Текст книги "Снегурочка для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Альма Либрем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
6
Утром я проснулась от взгляда. Пронзающего насквозь, уничижительного такого, злого, раздраженного взгляда. Не было никаких сомнений, автором такого пристального взора могла быть только моя мама…
Вчера вечером, когда я пришла домой в Снегурочьем костюме, она, казалось, даже обрадовалась. Я ж провела время с достопочтенным Лясиком, выручила его, когда она, совершенно растерявшись после потери работы, напрочь забыла о собственных обязательствах и попросту не вышла на последний собственный корпоратив. Разумеется, агентство не успело бы подобрать замену! Так что я, можно сказать, спасла Иллариона.
После этого мама с Лясиком остались на кухне, а я ушла к себе, заперлась на ключ и легла спать.
…Теперь у меня возникало два вопроса: каким образом мама попала в закрытую изнутри комнату и почему она смотрела на меня, как на врага народа?
Ну, допустим, с первым понятно. Ночью я вставала, выходила в туалет, обнаружила, что Лясик на диване и вообще в нашем доме отсутствует, потому, возвращаясь в комнату обратно, дверь закрывать не стала. Но что это за недовольство, отпечатавшееся на мамином лице?
– Доброе утро, – прошептала я, пытаясь хотя бы сесть на кровати и немного прийти в себя. – Что такое, мам? Я проспала что-то?
Ужасная мысль, что я пропустила собеседование у Глеба, надо сказать, меня взбодрила.
– Сколько времени?
– Как ты могла! – воскликнула мама, явно игнорируя мой простейший вопрос.
– Сколько времени? – сердито поинтересовалась я еще раз. – Отойди. Ты заступаешь мне часы.
Мама со спокойным раздражением, буквально отпечатавшимся у нее на лице, осталась стоять на месте. Мне пришлось выбираться из кровати, добираться до стола – и все ради того, чтобы взглянуть на часы и выдохнуть с облегчением.
Восемь утра. Все нормально. Предостаточно времени, чтобы умыться, одеться и отправиться в офис, к должности, о которой я мечтала…
Или к мужчине, о котором раньше и помыслить-то не могла.
– Ты унизила Лясика!
Я повернулась к матери.
Унизить мужчину, который позволяет себя в его тридцать два прилюдно называть Лясиком, как мне казалось, вообще невозможно. Ну и в любом случае, он был самым бесхребетным, самым занудным и самым ничего не делающим человеком на свете.
Это во-первых.
Во-вторых, я ничего такого не сделала! Помогла ему, сыграла Снегурочку, хотя, разумеется, могла этого не делать, просто послать его и на этом закончить все наше взаимодействие. Упустим момент о том, что я сама же сначала Лясика и подставила с этим Дедом Морозом. Мама, скорее всего, об этом не знает – ей просто неоткуда проведать!
– Каким это образом я его унизила? – мрачно поинтересовалась я, представляя себе, что узнаю сейчас очень много интересного об истории взаимоотношений с Лясиком.
– Он мне все рассказал, – мрачно промолвила мама. – Что ты, взяв на себя роль Снегурочки, позволила себе просто развлекаться вместо того, чтобы выполнять работу!
Я недоуменно уставилась на маму.
– О чем ты?
– Заигрывала с каким-то посторонним мужчиной. Между прочим, не слишком благонадежным! – возмутилась Елена. – И это при Илларионе, когда он в тебе души не чает, собирается на тебе жениться! Любой другой мужчина уже давно расстался бы с тобой, а он выдержал это. Он даже закрыл глаза на то, что ты сидела у этого… этого ничтожества на коленях!
Нет, ну у Лясика на коленях я не сидела. А назвать ничтожеством Глеба не смогла бы ни за что.
– Все понятно, – вздохнула я и попыталась пройти мимо матери. Мне надо было умыться, принять душ, привести себя в порядок и отправиться к работе мечты, иначе…
– Куда это ты собралась? – возмутилась мама, горой вставая в дверном проеме. – Мы с тобой не закончили разговор, Екатерина. Я не позволю тебе…
Мне вдруг стало смешно. Она мне не позволит?! Интересно, это по какому праву?
– Екатерина! Не понимаю, почему тебе весело! Ты живешь на нашей с отцом территории…
Я вздохнула. Начался стандартный шантаж. Обычно я терпела это, сцепив зубы, но сегодня почему-то не выдержала.
– Я собираюсь, мама, на со… – я запнулась. – На свидание, – использовала эту версию, сама не понимая, кто меня за язык тянул, – с тем самым неблагонадежным ничтожеством, у которого сидела на коленях на празднике. Илларион тебе его не представил? Представлю я. Глеб Николаевич Исаев, владелец фирмы, на которой мы вчера вели корпоратив. Красавец, миллиардер и весьма харизматичный, скажу я тебе, мужчина.
Мама вытаращила на меня глаза.
– Катя, ты всегда была фантазеркой, но чтобы до такой меры…
– А Лясику, – перебила я, – можешь передать, что даже если Глеб – мой вымысел, и все вокруг более-менее приличные мужчины – тоже, я с ним никогда в жизни не буду. Потому что он мне неприятен. И если ты с ним дружишь, то дружи себе на здоровье. Но меня в это впутывать не нужно!
Мама, шокированная моим радикальным заявлением, застыла от удивления.
– Катерина, – проронила она, смерив меня сердитым и откровенно недовольным взглядом, – что бы ты там себе не придумала, отбрасывать реалистичные варианты не стоит. А Илларион…
– Предел мечтаний любой женщины, да-да, я помню. Можешь мечтать о нем дальше, – зло ответила я. – Как жаль, что вам теперь не удастся работать вместе! Кстати, а за что тебя уволили?
Елена нахмурилась.
– Много негативных отзывов.
– Надо же! На тебя?
– На нашу пару.
– Но Лясик по каким-то удивительным причинам остался работать в агентстве! – усмехнулась я. – С чего б то это вдруг?
– Значит, – Елена вытянулась, и выражение ее лица стало совсем уж каменным, – в отличие от меня, он наших работодателей устраивает.
Я понятия не имела, что было в голове у начальства мамы, когда оно оставляло Деда Мороза, полную бездарность, но изгоняло такую хорошую Снегурочку, но Елена явно не спешила делиться подробностями. Вместо этого, тяжело вздохнув, она вновь завела свою старую песню:
– Лясик при работе…
Мне оставалось только отмахнуться от нее. Толку-то от этого прирабоченного Лясика? Я не сомневалась, что если бы маме пришлось посмотреть на него не просто как на Деда Мороза, а как на мужчину, она сама бежала б от него сломя голову. А мне уж что досталось, то досталось.
Для пущей убедительности погромче хлопнув дверью ванной, я забралась под едва теплые струйки душа. Вода со временем не только не прогрелась, а еще больше остыла, заставив меня подозревать городские власти в очередных происках. Горячей воды у нас не было достаточно часто, но отключать ее в канун Нового года – это уже как-то слишком!
На кухне что-то гремело. Я не решилась высовываться из укрытия ванной, потому голову сушила тоже здесь; здесь же – приводила себя в порядок, хотя обычно предпочитала краситься в гостиной, у большого зеркала. У отца сегодня был свободный от лекций день, и мама, судя по звучанию голоса, рассказывала ему о том, что надобно купить в магазине и на рынке, чтобы как следует подготовиться к встрече нашего любимого праздника.
Она была недовольна.
Обычно тридцать первое число для мамы было самым доходным. Но оно – завтра, а выполнять заказы пойдет один только Лясик.
…Мама ждала меня прямо под ванной. Она удивленно посмотрела на мое выходное платье, довольно легкое, как для похода на улицу в десятиградусный мороз, недовольно хмыкнула, заметив на лице следы косметики – я пользовалась ею не очень активно, но грех не подкрасить хотя бы глаза, когда идешь на собеседование! – и протянула:
– Илларион остался без пары. Ему так и не подобрали Снегурочку.
– Жаль, – пожала плечами я. – Не надо было тебя увольнять. Не знаю, каким местом они думали, делая это в разгар сезона.
– Он просит нас о помощи, – продолжила мама.
– О какой? – изогнула брови я.
– Выступить Снегурочкой. За часть гонорара, разумеется. Мне показалось, ты могла бы… – Елена выдержала короткую паузу. – Лясик через полчаса будет тут. Будь готова. Костюм я тебе сейчас дам.
Я едва не поперхнулась. Лясик? Через полчаса? Через полчаса я должна быть на собеседовании у Глеба, на пути к работе своей мечты!
– Я не умею вести праздники, – твердо промолвила я. – Это же твоя работа! Если так просто можно появиться на работе, то почему ты сама не хочешь этого делать?
Мама поджала губы, отвернулась и пробормотала:
– Потому что клиенты были недовольны. А наша начальница решила, что это из-за того, что мой возраст слишком неподходящий для Снегурочки. Я гораздо старше Лясика! Наш дуэт смотрится негармонично.
Мною аж затрясло. Конечно, мама – Снегурочка не совсем юная, все-таки, ей уже за сорок, но ведь она красивая, стройная! И наверняка хорошо исполняет свою роль, в отличие от Иллариона! Наверняка начальница просто вздумала избавиться от нее по каким-то своим дурацким причинам, а придумала вот это объяснение про возраст, зная, что маму оно обидит.
– Я не могу пойти, – наконец-то промолвила я. – У меня в это время собе… Свидание. Я же тебе говорила.
– Так перенеси его.
– Я не могу!
– Катерина, – вновь строгим голосом завела свою старую песню мама, – ты подводишь и меня, и Иллариона, и своего отца! На что мы будем жить, если провороним новогодний сезон?
– Это невозможно. Эта встреча для меня очень важна, – я попыталась обойти маму, но она, кажется, была настроена радикально. – Я не могу сегодня помогать Лясику. Эта встреча может решить твою судьбу!
– Не знаю, что ты там себе нафантазировала, – строго промолвила мама, – но ты ставишь под угрозу всю нашу семью! Если ты не пойдешь сегодня с Лясиком, о Новом годе можешь забыть!
Я серьезно взглянула на маму и сказала то, что, наверное, просто повергло ее в шок. И нисколечко об этом не пожалела.
– В таком случае, мама, я отпраздную Новый год в другом месте. Там, где меня не шантажируют всякими Лясиками!
От шока мама даже не успела загородить мне дверь. Но сегодня крышу сорвало, пожалуй, нам обеим. Прежде ее намеки на Лясика были осторожно-мягкими, а теперь она шла напролом. Я раньше тоже не особо спорила с матерью, но сегодня не могла позволить ей несколькими уверенными движениями сломать мне жизнь.
Уже выбравшись из метро, я осознала: резюме и рекомендательное письмо так и остались в Снегурочьей шубе. Я забыла все, что только могла, словно действительно отправлялась на свидание, а не на собеседование. Еще и вырядилась, дура! Накрасилась, платье надела, самые красивые свои сапоги… Ну тут выбор-то был из осенних да зимних, и я выбрала да, осенние – потому что смотрелись они на мне гораздо лучше, даром, что снег вокруг лежит и холодно.
Возвращаться назад было поздно. Офисное здание свечой высилось по ту сторону дороги, а до собеседования оставалось менее получаса. Чтобы перейти дорогу, миновать рецепцию, добраться до кабинета Глеба, уйдет еще минут пятнадцать, если не больше. А на собеседования принято приходить заранее, а не опоздав на целый час!
У меня не было времени бежать домой.
Заметно погрустнев, я заставила себя все-таки не струсить, а прийти. Непонятно на что рассчитывала, но раз уж меня ждут, то надо хотя бы показаться. Вряд ли Глеб даст мне еще один шанс…
Впрочем, возможно, сегодня окажется, что все это шутка.
Рецепционистка меня не узнала. Наверное, без снегурочьей шапки и шубы приняла за простую посетительницу.
– Добрый день, – я подошла к ней, понимая, что просто так прорываться к лифту означало напороться на охрану. – Мне назначено у… – боже, как же его назвать, чтобы не развалить вчерашнюю шутку, если это еще актуально, но при этом не фамильярничать, – господина Исаева.
Сегодня во мне не было и десятой доли той наглости, которой я набралась вчера, но я заставила себя говорить уверенно и спокойно.
Рецепционистка подняла на меня недоверчивый взгляд, но недоуменное хмыканье сдержала. Очевидно, подумала о том, что если я вдруг к Глебу, то за язвительные словечки можно и получить по голове.
– Простите, как вас зовут?
– Екатерина Снегирева, – представилась я.
Оставалось только надеяться на то, что Глеб не забыл мое имя. Впрочем, чтобы что-то забыть, надо что-то сначала узнать! А вчера я была для него кем угодно, только не…
– Да, на ваше имя выписан пропуск, – девушка улыбнулась мне и протянула небольшую карточку.
– Спасибо, – я, если честно, выдохнула с облегчением и взяла карту из ее рук. – Приятного дня.
– Приятного дня, – улыбнулась мне рецепционистка, а я, отогнав страх куда подальше, уверенно двинулась к лифту.
Спокойствие вернулось ненадолго. Меня хватило ровно до момента понятия на нужный этаж. Оказавшись в просторном холле, я почувствовала себя самонадеянной идиоткой, которая лезет в раскрытую пасть к чудовищу, сама того не понимая. Глеб наверняка посмеется надо мной и просто укажет на дверь!
Писклявое внутреннее «он не такой» я заглушила, натянула улыбку на лицо и уверенно двинулась к кабинету, благо, дорогу запомнила еще со вчера. Правда, перед уже знакомой стеклянной дверью оказалась преграда в виде Алексы.
– Глеб Николаевич занят! – одернула она меня, уже почти дошедшую до двери с намерением постучать.
– И вам доброе утро, Алекса, – проворковала я настолько спокойным и ядовитым голосом, словно внезапно познала актерское мастерство. Или действительно была невестой Глеба. – Ничего страшного, я могу и подождать.
Рядом со стеклянной стеной был небольшой диванчик, и я устроилась на нем, закинула ногу на ногу и с абсолютно равнодушным видом принялась рассматривать противоположную стену.
Алекса, кажется, наконец-то меня узнала и недовольно прищурила глаза. Вид у нее был, мягко говоря, недовольный.
– Может быть, – протянула я, – все-таки стоит сообщить о моем приходе?
– Глеб Николаевич не любит, когда его отвлекают от работы, – проворчала Алекса. – Мне бы не хотелось получить строгий выговор в канун Нового года.
– Вы, однако, очень боязливы.
Если б я действительно была невестой Глеба, то могла бы настоять на том, чтобы меня впустили. Но я – всего лишь вчерашняя Снегурочка, которую он, возможно, забыл в тот же момент, когда она – я, то есть, – покинула офисное здание после корпоратива. Потому я, откинувшись на спинку дивана, покорно ждала.
Ожидание надолго не затянулось. Уже через минут пять, как раз ровно в десять, дверь открылась, и Глеб выглянул из кабинета.
– Катя, – он воззрился на меня, – а почему ты здесь? Я же сказал, чтобы Алекса впустила тебя ко мне сразу же, как придешь.
Я медленно поднялась на ноги, едва сдерживаясь, чтобы не заулыбаться, не засиять, как начищенная монета.
– Кажется, – промолвила я, – Александра несколько иначе трактовала это твое указание.
– Вы же обычно против… – опустила глаза Алекса.
– Конечно, против, – кивнул Глеб, – когда меня беспокоят посторонние. Но это не может распространяться на мою невесту. Проходи, дорогая.
Последнее явно относилось ко мне. Я протиснулась мимо Глеба в кабинет, он же – остался снаружи, кажется, для того, чтобы сказать пару ласковых замешкавшейся Александре. В слова я не вслушивалась; в ушах шумело, да еще и сердце выпрыгивало из груди, так что мне было совсем не до проблем Алексы.
– В следующий раз попрошу более точно выполнять мои указания, – холодно промолвил Глеб напоследок и захлопнул за собою дверь.
Жалюзи вновь встали на страже нашей личной жизни. И зачем, спрашивается, нужны стеклянные стены, если их постоянно прикрывать? Забавная, однако, логика.
– Позволь за тобой поухаживать, – Глеб помог мне снять пальто, о котором я, кажется, совсем забыла. Оно все-таки было куда качественнее снегурочьей шубы, и выглядела я в нем нормально. – Отлично выглядишь.
– Спасибо… Слухов о нас будет уйма, – отметила я, посмотрев на плотно зашторенную стену и дверь. – Алекса там, наверное, с ума сходит от ревности.
– Я думаю, сейчас ей надо сконцентрироваться на танцах с Цербером, – подмигнул мне Исаев. – Валерий – мужчина упорный. Если уж он на кого-то положил глаз, то избавиться от знаков его внимания будет ох как трудно…
– Так может она и не захочет? Ну, избавляться.
– Тем лучше для всех. И для меня, и для Валерия, и для Алексы, – пожал плечами мужчина. – Присаживайся.
К моему удивлению, он указал не на стул для посетителей, а на диванчик у стены. Я полагала, что собеседование будет проходить как-то более формально, но, разумеется, не спорила, а покорно заняла предложенное мне место.
Глеб сел рядом, вполоборота ко мне. И хоть между нами было, наверное, достаточно пустого пространства, чтобы это положение ни к чему не обязывало, я внезапно почувствовала себя совсем не на собеседовании.
Исаев молчал. Наверное, ждал от меня чего-то. Я за несколько минут успела схватить сумку, поставить ее на край дивана, вновь взять в руки. Пальцы мелко подрагивали.
– Наверное, мне надо дать тебе резюме и рекомендательное письмо? – наконец-то осознала я, полезла в сумку, а потом остановилась. – Черт! То есть, я хотела сказать…
Глеб не сводил с меня пристального взгляда.
– Я забыла резюме и рекомендательное письмо, – наконец-то честно призналась я. – Я знаю, что это очень странно, что нормальные люди так не поступают, да и вообще, я, кажется, потеряла свой шанс устроиться к тебе на работу.
– Ну, из-за каких-то бумажек… Не надо столь радикальных заявлений, – усмехнулся Глеб. – Как же ты умудрилась их забыть?
Я почувствовала, что краснею.
– В кармане снегурочьей шубы.
– Вот как.
– У меня просто было нервное утро, – отметила я, хотя совершенно не собиралась оправдываться за все совершенные мною глупости. – Вот… И я просто… Не знаю, как так получилось.
Внезапно вспомнилось, что на каких-то форумах соискатели величали Глеба демоном во плоти, говорили, что устроиться к нему на работу практически нереально, требования невероятно завышены, да и вообще, его фирма охраняется лучше, чем какой-нибудь Пентагон.
А сейчас я сидела в самом центре этого Пентагона, на одном диванчике с потенциальным начальником, краснела, как вареный рак, и чувствовала себя настоящей дурой.
Исаев в ответ на мой лепет подался вперед, опустил руку мне на колено – я едва не подпрыгнула на месте, – и промолвил:
– Ничего страшного не произошло. Перескажешь мне свое резюме на словах, а в рекомендательном письме я не очень-то и нуждался. А нервное утро… Что-то случилось?
– Лясик случился, – буркнула я, но, перехватив недоуменный взгляд начальства, поспешила пояснить: – Это друг и коллега моей мамы. Точнее, уже бывший коллега, потому что ее уволили. И она заявила мне, что я должна сегодня утром вместо нее пойти на какой-то утренник. А я отказалась. Так что меня, кажется, отлучили от новогоднего стола.
Проклятье. Зачем я об этом говорю? Зачем я вообще сообщаю постороннему мужчине, к которому устраиваюсь на работы, подробности своей личной жизни?!
– Ну вот и замечательно, – заявил вдруг Глеб.
– Замечательно, – поразилась я, – что я поссорилась с собственной матерью, да еще и так, что она отлучила меня от новогоднего стола?
– Да, – кивнул Исаев. – Потому что это значит, что ты не откажешься отпраздновать Новый год со мной.
7
– С ва… с тобой?! – ошеломленно воскликнула я, пытаясь не выдать одним махом что-то вроде «это же неприлично» и «за что мне такое невероятное счастье».
– Ну да. Ты же моя невеста.
– Фиктивная.
– Об этом никто не знает.
– Мы об этом знаем. Мне кажется, этого достаточно.
– Ну так мы можем об этом забыть, – рассмеялся Исаев. – Знаешь, у меня есть одна замечательная новогодняя традиция. Каждый Новый год я…
Заманивает очередную Снегурочку себе в постель, соблазняет ее, а потом уверенно отправляет прочь, сказав коллективу, что с невестой расстался по совершенно не зависящим от него обстоятельствам?
– Сижу и делаю отчеты.
– Это как-то не очень романтично, – усмехнувшись, отметила я.
– Несомненно! – кивнул Глеб. – Но, понимаешь ли, мои родители хоть и были бы рады меня видеть, живут в другой стране. И чаще всего у меня просто нет времени к ним слетать. Тем более, в ночь с тридцать первого на первое, когда второго уже на работу. А с отпуском обычно не складывается. Друзья… Их у меня немного, а у тех, кто есть, свои семьи. Жена, ребенок или даже несколько детей. Разумеется, они будут праздновать с ними. Ну, а брат умеет себе найти компанию и без моего участия.
Я неуверенно кивнула. Что ж… Новый год я отмечала с родителями, и это был наш самый любимый семейный праздник. Мама никогда не брала заказы на саму новогоднюю ночь, чтобы только провести эти часы в кругу семьи. Но сейчас она решила ставить меня перед фактом, а я была достаточно непокорной, чтобы не согласиться на поставленные условия. С Лясиком! Выступать! Она бы мне еще замуж за него выйти предложила!
– Ну так что, – протянул Глеб. – Ты согласна?
Столь внезапное предложение попросту загнало меня в тупик. Я только и могла, что смотреть на Исаева и быстро-быстро моргать не в силах принять какое-нибудь адекватное решение. Он же придвинулся ближе, накрыл мою руку своей и так улыбнулся, словно собирался этой улыбкой сейчас же загнать меня в могилу. Сердце в груди зашлось, как безумное, заколотилось в попытке пробить дыру в грудной клетке.
– А с-собеседование? – немного заикаясь от неожиданности, спросила я.
– Результаты собеседования не зависят от того, согласишься ты или нет, – пожал плечами Глеб. – Так что можешь об этом не волноваться. Ты и так принята на работу.
Я удивленно уставилась на него.
– Да? Но резюме… И рекомендательное письмо…
– Не открыли бы мне ровным счетом ничего нового, – совершенно спокойно ответил Исаев. – Вчера ты за пять минут обнаружила ошибку, для поиска которой мне пришлось бы потратить, мягко говоря, немало времени. После того, как я потянул за нужные ниточки, умудрился еще до наступления нового года отыскать людей, которые, как оказалось, отнюдь не добра желали общему делу. Можно сказать, ты спасла немалый процент моего дохода.
Я сглотнула.
– Но ведь это всего один раз… Может быть, мне просто повезло?
Идиотка! За такое предложение хвататься надо руками и ногами, утверждать, что я – лучшее, что только могло случиться с фирмой Глеба, а не сидеть и размышлять о том, что, возможно, это случайность, и вообще, как он может брать меня на работу, не проверив! Ну кто тянет меня за язык? Радоваться надо! Радоваться и смело говорить о том, что я обязательно буду полезна на этой должности!
А не отводить глаза, краснеть, запинаться и утверждать, что это может быть ошибкой и поспешными выводами.
– У тебя будет испытательный срок, стандартный. Оплачиваемый, разумеется. Если все будет так же хорошо, как и при первой попытке, то, конечно, заключим длительный контракт, – спокойно промолвил Глеб.
Даже если его что-то в этой жизни и волновало, это совершенно не отражалось у него на лице. Меня вообще поражало то, как он умудрялся обходиться без единой лишней эмоции, смотрел на меня с этой спокойной, мягкой улыбкой, словно не происходило ровным счетом ничего важного.
Я же чувствовала себя так, словно вот-вот взлечу в воздух от невероятного ощущения переполнявшего меня счастья.
– Выделим тебе отдельный кабинет, – продолжил Глеб, – тут рядом. Работы предостаточно, но, я думаю, первый день для того, чтобы освоиться. Завтра все равно уже выходной, ждать, что тут кто-то будет трудиться тридцать первого декабря, по меньшей мере наивно. Так что можно даже не приходить. А уже после праздников приступишь к исполнению своих служебных обязанностей.
Я быстро-быстро заморгала. Шум в ушах мешал до конца расслышать, о чем же говорил мне мужчина. Глеб улыбался, и мне все казалось, что он шутит. К тому же, жар от его близости мог вскружить голову кому угодно, не только мне одной.
– Эй? Ты не рада?
– Рада, конечно же! Очень рада! – запальчиво воскликнула я. – Просто не ожидала и…
– Надо больше верить в себя, – подмигнул мне Исаев. – И все будет замечательно. Ну… С работой разобрались, – он улыбнулся. – А теперь перейдем к другому, более важному вопросу. Что насчет празднования Нового года?
Я не ожидала, что он вновь заговорит об этом. Уже новость о том, что меня взяли, что я все-таки получила должность своей мечты, напрочь вымела все разумные мысли из моей головы. Что уж говорить о том, чтобы сейчас здраво ответить на предложение Глеба отметить вместе Новый год.
– Я… Не знаю, будет ли это уместно, – с трудом выдавила из себя ответ я и уставилась на Глеба, чувствуя себя последней дурой, которая не способна и два слова в кучу связать.
Он мягко улыбнулся мне.
– Конечно, это будет уместно. Ведь наше представление с невестой остается в силе?
– А это обязательно?
– Ну, – Глеб усмехнулся, – конечно, мы можем сказать, что это был милый новогодний розыгрыш. Но, прости, я сомневаюсь в том, что у тебя будут комфортные условия для работы.
– Но рано или поздно у тебя будут настоящие отношения, – воскликнула я, понадеявшись, что Алекса не сидит под дверью и не вслушивается в каждое мое слово. – И как тогда мне будет объяснять свой статус… Брошенной невесты?
Сейчас еще не поздно было откатить эту шутку назад и притвориться, что ничего не было. Я понимала, что в тот момент, как стану одновременно невестой и подчиненной, уже ничего отменить не получится. И почему-то от одной мысли о том, насколько все будет серьезно, мне становилось не по себе.
– Есть один замечательный выход из этой затруднительной ситуации.
– Какой? – спросила я, не понимая до конца, почему Глеб так таинственно улыбается и не сводит с меня взгляда.
– Мне всего-то надо будет в самом деле предложить тебе выйти за меня замуж.
Я стремительно покраснела.
– Ой… – даже отвела взгляд в сторону, надеясь, что Глеб не заметит, как от одной мысли о том, чтобы стать когда-нибудь его женой, у меня загорелись глаза. – Вряд ли это очень реалистичный вариант развития событий.
– Жизнь предлагает нам много разных сюрпризов, – усмехнулся Глеб. – Как минимум, это нормально, что невеста будет встречать новый год со своим женихом, м?
– Но почему я?
– Потому что ты идеальная девушка.
– Идеальная?! – изогнула брови я. – Я свалилась на тебя в костюме Снегурки…
– И даже в той странной наполовину вылезшей шубе осталась хорошенькой.
– …Застряла с тобой в лифте.
– Это было приятно, да.
– Пыталась обманом проникнуть на фирму!
– Умная и находчивая – отличные качества для девушки.
– Притащила сумасшедшего Лясика…
– И отвергла его активные заигрывания. Или не очень активные. Еще один плюс в твою копилку. А еще нашла ошибку в документах, отлично сыграла роль Снегурочки, да и вообще, мы с тобой рядом шикарно смотримся. Что может быть лучше? Мне кажется, мы замечательно подходим друг другу.
Если честно, это звучало слишком неоднозначно. Я на мгновение задалась вопросом, что именно сейчас мне предлагал Глеб. Но было бы очень наивно предполагать, что он всерьез чувствовал по отношению ко мне хотя бы симпатию. Впрочем, ладно. Я могла понравиться ему как девушка, могла его привлекать. Но Глеб однозначно не стал бы думать ни о чем серьезнее легкого флирта или, возможно, развлечения на несколько ночей. А этот вариант мне не подходил.
Но так хотелось доказать всем и в первую очередь самой себе, что я могу быть действительно счастливой! Я понятия не имела, откуда во мне вдруг появилось столько бунтарства и желания противостоять установленным в жизни правилам, но запрятывать обратно не собиралась.
– Хорошо, – сдалась я, улыбнувшись Глебу. – Я сыграю твою невесту и очень надеюсь, что мне никто не выцарапает глаза.
– Думаю, не посмеют, – подмигнул мне Исаев. – Я хоть и желанный жених, но лучше синица в руках и уютное кресло в хорошей фирме, чем носящийся вместе с карьерными и личностными перспективами в небе журавль. Особенно перелетного вида.
Я хихикнула.
– Это точно.
– Тогда договорились. А Новый год?
Сдержать тяжелый вздох оказалось трудно. Меня ожидало радостное празднование в собственной кровати, в комнате с запертой дверью и с килограммом мандарин, от которых потом опухнут губы и начнется аллергия.
– Но ведь у тебя были какие-то планы?
– Были, – утвердительно кивнул Глеб. – Но для этих планов мне нужна спутница. А у меня ее, как видишь, нет.
– Вижу, – вздохнула я. – Но все равно не понимаю, как так могло получиться. Ведь ты же планировал проводить Новый год с кем-то?
Глеб усмехнулся.
– Планы сорвались просто. У тех, с кем я собирался проводить Новый год, получились накладки, и я не могу претендовать на их внимание. Ну, ты пойдешь со мной? Обещаю, ничего предосудительного. Просто будет странно, если я встречу Новый год, сидя в одиночестве за столиком в ресторане. М?
– Угу, – отозвалась я и тут же прикусила язык – мне головой думать надо, а не слушать сладкие речи! – Хорошо. Я согласна.
– Вот и замечательно, – улыбнулся Глеб. – В таком случае, пойдем. Провожу тебя на твое рабочее место. Будешь обживать кабинет.
Я зарделась. У меня никогда в жизни не было своего персонального кабинета. Да и не могло быть! Я никогда не считала себя специалистом настолько высокого класса, а весь мой опыт работы проходил на одной не слишком крупной фирме, где любили задерживать до десяти вечера и заваливать абсолютно ненужной работой. Слово «автоматизация» для местного начальства было подобно смерти, и даже элементарные отчеты возглавляющий отдел пенсионер требовал писать от руки, потому что, видите ли, так он видел, что мы не стащили их из интернета…
Как аналитику конкретного предприятия вообще можно стащить из интернета?!
Погрузившись в свои мысли, я даже перестала дергаться от каждого случайного прикосновения Глеба и не успела как следует подумать, демонстративно ли он приобнял меня за талию, желая поставить Алексу на место, или сделал это исключительно из-за того, что я ему правда нравилась.
Так или иначе, Глеб проводил меня в мой собственный – даже произнести страшно! – кабинет, вручил ключ от двери, пожелал хорошего дня и ушел, оставляя наедине с новым рабочим местом.
Кабинет аналитика располагался действительно совсем недалеко, дверь даже вела в ту самую приемную, к Алексе. Только здесь, к счастью, были не стеклянные, а вполне нормальные стены и совершенно непрозрачная дверь. Меня это радовало. Делать расчеты, когда на тебя пялится целое собрание секретарш – не слишком приятная затея, а они, судя по отдаленным отзвукам голосов, как раз пришли к Алексе что-то обсудить.
Или кого-то.
Например, меня.
Но сейчас я была готова смириться даже с пересудами, настолько пришла в восторг от своего кабинета. Здесь оказалось светло, в первую очередь благодаря огромному окну, и я на несколько секунд замерла у него, рассматривая вид. Широкий стол, компьютер – я не настолько хорошо разбиралась в технике, чтобы точно определить все его характеристики с первого взгляда, но не сомневалась в том, что работать будет очень удобно, не придется ждать полчаса, пока развиснет несчастная таблица. У стен стояли заваленные бумагами шкафы.
