Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Он повернулся обратно к мавзолею, и я окинула его взглядом. Я изучила его профиль и задумалась о нежном голосе, который услышала по телефону прошлой ночью. Интересно, кто она, как выглядит и как хорошо Девлин её знает?

Ровня ли она Мариаме?

Мне стало немного стыдно за свою жалкую ревность. В стенах этого кладбища найдены две жертвы убийства, а сейчас, возможно, эксгумирована третья. Личная жизнь Девлина должна беспокоить меня в последнюю очередь.

– Я кое-что нашла.

Он обернулся с поднятой бровью.

– Что именно?

– Надпись на могиле, которую мы только что раскопали. – Я убрала прядь волос, которая выбилась из хвостика. – После того как все ушли, я решила проверить, есть ли на ней эпитафия.

– Но надписи на надгробии нечёткие. Мы обсуждали это с Региной Спаркс. Как вам удалось прочесть эпитафию?

– С помощью отражающего зеркала. Конечно, зеркало в полный рост подходит лучше всего, но такого со мной сегодня нет, так что пришлось довольствоваться маленьким. Всё дело в угле. Нужно направить свет по диагонали от лица надгробия, тогда тень упадёт на вмятины и позволит прочесть надпись.

– Умно.

– Да, но это не я придумала. Просто секрет профессии. Отец научил когда-то. Уберегает от порчи камней. Ведь к ним же нельзя прикасаться… – Я остановилась. – Простите. Я снова ушла от темы.

Девять из десяти мужчин с этим бы согласились и попросили бы перейти к сути. Но только не Девлин. Он просто сказал: «продолжайте», – и внимательно выслушал каждое моё слово, словно я была самым очаровательным созданием, с которым он когда-либо сталкивался. Конечно, мы оба знали, что это неправда.

– В общем, – сказала я в заключении, – эпитафия с этого надгробия, как и предыдущая, была опубликована в одном из комментариев в моём блоге.

Я процитировала надпись по памяти.

Он отмахнулся от пролетающей мухи.

– Когда?

– Когда появилась в блоге? Вскоре после первой. Мне показалось, что я узнала стих, и я проверила блог с мобильного.

– И снова анонимная?

– Да. Но уверена, это всё один человек.

Я опустила сумку и, преодолев расстояние между нами, встала рядом с ним у подножья лестницы в мавзолей. Девлин ждал в тишине, не сводя с меня глаз, пока я не выдержала и не отвела взгляд. После всего времени, что мы провели вместе, мне уже стоило отбросить в сторону стеснительность, но хорошо, что я не могла себя преодолеть. Мне нельзя забыть о его призраках или нарушить папино предупреждение. Я не могла упустить из вида факт, что Девлин – угроза моему физическому и душевному здоровью.

И всё равно я чувствовала его притяжение. Даже сейчас мой взгляд задерживался на его губах, и я спрашивала себя, каковы же они на вкус. Я никогда не испытывала ничего подобного прежде. Говорят, что подобное возможное только в кино, но со мной это случилось взаправду. Темпл права: я всегда искала свиданий только с теми мужчинами, что не угрожали моим правилам и душевному спокойствию. Жила в собственном крохотном мирке, отгородилась от реальности и питалась одними фантазиями до той самой ночи, как Джон Девлин вышел ко мне из тумана.

Девлин удивлённо моргнул, и я засомневалась, не отразилось ли одно из моих чувств на лице. Я тут же отвернулась.

– Что ещё вы можете рассказать про эпитафию? – спросил он.

– Нас должна беспокоить не сама надпись. Как я уже сказала, буквы можно прочесть только при определённых условиях. Нужно правильно определить угол света. А кто мог знать… о подобном?

Он бросил на меня проницательный взгляд, точно осознав значение моих слов.

– А что насчёт архивов? Записываются ли эпитафии в письменных источниках?

– Иногда её записывают вместе с описанием и размерами надгробия. Но опять же, нужно знать, где искать. А в нашем случае было утеряно множество записей по первому кладбищу. Но я не исключаю возможности, что на эпитафию могли наткнуться в одной из старинных церковных книг. Я искала подобную в архиве, но система поиска там в беспорядке. Точнее в полнейшем хаосе.

– У кого есть доступ к подобным записям?

– У студентов, профессоров и, конечно, у всех, кто, как и я, получил специальное разрешение.

Он задумчиво обвёл меня взглядом.

– Я приму к сведению, что вы проводите там время.

– Да кучу.

– Видели в архивах ещё кого?

– Конечно. Люди постоянно приходили и уходили. Последним я видела историка Даниэля Микина. Хотя нет, постойте. Вру. Последней я видела Камиллу Эшби.

Я объяснила, что заметила Камиллу под лестницей сразу после моего разговора с Микином.

– У меня возникло наистраннейшее впечатление, что она шпионит за нами, только не представляю с чего бы. Они с Микином – коллеги. Вы его знаете?

– Слышал про него, – ответил Девлин и повернулся обратно к мавзолею. – Что вы можете рассказать про это место?

– Про мавзолей? Мало что. Я не нашла про него особой информации. Знаю только, что это старейшее сооружение на кладбище, построено в 1853 г. семейством Бедфорд, которое отдало землю университету. Здание выполнено в готическом стиле. Передаёт прекрасный дух погибели и скорби. На викторианском Юге траур стал своего рода искусством, хотя он не идёт ни в какое сравнение с английским, конечно.

– Вы были внутри?

– Заглядывала одним глазком. Мавзолей в ужасном состоянии. Везде граффити и мусор. Пыль, паутина и всё в таком духе. Склепы разграблены много лет назад, останки давно исчезли.

Девлин резко развернулся на последних словах.

– Кто-то забрал тела?

Я пожала плечами.

– А что тут сделаешь? Расхитители могил – древняя профессия. На кладбищах, подобных «Дубовой рощи», ночью нужно ставить вооружённые патрули, иначе студенты-медики разнесут свежие трупы на опыты. Торговля телами до сих пор доходный бизнес.

– Как мило. – Девлин поставил ногу на нижнюю ступеньку. – Как вы собираетесь отреставрировать здание в подобном состоянии?

– Счищу граффити, вынесу мусор, восстановлю склепы. Долгая и кропотливая работа. Физический труд в чистом виде. – Я уставилась на мозоли на ладонях. – Но грустно то, что без тел реставрация никогда не будет поистине завершена.

Я подняла взгляд на Девлина, и в мысли закралось тревожное подозрение.

–Именно здесь нашли тело Эфтон Делакур?

– Да.

– Почему вы не сказали мне этого раньше?

– Я не знал. Без доступа к материалам мне оставалось только выйти на детектива, который вёл расследование.

– Он всё ещё на службе?

– Ушёл в отставку пять лет назад. У него домик на озере Мэрион в округе Калхун. Мне удалось узнать адрес через его сестру, которая до сих пор работает в городе. Поначалу он не хотел со мной встречаться… но я рассказал ему про Ханну Фишер.

– Что он сообщил? – с волнением спросила я.  – Он дал вам зацепку?

Девлин умело обошёл мои прямолинейные вопросы и прожигающий взгляд.

– Мы ходим по тонкому льду. Мне не стоило ничего вам рассказывать. События развиваются слишком быстро…

Он машинально провёл большим пальцем по щеке.

– Вы о чём?

Он пожал плечами. Этот по-странному выразительный жест, казалось, выражал всё и ничего.

– Люди у власти начали дёргать за верёвочки.

– Заметают следы?

– Скажем так, здесь замешаны самые высокие круги. Соль в том… что нам нужно раскрыть это дело и очень быстро, прежде чем начнётся давление сверху. По какой-то причине кладбище использовали, чтобы сокрыть тела. Как бы я ни хотел этого признавать, но Геррити может быть прав. Если убийца оставил сообщение в символах надгробных камней или в эпитафиях, вы, возможно, единственный человек, который может разгадать его мотив. Я уже втянул вас во всё это, но не хочу втягивать дальше, пока вы не поймёте, с чем именно имеете дело.

У меня кровь застыла в жилах.

– С чем имею дело? Детектив рассказал вам что-то про убийство Эфтон Делакур?

– Как она умерла, к примеру. В точных подробностях, – тихо произнёс он, но я не смогла до конца понять его тон.

У меня перехватило дыхание от одного взгляда на его лицо.

– Как именно она умерла?

– Обескровлена.

В душе восстало что-то мрачное и холодное. Трепет, страх и, возможно, капелька волнения.

– Точно также как Ханна Фишер.

– Да. Точно также как Ханна Фишер…

За этой недосказанностью стояло многое. Пальцы так и тянулись схватить его за руку и развернуть к себе, чтобы взглянуть ему в глаза, изучить выражение лица. Но, конечно, это была плохая идея. Хотя мне очень хотелось.

– Что ещё он вам рассказал? – спросила я.

 – На теле Эфтон Делакур остались странгуляционные борозды. Очень похожие на те, что мы нашли на теле Ханны Фишер.

– Странгуляционные борозды? Их обеих связали?

Он заколебался. Чтобы там ни было, он не хотел мне говорить.

– Всё нормально. Я хочу знать, – настояла я.

Он смотрел на меня так долго, что я задрожала, словно меня продуло ледяным ветром.

– Их подвесили за ступни с помощью кандалов, – ответил он.

До меня не сразу дошёл весь смысл этого прямолинейного признания, но затем я посмотрела с отвращением во взгляде на Девлина.

– Подвесили… точно мясные туши?

– Подвесили и обескровили, – безжалостно ответил он.

К горлу подкатил рвотный спазм. Тело бросило то в жар, то в холод. На спине выступил пот, и я не могла сдержать дрожь. Перед глазами встала ужасная кровавая картина. Сочащиеся кровью туши, подвешенные за крюки на мясокомбинате.

Я пыталась сморгнуть видение наряду с пятнами, которыми маячили перед глазами.

– Какой монстр мог сотворить подобное?

Голос Девлина остался спокойным, лицо каменным, но что-то в его глазах напугало меня до ужаса.

– По моим предположениям, он охотник.

Глава 25

Я ничего не смогла вымолвить. Его слова пробирали сильнее, чем прикосновение призрака.

Девлин с сочувствием смотрел, как я пытаюсь взять себя в руки.

– С вами всё в порядке?

Я кивнула, запрокинула голову и попыталась сосредоточиться на маленьком облачке, освещённом солнцем. Светлом, летучем, напоминающим одного из танцующих ангелов на «Розовом холме».

Сделав очередной судорожный вдох, я снова кивнула, больше для себя, чем для Девлина.

– Я в порядке.

Лгу, конечно. Как я могу быть в порядке, если за мной, возможно, охотится слетевший с катушек садист?

Я подумала об эпитафиях в блоге – послание или предупреждение?

А чёрный «седан» – совпадение или преследование?

– О чём вы думаете? – поинтересовался Девлин.

– О том, что за мной охотятся.

Затем он долго и молча смотрел на меня. Мне подумалось, что он хоть как-то попытается меня успокоить: возьмёт за руку или похлопает по плечу или – вот этого мне хотелось на самом деле! – заключит в свои объятия. Он ничего не сделал, но от звериного блеска в его глазах у меня побежали мурашки. Этот взгляд уверял, что охотник сам станет жертвой.

Может быть, мне хотелось вовсе не успокоения.

– Вы же понимаете, что вам не нужно участвовать в расследовании. Можете вернуться домой и забыть обо всём. Вы никому ничего не должны.

– А если я действительно увидела нечто важное в тот день? Если моё знание кладбищ – ключ к убийце? Вы же сами понимаете, что вам нужно провести расследование прежде, чем его замнут.

– Я такого не говорил.

Я пожала плечами.

– Но подразумевали. Я умею читать между строк.

– Это я заметил.

– Можно спросить у вас кое-что?

– Спрашивайте, но я мало на что смогу ответить.

– Вчера вы сказали, что если у меня будут вопросы о вашей личной жизни, то я должна задать их прямо вам. Вот я и задаю.

Я ощутила его настороженность, но он кивнул.

– Что вы хотели узнать?

– Про студентов, которые обратились в полицию после убийства Эфтон. Тех, что рассказали про сеансы доктора Шоу и его теорию смерти.

– А что с ними?

Я задумалась, как лучше всего сформулировать вопрос, но решила действовать напрямик.

– Среди них была ваша жена?

– Тогда она ещё не была моей женой. Но, отвечая на ваш вопрос, она была на одном из сеансов Шоу и так сильно перепугалась, что убежала.

– Что именно произошло?

– Она не приняла того, что Шоу пытался сделать. Согласно её верованиям, сила человека не исчезает после его смерти. Насильственная или внезапная кончина может привести к тому, что злой дух овладеет этой силой и начнёт вмешиваться в мир живых. В некоторых случаях даже поработит человека. Перспектива вернуть мёртвого привела её в ужас.

Я едва ли могла постичь всю трагическую иронию этого заявления.

– Она была до крайности суеверным человеком. Носила амулет на удачу, раскрашивала двери и окна в синий цвет, чтобы отпугивать злых духов. Я находил это очаровательным… первое время…

Я вспомнила про амулет под подушкой и почувствовала холод камня, который носила на шее. Интересно, чтобы Девлин сказал насчёт правил, которым я следую всю свою жизнь.

Я находил это очаровательным… первое время…

– Я войду, – неожиданно объявил он.

– В мавзолей? Но по прошествии времени там не осталось никаких доказательств. – Тут я осознала, что его намерение могло быть абсолютно не связанным с убийством Эфтон Делакур, а имело отношение лишь к его жене. – Вас подождать здесь?

– Если вы только боитесь пойти со мной.

– Я не боюсь. Я была в множестве мавзолеев. А если бы и боялась – с моей работой пришлось бы побороть страх.

– Очень благоразумный взгляд на вещи. Иногда вы меня удивляете.

– Правда?

Он заколебался.

– Не поймите меня неправильно, но фотографии в вашем кабинете слишком личные. Уверен, вам спокойнее на кладбище, чем в обществе людей.

– Есть такое, – призналась я.

Он кивнул.

– Словно вы создали собственный мир за этими стенами. И всё же иногда вы проявляете завидное здравомыслие.

Ага, я здравомыслящая женщина, которая консультируется с директором института изучения парапсихологии по поводу теневых форм и эгрегора.

Здравомыслящая женщина, которая буквально следует правилам отца, чтобы проплывающие через завесу призраки не смогли ко мне пристать и высосать жизненную энергию.

– Говоря о здравомыслии и благоразумии, – начала я, поднимаясь за ним по ступенькам, – подобные места облюбованы гремучими змеями, так что не советую просовывать руку в разные дыры.

– Буду иметь в виду.

Он открыл ветхие двери и вошёл.

Вечернее солнце струилось сквозь сломанные окна, освещая толстые занавесы паутины, свисавшей с потолка и каждого угла. В помещении стоял земляной древний запах.

Я остановилась на пороге и осмотрелась. Ничего не ползало. Змея не гремела «погремушкой». Это радовало.

Лианы и колючки проросли сквозь окна, кирпичный пол покрыл ковёр мха. На всём лежали густые слои пыли. Приходил ли сюда кто-нибудь после обнаружения трупа Эфтон Делакур пятнадцать лет тому назад?

– Где именно её нашли? – В полной тишине мавзолея мой голос прозвучал резко и неестественно.

– На полу. Вот здесь, кажется. – Голос Девлина, наоборот, казался гладким и бархатным.

Я посмотрела на пол. Пятна крови давно исчезли под раскрошившимся кирпичом.

– Кто её нашёл? – спросила я, отгоняя жужжащую муху возле лица.

– В те годы на кладбище был смотритель. Хотя он мало за чем следил. В основном отгонял нарушителей: студентов, вздумавших устроить вечеринку на кладбище. Именно он нашёл тело. Дверь была открыта, солнечный свет заливал помещение…

«Прямо как сейчас», – подумала я.

– Он был в списке подозреваемых?

– Его допросили, но это был старый малый. Бедняга умер от сердечного приступа через несколько недель после обнаружения тела.

– Шок или совпадение?

– И то и другое, наверное.

Я прошла к дальней стене, где склепы сохранились лучше всего. Убрав слой грязи, я прочитала колонку имён: Доротея Прескотт Бедфорд, Мэри Бедфорд Эбботт, Элис Бедфорд Реймс, Элиза Бедфорд Торп – и присела на корточки перед нижним склепом, некогда служившим посмертным прибежищем младшей дочери Доротеи, Вирджинии Бедфорд, умершей спустя несколько недель после матери.

Заря пришла,

Сбежала тень,

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

Над надписью был вырезан символ сломанной цепи, свисающей с руки. Сломанная цепь – сломанная семья.

Я опустила взгляд и перечитала последние две строчки:

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

В самом низу плиты был изображён ещё один символ. Мне пришлось прижать лицо к самому полу, чтобы его разглядеть. Три мака, перевязанные ленточкой. Символ вечного сна.

Я подняла взгляд к эпитафии и рассеянно прихлопнула муху, кружившую у лица. Она упала в углу плиты и проскользнула сквозь щель в двери склепа. Я поморщилась от отвращения, как её примеру последовала другая муха. А затем ещё одна и одна…

Я отскочила, хлопая руками по волосам.

Ко мне подошёл Девлин.

– С вами всё в порядке?

– Ненавижу мух.

– Что?

– Вы не видите? Да их тут сотни!

Он опустился на колени, и я указала на плиту, на которую село несколько мух. Одна за другой они исчезали сквозь щель.

– Откуда они вылезли? – спросила я, продолжая вытряхивать надоедливых насекомых из волос.

– Точнее куда полезли? – пробормотал Девлин, доставая из кармана перочинный нож. Он просунул лезвие в край плиты, отодвинул её и распластался на полу, чтобы разглядеть склеп.

– Что-нибудь видно? Тела там быть не должно.

Я боялась услышать его ответ.

– Никакого тела, но кажется дальше что-то есть. Нужен фонарик.

– У меня есть в сумке. – Я вскочила на ноги.  – Подождите, сейчас принесу.

Солнце уже склонилось к горизонту, разбрызгав багрянец по деревьям и горам. Пахло топью, сосновыми иголками и жимолостью. Витал запах, присущий каждому кладбищу, – тонкий аромат смерти.

Стояла тишина, хотя мне померещились голоса вдалеке. Наверное, это полицейские прочёсывали местность вдоль кладбищенских стен и обсуждали мрачные подробности убийства.

Я сбежала вниз по ступеням и только наклонилась за сумкой, как, клянусь, почувствовала чей-то взгляд. Я медленно поднялась и обернулась. Ничего. Один только зияющий проём мавзолея.

Схватив сумку, я поспешила обратно к Девлину.

Он наполовину пролез в склеп. Из отверстия торчали одни только ноги.

– Что вы делаете? – с тревогой спросила я.

Он выполз, смахивая пыль с рубашки. К его ресницам прилипла паутина, и я потянулась её убрать. Должно быть, я напугала его, потому что он машинально схватил мою руку.

– Простите. У вас пыль… – я указала пальцем, – на ресницах.

Он смахнул нить паутины. Взгляд остался непроницаем в сером свете.

– Вы нашли фонарик?

– Ах, вот.

Этот инцидент меня немножко напугал, и я неловко полезла в сумку в поисках одного из двух фонариков, которые всегда носила с собой.

Девлин включил свет, проверил силу луча на стене, лёг на пол и посветил в отверстие.

Я тоже легла на пол и уставилась в отверстие.

– Видите? – спросил Девлин.

Я прищурилась.

– Что именно?

– Там, дальше.

В его голосе чувствовалась нотка даже не волнения, а тревоги.

Я проползла чуть вперёд.

– Что я должна увидеть?

– В дальней стене не хватает несколько кирпичей. Когда я посветил фонариком через дыру, то увидел пустоту.

– А это значит…

– Что туда улетели мухи. За той стеной, должно быть, туннель или комната.

Мною овладело волнение.

– Я слышала про систему тоннелей под старыми кладбищами. Некоторые из них использовались как подземные железные дороги, в которых прятали беглых рабов. Понимаете, что это значит? С подобным открытием Камилла Эшби сможет включить «Дубовую рощу» в национальный реестр.

– Я бы не спешил с поздравлениями, – сухо ответил Девлин. – Это может быть лишь огромная дыра в стене. Но есть только один способ узнать наверняка.

Он просунул голову в склеп, а затем плечи, туловище, ноги и стопы, пока я искала в сумке запасной фонарик.

– Что-нибудь видно?

– Двадцатью футами ниже находится комната, – раздался глухой ответ Девлина.

Он выполз из склепа. Чёрные волосы «поседели» от паутины. Но на этот раз я не попыталась их смахнуть.

– Отверстие довольно узкое. Я не смог протиснуть плечи, по моим прикидкам, дыра находится на высоте потолка.

– Я меньше вас. Может, смогу что-нибудь рассмотреть.

Он посмотрел на меня скептически.

– Сомневаюсь, что это хорошая идея. Там тесно… и жутко.

– Для вас, может быть. Но я не просто кладбищенский реставратор, я вдобавок и археолог. Мы живём подобным.

Он поднял бровь и махнул рукой в сторону отверстия.

– Тогда прошу.

Я проверила фонарик, бросила последний взгляд на Девлина и с охотой – даже энтузиазмом – полезла в склеп.

Измельчённая известь врезалась в руки, стоило мне проползти вперёд, и я пожалела, что в своё время не прислушалась к совету тёти Линроз по поводу перчаток.

Протиснувшись в отверстие, я осветила фонариком море мерцающей белизны. Никогда не видела столько паутины. Интересно, как долго она здесь.

Перенеся вес на одну руку, я приподнялась и просунула голову со второй рукой через проём, чтобы посветить фонариком. Луч скользнул по кирпичным стенам и ещё более толстым слоям паутины в углу.

– Что-нибудь видите? – раздался позади голос Девлина.

Повернувшись бросить ответ через плечо, я уловила металлический блеск.

Попыталась перенаправить свет, но слишком сильно упёрлась в стену. Известь не выдержала, кирпичи сдвинулись, и я со всего маху ударилась о них подбородком.

Фонарик выбило из руки.  Хрустнуло стекло.

– Что такое? – испугался Девлин.

Прежде чем я успела ответить, кирпичи подо мной покатились вперёд, и я полетела вслед за фонариком.

Глава 26

Мертва?

Я распласталась на полу, в кромешной темноте, бездыханная, с раскалывающейся головой и металлическим привкусом крови во рту.

– Амелия!

Голос Девлина прорезал туман. Я с трудом села, потирая затылок и аккуратно проверяя целы ли руки и ноги.

– Амелия, вы меня слышите?

– Да. Да! Я здесь, внизу! – закричала я с излишним волнением. – Здесь ничего не видно. Темно как в могиле.

– Вы в порядке? Не ранены?

Я покачала головой, смахивая с себя бесконечную паутину.

– Вроде, да.

Я медленно встала, чувствуя покалывание в ладонях и коленях и саднящую боль на правом бедре. Резкую боль в затылке. Металлический привкус крови во рту из-за прикушенного языка.

Полезла в карман за мобильным. Он дал бы мне немного света, но я забыла его в сумке. Сделав пару неуверенных шагов в темноту, я нащупала стену. Холодная и сырая, немного липкая. Я отдёрнула ладонь в отвращении.

Как только мысли очистились, а чувства вернулись, пришла паника. Что это за место? И как прикажете отсюда выбираться?

Я подняла голову и уставилась прямо на луч фонарика Девлина. Он осветил меня, затем пространство вокруг и снова вернулся ко мне.

– Вы точно в порядке?! – крикнул Девлин.

– Да. Кости вроде бы целы. – Я перевела дух, чтобы успокоить нервы. Воздух пропах затхлостью, точно в сыром погребе. – Вы сможете меня отсюда вытащить?

– Да. Но вам придётся потерпеть, пока я не вызову подмогу. Всего пару минут в темноте, хорошо?

Свет моментально исчез.

– Постойте!

Девлин появился на краю склепа.

– Мне нужно позвонить, позвать людей...

– Я знаю. Просто…

– Я брошу фонарик. Приготовьтесь ловить.

Я заняла позицию.

– На счёт три. Раз… два… три…

Фонарик полетел прямо на меня. Я поймала его, неудобно схватив, но наконец крепко сжала металлический корпус в ладони.

– Я скоро буду! – крикнул Девлин. – Потерпите немного.

И он растворился в вечности.

Но с фонариком и чувством облегчением от того, что я смогу избежать серьёзных ранений, вернулась часть прежнего энтузиазма. Я обернулась и принялась оглядывать зал. Кирпичные стены, ещё кирпичные стены и сверкающая, точно сахарная вата, паутина в каждом углу.

На стене, напротив кирпичного проёма, были нарисованы огромные символы. Я разглядела якорь, компас и сломанное колесо. Обычная кладбищенская символика.

Под символами находилось ещё одно отверстие, достаточно большое, чтобы пролезть. Интересно, вело ли оно к долгожданной свободе.

Стоило мне посветить в дыру, как что-то прошмыгнуло по полу и скрылось за кирпичами.

Я отпрыгнула, тяжело дыша.

Крыса. Всего лишь крыса.

Отойдя от отверстия, я перевела свет обратно на символы. Один бог знает, сколько им лет и когда их в последний раз кто-нибудь видел.

Восхитительная находка, но место давило мне на нервы. Что-то в той дыре – и дело не в крысе – меня встревожило. Если это путь к свободе, то он также мог привести кого-то в эту комнату. Ко мне. Я здесь словно мышь в мышеловке.

Я попятилась от отверстия, испуганно водя лучом во все стороны, но застыла, так как ноги врезались во что-то металлическое, и оно с грохотом полетело на пол. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я посветила фонарём и облегчённо выдохнула. Кто-то поставил складной стул в центре комнаты.

«Странно, – подумала я. – Возможно, здесь не так уж давно кто-то и был».

Что он видел с этого места?

Я зашла за стул и посветила на стену. Ничего.

Медленно провела лучом по стене до потолка. Зал поддерживали старые деревянные балки, и когда свет проник в сумрак, я снова уловила металлический отблеск.

Я посветила фонариком на потолок, пока не поняла, на что смотрю. С потолочной балки свисали цепи и блоки. На конце цепей болтались ножные оковы.

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

– Девлин?

Никакого ответа.

– Джон!

Кто-то прополз по полу склепа, и я услышала голос Девлина.

– Что такое?

– Вы это видите?

Я провела лучом по цепям и остановилась на блоке.

– Отсюда нет. А что там?

Я глубоко вдохнула.

– С потолка свисают цепи с кандалами. Блок. Какое-то устройство.

Я не расслышала, что он ответил.

Я продолжала таращиться на цепи.

– Выходит, он приводил их сюда? – Мне была ненавистна дрожь в голосе, но не испугаться в такой ситуации мог только человек со стальными нервами. – Здесь убивал.

Девлин должно быть почувствовал, что я близка к нервному срыву. А кто бы не сорвался?

Он стал меня успокаивать:

– Его нет. Вы одни. В безопасности.

Я ничего не слышала, кроме бешеного стука своего сердца.

– Мне нужно выбираться отсюда.

– Мы очень скоро вас вытащим. Сделайте глубокий вдох и постарайтесь расслабиться. Вы же археолог, забыли? Вы живёте подобным.

– Уже нет.

– Не паникуйте. Всё будет хорошо.

Я послушалась его совета и сделала глубокий вдох.

– Только… не бросайте меня одну, хорошо?

– Я никуда не уйду. Сейчас вы мои глаза. Расскажите, что видите.

Я понимала, что он пытается меня отвлечь и с благодарностью ему подыграла.

– Кирпичные стены и пол. Деревянные потолочные опоры. – Я медленно повернулась по кругу. – Дыра в стене напротив. Возможно, она ведёт в туннель.

Ещё один путь наружу, ещё один путь сюда.

Я задрожала.

– Кто-то нарисовал символы на стене.

– Какие символы?

– Кладбищенские. Кажется, такие же символы использовали в узорах на стёганных одеялах и словах песен дней подземных железных дорог. Сломанное колесо – это земля, якорь – море…

– Что ещё?

– Не поверите, какая здесь толстая паутина. – Я направила свет на участок, который ещё не исследовала. – В углах она похожа на хлопковую марлю, но в центре комнаты её нет.

Луч прорезал волокна, проник в самые тёмные уголки. Я почувствовала что-то на руке и вытянула её перед собой. По моему плечу полз жирный паук.

Я была настолько напугана, а нервы настолько напряжены, что моментально закричала и попыталась смахнуть тварь. Попятилась, споткнулась о стул и потеряла равновесие. Фонарик ударился о кирпичный пол и потух.

Я задержала дыхание, и меня обволокла холодная темнота. Позади раздался глухой удар, и я обернулась, точно испуганная кошка.

– Амелия? – тихо позвал Девлин.

Он был в комнате, рядом со мной. Пролетел сквозь двадцать футов кромешной темноты, стоило ему услышать мой крик.

Ничего себе!

– Я здесь.

Может, это разыгралось воображение, но я была готова поклясться, что почувствовала тепло, исходящее от его тела, притягивающее к себе точно магнит. Вытянув руки, я пошла навстречу ему. Когда наши пальцы соприкоснулись, он положил ладони на мои плечи и наклонился к моему лицу.

– Вы в порядке? Что произошло?

– Я увидела паука на руке и испугалась. – Его близость меня успокоила. – Я же не забыла упомянуть, что страдаю лёгкой формой арахнофобии?

– И вам показалось хорошей идеей проползти сквозь кучу паутины?

– Обычно я держу себя в руках. Но мохнатые пугают меня до ужаса.

– Буду знать.

– Спасибо, что бросилось мне на выручку. Это было невероятно.

Он немного помолчал.

– Когда вы закричали…

Лёгкое замешательство в его голосе ускорило мой пульс. Он подумал, что я в опасности и немедленно бросился мне на помощь, не заботясь о своей жизни и целостности рук и ног. Это… впечатляло.

Хотя это его работа, но я решила не думать в таком направлении. Первые мысли были скорее в романтическом ключе.

– Я уронила фонарик, – сменила я тему, потому что мне нужно было о чём-то поговорить, но я не могла поделиться тем, что творилось в моей голове.

– Он разбился?

– Вроде бы, нет. Откатился вон в ту сторону.

Хотя это было бесполезно, ведь Девлин не мог увидеть, куда я указываю.

Щёлкнула зажигалка, и между нами заплясал огонёк. Лицо Девлина казалось бледным и немного дьявольским в мерцающем свете. Я никогда не видела ничего прекраснее.

Он оглядел меня.

– Вы точно в порядке?

– Да, я в порядке. Просто перетрусила. Так глупо.

– Совсем не глупо. В таком-то месте. – Он осмотрелся. – Куда вы уронили фонарик?

– Вон туда.

– Вижу. – Он поднял его и передал мне зажигалку. – Вот, держите.

Я послушалась и подняла огонёк достаточно высоко, чтобы Девлин смог снять стекло, заново вкрутить лампочку и установить корпус обратно. Батарейка встала на место, пару ударов по ладони, и загорелся свет.

Проведя пальцем по колёсику, я погасила зажигалку и отдала Девлину. Это была украшенная орнаментом вещица, тяжёлая и старинная на вид, насколько я могла судить.

– Не знала, что такие ещё продают.

– Досталась от отца. Я всегда ношу её с собой.

– Как талисман на удачу?

– Точнее подарок на память. Ничего более.

Но как только он убрал зажигалку в карман, я вспомнила про амулеты, которые, по его словам, носила Мариама, и камешек с кладбища «Розовый холм», который я не снимала с шеи. У каждого из нас свои гри-гри, свои плацебо. Даже у Девлина, хочет он это признавать или нет.

Он поднял фонарик на уровень плеча и провёл лучом вверх и вниз, оглядывая нашу временную темницу. Я проследила взглядом за светом, когда он подсветил символы на стене, паутину в углу и наконец цепи.

Девлин прошёл и уставился на потолок, где к деревянной балке был прикреплён блок. Девлин провёл лучом по верёвке, пока не нашёл её конец, обмотанный вокруг металлического штыря, вбитого в кирпичную стену. Кандалы крепились к цепям, они же, в свою очередь, к какому-то устройству, которое можно было поднимать и опускать с помощью блока.

Девлин размотал верёвку. Цепи упали на кирпичный пол, и я подпрыгнула от металлического грохота.

Ужасные картины пронеслись в моей голове. Девлин поднял устройство с блоком и привязал обратно на место. Затем он подошёл проверить пол под цепями. Кирпичи в этом месте выглядели темнее. С комом в горле я наблюдала, как он опускается на корточки и проводит пальцем по поверхности.

Девлин встал и продолжил поиски.

Молчание затянулось на вечность.

– Как, по-вашему, для чего он использовал стул? – наконец нарушила я тишину. – Думаете, он сидел здесь… и смотрел на них?