Текст книги "Снегурочка для миллиардера (СИ)"

Автор книги: Альма Либрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

28

Между нами воцарилась неловкая тишина. Глеб с удивлением смотрел на меня. Кольцо, стоившее, наверное, целое состояние, бархатная коробочка… Это все было будто из другого мира. Я чувствовала, что на глаза набегают слезы.

Разреветься сейчас было бы последним, что надо делать. Исаев не сводил с меня взгляда, буквально пронзая насквозь, и я чувствовала, как дико колотится в груди сердце, выдавая мое безумное волнение. Этот отказ вывернул меня наизнанку.

Наверное, это самое худшее, что я могла сделать.

Глеб так и не поднялся. Он смотрел на меня снизу вверх, и во взгляде плескался миллион вопросов. Но Исаев, казалось, никак не мог найти тот самый единственный, который сейчас имел бы значение.

– Потому что не любишь?

Я задержала дыхание. Мне нельзя было отвечать на этот вопрос.

Но я, тем не менее, выпалила:

– Люблю!

– Тогда почему нет?

Я попятилась. Он медленно поднялся на ноги, но так и не убрал кольцо. Я почувствовала, как начинаю дрожать всем телом.

Что ж… Истерила я редко, но, кажется, сегодня был именно тот день, когда я была готова сорваться. Кусала пересохшие губы, пыталась найти в себе хоть сколько-нибудь сил для правильного ответа, но никак не могла выдавить ни звука.

– Зачем тебе это? Зачем я тебе в качестве жены? – спросила я, надеясь, что голос звучал не слишком надрывно. – Моих родителей ты видел. Денег у меня нет. Я…

– Господи, Катя! – воскликнул Глеб. – Да причем здесь деньги? Мне что, мало своих?! – он хмыкнул. – Что за глупости ты себе надумала? Я хочу на тебе жениться, потому что я тебя люблю. Потому что ты самая прекрасная, самая умная, самая честная девушка из всех, которых я когда-либо встречал. Разве этого мало, чтобы полюбить?

Я закрыла глаза.

– Я слышала отрывок твоего разговора с Назаром… Про скелеты в шкафу. Про наследство, – я закусила губу. – И потом твоя бабушка тоже говорила, что она придумала для вас с Назаром мотивацию, чтобы скорее жениться… Почему ты смеешься?

Но Глеб действительно расхохотался.

– Катя… – прошептал он. – Мы с братом действительно два больных на всю голову идиота, потому что способны перегрызться из-за какой-нибудь мелочи…

– Мелочи?

– Бабушкино наследство…

– Это твой бизнес, да? Она говорила, что ты перенял его от своего отца, а тот, наверное, получил от твоего покойного дедушки, мужа Ираиды Генриховны? И она может распоряжаться…

Глеб в один шаг преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку. В его глазах сверкали напомнившие мне о Назаре озорные огни.

– Тебе надо было раньше рассказать о своих подозрениях, – покачал головой он. – Катя… Мой бизнес – это мой бизнес, и я являюсь его владельцем. У Назара есть свой, но он не сказать что слишком деловой человек и привык довольствоваться меньшим. Бабушкино наследство – это не материальные предметы.

– Что?

– Она так шутила. Что мол мы настолько любим спорить, что способны даже ради каких-то мелочей перегрызть друг другу горло… Бабушка всего лишь говорила, что передаст тому, кто первый женится, все, что осталось с нашего детства. Там какие-то игрушки, за которые мы когда-то дрались, бабушкина библиотека – без ценных раритетов! И одно фамильное кольцо, которое потянет ну тысяч на пять долларов. Все, Катя. Все.

– Но Назар говорил…

– Что я собираюсь жениться только ради этого? Он всего лишь пытался меня спровоцировать… Слушай, ну это ж Назар. В двадцать лет мы подрались из-за того, с кем будет танцевать понравившаяся нам девушка, а потом оказалось, что мы – два дебила, которые вообще-то симпатизировали разным девушкам. Потом оба поперлись на какой-то марафон, хотя к тому времени вообще не занимались спортом, только чтобы похвастаться выносливостью, – Глеб закатил глаза. – А родители всю жизнь зудели, что братья должны быть вместе и что друг без друга мы ничего не достигнем. Я вцепился зубами в свой бизнес, Назар решил заниматься ресторанным делом, потому что всегда любил готовить… А потом бабушка переезжала в новый дом, и мы перевозили вещи. И поссорились при ней, кто унаследует всю эту ерунду вроде детских книжек и старого плюшевого медведя. А она возьми и скажи, что это получит тот, кто первым женится.

Я закрыла глаза. Господи, какой же я была дурой!

– И ты же понимаешь, – прошептал Глеб, – что у меня нет пунктика по отношению к брату, по крайней мере, настолько серьезного, чтобы я женился на абы ком, лишь бы только опередить его и получить несколько детских игрушек.

– Да, – выдохнула я. – Понимаю. Но это звучит невероятно…

– Только потому, что ты себя накрутила.

– А скелеты в шкафу? О которых говорил Назар! Что у тебя есть какие-то… Неприятные тайны, – подобрала я максимально лояльный синоним.

Глеб покачал головой.

– Если ты считаешь, что у меня стопками стоят деньги, а между ними размещены трупы врагов, то тебя ждет немало удивительных открытий: там такого нет, – рассмеялся он. – Назар имел в виду другое. Он считает, что меня, чокнутого трудоголика, вообще нереально выдержать. Да, я могу пропадать на работе ночами, просидеть, уткнувшись в отчеты, несколько суток.

– Это мало походит на скелет.

– Мои предыдущие отношения не сложились именно из-за этого, – пожал плечами Глеб. – А еще половина моих сотрудниц считают своим долгом строить мне глазки, я раз в неделю обязательно навещаю свою бабушку – и моей супруге придется хотя бы через раз сопровождать меня, – мечтаю завести кота, лучше не одного, и меня раздражает, когда женщины под платье надевают кроссовки.

– Я не надеваю под платья кроссовки, – покраснела я. – Я вообще туфли на каблуках люблю.

– Я ж говорил, что ты идеальная, да? – вздохнул Глеб. – А я – совсем не ангел. И могу быть дотошным занудой…

– Значит, под скелетами в шкафу Назар имел в виду…

– Мой противный характер и излишнюю требовательность, – утвердительно кивнул Исаев.

– Но ты ничего от меня не требовал!

– Тому есть только одна причина, – покачал головой Глеб. – Просто у меня не было к тебе никаких претензий. Я никогда не встречал девушку, с которой мне было бы настолько легко, но… Вот, встретил. И это действительно потрясающе. Потому я и не хочу никуда тебя отпускать. Мы провели вместе эти несколько недель, и тебя, кажется, ничего не смутило в моем поведении… Но я ведь вел себя как обычно.

– Да? – хмыкнула я. – Ты обычно подаешь завтраки в постель своим любимым, предлагаешь им переехать к себе на третий день знакомства и…

– Если люблю – да.

Я закрыла глаза. Это звучало так сказочно, что я чувствовала себя попросту сумасшедшей. Но понимала, что Глебу нет никакого смысла врать.

– Я могу предоставить тебе документы относительно наследства, – прошептал он. – И вообще, я подумал, ну их, эти тяжбы… Пусть забирает Назар, если ему это действительно важно. Потому что я хочу жениться на тебе не из-за плюшевого медведя, а из-за того, что ты меня с ума сводишь…

– Я тоже не идеальная, Глеб.

– Для меня – идеальная.

– В таком случае, – прошептала я, – я тоже не вижу в тебе ни единого недостатка…

– Тогда ты…

– Согласна, – выдохнула я. – Я согласна стать твоей женой.

Эпилог

В спальне было свежо. Вчера вечером мы забыли закрыть окно, когда ложились спать; переполненные эмоциями, даже не подумали о том, что, наверное, надо об этом позаботиться. На улице было только начало марта, но марта необыкновенно свежего и теплого. Как будто весна только и ждала своего первого календарного дня, чтобы решительно ворваться в наши жизни и заполонить собой все вокруг.

Что ж, у года все шло по плану.

У меня, кажется, нисколечко. Я планировала в этом году заниматься работой, продвигаться по карьерной лестнице, чтобы помочь родителям закрыть ипотеку. Думала, как попытаюсь сделать ремонт в своей комнате, потому что желтые стены уже стали серыми, а кровать давно пора было менять. Собиралась копить деньги на понравившуюся серию книг и съездить летом в Карпаты, подышать прекрасным горным воздухом…

Ну, и еще намеревалась вышвырнуть Лясика из своей жизни, но понимала, что мама и Лясик будут сильно сопротивляться.

Вместо этого я сбежала из родительского дома, устроилась на работу мечты. Жила в частном доме, на улице не могла встретить ни одного неприятного соседа.

А еще вчера я вышла замуж.

Я привстала на локтях и повернула голову, чтобы посмотреть на часы. Девять утра. Глеба, разумеется, рядом не было; чтобы просыпаться в его объятиях и получить утренний поцелуй – и не только поцелуй, – надо быть готовой уже к семи. Потому что мой любимый не пропускал утреннюю пробежку никогда. Не знаю, какой должен был случиться апокалипсис, за исключением его дня рождения, чтобы он себе изменил.

Мне совершенно не хотелось выбираться из постели. Дурацкое ощущение счастья, поселившееся в моем сердце несколько месяцев назад, никак не хотело исчезать. От каждой мысли о Глебе становилось только теплее.

То, что я считала временным, минутным, всего лишь неожиданным мгновением счастья, оказалось самым стабильным, что только было в моей жизни. И самым желанным. Рядом с Глебом удавалось отбросить в сторону все переживания; он позволил мне стать независимой и свободной, при этом оставаясь любимой и желанной. Я могла не оглядываться на своего жениха – а со вчерашнего дня уже мужа, – в каждой мелочи и могла не спрашивать его разрешения, определяя что-то в своей жизни. Но мне хотелось. Когда вопрос касался чего-то важного, ни он, ни я не пытались ничего скрыть или сначала сделать, а потом рассказать. Да, мы не делились смешными мелочами, хранили друг от друга в секрете какие-то маленькие глупости, чтобы потом, случайно проговорившись, только лишний раз рассмеяться – насколько же хорошо чувствуем и идентично расставляем жизненные приоритеты.

Вчерашняя свадьба показалась бы многим смешной. Она, по сути, и свадьбой-то не была – мы расписались и уехали праздновать, позабыв обо всех. А кого приглашать? Мои родители, как и родители Глеба, считали нас женихом и невестой, не определившимися с датой, Инесса и Алекс – одни из немногих, с кем мы общались, – были увлечены куда более важным делом, чем наша свадьба – потому что Инесса только родила несколько дней назад. Куда ей, какие свадьбы?

Звать подчиненных с работы? Ну, кое-кто до сих пор дулся из-за того обмана в Глебов день рождения, но вообще, ни мне, ни Исаеву не хотелось делать пышное празднование только для того, чтобы успокоить коллектив. К тому же, единственной, кто на самом деле сердился и грозился уволиться, была Алекса, а ее Исаев отпустил бы с чистой душой.

Тем более, что она с Цербером действительно поладила.

…Так уж вышло, что единственными, кто четко знал о наших планах, были Назар и Кира. Но ни брат Глеба, ни моя сестра не проговорились никому ни словом о предстоящей нашей женитьбе. Потому мы с Глебом могли смело наслаждаться друг другом, не опасаясь, что через несколько часов на пороге будут стоять родители и смотреть на нас укоризненным взглядом, как так, не устроили празднество.

– Доброе утро, – дверь тихонько приоткрылась. – Вы уже проснулись, госпожа Исаева?

Я хихикнула.

– Проснулась, – слышать свою новую фамилию было непривычно, но я, если честно, обрадовалась, когда Глеб предложил мне избавиться от привычной Снегиревой и таким образом отрезать свою прошлую жизнь. – А ты уже два часа рысью гоняешь по местным лесам и полям?

– Почти. Я был у бабушки.

Я села на кровати и удивленно уставилась на мужа.

Глеб не спешил заходить в спальню, только просунул голову в дверное отверстие и с любопытством смотрел на меня.

– У бабушки? Ты ж не планировал, – удивилась я.

– Ираида Генриховна, как всегда, спланировала все за нас сама. Сказала, что ей очень жаль, что я проиграл в схватке за наследство, хотя у меня были все шансы…

Я хмыкнула. Сомневаюсь, что Глебу так важно было получить те воспоминания из детства, запечатленные в вещах. Тем более, что Назар, кажется, был не против помириться.

Братья, которые тридцать три года своей жизни грызлись из-за всего на свете, в том числе и из-за старых фотографий, помирились, пытаясь отдать их друг другу. И Назар на поверку оказался вовсе не последним гадом и не редкостной сволочью, нормальным мужчиной со своими странностями, с придурью, конечно, но не катастрофической. Как сказала бы моя Кира, непривычное сочетание специй, но съедобное. Кто-то фыркнет и пройдет мимо, а кто-то влюбится с первого взгляда.

– И потому заявила, что мне должен достаться утешительный приз.

– Да? Это какой же? – заинтересовалась я. – Надеюсь, не старый потертый сдутый мяч, который вновь разбудит вражду между братьями.

– О, хуже, – замогильным голосом промолвил Глеб. – Смотри.

И наконец-то открыл дверь и вошел в комнату.

У него на руках затихло нечто столь прекрасное, столь мягкое и столь пушистое на вид, что я даже не сразу поняла, что это живой котенок. Только когда существо зашевелилось и воззрилось на меня глазками-бусинками, стало ясно, что это никакая не плюшевая игрушка.

– Знакомься, – Глеб устроился на краешке кровати и опустил пушистую прелесть на мягкое одеяло. – Это наш с тобой личный скотиш. Шотландская вислоухая, то есть.

– Какая прелесть! – не смогла удержаться от восторженного вздоха я. – Это бабушка подарила? Боже мой, какое чудо…

Личный скотиш, осваивая новую территорию, решительно преодолел разделяющую нас дистанцию и принялся обнюхивать меня. Очевидно, обнаруженное котенка устроило, потому что он, смело цепляясь коготками за пододеяльник, полез мне на руки.

На ощупь шерсть была не просто мягкой – божественно мягкой! Мне показалось, что ничего более приятного я в своей жизни и не трогала даже никогда. Запустила пальцы в невероятную шерстку, погладила котенка по головке, и он, посомневавшись немного, тихонько заурчал.

– Я считаю, Назар теперь просто обязан оскорбиться и вызвать меня на дуэль, – усмехнулся Глеб. – А то что за кошмар! Ему досталось какое-то старье, а мне совершенно новый кот… Это девочка, кстати.

– Да? – я заглянула в морду котенка. – Девочка! А как зовут?

– По сведеньям бабушки, это – Моника. Монни. Там еще есть десяток каких-то странных имен из родословной, но я не удосужился их запомнить. На нее есть документы, можно будет почитать. Монни досталась бабушке от сделки.

– Какой сделки?

– Обычно расчет за случку – либо деньги, либо котенок мужского пола. Но один из бабушкиных котов оказался ювелиром. Сделал семь котят, и все семь – девочки. Не спрашивай меня, как так получилось, я не силен в котоводстве. Бабушка выбрала Монни, но поселить одну кошечку с тремя здоровенными кошаками – идея не из лучших, потому она все искала, кому бы подарить эту красавицу. Под руки подвернулись мы… Если ты, конечно, не против.

– Как я могу быть против! – воскликнула я. – Я обожаю котов. Какая она… Маленькая. Сколько ей?

– Два месяца.

– Солнышко, – я откинулась обратно на подушки. Монни, сориентировавшись практически моментально, перебралась ко мне на грудь, муркнула и, кажется, уснула. Вид у нее был довольный, а мордочка – невероятно милая. Крохотный хвостик подергивался, лапки она свернула под такими невообразимыми углами, словно там совершенно не было костей. – Какая прелесть… – пробежалась пальцами по золотистой шерстке кошечки. – Конечно, она останется жить с нами… Останется же, Глеб?

– Останется, – кивнул Исаев, устраиваясь рядом со мной. – Бабушка сказала, что нам, как будущим родителям, сначала надо потренироваться на кошках, а потом уже на живых детях.

– Множество пар, – хмыкнула я, – пропускают эту стадию…

– А ты тоже хочешь пропустить?

– Ну, уже не получится, – покачала головой я. – Потому что я еще не беременна, а кошка у нас уже есть…

– Так мы можем поработать над этим вопросом, – хмыкнул Глеб.

Его ладонь скользнула под одеяло. Я вздрогнула, ощущая жар его пальцев на внутренней стороне бедра, хотела повернуться к мужу, но Монни, моментально проснувшись, раздраженно зашипела и даже царапнула мне ключицу своими крохотными коготками.

– Боюсь, – вздохнула я, – личный скотиш считает, что работать над этим вопросом нам положено позже.

– Вот уж… Я знал, что идея завести кота добром не кончится, – закатил глаза Исаев, устраиваясь поудобнее. – Но черт с тобой, пушистая паразитка, спи.

Монни выразительно зевнула, свернулась клубочком, даже не собираясь слезать с моей груди, и уснула.

– Выбрала самое топовое место, – усмехнулся Исаев. – Но да ладно. Пусть отдыхает…

Он придвинулся вплотную и приобнял меня за талию. Я расплылась в улыбке, чувствуя себя самой счастливой на свете. Оставался только один важный вопрос, который обязательно следовало решить…

– Глеб, – прошептала я, – а когда мы скажем нашим родителям о том, что поженились?

– Ну, – вздохнул Исаев, – время еще есть. Я думаю, до восемнадцатилетия наших будущих детей можно потянуть…

– Глеб!

– Ну ладно. До того, как пойдут в школу и сформируются как личности, чтобы в них не подселили дух споров и им не сосватали никакого Лясика, – решительно заявил он. – Вот к тому времени подождем. А у тебя есть другие идеи?

У меня не было идей. Я понимала, что Глеб шутит – и просто рассмеялась.

Какая разница, когда и кто узнает? Ведь самое главное, что мы были друг у друга. Были и могли полноценно наслаждаться нашим обществом, нашей любовью…

И даже нашей общей кошечкой, сейчас мирно дремавшей на мне.

А в будущем – и нашими будущими детьми.

Конечно, все расплывчато и непостоянно. Четко я знала только одно: мы будем любить друг друга. Всегда. Потому что если и случаются не приправленные ложью и обманом сказки, когда прекрасный принц влюбляется в золушку с первого взгляда, а она сразу же отвечает ему взаимностью, то длятся они потом целую вечность…

Конец