Текст книги "Тайная жизнь Маши Ромашкиной (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Маша

"Доброе утро, Ромашка❤️"

Экран телефона горит принятым сообщением. Я смотрю на него с минуту, так и не решаясь открыть, и обозначить для отправителя, что я его прочла. Потом откладываю телефон и иду в ванную, собираться на работу.

Голова гудит. То ли от вина, то ли от вины. Вчерашние события выбили меня из колеи. Тяжёлым грузом лежит на моих плечах признание Мишки, его поцелуи и предложение. Он очень мне дорог. Я ужасно скучала. Мне хорошо с ним. Но я боюсь все это разрушить. Боюсь, что мое тело откажется реагировать на него, как на мужчину. Боюсь, что обижу его.

Я устала быть одна, мне нужна твердая рука поддержки, надежное плечо и все такое… Я банально хочу любви. И Мишка подходит по всем параметрам! Просто его напор чересчур активный.

Вот как реагировать на это его сердечко в конце фразы?

Отправляю "Доброе" и цветочек в конце.

"Ромашка от Ромашки. Дождался" и смеющийся смайлик в конце.

Невольно улыбаюсь и отправляюсь на работу уже в приподнятом настроении. И чего я загоняюсь. С Мишкой легко и просто. И я очень постараюсь пустить его дальше в свое сердце.

Едва переступаю порог, на меня нападают девчонки.

– Ну как вчера все прошло? Не томи, Машка, мы тут ставки делаем, – смеётся Ирка Серебрякова.

– Было? Ну, было? – почти хором запевают остальные.

Я только скромно улыбаюсь. Пусть думают, что хотят. Прохожу за свой стол и вижу, что Че усиленно работает, игнорируя мое существование. На его столе уже новая клавиатура, от старой, разломанной остались только воспоминания. Я смотрю на его грубый профиль с мощными скулами и прямым носом и невольно восхищаюсь красотой. Не хочу этого делать, сопротивляюсь этому из всех сил, но с трудом отвожу от него взгляд. И даже не знаю, как бороться с чувством пустоты, разворачивающимся в душе при виде чертова Че.

Почему, ну, почему он? Почему это не мог сразу быть Мишка? Столько боли можно было бы избежать.

– Ромашкина, рабочий день не начнется, пока ты не бросишь стае хоть косточку! – смеётся Разумовская со своего места. Я поднимаю глаза и вижу, что все взгляды устремлены на меня.

– Все прошло хорошо.

– И все? – раздражается одна из девчонок.

– Ты хоть домой его пригласила? – цокает Серебрякова.

– Угу, – утвердительно машу я

– О-о-о, – тянут все вместе.

А справа от меня раздается истерично клацанье мышкой.

– Чертова мышь! – вполголоса шипит Руслан, и я застываю. Это он обо мне или компьютерной?

– Че, милый, умерь свой пыл, на тебя не запасли столько оргтехники, сколько ты ломаешь, – смеётся Инна.

Все разражаются громким смехом, а я наблюдаю, как краснеет шея Че. Он зол, очень зол. Но это же не из-за меня, правда? Он всегда в таком состоянии!

Через несколько часов я забываю о сидящем рядом со мной мужчине и его вспышке гнева, забываю о лучшем друге, намеревающемся завоевать меня, и о потребности поесть тоже забываю. Эскизы для "Апельсинов вай", наконец, утверждены. Но крупная кампания для детской зубной пасты взяла меня в оборот. В ушах гремит оркестровая музыка, заглушающая все мысли, кроме рабочих, когда я ощущаю на себе пристальный взгляд.

Не реагирую на него. Че провоцирует, как делает это всегда. Но зудящее чувство где-то под ребрами сильно отвлекает от текущей задачи. В пятый раз не могу попасть по нужному оттенку в палитре, напрягаясь от такого внимания. И что ему не работается? И почему никто не реагирует?

Устало выдыхаю, снимаю наушники и откидываюсь в кресле, осматривая кабинет. Пусто. Никого нет. А на часах время обеда. Вот блин. Мы с Че наедине. Последний раз, когда такое случалось довело нас до… Блин!

Медленно перевожу взгляд на Руслана, одновременно разворачивая кресло в его сторону. Чертов Че выглядит как маньяк-убийца. Его черный взгляд пронзает насквозь, злая ухмылка приподнимает один из уголков его идеальных губ, а тело напряжено. Его локти лежат на коленях, кисти рук свисают с них, корпус наклонен вперёд. Как будто готовится к прыжку.

– Что, очередной идиот попался в сети? – в каждом слове сочится презрение.

Я игнорирую его. Молча встаю с места и направляюсь в сторону выхода. Длинная нога в коричневом ботинке преграждает мне путь, я спотыкаясь и лечу прямо на стол мерзавца. Молниеносно он оказывается у меня за спиной, прижимая руками к деревянной поверхности. Край стола больно врезается в тазовые косточки, и я выгибаюсь в пояснице, чтобы уменьшить давление. Сзади слышится злое шипение. Одна его ладонь давит на спину, а другая пробралась в волосы, зажимая их в кулак.

Я нахожусь в очень двусмысленной позе, но даже не думаю дергаться. Он ведь этого и ждёт. Хочет причинить мне боль, чертов садист, и стоит мне пошевелиться – я предоставлю ему такой шанс. Стараюсь размеренно дышать, чтобы не выдать своего страха, хотя сердце бьётся где-то в ребрах. И что дальше, Че?

– Само хладнокровие, – Руслан нагибается к моему уху, почти касаясь тела. Вопреки моей воли, я начинаю дрожать от его близости, рук, шёпота. – Но я знаю, сколько масок у тебя в арсенале, дрянь. Уволься, или я убью тебя, клянусь.

Он сильнее сжимает мои волосы, причиняя боль. А затем резко отстраняется. Болезненно-жаркие ощущения тут же сменяются холодным отвращением. Думаешь запугать меня, мерзавец? Мне не страшно. Медленно поднимаюсь, поправляя задравшееся платье, и поворачиваюсь.

Руслан сжирает глазами мои оголившиеся ноги и тяжело дышит, сидя в своем кресле. Нарочито-расслабленная поза не может обмануть меня. Ты боишься меня, дорогой. Именно ты здесь мышка. А я злой рыжий кот. Ты не победишь меня, не в этот раз.

Сажусь на его стол, закидывая ногу на ногу и оголяя большую часть бедра. Черные как ночь глаза Че тут же расширяются, выдавая его с потрохами.

– И как же это будет? – невинно спрашиваю я.

– Что? – не понимает он.

– Убьешь меня. Как? Может, задушишь? – веду ладонью к шее, откидывая пальцами голову назад. – Или воткнешь нож? – обхватываю левую грудь рукой. – Прямо в сердце? А может, твои фантазии более извращеные? – веду ладонью от груди вниз по животу.

– Прежде всего, – холодно говорит Чё, вставая с места. – Я отрежут твой лживый язык, – он подходит совсем близко, но я не отвожу глаз. Мы воюем взглядами. Кто-то должен выйти отсюда победителем. – А потом, – снова хватает меня за волосы на затылке, больно оттягивая их и запрокидывая голову назад. – Четверту́ю. Медленно. С особой жестокостью.

– Ты, похоже, много думал на этот счёт, да? – сдавленно говорю я ему прямо в лицо.

– Ты даже не представляешь, сколько лет.

– Лет? Извращенец!

– Сука!

Нет ничего мягкого или романтического в том, как мы впиваемся в губы друг друга. Каждый пожирает другого, поглощает, подчиняет. Руки Че сразу оказываются у меня на бедрах, задирая платье. Я изо всех сил тяну его за волосы на затылке, отвечая той же монетой, что и он ранее. Наши языки борятся, зубы сталкиваются в порыве страсти/гнева/наваждения – нужное подчеркнуть. Я ненавижу его. Ненавижу чувства, которые он вызывает. Ненавижу тело, которое так хочу.

В этот момент я ненавижу себя.

Глава 13

Во тьме света нет. Тьма окутывает, пленяет, затягивает в ничто. Во тьме хорошо, там пусто и спокойно, ничто не разбередит старые раны, не напомнит кто ты и что сделал. Она спасение. Она и смерть.

Я не помню, почему сижу здесь, прижатая к твердому торсу, почему мои руки на его мощных плечах сжимают жёсткую ткань рубашки, и как губы оказались в плену его настырных поцелуев. Я не помню, как это началось и когда. Может мгновение назад, а может часы? Электрические разряды проносятся по венам, сжигая меня изнутри. В голове разрывается сердцебиение, уши заложило. Веки словно свинцовые, глаз не открыть. М̶н̶е̶ ̶п̶л̶о̶х̶о. Мне очень хорошо!

Чувствую руки, что раздвигают мои колени и крепкие мужские бедра, которые теперь прижаты ко мне. Чувствую его напряжение, его желание и умираю от наваждения. Его пальцы настойчиво сжимают мои ягодицы, мне почти больно, но одновременно с этим и ужасно хочется большего.

Я опускаю руки по мужественной груди и проскальзываю ему за спину, придвигая ближе, теснее ко мне. И как дикая кошка, трусь о его эрекцию. Ну же, дай мне больше. Пожалуйста. Черт! Меня затапливает жаркой волной. Я откидываюсь назад, прерывая схватку наших губ, и издаю громкий стон, содрогаясь.

Руки дрожат, ноги онемели, а я судорожно хватаю воздух. Лёгкие словно сжались до размера горошины. Несколько секунд я нахожусь в абсолютной прострации и эйфории. Ни один "розовый кролик"* в мире не способен подарить такие ощущения. Теперь я знаю это наверняка. Но за жаркой волной прибывает другая – удушливого стыда. Она затапливает меня пониманием, что я сейчас творила и с кем.

Я не хочу этого, но мне приходится открыть глаза, чтобы взглянуть правде в лицо. Че выпускает меня из своих рук и медленно пятится назад. Его взгляд полон ужаса и непонимания. Уверена, мой взгляд отражает те же эмоции. Мы смотрим друг на друга с минуту, а затем Че хватает со стола свой телефон и вылетает из кабинета.

Что ж, на этот раз он сдался первым.

Я привожу себя в порядок до того, как кабинет вновь начинает заполняться людьми. Я не знаю, как смотреть в лицо человеку, с которым только что вытворяла такое на рабочем столе. Это постыдно, грязно, неправильно. С одной стороны. И дико хорошо с другой. Чувствую одухотворенность, заряд сил, удовлетворение. Один – один, Че. Ты использовал меня когда-то, теперь я использовала тебя. Теперь ты бежишь. Теперь ты ничего не значишь.

На телефон вновь приходит смс:

«Прогуляемся сегодня?»

Несколько секунд даже не осознаю от кого это сообщение, несмотря на то, что экран горит знакомым "Миша". Медлительность мозговых процессов тоже входит в послеоргазменный отходняк? Блин, я даже не подумала о нем, пока развлекалась тут с Русланом. Но это же ничего не значит, да? Просто старая месть. Теперь, когда Че позади, я могу строить нормальные, здоровые отношения. И Мишка…он идеально для этого подходит. Вот только…чтобы окончательно закрыть счёт, остался ещё один пункт.

«Заедешь за мной?» – спрашиваю я и прикрепляю смайлик – щенка с блестящими глазами.

«Конечно!» – отправляет он мне поцелуйчик.

Вот так и должно быть, все просто, легко и весело. И романтично. Никаких драм, напряжения, жгучей ненависти.

Когда Че возвращается на рабочее место, я усиленно делаю вид, что ничего не произошло и, вообще, его не существует. Привычно втыкаю наушники и уношусь в рабочий процесс, периодически ловя на себе его жгучие взгляды. Но они больше не действуют на меня. С легкой безмятежной улыбкой я порхаю по офису, распечатывая шаблоны, согласовывая с девчонками шрифты, и даже осмеливаюсь сходить за кофе. Мне кажется, я, наконец, свободна от чертова Че.

Вечер наступает неожиданно. Если зимой небо темнело за два часа до конца рабочего дня, и все грустно вздыхали, проклиная создателя. То сейчас улыбчивое теплое солнце освещает кабинет мягкими лучами и бодрит сотрудников до последнего. Мишка уже приехал и ждет внизу, а я нервно постукивая ножкой, отсчитывая последние минуты. Сегодня я должна оказаться внизу раньше остальных.

Едва цифры на часах преображаются в магические 19:00, увожу комп в сон и вскакиваю с места. Ослепительно улыбаюсь, радостно прощаясь со всеми. В спину летит "Ромашкину точно ждёт жаркий вечер" и дружный смех девчонок. О да…вечер обещает быть жарким, если все выйдет так, как я задумала.

Мишку замечаю сразу. Он отлично выглядит. Светлая шевелюра аккуратно уложена и немного приподнята вверх в модном сейчас стиле. На нем все тоже серое пальто, которое я умудрилась испачкать помадой, а в руках цветы. Ромашки. Я начинаю смеяться, еще не подойдя к нему.

– Где ты их достал? – удивленно вскидываю брови.

– Места надо знать! – очаровательно улыбается он. – Банально, да?

– Ты что! Вот, казалось бы, так просто, Ромашкиной – ромашки, а никто не дарил, представляешь?

– Не представляю, – его глаза горят и мне становится неловко от того, что я собираюсь сделать. Уже решаю, что точно не стану, когда вижу, как чертов Че выходит из дверей башни, а на его руке висит Кононова. И не давая себе времени передумать, шепчу Мишке:

– Спасибо, – а затем приподнимаюсь на носочках и прикасаюсь губами к его губам. Это милый, лёгкий, почти целомудренный поцелуй. Но его хватает, чтобы Мишка, подстегнутый моим действием, крепко сжал меня в объятиях и углубил его.

Я держу глаза распахнутыми от удивления, а ещё потому, что мой взгляд встречается с глазами Руслана. Он застывает на месте, я вижу как его лицо искажает маска ярости, и этого достаточно, чтобы сделать меня счастливой. Теперь это конец. Финиш. Я, наконец, отомщена.

Мишка отстраняется от меня и сияет как начищенный таз. Мне стыдно перед ним, потому что я не хотела его целовать. Не так. И за то, что он стал пешкой в моей игре мне тоже стыдно. Но я всё исправлю. Я буду очень стараться влюбиться в своего лучшего друга. И когда-нибудь этот инцидент даже не будет иметь значения.

– Я пока без машины, Ромашка, – мягко произносит он. – Так что заехал за тобой на метро, ты не против?

Я улыбаюсь другу и шутливо бью его кулаком в плечо.

– А я-то рассчитывала на лимузин! – закатываю глаза, смеясь. – Куда поедем, друг мой?

– Танцевать. Куда же ещё? – шутливо улыбается он и, беря меня за руку, ведёт к метро.

– Серьезно?

– Ага, тут тангеры** по четвергам собираются, покажем им класс?

– Тебе не кажется, что это нечестно?

– Ой, да ладно, мы же просто за компанию потанцевать. Если понравится, будем все время к ним ходить! – подмигивает он мне.

Это идеальное свидание. С идеальным мужчиной. Который знает меня лучше всех. Именно так это и должно быть.

Местные тангеры, читай, группа любителей с севера Москвы, собираются в спортивном зале 112 школы. Здесь довольно приличный ремонт и ровный пол, который способствует танцам. Нас принимают тепло, как и положено в их тусовке, несмотря на то, что совсем не знают наш уровень.

Для меня все незнакомо и немного дико, ведь в спортивной программе все происходило совсем по-другому. Организатор сходки разделяет нас на две половины – мужчин и женщин – по разные стороны зала. Включается музыка, и начинается странная игра в переглядки между парами. Мужчины игриво выпячивают грудь и бросают красноречивые взгляды на понравившихся женщин. Женщина соглашается на предложение лёгким кивком головы или не соглашается, опуская взгляд. Я недоуменно рассматриваю толпу незнакомцев, выискивая Мишу, в страхе, что столкнусь глазами с чужим партнёром.

Но нет, вот он стоит, мой Мишка с теплым уверенным взглядом. Он повторяет странные выкрутасы, подобно остальным мужчинам и я, принимаю его игру, расправляя плечи и делая шаг. Мы красиво идём друг к другу, встречаемся в центре зала и сразу же прижимаемся плотнее. Моя рука покоится в его ладони, вторая на спине. Мы впитываем музыку, не двигаясь, прислушиваясь к ощущениям, слушая партнера. Это совсем не тоже самое, что заученные движения. Любительское танго – это импровизация, это чувства поверх техники, это эмоции превыше движений.

– Расслабься, – шепчет Мишка.

Я прикрываю глаза, отдаваясь полностью во власть своего партнёра, слушая его тело, его направление. Он ведёт меня: медленно, медленно, быстро, быстро, медленно. Прогулка всегда нам удавалась на славу. Затем мы задерживаемся в одной точке, чтобы перейти к волькаде – мои ноги остаются на месте, а корпус идёт за Мишей, создавая прямой угол с полом. Мы выходим из позы изящным крестом*** и снова направляемся в шаг.

Я отдыхаю душой. Мне хорошо физически и эмоционально. Но я не могу не сравнивать эти ощущения с теми, что я испытывала в своем странном сне с совсем другим мужчиной. Но это же нормально, да? Не всегда страсть просыпается сразу, и не она главная в отношениях. Мне уютно. Тепло. Спокойно. Именно о таких отношениях я и мечтала.

Вечер мы заканчиваем лёгким ужином в кафе и забавными воспоминаниями. Мишка ведёт себя как истинный джентльмен: помогает мне снять пальто, отодвигает стул, просит вазу для моих ромашек и расплачивается за ужин. Он держит меня за руку, когда провожает меня до дома и смотрит в глаза, спрашивая разрешения для следующего шага.

Я позволяю себя поцеловать. Снова и снова. Стоя у подъезда в свете тусклого фонаря. Заставляю себя почувствовать что-то большее, чем есть сейчас. Прошу свое сердце откликнуться. Я знаю, что так и будет. Просто нужно время.

*Розовый кролик – один из самых распространенных видов вибраторов.

** Тангеры – люди, которые танцуют аргентинское танго, называют себя «тангерос» или «тангер».

*** Крест – элемент, в котором свободная нога партнерши по траектории, заданной корпусом партнера, аккуратно перекрещивается с опорной ногой, впереди или позади: стопа к стопе, колено в колено.

Глава 14

Руслан

На этот раз это точно конец.

Паршивка действует на меня, как красная тряпка на быка. Стоит ей появиться в поле зрения – мне сносит крышу. Стоит ей показаться со счастливой улыбкой на губах – я зверею. Потому что картинка, как она сияет в руках другого мужчины, стоит у меня перед глазами с вечера, не выветриваясь и не стираясь даже под давлением нового дня.

Значит, это правда, у нее есть мужчина. Очередной болван, который повелся на ее невинные глазки и внешность маленького ангела. Которого, несомненно, ждёт то же, что и меня: разочарование, опустошение, боль. Сколько же их было за последние годы? Стала ли она искуснее соблазнять и врать? Стала ли играть крупнее, с более серьезными ставками? Судя по тому, что у нее теперь своя квартира, – стала.

Что же нужно вытворять в постели, чтобы тебе подарили квартиру в Москве? Мысленно возвращаюсь к картинкам в ее блокноте чёрно-белым наброскам, не отпускающим меня ни на секунду. О да, она точно знает, как нужно развлекаться. Маленькая шлюшка. Коварная обманщица. Сам дьявол.

Работать, пока она маячит на периферии становится невозможным. Сегодня последний день подачи анкеты на должность главного специалиста, а мои мозги заняты совершенно другим. Не могу ответить на элементарные вопросы, типа, основных методов по продвижению бренда на современном рынке или мер по повышению продуктивности отдела.

Руководству действительно интересно, как повысить производительность? Уволить к хренам эту дрянь! Производительность как минимум одного взлетит в три раза. А уж он, то есть я, замотивирую и остальных. Сосредоточься, Рус, скоро все будет позади. Следуй к своей цели. Паршивка сама уйдет.

Но я явно делаю что-то не так. Потому что она снова в моих руках, снова терзает своим острым язычком и сжимает маленькими пальчиками. Я снова, как озабоченный подросток, не могу контролировать наваждение. Она провоцирует, я знаю, заводит, играет со мной, в этом ей всегда не было равной. Но в этот момент, когда она трется об меня, выгибается и стонет в губы, мне совершенно плевать на ее мотивы. Есть только необходимость, жажда закончить все это здесь и сейчас.

Чувствую металлический привкус на языке, уже привычный для наших баталий. Снова цапнула меня, зараза. Но это лишь сильнее заводит. Она запускает руки мне за спину, сильнее прижимаясь, дрожит у меня в руках, вибрирует, горит. И кончает.

Не могу поверить. Смотрю, как мелкая содрогается, откинувшись на столе, и просто не могу поверить. Такое со мной впервые. Я, конечно, хорош, но довести женщину одними поцелуями и трением, такого не случалось. Из ее приоткрытого рта вылетает сладкий стон облегчения и я нисколько не сомневаюсь, что это не притворство. Самого сейчас разорвет от желания удовлетворить свои потребности, поставить дрянь на колени и заставить отработать свой оргазм. Но вместо этого пялюсь на нее, не в силах осознать, что это сейчас было. Очередная игра или…?

Смотрю в ее бесстыжие глаза и не могу справиться с собой. Комок из чувств сворачивается в районе желудка. Она прекрасна сейчас. Лучше, чем в моих воспоминаниях. Горящие глаза, приоткрытые пухлые губы, вздымающаяся грудь в съехавшем с одного плеча платье… Я хочу ее. Так сильно, что мне становится больно. Хочу ее на столе, в машине, в своей кровати. Сегодня, завтра, каждый день.

Черт. Она снова сделала это. Она, как инфекция, проникла в каждую клетку, видоизменила их, захватила, подчинила. Эволюционировала так, что старая прививка теперь не действует. Я заражен. Болен. При смерти.

Выбит из колеи.

Остаток обеда провожу в своей машине, проклиная минуту, когда мелкая вошла в мою жизнь. И тот момент, когда я сдался под ее напором впервые.

Восемь лет назад

Зачем я сюда приперся? С какого фига вообще? Век бы эту школу не видел. Но у Ленки выпускной, я же обещал. А теперь смотри на все это безумие пышных юбок и разукрашенных малолеток. Родители пускают сопли по всем этим: дети выросли, школа позади…

Когда я заканчивал одиннадцатый класс, получил от них только напутствие: вернись домой на двух ногах. А ради сестры, вы посмотрите, и приоделись, и пришли поглазеть, как она в своем платье, стоимостью в половину поддержанной тачки, будет красоваться. Нормально. Нормально она смотрится. Как и многие здесь. Никто не поскупился для своих дочерей, впрочем, у нас было так же.

– Русик, я тебя прошу, не стой с такой миной, окей? – просит систер.

– С какой «такой»?

– Обреченной. У меня же праздник, ну. В ресторан все равно не поедешь, просто порадуйся за меня, школа позади, представляешь? – хватает меня за руки и начинает радостно скакать.

И откуда в ней эта неуёмная энергия? Мы с ней совершенно разные, словно от разных отцов, хотя тут к гадалке не ходи, его азиатские корни отразились не только на фамилии, но и на наших лицах.

Улыбаюсь занозе, ладно, ради нее даже в телефон пялиться не буду. Сестра резко замирает с расширенными глазами, а потом разражается радостным воплем и несётся куда-то. Вот женщины…даже такие мелкие, а уже непостоянные. Оборачиваюсь вслед сестры и застываю как вкопанный. Сердце бухается в желудок, вызывая знакомое уже чувство падения.

В самую пору протереть глаза, потому что это видение, да? Таких как она не бывает. Нежный маленький ангел. Такая хрупкая, тоненькая в простом белом платье. Но разительно отличается от всех остальных облегающим каждую косточку силуэтом. Элегантная маленькая женщина, совсем не девчонка.

Я отмираю только, когда встречаюсь с ее взглядом: смущенным и хитрым одновременно. Она знает, как хороша. Она знает, как я в нее влип. Но я всё равно расплываюсь в улыбке.

– Ой, Маша, какая ты куколка! – восхищается мама, когда девчонки подходят к нам.

– Спасибо, – она и улыбается, как ангел, озаряя всех светом. – Это мамино платье перешили…

– Очаровательно! А твоя мама уже здесь?

– Нет, она…работает, не могла прийти, – улыбка мелкой не сходит с лица, но теряет свой свет. Она врёт. И мне становится интересно о чем именно и почему. Мне все в ней становится интересным.

Речь директора в актовом зале и вручение аттестатов ужасно скучны. Парад разряженных визгливых девиц тоже. Но я не могу оторвать взгляд от тонкой шеи мелкой, пока она сидит впереди меня с Ленкой. От ее профиля, когда она разворачивается и что-то шепчет сестре. От прямой спины, какая бывает, должно быть, только у танцоров. А когда она встаёт и идёт забирать долгожданный документ о законченном среднем образовании, еще и от ее форм, выгодно подчеркнутых светлой тканью, и небольшой полоски кожи, выглядывающей на животе.

Меня всего ломает от желания прикоснуться к ней там, провести пальцами по плоскому животику, поцеловать ямку пупка. Но все эти мысли я запираю под замок глубоко внутри себя. Я хорошо понимаю, что ни к чему это не приведет. С мелкими никогда не бывает просто.

– Русик, милый, ты точно не хочешь поехать с нами? – спрашивает веселая сестра.

– Не, – я хочу, очень хочу.

– Ладно, как хочешь, – обидчиво надувает она губки. – А можешь тогда маму и папу с собой взять, а? Ну зачем им в ресторан ехать!

– Систер, им будет не до тебя, вот поверь, они туда отдохнуть идут.

– Ага, как же! – фыркает Ленка. – Ладно, до завтра.

Сестра уносится в сторону автобуса, который всех повезет на празднование выпускного. Я отхожу за школу в тайное место всех старшеклассников, чтобы покурить, дурацкая привычка тянется со школы. Здесь дырка в заборе с прилегающим детским садом и густая растительность, прикрывающая школьников на переменах, но сегодня я оказываюсь там не один. Едва подхожу туда, слышу знакомый мелодичный голос.

– У меня выпускной, что не понятно? Нет, я не приду сегодня. Перестань. Все. Не хочу тебя даже слушать!

Она отключается от разговора и тяжело выдыхает.

– Там сейчас автобус уедет без тебя, – девчонка пугается и отскакивает от меня. – Прости не хотел тебя напугать. Парень? – киваю на телефон.

– Отчим, – кривится она.

– У вас не очень отношения, да?

– Ага, – кивает она, но на меня не смотрит.

– Ты очень красивая сегодня, – и зачем это ей говорю? Она поднимает свой взгляд и всматривается в меня своими огромными зелёными глазами. Они похожи на драгоценные камни. Как изумруды, нет, малахиты, из которых сделана шкатулка моей бабушки. Пронзительный, глубокий, неоднородный цвет.

– Спасибо, Руслан, – кажется, она впервые произнесла мое имя. От простых звуков не должно так пробирать насквозь, да?

Мы смотрим в глаза друг другу и молчим. Я перекатываю в пальцах сигарету и считаю удары собственного сердца. Мелкая делает несколько робких шагов в мою сторону.

– Мне надо идти, а то реально уедут без меня, – а сама стоит напротив меня и смотрит, смотрит так, что озноб по коже.

– Ага, веселись, – вставляю сигарету в рот и тянусь за зажигалкой, прерывая зрительный контакт.

– Я хотела… – начинает она. – Я нравлюсь тебе?

Я ошарашено пялюсь на нее.

– Просто подумала, что теперь у меня нет повода бывать у вас каждый день. Но я этого очень хочу.

Она делает еще шаг ко мне.

– Поцелуешь меня? – прожигает взглядом, а я от неожиданности застываю. Вот это поворот.

– Не думаю, что это хорошая идея, – говорю, вынимая сигарету и снова принимаясь вертеть ее в руках. Это плохая идея! Ужасная! Отвратительная!

– Это отличная идея, – она не сдается, не улыбается и сверлит твердым взглядом.

Она делает ещё шаг и прижимается ко мне. Затем медленно приподнимает голову и ее мягкие губы накрывают мои. Я не отвечаю. Я заморожен. Но чувствую ее теплый податливый ротик, чувствую как она дрожит, как тогда, в клубе, в моих объятиях, и я ужасно хочу большего. Но прежде чем решаюсь на что-то, она отстраняется. Смотрит на меня с полуулыбкой.

– Это…совсем не так, как я себе представляла. Прости, – шепчет с придыханием и отводит взгляд. Делает шаг назад, желая сбежать. Но я не могу, уже не могу ее отпустить.

Притягиваю ее за руку к себе, впиваясь в рот поцелуем. Сразу раздвигаю ее губы своими, проникаю внутрь и выманиваю ее язычок. Она несмело целует меня в ответ, робко прикасаясь языком к моему, пробуя, экспериментируя. Она совсем не опытна в этом плане, это нельзя не заметить. Но крышу мне все равно сносит.

Воспоминания горят на моих губах разочарованием и болью. Я не знал, что она просто великолепная актриса. Я не знал, что таких как я, сраженных ее невинным взглядом, робкими прикосновениями и провокационными речами с десяток. Я не знал, что эта девочка оставит такой глубокий шрам после себя. Я не знал, что так сильно ее полюблю.

До конца дня бросаю изучающие взгляды на Мышку, пытаясь разглядеть в ней прошлые черты. Нет, того, что я так в ней любил уже нет. Да и не было никогда. Только ложь на лжи. Слой за слоем. А то, что ее внутреннее уродство диаметрально граничит с внешней красотой теперь очевидно. Она не стоит того, что я к ней чувствовал.

Выхожу с работы с Настёной в обнимку. Надо выбить из своего нутра идиотские чувства, а доступная женщина для этого подходит лучше всего. Но видя как мелкая смотрит на меня, позволяя другому засовывать язык себе в глотку, просто вымораживает. Что-то мне это напоминает.

Черт. Я снова в игре.