Текст книги "Реставратор (ЛП)"

Автор книги: Аманда Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Я была поражена его внешним видом. Я всегда находила некоторое очарование в его рассеянном поношенном облике, но сейчас он выглядел неухоженным: рубашка и брюки смялись, поэтому я подумала, что он, должно быть, спал в них. Великолепная копна белоснежных волос – часть туалета, которой отдавалось особое внимание, – выглядела тусклой и безжизненной.

Я молча постояла в дверях, сомневаясь, что он знает о моём присутствии. Откашлялась, перемялась с ноги на ногу, но ничто не отвлекло его внимание от основной задачи: пролистывания книг одной за другой. Без всякого сомнения, он что-то искал, и также, без всякого сомнения, его сокровище оставалось удручающе неуловимым.

– Можете не мяться, – сказал он, не поднимая взгляда. – Я знаю, что вы здесь.

– Я пришла в неудачное время? Мне стоило сначала позвонить.

– Нет, всё в порядке. Боюсь, у меня выдалось неудачное утро.

– Я могу чем-нибудь помочь? Из меня хороший исследователь.

Он поднял взгляд и слабо улыбнулся, снимая с полки очередную книгу.

– Я сам не знаю, что ищу.

– Мне это знакомо.

Он подошёл ко мне и, когда его залил солнечный свет, я поняла, что моё первоначальное впечатление о нём было поверхностным. Смятая одежда и растрёпанные волосы оказались ещё цветочками. Он выглядел больным. Кожа приобрела неприятный желтоватый оттенок, глаза стали водянистыми и налились кровью. Кажется, что он не спал с нашей последней встречи.

От свойственной ему элегантности не осталось и следа, и он грузно сел за стол. Шоу указал мне на стул, и я заметила небольшую дрожь в руке, на которую раньше не обращала внимания.

– Что привело вас в такую рань? Смею ли я питать надежду, что вы получше разглядели свою тень? – Его улыбка была почти страдальческой, словно он изо всех сил старался проявить хоть крупицу своего обычного радушия.

– Нет, вообще-то я здесь по другой причине. Из-за события… иного рода.

Свет упал на него под резким углом, обнажая кожу, плотно обтянувшую кость. Казалось, я беседовала с трупом. Затем Шоу сдвинулся в кресле, и иллюзия, к счастью, исчезла.

Я прочистила горло, спрашивая себя, не совершила ли я ошибку придя сюда. Он был явно расстроен и озадачен, но я не могла просто встать и уйти без объяснений.

Доктор Шоу не сводил с меня безжизненных глаз, ожидая дальнейшего объяснения.

Я снова откашлялась.

– Мне любопытно, может ли такое быть, чтобы один человек бессознательно высасывал энергию у другого. Я говорю не об эмоциях, а о жизненных силах.

– Не уверен, что между ними можно провести черту. В конце концов, эмоциональное состояние сильно зависит от физического здоровья и наоборот.

– Конечно.

– Но кажется, я понял, о чём именно вы спрашиваете, и мой ответ… это возможно. Вам знакомо понятие энергетический вампир?

– Наслышана.

– В отношении энергетических вампиров сложилось две точки зрения. Первая, это паранормальная сущность в человеке, которая питается психической энергией других людей. Вторая, это социальный паразитизм. Люди с различными расстройствами личности, либо лица, находящиеся в эмоционально или духовно ослабленном состоянии, могут воздействовать на других, оставляя их физически и эмоционально истощёнными, или даже приводя в состояние тяжёлой депрессии.

Я подумала о рассказе Итана про эмоциональное состояние Девлина после автокатастрофы и слухах, что он лежал в какой-то лечебнице. Если он эмоционально и физически истощён из-за горя и призраков, то, возможно, подсознательно ищет способ восполнить энергию?

– Как это остановить?

– Простейший и самый эффективный способ – полностью избегать таких людей. Вычеркнуть их из своей жизни.

Он рубанул воздух рукой.

– А если это невозможно?..

 – Можете попробовать противостоять им, хотя я не уверен, что из этого получится что-то хорошее. Так вышло, что... – Он впился в меня взглядом, и налитые кровью глаза чуть ли не засияли красным.  – Я оказался в подобной ситуации.

– Вас преследует энергетический вампир? – удивилась я.

 – Хуже. У меня забирают не энергию… а работу всей моей жизни.

– Кто-то вас обворовывает?

Он беспомощно развёл руками.

– Все записи, исследования множества лет… меня высасывали столь медленно, что я ничего не замечал, пока не стало слишком поздно. Теперь они получили всё, что нужно.

Я быстро перевела дыхание, испугавшись ноток страха в его голосе.

– О чём вы?

Он несколько минут собирался с духом.

– Боюсь, что убийца той девушки находится среди нас. Проницательный, хитроумный и незаметный. Тот, на кого никогда не подумаешь...

Рука потянулась к жилке на шее, пульсирующей до боли.

– Вы утверждаете, что знаете кто убийца?

Казалось, он только сейчас понял, что сказал, и равнодушно махнул рукой, на которой носил кольцо. Отблеск серебряной эмблемы попал мне в глаза. Я её уже где-то видела. Точно видела... но где?

– Это всего лишь предположения. Всё, что я знаю об этом деле, я вычитал из газет.

Верится с трудом.

– Вы делились своими подозрениями с Итаном? Обсуждали с ним пропажу бумаг?

– Итан? Нет, я не обсуждаю с сыном подобное, – произнёс он со странной запинкой в голосе. Он развернулся в кресле и задумчиво посмотрел на сад.

Я молча удалилась.

***

Девлин оставил мне сообщение на голосовой почте. Я должна была встретить его в «Дубовой роще», чтобы вместе обойти кладбище. По пути я заскочила в Эмерсонскую библиотеку, чтобы быстро проверить архивы.

Идя скорым шагом по живописному кампусу, я всё время оглядывалась через плечо, а в ушах так и звенели таинственные предупреждения доктора Шоу, что убийцей может быть среди нас, но мы на него совсем не думаем. Даже эхо моих шагов по каменной лестнице, ведущей в подвал, словно предвещало беду.

Я провела достаточно много времени в архивах, чтобы точно знать, где хранятся файлы и записи о «Дубовой роще». Заявление доктора Шоу, что его бумаги были украдены, заставило меня ещё раз задуматься о церковной книге, которую я никак не могла разыскать.

Я опустилась на колени и стала водить пальцем по этикеткам на ящиках, как на меня упала тень. Я так перепугалась, что качнулась на цыпочках и чуть не потеряла равновесие.

 – С вами всё в порядке? – с тревогой спросил Даниэль Микин. – Я не хотел вас напугать. Мне показалось, что вы слышали мои шаги.

Я ничего не слышала.

Он опустился на колени рядом со мной и упёрся левой рукой в коробку, чтобы удержать равновесие. Рукав задрался над запястьем, и я увидела шрам. Но это был не просто шрам. А ряд рубцов, тянувшихся один за другим. Это была не попытка суицида, а множество попыток.

Я быстро отвела взгляд. Свет в подвале горел тускло, и я понадеялась, что Микин не заметил, как у меня приоткрылись губы и округлились глаза от ужаса.

Через секунду Микин поменял позу и уронил руку. Рукав снова скрыл шрам.

– До сих пор ищите тех неизвестных с безымянных могил? – поинтересовался он.

– Да. Я не теряю надежды. Просмотрю ещё больше записей или найду пропавшую церковную книгу.

– Понимаю. Я просмотрел эти коробки, наверное, десятки раз, но всё равно пришёл сюда в надежде найти неуловимый кусочек сведений или совершить неожиданное открытие. Это как охота за сокровищами.

– Захватывает.

– Именно, – просиял Микин.

Он отвернулся и прошёлся взглядом поверх коробок.

– Какое совпадение, что я столкнулся с вами здесь сегодня утром. Я сам спустился поискать кое-какие записи по «Дубовой роще».

– Правда? Зачем?

– Утром со мной связался детектив. Похоже, у него есть ко мне исторические вопросы касаемо кладбища. Он мало что объяснил, только сказал, что хочет зайти ко мне сегодня днём, но он обронил одну подсказку, которая меня заинтриговала. Он спросил, были ли на этом земельном участке иные постройки помимо старой церкви.

– И они были?

– Нет… мне ничего об этом неизвестно.

Я почувствовала его замешательство.

– Вы бы наверняка знали, ведь так? Вы же сами сказали, что всё здесь просмотрели бесчисленное количество раз.

– Да, но записи неполные. Как я уже говорил, во время и после войны было уничтожено множество бумаг.

 – Как думаете, могут ли здесь находиться записи, о существовании которых никто не подозревает?

– Не могу сказать ничего конкретного. Но я всегда предполагал, что Эмерсон построен на месте старой плантации Бедфордов. Первоначальная постройка сгорела в конце восемнадцатого века, и я был уверен, что здание отстроили поверх старого места. Но теперь, когда детектив Девлин поставил вопрос о «Дубовой роще», я задумался, а не может ли кладбище располагаться на месте плантации.

– Вам ничего не попадалось в официальных документах?

– Нет, только если их умышленно не изъяли.

Я подняла взгляд.

– Зачем кому-то это делать?

Он нервно оглянулся через плечо.

– Чтобы защитить то, что детектив Девлин обнаружил на кладбище.

У меня ухнуло сердце.

– Вы хотите сказать, что кто-то зачищает государственные записи, церковные книги и университетские архивы...

– Если у тебя достаточно денег или влияния, ты можешь заставить исчезнуть всё что-угодно, – тихо ответил Микин.

– Это очень интересное замечание.

Он бросил ещё один взгляд украдкой и чуть наклонился ко мне.

– После нашего разговора в тот день я провёл исследования насчёт «Ордена гроба и когтя». Поговаривали, что общество было связано с «Дубовой рощей» задолго до убийства Эфтон Делакур.

– Думаете, кто-то из ордена уничтожил записи?

– Возможно, этот кто-то действовал не один. Я не знаю. Это чистой воды догадки, но... я нашёл кое-что, что может вас заинтересовать.

– И?

– Вы хотели знать, могли ли вы столкнуться с их символами на старых надгробиях. Это всё, что мне удалось связать с орденом.

Он достал из кармана лист бумаги, разгладил и положил на пол передо мной.

Змея, свернувшаяся вокруг когтя.

Я пялилась на рисунок, боясь поднять голову, потому что прекрасно понимала, что мой взгляд выдаст меня с головой.

Именно этот символ был изображён на кольце доктора Шоу, и теперь я вспомнила, где именно видела его ранее.

На медальоне Джона Девлина.

Глава 31

Меня бросило в дрожь от подобного открытия. Девлин – член «Ордена гроба и когтя», тайного общества, вовлеченного в убийство Эфтон Делакур.

Не то чтобы я на секунду поверила, что он лично ее убил.

Но это всколыхнуло воспоминание о подслушанном разговоре между Девлином и Камиллой Эшби. Она была твердо убеждена, что обнаружение трупа Ханны Фишер на «Дубовой роще» не связано с Эмерсоном и первым убийством. Она ожидала, что Девлин утаит любую возможную связь с университетом, потому что он член ордена?

Только сливки Эмерсона, представители самых почтенных семейств города, как Девлин, обладали правом членства по крови. Пока он учился в Эмерсоне, орден имел все основания полагать, что он когда-нибудь станет первым лицом могущественной юридической компании своей семьи. Без всякого сомнения, со столь славными традициями Девлинов в чарльстонских кругах он был обязан состоять в ордене. Неудивительно, почему он сказал, что они его не тронут. Он один из них.

В «Дубовой роще» у меня не было возможности открыто с ним поговорить. Слишком много народа. Кладбище и мавзолей заполонили полицейские. Девлин сам большую часть утра провел в тоннелях. Я в одиночестве обошла кладбище, пытаясь найти свежие следы вскопанной земли, потревоженных могил, улик, скрытых в изображениях и эпитафиях. Как и доктор Шоу, я понятия не имела о предмете своих поисков, но у меня было такое чувство, что, увидев его, я сразу пойму – вот оно. По крайней мере, я на это надеялась.

К полудню я была вся в испарине. Солнце палило над самой головой, а я по-прежнему не пришла в себя после вчерашней встречи с Девлином. На мне был мой обычный кладбищенский наряд: кроссовки, топ и брюки карго. Штаны с широкими карманами идеально подходили для хранения инструментов, но они едва ли выглядели женственно. Волосы прилипли к коже. Я не нанесла макияж или солнцезащитный крем – досадная оплошность, так как щёки уже «подгорали».

Девлин же вышел из туннелей посвежевшим, собранным – подозрительно здоровым – и направился в мою сторону. С другой стороны вышел Итан Шоу, и их пути сошлись прямо передо мной. В отличие от Девлина Итан выглядел немного потрепанным после вылазки в туннель. Он смахивал пыль и паутину с рукавов.

Эти мужчины не могли быть более различны между собой: Девлин – c волосами цвета вороньего крыла, пронзительным взглядом и задумчивой манерой поведения, и Итан – с выгоревшими на солнце прядками, непринуждённой улыбкой и карими глазами с золотыми крапинками.

«День и ночь», – подумала я, и отчего-то мне стало неуютно от этого сравнения.

– Я собираюсь вернуться в лабораторию, – сказал Итан. – Но, если найдётся минута, я хотел бы поговорить о вчерашних эксгумированных останках.

Мне стало неловко. Я не знала, стоило ли мне отойти в сторону и оставить их наедине или остаться и послушать, что сообщит Итан.

Однако моё присутствие никого не смутило, поэтому я решила остаться.

– Это белая женщина, лет двадцати. Пяти футов девяти дюймов роста, вес – сто двадцать^[31]. Плюс-минус.

– Время смерти?

– От пяти до десяти лет. Я больше склоняюсь к десяти.

Девлин нахмурился:

–    Она долго пролежала в земле.

– Обычно идентификация при таких обстоятельствах проходит намного сложнее, но у нас множество зубов и обширных предсмертных травм.

– Интервал до смерти?

– Несколько месяцев. Треснувшие рёбра и ключица, перелом позвонков, таза и правой бедренной кости. По моим предположениям, она попала в страшную аварию, вероятно, автокатастрофу. Она шла на поправку, но могу представить, как она страдала от постоянных болей. Впереди её ждали месяцы, если не годы, физиотерапии.

– Это значительно сужает круг поисков.

– Мы уже загрузили её в систему. Остальное – вопрос времени.

У Девлина зазвонил мобильный, и он отошёл в сторону, пока я подводила подсчёты в голове. Эфтон Делакур убита пятнадцать лет назад. Выкопанные вчера останки пролежали в земле от пяти до десяти лет. Ханна Фишер мертва несколько дней. Я задумалась: либо у нас выходит иная схема убийств, либо мы попросту не нашли все тела.

– С вами всё в порядке? – спросил Итан, прерывая мои размышления.

– Просто немного устала.

Он внимательно меня рассмотрел.

– Вы немного раскраснелись. Уверены, что не переутомились?

– Нет. Я в порядке. А почему вы спрашиваете?

– Я слышал, что именно вы с Девлином обнаружили тайную комнату и туннели. И скелет, – мрачно добавил он. – Это не могло не сказаться на нервах.

– Это был немного травмирующий опыт, – призналась я.

– Вы хоть поспали прошлой ночью?

Я подумала о том, как Девлин мирно дремал в моём кабинете, пока я лежала полностью одетой в постели, уставившись в потолок и мучаясь.

– Немного.

– Но вы всё равно приехали. Я вижу как минимум полдюжины полицейских, слоняющихся без дела. Они могли бы обойти это кладбище за вас.

– Я знаю местность и что искать, вроде как.

Он пожал плечами.

– Хорошо. Но если вам нужен перерыв – отдохните. Джон себя не щадит, но это не значит, что вы тоже должны надрываться.

Я обернулась через плечо. Девлин скрылся на одной из дорожек и был вне зоны слышимости.

– Вы давно его знаете?

– Да. Он может казаться немного молчаливым временами, но он не всегда был таким. Катастрофа его изменила. Я не верю, что он сможет когда-нибудь оправиться.

– Я понимаю. Он потерял семью.

Итан тяжело вздохнул.

– Дело не в горе. Его снедает чувство вины.

Я обеспокоенно обернулась.

– Нам не стоит об этом говорить.

– Ошибаетесь, Амелия. Вам нужно это услышать.

– Он может вернуться.

Итан повернулся лицом к дорожке.

– Так он не застанет нас врасплох.

– И всё равно мне неловко.

– Мне тоже. Что бы ни происходило между вами и Джоном, это не моё дело. Вы взрослые люди, и, возможно, мне не стоит лезть в ваши отношения. Но вы кажетесь хорошим человеком, а Джон мне как брат.

Я поражённо уставилась на Итана.

– Я и представить не могла, что вы так дружны.

– Больше нет, – ответил Итан. – После смерти жены и дочки он вычеркнул большинство друзей из своей жизни. Мне кажется, он хотел избавиться от любых напоминаний. Но раньше я, он и Мариама были неразлучны. Я был крёстным отцом Шани.

– Я… не знала. Мне так жаль.

Он кивнул, взгляд стал мрачным.

– Я был с Джоном, когда ему сообщили об автокатастрофе. Ранее тем днём я был у них дома. Мариама планировала устроить барбекю. Она ждала его всю неделю, но Джона резко вызвали на работу. Они грызлись весь день, но телефонный звонок стал спусковым крючком.

– Для чего?

Итан заколебался.

– Мариама была страстной, импульсивной женщиной. Её непредсказуемость была частью её очарования, и, думаю, именно поэтому Джон так сильно в неё влюбился. Она так отличалась от него. Но при этом она могла быть ревнивой, мстительной и эгоистичной, даже если речь шла о его карьере. Она знала, за какие ниточки нужно дёрнуть, как задеть Джона, и получала от этого удовольствие. Мариама кое-что сказала в тот день, кое-что неприятное. Она прекрасно понимала, что это выведет его из себя.

– Они поссорились?

Итан провёл рукой по волосам и отвёл взгляд.

– Да. Сцена вышла откровенно некрасивой. Никакого рукоприкладства, конечно, только сказанные в гневе слова, которых не забрать. Хуже всего, Шани всё слышала. До сих пор помню, как она вцепилась в брючину Джона, чтобы привлечь его внимание. Думаю, она пыталась его успокоить, но он был слишком зол... слишком увлечён спором в тот момент, чтобы заметить. Он выбежал из дома и уехал, а Шани встала у окна и помахала ему на прощание. Это был последний раз, когда он видел её живой.

Я подумала о том, как маленький призрак теперь цепляется за ноги Девлина, и мне захотелось расплакаться.

– Вообразить даже не могу, – тихо ответила я.

– Кто может? Уверен, Джон жизнь готов отдать, лишь бы вернуться в тот момент. Если бы он только мог обнять Шани в последний раз…

Я не могла больше этого выдержать. Мне не хотелось, чтобы Итан продолжал, но я увязла слишком глубоко. Придётся слушать до конца.

– После работы он позвонил мне, и мы пошли пропустить по стаканчику. Ему нужно было выговориться. И вдруг стала названивать Мариама. Он увидел её имя на дисплее и проигнорировал. Позже он узнал, что она пыталась дозвониться до него спустя несколько секунд после вызова 911. Её машина слетела с моста, она не смогла выбраться из салона. Оказалась запертой в тонущей машине вместе с Шани. Возможно, Мариама знала, что помощь не успеет. Возможно, она позвонила, чтобы дать Джону шанс попрощаться. А он не взял трубку.

Я обняла себя руками, пытаясь унять дрожь.

– Вот с чем он живёт. Эта вина всегда с ним. Боюсь, в его жизни не осталось места для чего-либо ещё.

– Для меня, вы хотите сказать.

У Итана потеплел взгляд.

– Я решил, что вам стоит это знать.

***

Рассказ Итана очень сильно меня расстроил, и остаток дня я избегала Девлина. Я просто не могла посмотреть ему в глаза. Не после такого. Я не могла представить, через что он прошёл. Не хотела представлять. И все же печаль в его глазах, отпечатавшаяся на лице скорбь и не отпускающие его призраки говорили о многом.

Вернувшись домой, я решила, что ради моего психического здоровья мне лучше для разнообразия погрузиться в обыденность: заняться стиркой и сходить за продуктами. Возвратившись из магазина, я приготовила себе стакан чая со льдом и отнесла его во дворик, где могла посидеть и отдохнуть в саду.

Ипомея уже давно увяла, но открылись розовые бутоны ночной красавицы, и вокруг неё кружили пчёлы и колибри. Я побродила по краю сада, посидела минуту на качелях, где видела призрак Шани, и наклонилась рассмотреть маленький холмик, где закопала её кольцо. Я не знала, что ожидала найти, но земля и сложенное мною сердечко были нетронуты.

Визит Мариамы обеспокоил меня сильнее, чем посещение Шани, но я выкинула из головы образ призрачных глаз, впившихся в меня сквозь тьму, и попыталась сосредоточиться на славном аромате пионов.

Стоило мне наклониться сорвать один из цветков, как я заметила, что боковая дверь в подвал приоткрыта.

Странно.

Эта дверь всегда была заперта, хотя в подвале не хранилось ничего ценного. Внутреннюю дверь в подвал закрыли на засов вместе с дверью в холл, когда дом разделили на две квартиры.

Мысль, что кто-то пробрался в подвал, даже средь бела дня, напугала меня до полусмерти, особенно в свете последних событий. Я оставила телефон внутри. Нужно было зайти в дом, чтобы вызвать полицию, но мне не хотелось предпринимать поспешных действий. Вполне возможно, что замок не был заперт, и дверь распахнуло ветром.

Я подошла достаточно близко, чтобы разглядеть ступеньки. В подвале горел свет и раздавался глухой стук, сопровождаемый тяжёлыми ударами, словно кто-то передвигал коробки.

Дверь открылась, и я отступила обратно в сад.

По лестнице поднялся Мейкон Доуз с чёрным чемоданом в руке. Увидев меня во дворе, он остановился и помахал рукой.

– Привет.

– Привет. – Я прижала ладонь к груди. – Вы меня до смерти напугали. Я уж подумала, что кто-то залез в дом.

 – Никакого вора, я просто искал вот это. – Он поднял чемодан. – Простите, что напугал. Наверное, вы не ожидали увидеть меня в такое время суток. Или в любое другое. За последние несколько недель я превратился в фантом.

– Плотный график на работе?

– Убийственный, – поморщился он. – Я только что отработал трое суток.

– И как вы ещё держитесь на ногах?

– Кофеин и отчаяние. Я накопил слишком много долгов, чтобы теперь отступать.

 Я указала подбородком на чемодан:

– Собираетесь в путешествие?

– Да. Мне дали двухнедельный отпуск, и мой приятель разрешил мне пожить в домике его родных на острове Салливан. Буду жить по графику «поспали, поели, попили и снова поспали».

– Похоже, это именно то, что вам нужно.

Разговор не клеился, так как мы едва знали друг друга. Я всегда находила Мейкона Доуза немного пугающим, хотя понятия не имела почему. Я почти ничего о нём не знала, кроме того, что это трудолюбивый студент-медик и тихий сосед. Фантом, как он и сказал.

 – Вы не могли бы присмотреть за квартирой в моё отсутствие? Не то чтобы я жду проблем, – добавил он с улыбкой. – Квартал у нас убийственно спокойный.

– Конечно. Без проблем.

– Спасибо. Напомните мне потом проставиться.

Он вышел на улицу, а я осталась обдумывать последний поворот событий. Пропустить стаканчик с Мейконом Доузом?

Возможно, вселенная подаёт мне сигнал.

***

К девяти тридцати тарелки были перемыты, одежда переглажена, мебель вытерта, полы подметены, а ночь всё равно простиралась передо мной, подобно бесконечным тоннелям «Дубовой рощи».

Одиночество было мне давним другом, но сегодня наш союз оказался непрочен. Я не хотела оставаться одна, но мне некому было позвонить. Темпл – моя самая близкая подруга, но мы скорее начальник-подчинённая. Не считая случайных обмолвок в ресторане или баре, я почти ничего не знала о её личной жизни.

Мне двадцать семь, но у меня никогда не было лучшей подруги, доверенного лица или любимого мужчины. С девяти лет я была отрезана от живых гулявшими по миру призраками. С той первой встречи моя жизнь изменилась навсегда. Как и отец, я научилась жить с этой тайной и принять одиночество, но в такие ночи, как эта, я спрашивала себя, а не поджидает ли безумие не только по ту сторону завесы.

Но одиночество, с которым мне приходилось жить, не шло ни в какое сравнение с отчаянием, с которым Девлину приходится сталкиваться всякий раз, когда он возвращается в свой пустой дом. Мне не хотелось зацикливаться на его трагедии или моей участи, или почему судьба оказалась так жестока, что привела в мою жизнь мужчину, который будет до конца своих дней оплакивать другую. С самого начала было болезненно ясно, что Девлин не создан для меня, и все же я не могла представить себя с кем-то другим.

Я бродила по дому словно призрак, плыла из комнаты в комнату в бесконечном поиске. Я приказала себе не включать компьютер. Нужно отвлечься. В последнее время я стала всё больше и больше полагаться на компанию безликих безымянных незнакомцев. Но через полчаса я уже сидела на кровати с ноутбуком на коленях. Открыла блог и просмотрела комментарии. Кто-то опубликовал новую эпитафию час назад:

Мирная жизнь, безмятежная смерть.

Спи, дорогая.

Спасён наш секрет.

Я была уверена, что это строчки из старинного стихотворения, но сегодня я уже видела их высеченными на камне в «Дубовой роще».

Дрожащей рукой я взяла телефон и набрала Девлина.

Глава 32

Поздний час, на кладбище тихо. Армия копов покинула туннели и дорожки, оставив у ворот двух часовых. Они последовали за нами, и я повела их по мрачному лабиринту надгробных плит и памятников к северной стороне кладбища, где в лунном свете блестели семь могил со съёмной крышкой.

Направив фонарик на центральную могилу, я внимательно рассмотрела эпитафию и образы, вырезанные на крышке. Имя, год рождения и смерти, тюльпан – символ любви и страсти – и бабочка, освобождённая душа.

– Он освобождает их, – тихо произнесла я.

Девлин поднял голову и уставился на меня с противоположной стороны могилы.

– Символика везде одинаковая: перо, окрылённая душа и теперь бабочка. Улетевшая душа. Но он не просто выпускает их души: он освобождает их от земных оков. – Я опустила взгляд на надгробие. – Мама Ханны Фишер говорила, что её дочь – жертва насилия, начиная с отца. Она держала личность своего последнего бойфренда в секрете, потому что знала: мать попытается её спасти. Помните эпитафию на надгробии, где её похоронили? «Над её безмолвной могилой под луной скорбят звёзды ночные. Не мертва, лишь в забвение ушла, ибо душа не была спасена».

Девлин молча на меня посмотрел.

– Насчёт эксгумированных останков... Итан сказал, что перед смертью она попала в ужасную аварию. Её травмы были настолько серьёзными, что она, скорее всего, страдала от постоянной боли и её ждали месяцы, если не годы, физиотерапии. «Спал розы нежный цвет, она ушла от земных бед. И ныне покоится здесь». Земные беды. Физическая боль. И теперь вот это.

Мы вчетвером уставились на могилу. Мы с Девлином встали по бокам от неё, а двое полицейских – по концам.

Я зачитала эпитафию вслух.

– Мирная жизнь, безмятежная смерть. Спи, дорогая. Спасён наш секрет.

– Чёрт, жуть какая, – пробормотал один из полицейских.

Я сделала глубокий вдох, не сводя взгляда с символа.

– Нужно сдвинуть крышку.

– Нам понадобится судебный ордер? – нервно спросил второй полицейский.

 – Подобные гробницы были построены для того, чтобы обмануть расхитителей могил. Тела, по меньшей мере первое, было предано земле и глубоко захоронено. Мы не повредим останки, сняв крышку.

– Я возьму ответственность на себя, – сказал Девлин, и мне показалось, что я заметила отблеск его серебряного медальона в лунном свете. – Поднимайте.

Стоило крышке подняться на несколько дюймов, как почувствовался жуткий запах. Я подавила рвотный рефлекс и заткнула рубашкой нос и рот. Полицейские застонали от веса крышки и запаха гниения.

 – Ещё немного, – приказал Девлин, опускаясь на колени и светя внутрь фонариком. Он прижал тыльную сторону ладони ко рту и носу.  – Боже.

Как только крышка медленно вышла из выступов, я увидела бескровное лицо, лежащего внутри человека. Это была Камилла Эшби.

***

Калейдоскоп полицейских огней окрасил ночь, пока Девлин проводил меня обратно к моей машине. Он сказал, что отправит со мной человека и убедится, чтобы мой дом находился под наблюдением всю ночь. Я поблагодарила его, и мы молча продолжили идти.

Похоже вся чарльстонская полиция собралась на «Дубовой роще». Мы встретились как минимум с полудюжиной полицейских, пока продирались сквозь бурьян. Как только мы вышли на дорогу, подъехал коронерский фургон Чарльстонского округа, и из машины вышла Регина Спаркс. Она прошла мимо нас в темноте.

– Что теперь будет?

Очередные поиски, а значит ещё больше могил и гробниц, вероятно, будут осквернены. Мне была ненавистна сама мысль о массовом осквернении, но святость «Дубовой рощи» была давно запятнана. Зло притаилось на этом кладбище давным-давно.

– Почему у меня такое ужасное чувство, что к концу расследования от этого места и камня не останется?

 – Мы сделаем всё возможное, чтобы сохранить могилы, – ответил Девлин. – Скорее всего, мы найдём ещё больше тел.

Больше тел. Больше эпитафий. Меня переполнял чистый ужас.

Девлин задумчиво на меня посмотрел.

– Вам не стоит завтра приезжать. Отправляйтесь домой и отдохните. Отвлекитесь хоть ненадолго.

– Отвлечься? Разве это возможно? Убийца общается через меня. Если он опубликует очередную эпитафию в моём блоге, то я просто должна её проигнорировать?

– Конечно нет. Позвоните мне. Но только мне одному и никому больше.

От блеска его глаз в лунном свете меня бросило в дрожь. Я не видела серебряной цепочки на его шее, но я знала, что она висит там вместе с медальоном. Символ, который защищал его и ставил над законом, по крайней мере в Чарльстоне.

– Это грязное дело. В нём замешано много политики и перекладывания вины на других. Со смертью Камиллы станет только хуже. Её люди имеют большое влияние. Они захотят знать ответы.

– Хорошо. Может, нам на этот раз дело не замнут.

– Всё не так просто. Я говорил, что в ходе расследования заинтересованы самые высокие круги. Вы не захотите сталкиваться с этими людьми. Вы не захотите, чтобы они знали ваше имя.

– Кто они?

– Серые кардиналы. Богатые и привилегированные. Люди, которые правят этим городом.

«Включая вас?», – чуть не сорвалось у меня с языка.

Во рту внезапно пересохло.

– Они же не попытаются втянуть меня?

– Этого не будет, – произнёс он с предельной серьёзностью. – Но пока вам нужно залечь на дно. Отстраниться.

Мне хотелось поинтересоваться, как же мне отстраниться от всего, если я знаю, что за следующим углом меня может поджидать чёрный «седан». Но потом я подумала, а вдруг он говорит не о расследовании. Может быть, он имел в виду то, что я должно держаться подальше… от него.

– Если вы этого хотите.

– Это не значит, что я не ценю вашу помощь.

Он наклонился, чтобы открыть для меня дверцу.

Его близость творила со мной нечто невероятное. Я не ослабла, как в прошлый раз, когда он спал в моём доме. Это было нечто другое. Более тонкий обмен энергиями. Я придвинулась, пока не почувствовала одеколон и яркий аромат самого Девлина.

«Феромоны», – сказала бы Регина Спаркс. Чтобы это ни было, я не могла сопротивляться.

А я ведь только что покинула могилу Камиллы Эшби. О чём это говорит? О моём самоконтроле?

Девлин втянул воздух. Мне показалось, что он слегка напрягся, и я задумалась, что это говорит о его самоконтроле.

– Иди домой, Амелия. Отдыхай.

Мне очень понравился звук моего имени на его губах. Протяжно, но не слишком. Мне хотелось, чтобы он произнёс его ещё раз, шёпотом, прямо на ухо.

Я закрыла глаза и предалась этой фантазии.