Текст книги "Убийство по Фрейду"
Автор книги: Аманда Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Повинуясь внезапному импульсу, Кейт вытащила из сумочки фотокарточку и протянула ее Спарксу.
– Вы видели его когда-нибудь? – спросила она. – Мне почему-то подумалось, что он мог быть вашим студентом.
Спаркс взял фотографию и стал пристально ее разглядывать.
– У меня хорошая память на лица, – заявил он. – Нет, я не хвастаюсь, а просто констатирую факт. Но я никогда не помню голос и имя, если в том нет особой необходимости. Сдается мне, едва ли я когда-либо встречал этого парня, но, возможно, мне доводилось сталкиваться с ним на лестнице или вместе подниматься в лифте, да мало ли что еще? Даже не лицо – мне незнакомы его глаза. Но вот черты… хотя что толку? Ладно, если надумаю, кого он мне напоминает, скажу вам. А он вам нужен?
– По правде говоря, да! По-моему, он как-то связан с Дженет Гаррисон, моей студенткой.
– Что? Та самая молодая леди, которую зарезали прямо на кушетке? Знаете, я ведь был там, когда обнаружили тело. Так это ваша студентка?
– Вы были там?
– Да. Случилось так, что я тоже посещал сеансы психоанализа у Бауэра. Кстати, о лицах – у нее оно было очень необычное. У меня вошло в привычку приезжать пораньше, если, конечно, позволяла проклятая подземка, просто затем, чтобы успеть взглянуть на нее.
– А вы когда-либо говорили с ней?
– Чего нет, того нет! До голосов я не большой охотник, если не считать свой собственный, который мне приходится слышать поневоле и чаще, чем хотелось бы. А вдруг ее голос оказался бы визгливым или даже гнусавым и это в сочетании с таким изумительным лицом? Нет, тогда бы сразу пропало все очарование ее лица! А кстати, какой у нее был на самом деле голос?
– Какой? Ну уж во всяком случае не гнусавый. Нет! Скорее тихий, хотя и несколько на взводе. А что, этот Бауэр хороший психоаналитик?
– О да! Первоклассный. Бесподобный в том плане, что он слышит даже то, чего вы не говорите, а в моем случае, конечно, это приобретает первостепенное значение.
И внезапно, как бы затем, чтобы дать Кейт возможность услышать невысказанное, он откинулся на спинку стула и, образно говоря, отгородился от нее молчанием, словно занавесом. Кейт, не любившая вечеринки, ощутила себя усталой и подавленной. Рид оказался прав. Расследование – не просто игра в великого сыщика ради друга, попавшего в беду. Она непрошеной гостьей оказалась вдруг на вечеринке, загнала в угол Спаркса, доставила хлопоты и озадачила Лилиан – и что в итоге? Как убедиться, вел ли Спаркс занятия с десяти утра в тот день, когда была украдена униформа? Он же явился без опоздания на сеанс к Эмануэлю. Мог ли он пробраться в общежитие, чтобы ограбить комнату Дженет Гаррисон? Это казалось маловероятным. Мог ли он поднять руку на тихую девушку, возненавидев себя за то, что согласился на должность в учебном заведении, которое не уважал, если не сказать большего?
«Да, у тебя явно обнаружился талант ставить вопросы, – уныло подумала Кейт, – и при этом налицо полная неспособность найти ответ хотя бы на один из них».
Кейт принесла свои благодарности и пожелала «доброй ночи» хозяину дома, который даже не сразу вспомнил, кто она такая и откуда, помахала рукой Лилиан и поймала такси. Что дальше? Допустим, Джерри удалось вытянуть что-нибудь у Горана, но вряд ли его улов по значимости превысит то немногое, что ей самой удалось выудить у Спаркса. «О Боже, помоги мне, – мысленно взмолилась она. – Если это дело когда-либо будет доведено до конца, обещаю по гроб жизни не задавать ни одного вопроса, не связанного с литературой!»
Она расплатилась с водителем и, войдя в подъезд дома, нашла там Рида, спящего на стуле. Она довольно бесцеремонно разбудила его.
– Я хотел видеть тебя, – заявил он. – Сдается мне, раз уж ты пытаешься быть детективом, то тебе следует сидеть дома и отвечать на телефонные звонки, вместо того чтобы гулять на вечеринках, приставая к людям и задавая им идиотские вопросы.
– Полностью согласна с тобой, – подтвердила Кейт, впуская его в квартиру.
– Давай я сварю кофе, – предложил Рид.
– С чего бы вдруг? Я тебе сварю.
– Садись! Я сделаю кофе, а потом мы поговорим. Всплыли еще две вещи: одна – просто восхитительная, хотя будь я проклят, если знаю, с чем ее едят, а другая – немного пугающая. Сначала я выложу тебе ту, что пострашней. – С этими словами, окончательно заинтриговав ее, Рид скрылся на кухне.
Кейт незамедлительно последовала за ним.
– Что это за фокусы? Я вполне насиделась за вечер. Давай не тяни. Что-нибудь еще стряслось с Эмануэлем? Он в опасности?
– Он – нет, ты – да!
– Я?!
– Как это здорово – быть профессором английского. Никаких лишних слов, только местоимение! В полицию пришло письмо, Кейт. Анонимное, конечно. Выяснить, откуда оно, невозможно, но на такие письма у нас обращают гораздо больше внимания, чем обычно принято. Оно написано довольно связно и в нем обвиняют тебя ни много ни мало в убийстве Дженет Гаррисон.
– Меня?!
– Автор письма заявляет, во-первых, что статья, которую ты опубликовала месяц назад в каком-то научном журнале о героинях-американках у Джеймса, была украдена у Дженет Гаррисон. У тебя якобы было мало своих публикаций, и это могло поставить под удар твою карьеру. Вторым пунктом в письме утверждается, что вы с Эмануэлем были любовниками, что ты все еще его любишь и не простила ему женитьбы на Никола, а поэтому ты задумала избавиться от девушки, которая представляла угрозу для тебя. Заодно ты хотела погубить Эмануэля и частично насолить Никола, которую ненавидишь. Далее, в письме указывается, что у тебя нет алиби, что ты знала до мелочей расположение комнат Бауэров и была достаточно близко знакома с девушкой, чтобы, не возбудив подозрений, войти и сесть позади нее. Там есть и другие обвинения в твой адрес, но эти – главные. Ах да, там еще говорится, что ты ограбила комнату Дженет, чтобы не осталось никаких материалов, которыми она, возможно, пользовалась при написании статьи. А сейчас остынь и выслушай меня хотя бы минуту! Все изложенное в письме никак не объясняет, почему ты сначала опубликовала статью, а потом поняла, чем это для тебя чревато, и начала заметать следы. Остальное выглядит достаточно убедительным, и полиция склонна отнестись к этой писанине со всей серьезностью. В полиции также заметили, что ты слишком много времени проводишь в доме Бауэров, возможно, чтобы создать впечатление, что ты их искренний и преданный друг. В полиции знают также и о том, что ты сегодня вечером отправилась на встречу с Фредериком Спарксом. По мнению полицейских, ты опасаешься, что ему кое-что известно, и ты хотела, если это действительно так, выяснить, что же именно.
– Как же они узнали, где я была вечером? Не иначе как от тебя!
– Нет, моя дорогая, я тут ни при чём. Они выудили эту информацию – весьма ловко, должен признаться – из Бауэров.
– Так вот почему ты хотел отправиться со мной на вечеринку!
– Нет, я и сам узнал об этом сначала от тебя, а потом от полицейских. С тех пор как я стал совать нос в чужие дела, со мной не слишком-то спешат поделиться свежей информацией. Давай-ка выпьем кофе!
Кейт дотронулась до его руки:
– Рид, а ты сам веришь хоть слову из этого письма?
Он поставил чашки, ложки, блюдечки, молочник, сахарницу и кофейник на поднос и молча понес его в гостиную.
Глава 12
– Так ты веришь этому, Рид? Нет, не наливай мне кофе! Я, возможно, не смогу сделать и глотка.
Рид тем не менее налил чашку и поставил ее перед Кейт.
– Я сказал, что моя новость пугающая, но не говорил, что она ужасная. И если ты снова спросишь, верю ли я письму, я тебя побью! Даже не принимая в расчет другие обстоятельства, неужели ты думаешь, что я стал бы помогать кому-то, пусть это и человек, которому я благодарен по гроб жизни и питаю глубокую симпатию, избежать наказания за убийство! На самом деле, поскольку я знаю тебя и совсем не знаю Эмануэля, мне сейчас – когда ты сама оказалась подозреваемой – гораздо легче понять твое желание помочь другу. А это ведь уже кое-что, правда? Теперь, пожалуйста, пей свой кофе, Кейт. Бога ради, не хнычь! Я предупреждал тебя неоднократно: неприятности – это единственное, что ты можешь добыть в своем крестовом походе за оправдание Эмануэля. Ты не ожидала, что придется сражаться с драконами? Вот, возьми мой платок! Никогда не мог понять: почему ни одна женщина не носит его с собой, а если и носит, то он всегда оказывается в сумочке, которую она оставила в другой комнате? Да и я к тому же еще не выложил тебе восхитительную новость.
– Со мной сейчас все будет в порядке. И ты знаешь, ведь эту девушку, в конце-то концов, нашли там, где меня и в помине не было. Как же должен чувствовать себя Эмануэль!.. Ведь подозрения, которые пали на него, не идут ни в какое сравнение с теми, которые хотят навлечь на меня. И, признаюсь, первое, что пришло мне в голову (только представь себе, какой жалкой и постыдной была эта мыслишка): «Как это отразится на моем положении в университете? Захотят ли они иметь в своем штате профессора, которого обвиняют в убийстве!» Если это так затронуло меня, то насколько же больно Эмануэлю? А кто отправил письмо, как ты думаешь?
– Ах ты, Дон-Кихот в юбке, неужели тебе не ясно, что колеса начинают крутиться все быстрее и быстрее? В этом-то и суть! Ты напугала кого-то, моя дорогая, напугала – его или ее, пока не знаю, – и притом основательно. Хотя, конечно, думать, что именно ты нагнала на убийцу страху, мы можем только на том основании, что анонимка бросает камешки в твой огород. Возможно, ты оказалась просто самой подходящей жертвой, единственной, на которой можно было сконцентрировать внимание полиции, собрав в кучу отдельные факты и истолковав их так, чтобы анонимке поверили, пусть даже на очень короткое время. Но они – я имею в виду, конечно, его или ее, ведь в английском, к сожалению, нет местоимения, обозначающего род в единственном числе… Ну, так на чем я остановился? Ах да, они, то бишь она или он, боятся, что некоторые обрывки нитей в наших руках вдруг возьмут да и сплетутся в единую. Сейчас перед убийцей стоит вопрос: какие у нас есть ниточки и сможем ли мы распутать их, перед тем как сплести воедино?
– Рид, ты такой милый. Просто прелесть, хотя я, возможно, никогда не говорила тебе об этом. Есть нечто, что, как мне кажется, я должна сообщить тебе.
– Звучит зловеще! Ты никак собираешься признаться в неслыханной глупости, которую натворила, и предваряешь свою исповедь, вешая мне лапшу на уши откровениями о том, какой я душка. Ну давай выкладывай!
– Дело в том, что я наняла Джерри.
– Джерри! Кейт, только не говори мне, что связалась с частным детективом. Это запутает все вконец.
– Нет, Джерри не принадлежит к плеяде славных сыщиков типа Шерлока Холмса, и он в скором времени станет моим родственником по женской линии.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что наняла мальчишку? Кейт, в самом деле!..
– Не будь идиотом! Как мальчишка может стать моей родней?
– Понятия не имею. Может, твоя сестра собирается усыновить его?
– Рид, да выслушай же! Конечно, он не маленький, и у меня нет и не было никакой сестры. Но у меня есть племянница, и она помолвлена с Джерри, который пока что не у дел и вполне в состоянии навещать тех людей, с которыми я встретиться не могу.
– Ты еще не так стара, чтобы иметь племянницу на выданье, или в наши дни помолвки совершают в четырнадцать лет? А если ты так уж нуждаешься в помощнике, то чем я плох? Или для такого рода работы годится только твоя родня?
– Рид, да пойми же, наконец. У тебя есть своя работа, как и у меня, и ты не можешь шататься по разным местам весь день, даже если бы захотел. В любом случае ты бы не пожелал получать от меня приказы и только без конца спорил бы.
– А как же? Ты не из тех, кому можно давать волю.
– Увы, похоже, ты прав! Тем не менее, если ты сумеешь угомониться хотя бы на то время, которое уйдет у тебя на одну чашку кофе, я расскажу, как далеко мы с Джерри зашли в своих поисках. В большей степени это то, что удалось узнать мне, – Джерри представит отчет о проделанной работе не раньше завтрашнего утра. Вот тогда и увидим, где мы оказались, а затем ты сможешь поведать и свою восхитительную новость.
И, начав с объяснения, кто такой Джерри, она рассказала Риду об униформе разносчика, о своей беседе о Джеки Миллер, равно как и о копании в университетских папках, о болтовне со Спарксом и о планах Джерри относительно Горана и медсестры.
Рид воспринял все, что она выложила ему, довольно хорошо, внимательно обдумывая факты – если только это факты, не преминул мысленно уточнить он для себя.
– Ты понимаешь, – сказал он наконец, – эта самая несносная Джеки Миллер, возможно, держит в своих руках ключик ко всему, упорно утверждая, что кто-то видел Дженет Гаррисон с мужчиной и что мужчина этот как-то связан с убийством, хотя тут бабушка надвое сказала. Между тем позволь и мне внести свою лепту. Только не приходи в чрезмерный восторг от того, что сейчас услышишь. Звучит сначала просто блестяще, вот только когда начинаешь вникать в детали, не находишь во всем этом смысла. И если откровенно, чем больше я ломаю голову над этим делом, тем меньше могу увязать концы с концами. И, моя дорогая Кейт, мы уж точно должны обсудить нынешний род занятий Джерри. Как тебе могло взбрести в голову нанять его? Я понимаю это так, что ты платишь ему деньги за то, чтобы он подвергал себя опасности и ставил нам палки к колеса…
– Где же твоя восхитительная новость, Рид? Давай-ка послушаем ее и, когда убедимся, что она яйца выеденного не стоит, сможем вдоволь поспорить по поводу Джерри за завтраком… Думаю, тогда как раз будет время завтракать.
– Идет! Я уже рассказывал тебе о Дэниеле Мессенджере.
– Да! Он что-то там делает с еврейскими генами.
– Кейт, это венец всего! Я ухожу. Тебе просто необходим хороший ночной сон, и утром, когда ты как следует отдохнешь…
– Извини! Ты говорил мне о Дэниеле Мессенджере и…
– Я говорил тебе, хотя ты, как мне помнится, не воспринимала мои слова, что доктор Мессенджер по описанию никоим образом не похож на молодого человека с фотокарточки. Мы отправили детектива в Чикаго, чтобы он побеседовал с почтенным доктором, и поначалу это выглядело так, будто мы попусту потратили время и деньги налогоплательщиков. Мессенджер никогда не слышал о Дженет Гаррисон, равно как и о Эмануэле Бауэре, мало что знал о психиатрии как таковой и уж точно не покидал Чикаго всю ту неделю, в которую произошло убийство. Более того, он никак не мог взять в толк, с чего бы это Дженет Гаррисон вздумалось оставить ему деньги, и единственное, что ему пришло на ум, – это то, что речь идет о другом Дэниеле Мессенджере. Последнее, конечно, сущая ерунда. Девушка довольно четко обрисовала его – например, знала, где находится его дом, когда он там поселился, чем занимается и так далее. Адвокат посоветовал ей указать в завещании адрес наследника, возраст и многое другое, что она и сделала. Так что нет ни малейших сомнений, что это именно тот Мессенджер.
Сама видишь, Кейт, проблемка была та еще, впрочем, как и все, что связано с этим чертовым делом. Но наш молодой детектив явно подает надежды на то, что в один прекрасный день изобретет что-нибудь настолько очевидное, что по праву займет место в рядах гениев (все идеи гениев кажутся простыми до безобразия, после того как родятся в мозгах у гениев). Естественно, у него была с собой копия той фотографии, которая была найдена в сумочке Дженет Гаррисон. И вот, перед тем как убраться восвояси, детектив, повинуясь внезапному импульсу, возьми да и покажи Мессенджеру снимок. Он предъявил его на всякий случай, даже не предполагая, что из этого что-то может выйти. «Вы, случайно, не знаете этого человека?» – спросил он.
Мессенджер пялился на фото так долго, что детектив чуть было не подумал, что тот впал в транс. Ты же знаешь, как долго тянутся секунды, когда ждешь ответа. И вот наконец он поднял глаза и сказал: «Это Майк».
– Майк? – спросила Кейт.
– В точности так же сказал и детектив: «Майк? Какой Майк?» И что, ты думаешь, ответил доктор?
– Ох уж мне эти игры в вопросики! Я их просто обожаю, но только не сейчас. Так что же он ответил, Рид, только не тяни, Бога ради!
– «Какой Майк? – Он вроде даже удивился. – Да Майк Барристер, мы когда-то вдвоем снимали одну комнату… Да, сколько воды утекло». Вот слова доктора, – ответил Рид.
– Майк Барристер! – вырвалось у Кейт. – Доктор Майкл Барристер. Рид! Это же та самая связь, которую мы так долго искали! Я знала, что рано или поздно наши разрозненные факты сложатся воедино. Дженет оставляет деньги Мессенджеру, Мессенджер прежде знал Майкла Барристера, а кабинет Майкла Барристера напротив кабинета Эмануэля. Рид, да это просто блестяще.
– Сам знаю, что блестяще! На краткий ослепительный миг так может показаться! Но после того, как прекращается звон в ушах и ты начинаешь немного задумываться, становится ясно, что, хотя все и кажется прекрасным, тем не менее это ни черта не значит.
– Ерунда! Она была убита из-за денег.
– Даже допустив с большой натяжкой, что сумма была достаточной для того, чтобы убить кого-то, – а я такой вариант исключаю, – то кто мог это сделать? Мессенджер не мог – он не покидал Чикаго. И даже если мы опять вернемся к предположению о наемном убийце, что, согласись, уже само по себе смехотворно, то в результате расследования, кто бы его ни проводил, наверняка окажется, что Мессенджер последний человек в мире, кто мог бы пойти на это. Он не нуждается в деньгах до такой степени – счет в банке неопровержимо это доказывает. Его жена работает секретаршей, и если они и не бесятся с жиру, то уж никак не бедствуют. Даже весьма далеки от бедности, так как преспокойненько откладывают деньги на обучение дочерей в колледже. Вкусы у них отнюдь не экстравагантные. По их представлениям, самый шикарный отдых – это разбить палатки в северных окрестностях озера Мичиган. Они не в долгах, если не считать невыплаченный кредит за дом, но тогда придется отнести к разряду потенциальных убийц несколько миллионов граждан Соединенных Штатов. Я знаю, Кейт, твоя мысль неуклонно обращается к твоему любимому кандидату на роль убийцы – доктору Майклу Барристеру. Мы даже знаем, что он однажды привлекался к суду за халатность, хотя я уже успел выяснить, что подавляющее большинство таких жалоб необоснованны. Ни один врач не застрахован от встречи с психопатом, который вбил себе в голову, что ему специально не дали чудодейственное средство, или слышал своими ушами, что есть курс лечения намного более эффективный, чем тот, который был прописан ему. Но даже если в нашем случае жалоба и была оправданной, то все равно, сам факт, что кого-то привлекли к ответу по обвинению в халатности, еще никоим образом не делает этого человека убийцей. А если даже и делает, то почему тогда Барристер убивает незнакомую девушку в надежде облагодетельствовать на не очень уж большую сумму человека, которого не видел вот уже черт-те сколько лет?
– Может быть, Барристер просто хотел подставить Эмануэля, которого он по какой-то непонятной причине ненавидел?
– Может-то может, хотя трудно представить почему. Все, что мы знаем, – это то, что Эмануэль не слишком ему импонировал. Но тогда возникает вопрос: при чем здесь Мессенджер? Почему тот факт, от которого мы пришли в такой восторг, – что Мессенджер и Барристер когда-то знали друг друга – должен иметь какое-то отношение к тем чувствам, которые Барристер испытывает к Эмануэлю? Эмануэль и Мессенджер не знают друг друга, да и Барристер и Эмануэль – тоже, если не считать того, что по чистой случайности их кабинеты находятся в одном и том же здании? Так что фактик, которым мы разжились, премиленький, но он нам ровным счетом ничего не дает, Кейт! Еще одна тропка в никуда!
– Минутку, Рид! Ты совсем сбил меня с толку. Я допускаю, что Мессенджер, будучи полезным для нас, пока ни в какие ворота не лезет. Но теперь мы знаем, кто тот молодой человек на фотокарточке. Кстати, почему же мы раньше его не опознали?
– Ну, я, например, никогда его не видел. А ты заявила, помнишь, что он тебе кого-то напоминает. Любой человек меняется за время от двадцати до сорока. Вспомни, Мессенджер не видел Барристера с молодых лет, во всяком случае, у нас нет пока оснований сомневаться в этом. Он увидел парня, с которым вместе снимал когда-то комнату. Если я покажу тебе фото девушки, которую ты знала, когда училась в колледже, ты воскликнешь: «О, да это же Салли Джонс! Она всегда носила свитера в обтяжку и шепелявила». Но если я покажу тебе карточку Салли Джонс теперешней, то ты, вполне возможно, заявишь мне, что не знаешь, кто она такая.
– Ладно, валяй дальше, корчи из себя адвоката-казуиста. Все же факты остаются фактами: дверь кабинета доктора Майкла Барристера выходит в тот же вестибюль, что и дверь Эмануэля, и именно он объявил, что девушка мертва. По крайней мере, так сообщила Никола, и никуда не денешься от того, что его фотография лежала в сумочке убитой девушки.
– И убийца оставил ее там?
– Он ее просто не нашел – карточка спрятана за водительскими правами.
– Или же он оставил ее там умышленно, чтобы заставить нас думать так, как ты сейчас думаешь.
– Проклятье! Проклятье, проклятье и еще раз проклятье!
– С первыми тремя проклятьями согласен, четвертое, по-моему, уже перебор. Но кое-что пришло мне на ум. Спаркс сказал, что лицо на карточке кажется ему знакомым, если, конечно, ты верно передала мне его слова. Мог ли Спаркс узнать, кто на фотографии, и умолчать об этом? Если судить по тому, что ты рассказала, он человек осмотрительный, поэтому предпочел уклониться от ответа.
– Возможно, нам следует показать Мессенджеру фотографию Спаркса. Вдруг выяснится, что они вместе играли в бейсбол в дни далекого безмятежного детства. Мне не пришло, правда, в голову поинтересоваться, откуда Спаркс родом. Не исключено, что они, чем черт не шутит, оказались в одном лагере для бойскаутов, когда Спаркс навещал свою незамужнюю тетку в родном городе Мессенджера.
– Не понимаю, почему Мессенджер должен опознать кого бы то ни было, но я согласен, что это, возможно, и неплохая идея – показать Мессенджеру фотографии всех, кто замешан в этом деле, если, конечно, нам удастся их достать.
– По крайней мере, мы теперь все дальше уходим от Эмануэля в качестве главного подозреваемого. Хотя, – добавила Кейт, припомнив первую новость, сообщенную Ридом, – двигаемся, по-видимому, по направлению ко мне, а точнее, к полному хаосу. И все же мы двигаемся! Что предпринять дальше? О да, мы еще забыли Горана: возможно, он убил девушку ради некой развернутой им рекламной кампании. И тогда связь между Мессенджером и Барристером всего лишь случайное совпадение. В конце-то концов, жизнь полна совпадений, как ведомо было Гарди [22]22
Гарди Томас (1840–1928) – английский писатель, в романах которого преобладают трагические коллизии и характеры.
[Закрыть], хотя никто из нас почему-то не желает с ним соглашаться. О, дорогой, меня заносит все дальше и дальше. Рид, еще только один вопрос, перед тем как я совсем дойду до точки и просто-напросто засну прямо на стуле. Где был Барристер в утро убийства? Удалось ли полиции установить это точно?
– Он был у себя в офисе с кучей пациенток в кабинете и в приемной. Его медсестра, конечно, тоже находилась там. Сейчас мне начинает казаться, что во всем этом надо разобраться более тщательно. Полиция не считает, что у него бесспорное алиби, правда, как показывает практика, бесспорные алиби бывают только у преступников. Я и сам начинаю чувствовать, что у меня едет крыша.
– Утром я услышу то, что Джерри удалось разузнать о Горане. И что ему удалось вытянуть у медсестры. Возможно, Джерри…
– Ох да, ведь мы должны еще обсудить все, что касается Джерри. Кейт, я хочу, чтобы ты пообещала мне…
– Это не даст тебе ровным счетом ничего. Я все равно не вспомню, что тебе пообещаю. А у меня завтра – «Даниэль Деронда», не считая семинаров. Надеюсь, это анонимное письмо не попадет в газеты?
– Думаю, это я могу тебе пообещать!
– Кто, по-твоему, его отправил?
Но Рид был уже в дверях. Она сонно помахала ему рукой и, даже не убрав поднос с кофе, разделась, бросив одежду грудой на пол. Кейт не сомневалась, что ей не удастся заснуть со всей этой мешаниной в голове. В ее мозгу, как в калейдоскопе, мелькали, сменяя друг друга, Мессенджер, Эмануэль, Спаркс и Горан. Она так и промучилась всю ночь, пока Джерри (она забыла завести будильник) не разбудил ее утром.
