевшим крыльцом и облупившейся краской. Никакого сада, лишь разросшийся кустарник и некошеные месяцами сорняки.

Выйдя из машины на покрытую трещинами пешеходную дорожку, я снова осмотрелась. После разговора с Тулой Маккей я не могла отделаться от ощущения фатума: чтобы я ни сделала, куда бы ни пошла, мне суждено столкнуться с убийцей.

Дверь была открыта, и я вошла в некогда элегантное фойе. Ныне запущенная комната с поношенной мебелью: золотым бархатным креслом, изъеденным молью ковром и провисшими жалюзи – служила приёмной нескольким сомнительным конторам. Найдя имя Геррити и номер на ряде почтовых ящиков, я поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж и увидела нужную дверь в конце длинного полутёмного коридора.

Она была широко раскрыта, но в кабинете никого не оказалось. Я остановилась на пороге и огляделась. Как и всё здание, кабинет знавал лучшие времена. Лицом к двери стоял старый металлический стол. Из остальной мебели были лишь ветхие шкаф для документов и столь же ветхая пара пластиковых стульев.

Больше ничего. Видимо, из этой комнаты и состоял весь «Геррити Инвестигейшнс».

Проверив что в коридоре никого нет, я подошла к столу и рассмотрела разбросанные предметы. Ручки, сломанные карандаши, жёлтый блокнот, степлер, скрепки – ничего особенного.

Снаружи раздался скрип шагов, и я поспешила обратно к двери. По коридору шёл мужчина, но это был не Геррити. Примерно одного возраста, но незнакомец был белым, на несколько дюймов ниже и на несколько фунтов тяжелее Геррити.

Я метнулась обратно к столу и вновь всё осмотрела. Единственной личной вещью оказалась фотография кадетов на выпускном. Стоило мне рассмотреть лица, как по телу пробежала сладостная дрожь открытия. Я узнала Тома Геррити и Девлина. И с опозданием… мужчину, которого только что увидела в коридоре.

Почувствовав его присутствие в комнате, я развернулась и увидела его в дверном проёме. Он засунул руку под куртку цвета хаки, словно хотел достать оружие.

 – Что, по-вашему, вы сейчас делаете? – прорычал он.

Я быстро поставила фотографию обратно на стол и попятилась, подняв руки вверх, в манере, которую, как я надеялась, он не сочтёт угрожающей.

– Я ищу Тома Геррити. У меня есть для него информация.

У него взлетели брови на лоб.

– И что это за информация, можно полюбопытствовать?

Я сильно нервничала, но если кто и знает, как скрывать страх, то это я.

– Вы его коллега?

– Можно и так сказать.

Он опустил руку и медленно прошёл в кабинет.

По всей видимости, он решил не стрелять, и мне стало немного легче.

– Вы случайно не знаете, как мне отыскать мистера Геррити?

– Вы смотрите прямо на него.

Я уставилась на него в недоумении.

– Простите. Я ищу Тома Геррити.

– Я и есть Том Геррити. Паспорт вроде не менял.

Однако этот мужчина был ни на капли не похож на того Тома Геррити. Может ли в Чарльстоне найтись два частных детектива с одинаковым именем и фамилией?

Я обернулась посмотреть на фотографию, и меня снова накрыло ощущение фатума.

– Мать Ханны Фишер нанимала вас найти дочь? – медленно спросила я.

– Это частная информация. Пока вы не захотите признаться, зачем вы здесь, нам вряд ли есть о чём говорить.

– Я работаю с Джоном Девлином над делом Ханны. – Взгляд ненадолго упал на фотографию. – Как понимаю, вы его знаете.

У меня побежали мурашки от его презрительной усмешки.

– О, я прекрасно его знаю. Кто он вам?

Мне не понравился ни его взгляд, ни как он произнёс имя Девлина, но я проявила осторожность и скрыла своё отвращение. Я не хотела его раздражать. По крайней мере, сейчас.

– Я же сказала вам, что мы с детективом Девлином работаем над одним делом.

– Вы не полицейская.

– Нет. Я консультант.

Его взгляд был красноречивее всяких слов.

– Так какая у вас для меня информация?

– Боюсь, произошло недоразумение. Я ищу вот этого человека.

Я взяла фотографию и указала на мужчину, который выдал себя за Геррити.

Его глаза яростно заблестели, он угрожающе сделал шаг в мою сторону.

– Это что…  больная шутка?

Я осталась стоять на своём.

– Нет, что вы. Как я уже сказала, похоже произошло недоразумение…

Он выхватил у меня фотографию и положил лицом на стол, словно я оскорбила его тем, что посмотрела и коснулась этого снимка.

– Понятия не имею, кто вы и чего добиваетесь, но передайте Девлину, чтобы он дважды подумал, прежде чем в следующий раз отправить кого-то рыскать в моём кабинете. Я не стану заморачиваться и подавать жалобу. Я разберусь с проблемой лично. А что касается вас… – Он угрожающе сощурил глаза. – Желаете отыскать Роберта Фремонта? Отправляйтесь на кладбище «Ручей под мостом» в Беркли.

– Роберта Фремонта?

Где я слышала это имя? Тут я вспомнила. Роберт Фремонт был полицейским, его убили при исполнении служебных обязанностей. Я пообещала Геррити (точнее человеку, которой выдал себя за Геррити) уделить его могиле особое внимание.

На спине выступил ледяной пот.

Как я раньше не поняла? Это же было так очевидно.

Фремонт мёртв, а я стала его проводником… между миром живых и мёртвых.

Глава 40

Я целую вечность просидела в машине, прежде чем завела мотор и выехала с парковки. Руки дрожали так сильно, что я не доверяла самой себе.

Как я не опознала в нём призрака?

Как не почувствовала холодное дыхание смерти на затылке? Дрожь, вызванную его потусторонним присутствием?

Призрак вошёл в мою жизнь, выдав себя за живого, и я не знала, что делать с подобным вторжением.

Я посмотрела на небо. Солнце всё ещё ярко сияло, хотя и начало свой медленный путь за горизонт. Через несколько часов опустятся сумерки. Свет угаснет, завеса истончится, и в наш мир проникнут духи. А у меня не осталось ни малейшей защиты, за исключением стен собственного дома.

Я добралась до дома и заперлась на замок. Задвижка, само собой, призраков не остановит, но я беспокоилась по поводу убийцы.

Как я до этого докатилась?

Стараясь побороть нервную дрожь, я сделала чашку чаю и прошлась по тихому пустому дому, ощущая невообразимое одиночество. Неужели это моё будущее? Стать затворницей, оградив себя от духов?

Я подумала о Девлине. Где он сейчас? За весь день он так мне и не позвонил, но… кто будет его в этом винить? В его глазах я просто оттолкнула его и убежала точно полоумная. Он преследовал меня до дома, умолял объясниться, но я не открыла дверь.

Пока я упивалась жалостью к самой себе, то начисто забыла про Клейтона Мастерсона. Это стало роковой ошибкой.

Я подошла посмотреть в окно, выходящее на улицу, как вдруг при повороте у меня закружилась голова. Я споткнулась и разлила чай. В доме было совершено тихо, поэтому не знаю с чего, но в тот момент я решила посмотреть наверх. Там, на лестнице, стоял Даниэль Микин и смотрел на меня робкой настороженной тенью. За ним зияла распахнутая дверь, отделявшая мои апартаменты от второго этажа.

И тут до меня дошло: Мейкон Доуз ведь говорил в саду, что берёт отпуск на три дня, а я две ночи назад слышала шаги наверху. Кто-то проник в дом и расхаживал по второму этажу всю ночь. Ослабил болты и открыл дверь.

 Я пыталась усиленно моргать, чтобы сфокусировать зрение. Но комната закружилась перед глазами, и я ухватилась за стену.

– Что вы здесь делаете?

Он не кинулся на меня, а опустился на корточки.

Я понимала, что должна была развернуться и броситься бежать через парадную дверь. Выход находился всего в нескольких шагах, но я не могла пошевелиться. Взгляд упал на пролитый чай. В него что-то подмешали?

Я подняла голову с усилием.

– Что?..

– Успокоительное и мышечный релаксант. Ничего серьёзного, – услужливо ответил Даниэль. – Наверное, тебе лучше присесть.

Я не хотела ему подчиняться, но у меня не осталось выбора. Колени подогнулись, и я рухнула на пол.

– О боже, – пробормотал он, спеша ко мне. – Подействовало быстрее, чем я ожидал.

Я попыталась встать, но он положил руки мне на плечи и надавил.

– Приляг, а то ненароком поранишься. Хотя ты вряд ли сможешь пошевелиться.

Он был прав. Руки и ноги стали ватными.

Я легла на пол, стараясь остановить вращающийся потолок.

– Вот так. Дай я тебе помогу.

Он суетливо вытер лужицу от чая, взял подушку с кушетки и аккуратно положил мне под голову.

– Так лучше?

– Зачем? – попыталась прошептать я, но голос прозвучал хрипло и искажённо.

Но кажется он понял вопрос. Тяжело вздохнув, Микин присел рядом и положил голову на колени.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно я всё это ненавижу. Ты одна из немногих, кто увидел меня… настоящего. Но ты ведь увидела и его?

Я беспомощно покачала головой и попыталась ответить.

– Ш-ш-ш. Всё хорошо. Я всё знаю про тебя. Про твою способность.

Как это возможно? Только если…

Я вспомнила, как Тула Маккей описывала второго мальчика:

…это был тихий худенький малыш. Я часто видела, как он часами шатается по улицам или сидит в одиночестве на крыльце. Наверное, поэтому он и связался с Клейтоном Мастерсоном. Бедняжка был так одинок.

Взгляд упал на запястье Микина. Рукав скрывал его шрамы, но я помнила их, неровные перекрёстные линии агонии.

Клейтон связал их запястья и вложил нож в руку. Он заставил его вонзить лезвие в сердце несчастной собаки.

Прошлой ночью на призраке Клейтона Мастерсона были кандалы. Один конец крепился к его запястью, а другой болтался свободно... потому что Даниэль ждал его во дворе. Силуэт, что я увидела на крыльце...

Даниэль начал раскачиваться назад-вперёд, напевая под нос. Он положил щёку на колени и посмотрел на меня.

– Знаешь, почему этот дом для тебя безопасен?

Я снова покачала головой.

– Раньше здесь находился детский приют, а на месте дома стояла церковь. В конце концов, сирот стало так много, что их решили переселить за город. Однако в 1907 году приют сгорел, и в огне погибло множество детей.

«Ангелы, – подумала я. – Ангелы папа́ защищают этот дом».

Неудивительно, что здесь я ощущала умиротворение. До сегодняшнего дня…

Микин поднял голову и огляделся.

– Я понял, что это место особенное, стоило мне переступить его порог. Ты счастливица, раз нашла этот дом. Хотя я не верю, что дело в удачливости. У всего своя причина. Зачем тебя отправили на «Дубовую рощу», как не освободить меня?

– Как… долго?..

– Как долго я за тобой слежу? С вечера в «Восторге». Я приходил сюда, чтобы изучить тебя. Мне нужно было узнать твои слабости, твой распорядок дня. Как лучше к тебе подобраться. Это было легко, потому что у твоего соседа такой хаотичный график. А когда он взял отпуск, я подумал, что могу здесь поселиться. Вдруг я тоже буду здесь в безопасности. Но это всего лишь временная отсрочка. Есть только один способ избавиться от него навсегда.

Он нежно провёл пальцами по моим векам.

– Знаешь, а я видел твоё лицо тем вечером, когда ты заметила призрак Клейтона в саду. Никто бы не обратил внимания на твой взгляд, но я понял. Я понял.

Он снова стал раскачиваться.

– Все эти годы его никто не видел. Не представляешь, как мне было одиноко.

– Ты… ошибаешься…

Он положил руку мне на плечо в знак сожаления.

– Прости. Я перебью тебя. Наверное, ты единственная в целом мире, кто может понять, с чем мне приходится жить.

Я услышала благоговение и печаль в его голове.

Его глаза наполнились слезами.

– Знаешь, ты не сможешь от них избавиться.

– Я… знаю.

– Как бы сильно я ни резал, я не мог от него избавиться. А потом я увидел тебя в «Восторге» и понял, что надежда ещё есть. Я приехал домой после ресторана и стал думать, как положить всему конец. Понадобилось время и осторожность, чтобы Клейтон не успел ни о чём догадаться. Я понимал, что он попытается найти способ остановить меня, но на этот раз я его перехитрил. Я закончил последнюю книгу, привёл дела в порядок и оставил подсказки, чтобы полиция смогла найти трупы. Я не мог оставить их на своей совести. Я старался организовать большинству достойные похороны и отнестись к ним с должным уважением, но это не всегда было возможно...

– Как… много?

Он закрыл глаза и пожал плечами.

– Не знаю. Я потерял им счёт. Старался подойти к выбору рассудительно… выбирал лишь несчастные души, которые нуждались в освобождении. Остальное творил Клейтон. Эти кандалы, пытки… – Он произнёс последнее слово шёпотом. – Мне хватило глупости думать, что я смогу остановить его, когда он был ещё молод. Я был счастлив, когда его увела полиция, я словно переродился, но в конце концов он получил свободу и показался в Эмерсоне. Он рассказал мне, какая участь постигла мою кузину Эфтон… он несколько лет планировал её убийство, лишь чтобы поиздеваться надо мной, досадить… я понял, что должен придумать, как положить этому конец. Он никогда бы не оставил меня в покое.

– Ты…

– Да, я убил его, и все эти годы его призрак меня преследовал. Заставляя продолжать убивать. – Он посмотрел на меня измученным одержимым взглядом. – Ты и представить не можешь, что он заставлял меня делать. Эти бедняжки…

Он продолжил раскачиваться с закрытыми глазами.

– Снова и снова я пытался положить этому конец… забрать свою жизнь, но он всегда находил способ остановить меня.  И в один день я понял, что даже если смогу убить себя, он будет ждать меня на той стороне… привязав к себе на веки вечные…

Его дыхание прервал короткий всхлип, и несмотря ни на что мне стало его жалко, так как я поняла, что он говорил правду. Призрак Клейтона довёл его до безумия.

Он шмыгнул носом и вытер глаза.

– Но теперь всё хорошо. Я знаю, как положить этому конец. Последнее препятствие устранено.

– Камилла?..

Он судорожно вздохнул.

– Я не хотел. Если бы у меня только был выбор…

Это он убил Камиллу, не Клейтон. Хочет он в это верить или нет – в его сердце живёт монстр.

 – Мне показалось, что в тот день ты что-то сфотографировала, но угрозой была не ты, а Камилла. Она увидела, как я возвращался тем вечером с «Дубовой рощи». Я сказал, что занимался исследованиями для книги, но – горе от ума – она начала задавать вопросы. Если бы она только повременила, это было бы неважно. Она смогла бы обратиться в полицию, сказать, что подозревает меня, и я освободился бы от Клейтона навсегда.

– Как?..

– Разрешив ему преследовать тебя, Амелия.

По спине пробежала ледяная дрожь.

– Но после сегодняшней ночи это уже будет неважно, – грустно повторил он.

И тогда я всё поняла. Как только призрак Клейтона станет преследовать меня, Даниэль покончит с собой. Только так он сможет освободиться от своего духа. Навсегда.

– А теперь спи, – мягко сказал он. – Скоро всё будет кончено.

Глава 41

Я проснулась со вкусом рвоты во рту и запахом гнили в носу. Я лежала на чём-то грубом и холодном. Попыталась приподнять голову, как что-то резануло щёку. К горлу подкатила желчь, и меня вывернуло наизнанку.

Рухнув на пол, я осталась лежать совершенно неподвижно, пока в голове не прояснилось. Постепенно возвращались обрывки воспоминаний. В моём доме был Даниэль Микин. Он признался в убийстве Клейтона Мастерсона. Что Итан сказал про убийцу? Как минимум семь колотых ран. Это было жестокое и хладнокровное убийство.

Он попытался освободиться от своего мучителя только чтобы выяснить, что привязан к его духу. Теперь он намеревался переманить Клейтона на меня.

Медленно поднявшись на ноги, я пошла вперёд, пока не нащупала стену. Она была влажной и скользкой, как в камере под «Дубовой рощей».

Я нагнулась и провела рукой по карману, с удивлением осознав, что сотовый остался у меня. Почему он не забрал его? Сигнал отсуствовал, так что я никак не могла позвать на помощь. По крайней мере, дисплей давал хоть какой-то свет, и, возможно, для этого мне его и оставили. Кажется, Микин хотел, чтобы я вспоминала его добрыми словами. Ему было важно, чтобы я поняла его мотивацию.

Я поняла, но не могла смириться или простить его.

Подняв телефон, я осмотрела свою тюрьму. Старые кирпичные стены. Толстые нити паутины. Кажется, я глубоко-глубоко под землёй, в неоткрытой части туннеля, но в отличие от прошлого раза я не увидела ни входа, ни двери, ни выхода. Сплошной кирпич.

Как такое возможно? Он принёс меня сюда. Должен быть выход.

Если только он не замуровал стены…

Крик застрял в моём горле, но я не поддалась страху. Мне нельзя паниковать. Я не могу потерять самообладание, иначе буду обречена.

Я несколько раз обошла комнату, продираясь сквозь липкую паутину и ощупывая кирпичи, пока пальцы не стёрлись до крови.

Обессилив, я опустилась на пол и закрыла лицо руками. Кто будет искать меня в таком месте? Я сидела и чувствовала холодное присутствие. Что-то дотронулось до моих волос, пробежалось по шее. Потянуло за руку...

Я в страхе подняла голову и посветила телефоном, но ничего не увидела во мраке.

Клейтон? Меня накрыл ужас. Я вжалась в стену и стала вглядываться в темноту широко раскрытыми глазами.

Спустя несколько секунд холод исчез, и я сказала себе, что мне померещилось. Это всё побочные эффекты лекарств, подмешанных в чай. Должно быть, Микин давно за мной следил, раз знал о моей привычке пить чай по возвращении домой. Возможно, он понаделал глазков в квартире.

Я задрожала и обняла себя. Мне было холодно, страшно и очень одиноко. Я подумала о мама́, папа́ и Девлине. Обо всех моих любимых. Увижу ли я их когда-нибудь?

Должно быть, в какой-то момент я задремала, потому что увидела себя бегущей по бесконечному туннелю. Руки тянулись из стен, желая схватить меня. Я бежала через комнаты с подвешенными трупами, а призраки плыли за мной по пятам. Однако где-то вдалеке, всегда прямо за мной, я слышала голос Девлина.

Сюда! Быстрее!

Однако вёл меня не Девлин. Это была Шани.

Она тянула меня за руку, упрашивая поторопиться. Затем, прямо перед нами, я увидела призрак Роберта Фремонта. Он парил за подвешенными трупами и ждал нас. Как только мы подошли к нему, он повернулся и исчез сквозь стену.

Позади раздавались шаги и грохот цепей. Прорываясь сквозь паутину, я закрыла глаза и последовала за Фремонтом через стену. Посмотрела на руку. Шани не было. По какой-то причине она не прошла со мной. Я хотела вернуться за ней, но стена стала твёрдой. Я потеряла её…

Я проснулась и огляделась. Я была одна, но на мгновение их присутствие ощущалось так сильно...

Поднявшись за ноги, я подошла к стене, через которую во сне исчез Фремонт. Подняла сотовый и тщательно исследовала каждый дюйм, находя лишь один плохо скреплённый кирпич.

И затем я увидела его. Выход.

Если муха привели меня и Девлина к первой тайной комнате, то другая показала мне путь из этой.

Я бы ни за что не заметила трещину в стене, если бы не переливчатый отблеск мухи, проскользнувшей через крошечное отверстие в извести. Я провела по трещине пальцем.

Это была своего рода дверь, идеально заложенная кирпичами. Отложив телефон в сторону, я надавила обеими руками, а затем упёрлась плечом. В конце концов, я упала на пол и стала пинать стену со всей силы, пока не выпали кирпичи, освобождая путь в другую комнату.

Меня окатило запахом гниения наряду с чёрной тучей жужжащих мух.

Они облепили руки, лицо, губы. Я смахнула их и, натянув футболку на рот и нос, медленно подошла к дыре со светом. Запах определённо шёл изнутри. Я задержала дыхание и покачнулась на пятках, дрожа от увиденного внутри.