Текст книги "Снегурочка для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Ждешь гостей? – поинтересовалась у Глеба почти по-хозяйски.
– Нет, – усмехнулся он. – Жду доставку.
– Разве новогодний ужин должен приехать так рано?
– А это не новогодний ужин, – подмигнул мне Исаев. – Ты не отвлекайся, – он весело улыбнулся. – У нас кроме елки еще половина неукрашенного дома!
Краем уха я слышала, как Глеб открывал дверь и с кем-то говорил. Наверное, с курьером, но в любом случае, подслушивать было бы крайне некультурно. Мало ли чем он на самом деле занят. Я велела себе не развешивать уши и не вслушиваться в чужие разговоры, а заняться делом. Действительно, кроме елки еще надо было украсить практически полдома, а мы ко многому еще даже не приступали.
Роскошные игрушки, многие из них – наверняка ручной работы, вызывали у меня самый настоящий восторг. Я взяла в руки еще один шар, такой красивый, что просто глаз не отвести, и отступила на несколько шагов от елки, чтобы определить идеальное место для него.
Что ж, место нашлось практически с первого взгляда. Достаточно высоко, настолько, чтобы я не дотянулась руками, был весьма заметный пустой клочок. Каким образом я умудрилась его проворонить, понятия не имела, но сейчас смотрела с подозрением и задавалась вопросом, как же туда вцепить этот шар. Конечно, можно было дождаться Глеба…
Но я ж не ребенок, сама могу!
Придвинув стремянку к нужному месту и наплевав на то, что она слегка пошатывалась – наверняка оттого, что неуклюжая я что-то сдвинула или даже повредила, – я полезла наверх. Шар крепко держала в руках, чтобы он случайно не выскользнул из моих пальцев и не разбился.
Если честно, то я даже немного волновалась, пока цепляла крючок за пышную еловую ветвь и поправляла новогоднюю игрушку. Но все прошло максимально удачно – шар занял свободное место и вписался в общую картину так органично, словно был создан именно для такой комбинации игрушек. Я улыбнулась, поправляя пушистые ветви, и собралась уже было спускаться вниз, как вдруг почувствовала, что что-то пошло не так.
Стремянка под ногами подозрительно зашаталась. Я вздрогнула, попыталась уцепиться в нее руками, но сделала только хуже – и почувствовала, что мы падаем.
Я – в одну сторону, стремянка – в другую.
Она с грохотом рухнула первой. Я как будто даже зависла в воздухе – хотя это, разумеется, было невозможно с точки зрения физики, может, просто оттолкнулась от лестницы и подпрыгнула, – а потом полетела вниз, заранее представляя, как больно повстречаюсь копчиком с холодным паркетом.
…Встреча оказалась куда более ранней, чем я рассчитывала, и куда более мягкой. Я зависла в воздухе – и только спустя секунды три или четыре осознала, что нахожусь у Глеба на руках. Он крепко прижимал меня к своей груди и улыбался.
– Нет, определенно, тебя ни на секунду нельзя оставить, – прокомментировал он это эпичное падение. – Скажи мне, моя дорогая, каким чудесным образом ты умудрилась упасть со стремянки? Или стоит начать с другого пункта… Почему ты вообще на ней оказалась?
– Игрушку вешала, – пискнула я, цепляясь за шею мужчины, и поспешила заявить в свое оправдание: – Обычно я так часто не падаю!
– Значит, таково мое предназначение – спасать тебе жизнь, – хмыкнул Глеб. – Я готов. Главное, чтобы ты падала только когда я рядом. А лучше не падала вообще.
– Я постараюсь, – пообещала я. – Только поставь меня на землю, пожалуйста.
Исаев горестно вздохнул и как будто без особого желания поставил меня обратно на паркет. Я вздрогнула, чувствуя, что стремительно заливаюсь краской. Реакция на стресс вперемешку со смущением не заставили себя долго ждать.
– Ты в порядке? – уточнил Глеб, касаясь моей руки.
– В полном, – утвердительно кивнула я. – Только испугалась немного. И мне страшно обернуться, если честно.
– Почему?
– Я не знаю, что я успела разбить стремянкой.
– Да ничего не успела, – хмыкнул Глеб. – Смотри.
Я обернулась.
Предательская стремянка, которая, как мне казалось, рухнула наземь, да еще и загрохотала, оказалась на месте. Только отъехала где-то на метр.
– Я была уверена, – пробормотала я, – что она все-таки свалилась.
– Чудеса в предновогоднее время – не такая уж и редкость.
Я тяжело вздохнула. Поверить в еще одно новогоднее чудо казалось чем-то невозможным и невероятным. Но Глеб так убедительно взирал на меня…
И тут я заметила нечто куда более катастрофичное, чем стремянку, решившую швырнуть меня в объятия начальства. На полу валялись пакеты, и названия на них свидетельствовали только о том, что внутри что-то брендовое. И дорогое. Очень дорогое.
– А это что? – уточнила я.
– Твой наряд на Новый год.
– Но, – я была готова провалиться сквозь землю, – не стоило! Мне и так неловко, а тут еще и подарки…
– Это не подарок, – отметил Глеб. – Это новогодний дресс-код. И я, как владелец фирмы, просто обязан его обеспечить для своей лучшей сотрудницы.
– Я работаю на тебя всего день!
– Да, но твоя эффективность уже в топ-десять процентов сотрудников нашей фирмы благодаря одной найденной ошибке, – подмигнул мне Глеб. – И вообще, Катерина, не отвлекайся. У нас елка наполовину пустая!
Я вздохнула.
Кажется, убедить этого мужчину в чем-либо было просто невозможно… И что поразительно, мне это чертовски нравилось!
13
Я заглянула в зеркало, не веря своим глазам. В голове билась только одна разумная мысль: надо немедленно переодеться в свое, спуститься к Глебу и сказать ему, что я не могу принять такой подарок. И я действительно порывалась так поступить. Но сначала не решилась выдохнуть ему это в глаза, потом – как-то закрутилась, завертелась и даже не поняла, каким чудесным образом оказалась в отданной мне гостевой комнате, еще и наедине с этими коробками.
Решила – посмотрю, а потом просто отдам.
Потом – примерю! Примеряют же в магазинах! Посмотрю, как оно будет на мне сидеть и…
Глеб каким-то чудесным образом угадал с размером. А еще ко всем своим преимуществам добавил и идеальный вкус. Я никогда не чувствовала себя настолько привлекательной.
Та Катерина, что смотрела на меня сейчас из зеркала, могла покорить сердце любого мужчины, и Глеба в том числе.
Я не слишком любила туфли на высоком каблуке, но эти сидели на моих ногах как влитые – удобные и невероятно красивые, а еще словно приукрасившую мою прежде обыкновенную, опять-таки, на мой взгляд, фигуру. Облегающее платье подчеркивало тонкую талию, глубокий, но не слишком откровенный вырез делал меня одновременно и сексуальной, и соблазнительной, и все равно в какой-то недоступной. Насыщенный, темно-зеленый оттенок ткани удивительно оттенял мои каштановые волосы и подчеркивал глаза. Казалось, достаточно сделать всего несколько мазков тушью, подвести губы – и идеальный новогодний образ был готов. Глеб позаботился даже об этом – дорогая, брендовая косметика лежала в отдельной коробочке.
Волосам я позволил просто рассыпаться легкими волнами по плечам. Глаза сияли от счастья, на лице светилась радостная улыбка, и сколько я ни старалась, никуда не могла ее деть. И прекрасно понимала, что если я с таким выражением лица спущусь к Глебу и попытаюсь обратно вручить платье, то это будет выглядеть невероятно глупо.
Да и от подарков отказываться как-то…
Не сказать, что очень правильно.
– Катя, – велела я своему отражению, – немедленно сними это платье, эти туфли и отдай все Глебу. И скажи, что это слишком роскошные подарки, чтобы ты могла их принять. Вы ж друг другу практически никто и не можете быть вместе!
Прозвучало неубедительно. Отражение со мной было совершенно не согласно. Все «неправильно» оно решительно отгоняло в сторону и было готово стоять на своем – на том, что мне пора б определиться и сделать свой выбор именно в пользу принятия подарка.
Я открыла рот, чтобы привести еще несколько аргументов и окончательно убедить себя, но не успела. В дверь постучали, и из коридора донесся голос Глеба:
– Катя, ты идешь?
– Я…
– Надеюсь, платье подошло? Мечтаю тебя в нем увидеть.
– Именно в нем?
– Можно без него, – хмыкнул Исаев в ответ на мой несмелый и очевидно глупый вопрос. – Но, боюсь, ты не согласишься, так что все же жду в нем.
Отражение в зеркале продемонстрировало мне покрасневшие от смущения щеки и бегающий туда-сюда взгляд. Конечно, до состояния «сквозь землю провалиться» было еще довольно далеко, но я все равно чувствовала себя очень неловко. Стояла, кусая губы, и смотрела в глаза той таинственной незнакомки, которая лучилась от счастья.
Решившись, я все-таки направилась к двери. Решительно распахнула ее и вскрикнула.
Глеб стоял почти у меня на пороге, упершись плечом в стену у двери. На его губах играла легкая веселая улыбка, в глазах же вспыхнул искренний восторг при виде наряженной в платье меня. Я почувствовала, как стремительно краснею, и даже невольно отвела взгляд. Очень хотелось, чтобы этот восторг никуда не девался, и остатки мыслей о том, чтобы сменить платье, пропали напрочь.
– Ты роскошна, – промолвил Глеб. – Тебе очень идет этот оттенок.
– Зеленый – это смело.
– По-новогоднему, – кивнул он. – Но мне показалось, что тебе подойдет. Ты в нем настоящая королева.
– Да куда мне… – я опустила глаза. – Я всего лишь…
– Самая прекрасная девушка из всех, кого мне доводилось встречать.
– Бывают красивее, – покачала головой я.
– Внешне? Может быть. Но ведь смотреть надо не только на хорошенькое личико. А у тебя прекрасная, чистая душа. Это подкупает куда больше обертки. Тем более, – он сделал полшага в моем направлении, сокращая разделявшее нас расстояние до минимума, – когда в красивой упаковке оказывается не менее красивая душа.
– Ты заговариваешь мне зубы, – прошептала я. – Наверняка заканчивал какой-нибудь мастер-класс по ораторскому мастерству.
– Главное, что не по пикапу, – подмигнул мне Глеб. – Я говорю все искренне. А что говорю это красивыми фразами, то… Нет, ну мы можем перейти, конечно, на нецензурщину…
– Не надо!
– Вот и я думаю, что не надо, – удовлетворенно кивнул Глеб. – Пойдем?
Я залилась краской и осторожно склонила голову в согласном кивке. Отказать ему сейчас казалось настоящим безумием; я действительно была готова разделить с этим мужчиной вечер и… И даже больше, чем вечер. Все условности на некоторое время отступили в сторону, и я, на несколько мгновений задержав дыхание, решила – позволю себе просто плыть по течению. И все будет хорошо…
Дом уже сверкал, радуя новогодней атмосферой. Я не без восторга осмотрелась, наслаждаясь роскошной елкой, гирляндами, яркие огни которых не давали ни на секунду забыть о предстоящем празднике. Глеб выключил основной свет, и теперь дом погрузился в легкий полумрак.
– Так необычно, – прошептала я. – И так красиво…
– Все для тебя, – подмигнул мне Исаев.
– Да ладно… Ты же все равно праздновал бы новый год.
– Я бы праздновал его не так, – возразил он, качая головой. – Я бы праздновал его наедине с салатом, куском мяса, бутылкой вина и очередным «Новогодним огоньком».
– Ты такое смотришь? – фыркнула я.
– Попробуй не посмотреть, если ты спонсор одного из мероприятий и должен проследить за тем, чтобы при финальной нарезке куда-то не потерялась половина рекламных интеграций, – рассмеялся Глеб.
– Значит, сегодня мы будем считать рекламные интеграции?
– Нет, – покачал головой он. – Сегодня мы будем смотреть друг на друга и наслаждаться вечером. Но, если захочешь, можем и посчитать.
– Я думаю, когда людям интересно друг с другом, им не нужен телевизор, – смущенно пробормотала я. – Ой… Я и не заметила, это новый костюм?
– Парадно-выходной, – подмигнул мне Глеб.
– Мы куда-то выходим?
– Ну, а как же. На улицу, посмотреть салют, – его мягкий смех заставил и меня захихикать в ответ. – А еще я выхожу к тебе. Этого уже достаточно, чтобы переодеться во что-нибудь нормальное.
– А, предыдущий костюм от «Армани» был ненормальным?
– Будничным, Катя.
Я хмыкнула.
– Боюсь, ты очень скоро поймешь, что я до тебя не дотягиваю.
Однако, судя по взгляду, Глеб считал иначе. Он только покачал головой и мягко отметил:
– В мире есть кое-что важнее, чем просто деньги. Их-то у меня предостаточно. Хватит для того, чтобы у моей избранницы было все, что она только пожелает. И ей не пришлось «дотягивать». А интеллект, красота и хорошее воспитание у тебя есть… Прошу?
Он подал мне руку, и я оперлась о Глеба, наслаждаясь тем, что мы могли находиться настолько близко друг к другу. Он довел меня до накрытого стола, отодвинул стул, помогая сесть. Я полным восторга взглядом осмотрела все то изобилие блюд, заказанных Исаевым. Многое из того, что было на столе, я даже никогда не пробовала, максимум слышала название в каком-нибудь очередном кулинарном шоу.
– Вау, – искренне восхитилась я. – Выглядит очень вкусно.
– Фима шикарно готовит, да.
– Это…
– Повар, которого я периодически нанимаю. Он так-то работает в ресторане, но не отказывается от частных заказов, хотя берет их нечасто.
– Круто, наверное, иметь личного повара, – вздохнула я.
– Обычно я питаюсь попроще, – покачал головой Глеб. – Но да. Должны же быть какие-то преимущества от того, что ты постоянно работаешь на благо бизнеса?
– У бизнесменов разве нет личной жизни?
На самом деле, я больше спрашивала о самом Глебе, чем о владеющих бизнесом людях в целом. Исаев, наверное, это понял.
– Есть, конечно, – усмехнулся он. – Просто надо найти своего человека, такого, с которым будет максимально комфортно быть рядом. Я не из тех, кто готов менять женщин, как перчатки, в надежде, что сто сороковая станет «той самой, единственной». Потому да, я большинство времени просто посвящал собственной работе. И, скажу тебе, даже был в этом всем очень счастлив.
– А сейчас?
– Сейчас я подумал, что может быть и иначе. И это «иначе» не менее прекрасное, чем сутками просиживать за работой. Можно же комбинировать.
Я несмело улыбнулась. Мне почему-то казалось, что Глеб говорил искренне – да и, спрашивается, зачем ему было лгать?
…Смотрела на него и чувствовала, что просто не могу оторвать взгляда. Мы вроде бы и болтали, беззаботно перескакивая с одной темы на другую, не задерживаясь ни на чем серьезном и просто позволив себе расслабиться, но я все равно ощущала: с каждым словом мы становились друг к другу все ближе и ближе. И это нельзя было подделать. Да и зачем? Если б Глебу нужна была просто невеста напоказ, то он нанял бы актрису. Разве это проблема? С его-то уровнем дохода.
И я позволила себе расслабиться. Довериться наивной, но такой желанной мысли, что ему действительно я нужна, а не кто-нибудь другой. И что я здесь потому, что в самом деле ему понравилась.
Я же была готова отдать свое сердце. Наверное, так она выглядит, влюбленность…
– Расскажи о себе больше, – попросил вдруг Глеб. – О своей семье… О близких, о друзьях. А то я практически ничего о тебе не знаю.
Я вздохнула.
– Да особо нечего рассказывать, – честно ответила ему. – У меня не слишком интересная жизнь… Ну, родители, да. Несколько не слишком близких подруг. Сестра!
– Сестра?
– Да, – я вздохнула. – Мы очень похожи… Внешне.
– Двойняшки?
– Нет, – покачала головой я. – Погодки. Кира старше меня на год. Но она еще в восемнадцать лет заявила родителям, что жить с ними не хочет и собирается строить карьеру и личную жизнь по отдельности. И сбежала из дома. Так что требования к двум дочерям стали требованием к одной – ко мне.
– И твои родители активно этим пользовались.
– Ну, – я спокойно улыбнулась, – можно и так сказать. Они даже пытались устроить Кире истерику, кричали, что отрекутся от нее – ну, точнее, мама кричала. Потом пришло. Но сестра бывает у нас дома два раза в год, и то, если все сложится. Наверное, осуждать ее за это невозможно. Слишком уж нехорошо расстались, чтобы она с теплом и радушием относилась к маме и папе.
– А ты с ней…
– Переписываемся, но не то чтобы очень близки, – отозвалась я. – Ну, она моя сестра, и мы ничего не делали друг другу плохого. Но иногда родственной связи мало, чтобы постоянно держаться вместе. Мы разные.
– Как и мы с братом, – улыбнулся Глеб. – Назар всегда был тем еще паразитом… Я, конечно, всегда помогу, если ему будет что-то нужно, и он мне, полагаю, тоже, но все равно. Это не отменяет того, что он умеет потрепать нервы.
Я кивнула. Кира, наверное, недалеко убежала от Назара. Такая же дикая, пламенная… Неудержимая – и при этом вечно влипающая в какие-то неприятности. Не зря пошла в журналистки, сейчас даже вела какое-то там спецрасследование, только я понятия не имела, какое именно.
– Выпьем? – Глеб потянулся к шампанскому. – Новый год наступит через несколько минут.
– Да?
Я даже не заметила, как пролетело время. Мы каким-то чудесным образом просто заговорились, а теперь вот оказалось, что проболтали несколько часов.
Глеб поднялся из-за стола, я встала следом за ним. Он наполнил шампанским бокалы, и я взяла свой в руки.
– За нас, – подмигнул мне Исаев.
– За нас, – эхом отозвалась я, не отводя от него откровенно влюбленного взгляда.
Бой новогодних курантов – самый прекрасный последний отсчет, – мелодичным перезвоном застыл в воздухе. Спустя секунду раздался треск салютов снаружи. Кто-то на улице радостно кричал, а через окно было видно, как подмигивали новогодними огоньками нарядные декоративные олени.
– С Новым годом, – улыбнулась я.
– С новым счастьем, – подмигнул мне Глеб. – Погоди, – он придержал меня за руку, не пуская к окну. – Прежде чем мы пойдем смотреть на салюты, пожалуйста, прими этот маленький подарок.
Он протянул мне крохотную коробочку, благо, не напоминающую те, в которые упаковывали драгоценности.
– Что там?
– Открой – и узнаешь.
– Мы же договаривались, что никаких подарков не будет! – воскликнула я.
– Я люблю нарушать правила, – подмигнул мне Исаев. – Открой, правда. Возможно, после этого у тебя уйдут некоторые лишние вопросы…
Я осторожно потянула крышку и застыла. На мягкой подушечке лежали ключи.
– Это… – я застыла, закусив губу.
– Ключи от моего дома, – спокойно промолвил Глеб, а потом, взяв меня за свободную руку – вторая трусилась, но крепко сжимала коробочку, – спросил: – Ты согласишься переехать ко мне?
– Но, – я почувствовала, что кроме руки начинает дрожать и все остальное. – Подожди, Глеб. Это неправильно. Мы с тобой практически незнакомы. Это…
– Ну вот и познакомимся поближе, – пожал плечами Исаев. – Я же не предлагаю тебе ничего такого.
– Ты предлагаешь мне к тебе переехать!
– Безо всяких, возможно, неприятных для тебя обязательств.
Я зажмурилась.
Было очень правильно отказаться. Любая порядочная девушка на моем месте бы отказалась и назвала бы это сумасшествием.
Но Глеб за эти два дня разрушил не только мою спокойную, вялотекущую жизнь, а и уверенность в том, что ничего другого мне не светит. Что означал для меня отказ? Статус страшно порядочной и жутко одинокой барышни, возможно, с хорошей работой.
Согласие? Я оставалась все той же фиктивной невестой с призрачной, возможно, надуманной надеждой однажды превратиться в настоящую. Прекрасный дом, никакого давления со стороны родителей, а рядом мужчина, от одного взгляда которого я схожу с ума.
Потому что только сумасшедшая на моем месте поступила бы так же, как и я.
– Я согласна, – прошептала ровно за секунду до того, как Глеб наклонился ко мне и накрыл губы поцелуем.
14
Привычка подниматься в семь утра и отправляться на пробежку настолько крепко въелась в мое сознание, что даже первого января, когда все нормальные люди спят практически до обеда, подскочил безо всякого будильника. К восьми, возвращаясь домой, невольно остановился у гостевой спальни, прислушиваясь к тишине по ту сторону стены.
Дверь была немного приоткрыта – Катя вчера, наверное, забыла ее захлопнуть, – и сквозь щель можно было увидеть спящую девушку. Она лежала на боку, обняла подушку, практически подмяла ее под себя. Каштановые локоны разметались по белым простыням, пальцы крепко сжимали наволочку, словно Катя во сне с кем-то боролась.
А еще она была в моей футболке.
Это и неудивительно – сам же дал, – но Катя умудрилась превратить обыкновенный кусок ткани в одежду куда более соблазнительную любого полупрозрачного пеньюара, стоящего целое состояние. Простая, невинная и одновременно невероятно сексуальная… Не девушка, а чертов ходячий соблазн, поди сдержись, чтобы не попросить лишнего.
Сбежит же.
Усмехнувшись своим мыслям, я осторожно прикрыл дверь и отступил обратно в коридор. Пусть поспит. Я прекрасно понимал, что ее вчерашнее «согласна» было со стороны Кати настоящим подвигом, и очень не хотелось ошибиться, сделать что-то такое, после чего она оставит ключи на столе и убежит прочь в холодный зимний день, а потом поспешит исчезнуть и из моей жизни.
Не было никаких сомнений: любой, даже минимальный шаг назад будет для нее поводом сжечь все мосты. А я не собирался никуда ее отпускать.
Где еще такую найду?
Контрастный душ немного освежил мысли, но образ Кати из головы не выбил. Каждый раз, моргая, я видел ее – спящую, разметавшуюся по белым простыням и манящую. Фея…
Снегурка, свалившаяся на мою голову, в прямом и переносном смысле этого слова.
Хмыкнув, я спустился на кухню. Вчера убираться здесь было некому; обычно я не гнушался нанимать клининговые службы, но так и не дошел до того, чтобы взять на работу домработницу. Почему-то мысль о том, что кто-то будет регулярно находиться в моем доме, еще и хозяйничать здесь, вызывала раздражение. Вторжение в мое личное пространство – то, что всегда больше всего выбивало меня из колеи.
Это Назар мог целыми сутками находиться в чьем-то обществе и кайфовать от этого.
Удивительно, как мы, настолько разные даже по темпераменту, умудрились родиться не то что родными братьями – близнецами.
Я запихнул грязную посуду в посудомоечную машину, выбросил остатки салата, покосился на роскошное мясо – даже холодным оно оставалось вкусным, потому последовало в холодильник.
Назар бы сейчас ахал, что я, жаднющий человек, не могу просто заказать себе новое, но умеренность в жизни – это невероятно полезное качество. Зачем строить себе десятиэтажный дом, окружать тысячным штатом прислуги, набивать гараж десятками автомобилей, а вкусную и свежую еще ресторанную пищу выбрасывать в мусорное ведро? Наслаждаются не избытком.
И удовольствие получают тоже не от излишеств.
Разобравшись со следами вчерашнего празднования, я завис у холодильника и даже задался вопросом завтрака. Вспомнилось почему-то, как рассказывал Кате о своем потрясающем умении готовить блины, омлет и бутерброды…
– Исаев, ты – придурок. «У меня даже первый блин получается идеально», – проворчал я себе под нос. – Ты эти чертовы блины готовил два раза в жизни под присмотром брата!
И совершенно не помнил рецепт.
Можно было, конечно, набрать Назара, но после вчерашнего я счел Гугл более надежным советчиком. Рецепт в ответ на запрос нашелся быстро, отвратительные отзывы под ним – еще быстрее.
Я выбрал следующий. Пробежался взглядом по перечню ингредиентов и задался вопросом, есть ли у меня мука… С каких это пор в блины вообще нужна мука?
– А надо было говорить правду, – проворчал я себе под нос. – Конечно, в блины идет мука! А из чего ты собирался их готовить? Из воздуха и пыли на столовой поверхности?
Я открыл холодильник, долго гипнотизировал его содержимое и пришел к выводу, что муку вообще-то хранят не здесь. А где? Пару раз Ефим, повар, который готовил мне на заказ, приезжал сюда и работал прямо на месте. Мне иногда приходилось принимать гостей дома, а не все блюда хорошо переносят транспортировку. Может быть, Фима что-то оставил здесь? Наверняка оставил! Вопрос только в том, куда это «что-то» было засунуто…
Попытка найти что-то в шкафчиках не увенчалась особым успехом. Муку я обнаружил только с какой-то десятой попытки, да и то не там, где планировал. Она явно была оставлена не Ефимом, а Назаром – с каких это пор братец считает должным забывать у меня продукты? Впрочем, уходил он быстро, может, просто с головы вылетело. Вообще, брат терпеть не мог оставлять кому-либо, даже мне, доступ к тому, из чего готовил. Но мука оказалась просто мукой, еще и высокого качества, яйца в холодильнике обнаружились, молоко – тоже…
Я сердито покосился на рецепт. Оттого, что все ингредиенты были собраны вместе, легче мне не стало. Сложив необходимое на столе, я уставился на него и едва не стукнулся лбом в дверцу висевшего над головой кухонного шкафа.
– Глеб, ты – придурок, – сообщил я самому себе. – И кто тебя за язык тянул?.. Зачем было врать?
– Врать? – раздался за спиной мягкий женский голос. – О чем это ты?
Я оглянулся – и обнаружил стоявшую за спиной Катю. Растрепанную, завернувшуюся в обнаруженный где-то в гостевой комнате слишком большой для нее халат и, кажется, немного испуганную из-за моих разговоров с самим собой.
Оно и неудивительно. Любая нормальная девушка посчитала бы меня сумасшедшим. Или последним лжецом. И черт его знает, что хуже…
***
Глеб
– Я тебе соврал, – честно сознался я, – что умею готовить блины. На самом деле нет. Даже подгоревшая яичница для меня уже подвиг. Но я честно могу сделать бутерброды.
Катя рассмеялась. В глазах плескалось откровенное облегчение.
– Я уж было подумала… – прошептала она, отводя взгляд. – Если ты хочешь блинов, то давай я приготовлю? Я умею.
– Ну, я рассчитывал порадовать тебя завтраком в постель.
– Но ведь я уже встала, – пожала плечами Катя. – Так что… Делать блины?
Я скривился.
– Если честно, – сознался ей, – терпеть не могу блины.
– Тогда зачем ты решил их приготовить?
– Чтобы порадовать тебя.
Катя сначала взглянула на меня, как на сумасшедшего, а потом неожиданно легко рассмеялась.
– Что-то не так? – удивленно поинтересовался я.
– Ага, – мотнула головой она. – Я тоже терпеть не могу блины. Так что спрячь муку на место. Там же вроде еще осталось что-то после вчерашнего вечера?
Она подошла к холодильнику и несмело замерла у него, словно спрашивая у меня, может ли открыть дверцу. Ее пальцы так крепко вцепились в дверцу, что аж побелели от напряжения. Это не укрылось от моего внимания, но я только усмехнулся.
– Ты теперь живешь в этом доме, – напомнил ей. – Конечно, ты имеешь полное право открывать холодильник и вытаскивать с него все, что в голову взбредет.
– Это как-то… неправильно, – прошептала Катя. – Я никогда к этому не привыкну. Мы друг другу почти чужие люди…
– Тем не менее, жених и невеста, – отметил я, подходя к ней ближе.
Катя наконец-то распахнула холодильник и замерла, рассматривая содержимое полок. Я остановился у нее за спиной, опустил руки на талию. Девушка в первые секунды будто не заметила этого, а потом содрогнулась от неожиданности и спешно захлопнула дверцу.
– Прости, – выдохнула, впрочем, не отстраняясь.
– За что простить? – я склонился к ней ближе, едва ощутимо коснулся губами виска и обнял крепче, чтобы не ускользнула. Сейчас, одетая в мою футболку и совершенно новый, но все равно найденный у меня дома халат, она действительно казалась частью этого маленького мира. И мне хотелось, чтобы Катя и сама поверила в это и действительно ощутила себя не гостьей, а хозяйкой.
– Нельзя таращиться долго в холодильник. Сначала надо подумать, а потом уже идти и выбирать, – выдала она, краснея. – А то они от этого ломаются.
– Кто? Холодильники? От таких придирок ломаются только отношения, – фыркнул Глеб. – А с холодильниками от того, что их открывают и смотрят их содержимое, ничего не случается. Они для этого и предназначены, представляешь?.. Закажем что-нибудь на завтрак?
– У нас полхолодильника забито! То есть, – она вновь зарделась, – у тебя. У тебя полхолодильника забито.
– Мне кажется, ты вчера согласилась и приняла ключи.
– Да, но…
– Значит, у нас, – решительно заявил я и рывком повернул Катю к себе лицом. Она попыталась отступить назад, но только уперлась спиной в холодильник, решивший, очевидно, встать на страже наших очень странных отношений и никуда ее не отпустить.
Я навис над девушкой, рассматривая черты ее лица, заглядывая в глаза в попытке понять, как она, такая необыкновенная, вообще умудрилась выжить в этом откровенно жестоком и злом мире. Или когда Алекс шутил, что они, страшно интеллектуальные личности, вообще немного не от мира сего, говорил правду? Потому что Катя была невероятная и какая-то… Невозможная даже.
– Мне б домой съездить, – пискнула она. – Вещи хоть какие-то забрать…
Во взгляде моментально вспыхнуло что-то недовольное и даже слегка печальное. Было видно, что домой Катя не хотела. Но не может же она ходить по дому в одном и том же?
– Давай купим новое.
– Но…
– Или я закажу тебе все сам, и потом не жалуйся на мой выбор, – пожал плечами я. – Катя, правда. Это не финансовые затраты даже. Это просто мелочи. Мне хочется сделать тебе приятное.
– Я не нуждаюсь в подарках, – спасибо, хоть не в «подачках», а то я б точно обиделся. – Правда! Я самостоятельная девушка, которая способна… Будет способна сама себе все приобрести. Мне не хочется постоянно быть в статусе твоей должницы, честно, – Катя смотрела на меня так, словно не знала даже, какие еще аргументы придумать, чтобы все-таки переубедить меня и заставить отказаться от любой идеи с презентами. – Не стоит…
– Ты не в статусе моей должницы, во-первых. Во-вторых, да, ты не хочешь подарков, но и домой ты тоже не хочешь. Совершенно. Давай тогда купим хоть что-нибудь, чтобы можно было не появляться там в ближайшие несколько дней.
– Мне все равно придется…
Девушку прервал внезапный звук. Мой мобильный телефон, оставленный в режиме «не беспокоить», внезапно ожил, завибрировал, явно собираясь выпрыгнуть из кармана.
***
Глеб
Я скривился.
– Это кто-то из домашних, – пришлось пояснить застывшей от недоумения Кате. – Прости, но я, наверное, должен взять трубку.
– Конечно, – она вновь зарделась. – Это же родные!
Судя по тому, как девушка потупила глаза, она еще планировала добавить что-нибудь вроде «кто я вообще такая, чтобы запрещать тебе разговаривать по телефону», но благоразумно промолчала. Я едва сдержал улыбку.
Потрясающе! Я встречал в своей жизни сотни женщин, которые были готовы бежать в мои распахнутые объятия, размахивая в воздухе снятым на ходу бюстгальтером, а первая, которая показалась мне действительно достойной, отказывается принимать подарки.
Она всерьез считает, что миллиардеры разоряются, подарив своей невесте лишнее платье?
Хмыкнув себе под нос, я наконец-то выудил из кармана мобильный телефон и едва не выругался, увидев имя абонента, высветившееся на экране.
Трубку пришлось взять.
– Алло, – промолвил я, добавляя в голос как можно больше спокойных и приветливых ноток. Вот уж кому-кому не надо знать обо всех особенностях моей личной жизни, так это…
– Глебушка, внучек! – ласковый голос бабушки не сулил ничего хорошего. – Ну наконец-то! Я звоню тебе уже третий раз.
