Текст книги "Дождь (ЛП)"

Автор книги: Аманда Сан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Еще один раскат грома, но по небу расплескались не цвета, а маслянистая вспышка. Все вдруг закричали и побежали в стороны.

Чернила падали на нас черным дождем, теплые капли попадали на лицо и рукава юката.

И снова грохот, и чернила вместо огней раскинулись по небу, капая на толпу. Полицейский забыл про нас и теперь говорил по рации о происходящем. Мимо пробежала женщина, закрывающая голову руками. Она толкнула меня на поручень, и я потеряла равновесие. Я выронила банку с чаем, попыталась ухватиться за поручень, пока не упала. И две пары сильных рук схватили меня за плечи и втянули обратно.

Томо. И Джун. Спасали меня вместе.

– Бежим отсюда! – крикнул Томохиро. Я кивнула, он схватил меня за руку и потащил сквозь толпу. Я оглянулась на Джуна. Он безмолвно стоял и смотрел, как мы уходим, чернила падали на него, стекая по коже черными полосами. Когда я оглянулась еще раз, его не было видно в толпе обезумевших людей.

Я бежала, стараясь держаться близко к Томо.

– Это был ты? – прокричала я, но он не ответил. Я не слышала ничего из-за криков. Черные чернила капали, а мы бежали на станцию, промокнув от них.

Ничто не наладилось, теперь я это понимала. И я не могла убежать от этого. Чернила про меня не забыли.

Моя судьба капала на нас с неба.

 

Мы ворвались на станцию и направились по платформе, остановившись у очереди. Путешественники смотрели на нас, а мы были перепачканы чернилами, но вскоре не мы одни привлекали их внимание – посетители фестиваля заполняли станцию. Об этом уже говорили в новостях с экрана на платформе. Там это назвали шалостью.

Хотелось бы.

Томохиро выругался сквозь зубы и вытащил свой кейтай.

– Тебе нужен новый телефон, – сказала я, пытаясь его немного отвлечь. – Тогда не придется оставаться вне зоны доступа две недели, – его телефон включился, несколько сообщений тут же появились на экране. От писка, с которым они прибыли, я поежилась.

– Знаю, – сказал он, прокручивая сообщения. – Идиот я. Этим от якудза не защититься. Но я же не знал, что ты решила остаться. Нужно написать Шиори и узнать, как там она, – он нажимал кнопки, а потом отправил сообщение.

– А я говорила, что не надо с ней так поступать, – сказала я, а потом вспомнила, что и сама пришла на фестиваль не одна. – Блин. Юки и Танака! – я выхватила телефон и принялась набирать сообщение. Томо вскинул брови и ухмыльнулся.

– Молчи, – проворчала я с пылающим лицом.

Он ответил медленно, растягивая слова и ударяя каждый гласный звук.

– На-ни-мо ха-на-ши-нэ-зо.

Перевод: «Я ничего не говорил», но в грубоватой форме.

Я улыбнулась и ударила его по руке, кусок чернил отвалился от его рубашки. Улыбки увяли.

Наши телефоны зазвенели ответными сообщениями.

– Шиори в порядке, – сказал Томо. – Она была в палатке, когда это случилось, и теперь идет на станцию. Сказала ее не ждать.

– Точно? – спросила я. – Подождать не проблема.

– Я ответил так же. И… – писк. – Она настаивает. А как Ватабэ-сан?

Я не сразу сообразила, что он про Юки. Я и забыла, что они с Томо мало общались, потому он и обращался к ней формально.

– С Танакой, – сказала я. – Все в порядке. Промокли, но в порядке. А Шиори, наверное, растеряна от твоего поведения.

– Я просто хотел провести больше времени с тобой, Кэти, а не обидеть ее. Думаю, она понимает.

– А если тебя снова будут преследовать?

– Это того стоит, – сказал он. Кровь шумела в ушах, я и не думала, что это меня так смутит. С ним всегда все было запутано.

Он направился к линиям на платформе. Пассажиры вокруг говорили быстро и с тревогой. Они понятия не имели, что за шалости были на фестивали, а мы знали. Как и то, что это была совсем не шалость.

– Это был ты? – спросила я тихим голосом, когда мы поехали.

– Вряд ли. Может, Такахаши. Но кто может знать наверняка? Чернила творят, что хотят.

Я прислонилась к стене вагона. Я не могла сидеть в промокшей юката. Чернила запятнали все вышитые лепестки вишни.

– Испорчено, – сказала я. – Надеюсь, Юки не разозлится.

– Это не твоя вина. Хотя все может быть, – добавил он с усмешкой.

– Не спешно.

– Варуй, – извинился он, но усмехаться не перестал. Он вытащил из кармана синий платок с милым слоненком. Он нежно вытер чернила с моего лица, а потом отдал мне платок. Слоненок с веселой улыбкой смотрел на меня.

Томохиро – звезда кендо Сунтабы, парень, о котором ходили тревожные слухи, – носил платок с милым рисунком слоненка. Я не сдержала улыбки, пока вытирала чернила с рук. Бедный слоненок тут же испачкался.

Вагон был полон людей, но все больше посетителей фестиваля спешило укрыться от чернильного дождя. Все ведь не поместятся? Словно на станции был ужасный час пик, и нам нужны были люди, что подталкивали остальных, чтобы двери закрылись. Вокруг суетились люди, пихаясь локтями и плечами, мне от этой давки было не по себе. Я тут же вспоминала похороны мамы, жару и потные тела вокруг меня.

– Вот так, – сказал Томо, упершись руками в стену по обе стороны от меня. Толпа надвигалась и дальше, но Томохиро лишь придвигался все ближе ко мне.

– Спасибо, – отозвалась я. Он кивнул, уклоняясь от зонтиков, что грозили задеть его руки и ноги. Мы оказались прижатыми друг к другу, как сардины в банке, его дыхание чувствовалось жаром на шее, я видела силуэты едва заживших шрамов на его правой руке. Самый большой шрам, полученный от кандзи «меч» еще в начальной школе, был скрыт под напульсником, но края его заходили на ладонь и поднимались выше повязки.

Он склонился надо мной, стараясь не прижиматься телом, чтобы не вторгаться в мое личное пространство. Таким он и был. А не прятался в темных переулков, натравливая на людей нарисованных драконов.

Но и таким он бывал.

Вагон гудел тревожными разговорами. Нас никто не слышал, наверное. Мы все равно были слишком близко друг к другу.

– Это был предупреждение, так ведь? – прошептала я, надеясь, что окружающие подумают, что я не совсем правильно говорю по-японски. – Те фейерверки из чернил.

– Предупреждение? С каких пор они предупреждают?

– Не знаю, просто так показалось. Как в тот раз, когда на меня напали мои рисунки. Или когда рисунок Шиори посмотрел на меня, – словно они давали мне понять, что все еще следят за мной.

– Рисунки нападали, а не предупреждали, – сказал Томо. – И ты уверена, что они не были адресованы мне?

– Они знают, что я осталась. Это не прекратится, Томо.

– И я не собираюсь прекращать.

– Не говори так. Это пугает.

– Но ты говоришь о чернилах, словно у них есть своя воля, – он огляделся, убедившись, что никто не подслушивает, и склонился еще ближе ко мне. – Это из-за меня, Кэти. Я – Ками. Я рисую, они не возникают сами по себе.

– Да, но у чернил в тебе есть свои цели. И если мы поймем, при чем здесь я, то сможем все это прекратить.

Голос Томо был мрачным.

– Думаю, остановить  все это можно лишь одним способом.

Я поежилась.

Чернила капали с челки Томохиро, стекая по щекам. Я потерла его лицо платком со слоником.

– Аригато, – тихо сказал он, и я захотела поцеловать его прямо в поезде, чтобы он поверил, что все будет хорошо.

– А остальные Ками? – вопрос прозвучал слишком громко. Говорить в поезде было опасно. Я прижалась губами к его уху. – А если кто-то из них потерял контроль? Хотя из них только ты достаточно силен, а еще Дж… – ой. – То есть, я…

Если его и задели мои слова, то он это скрыл.

– Знаю. А еще Такахаши. Он сильный.

– Но не только вы двое. Случалось такое раньше? Какие-то еще потери контроля?

Томо сморщил нос, размышляя. Поезд повернул, все пошатнулись. Кто-то за Томо выронил чемодан, и тот ударил его по ноге. Он едва не упал, цепляясь за стену. Он скривился, сзади донеслись извинения, а я могла думать лишь о тепле его тела, прижавшегося к моему.

А он словно и не заметил, все еще размышляя.

– Не знаю. Кроме Такахаши и его группы, я никого не знаю. И моей мамы, но у нее я спросить не могу.

Я подумала о словах Джуна, что я – магнит для чернил в нем и Томо. Мне нужно было понять, как это работает.

– Может, Джун смог бы… – я замолчала. А все из-за выражения лица Томо.

– Ему нельзя доверять. Он хотел нас использовать.

– Знаю, – сказала я. Но уверенной не была. Может, я преувеличивала. Он, конечно, был не совсем в себе, но добра сделал больше. Да и чем была плоха идея уничтожить бандитов и криминал в мире? Методы его были странными, но не намерения.

Поезд остановился, Томо прижался ко мне, а рядом с нами открылись двери. Мы казались прижатыми так близко, что его щека оказалась у моего уха, челка щекотала мою кожу.

– Нужно разобраться в этом, – прошептала я, притворяясь, что думала только об этом. Я опять слишком много думаю о нем? Нельзя думать о том, как его тело прижато к моему. И о его запахе.

Его губы прижались к моей шее, и мысли спутались.

– Мы разберемся и без Такахаши, – пробормотал он, его слова вибрировали на моей коже. – Я всю жизнь был таким. Отмеченным, запятнанным, называй, как хочешь. И это не прекращается. Я не нормальный, Кэти. И никогда таким не стану.

«Тебе и не нужно таким становиться, – подумала я. – Только управлять собой, чтобы никому не навредить. В первую очередь, нам».

Но слова с губ так и не сорвались. Хотела бы я оказаться не в поезде, где нас окружало сотни людей, притворявшихся, что не видят, как он целует меня в шею. Я хотела оказаться в Торо Исэки, среди фурин и трясогузок, звездного неба. Но там мы уже наедине остаться не сможем. Работы там закончились, и проход был открыт всем.

Следующей была наша станция, и мы вывалились из поезда. Томо проводил меня до дома Дианы, моего дома, как я себе напомнила. В этот раз никакого срока. Это дом, в котором я хотела быть.

Томохиро схватил меня за руки.

– Мне нужно идти, – сказала я. – Уже поздно.

– Знаю.

– И если ты меня отпустишь, уйти будет проще.

– Знаю.

– Томо.

– Ты правда здесь, – сказал он, потянув меня за руки. – Я должен тебя защитить. Я не могу позволить ничему с тобой случиться.

– Я тоже, – отозвалась я. – Я здесь, чтобы все исправить, так что не бойся, ладно? Я могу себя защитить.

– Звони, если Ками или якудза начнут тебя беспокоить. И я должен сказать еще кое-что.

– Что?

Он отвел взгляд, скривившись.

– Я перестану рисовать.

– Я думала, ты не можешь.

– Я попробую, – сказал он. – Больше никаких рисунков. Будет сложно, но если ты остаешься здесь, я не могу так рисковать. Только записи в школе.

Его теплые пальцы переплелись с моими.

– Но твои рисунки были тебе так важны.

– Ага, и ранили меня в ответ. И вспомни про тот пистолет.

Я содрогнулась.

– Попытаемся обуздать чернила, ладно?

– Кэти, – сказал он, сжав губы. – Думаешь, фейерверки были моими?

Да.

– Не знаю. Зато понимаю, что если не зайду в дом, Диана устроит мне жизнь взаперти.

Томохиро рассмеялся.

– Вакатта. Понял. Спокойной ночи, – он склонился поцеловать меня, и тепло едва не сбило меня с ног. И тут же забыла об угрозе наказания.

Руки Томохиро скользили по моим рукам к талии, притягивая меня ближе. Он едва слышно зарычал, мое тело задрожало в ответ. Я прильнула к нему, путаясь пальцами в его волосах. Вот такого приветствия я ждала.

Что-то бумажное и острое ударило меня по затылку, а потом еще раз. Словно каждый обнаженный участок кожи – на ногах, запястьях, ушах – кусали насекомые. Я отстранилась от Томо и огляделась. Чернильные лепестки вишни поднимались с моей юката, оставляя после себя на ткани чистые следы. Облако лепестков кружилось вокруг нас, словно черные мухи, словно мы стояли посреди темного урагана.

– Ай! – один из них коснулся моего пальца, выступила кровь.

Томохиро отмахивался от лепестков, и они падали, шелестя, вскоре мы стояли посреди смятой тьмы. Они медленно таяли, а потом рассыпались золотой пылью, мерцая в свете ламп. Чернила вмешивались, как и всегда.

– Прости, – выдохнул он. – Я… наверное, мне стоит уйти и прочистить мысли. Чертовы гормоны.

– В следующий раз постарайся оставить свой рой лепестков сакуры дома, – он усмехнулся и обхватил рукой мою шею.

– Я не могу управлять собой рядом с тобой, – сказал он.

Он резко развернулся, сунул руки в карманы и подождал, пока я шагну к дверям лифта, после чего ушел.

Словно не он был самым страшным существом, ждущим в темноте.

Лифт потащил меня вверх. После такой близости с ним я осталась совсем одна. Я прошла к бледно-зеленой двери квартиры и толкнула ее.

– Тадайма, – крикнула я, сбрасывая обувь.

– Окаэри, – отозвалась Диана из гостиной. Я убедилась, что с юката Юки не капают чернила, а потом ступила на приподнятый пол. Лепестки теперь были чистыми, но остальная ткань все еще была пропитана чернилами.

Диана появилась в прихожей с пультом в руках и замерла.

– Что случилось?

– В новостях говорили, – быстро сказала я. – Чьи-то шалости, – она принялась переключать каналы, пока не нашла новости.

– Ужасно! – сказала она, скривившись. – Зачем такое делать?

– Понятия не имею, – отозвалась я, глядя в зеркало. Цветы в волосах почти не испачкались, лицо мне платком вытер Томохиро. – Чернила отстирываются?

– Надеюсь. Бедная Юки. И ее прекрасная юката.

Я закружилась, когда Диана помогла снять оби, после чего она развязала ленты.

– Ужасно, – ворчала Диана. – Надеюсь, они поймают этих хулиганов.

Когда это моя жизнь превратилась в сплошную ложь?

* * *

– Грин-сан, можно вас на минутку?

Я застыла. Сузуки-сенсей ждал, скрестив руки на груди, я начала вспоминать, что могла натворить. Первый день, как я вернулась в школу. Я ведь еще никуда не успела вляпаться.

– Я подожду в коридоре, – сказала Юки.

– Не надо, – отозвалась я. – Мне ведь еще на кендо, – Юки кивнула и выскользнула за дверь. Вот же везет. Я прошла по классу с дрожью.

– Сузуки-сенсей?

Он улыбнулся, но улыбка была деланной и такой же теплой, как февральское утро.

– Сядьте, пожалуйста, – я села за ближайшую парту, а он опустился на край своего стола.

– Мы рады, что вы вернулись, – сказал он. – Я слышал от директора Йошиномы, что вы собирались в Канаду.

– Я передумала, – ответила я.

– Вижу. И я рад, что вы остались с друзьями.

А я ожидала какое-то «но».

– Шикаши…

А вот и оно.

– Если вы хотите остаться в Японии, то нужно подумать о будущем. У вас есть еще два года до колледжа, но работать вам придется усерднее, чем остальным. Это не международная школа, Кэти. Вам нужно подтянуть знания кандзи, а еще словарный запас, как можно быстрее. Я не могу этого так оставить.

И как я этого не предугадала. Я думала, все останется прежним.

– Я справлюсь. Я хожу на дополнительные занятия.

– Как и многие ваши одноклассники, – сказал он. – Сможете ли вы сдать экзамены через два года? Хотя бы прочитать газету?

Мне было плохо.

– Пока не могу.

– Сколько кандзи вы знаете?

– Кхм, видимо, недостаточно?

– Подумайте над этим, ладно? Я не хочу вас расстраивать. Вы умная, но много на себя берете. Я вам спуску давать не собираюсь, понятно?

– Понятно, – сказала я. – И буду стараться.

Он кивнул.

– Знаю. Но у вас еще есть время, чтобы перевестись в международную школу, если не будете справляться.

В такой школе было бы много говорящих по-английски. Но не будет ни Юки, ни Танаки, ни Томохиро. Я окажусь отрезанной от жизни. Очередное напоминание, что я не смогу стать родной здесь, хотя и хотела.

Просто нужно стараться.

– Я не хочу переводиться, – сказала я. – И я справлюсь.

– Хорошо. Гамбаримашо, нэ?

– Гамбаримас, – сказал я. «Я буду стараться».

Итак, мне нужно выяснить, что с чернилами, и не вылететь из школы. Ладно. Я справлюсь.

Сузуки-сенсей кивнул и махнул, чтобы я уходила. Я поспешила в раздевалку, надеясь, что мне не достанется за опоздание.

Я быстро переоделась в хакама и выглянула в зал, а они уже приступили к отработке ударов. Как только тренера отвернулись, я заняла свободное место в линии и присоединилась к ним. Я слушала, но не кричала. Мне было не до того. Я разглядывала стены и улыбалась, радуясь тому, что смогла проникнуть сюда. Радость быстро испарилась. Я потеряла хватку за лето, руки заболели после пятнадцати минут упражнений. После двадцати пяти я едва могла держаться за деревянный меч. Порез от темного лепестка сакуры болел, но я старалась не обращать на это внимания.

Когда мы едва держались на ногах, Ватанабэ и Накамура созвали нас и сказали сесть полукругом. Странно. В чем дело? Я украдкой взглянула на Томохиро, но тот смотрел в пол.

– Плохие новости, – сказал Ватанабэ-сенсей, я тут же напряглась. Плохо дело. – Может, вы уже слышали, Ишикава поранился летом, – он прочистил горло. – Его подстрелили.

Боже. По рядам учеников пробежался шепот. Томохиро смотрел в пол. Я не подумала о последствиях. Я не подумала о лжи, что будет окружать меня.

– Они не знают, кто это сделал, – сказал Ватанабэ, пытаясь говорить громче учеников. – Но полиция ищет. Ишикава почти ничего им не сказал, а потому они считают, что нападение не было случайным. Вчера полиция говорила с преподавателями.

– Он еще в больнице? – спросила одна из учениц.

Накамура-сенсей покачал головой.

– Ему уже лучше. Сейчас он дома. Его мать сказала, что через несколько недель он вернется в школу. Но пока все так развивается, нам придется наложить на него наказание.

Какое? Отстранят от занятий? Выгонят из команды кендо? Они не знали, что произошло, и не узнают. В Ишикаву выстрелил нарисованный пистолет Томохиро. Он спас жизнь Томо, оттолкнув его. Как это объяснить, чтобы не затронуть тему якудза? Я поежилась, вспомнив, как ужасно было в белой палате в больнице, а Ишикава еще и не мог сказать полиции ни слова правды. От одной мысли становилось жутко. Насколько все плохо?

– И это не все, – продолжал Ватанабэ. – Такахаши Джун из Катаку сломал запястье, он не будет участвовать в турнире префектуры.

– Ээ? – один из третьеклассников, Каменаши, вскрикнул. – Так Ишикавы и Такахаши не будет?

– Везет тебе, Юу-сан, – рассмеялся другой и пихнул Томо в локоть. – Никаких конкурентов.

– Будь осторожнее, – усмехнулась девушка. – Ты можешь оказаться следующим.

Боже. Я так об этом не думала. Если взглянуть с такой стороны, то это выглядело подозрительно. Я потерла руки, пытаясь себя успокоить. Полиция о запястье Джуна знала вряд ли, потому они и не могли сопоставить все события.

Ватанабэ вскинул брови, пока ученики нервно хихикали.

– Томохиро? – сказал он. – Ты что-нибудь знаешь об этом?

Я взглянула на Томохиро, но он не переменился в лице, лишь покачал головой. Если он и был обеспокоен, то мастерски это скрывал. Правда лежала слишком близко. Я старалась взять себя в руки. Томо был подавленным, но никто не ожидал другой реакции на рану друга и выбывшего соперника.

Но если кто-то свяжет эти раны? Ишикава молчал из верности Томо, и чтобы прикрыть себя, но Джун? А если он расскажет?

Свет казался слишком ярким. Джун мог уничтожить Томохиро одним словом. А, может, уже это сделал.

– Давайте не останавливаться на печальном, – заявил Накамура-сенсей. – Мы должны показать себя на турнире достойно ради Ишикавы. И ради него всю силу передадим Юу. Он – наша надежда. Нэ, Томохиро? – он громко захлопал, но слишком радостно. Ученики медленно присоединялись, пока не захлопали все.

– Юу-кун, гамбарэ! – кричали они. – Томо-сэмпай, ты сможешь!

Внимание всех было приковано к Томохиро. Я видела, что его плечи дрожали, он смотрел в пол. Он мог сломаться под этим давлением. Он мог признаться.

Я в ужасе смотрела.

Он вскочил на ноги, сжав руки в кулаки. А потом с улыбкой поклонился всем, они радостно вопили, а Ватанабэ разбил нас на группы.

Я думала, что он все же умел хранить секреты.

После кендо Томо и я шли к велосипедам во дворе школы.

– Ты в порядке? – спросила я, схватившись за руль велосипеда Дианы.

Он кивнул, поправив сумку, пока отцеплял замок от велосипеда.

– Порядок, – сказал он. – А ты?

– Не совсем, – ответила я. Он выпрямился, освобождая велосипед.

– Много мыслей?

Я выдавила улыбку.

– Наверное. У Ишикавы проблемы, Томо.

– Знаю.

А еще у тебя. Но это прозвучало бы жестоко. Я не могла представить, как ему сейчас плохо из-за того, что его друг получил такую рану.

Мы шли рядом с велосипедами, погрузившись в свои мысли. Говорить здесь было небезопасно.

– Так… какие планы на сегодня? – попыталась исправить ситуацию я.

Томо выдавил улыбку, приходя в себя.

– Думаю, стоит куда-нибудь сходить. Я хотел бы показать тебе одно место.

– Свидание? – уточнила я. Он еще не использовал этого слова. И я видела, как его щеки покраснели.

Телефон Томо пискнул о прибывшем сообщении. Он остановил ногой велосипед и полез в карман.

Томо взглянул на экран и удивленно сказал:

– Тоусан?

– Твой папа? – Томо повернул телефон, показывая мне сообщение.

Приходи срочно домой. Это важно.

В сознании тут же вспыхнули Ками и якудза.

– Он в порядке?

– Он не бывает дома так рано, – сказал Томо, я насторожилась. Время было позднее, но Томо рассказывал, что его отец работает так, что он почти постоянно дома один.

– А если позвонили якудза? – выпалила я.

Томо замер, глядя на экран. Он сунул телефон в карман и помчался вперед на велосипеде в Отамачи, запрыгнув на него.

– Погоди! – я вскочила на велосипед и устремилась за ним. Я хотела быть рядом с ним.

Мы мчались по улицам рядом с парком Сунпу, дом Томо был в северо-восточной части города. У стены его стоял белый скутер, на серебряной табличке значилось: «Семья Юу». Томо бросил велосипед на землю и раскрыл врата, подождав меня и закрыв их.

– Скутер, – сказала я. – Это гость?

– Полицейский скутер, – отозвался Томо, открывая дверь, а я замерла. Отец Томо вызвал полицию?

– Тоусан? – крикнул Томо, войдя в дом. Ответа не было, мы быстро разулись и направились дальше. – Тоусан!

Топот, и отец Томо появился в коридоре. Он был взрослой версией Томохиро, носил костюм с темным галстуком, а волосы зачесывал назад. Он выглядел пугающим и красивым одновременно.

За ним появился другой мужчина, но в синей рубашке и жилете на тон темнее. На голове его сверкала лысина, тонкие черные волосы едва касались ушей. Полицейский. Он шагнул вперед и поклонился.

– Хиро, – сказал отец Томо, я не сразу поняла, к кому он обращается. – Ты поздно.

– Кендо, – объяснил Томо, я чувствовала напряженную атмосферу.

– Это мой сын, Юу Томохиро, – сказал Тоусан с фальшивой улыбкой. Его глаза пронзали Томо.

Офицер кивнул.

– Я Сузуки, – сказал он. – Я хотел бы немного поговорить с вами.

Боже. Началось.

Отец Томо смотрел на меня  удивлением. Видимо, Томо не сказал ему, что встречается с иностранкой.

– Прости, но твоему другу придется уйти.

– Думаю, это ненадолго, – сказал Томо. – Кэти может подождать в моей комнате.

Глаза Тоусана вспыхнули.

– Хиро, это важно.

Томо сжал ладонь в кулак.

– Подожди наверху, – попросил он меня на английском.

Неприятная встреча с отцом парня. Но я хотела быть здесь, если понадобится помощь. Я хотела знать. И быть рядом с Томо, что было важнее, чем отношение ко мне его отца. Я кивнула и отправилась наверх к его комнате. Его отец хмыкнул, но он не возразил.

Я остановилась у двери его комнаты. Они уже забыли обо мне и прошли в гостиную. Я слышала быструю японскую речь. И все еще не все понимала. Томо и мои друзья говорили со мной простым языком, да и с предметами я разбиралась, хоть и с помощью Юки, но речь полицейского разобрать было непросто. Я села на верхнюю ступеньку и закрыла глаза, пытаясь понять разговор.

– Юу, думаю, ты уже слышал про своего друга Ишикаву Сатоши. Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

 Я не была уверена, что он должен проходить через это один. Но меня никто не спрашивал.

– Вы знали, что Ишикава был связан с бандой, что подчиняется якудза? – я едва могла понимать вопросы.

Томо ответил ровным голосом.

– Нет.

– Но вы друзья. Вы не заметили ничего странного?

– Мы ходили вместе на кендо. А потом я готовился к экзаменам.

– Что еще?

– Все.

Молчание. Полицейский ему не верил. Сомнением сочился его голос.

– А ваша девушка? – я судорожно вдохнула.

– Конечно, порой мы ходили в кафе, а еще вместе ходим на занятия кендо. Но на все остальное у меня времени не хватает.

– Ясно, – он задал еще несколько вопросов, но я их не разобрала.

– Хиро и Сатоши дружили с начальной школы, – сказал отец Томо. – Стыдно должно быть Сатоши, что он выбрал такой путь, но мой сын с таким точно не связан.

– Понимаю, – сказал Сузуки. Молчание, я слышала, что он что-то записывает. А потом он спросил. – Томохиро, вы знаете Такахаши Джуна?

Молчание давило на меня, пока я ждала ответа.

– Да, – подтвердил Томо. – Он тоже кендоука. Шестой в национальном турнире в прошлом году? Я сражался с ним в соревновании района.

– Вы знали, что он попал в больницу в ту же ночь, что и Ишикава?

– Нет. Но я слышал, что он повредил запястье. Наш тренер сказал сегодня на тренировке.

– Хмм, – сказал Сузуки. – Двое из трех лучших кендоука района выбыли из соревнований за одну ночь. Странно, не так ли?

– На что вы намекаете? – спросил его отец, я поежилась. Слушать это, без возможности быть там, было ужасно.

– Кто-то зарабатывает деньги на предстоящем турнире, – сказал Сузуки. – Ставки уже становятся проблемой, нужно позаботиться о безопасности Томохиро.

Так они его не подозревали. Пока что.

– Вы думаете, что эти случаи связаны, – понял Тоусан.

– Томохиро, думаю, вам лучше пока что не видеться с Ишикавой. Если получите угрозы, сообщите нам. Кто-то может вмешаться.

– Но Такахаши всего лишь повредил запястье, – сказал Томо. – Где преступление?

– Его перелом мог быть только от нападения, – заявил Сузуки. – Он прибыл в больницу через два часа после Ишикавы. Но у нас нет доказательств, что они связаны. Мы просто хотим проверить все.

Покушение. Выстрел и перелом. Приведет ли это к нам? Стоит признаться Джуну или Ишикаве, как они поймают Томохиро. А что потом? Он не признается, что был там, но если это сделают Ками Джуна? Девушка на мотоцикле, Икеда, явно затаила на нас обиду. Она точно расскажет, и нас задержат. Они добьются того, что чернила потекут по рукам Томо, а потом его запрут в лаборатории. Меня охватил ужас. Я не знала, что именно произойдет, но мы были в опасности.

 А если с этим свяжут и меня? Они меня вышлют? Изгонят? Посадят в тюрьму за сообщничество? Возможно ли это? Я держала шинай, когда Томохиро опустил его на запястье Джуна. Я не была невиновной.

Полицейский снова заговорил.

– Думаю, вы знаете замок Сунпу.

– Он недалеко от моей школы, – ответил Томо.

– Вы знали, что там нашли следы крови на следующее утро после тех случаев? Кровь Такахаши?

Томо зазвучал скучающе, но это было лишь игрой.

– Он поранился по пути домой?

– Там было кое-что еще, – я услышала шелест ткани, сердце бешено билось. Что они нашли?

– Здесь написано Юу. Это ведь вы?

– Моя тенугуи, – тихо сказал Томо. Я вжалась в перила лестницы. Повязка для кендо могла выпасть из его сумки, когда я доставала шинай.

– На ней кровь Такахаши.

– Объясни, Хиро, – резко сказал отец Томо.

– Не знаю, Тоусан, – ответил Томо. – Я ехал домой через парк. Она могла выпасть из моей сумки по дороге.

– Они были на одном турнире, – добавил его отец. – Они и в лагерь для кендо ездили вместе. Может, это оттуда.

Я слышала шорох бумаги и скрип половиц.

– Она могла выпасть из вашей сумки, Томохиро-кун, – сказал полицейский. – Скажите, вы были на Абекава Ханаби?

Я тут же вспомнила полицейского с рацией.

– Один из наших офицеров – фанат кендо, он узнал Такахаши. И слышал, что вы угрожали сломать ему второе запястье.

Хочешь присоединиться к моему кругу?

Если не уберешься отсюда, сломаю второе запястье.

Голос Тоусана стал строже.

– Томохиро!

Я ждала, молчание становилось напряженным.

– Просто разговоры. Мы же соперники. Я сказал это просто так.

Сузуки вздохнул.

– Не стоило угрожать ему. А от учителей вашей школы я узнал, что вы часто попадали в драки.

Боже. Мир вокруг замер.

– После смерти его матери, – заговорил Тоусан. – Ему было сложно смириться с этим. Но это было давно. Мой мальчик с этим не связан.

– Мы не можем отринуть эту связь, Юу-сан. Это наша работа, поймите, – скрип, кто-то встал с дивана. – Томохиро-кун, если вспомните что-нибудь еще, сообщите нам. Вот по этому номеру.

– Спасибо, что понимаете, – сказал отец Томо.

Еще скрип, Сузуки направился в гэнкан, чтобы обуться.

Дверь закрылась, отец Томо вздохнул.

– Держись от них подальше, понял? Только таких проблем мне не хватало.

Он явно намекал на случай с Коджи, когда рисунок Томо чуть не выцарапал глаза его однокласснику.