Текст книги "Убийство по Фрейду"

Автор книги: Аманда Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

– Хорошо, что ты дала мне ключ, – сказал Джерри. – Я мог названивать по телефону и, решив, что тебя пристукнули, потерять голову и вызвать полицию. Ты что, не брала трубку?

– Я не брала трубку, но, во всяком случае, не спьяну. Выметайся отсюда, я встану! Приготовь кофе. Умеешь?

При этом вопросе Джерри радостно фыркнул и удалился из комнаты. Кейт тут же вспомнила, что он был поваром в армии и что его кофе…

– Не трудись! – крикнула она. – Я приготовлю сама.

Но Джерри, который уже открыл водопроводный кран, не мог ее слышать.

Оказалось, что Джерри, никогда не использовавший ситечко и фильтр, просто всыпал немного кофе в кастрюльку с кипящей водой. Результат был на удивление хороший, если наливать в чашки с осторожностью.

Кейт, приободрившись после душа и трех чашек кофейного варева, приходила в себя после событий предыдущей ночи и пыталась решить, как быть дальше. Отчет Джерри (существенно отредактированный и не содержащий упоминаний о выслеживании Эмануэля), похоже, ничего не давал для их дальнейшего плана действий. Джерри, конечно, не следовало отправляться к медсестре Барристера с этой идиотской историей, однако Кейт не слишком беспокоилась по этому поводу. Она была уверена, что сегодня утром дело примет новый оборот. Рид, несомненно, станет настаивать, чтобы она поблагодарила Джерри и отказалась от его услуг. Но Кейт чувствовала, что, когда расплывчатые идеи, роящиеся у нее в голове, обретут четкую форму, Джерри непременно ей понадобится. Никого другого попросту не было.

После убийства прошло восемь дней, и невероятные события уже казались естественной составляющей повседневной жизни Кейт. Она уселась за стол напротив Джерри и подумала, что вот она пьет утренний кофе и придумывает разные ходы с молодым человеком, с которым при обычных обстоятельствах не стала бы иметь никакого дела. То, что две недели назад было для нее на первом месте, постепенно отодвинулось на задний план. Все то, о чем она раньше думала, теперь находилось где-то на периферии. Само собой, она стремилась вернуться к более упорядоченному внутреннему состоянию, в котором пребывала раньше. Карлейль (которому она вот уже целую неделю не уделяла никакого внимания), вероятно, сказал бы, услышав, что молодая леди наконец-то решилась примириться с окружающим миром: «Слава Богу! Ей уже лучше!»

«Все, что мне нужно, – говорила себе Кейт, – это восстановить окружающий мир». Он распадался на куски, но Кейт не могла отделаться от мысли, что при определенном упорстве и с Божьей помощью все снова может собраться воедино.

– Есть какие-нибудь новые идеи? – осведомился Джерри.

– Идей мне не занимать, – огрызнулась Кейт. – Только вот осуществить их… Я уж подумываю, что Алиса вовсе не была в Стране чудес: она просто пыталась расследовать убийство. Основные подозреваемые все время куда-то исчезают, оставляя после себя лишь улыбки, а остальные превращаются в морских свинок. Нам вручили по большой неуклюжей птице и пригласили сыграть в крокет. А когда мы быстро бежим вперед, оказывается, что мы на самом деле движемся в обратную сторону. Всего несколько дней назад у нас было некоторое количество вполне подходящих подозреваемых. А теперь все, что у нас есть, – это наследник убитой девушки, который не имеет к делу никакого отношения. Ну, лучше я тебе расскажу о нем.

Кейт подробно изложила историю о завещании Дженет Гаррисон и поведала о том, что Мессенджер узнал молодого человека на фотографии (о письме, обвиняющем ее в убийстве, она ничего не сказала). Джерри конечно же пришел в восторг, когда услышал, что это была фотография Барристера, и Кейт вынуждена была подвести его, как это сделал Рид предыдущим вечером, к осознанию того, что, как ни ошеломительна новость сама по себе, она, вероятно, ничего не дает.

– Наверняка все дело в Мессенджере. Этакий зловещий тип с обманчиво привлекательной внешностью. В конце концов, – продолжал Джерри, – мы не можем утверждать, что он не был как-то связан с Дженет Гаррисон. Ведь это только его слова.

– Но он отрицает, что слышал о ней до того, как узнал о ее убийстве.

– Ты хочешь сказать, после того, как сам ее прикончил.

– Тогда зачем бы ему опознавать фотографию и ввязываться в это дело?

– А он и не ввязывался: он втягивал Барристера. Видимо, он никак не ожидал, что след приведет к нему. Он не знал, что она оставила завещание.

– Если бы он не знал, что она оставила завещание, зачем тогда ему убивать ее? Ведь мотивом преступления считаются деньги.

– А если не деньги? То есть, может быть, и деньги, но он надеялся, что завещания не найдут?

– Джерри, твои мыслительные способности истощаются. Если бы завещания не нашли, то он не получил бы денег. Но какой бы у него ни был мотив, из Чикаго он не уезжал. И не выдвигай предположение, что он кого-то нанял, – я просто не вынесу еще одной дискуссии по этому поводу.

– Не думаю, что работа детектива способствует улучшению твоего настроения. Ты становишься раздражительной. Тебе определенно нужно отдохнуть.

– Единственное, что мне нужно, – это принять решение. Помолчи минутку и дай мне подумать. Пока что это не процесс, от которого я ожидаю видимых результатов, а лишь одна из форм деятельности, которая подходит для данного момента. Между прочим, если можно приготовить неплохой кофе, просто бросив размолотые зерна в кастрюльку, почему продается такое количество дорогостоящих кофеварок самых разных видов?

– Ты хотела бы услышать мою любимую речь насчет рекламы и переоценки ценностей в Америке? Я в этом здорово поднаторел и даже прославился тем, что отговорил родителей моей невесты от покупки инструмента для раскалывания льда, а ведь некий шустрый коммивояжер почти убедил их, что он совершенно необходим в хозяйстве. Возможно, если я начну свои рассуждения, они простимулируют твой мыслительный процесс. Готова? В древности объекты человеческих желаний подразделялись на две четкие группы: вещи, которые человек хотел иметь, потому что не мог без них обойтись, и вещи, которые он хотел иметь просто по собственной прихоти. Людям никогда не приходило в голову смешивать эти две группы или убеждать себя в том, что им необходимо то, что им нравится. Пуритане…

– Полиции точно известно, что Мессенджер не уезжал из Чикаго?

– Я и сам над этим думал, – признался Джерри. – Его коллеги подтверждают это. Говорят: да, наш Дэнни трудился весь день в лаборатории. Они слышали, как он разговаривает, или как позвякивают пробирки, или трещит пишущая машинка, но на то есть записи и магнитофонные пленки. Ты смотрела фильм «Лаура»? Что касается записей, разве те, кто летит из Чикаго в Нью-Йорк, не проходят регистрацию?

– Полагаю, проходят. Существуют списки пассажиров на каждый рейс.

– Мессенджер мог назвать вымышленное имя или поехать поездом. Я считаю, что нашим следующим шагом должна быть беседа с доктором Дэниелем Мессенджером. Даже если окажется, что он чист, как только что выпавший снег, он может поведать нам что-нибудь интересное о Барристере, о его жизни или о его родственниках. Что мы теряем, кроме платы за билет на самолет до Чикаго и нескольких дней?

– Но у меня нет нескольких дней!

– Я знаю. А у меня нет денег на билет до Чикаго. Предлагаю сложить мое свободное время и твои деньги и послать меня. Обещаю на этот раз не проявлять никаких личных чувств. Дай мне возможность составить о нем впечатление.

Эта мысль уже приходила в голову Кейт. Ей самой ужасно хотелось мило поболтать с Дэниелем Мессенджером. Но она должна соблюдать привычный распорядок жизни; быть обвиненной в убийстве – это одно, а манкировать своими обязанностями – совершенно другое. Джерри больше, чем Кейт, доверял своим впечатлениям. И это не было его личной особенностью: он обладал гораздо большим здравым смыслом, чем можно было ожидать от такого молодого человека. Известно, что молодежь не может составить правильного мнения: Кейт видела слишком многих посредственных профессоров, пользующихся большой популярностью у студентов, в то время как блистательными, но немного скучноватыми преподавателями они пренебрегали. Студентов, наверное, вполне можно понять, но в данном случае Кейт не хотела рисковать и полагаться на впечатление двадцатилетнего юнца, который нахальством компенсирует недостаток мудрости. Предположим, Джерри вернется с определенным мнением, тем или иным? Стоит ли оно чего-нибудь?

Возможно, и нет. Но разве есть альтернатива? Кейт живо вспомнила один спор с Эмануэлем о психоанализе как о методе лечения. Она упирала на то, что это требует очень продолжительного времени, на большую стоимость, на отсутствие контроля как со стороны пациента, так и психоаналитика за процессом свободных ассоциаций и так далее и тому подобное. Эмануэль ничего этого не отрицал.

«Это грубый инструмент, – сказал он. – Но лучший из того, что мы имеем».

Возможно, Джерри не польстит такая аналогия, но Кейт провела ее для себя. Определенно, Джерри – тоже грубый инструмент, но лучшего у нее нет. В любом случае, кроме времени Джерри и своих денег, она ничего не теряет – к» тому же Джерри с его честностью и молодостью, возможно, вызовет меньшую враждебность у Мессенджера, чем она.

– Думаю, – сказала Кейт, – лучшим подходом будет поговорить с ним о Барристере, а не о нем самом. Если ты явно попытаешься заманить его в опасную ловушку и станешь выпытывать у него какие-то признания, ты восстановишь его против себя. Ясно, мне он не поверит. А вот если ты скажешь ему честно, что у нас неприятности и что мы нуждаемся в его помощи, то, возможно, узнаешь что-нибудь ценное. Если убийца он, тогда он попытается нас запутать и ты должен действовать очень тонко, иначе толку не будет никакого. Джерри, я хочу сказать, что если Мессенджер настолько умен, чтобы, с одной стороны, совершить убийство, а с другой – убедить полицию в собственной к нему непричастности, то ты его не поймаешь. Тем не менее, если он такой милый, как мы о нем думаем, он сможет помочь нам так, что нам и не снилось. Я не предлагаю тебе выступить в роли великого детектива и не хочу, чтобы ты притворился, будто следуешь моим советам, а на самом деле поступал как тебе вздумается.

Кейт вонзила в него пристальный взгляд, который напомнил Джерри Эмануэля в парке. Неужели она знает? В действительности Кейт просто сильно перестраховывалась: у нее были свои подозрения.

– Джерри, если ты и на этот раз станешь тянуть одеяло на себя, тогда все. Считай, что ты снова за рулем своего грузовика. И плакала твоя премия.

– И что я скажу Мессенджеру? Кто я такой?

– По-моему, нам стоит попытаться сказать правду. Я не заявляю, что от рождения правдива, да простит мне Бог, но этот приемчик вносит некоторое разнообразие в наши методы. Тебе нужно заехать домой за чемоданом?

– Ну, откровенно говоря…

Кейт проследила за взглядом Джерри. Чемодан скромно стоял в прихожей за столиком.

– Отлично, тогда я узнаю, когда будет самолет до Чикаго. – Кейт потянулась к телефону. – Приблизительно в одиннадцать двадцать.

Кейт повесила трубку и отправилась за деньгами для Джерри. Он уже был почти на лестнице, когда она вдруг поняла, что рассказала ему о Дэниеле Мессенджере только что. А чемодан?

– Твоя беда в том, – сказал Джерри, – что ты не читаешь газет. Полиции ведь приходится давать репортерам пищу для размышлений, а дело об убитой девушке как раз то, что надо. Конечно, я не знал, – добавил он скромно, – о фотографии. Увидимся через пару дней.

Джерри исчез за дверью, тихонько прикрыв ее за собой, и оставил Кейт печалиться о своей племяннице.

Кейт же предстояло отправиться в университет. С Ридом непременно случится удар, когда он узнает, куда уехал Джерри, но щадить чувства других – добродетель, которая пропадает с появлением новых жизненных обстоятельств. Катастрофа влечет за собой жестокость – на войне всегда так. Это неизбежно. Она вспомнила, с каким трудом в самом начале заставила себя воспользоваться услугами Рида. Но каждый безжалостный поступок делает следующий не только возможным, но и неизбежным. Может быть, вот так люди и приходят к убийству. Но тогда какая последовательность событий привела к смерти Дженет Гаррисон? У девушки в сумочке нашли тщательно спрятанную фотографию Майкла Барристера в молодости. Это, видимо, говорит о том – если не принимать во внимание то, что фотографию мог подсунуть туда убийца, – что была какая-то связь между Барристером и Дженет Гаррисон. Барристер конечно же отрицает это. Если он ее убил и обыскал ее комнату, желая удостовериться в том, что не осталось никаких улик, то какой был у него мотив?

Кейт вышла из дому и направилась к автобусной остановке.

Положим, у Барристера в молодости была интрижка с Дженет Гаррисон, или, допустим, он просто был с ней знаком, а единственное его фото, которое она в своей безрассудной страсти могла получить, изображало его совсем молодым человеком. В любом случае она так ему осточертела, что он убил ее. Может, Дженет хотела, чтобы он на ней женился, а ему было на нее наплевать. Но определенно, это не такая редкая ситуация, и есть множество способов отделаться от докучливых молодых дамочек, не убивая их. Часто все решается само по себе. Кейт знала девушек, ее ровесниц, которые, влюбившись, преследовали мужчину своей мечты, проводили не один час, вглядываясь в окна его спальни, звонили в самое неподходящее время. Казалось, они в ужасном отчаянии, но все благополучно повыходили замуж за других и были довольны. А если Дженет Гаррисон обожала Барристера, почему она оставила все свои деньги Мессенджеру, которого она, судя по всему, никогда не видела и к которому определенно не питала никаких нежных чувств? Или же если окажется, что она была от него без ума, тогда с какой стати она носила с собой фото Барристера? Джерри предположил, что Мессенджер подбросил фото, но зачем? Если бы фотографии не было вовсе, ситуация оставалась бы такой же запутанной, как и теперь.

Кейт прибыла в университет в том смятенном состоянии сознания, к которому она за последнее время на удивление быстро привыкла. Она немного посидела в своем кабинете, распечатывая почту и устремив взор в никуда. Но ее взгляд неизбежно обращался к тому самому стулу, на котором когда-то сидела Дженет Гаррисон.

«Профессор Фэнслер, вы не знаете хорошего психоаналитика?»

Но почему этот вопрос она задала именно ей? Неужели она, Кейт, была для Дженет Гаррисон единственным человеком, старшим по возрасту и заслуживающим уважения, к которому та могла обратиться? Вряд ли это возможно. Однако Кейт не могла отделаться от воспоминаний об анонимном письме, обвиняющем ее в убийстве. Оно не было столь уже неправдоподобным, как она в отчаянии подумала вначале. Каким-то образом Кейт оказалась в самом центре загадки. Ведь именно она отправила Дженет Гаррисон к Эмануэлю. И именно у него в кабинете Дженет была убита. Задай Дженет Гаррисон тот же вопрос какому-нибудь другому преподавателю, она, скорее всего, закончила бы свою жизнь на кушетке другого психоаналитика. А стали бы ее убивать там? Естественно, нет. Кейт принудила себя посмотреть на вещи здраво, как будто убийца Эмануэль или Никола. А что в противном случае? Ну, кабинет Барристера как раз напротив кабинета Эмануэля, а его фотографию опознал Мессенджер. А Мессенджер унаследовал деньги. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку… вытянули репку! Так кто же эта пресловутая «репка»?

От размышлений ее оторвал телефонный звонок.

– Профессор Фэнслер?

Кейт призналась, что это она самая и есть.

– Это мисс Линдсей. Простите за беспокойство, но вы, кажется, сильно заинтересовались этим делом, я и подумала, что вы не станете возражать, если я позвоню. Вчера вечером я звонила вам домой, но мне никто не ответил. Я подумала, что вам лучше услышать это от меня, чем от Джеки Миллер.

– Да, конечно, – ответила Кейт, – очень мило с вашей стороны. Боюсь, я составила не слишком благоприятное впечатление о Джеки Миллер, особенно о ее необычной пижаме. Так вы хотите сообщить мне, что теперь я у нее в долгу?

– Не знаю. Но вы, кажется, очень хотели узнать имя девушки, которая видела Дженет с мужчиной, а вчера вечером Джеки Миллер его вспомнила. Она обратилась ко мне и предложила, чтобы я… гм… ну, что я, возможно, захочу сообщить это имя вам.

Кейт ясно могла представить, как Джеки говорит: «Ты же ее любимица, почему бы тебе не позвонить ей и не назвать имя?»

– В другом случае, – продолжала мисс Линдсей, – у меня бы и мысли не возникло беспокоить вас дома, но при подобных обстоятельствах… Слава Богу, случилось так, что я не доставила вам никакого беспокойства…

– Я вам очень благодарна. Так как же ее имя? Может случиться, что мы разворошим осиное гнездо, но что с того?

– Ее фамилия Дриблер. Анна Дриблер [23]23
  Дриблер (спорт.) – игрок, ведущий мяч.


[Закрыть].

– Разве бывают такие фамилии?

– Невероятно, но эта фамилия звучит именно так. Джеки вспомнила, потому что за завтраком кто-то упомянул о дриблинге. Она некоторое время жила здесь, в общежитии, в прошлом семестре, но ей тут не понравилось, и она вскоре переехала. Ее номера нет в телефонной книге. Боюсь, я больше ничем не могу вам помочь.

– Я вам очень благодарна. А вы знали мисс Дриблер? То есть, я хочу сказать, вы достаточно близко с ней знакомы, чтобы решить, можно ли полагаться на ее слова?

– Нет, я ее почти совсем не знаю. Точнее, мы едва знакомы. Но она… она не такая, как Джеки.

– Благодарю вас, мисс Линдсей. Полагаю, я смогу отыскать ее личное дело в университетском архиве. Большое спасибо, что позвонили.

«Рид говорит, что ключ к разгадке может быть именно здесь. Тем не менее есть вероятность, что мы получим просто еще одну ниточку, которая никуда не приведет». Лекция Кейт начиналась через пятнадцать минут. Она позвонила в архив и запросила адрес и номер телефона, по которым Анна Дриблер была зарегистрирована в прошлом семестре. Ее попросили не класть трубку. Ждала она не слишком долго. Голос регистраторши сообщил ей, что Анна Дриблер зарегистрировалась и на этот семестр, но забрала свое заявление из-за болезни (что, как было известно Кейт, могло означать все: начиная от аппендицита и кончая любовной интрижкой). Жила она где-то на Уэверли-Плейс, а номер ее телефона…

Кейт записала номер и повесила трубку, рассыпаясь в благодарностях.

Она набрала код выхода в город, а уж потом телефон Анны Дриблер. После нескольких гудков ответил голос женщины, только что разбуженной ото сна.

– Могу я переговорить с мисс Анной Дриблер? – спросила Кейт.

– У телефона.

Кейт не сомневалась, что все окажется вовсе не так просто. Она наверняка опоздает на лекцию.

– Мисс Дриблер, извините за беспокойство, но я подумала, что вы сможете мне помочь. Это касается смерти Дженет Гаррисон. Нам совершенно случайно стало известно, что несколько месяцев назад вы видели ее в ресторане с мужчиной. Вы, случайно, не знаете, кто он?

– Боже правый! Да я уже об этом забыла. С какой стати?..

– Мисс Дриблер, это очень важно. Вы узнали бы этого человека, если бы увидели его снова?

– О да! Думаю, что да.

Сердце Кейт екнуло.

– Они были в небольшом чешском ресторанчике. Я туда случайно заглянула, потому что навещала подругу, которая живет в том же самом квартале. Дженет Гаррисон с тем мужчиной сидела в противоположном углу, и я почувствовала, что они не хотят, чтобы я к ним подходила. Но я неплохо их рассмотрела. Знаете, всегда интересно, с кем встречаются твои знакомые, а Дженет все время была такая скрытная. Я думаю, что узнаю его.

Кейт не видела Горана, но она подумала о Спарксе, об Эмануэле, о Мессенджере. Сможет ли девушка толково описать внешность по телефону?

– Мисс Дриблер, если, положим, этот мужчина будет стоять в одном ряду с шестью другими, которые сильно на него похожи, вы отличите его?

Последовало минутное молчание. Кейт подумала было, что девушка собирается осведомиться, кто она, черт побери, такая. Но мисс Дриблер лишь сказала:

– Я не вполне уверена. Но думаю, я узнаю его, хотя видела я его с большого расстояния в ресторане. А кто?..

– Мисс Дриблер, не могли бы вы дать мне краткое описание внешности этого человека? Высокий, маленького роста, толстый, худой, темноволосый, светлый?

Светлые волосы Эмануэля теперь поседели и кажутся еще светлее.

– Ну, он ведь сидел. Вероятно, это будет не совсем точно, но если вы хотите получить общее представление, то он напомнил мне Кэри Гранта. Привлекательный, знаете ли, и обходительный. Помню, я здорово удивилась, что Дженет Гаррисон… она, конечно, была хорошенькой, но такой мужчина…

– Спасибо, спасибо, – пробормотала Кейт, вешая трубку.

Кэри Грант!

Она все-таки исхитрилась не опоздать на свою лекцию, хотя и с трудом.