Текст книги "Тайная жизнь Маши Ромашкиной (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 24

Руслан

Восемь лет назад

Ее кожа. Мягкая, нежная, сладкая. Я ощущаю ее под своими пальцами. Помню каждый изгиб, неосознанно очерчиваю ладонью ее плоский животик, словно она снова лежит передо мной. Наверняка выгляжу со стороны как псих.

Не могу сдержать улыбки. Она моя, наконец-то она моя. Спустя столько месяцев встреч украдкой, безумных поцелуев и сводящих с ума прикосновений, она – моя. Как я влип в эту девчонку? Когда решился на этот странный роман? Хотя я точно знаю, когда это началось. На том дурацком выпускном, когда она впервые впустила меня в свой ротик, запустила пальчики мне в волосы, прикоснулась своим сводящим с ума телом к моему. А потом ушла, оставив неудовлетворение и свой сладкий запах.

Следующие месяцы были игрой в кошки-мышки, где мы бесконечно бегали друг от друга, а потом на встречу. Тайные прикосновения, поздние встречи, темные закоулки. Ее мягкий язычок, доводящий меня до грани. Я ужасно хотел ее, всю, без остатка, надолго. Думал – игра, гормоны, догоню и отпустит. Но вчерашний день все изменил.

Хотя нет, я понял все гораздо раньше. Мы сидели в машине, пили молочные коктейли прямо на стоянке Макдональдс. Шейк приятно холодил мозг посреди августовской жары. Мелкая повернулась ко мне и сказала: «Быстрее бы стать взрослой». Я пошутил тогда: «Да хоть сейчас». А она ткнула меня своим кулачком в бок и пристроилась на плече. «Я часто представляю, какой будет моя жизнь через десять лет. И в ней всегда есть ты». Сказала это мягко, мечтательно. Я закрыл глаза на мгновение, а увидел целую жизнь, рука об руку с ней: в горах с рюкзаками, у моря на белоснежном песке, на диване под марафон сериалов. Ее в купальнике, голую, в свадебном платье. Это странно мечтать о таком в двадцать два?

Я коснулся ее макушки щекой и стал считать удары своего сердца, пока она рассказывала про уютную квартирку, наполненную музыкой и запахом булочек с корицей, которые она обожала. Про огромного рыжего кота, которого мы назовем Хогвартс, и про совершенно несносных соседей, с которыми мы подружимся. Она говорила о цветастых шторах и об огромном обеденном столе. И я все это видел. Я был там вместе с ней. Вот тогда я и понял, что это не просто так, не эпизод в жизни, не кадр из огромной киноленты. Она – вся моя жизнь.

Маленькие ладошки гладят мою спину, она часто дышит, а обнаженная грудь прикасается ко мне при каждом движении. Она дрожит от любых прикосновений, стонет низко и хрипло. Я дрожу тоже.

Из вчерашнего дня меня вырывает очередная машина, приехавшая на мойку. Работать мойщиком машин с дипломом менеджера это отстой, конечно, но кому нужен вчерашний абитуриент без опыта и с тройками по основным предметам? Но у меня есть амбиции и цели. Благодаря мелкой девчонке, смеющей мечтать по-крупному. Мойка – только ступень.

«Сегодня в семь?» – пишу в полдень, не в силах дотерпеть до вечера. Хочу видеть ее сегодня, сейчас, сию минуту. Впиться в эти губы, вжать ее тело в свое.

«Сегодня на ДР в „Луноходе“ буду. Может, встретимся позже?» – ненавижу то, что у нее есть своя жизнь вне меня. Хочу позвонить и потребовать отменить все ее планы, потому что теперь у нее есть я. Хочу привести ее сегодня домой и сказать всем, что это теперь моя подруга, а не сестры. Мелкая не хотела говорить Ленке о нас до последнего, боялась ее реакции. Но систер будет рада, я знаю, разве не здорово, когда ее лучшая подруга и брат встречаются?

«До скольки?» – пересиливаю себя и даю ей немного свободы. Но это последний раз. Больше она никуда без меня не пойдет.

«Думаю, часов до десяти» – десять часов до встречи. Это чертовски долго. Ужасно. Отвратительно. Я не хочу ее так долго ждать.

«Ок»

Я маньяк? Зациклился на девчонке и сутки без нее выворачивают кишки наружу. Хочу привязать ее к себе. Теперь, после вчерашнего, эта потребность так велика, что невозможно контролировать. Быть с ней постоянно, касаться ее, растворяться в ней. Дышать ее сладким запахом, слушать мягкие нотки ее голоса, вместе мечтать, спорить, молчать. Черт, кажется это и есть пресловутая любовь. Что ж, требую добавки!

В половину десятого я уже возле «Лунохода». Устрою сюрприз, заберу ее пораньше. На заднем сидении букет из ромашек, за который с меня содрали пятьсот рублей, но кто говорит о деньгах, когда это для той самой. Улыбаюсь, представляя нашу встречу. Увезу ее сегодня в какое-нибудь тихое место и… нет, в машине нельзя. Но и предки сегодня дома. Ладно, разберемся в процессе.

Возле входа толпится молодежь. Все как один в белых кроссах и подвернутых штанинах. Вместо сигарет – вейп. Ржут, толкают друг друга и показывают что-то на телефоне. Мажоры. Я останавливаюсь недалеко от них и прикуриваю. Надо набрать мелкую, чтоб выходила, хлопаю по карманам, но, кажется, телефон оставил в машине. Блин.

– И чё, и чё Машка? Дала? – доносится со стороны компашки.

– Скажем так, – гогочет тот, что стоит спиной. – Сосет она как заправская…

– Ууу, – взрыв хохота разносится мощным эхом по улице. Я ржу вместе с ними, потому что и у самого есть парочка таких историй в загашнике.

– О, а вот и она! – один из парней отделяется от толпы и идёт в сторону входа. – Эй, Ромашка, ты куда собралась? Ты ещё не сделала подарок имениннику, – говорит он так, чтоб все слышали. По́шло. С явным намеком.

Я вскидываю голову, потому что что-то в этом обращении «Ромашка» меня цепануло. Выглядываю из-за собравшихся пацанов и столбенею. Потому что парень держит за талию и оттесняет спиной обратно в помещение мою девушку. Мелкая заливается хохотом, хватаясь руками за его плечи и шагает назад. Не могу поверить. Это стёб какой-то? Прикол? Выбрасывают окурок, и залетаю в кафе. В темном коридоре глаза долго привыкают, и я сначала слышу, нежели вижу этих двоих.

– Ну же, Ромашка, пойдем, – канючит пацан.

Она хихикает, как дурочка, и что-то тихо шепчет.

– Подождут! – громко говорит он. – Давай, – толкает ее за поворот. Потом хлопает дверь, и они окончательно скрываются из вида.

Мое сердце грохочет где-то в желудке. Кажется, меня сейчас вывернет. Стою, привалившись к стенке, и тяжело дышу. Невозможно. Не может этого быть. Не верю.

– Русик! – кричит кто-то прямо возле уха. Я поднимаю голову и с трудом фокусирую взгляд. В голове белый шум, не понимаю где я, и что происходит. – Ты за мной приехал? – голос сестры проникает в сознание, но я не в силах ответить. Мне нужен воздух. Срочно.

Вываливаюсь на улицу и бессознательно иду к своей машине. Она как маяк, долгожданный берег, единственное спасение. Сажусь за руль и только тогда осознаю, что сестра тоже здесь и что-то без умолку болтает. Я глубоко дышу, пытаясь утихомирить разрывающееся сердце, заставить его снова гнать кровь по венам, потому что кажется, я сейчас умру.

– Поехали, а? – доносится сквозь толщу глухих ударов сердца в ушах.

– Твоя подруга… – пытаюсь я связать пару слов, спросить о самом важном, ведь Ленка не может не знать.

– Ай, – машет она рукой. – Пусть остаётся со своим Мишкой! – гневно говорит сестра, и я чувствую, как немеет все тело. – Хоть со всеми сразу пусть мутит, ей никто не откажет, – язвительно выдает Ленка.

Закрываю глаза рукой, пытаюсь пальцами выгнать песок из них, который раздражает слизистую, грозит вызвать влагу. Это пиздец. Это просто пиздец.

Я не помню, как завожу машину и как добираюсь до дома. Не помню, что говорит сестра, и как она выходит из машины. Не понимаю даже, сколько уже сижу в припаркованной тачке и смотрю на окна ее квартиры. Как же так, как я мог не заметить? Как она могла так виртуозно обвести меня вокруг пальца? Значит, она не гнушается поработать ротиком для всех желающих. А я, придурок, думал она особенная. И я особенный, потому что она выбрала меня. Идиот. Какой же я идиот!

Несколько раз бью по рулю, выжимая протяжные гудки из машины. Неужели она сейчас… прямо там… а потом на встречу со мной? Сколько раз она целовала меня после чьего-то члена? Шептала нежности своим лживым языком? Пудрила мне мозг этими невинными глазками?

На место раздирающей боли приходит всеобъемлющий гнев. Сука. Шлюха! Убью ее.

Телефон пиликает входящим сообщением от нее «уже еду». Чувствую себя долбаным Титаником, уходящим ко дну под действием волны эмоций. Я хочу бежать домой, схватить самый огромный кухонный нож и пронзить ее чёрное сердце. Хочу задушить ее собственными руками. Хочу отомстить.

«Хочешь прийти сегодня?» – отправляю смс своей старой безотказной подружке, которая живет в паре домов отсюда.

«Ага» – пишет она.

И через десять минут она уже у моего подъезда. На ней белая футболка, подчеркивающая выдающиеся достоинства, и очень короткая юбка. Вот она не скрывает, что шлюха и хотя бы за это ее можно уважать. Как только возле соседнего подъезда появляется знакомый силуэт, я присасываюсь к Жанне.

«Ненавижу тебя, сука» – безмолвно кричу я мелкой дряни, когда наши взгляды встречаются.

«Смотри, я не буду по тебе страдать» – лапаю Жанну за задницу.

«Хочу, чтоб ты сдохла» – просовываю свой язык глубже в глотку доступной девчонке.

Но мелкая не реагирует. Она смотрит на меня равнодушным взглядом и исчезает за тяжелой металлической дверью с полным безразличием на лице.

Сука.

Сука.

Сука!

Сука!!!

Глава 25

Его слова повисают между нами грозовой тучей, способной разразиться ливнем в любую минуту. Мы сидим на полу напротив друг друга, между нами осколки разбитого зеркала и годы, потерянные из-за глупого недопонимания. Руслан смотрит в пол, перебирая носком ботинка мелкие стекляшки, его руки покоятся на согнутых коленях, а на его повязке уже стали проступать пятна крови. Он ни разу не поменял позиции, пока вел свой рассказ. Он ни разу не посмотрел на меня, и ни разу не сменил выражение лица.

Его голос становился все тише, и в конце я расслышала только одно: "Я хотел отомстить". Безумие. Просто бред. Я закрываю глаза, откидываю голову на душевую стенку позади и несколько раз стучу по ней затылком. Медленно во мне рождается смех: с тихого нервного смешка, до истерического хохота, сопровождаемого слезами. Я смеюсь и смеюсь, не способная остановиться. Живот сводит болезненный спазм, а глаза раскраснелись и горят, но я не могу прекратить это.

– Ты идиот, такой идиот, – шепчу я между всхлипами.

Не могу поверить, что мою жизнь разрушили пару глупых совпадений. Не могу поверить, что Руслан так легко поверил словам пьяного мальчишки. Не могу поверить, что Мишка мог такое сказать, что Ленка могла сказать такое! Мы ведь дружили… Неужели она видела в нашей с Мишкой дружбе что-то большее, то, что не замечала я?

Стираю ладонями влагу с щек и поднимаю взгляд на мужчину напротив. Он рассматривает меня из-под опущенных век, но все так же сидит застывшей статуей. Это не мой Руслан, не тот прекрасный принц, спасающий меня из страшных будней когда-то. Не тот легкий, забавный, романтичный парень, готовый часами просто обниматься в подъезде на пятом этаже. И я не могу не думать, что это из-за меня он стал совсем другим.

– Этого не было, – на выдохе говорю я.

– Чего именно? – хрипит он.

– Ничего. У меня не было ни с Мишей, ни с кем иным. Ты поверил сплетням, не больше, – мой голос дрожит. От усталости, гнева, раздражения.

– Да, конечно, – Руслан устало трёт лицо здоровой рукой. – И ты не обжималась с тем придурком в темном коридоре, а потом не уединялась с ним.

– Мы готовили танец! Он попросил подарить ему на день рождения последний танец и не отпускал меня домой, пока я не исполню обещание! – я зажимаю переносицу пальцами, стараясь не выпустить на волю свое негодование.

– И я должен поверить тебе? – он наконец поднимает глаза и встречается со мной взглядом.

Я молчу. Хочу столько всего сказать, оправдаться, все объяснить, расставить по местам… Но какой в этом смысл? Что это может исправить?

– Не должен. Просто… ты разрушил наши жизни, – гневно выплевываю обвинение и поднимаюсь на ноги. Аккуратно пробираюсь к выходу, стараясь не наступать на осколки зеркала.

– Постой, – хватает меня за запястье, когда я оказываюсь возле двери, по правую сторону от него.

Он смотрит на меня снизу вверх, и я не могу разгадать его взгляд. Черная бездна покрыта болезненной дымкой, темнота теперь глубже, многослойнее, она что-то беззвучно спрашивает у меня. Но я не слышу этого вопроса. Я не понимаю, что нужно сказать.

– Я хочу знать правду, – выжимает он из себя.

– Ты все равно ее не услышишь, твоя правда, лелеемая тобой столько лет, для тебя ценнее.

– Пожалуйста, – просит Руслан. Он не давит и не требует. Это искренние слова, честная жажда истины…

Я аккуратно высвобождаю руку из его захвата и прижимаюсь спиной к закрытой двери.

– Мы с Мишкой танцевали вместе много лет. Дружили столько же. Он был мне чуть ли не братом, я не знала тогда, что он был влюблен в меня. Не замечала этого, потому что… ну, был ты… – прикрываю глаза, силясь сдержать рвущиеся эмоции. – Был его день рождения, они с дружками напились, я хотела уйти пораньше, увидеться с тобой. Я ждала этого весь день, – прижимаю руку к сердцу, которое начинает ныть от одних лишь воспоминаний. – Он встретил меня, когда я уже уходила, напомнил, что я обещала с ним потанцевать. Сказал, у него есть для меня сюрприз. Там была гардеробная, где лежали наши костюмы, которые он выпросил у тренера на тот вечер. Боже… Я понятия не имела, что он рассказывает своим дружкам! – я делаю глубокий вдох, прежде, чем продолжить. – Один танец и я поехала к тебе. А потом…увидела тебя с ней. Это было невыносимо. Я рыдала прямо там, в подъезде, за дверью, отделяющей меня от страшной картинки, которая потом поселится в моей голове на долгие годы. Те картинки, где парень, которого я любила, использовал меня, трахнул и бросил самым жестоким из способов прямо на следующий день. Я ненавидела тебя все эти восемь лет. Помнила и от этого ненавидела еще сильнее, потому что я больше никому так и не научилась верить.

Повисшая тишина не кажется мне освобождением от груза или спасением. Она тяжёлой плитой придавливает тело к реальности: ничего не исправить. Давит осознанием: потеряно столько лет…

– В твоей версии я – злодей, – насмехается Че.

– А в твоей – я. Но отличие в том, что я тебе верю. Я верю во все эти нелепые совпадения и дурацкое стечение обстоятельств. Просто… я все равно не прощаю тебя. Ты виноват. Ты мог просто поговорить со мной, скажи ты хоть слово, дай ты мне шанс себя реабилитировать, не было бы всей этой боли.

– Ты хочешь сказать, что все эти годы я мучился зря? – наконец озаряет Руслана.

Я заливаюсь болезненным смехом. На глазах снова выступает предательская влага.

– Не зря. Ты это заслужил.

Я разворачиваюсь и прокручиваю дверную ручку, открывая для себя путь из своего прошлого. Шаг. Ещё один. Иду по дорожке из кровавых пятен на гостиничном ковре, огибаю кровать, сумку с вещами и оказываюсь у двери номера. Одно движение рукой – и я оставлю свою боль за спиной. Ступлю в новое настоящее, отпущу все, что было. Этот порог – граница между тем, кто я сейчас, и той, кем могу теперь стать, без этого удушающего камня на шее. Широкая ладонь ложится поверх моей. А я и не слышала, как он подошёл. Руслан окутывает меня своим большим телом, как коконом. Упирается носом в макушку и прерывисто дышит.

– Пожалуйста, – шепчет мне в затылок. – Я должен знать, пожалуйста.

Руслан разворачивает меня лицом к себе, зажимая между дверью и собой. Приподнимает мое лицо за подбородок и прожигает взглядом.

– Ты сказала мне правду?

– Каждое слово.

– Изменяла когда-нибудь? -

– Нет.

– Ты любила меня? -

– Сильнее, чем должна.

– А сейчас?

Глаза в глаза. Жёсткие пальцы сжимают меня, требую правды. Мы дышим одним воздухом: я выдыхаю, он вдыхает и так по кругу. Сердце стучит где-то в горле, мешая звукам собраться в слова.

– Я не знаю, – тихо, на выдохе говорю я.

– Я знаю!

Его рот мгновенно захватывает мой в плен. Жадные пальцы забираются в волосы, тело пригвождает мое к двери. Мне не хватает воздуха, мыслей, здравого смысла. Цепляюсь пальцами за его плечи и привстаю на мысочки, чтобы идеально соединиться с ним во всех местах. Он опускает руки по моей талии к бедрам и вжимает в свою эрекцию. Я издаю стон желания, неудержимого, сносящего с ног.

Мы две стихии – цунами и смерч, соединяемся, чтобы разрушить все на своем пути. Секунда, и мои ноги обвивают его талию. Руками он поддерживает меня снизу, покрывая лицо короткими жалящими поцелуями. Я немного откидываюсь назад, чтобы открыть ему больший доступ, но это чертовски неудобно, потому что сзади – дверь. Руслан приподнимает меня повыше и начинает двигаться вглубь комнаты. Он не отрывает от меня губ, пальцами сильнее сжимая мои бедра. Отвлекшись, он спотыкается о стул, и мы едва не падаем на стол в углу комнаты. Сносим настольную лампу и стеклянный графин, но продолжаем путь.

Едва его ноги упираются в бортик кровати, он разворачивается и садится на мягкий матрас. Я сижу на его коленях, устроив ноги по бокам от его бедер. Меня трясет от предвкушения. Электрические разряды разгоняют кровь, пронзают каждую нервную клетку, расплавляют мозг. Я хочу его, так сильно хочу. Губами Руслан опускается к пульсу на шее, проводит носом по ключице, опускается к ложбинке на груди. С моих плеч слетает бесполезный пиджак, и теперь его большие теплые ладони скользят по обнаженным плечам.

– Красивая, такая красивая, – шепчет он между поцелуями.

Стихия затихла, и на ее место пришла глубокая нежность. Помутневшими от страсти глазами мы снова смотрим друг другу в глаза. Говорим безмолвно, касаемся осторожно. Томно, нежно, неспешно. Мы миллион секунд раздеваем друг друга. Миллиард целуем, изучая руками обнаженные тела, и ещё целую эру переходим к главному. Когда он входит в меня в первый раз, я вскрикиваю от боли.

– Что? Что такое? – Руслан обеспокоенно вглядывается в мое лицо, гладит щеку кончиками пальцев.

– Ничего. Просто…так давно… – я смущаюсь, боясь продолжить. – Ничего. Продолжай, – притягиваю его к себе, мягко прикусывая его нижнюю губу.

Мы движемся в одном темпе, набирая обороты. Вскоре я привыкаю к этому ощущению наполненности внутри себя и отпускаю свое тело в длительное чувственное путешествие. Руслан сжимает меня в своих объятиях и перекатывается на спину. Я оказываюсь сверху и выбираю удобный мне ритм. Это как танец – главное чувствовать партнёра, слышать его, идти за ним и не бояться. Руслан смотрит на меня горящими глазами, очерчивает пальцами грудь, сжимает ягодицы и стонет, когда я вбираю его глубже.

Наши тела раскаляются, становятся влажными, чувствительными. Я умираю от охватившей меня волны. Содрогаюсь в объятиях единственного мужчины, которого знала. Покрываю его лицо поцелуями, благодаря за то, что он позволил мне ощутить и в итоге, произношу те самые слова…

Глава 26

Смотрю на темный силуэт, отражающийся в стекле панорамного окна. Там, в черноте ночи, ветер гнет деревья до самой земли, обрушивая стихию на мирный загородный комплекс. Природа не знает, что внутри ничуть не безопаснее.

Капли крови тянутся дорожкой по мягкому паласу номера, осколки зеркала разбросаны по всей ванной комнате, то тут, то там можно наткнуться на вещи, еще недавно стоящие на поверхности, а теперь сваленные грудой на пол. Это была длинная, напряженная ночь. Это был ураган.

Как же я оказалась в центре этой стихии? Что же будет дальше?

Теплые ладони проскальзывают по талии и ложатся на мой обнаженный живот. Я прижимаюсь спиной к крепкой мужской груди и всматриваюсь в его лицо в отражении окна. Руслан утыкается носом мне в плечо и глубоко вдыхает.

– Ты оделась, – констатирует он. – Ужасное упущение с моей стороны.

Его пальцы пробираются к пуговице на джинсах и одним точным движением расстегивают ее. Он всматривается в мое темное отражение, когда медленно ведёт язычок молнии вниз. У меня перехватывает дыхание от его близости. Мурашки бегут по позвонкам, разбегаясь по коже чувствительными волнами. Ладони Руслана забираются под плотную ткань, и аккуратно, неспешно он начинает спускать ее с бедер, опускаясь на колени позади меня.

Его губы касаются низа моей спины, мягко прокладывая дорожку вдоль поясницы. Я переступаю через ткань джинсов и оказываюсь в одном нижнем белье перед ним. Он поглаживает мои ноги, ягодицы, а затем берет за талию и поворачивает к себе лицом. Руслан смотрит на меня своими черными глазами-бездной снизу вверх и продолжает касаться губами. Клянусь, это самое возбуждающее зрелище в мире. Он проходится вдоль кромки трусиков, вырывая мой стон, приспускает кружевную ткань и оставляет несколько томных поцелуев в чувствительном местечке возле тазовых косточек. Я дрожу в его руках, запускаю пальцы в жесткие волосы и притягиваю его лицо ближе. Я хочу больше, мне нужно гораздо больше!

Руслан коротко смеётся и начинает подниматься выше, оставляя влажную дорожку до пупка. Он касается выемки языком, а затем дует туда, вызывая острое, преступное удовольствие на грани. Я подтягиваю его за волосы выше, желая, наконец, коснуться его губ. Но Руслан играет со мной, уворачивается, оставляя невесомые поцелуи то на щеке, то на шее. Одной рукой он придерживает меня за талию, а второй сжимает грудь.

– Как твоя рука? – как никогда вовремя вспоминаю я. Остатки мозга еще не растворились под воздействием его рук и губ.

– Нормально. Ужасно. Тебе снова придется быть сверху, – его насмешливый тон не в силах скрыть огонь предвкушения в его взгляде. – Или…

– Или?..

Руслан ведёт меня к постели, поворачивает спиной к себе и наклоняет так, что я упираюсь ладонями в упругий матрас.

– Забирайся, – низко шепчет он.

Я понимаю, чего он хочет. Становлюсь коленями на постели, вытягиваю руки перед собой, а грудью касаюсь одеяла под собой. Конфетка. Выпуск 22. "Кави любит сзади…" Дрожь предвкушения сотрясает меня. Это одна из самых любимых мной сцен.

Руслан проводит шершавой ладонью мне по спине, заставляя прогнуться сильнее и шумно сглатывает.

– Боже… это… Черт! – ругается он. – Лучше, чем я представлял.

Его пальцы стягивают трусики, медленно, эротично. Я заливаюсь краской от смущения, сейчас он увидит меня во всех анатомических подробностях… Но я не шевелюсь, позволяю ему эту вольность, позволяю говорить ему, как я идеальна, касаться там меня пальцами, губами, языком. Позволяю себе испытать фейерверк ещё до того, как он войдёт в меня своим членом. И ещё раз потом, когда он уже глубоко внутри меня, крепко сжимает мои ягодицы, оттягивает за волосы и кричит от удовольствия.

Я не знала, что все будет так. Ярко, безумно, всепоглощающе. Я не знала.

Просто лежать в объятиях мужчины, с которым только что творили такое… самое изысканное из удовольствий. Моя голова лежит на его плече, нос упирается в колючую щеку, а тело вытянуто вдоль его.

– Сколько… как давно… – пытается спросить меня о чем-то Рус. – Вчера ты сказала, что у тебя давно никого не было…

– Ага, – я не облегчаю ему задачу. И не слишком-то хочу говорить правду.

– Так с этим белобрысым… ничего не было?

– Нет.

– А когда? – не унимается он.

– Зачем ты хочешь это знать?

– Не знаю, – Руслан зажимает переносицу здоровой рукой. – Это из разряда садомазохистских желаний знать все. Просто, ты сказала… и я теперь ни о чем другом думать не могу. Я…ладно, забудь. – он начинает смеяться.

– А у тебя? – спрашиваю я.

– Много, – кривится он. – Очень много, но ничего серьезного. Мне было двадцать два, я считал, что все девушки – зло и, естественно, не гнушался поразвлечься. Но видение об одной зеленоглазой девчонке никогда не отпускало меня. Ты призраком стояла у моей постели каждый чертов раз.

– Звучит ужасно! – морщусь от услышанного. Я знала, что он не вел жизнь евнуха, но слышать такое… неприятно.

– Прости, мелкая, я так и не смог тебя забыть. Хотя и ненавидел.

Мы молчим пару долгих секунд, позволяя сказанному проникнуть в каждую клеточку. Он был честен со мной. Я тоже смогу.

– Никого не было, – еле слышно произношу я Руслану в щеку, надеясь, что он не расслышит.

– Что? – он поворачивает лицо ко мне и впивает свой зоркий взгляд в меня.

– Ни до, ни в процессе, ни после тебя… – лицо снова заливает краска. Об этом ужасно неловко говорить. И мне совсем не хочется, но слова все равно рвутся из меня. – Ты стал прививкой от отношений. На долгие годы. Я с ужасом смотрела на любое проявление симпатии в мою сторону. Отказывала всем, кто осмеливался со мной познакомиться или заигрывать. Одна мысль о том, что кто-то снова будет со мной играть, снова использует, а потом… – только не плачь, Маша, только не плачь. Утыкаюсь носом в плечо Руслана, скрывая свое лицо.

Он гладит меня по щеке, нашептывая: "Не могу поверить, не могу". Переворачивается на бок и крепко сжимает в своих объятиях.

– Как же так, мелкая? – нежно шепчет он. Меня скручивает болезненный спазм, и беззвучные слезы всё-таки прорываются сквозь выстроенный барьер. В моей голове мешанина из чувств: злость, радость, грусть, облегчение. Я не понимаю, что мне теперь делать со всеми этими эмоциями. Что мне делать с Русланом? Какими мы выйдем из этого номера? Сможем ли починить то, что разбито много лет назад? Я плачу по всем годам одиночества и боли, по своему разбитому сердцу, по вечерам на холодном диване и глупым словам лучшего друга, который сыграл свою роль.

– Прости меня, – звучит возле самого уха. – Прости меня, мелкая, – искренне произносит Руслан. – Я всё исправлю, обещаю тебе.

Его ладони поглаживают меня по обнаженной спине. Губы касаются лба, глаз, щек, собирая солёную влагу. Сможет ли? Осилит ли эту ношу? Одно обещание уже не сдержал…

"Не отпущу тебя теперь" – звучит фраза, соединяющая тонкой нитью наше прошлое и настоящее.

И я наивно верю ему. Снова.