Текст книги "Снегурочка для миллиардера (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Я хотела дополнить, что автором этого опуса может быть только последний дебил, но постеснялась. Вдруг это сам Глеб? Или мама?

– Я! – доложил Лясик.

– Ну, оно и видно, – вздохнула я. – Ты текст-то помнишь?

– Ну с бумажки ж можно…

– Не можно, – буркнула я. – Ты себе представляешь, как оно будет выглядеть, если мы выйдем с потрепанными бумажками и вдруг начнем с них читать заученные нудные фразы? Попытайся хоть как-нибудь от себя говорить! Тут же все общими фразами, так веселого праздника не выйдет.

– Много ты понимаешь, – скривился Лясик. – Между прочим, я частенько так работаю!

Наверное, из-за этого работничка мама и пострадала! Потому что другого повода увольнять ее, хорошего, исполнительного сотрудника, я не видела.

Чертов Лясик.

В зале уже собрались почти все. Не знаю, для чего такое огромное помещение было предназначено в обычное время, но сейчас тут стояло множество небольших круглых столиков, предназначенных для двоих-троих, ну, максимум четверых. Я заметила, что мало кто садился парами, большинство все-таки предпочитали занимать места, где было побольше мест. Столики же на двоих в основном занимали, очевидно, подружки.

За одним из таких устроился и Глеб. К нему моментально попыталась пристроиться Алекса, но, поймав тяжелый и недовольный взгляд Исаева, предпочла ускользнуть.

Заиграла приятная, тихая музыка. В сценарии значилось, что именно под нее и должны выйти Дед Мороз и Снегурочка. Я повернулась к Лясику, рассчитывая на то, что он будет руководить процессом, но с ужасом заметила его жующим какие-то конфеты.

– Фу! – возмутилась я. – Брось немедленно и выходи!

– Что?! – удивился Илларион, но я, не вслушиваясь в его возмущения, уверенно вытолкнула мужчину на центр сцены и, стараясь улыбаться как можно веселее, последовала за ним.

Дед Мороз добрался до микрофона перед елкой, кашлянул и неуверенно оглянулся в поисках помощи. Я едва сдержалась, чтобы не стукнуть его чем-нибудь, и почувствовала, что краснею. Все присутствующие смотрели на нас, кажется, ожидая, что мы наконец-то начнем что-нибудь говорить. Но у моего напарника явно отмерз язык.

– Близится Новый Год, – завел наконец-то Лясик. – Вот… И Дедушка Мороз вам подарочки принес! Вместе со Снегурочкой!..

– Говорят, – я отпихнула Лясика от микрофона, поняв, что он вспомнил только отрывок какого-то сценария для детей, – что как Новый Год встретишь, так его и проведешь. И хоть сегодня не тридцать первое декабря, давайте провожать Новый Год радостно и всем коллективом! И прежде чем все мы начнем веселиться, давайте пожелаем друг другу всего хорошего. Глеб Николаевич, – я воззрилась на Исаева, – выходите. С вас первый тост!

Судя по внимательному взгляду Глеба, я все-таки что-то сделала не так.

Ну, или он очень не любил говорить тосты.

Исаев вышел на центр импровизированной сцены, взял микрофон, откашлялся, бросил еще раз полный недовольства взгляд – интересно, на меня или на Лясика? – а потом заговорил. Говорил он складно, красиво, и я, если честно, аж заслушалась. Исаев немножко приободрился. Речь его не была нудной, наоборот, Глеб говорил эмоционально, шутил. Смеялись с его шуток тоже потому, что это было смешно, а не потому, что нужно поддержать начальство.

Дальше дело пошло на лад. Выступило еще несколько представителей высокого начальства – я опознала только заместителя Глеба, невысокого, полноватого мужчину с цепким, злым взглядом и кличкой Цербер. Почему Цербер, я понятия не имела, однако в интернете о нем можно было почитать много всего интересного. Говорили, если уж этот за что-то взялся, то уж точно не отступит.

Потом микрофон поплыл по залу. Тосты говорили сотрудники, понятное дело, не все, но десяток желающих нашелся. Я покосилась на часы. Наша программа была рассчитана до десяти вечера, но время тикало, и, судя по внушительному объему сценария, до положенного момента мы не успеем.

Я временем, пока произносились тосты, воспользовалась по назначению – пробежалась взглядам по ближайшим пунктам сценария и сунула его под нос Лясику, освежать память. Илларион, разумеется, активно выражал недовольство – он искренне не желал участвовать ни в чем и с огромным удовольствием провел бы время, рассматривая потолки.

Однако тосты были не вечными; микрофон вернулся ко мне, я сделала шаг вперед, вновь оказываясь на глазах у сотрудников фирмы, а проклятый Илларион как стоял, попирая спиной стену, так там и остался.

Вот зараза!

– А теперь, – пришлось вспоминать второй конкурс из сценария и то, что мне еще необходимо каким-то образом всем раздать призы-подарки, – вспомним другую древнюю новогоднюю традицию. Перед тем, как вступить в Новый Год, надо избавиться от тяжести маленьких секретов и грехов. Ведь, как известно, если набрать много крохотных камешков, – какой дебил придумывал этот сценарий?! Ах, впрочем, да, это ж был Лясик, – то можно и не вынести их тяжесть. Сейчас напишите на салфетках вопросы и сбросьте их в мешочек, – я прикинула себе, на какие откровения может пробить присутствующих, и решительно продолжила, – а на вторых салфетках – ответ на ваш вопрос. Его надо будет бросить во второй мешок…

– В какой мешок? – поинтересовались у меня.

– Вот в этот, – схватилась я за то, что протянул мне Лясик.

Потом посмотрела на предмет, который сжимала в руках, и едва не застонала от разочарования. Рукавица! Этот дурак подсунул мне свою рукавицу!

– Это волшебная перчатка Деда Мороза! – заявила я. – Потому из нее будет вытащен только правильный ответ. И тому, кто будет вытаскивать максимально подходящую пару вопросов, мы будем вручать подарок! Тот, кто уже вытаскивал ответ, переходит к мешочку с вопросом и вызывает следующего, и так – по очереди. Ну, приступаем? Помните, вопросы и ответы не обязательно должны касаться чего-то очень личного,

Судя по тому, с какой неохотой многие взяли салфетки в руки, желающих участвовать в конкурсе было не так уж и много. Я чувствовала себя полной дурой, собирая все эти фантики-бумажки, но, к сожалению, никакого особого выбора у меня и не было.

Лясик же решил, что идеальный выход – это приморозить язык к нёбу и стоять, набрав воды в рот! Вот уж… Гад паршивый.

– Итак, – провозгласила я, – первым будет тянуть вопрос… Ну, Глеб Николаевич, давайте вы?

Исаев усмехнулся. Тянуть вопрос, как я понимала, куда приятнее, чем ответ на него. Ну, а в подарках Глеб не особо-то и нуждался, если что, потом сама вручу.

– Пусть Валерий отвечает, – протянул Исаев, подходя ко мне и запуская руку в мешок. – О, как раз для него вопрос. «В кого ты влюблен?»

Валерий – вот как, оказывается, звали Цербера! – осклабился и потянулся к рукавице. Добыл оттуда ответ, сначала помрачнел, потом расплылся в ядовитой улыбке и довольно так протянул:

– В Александру! – и всем продемонстрировал бумажку. – Твоя секретарша, Глеб.

В зале зашумели. Алекса втянула голову в плечи и совершила попытку спрятаться под стол.

– Кажется, – не удержавшись, мстительно протянула я, – найден верный ответ на этот вопрос! Так, использованные бумажки во вторую волшебную рукавицу, – Лясик, благо, догадался мне ее протянуть. – А вам, Валерий, вручаем приз за удачливость!

В мешке пришлось рыться довольно долго. Когда я наконец-то выудила приз – бутылку коллекционного виски, – Валерий впервые за все время улыбнулся искренне и поинтересовался:

– Это значит, мне в другие конкурсы не нужно? Я уже получил свой подарок?

– Если только сами захотите, – отозвалась я.

– Замечательно!

Глеб вернулся на свое место. Валерий потянул следующую бумажку с вопросом. Потянулась вереница сотрудников; я не запоминала ни имена, ни лица, тем более, везло мало кому, потому подарки мне приходилось искать не так часто, как мне бы хотелось.

Ко мне подскочила какая-то совсем уж развеселившаяся барышня, добыла вопрос из мешка и громко провозгласила:

– Алекса! Алекса-Алекса, кто твой сегодняшний партнер для танцев?

Я могла предположить, кого Алекса хотела вытащить из этого мешка. Но желания явно расходились с действительностью. Она развернула бумажку и, посерев, прочла:

– Цербер.

Воцарилась тишина. Мне самой стало как-то нехорошо – черт, ведь этот человек может обидеться! Но Валерий вдруг подал голос:

– А что? Все правильно. Это была моя пара вопрос-ответ.

Я в этом страшно сомневалась. Алекса тоже. Но с начальством не спорят.

– Так что, – ядовито поинтересовался Валерий, пока я искала приз, – Алекса, будешь сегодня танцевать со мной весь вечер?

5

…Отказать Церберу Алекса не посмела.

Игра в вопросы-ответы продолжалась, еще несколько сотрудников получили свои подарки, но никаких других казусов не произошло. Я почти с облегчением объявила перерыв на короткое застолье, тем более, как раз прибыла доставка из ресторана. Кто-то почти не прикоснулся к блюдам, кто-то, наоборот, набрасывался на еду, как будто не ел весь день – может, оно так и было, – и я приняла решение просто не мешать людям.

Они уже и переговаривались, и смеялись. Кажется, многим не нужны были никакие Дед Мороз и Снегурочка в качестве ведущих.

Лясик считал иначе.

…Как я умудрилась за ним не уследить – не знаю. Однако еще минуту назад Дед Мороз стоял в уголке и жевал какую-то конфету, а сейчас уже застыл у микрофона.

– Следующий конкурс – монетная эстафета! – гордо провозгласил Лясик, вспоминая самый странный конкурс из всех, что я видела в этом сценарии. – Мне надо десять участников! Участники разделяются на две команды. По одному игроку из каждой команды зажимает монетку между ногами чуть выше колен, – Лясик продемонстрировал две крупные монеты, кажется, какие-то юбилейные, или как они там называются, – и бегут как можно быстрее отведенный участок, оббегают отметку… – он призадумался, но в итоге просто поставил в углу импровизированной сцены внушительную такую фигурку Деда Мороза. – Бегут обратно и передают монетку-эстафету следующему участнику!

Я перехватила недоуменный взгляд Глеба и только пожала плечами, показывая, что к конкурсу надувания шариков не имею ни малейшего отношения. Он лишь хмыкнул, явно не оценив подобную инициативу, откинулся на спинку своего стула, взял в руки бокал вина и, кажется, собирался просто наблюдать.

Этот конкурс больше подошел бы для детей… Ну, или какого-нибудь иного коллектива, а не для холеных офисных барышень да мужчин в строгих костюмах. Я с ужасом представляла, как все эти люди, зажав монетку между колен, начнут бегать.

– Присоединяйтесь! – поторопил Лясик. – Те, кто еще не заработал свой новогодний приз, участвуйте, участвуйте!

На лицах тех, кто все-таки обзавелся подарком, читалось искреннее облегчение. Я видела, как вздохнул Цербер, очевидно, наслаждаясь тем, что ему не придется бегать с зажатой между коленами монеткой.

Лясик же смотрел на присутствующих так, словно они обязаны были испытывать жуткий энтузиазм. Еще и поторапливал их. Я, если честно, чувствовала себя крайне неловко и искренне надеялась, что хоть мне не придется бегать, если участников не хватит.

Кое-как наскребли девять желающих.

– А еще один? – Лясик пристально осмотрел присутствующих, а потом выдал самую большую глупость, до которой только мог додуматься. – Глеб Николаевич, давайте вы! А то останетесь без подарка!

Учитывая то, что Глеб на эти подарки сам же и выделял бюджет, вряд ли он действительно собирался его получить.

– Спасибо, – усмехнулся он, – но я как-нибудь обойдусь без приза. Предпочитаю позицию наблюдателя.

– Ну как так-то! – возмутился Лясик. Его басовитый дедморозовский голосок почти сбился на привычный тонкий и неприятный, но Илларион успел исправиться. – Нехорошо отказывать Дедушке Морозу в участии в конкурсе! Ну-ка, ну-ка!

– Я останусь наблюдателем, – холодно, уже без тени юмора в голосе, проронил Глеб.

Лясик не унимался. Он явно собирался возразить, но я, понимая, чем закончится препирательство с начальством, предпочла вмешаться сама.

– Дедушка Мороз, – вкрадчиво промолвила я, – так может, ты сам на своем примере покажешь, как это – правильно бегать? Как раз не хватает одного участника. Возглавь одну из команд! А я, Дедушка, прослежу за тем, чтобы никто не нарушал правила!

Илларион аж посерел от неожиданности и уставился на меня, как на врага народа. Я же решительно подошла к нему поближе, отобрала микрофон и подтолкнула поближе к участникам. Те, приуныв от перспективы сражаться с начальником, явно приободрились.

– Ну мне же не предназначен подарок… – забормотал Лясик.

– Так ты, Дедушка, выиграй сначала. А потом дели подарки, – подмигнула я. – Давай-давай! Порадуй внученьку.

Лясик все-таки присоединился к эстафетчикам. Вид у него был невероятно печальный, зато команда, кажется, нисколечко не расстроилась, что проиграла, настолько смешно оказалось наблюдать за Дедом Морозом, кое-как перебирающим ногами.

…Конкурс закончился, призы в итоге вручили всем участникам – сотрудников в зале было много, и я понимала, что подарки придется вручить всем. В мешке на поверку оказались в основном небольшие, хоть и дорогостоящие вещи, но в народ отправилась и мультиварка, приобретенная одной прехорошенькой барышне, судя по кольцу на пальце, впрочем, замужней. Она обрадовалась ей едва ли не больше, чем остальные – своим подаркам, из чего я сделала вывод: явно прописывала эту мультиварку в числе своих желаний. Ну что ж, я хоть не зря срывала спину.

Мешок изрядно исхудал, и я, завязывая его, попыталась тайком прочесть часть сценария и найти еще один конкурс, который подошел бы к данному случаю. Однако Лясик, как всегда неуместно, вновь взял инициативу в свои руки.

– А теперь танцы на газетах! – сообщил он, добывая непонятно откуда этот чертов реквизит. – Надо семь пар! Каждый становится на свой лист. Когда музыка останавливается, складываем лист пополам и вновь танцуем, и так – пока не определится победитель, тот, кто продержится дольше всего… Глеб Николаевич! – Лясик уставился на Исаева как на личного врага. – Теперь-то уж вы и не отвертитесь.

Глеб поднялся, зло прищурил глаза, явно представляя, как эту газету запихивает Лясику куда-нибудь в глотку, и протянул:

– Даже и не думал. Только, надеюсь, Снегурочка согласится составить мне пару?

Твою ж налево!

Лясик только зубами клацнул.

– Вообще-то, Снегурочка мне и самому нужна, чтобы… – он посмотрел на меня. – Чтобы… Чтобы за правилами следить! Вот! Чтобы никто не обманывал!

Еще секунду назад я собиралась сказать Глебу, что Снегурочки не танцуют. Сейчас я смотрела на его предложение другими глазами. Ревнующий Лясик – еще только этого счастья мне в жизни не хватало! Возомнил о себе невесть что, права свои на меня заявляет…

Да пошел он к черту!

– Думаю, – протянула я, – мы можем позвать наблюдателей из зала? И те, кто будет судить честно, тоже получат приз из мешка!

А заодно нам удастся избавиться от какого-нибудь дурацкого конкурса вроде надувания шариков. А то с Лясика станется…

Он с таким видом расстелил листы газеты, словно я только что предложила Лясику наблюдать за танцующими парами, стоя на голове. Бросил на меня разгневанный взгляд и прошипел:

– После такого у нас с тобой вообще ничего не склеится!

– И слава богу, – буркнула я, ставая на лист газеты.

Глеб не дал мне возможности передумать. Он тоже ступил на импровизированную танцплощадку и привлек меня к себе. Усмехнулся и протянул:

– Мне кажется, Снегурочке стоит избавиться от шубы. Тут жарко, во-первых, а во-вторых, зачем нам лишняя помеха.

Еще чего! Не хватало, чтобы я при нем раздевалась, а он потом обнимал меня в облегающем платье, не настолько плотном, чтобы…

– Снегурочка не имеет права снимать шубу! – запротестовал Лясик.

– Ну, – не удержала язык за зубами я, – Дедушка Мороз, я уже девочка совершеннолетняя. Так что разреши мне самой решать, при ком я могу снимать шубу.

– По контракту… – зашипел Илларион, но как-то моментально поник, перехватив внимательный взгляд Глеба.

Может быть, по контракту мне и следовало пребывать в жаркой и душной шубе до самого конца корпоратива, но я-то не работала в ивент-агентстве. И вообще, это будет последнее место, где я захочу работать, тем более, с Лясиком! Потому я решительно избавилась от шубы, бросила ее на мешок с подарками и вернулась к Глебу.

Он скользнул по мне внимательным взглядом и расплылся в довольной улыбке. Нежелание танцевать с Глеба как рукой сняло. Он избавился от пиджака, тоже сковывавшего движения, и притянул меня к себе. Вообще-то, на газете было не так уж и мало места, но я, спровоцированная ревнивыми взглядами Лясика и Алексы, решительно придвинулась к нему и вовсе вплотную.

Заиграла музыка. Танцевать на газете – точнее, топтаться на одном месте, – было не так и сложно, хотя, признаться, в такт мы почти не попадали. У меня за плечами – танцевальная школа, но не в снегурочьих же сапогах и не на куске бумаги.

…Я расслабилась и почти была уверена в том, что этот конкурс не закончится катастрофой, но наши конкуренты оказались на диво упрямыми и желающими бороться. Газету уже складывали несколько раз, танцевать становилось совсем неудобно, а конкуренты все еще оставались.

Последний раунд мы уже так близко прижимались друг другу, что это казалось неприличным. Я прижалась к Глебу всем телом и чувствовала гулкое биение его сердца и теплое прикосновение рук. Мужчина шумно дышал куда-то мне в висок, а его руки то и дело соскальзывали чуть ниже спины.

Мне б его оттолкнуть, конечно, но каждый злой взгляд Лясика провоцировал прижаться еще плотнее и ни за что не разрывать тесный контакт. Вот уж…

Музыка остановилась еще раз.

– Мы не устоим! – запротестовала я. – Это невозможно…

– Я намерен выиграть, – сверкнул глазами Глеб.

– Но почему?

– Там в мешке нет подарка для меня, – ухмыльнулся Исаев. – Хочу понаблюдать, как этот гад будет выкручиваться.

Достойная цель, однако.

Газету сложили еще раз. Теперь уже и ногу было некуда поставить, и я за мгновение до того, как заиграла музыка, замерла недоуменно.

Не успела проронить ни единого слова. Глеб, усмехнувшись, просто перехватил меня покрепче, отрывая от земли. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и уперлась ладонями в его плечи. Можно было конечно ударить носком сапога по колену, и тогда б Исаев меня точно отпустил, но, черт, мне было приятно в его руках! И никуда убегать не хотелось!

Оставшиеся две пары на такой подвиг не пошли. Музыка затихла, и рядом прозвучало недовольное Лясиково:

– А вот и наши победители.

Глеб и не думал ставить меня на место. Он вообще держал меня с такой легкостью, словно я ровным счетом ничего не весила, и хитро поинтересовался:

– Ну, где же мой приз?

…Приз Лясик, само собой, не нашел. Я, поняв, что висеть в воздухе буду еще долго, недовольно зашипела:

– Поставь меня на землю.

– Ну что, – Глеб посмотрел на Лясика с вызовом, – нет ничего, да? В таком случае, раздавайте призы всем остальным участникам, Дедушка Мороз. А я… – он прижал меня к себе еще крепче, – пожалуй, заберу с собой Снегурочку.

Лясик полным ужаса взглядом уставился на меня.

Я осталась фактически висеть у Глеба на шее. Мужчина перехватил меня покрепче, прижимая к себе, и я поймала себя на мысли, что ни у кого из присутствующих уже не возникает сомнения: я таки его невеста. Вне зависимости от того, приду потом в эту фирму работать или нет.

– Негоже, – запротестовал Лясик, – чтобы Снегурочка вместо того, чтобы Деду Морозу помогать праздник вести, на стуле сидела да отдыхала! Так что верни внученьку мою, хмы… хмурый молодец!

Мне показалось, или Лясик только что едва публично не обозвал хмырем того, кто платит ему деньги? Нет. Не показалось.

– Так а я и не собираюсь сажать Снегурочку на стул, – пожал плечами Глеб. – Но она ж не твоя собственность, Дед Мороз.

– Да, но в контра… в уставе праздничном Снегурочка значится! – возмутился Илларион.

– Так там другая, – хмыкнул Глеб.

Стоит ли уточнять, что на землю меня так и не поставили? Глеб так крепко и так уверенно прижимал меня к себе, словно наконец-то опустить означало для него проиграть некоторое решающее сражение. Я уперлась ладонями в его плечи, в очередной раз пытаясь оттолкнуть, но вместо этого оказалась к мужчине куда ближе. Теперь он дышал мне куда-то в ключицу – хотелось верить, что не прямо в грудь, – а я чувствовала, что краснею, как тот вареный рак.

Ах да.

Еще на нас смотрели, наверное, все, кто только присутствовал в этом зале.

Лясик с таким хмурым видом прошествовал к мешку с подарками, чтобы вознаградить остальных сотрудников, что я уже была даже готова смириться с тесными объятиями Глеба. Исаев же, не выпуская меня из кольца своих рук, отнес к собственному столику.

– Мне стоять? – уточнила я, когда он наконец-то поставил меня на землю.

– Иди сюда, – Глеб протянул ко мне руки. – Я же обещал твоему дедушке, Снегурочка, что не позволю тебе сидеть на стуле?

Я подозрительно посмотрела на Исаева.

– Ты предлагаешь мне сесть тебе на колени?

– Я не предлагаю, – усмехнулся Глеб. – Я настаиваю на этом.

Он вновь сгреб меня в охапку, усаживая практически силком.

– Мы так не договаривались, – зашипела ему на ухо я, чувствуя, как одна рука мужчины уверенно ложится на талию, а вторая скользит от колена к бедру, благо, поверх платья. Впрочем, оно было совсем не таким плотным, чтобы могло достойно меня защитить.

– Извини, но я не могу позволить этому обормоту продолжать втягивать тебя в сей позор, – протянул Глеб. – Он мне не нравится. И он очень нехорошо на тебя смотрит.

– Нехорошо – это как?

– Как на женщину, – пожал плечами Глеб. – Нет сомнений, ты хороша собой, – он заправил выбившийся из прически локон мне за ухо и весело подмигнул, – и только последний дурак или слепой не увлекся бы такой прелестной девушкой, но не надо мне тут инцеста между Дедом Морозом и Снегурочкой. А тебе еще исполнять роль моей невесты.

– Я ж еще не согласилась, – запротестовала я.

– Но ты и не отказалась.

Я завозилась у него на коленях, пытаясь принять как можно более целомудренную позу. Вышло только хуже. Теперь Глеб уверенно прижимал меня к себе, а я, признаться, чувствовала себя танцовщицей на приватном выступлении. Только зрителей у этого привата было слишком много.

Ну, зато Лясик смотрел на Глеба полными ненависти глазами и остаток конкурсов вел сам. Я даже немного успокоилась и велела себе не задумываться о последствиях.

– Есть хочешь? – поинтересовался Исаев, даже не задумываясь о том, что там кто-то надувал шарики на спор и вроде как собирался играть в переодевание.

– Хочу, – согласилась я. – А можно?

Тарелки на столе манили своим видом.

– Можно, – кивнул Исаев.

– Но будет неудобно, – засомневалась я.

Он только расплылся в улыбке.

– Верно. Потому я тебя покормлю.

Господи, во что я вляпалась!

– Ну, и что ты хочешь съесть?

Вопрос Глеба застал меня врасплох. Я вновь завозилась у него на коленях в надежде высвободиться, но мужчина только уверенным рывком привлек меня к себе. Ладонь властно опустилась мне на бедро. Я вздрогнула. Так близко к мужчине…

Так близко к красивенному, невероятно сексуальному мужчине. Первым, который вызывает у меня отнюдь не желание оттолкнуть его подальше и сбежать.

Еще и этот Лясик зудел про очередной конкурс…

– Салат? – предположила я, осматривая стол. – Какой-нибудь. Вон тот греческий, например.

– Это не еда.

– Ну, может быть, для кого-то, кто зарабатывает несколько миллионов в день, просто поведя бровью, это и не еда, – не удержалась от колкости я, – а для безработной вроде меня – более чем роскошная.

– Я имею в виду, ты ею не наешься, – рассмеялся Глеб. – Но если ты намекаешь на мраморную говядину, то ее едят не только миллиардеры.

– Ну да, еще их невесты. Кстати, а к финансовому благосостоянию такой нелепой невесты, как я, вопросов не будет.

– Народ любит истории про золушку, – ухмыльнулся Глеб.

Утопая в его глазах, я напрочь забыла о том, что рядом происходили какие-то конкурсы. Исаев стянул со стола сначала тарелку с канапе, потом и греческий салат, и я, для равновесия держась одной рукой за его плечо, сжала во второй вилку и увлеченно гоняла по белой тарелке особенно непослушную оливку. Это было куда увлекательнее, чем слушать, что за ерунду нес Лясик.

– Как-то рано для историй про золушку, – промолвила я, наконец-то справившись с оливкой. – Учитывая то, что мы практически незнакомы.

– Ты сидишь у меня на коленях. Есть два варианта: либо ты очень развратная девушка, которая согласна сидеть на коленях у первого встречного, либо у нас тут любовь с первого взгляда.

Я почувствовала, как стремительно краснею. Боже, как я себя веду! Любая нормальная девушка уже давно бы поднялась на ноги и вернулась к своему Деду Морозу, а не позволила втянуть себя в такую неловкую ситуацию. А мне должно быть стыдно уже за ту выходку в лифте, за те поцелуи, которыми меня награждал совершенно незнакомый мужчина, рядом с которым я какого-то черта совершенно потеряла голову.

Самое смешное, что «развратная» – это последнее слово, которое можно было применить по отношению ко мне! Ну, по крайней мере, когда я вела себя как обычно. У меня даже нормальных отношений никогда не было, я этим просто не интересовалась! Даже мой преподаватель, чего уж греха таить, больше напоминавший сошедшее с небес божество, чем живого человека, мог не сомневаться: мне от него надо только знания! Все барышни бегали за ним с надеждой отхватить свидание, а мне хотелось узнать какие-нибудь профессиональные секреты.

И теперь я, «ледяная Катя», сидела на коленях у постороннего мужчины и краснела от каждого его комплимента или шутки.

– Я не считаю тебя развратной, если что, – улыбнулся Глеб и едва ощутимо коснулся моей щеки губами. – Но ты забавная. И сидишь такая красная, словно я предложил тебе заняться сексом на столе при куче свидетелей.

– Я не согласна! – этого заявления было достаточно, чтобы я наконец-то совершила попытку встать и едва не перевернула тарелку с салатом прямо на Глеба.

Исаев явно ожидал такой реакции, потому что придержал меня, не давая встать, и дополнил:

– Как-нибудь потом и без свидетелей.

– Мы почти не знакомы, – напомнила я.

– Вот и познакомимся как раз, – ухмыльнулся он.

– Это неприлично.

– Почему? Ты ж моя невеста, – пожал плечами Исаев. – Если что, невесты – это как раз те девушки, которые потом переходят в статус «жены».

– Кстати, об этом, – раздраженно промолвила я, – как ты потом будешь объяснять коллегам, что не женился на собственной невесте?

– Есть два варианта.

– Я вся во внимании.

– Ну, первый – я просто ничего не буду объяснять. А второй – мне даже не придется этого делать, потому что я таки…

Он не успел договорить. За спиной кто-то раздраженно откашлялся.

Я отвела взгляд от Глеба и наконец-то обнаружила Лясика, буквально зависшего над нашим столиком.

– Что, Дедушка? – раздраженно поинтересовался у него Исаев.

– Подарки закончились, – мрачно промолвил Лясик, дергая собственную бороду.

– Предлагаете мне провести закупку новых?

– Нет, – отозвался Илларион. – Хочу забрать свою Снегурочку, потому что нам уже пора.

Я была в шоке. Неужели он успел отыграть все конкурсы? Но когда? Или мы так заговорились?! А я внезапно поймала себя на мысли, что хотела бы продлить этот вечер на целую вечность. И чтобы никто не смел нам мешать. И…

– Пойдем, внученька, – мрачно промолвил Илларион, хватая меня за руку. – Пора уж нам отлетать.

Нам действительно было пора, и я, решив не устраивать скандал, поднялась на ноги.

– Спасибо за чудесный корпоратив, – Глеб смотрел только на меня. Лясик его явно не волновал. – Завтра в десять, у меня в кабинете. Я скажу на рецепции, чтобы пропустили. Придешь?

– Приду, – шепнула я, даже толком не понимая, куда меня приглашают.

На собеседование? Или, может быть, на свидание?..