Текст книги "Тайная жизнь Маши Ромашкиной (СИ)"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 36

В ушах до сих пор стоит длинный эмоциональный диалог подруги. Наполовину состоящий из матерных слов. И почему беременным женщинам на законодательном уровне не запретят ругаться матом, они же будущие матери?!

Юлька, конечно, ни разу не дипломат. Не может она мягко и ненавязчиво, не осуждая, выразить свое мнение. Нет, она сразу правду-матку в лицо кидает. Рубит, так сказать с плеча. Обычно мне именно это в ней и нравится. Но не сегодня. Сейчас я раздражена. Даже поужинать не осталась, потому что жевать картошку вперемешку с колкими замечаниями мне ни фига не вкусно.

Все, что я говорила, сопровождалось ее саркастическим "фи". Даже упустив момент с прошлым Руслана, я все равно подверглась жёсткой критике.

Я думаю не мозгами.

Мало меня мордой об асфальт потыкали.

Он сделает так снова при малейшем моем косяке.

Перечень пунктов, почему я не права, стал разрастаться в огромный список. И я просто не выдержала. Встала и молча ушла. Кажется, это наша первая ссора с тех пор, как в восьмом классе я потеряла ее любимую резинку для волос.

Апрель – капризная дамочка, или изменчивый юноша, если верить старой сказке. С утра ещё солнце жарило, прогревая косточки и намекая, что скоро можно будет вылезти из пальто. А сейчас – с неба валят хлопья снега. Ау, весна, ты ничего не перепутала? Кутаюсь в легкое пальтецо, приподнимая его лацканы, чтобы закрыть шею – шарф сегодня не взяла. Руки прячу в карманы и так и бреду домой – озябшая, продрогшая, расстроенная.

Возле подъезда останавливаюсь, задираю голову вверх и смотрю, как мокрые комки пляшут в свете фонаря. И хотя мне ужасно холодно и грустно, этот танец завораживает своей красотой. Он вдохновляет меня, рисует картинки в моей голове, оживает образами. Мне хочется взяться за блокнот и впервые за много месяцев – или уже лет? – запечатлеть что-то помимо Конфетки.

Но потом я вспоминаю, что блокнот сейчас в руках Че и то, что он обещал позвонить, но так этого и не сделал. На часах, конечно, еще только девять. Но неприятное грызущее чувство пробирается к сердцу – он не позвонит.

Я засыпаю под очередную серию "Страшных сказок" и всю ночь мне снится паранормальщина с белокурыми ведьмами, черноглазыми демонами и оккультными убийствами. Я спасаюсь от преследования, бегу, потому что знаю, стоит остановиться – и я стану очередной жертвой.

Утро приветствует сигналом будильника, разрывающим мозг, и тяжёлой головой. С экрана телефона на меня пялятся буквы:

"Не спишь?"

Прислано во втором часу ночи. Да пошел ты, Че. Выключаю экран, так и не открыв сообщение, чтобы не показывать, что оно прочитано. Что он делал до ночи? С кем? Расскажет ли?

Собираюсь на работу нехотя. В окне – укрытые тонким снежным слоем машины и улицы. Значит, к обеду нас снова ждёт месиво под ногами. Вытаскиваю из коробки ботильоны, которые ещё месяц назад уложила, в надежде, что до осени не видать им дорог. Влезаю в демисезонное пальто, закутываюсь в шарф по самый нос, выуживаю из закромов кожаные перчатки и с тяжёлым сердцем отправляюсь на работу.

Меня разрывает от непонимания, от недоговорок, от недоверия. Я не понимаю, кто мы с Русланом друг другу. Вроде, клятв никаких не приносили, но все выходные признавались в любви. Словами, телами, мыслями. Старались связать свое прошлое с настоящим. Прощупать, кто мы теперь. Но какой в этом толк? "Ты не спишь?" – короткое, бездушное. А я весь вечер провела в обнимку с телефоном, ожидая, что сейчас все слова Юльки потеряют смысл. Сейчас он позвонит, и все встанет на свои места.

Где-то в глубине души даже надеялась, что нежданно нагрянет. Приедет, обнимет, убедит, что я важна для него. Да, склонность все романтизировать, до сих пор мешает мне жить. Даже после стольких шишек от граблей.

Руслан уже на работе. Поднимает свою темноволосую голову и впивается в меня взглядом, беззвучно задавая вопросы. Я хмурюсь, отгоняя острое желание прижать его к стенке и вытрясти правду прямо сейчас! Но понимаю, сейчас не время, и офис полный сотрудников уж точно не место. Раздеваюсь и прохожу к рабочему месту. На столе стоит чашка с чаем, еще теплым, ароматным, глубоко янтарного цвета. Оборачиваюсь на Че и вижу приподнятые в уголках губы. Черт, ответная улыбка расползается на лице сама.

Хочу злиться на него, обижаться, но разве это возможно, когда посреди такого отвратительно утра кто-то заботится о тебе?

Мы не разговариваем, все еще скрывая степень наших отношений, но незримая связь по-прежнему тянется красной нитью между нами двумя. Я чувствую его ненароком брошенные взгляды, слышу каждое движение его тела. Я агонизирую без возможности прикоснуться к нему.

Телефон пиликает сообщением от Миши, напоминая о назначенной встрече. Я собираю сумку, и едва на экране загораются заветные цифры, встаю из-за стола. Руслан провожает меня недоуменным взглядом, сдвигая брови на переносице. Надо бы предупредить его, но дурацкое желание уколоть за вчерашний вечер заставляет молча одеться и выйти.

Мишка ждёт внизу, с огромным букетом белых цветов. Настолько огромным, что мне становится неуютно и даже противно, за все, что я собираюсь ему сказать. Он тянется поцеловать меня, но я уворачиваюсь, и его губы проходят мазком по щеке. Запускаю руки в карманы, желая скрыть, как мне неуютно.

– Не нужно было, – бурчу, кивая на букет.

– Ромашка, ты все ещё злишься, да? – прищуривается он. – Но, вот честное слово, у меня есть оправдание. Поехали, пообедаем и поговорим, ты же дашь мне шанс все объяснить?

Я киваю, понимая, что оттягиваю неизбежное.

– Возьмешь? – протягивает он цветы с лукавой усмешкой.

Я не должна, наверное, но не принять, значит унизить его. Хватаю огромный букет двумя руками, радуясь, что есть, чем занять руки. Мишка подходит к шикарному спортивному Мерседесу и пикает ключом. Я ошарашено пялюсь на него.

– Купил на досуге, – улыбается он во все тридцать два.

Ничего себе. Сажусь в салон и сразу задаю ему вопрос, который, знаю, надо было задать раньше, но такая уж я бестолковая.

– А где ты работаешь сейчас, Миш?

– Гадаешь, не продал ли я почку ради этой красотки? Не бойся, Ромашка, просто кредит взял, – легкомысленно говорит он. Но от меня не укрывается, что от ответа он ушел.

– И все же? Чем ты занялся, когда вернулся в Россию?

– Да так, работаю детским хореографом в одном клубе. Ничего особенного, – пожимает он плечами и выруливает на работу.

Ага, тренером. И взял в кредит такую машину. Я, конечно, не сильна в автомобилях и сходу не могу определить стоимость тачки, но кожаный салон, подогрев сидений и дизайн кузова не оставляет сомнений, что куплена она явно не за триста тысяч. Он обманывает меня. Или у меня развилась паранойя, и теперь обман чудится везде?

Мы едем недалеко. Отличное тихое кафе находится всего лишь в нескольких башнях от нашей. Столики расположены в приличном удалении друг от друга, свет приглушен, а ланчи по весьма годной цене. Правда есть мне совершенно не хочется.

Мы садимся напротив друг друга, и Мишка сразу совершает попытку взять меня за руку. Но я больше не могу ждать.

– Нам надо поговорить.

– Зашибись, – запускает он пятерню себе в волосы. – Это один из этих разговоров, где "дело не в тебе, дело во мне"? Или эта мода еще не дошла до России?

– Не хочу тебя обманывать. За последние дни многое изменилось. Я поняла, что между нами, – указываю я на него и себя. – Только дружба.

– Это из-за него? Чертов придурок всё-таки добрался до тебя? – лицо Мишки искажается отвращением.

– Ты знаешь о Руслане?

– О, я все о нем знаю, – хмыкает он. – Не пойму только, что ж тебя так тянет к нему? После всего, что он сделал?

– Откуда ты?..

– Юлька рассказала.

Бешенство накрывает меня с головой. Какого хрена она все ему рассказала? Какого хрена он мне все это предъявляет?

– А знаешь ли ты, – обманчиво вкрадчивым голосом говорю я. – По чьей вине это случилось? Знаешь ли ты, чей идиотский язык распускал обо мне слухи? Кто был таким придурком, что рассказывал направо и налево, как знатно я сосу? – последние слова звучат громко, яростно, разрывая тишину обеденного зала.

Посетители кафе оборачиваются к нам, но мне плевать на них. Я просто хочу выплеснуть всю свою злость. Мишка выглядит пришибленным. Он снова запускает руки в волосы, нервно выдыхает и не решается посмотреть на меня.

– Черт, – шипит он. – Я не хотел. Правда, не хотел. Но мне было восемнадцать, у всех моих друзей уже были девчонки, а я сох по тебе… Они постоянно донимали меня своим подколами, что я так и помру девственником. И я ляпнул, что мы встречаемся. Потом, что у нас все было. Ты никогда не должна была об этом узнать… – он теребит пакетик с сахаром, который прилагался к его капучино, голос понижается до шёпота.

– То есть, ты жалеешь только о том, что я все узнала?

– Я много о чем жалею, поверь. Что был недостаточно смелым тогда. Что не решился поцеловать до того, как ты встретила его. Что вернулся в дурацкий спорт и уехал тогда от тебя. Я люблю тебя сколько себя помню, знаешь? – он грустно улыбается, все еще не поднимая глаз. – Нам было по шесть лет, когда нас впервые поставили в пару, помнишь? От тебя пахло шоколадной жвачкой и ещё чем-то острым, я тогда не знал, что сигаретами. Твой отец тебя привозил на тренировки, вся его машина пахла, как ты. Но мне нравилось, очень. Я обожал соревнования, когда мы днями не вылезали из зала, час за часом оттачивая движения, касаясь друг друга, сгорая в адреналине. Ты была такая красивая… Ты и сейчас очень красивая. Я ведь не думал, что чувства к тебе все ещё сидят во мне. Но одна встреча в метро, мимолетный разговор, лёгкое касание рук и я снова словно в пропасть провалился. Я знаю, что ты всегда выбирала не меня. Но, может в этот раз?

Миша поднимает свой взгляд и умоляет об этом. Его голубые глаза просят о шансе, о прощении.

– Я никогда не обижу тебя. Ты для меня всегда будешь в приоритете. Сможет ли так он? Знает ли он тебя так, как я?

Он задает очень хорошие вопросы.

– Я не знаю ответов. Но сердцу не прикажешь, понимаешь? – я беру его за руку, его ладонь теплая и сухая. – Ты так долго был моим другом. Давай останемся друзьями и сейчас.

– Я не смогу, – шепчет Миша. Он прикладывает мою ладонь к своей щеке. – Я не могу, Ромашка. Ты моя одержимость. Мне крышу срывает от тебя.

– Значит, крышу срывает? – звучит гневное над ухом. Я поднимаю глаза и вижу лицо незнакомой девушки. Щупленькой, хорошенькой блондинки с небольшим, но уже округлившимся животом.

– Рита, ты что здесь делаешь? – Миша бледнеет и выпускает мою ладонь, она с громким стуком падает на стол.

– Какой же ты козел, – на глазах девушки выступают слезы. – Твоя машина у входа! Которую подарил мой отец. Ты ещё помнишь об этом? А то, что он дал тебе работу? А что у нас будет ребенок??? И свадьба через две недели?! Я все для тебя делаю! Я неделю ухаживала за тобой, после той драки… Что тебе ещё нужно??? – громкие всхлипывания переходят в сдавленные рыдания.

Я обескураженно перевожу взгляд на друга. Это шутка такая? Потому что ни фига не смешно.

– Рита, не плачь, пожалуйста, – Миша вскакивает с места и пытается обнять девушку. Но та выворачивается.

– Не трогай меня! – орет она. – Ненавижу тебя, ненавижу!!!

Сцена перед нашим столом привлекла все взгляды в помещении. Все ждут развязки горячей истории. Я и сама жду. Жду, что Миша что-нибудь скажет, оправдается. Но факты говорят сами за себя, я не единственная, кто пострадал из-за него.

Встаю из-за стола и обращаюсь к девушке.

– Рита, поверьте, у нас с Мишей никогда ничего не было, – пытаюсь я оправдать друга, утешить беременную девушку. – И не могло быть. Я пойду.

Проскальзываю мимо парочки и вываливаюсь на улицу. Я задыхаюсь от разочарования. Ещё один человек в моей жизни оказался совсем не таким, как я его видела. Ещё одно странное предательство. Ещё одна стрела в сердце. Как умело Миша держал маску, как мастерски говорил. Боже мой, у него скоро будет ребенок! И свадьба! Он ведь говорил, что женится, а потом так умело перевел это в шутку… Чего же он хотел от меня?

Иду навстречу холодному ветру, кутаюсь в шарф и не могу унять отвращение. Он не любил меня, чтобы не говорил. Это банальная мужская гордость, которую он хотел унять. Добиться девчонки, которая отказывала ему в юности, закрыть гештальт. А потом хвастаться этим перед друзьями… Как тогда.

За чередой смешанных мыслей я не замечаю, как вибрирует сумка. Телефон. Черт, четырнадцать пропущенных от Руслана. Вот и ещё один мужчина, которому я не уверена, что могу доверять.

Глава 37

Сердитые черные глаза встречают меня в холле на первом этаже. Руслан стоит у лифта в воинственной позе: широко расставленные ноги, руки скрещены на груди, брови сведены. Настоящий Арес, во плоти.

– Что, не довез тебя обратно твой дружок? Слишком устал трахаться в своей модной тачке? – гневно выплевывает он.

– Что ты несёшь? – устало произношу я.

– Ты мне расскажи, – Руслан наступает на меня, оттесняя к стене. – Уходишь, не сказав ни слова, на встречу с мудаком, он тебя лапает, сажает в машину и увозит. А потом ты не отвечаешь на звонки. Так что расскажи мне, давай, что вы просто разговаривали.

Я молчу, не в силах вымолвить и слова. Это просто бред. Он снова делает выводы, увидев лишь кусочек общей картины. Не доверяет мне, обвиняет.

– Не говори того, о чем потом пожалеешь, – пытаюсь говорить спокойно, хотя ярость клокочет в груди.

– Что, даже не отрицаешь?

Лицо Руслана искажает маска гнева. Он больно хватает меня за плечо, пригвождая к стене позади.

– Понравилось наше вчерашнее приключение, решила повторить в тачке получше?

Он трясет меня, пытаясь выбить нужный ему ответ.

– Идиот, – вырываюсь из его захвата и иду к лифту.

Он догоняет меня и хватает за руку, резко разворачивает.

– Да ты меня идиотом и делаешь!

– Нет, Руслан, ты сам делаешь это с собой. Я всего лишь встретилась с Мишей, чтобы окончательно расставить все по местам. А узнала, что у него есть беременная подруга и скоро у них свадьба. А твои бесконечные обвинения только убеждают меня, что ничего не изменилось, чтобы я не делала, ты будешь видеть только то, что хочешь! И знаешь, я не думаю, что хочу этого.

В очередной раз вырываю руку и иду к лифту. Несколько секунд, пока кабина спускается на первый этаж, Руслан не шевелится. Как только двери раскрываются, он оказывается позади меня. Мы вместе входим в лифт, Рус прижимается ко мне сзади, утыкаясь лбом в мою макушку. Хочу оттолкнуть его, пнуть ногой, выплеснуть свою злость на него, но стою, парализованная.

– Я идиот.

Да!

– Я не могу это контролировать. Ты словно гвоздь в моем сердце, если кто-то пытается вынуть его, я истекаю кровью. Увидел, как он тебя целует и все…красная пелена. Ты не отвечала на звонки, и мой инфицированный тобой мозг подбросил мне дюжину картинок. Но заметь, есть прогресс. Теперь я хотя бы не стал молча тебе мстить…

– Слабое утешение, – шепчу я.

– Нам надо поговорить.

– Надо.

– Поедем домой вместе?

– Снова ко мне?

– Ага, – он целует мои волосы сзади, прижимает ладонь к животу.

– И сегодня у тебя нет сверхсекретных и мега важных дел?

– Не сегодня, – смеется он.

Лифт издает сигнал прибытия на наш родной двадцатый этаж. Мы с неохотой отстраняемся друг от друга и идем в кабинет. Многим позже мой мозг подбрасывает мне очередной факт: к себе домой он везти меня не хочет.

Я завалена псевдо-работой, что позволяет мне отвлечься от личных проблем. Но стоит кабинету опустеть в конце рабочего дня, меня вновь охватывают беспокойные мысли. Руслан сидит в своем кресле и стойко ждёт, пока я справлюсь с очередным эскизом.

– Ты работаешь здесь больше всех, – говорит он, когда я откидываюсь в кресле, и устало потираю глаза.

Встаёт сзади меня и опускает руки мне на плечи, мягко массируя их.

– Не больше, – я мычу от удовольствия. Шея ужасно затекла.

– Что делаешь сейчас?

Этот вопрос звучит легко, непринужденно, как бы между делом. Но я сразу же напрягаюсь – мне видится в нем подвох. Я подозреваю, подозреваю, подозреваю его. Резко отключаю экран, а потом и компьютер.

– У меня много проектов, – пространно отвечаю я.

– Окей, – удивленно тянет он. Затем присаживается на корточки возле меня и разворачивает к себе. – Прости меня за эту вспышку гнева.

Он заглядывает мне в глаза, выискивая в них что-то. Кладет ладони на мои колени.

– Не могу мыслить адекватно, когда дело касается тебя. Все чувства словно обнажены и накалены до предела. Ты нужна мне.

Он тянется к уголку моих губ и оставляет там невесомый поцелуй.

– Я ужасно ревнив.

Ещё один поцелуй в другой уголок губ.

– Я люблю тебя.

Его мягкие теплые губы накрывают мои. Он нежно проводит по ним, раскрывая. Мое сердце начинает биться чаще. Запускаю руки ему в волосы и отвечаю на поцелуй – глубоко, страстно, чувственно. Он говорит то, что я хочу слышать. Он делает то, что отзывается в моем сердце и теле.

– Пойдем, – Рус поднимается и тянет меня вверх.

Истома завладевшая моим телом минутой ранее спадает, возвращая вопросы. Ответит ли на них Руслан? Будет ли честен?

Мы едем ко мне, в салоне машины стоит тяжелая тишина. Или она такой кажется только мне? Че барабанит пальцами по рулю, внимательно следя за дорогой. Я всматриваюсь в его профиль, примеряя на него образ крота. Не хочу верить в это, но с другой стороны, лучше ли те подозрения, что возникают в противовес? Что он вчера был с другой?

– Ты расскажешь мне, что делал вчера?

Вопрос вырывается сам собой, как будто не в силах больше вертеться у меня в голове. Че кивает. Один не решительный кивок и все. Ни слова. Мы въезжаем на мою улицу и долго кружим, выискивая место для парковки.

Когда выходим из машины, Рус переплетает свои пальцы с моими, словно ищет поддержку. Я нервничаю в ожидании нашего большого разговора. Мне ведь тоже есть, что сказать. Но когда мы подходим к подъезду, беспокойство сменяется злостью. Потому что под окнами расхаживает Миша.

Руслан напрягается рядом со мной. Я ощущаю, как его тело каменеет, как его ладонь крепче сжимает мою, как тяжело он выдыхает. Я и сама раздражаюсь. После сегодняшнего концерта, Миша посмел явиться?

– Миш, что ты здесь делаешь? – задаю вопрос, как ребенку с замедленным развитием – почти по слогам.

– Ромашка, я… хм, мы можем поговорить наедине? – бросает он хмурые взгляды на Че.

– Разбежался, – гремит Рус.

– Тебя вообще не спрашивали, – огрызается Миша, и я впервые вижу такое искаженное ненавистью лицо друга. – Мало получил в прошлый раз? Так я добавлю!

Руслан делает шаг вперёд, наступая на Мишу, но я удерживаю его за руку.

– Не надо. Я поговорю с ним. Подождешь меня дома? – достаю ключи из кармана и протягиваю Че. Он смотрит на меня, как на безумную.

– Ещё чего! – фыркает он. – Я тебя наедине с этим, – кивает на Мишку. – Не оставлю.

– Боишься? – злорадно смеется бывший друг.

И я, наконец, вижу Мишу таким, каков он на самом деле: эгоистичный, надменный, злой, завистливый.

– Я справлюсь, – говорю Руслану. – Но дай нам немного времени.

Вижу, как сжимается его челюсть. Он раздражен, я понимаю. Но все же отходит от нас на несколько метров, давая пространство для разговора.

– Маш, я хочу все тебе объяснить, – тон Мишки снова становится заискивающим. Какие быстрые перемены.

– Да итак все понятно, Миш. Не хочется очередную лапшу с ушей снимать.

– Нет, ты послушай. Мы с Ритой ещё в Нью-Йорке познакомились. Она приехала на неделю моды. Завязался короткий роман, потом она уехала обратно в Москву. А через пару недель позвонила с новостью, что беременна. Позже со мной связался ее отец и предложил сделку: он устраивает мое будущее на малой родине, а я женюсь на его дочери. В Нью-Йорке дела шли плохо…

– Да, ты согласился, я уже поняла, – тру лоб в негодовании.

– Я не люблю ее. По правде, мы едва знаем друг друга. Но так уж сложились обстоятельства. Я тебя не хотел обманывать, но потом увидел, что ты одна и соврал, что свадьбу придумал. Меня так накрыло от тебя, – Миша тянет ко мне руку, хочет коснуться.

– Это не оправдание, – резко говорю я. – И что ты собирался делать? Держать меня в любовницах, если бы все получилось? Или бросить беременную невесту?

– Я не знаю, ясно? – кричит он. – Но ты нужна мне! Я хочу тебя, а не ее!

– Как же я разочарована в тебе, Миш, – мой голос понижается до шепота. – Ты был мне лучшим другом, а теперь и это отнял. Не звони мне больше, не пиши, не приходи. Иди к невесте, женись, воспитывай своего ребенка. Мы больше не друзья.

Огибаю застывшего Мишу и иду к Руслану. Тот улыбается, и мне хочется стереть его ухмылку с лица. Я только что потеряла старого друга, разочаровалась в дорогом мне человеке. А ведь у меня осталось так мало родных людей.

Руслан хмурится, увидев мое лицо. Я тяну его к подъезду, но он отстраняет меня, решительно подходит к стоящему столбом Мише и одним точным ударом сносит его с ног.

– Ты знаешь за что! – тычет в него пальцем мой воинственный Арес.

Миша закрывает нос ладонью, а снизу, по губам, подбородку и серому пальто текут капли ярко-алой крови. Я ненавижу насилие, не поощряю его, но не могу отрицать, что сейчас я горжусь тем, как поступил Рус. Мне и самой хотелось бы двинуть бывшему другу меж глаз за все его вранье.

Че ведёт меня домой, снимает пальто и крепко прижимается к губам.

– Не грусти, – шепчет он между поцелуями. – Он этого не стоит.

Я знаю. Знаю, но мне все равно больно. И ещё хочется спросить: "А тебе? Тебе можно?"