Текст книги "Тайная жизнь Маши Ромашкиной (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 30

– Мы спустимся на «Интенсив»? – я задираю голову, чтобы взглянуть Руслану в глаза.

Лежать в его объятиях, прижимаясь щекой к твердой груди, и слушать его неспокойное сердцебиение – чертовски здорово. Но есть же ещё и работа. Обязательства. Нам не избежать опроса, как прошла конференция, когда мы переступим порог родного маркетингового.

– Надо бы, – Рус запускает руку в волосы и слегка взлохмачивает их. Левой рукой, той, где надежно закреплена моя повязка, он обнимает меня, прижимая крепче к себе. Я утыкаюсь носом где-то в районе его подмышки и жадно вдыхаю природный мужской запах. Странно, раньше мне всегда казалось, что мужчины ужасно вонючие существа, а этот пахнет как-то по-другому. Возбуждающе. По родному.

– Щекотно, – тихо смеётся Рус. – Мелкая, прекрати, – выворачивается из моих рук, когда я пальцами легонько его щекочу.

– Просто проверяю твои эрогенные зоны, – мягко хихикаю, наблюдая, как Рус ужом извивается от моих действий.

– Это НЕ эрогенная зона! – возмущается он, сквозь смех. – Показать тебе по-настоящему эрогенную?

Он отбрасывает одеяло, чтобы впечатлить меня своим восстающим чудовищем. Я впечатлена, впечатлена. Уже раза четыре как!

– Не, – тяну я, вскакивая с постели. – Не, не, не. В душ, собираемся и на конференцию.

Где мои трусики? Оглядываю пол в поисках утраченного.

– Ты снова хочешь слушать нудятину длиной в несколько часов? – Руслан переворачивается на бок, упираясь головой в ладонь. Аполлон. Нет, Арес, бог войны – темный и опасный.

– Сейчас кейсы разбирать будут, это гораздо динамичнее! – уповаю я на совесть организаторов. И все еще не могу найти свое нижнее белье. А, ладно. – Все, я в душ!

Пока Арес не очухался, забегаю в ванную и запираюсь там. Регулирую воду и забираюсь под горячие струи, разгоняющие ломоту во всем теле. От такого марафона и в кому впасть можно. И как только Конфетка такое выдерживает? Ах да, она же нарисованная.

Уже намыливая тело гелем, слышу жалостливые скребки в дверь. За шумом не разбираю, что Руслан говорит, но судя по интонации, напрашивается присоединиться. "Как предсказуемо" – хмыкаю я.

Нет, все-таки Аполлон. Бог любви. Его активности даже энерджайзер бы позавидовал… И опыту. Провожу ладонями по чувствительным местам, которые все еще помнят его прикосновения, и невольно вздрагиваю. Не сейчас. Не надо думать сколько женщин побывали в его руках, скольких часами он не выпускал из постели и вот так же настойчиво совращал.

Но тянущая сила в виде булыжника проваливается куда-то в желудок. Боже, он творил ужасные вещи. Прижимаюсь лбом к холодной плитке душевой кабины, позволяя струям воды скатываться по спине. Я знаю, что чувствовали все эти девушки… я когда-то была на их месте. Но если мне он причинил боль, потому что не знал, как поступить правильно. То с ними был холодный расчет. Он получал от этого удовольствие.

Сердце сжимается, грозя присоединиться к булыжнику в желудке. Легко не думать об этом в его объятиях, смотря в глаза, которые обещают не предавать, на губы, которые шепчут, что любят. Но как справиться с этим эхом из прошлого в виде призраков его бывших ошибок, когда остаешься наедине со здравым смыслом? Как поверить, что все это позади?

Мне страшно. Потому что того мальчишки, в которого я когда-то влюбилась, того, что предпочитал мягкие футболки стильным рубашкам, и ни за что не поменял бы свою "девятку" на импортную тачку, уже нет. Нет веселого Руса, способного часами расспрашивать об учебе и смеяться над моими глупыми рассуждениями о жизни. Нежного романтика, с которым мы рассматривали звездное небо, попивая коктейли из Макдака, и прятались по подъездам, стесняясь рассказать о нас миру.

Это совершенно другой человек. Оболочка та же, а человек внутри – другой. Может, и со мной произошло так же? Что он видит, когда смотрит на меня? Ту девчонку, которая украдкой брала его за руку, когда мы с смотрели фильмы в компании его сестры или эту, со вселенским безразличием на лице, отрепетированным годами? И сможем ли мы любить друг друга такими, какими сделали нас прошедшие годы, такими, какими обтесали обстоятельства?

– Эй, – голос из-за двери становится громче. – Мышка, ты там жива или я затрахал тебя до смерти?

Выключаю воду, бесцельно пролитую, пока я находилась в своих вселенских думах, заматываюсь в огромное пушистое полотенце и открываю дверь. Аполлон внимательно вглядывается в мое лицо, ища на нем ответы на незаданные вопросы. Нет, все же Арес – воинственный и мрачный.

– Все нормально? – задаёт он осторожный вопрос.

– Конечно! – максимально легкомысленно отвечаю я. – Душ весь твой!

Проскальзываю в комнату и начинаю сборы. Поправляю макияж, оставленный часом ранее на белоснежной подушке, вытаскиваю новое белье, потому что предыдущее так и не нашлось, и влезаю все в тоже серое платье. Это ведь будет странно, если я переоденусь среди дня, да?

Невесёлые мысли о том кто мы такие и понравимся ли друг другу, когда спадет апломб неудержимого сексуального влечения, роятся в голове стаей пчел. Клубок "да, нет, не знаю, а может…" запутывается все сильнее. Стою перед зеркалом, расправляя на себе невидимые складочки, и не замечаю, как сзади подбирается разгоряченное тело. Мы всматриваемся в глаза друг друга через зеркало, считывая собственные сомнения.

– Все получится, – как чертов телепат, уверенно говорит Че.

Я киваю едва заметно, стряхивая с себя наваждение и самоанализ. Я хочу этого. Он верит. У нас получится.

***

– Динамика на лицо! – саркастично выдает Руслан, едва мы возвращаемся в конференц-зал.

Стулья, еще пару часов назад выставленные ровными рядами, теперь стоят полукругом несколькими отдельными островками. Участники конференции лениво развалились на них, уже не скрывая, что с большим удовольствием сейчас заливались в баре, а не вот это вот все… Но пара активистов все же увлечены работой над кейсами, которые раздали организаторы.

– Может, вернемся в номер? – шепчет змей-искуситель.

Я толкаю его локтем в бок и продвигаюсь к свободным стульям у ближайшей группки людей. Очевидно, с самыми активными участниками.

– Вы только послушайте, коллеги, какой интересный нам достался кейс! – активно размахивает руками тощий парнишка в глухом свитере под горло, едва наши тела приземляются на горизонтальную поверхность. – Продвижение нового приложения страховой компании!

– Бл*ть, – тихо стонет Рус рядом со мной и начинает оглядываться. – Так и знал, что он тут неспроста.

– Что?

– Яковлев, – морщится Че, – Хочет бесплатно собрать идеи для продвижения своего долбаного приложения. Не собирается он расширять отдел, просто халявные идеи собирает, жук.

– А что, так можно? – шепчу я потрясенно.

– Нет предела его наглости… О, а вот и он, – Руслан кивает в сторону, показывая на Александра. Тот стоит в окружении организаторов конференции, как всегда в безукоризненном костюме и с выправкой, которой позавидовал бы любой военный.

Он со снисхождением оглядывает толпу, при этом, не переставая раздавать колкие остроты, судя по смешкам его слушателей. Пока наши взгляды не пересекаются. Он замолкает и одаривает меня своей широкой улыбкой, являя миру ряд безупречных зубов. По коже пробегают мурашки от его взгляда. Ужасный человек. Устрашающий.

Пока активисты группы решают непростые вопросы эффективности каналов продвижения, мы с Русланом тихонько переговариваемся, не свалить ли все-таки под шумок?

– Рус, на минуточку, – возникает возле нас высокий брюнет с лживыми улыбками.

– Не хочется, – Че вытягивает ноги и принимает расслабленную позу. Насколько это позволяет жёсткий стул под ним.

– По делу, – многозначительно хмурит брови Александр Германович. – Ты знаешь.

Руслан поднимается и отходит к группе организаторов, с которыми ранее разговаривал Яковлев. Каждый из них приветствует Че доброжелательным рукопожатием и даже похлопывает по спине. Они, что, знакомы? Но откуда?

Мерзкое, липкое подозрение заползает в мое неокрепшее сознание. Черт, я и забыла, что он под подозрением в шпионаже…

Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет не так.

Я не свожу с него взгляд. Руслан выглядит расслабленно, ничто в его позе не выдает неприязни или нежелания общаться с этими людьми. Я вижу только его затылок, но практически не сомневаюсь, что на его лице сейчас застыла вежливая улыбка, он мастер держать лицо. Но что он там делает? О чем разговаривает? Почему пошел с Александром, стоило тому настоять?

– Мария, а Вы что думаете? – обращается ко мне парень в свитере, отвлекая от слежки. Он всматривается в мой бейдж, слегка скосив глаза и туда, на что он прикреплен. Извращенец.

– Я думаю, что мне пора, – резко встаю со стула.

Надо признать, что идея участия в конференции полностью провалена. Не надо было даже спускаться. Руслан был прав. Оборачиваюсь к месту, где минуту назад стояла компания мужчин в костюмах с Че во главе, но его уже нет. То есть несколько человек по-прежнему стоят у дверей и тихо переговариваются, но Руслана среди них нет. Как и чертова Александра, мать его, Германовича.

Не нравится мне все это. Не нравится.

Стараюсь как можно незаметнее пробраться к выходу, не мешая группам в их мозговом штурме, но никто даже не смотрит на меня. Достигаю дверей как раз, когда со сцены раздается голос:

– Ну что ж, время подошло к концу. Прошу каждую группу взять себе по листу флип-чарта и зафиксировать на нем ваше коллективное предложение.

Да, определенно, мне здесь делать нечего.

В коридоре воздух кажется прохладнее и чище. Вдыхаю полной грудью, наслаждаясь тишиной и облегчением от принятого решения. У нас с Русланом больше суток впереди, которые мы можем провести вместе. Так много часов, за которые мы можем узнать друг друга лучше. Так много времени, чтобы убедиться в его непричастности к шпионажу. Нужно только спросить.

Но где, черт возьми, сам Руслан?

Сейчас бы не помешал его номер телефона, с грустью отмечаю я про себя. Боже, что за бред, мы скоро подберёмся к двузначному числу раз, когда были близки, а обменяться номерами так и не удосужились. Все, абсолютно все в наших отношениях наперекосяк. Но то ли это воздействие гормонов, то ли я заделалась оптимистом, меня это не волнует. Нужно просто его найти.

Эти двое предсказуемо оказываются в баре на первом этаже. Они не замечают меня, ведя эмоциональный разговор. Александр сверкает своими дорогими часами, указывая на что-то Руслану. А тот в ответ начинает размахивать руками. Я мечусь в проходе, не зная, уйти ли, оставив их разбираться наедине, или прервать, возможно, предотвратив драку. Я делаю несколько робких шагов вперед, и до меня начинают доноситься обрывки фраз.

– Да пошел ты! – гневно выплевывает Рус.

– Я тебя предупредил, – голос Александра потерял былую лёгкость, снизившись до угрожающих нот.

Руслан отпихивает руку брюнета, мне кажется, они сейчас схватят друг друга за грудки и начнут меряться силой, но в этот момент они видят меня. Глаза Че бешено горят, лицо искажает знакомая мне маска гнева, но он быстро берет себя в руки, встречаясь со мной взглядом.

– В понедельник, не позднее шести, – резюмирует какую-то их договоренность Александр. – Не разочаровывай меня.

Разворачивается и, проходя мимо меня, бросает:

– Если что, я в номере 306, красотка, – подмигивает мне и уходит, оставив после себя только аромат дорогого парфюма и осадок неприязни.

– Что?.. – начинаю я говорить, но Руслан прерывает.

– Давай не будем об этом, – резко говорит он. – Просто старые разборки. С нами, – указывает на меня и себя, – Это никак не связано. А я чертовски хочу отвлечься.

Руслан притягивает меня к себе в объятия и зарывается лицом в волосы, глубоко вдыхая. Я разрываюсь между желанием сейчас же все из него вытрясти и страхом услышать то, что мне не понравится. Последнее побеждает, разделяя пальму первенства с желанием поддержать его.

Поглаживаю ладонями по его спине, и чувствую, как напряженные мышцы расслабляются.

– Что, вернемся на конференцию? – спрашивает мне в волосы, щекоча теплым дыханием кожу.

– Ну, нет, – фыркаю я. – Ты убедил меня, нечего там делать.

– Я мечтал об этом услышать! – острые зубы впиваются мне в шею, царапая нежную кожу. – Пошли, Мышка, наверстаем упущенное.

Он тянет меня за руку, но я останавливаюсь, грозно складывая руки на груди.

– Я не поняла, а кормить меня сегодня будут? Во мне кроме одного жалкого круассана сегодня ничего не было! – напускаю на себя серьезность.

– Ну, технически, – лыбится Рус. – В тебе побывало и ещё кое-что сегодня.

– Это не еда! – прыскаю я со смеху и заливаюсь краской.

– Это как посмотреть… – опускается он до хриплого шепота. Его глаза заволакивает пелена, и я знаю, что будет дальше. Хочу этого, но мой желудок возвещает, что приоритет, все-таки сейчас у него.

– Ладно, – ладонь Руслана ложится мне на живот и скользит по нему вниз. – Сначала удовлетворим одну потребность, потом другую. А может, и все одновременно! – загорается странный огонек во взгляде Че.

Что он задумал?

***

Рум-сервис изобрел гений. Я удовлетворённо откидываюсь на подушке после огромной порции пасты и чизкейка и громко вздыхаю.

– О, боже, я не могу пошевелиться.

– Ну, нет, – насмешливо смотрит Че.

– Давай немного поспим, а? – я прикрываю глаза, разомлевшая от удобства и насыщения.

Матрас подо мной прогибается, а затем отпружинивает вверх. Я приоткрываю один глаз, сонно поглядывая на Руслана. Он убрал с постели поднос, полный пустых тарелок, и расстегивает на себе рубашку. Не могу отвести взгляд от его загорелой кожи и стройного торса. Он как парень из модного журнала – вылеплен по образу и подобию древнегреческой статуи. И пускай у него нет четко очерченных кубиков пресса или мощных бицепсов, в-образная мышца, прячущаяся за широкой резинкой боксеров, заставляет меня исходить слюной. Он ужасно сексуальный.

Раздевшись, он забирается на постель и ложится рядом со мной. Его пальцы медленно очерчивают мои ключицы, проскальзывая вниз, к вырезу платья. Забираются под него, отодвигают ткань кружевного бюстгальтера и мягко сжимают грудь.

– Что ты делаешь? – шепчу, покрываясь мурашками, но глаз не открываю. Я сейчас в таком приятном междумирье – где-то между сном и явью.

– Разве спят в одежде? – томно шепчет Рус возле моих губ, но не касается их.

Его ладони прокладывают путь по животу к кромке платья, а потом вместе с мягкой тканью он задирает их вверх. Я выгибаюсь в спине, помогая ему с платьем.

– Привстань, – шепчет Руслан и стягивает жаркую ткань одним ловким движением. Я тут же падаю обратно на подушку, обессиленная. Словно все мое тело – мягкий зефир, не способный удержать форму.

Чувствую на себе настойчивые пальцы любимого мужчины, который возвращается к груди, приспускает чашечки бюстгальтера и впивается ртом в сосок. Из меня вырывается громкий стон, а внизу живота разгорается самый настоящий пожар. Все чувства обострены моим сонным состоянием, каждая клетка накалена, все нервные окончания активированы. Рус перебирается ко второму соску, нежно прикусывая его. Я выгибаюсь дугой.

– Черт.

– Немного, – усмехается он.

Руслан опускается ниже, покрывая тёплыми влажными поцелуями кожу живота, выписывая затейливые узоры языком. Голова наполняется сладкой ватой – хорошо, легко и вкусно. Пальцы ныряют под трусики и начинают стягивать их вниз – ужасно медленно, невыносимо эротично.

– Оставлю тебя в чулках. Ты же не против?

Я нечленораздельно мычу, не в силах заставить свой язык ворочаться. У Руслана таких проблем не возникает. Его рот накрывает чувствительное местечко у меня между ног, и я совершенно бесстыдно стону от удовольствия. Его ласки неспешные, невыносимо тягучие, сладостно-ленивые. Тело натягивается как струна в предвкушении развязки, а она все не наступает и не наступает. Я сгораю в невероятных ощущениях, сердце колотится, как сумасшедшее, живот сводит жаркими спазмами, ноги дрожат. Снежный ком все катится и катится, и я чувствую, как близка к финалу.

– Не могу больше ждать, – хрипит Рус, привстает и резко разворачивает меня на живот.

Я гневно урчу, не пытаясь скрыть недовольство, но ровно до того момента, как чувствую его напряженный орган, заполняющий меня до отказа. Это не стон удовольствия вырывается из меня, а крик. Невероятные ощущения. Руслан движется ужасно медленно, практически выходя из меня и до предела врываясь обратно. Я чувствую капли пота на своей спине и пальцы, сжимающие мои ягодицы.

– Пиздец… – шипит Рус. – Пиздец, как хорошо.

Его стоны перемежаются с моими, он немного ускоряется, а затем отодвигает одну мою ногу в сторону, сгибая в колене, и оказывается еще глубже во мне.

– Боже, боже, боже, – нашептываю я, не в силах вспомнить другие слова, когда снежный ком накрывает меня с головой.

Затем меня накрывает мокрое тело Руслана, и я засыпаю. Опустошенная и счастливая.

Глава 32

За окном мелькают сосны, опоясывающие дорогу стройным рядом. Сквозь их не слишком пушистые ветви то и дело проскальзывают лучи весеннего солнца, и я жмурюсь, не переставая улыбаться. В салоне машины играют Сплины, которым я громко и фальшиво подпеваю, не забывая барабанить пальцами по обшивке двери.

Руслан смеётся надо мной, через раз напоминая, что это не концерт по заявкам, но я не слушаю, упорно продолжая перекрикивать солиста любимой группы. Сто лет не пела. Так странно, привычка, что раньше была неотъемлемой частью меня самой – растворилась под слоями самоконтроля. Столько лет я училась быть незаметной настолько, насколько это возможно, чтобы как можно меньше людей допустить в свой мир, что перестала радоваться обычным вещам. Громко смеяться, разговаривать по душам, голосить под любимые треки…

Но вчерашний день перевернул и эту страницу моей жизни. В пустыню провели водопровод. Аллилуйя! Мы часами не вылезали из постели и… говорили. Ладно, ладно, были не только разговоры, но та часть, где участвовал язык, мне понравилась больше всего. В обоих смыслах.

Смотрю на сосредоточенный профиль Руслана и вновь чувствую это – наполняющее меня тепло, какую-то щемящую нежность, полноту. Словно старому плюшевому мишке пришили обратно его мохнатую лапу. Вот я тот самый медведь. Так долго никому не нужный, заброшенный за ненадобностью в чулан, но теперь вновь реанимированный.

Мы сворачиваем на МКАД и солнце оказывается по другую сторону, нещадно паля прямо в лобовое стекло. Руслан тянется к бардачку, задевая мои колени, и я моментально вспыхиваю. Такое невинное движение, в сравнении с тем, что мы делали последние пару суток, но отчего-то здесь, за стенами спасительного гостиничного комплекса, все кажется реальнее, чувствуется острее. Он достает солнечные очки-авиаторы, но тут же возвращает ладонь на мое колено, несильно сжимая его, давая понять, что ему важен этот контакт так же, как и мне.

– Мне всегда нравились твои острые коленки, – Руслан продолжает игру, которую мы начали вчера.

"Мне всегда нравилось…" – этой фразой мы доставали воспоминания из шкатулки своей памяти, чтобы связать нас настоящих с теми, кем мы были тогда. В моей лежит уже с десяток "твои глаза, губы, волосы" и вот, прибавились еще и коленки. Хотя не меньше там и "смеха, странных шуток и того, как сербала дурацкий молочный коктейль". Кто бы мог подумать, что во мне так мало изменилось за эти годы. И как мне необходимо было знать, что во мне так многое может нравиться.

– Мне всегда нравилось, как ты водишь машину, – вступаю я в новый раунд. – Уверенно, расслабленно, словно автомобиль – продолжение тебя, а не просто железная коробка. Даже когда на месте этой шикарной БМВ было настоящее ведро с гвоздями!

– Ты не смеешь так говорить о моей девятке! – притворно возмущается Рус.

– У тебя была огромная дырень на левом крыле, в которую задувало, словно мы парусник! – смеюсь я. – Она, наверное, и разгонялась только за счёт ветра!

– Бесплатный кондиционер!

– А странные белые разводы в салоне?

– Современный дизайн!

– Отсутствие ремня безопасности на пассажирском сидении тоже дизайн?

– Ладно, это было ведро с гвоздями, – сдается Рус.

– Ведро с гвоздями! – торжествую я.

Че кидает на меня взгляд полный искр радости, давно я не видела его таким расслабленным, свободным, счастливым. Он одевает свои модные солнечные очки, скрывая от меня свой темный, обволакивающий взгляд, но ладонь снова возвращается на замерзающее без его тепла колено.

Мы не договариваемся, как пройдет сегодняшний вечер, что мы будем делать и где. Он просто едет к моему дому, выходит вместе со мной, поднимается с моей сумкой на этаж и заходит в квартиру. Стоит в пустом коридоре, осматривая оштукатуренные стены и молчит. Понимаю, квартира сильно напоминает недострой, но она моя, только моя, и этого достаточно, чтобы чувствовать себя в ней счастливой. Обои – дело десятое.

– Ипотека, значит, – выдыхает он, осознавая действительность.

Я повожу плечами, мол, ну, как-то так и снимаю кеды. Руслан задумчиво стягивает с себя обувь и идёт вслед за мной по коридору. Идти не так, чтобы долго, в квартире площадью в тридцать два квадратных метра, но эти несколько шагов отдаются в моей голове потоком сомнений. Стоило ли приводить его сюда? Показывать, как я живу и чем? Не разочаруется ли он во мне?

Мы заходим в комнату, служащую мне и спальней и гостиной, и чаще всего и кухней, чего уж греха таить. Тут несусветный бардак. Стул с вещами валяется на полу, диван не заправлен и живописно украшен моими лифчиками – спешные пятничные сборы, – возле тумбы, на котором красуется ноут с живописными чайными пятнами на крышке, стоит ряд грязных чашек и тарелок. Блин, я и забыла, какой у меня срач дома. И даже не подумала, что могу вернуться с конференции не одна.

Нервно закусываю щеку изнутри, и кошусь на Руслана, пытаясь прочесть по его лицу, что он обо всем этом думает. Потрясен, однозначно. А кто бы не был на его месте?

– Обычно здесь бывает почище, – смущенно бормочу я. – Хотя, знаешь что? Не бывает. Я дикая хаосница, и если бы здесь было побольше вещей, я была бы уже погребена под ними.

– Да, вещей здесь и впрямь, немного, – тянет Руслан, останавливая свой взгляд на кровати.

– Разочарован? – приваливаюсь к дверному косяку, и перебираю пуговицы на пальто, которое так и не сняла.

– Мне всегда нравилось, что ты настоящая, – тихо произносит Рус.

Мы встречаемся взглядами и я не могу сдержать улыбку.

– Настоящая, в смысле, неряха?

– Настоящая, в смысле, не боишься показать свои не лучшие стороны, – Че подходит ко мне близко-близко и заключает лицо в свои ладони. – Не прячешься за модным фасадом и не носишь социально ожидаемую маску.

– Это ты так завуалированно пытаешься сказать, что я странная? – шепчу я.

– Ага. Странная, – поцелуй в щеку. – Особенная, – в уголок рта. – Настоящая, – в губы.

Касается мягко и нежно, убеждая в своих словах.

– Так что, – говорю, едва мы отстраняемся. – Можно не убираться?

– Ну, нет, – усмехается Че. – Я привык трахаться в стерильной среде.

– То есть ты рассчитываешь…

– Ага. Трахаться, заниматься сексом, любиться… Все вместе и каждое по очереди, – сверкает он своими безупречными тридцатью двумя, сжимая мою талию в руках.

– О'кей, но сначала поедим, ладно?

– Конечно, ужин, вино, кино, все, что ты захочешь, Мышка.

– Я хочу, чтоб ты перестал меня так называть, – твердо говорю я.

– Бесит?

– Ужасно, – закатываю я глаза.

– Считай, что это моя месть, за все, что ты вытворяла на моем рабочем столе, – пальцы Че начинают расстегивать мое пальто.

– Э, это не я вытворяла! – возмущаюсь, но Рус не дает мне разойтись гневной тирадой, собственнически запуская руки под свитер, едва распахивается пальто.

– Ты, ты, коварная Мышка. Сидела вся такая сексуально неприступная, глаза в пол, ни единого громкого звука. А потом так стонала в моих руках… – с моих плеч падает тяжёлое пальто, мягкие губы касаются ушка. – Хвостиком махнула, мое самообладание упало и разбилось.

Издаю слабый писк, когда уха касается влажный язык и начинает выписывать там узоры. Ма-ма. Как это возбуждает. Кладу руки на плечи Руслана и немного отстраняюсь.

– Ты же не занимаешься этим в нестерильной среде, – язвительно напоминаю я.

– В жизни нужно попробовать все!

Его губы сжимают мои своим напором, язык завязывает с моим беззвучный диалог, а руки уже шарят во всех стратегических местах, когда из кармана его брюк раздается громкий рингтон.

Руслан с неудовольствием отрывается от меня, вынимает гаджет и пару секунд смотрит на экран. Не знаю, кто там названивает, потому что считаю нелепым заглядывать в чужой телефон, но лицо Че меняет свое выражение. Да и все тело напрягается, выдавая его нервозность. Он сбрасывает звонок, а затем, долгим нажатием на боковую клавишу, выключает телефон.

– Есть идея. Давай выключим ненавистные телефоны и ещё один вечер проживем Робинзонами на своем собственном необитаемом острове? – он заглядывает мне в глаза, ища поддержки.

– Да, – неуверенно говорю я. – Да, конечно, – прибавляю увереннее. Мне все равно почти никто не звонит.

Выуживаю из кармана пальто телефон и с удивлением понимаю, что он итак выключен. Вообще, если задуматься, я его давно не проверяла, так что… ну, это и к лучшему.

Продлим свой мини-отпуск. Побудем только вдвоем, не рискуя быть прерванными дурацкими сообщениями или неугодными звонками. Насладимся последними часами перед работой, потому что сдается мне, понедельник все изменит.