355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альма Либрем » Снегурочка на заказ (СИ) » Текст книги (страница 13)
Снегурочка на заказ (СИ)
  • Текст добавлен: 4 января 2021, 18:30

Текст книги "Снегурочка на заказ (СИ)"


Автор книги: Альма Либрем



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Сегодня утром дома были все, за исключением разве что Василия, вновь уехавшего на работу. Елена Владимировна, заметно повеселевшая после вчерашнего общения с подругами, с удовольствием накрыла на стол, и я поразилась, как она успевает столько всего готовить, и это в её-то возрасте! А мы с Котовским, вроде бы молодые же люди, после двух дней общения с детьми едва держимся на ногах!

– Это вы с непривычки, – поймав мой утомленный взгляд, хмыкнула Елена Владимировна. – Вот и умаялись, оно и неудивительно. Я когда молодая была, за Даной тоже уследить не могла, и Данечка был не очень послушным ребенком, – она улыбнулась, вспоминая свои молодые годы. – Но с опытом всё приходит, и дети слушаться тоже начинают. Вы ж им дядя и тетя, вот и вылезли на головы и ножки свесили. А бабушка – это власть! Бабушку надо слушать! Правда, девочки?

– Да-а-а! – хором отозвались довольные донельзя Анечка и Яночка.

С тем, что бабушку надо слушать, не спорил, впрочем, даже десятилетний Андрей. Для него Елена Владимировна и Сергей Петрович, кажется, были куда большими авторитетами, чем родные родители, но я уже не удивлялась этому – не забыла о том, как Богдана периодически вела себя с родными детьми.

– У меня просто гиперактивные дети, – отметила она. – Их надо держать в постоянной строгости, и тогда они не станут вылезать на голову. Но женщине без опыта этого, разумеется, не понять! Прежде чем лезть воспитывать чужих, надо сначала своих вырастить!

– Хорошо сказано, Дана, – усмехнулась Елена Владимировна, – если позабыть о том, что ты сама вчера детей на Олю оставила. Да и что дурного в том, что они играли? Повеселились немного. Зато сегодня будут послушными, правда, девочки?

Судя по тому, как хитро переглянулись Аня и Яна, ни о каком послушании и речи не шло, но бабушке своей они об этом, разумеется, не сообщили. Елена Владимировна каким-то чудесным образом умудрялась находить рычаги давления и заставлять детей вести себя прилично, потому близняшки приучили себя к той мысли, что действовать надо, когда бабушка не видит.

А вот дяде, да и мне вылезти на голову можно запросто, не станем же противиться и спорить, чтобы дети донимать перестали! Да и девочки, как мне показалось, научились чувствовать перемены настроения у взрослых: они не трогали свою мать, особенно когда та была в дурном настроении (на моих глазах – почти всегда), зато не отставали от обожающего их Даниила, да и от меня тоже.

– Я вижу, – протянула тем временем Елена Владимировна, – Даня, ты всё-таки решил не запускать вновь ту свою ужасную бороду?

Котовский провел ладонью по гладко выбритому подбородку и не сдержал довольную усмешку. В самом деле, избавившись от бороды однажды, вернуть её он больше не пытался, да и не заявлял мне ни о каких страшных жертвах со своей стороны, будто понял, что без неё ему гораздо больше.

– Я внял здравой аргументации, – улыбнулся Даниил. – И решил, что так удобнее.

– Очень мудрое решение, – подмигнула ему мать. – Такое же мудрое, как помочь матери помыть посуду… А то у нас, девочек, руки потрескаются, если столько всего мыть, правда, Оля?

– Правда, – улыбнулась я, признаться, не до конца понимая, почему с этим шутливым вопросом обращаются именно ко мне, а не к куда более близкой Елене Владимировне Богдане.

Но, возможно, я значительно преувеличиваю теплоту их отношений. Не сказать, что Елена Владимировна, будучи просто чудесной бабушкой, подает своей дочери хороший пример именно как мать. Впрочем, возможно, меня трясло бы от одного вида Богданы, если б я несколько лет жила с ней под одной крышей…

Да какое там "возможно" – точно бы трясло. Но чужая семья – всегда потемки, и лезть со своим уставом в чужие дела – самая большая глупость, которую я могла совершить.

– Тетя Оля, – повернулась ко мне Яночка. – А давай погуляем? Давай слепим нору? Я видела, как по улице бегал котик! Может быть, он придет в норку и будет там жить?

– Коты не живут в норках, – рассмеялась я. – Если ты хочешь ему помочь, то его надо накормить и обогреть. Может, это чей-то и потерялся?

– А если он ничей, – тут же подхватила Аня, – то мы сможем забрать его себе?

– Сможете, – ответила за меня Елена Владимировна. – Ну-ка, давайте, одевайтесь и погуляйте с тетей Олей. Давайте-давайте!

На сей раз я даже не спорила. С двумя девочками на улице справиться было совсем не так трудно, в отличие от того случая, когда с нами играли ещё и Леша с Андреем. Всё-таки, собираясь в одну компанию, дети становились куда менее управляемыми.

Аня и Яна же, увлеченные идеей поймать кота, даже не сопротивлялись, когда я помогала им одеться и зашнуровать ботинки, хотя на свитер обе отреагировали без особой радости. Колется, может? Но, так или иначе, стоило нам оказаться на улице, где как раз выпал свежий снег и было очень свежо, девочки мигом помчались играть, позабыв обо всех неудобствах.

Я же остановилась на пороге, свято уверенная, что смогу насладиться этими несколькими минутами одиночества, потому едва не подскочила от удивления, когда за спиной раздался женский голос:

– Надоели они тебе, правда?

– Что? – обернулась я.

Рядом стояла Виталина. Почему она вздумала выйти на улицу, тем более, не одевшись толком, я не знала, однако отнеслась, как и обычно, очень настороженно. От Виталины не приходилось ждать ничего хорошего, а уж того, что она изволит говорить правду, а не выдумывать то, что ей выгодно – точно не следует.

– Дети надоели, правда? – повторила свой вопрос Витася. – Ну, они же не твои. Наверное, ты их придушить готова, так сильно достали. Целыми днями вынуждена возиться с ними. Кто ж знал, что к Даниилу в этом отпуске прилагается целый дом родственников и орава детей? Наверняка молоденькой девушке это ни к чему. Тебе бы шататься по ресторанам, кататься по магазинам. Я видела те пакеты с твоими вещами. Это все подарки? Ты хорошо устроилась.

Не спорю, устроилась я, возможно, хорошо, но только зачем позволять себе столько яда в голосе-то, а?

– Я хорошо отношусь к детям, – отметила я, но в ответ на это Витася только усмехнулась и демонстративно закатила глаза.

– Да-да, – протянула она, – конечно же. Ты просто в восторге от того, что вынуждена присматривать за чужими спиногрызами, которые тебе покоя не дают. Но я понимаю. Я б тоже ради Дани и не такое терпела.

– Я заметила. Мне и в голову не придет так рисковать своим здоровьем, что, не боясь невесты, прыгать в постель мужчины, – всё-таки не удержалась я. – Серьёзный подвиг! Ладно, я мирная, а если б была неуравновешенная? Кипятком полила или, скажем, за волосы оттаскала?

– Не думаю, что Даниил продолжил бы строить отношения с такой истеричкой.

Ну он и не начинал. Почти. Я тут все ещё Снегурочка на заказ, хотя, конечно, Витасе об этом сообщать совершенно не обязательно.

– Возможно. Ну что ж, хотя бы получила моральное удовольствие, – пожала плечами я.

– Но серьёзно, – не унималась Виталина. – Неужели тебе действительно доставляет удовольствие то, что ты вынуждена столько времени проводить с чужими детьми? Тебе же сколько, двадцать четыре?

– Будет, – коротко отозвалась я, прекрасно зная, насколько опасно вообще говорить с Виталиной и какими могут быть последствия. Она же спокойно перекрутит мои слова так, как ей одной удобно, и пойдет к Даниилу рассказывать о том, что у него отвратительная, возможно, даже желающая детям смерти невеста.

– И ты готова в своем возрасте заниматься таким огромным количеством детей?

– Ну ведь мы же не собираемся здесь жить, – пожала плечами я, стараясь выглядеть максимально беззаботно. Кажется, Виталину я совершенно не убедила, потому что она вместо того, чтобы отойти подальше или вернуться в дом, только обхватила себя руками и, переминаясь с ноги на ногу, смерила меня внимательным взглядом. Интересно, чего она ждет? Что я расскажу о том, что ненавижу всех детей в целом и этих частности, да и вообще готова их застрелить только потому, что Даниил их любит и уделяет им много внимания?

Должно быть, я её сильно разочарую, когда она поймет, что я в самом деле отношусь к детям спокойно, даже положительно.

– Ну, да… Но ведь Даниил хочет большую семью. Скорее даже огромную! Минимум четверых! А лучше пятерых или шестерых детей… – проворковала Виталина. – Мечтает об этом. Он не раз рассказывал, – она заметила, как вытянулось от удивления мое лицо, и, кажется, поспешила восторжествовать. – Вы не говорили об этом? Как жаль! Но тебе следует учесть, да, что твой будущий муж грезит огромной семьей. Конечно, это большая нагрузка на женщину… Но вот ради такого мужчины, как Даниил, я бы, наверное, решилась и на пятерых детей, – мечтательно вздохнула Виталина. – К тому же, я так люблю деток…

Я заметила, как Витася любила деток, особенно своего сына. Все время только ему и посвящала! Подумаешь, отлучалась то в торговый центр на целый день, то в постель к Котовскому. Это всё наверняка было сделано исключительно для сына. От большой любви.

– Я думаю, – улыбнулась я, – что мы с Даниилом сами обсудим эту тему. Не думаю, что нет такого вопроса, который нельзя было бы уладить.

– Но ты же не готова воспитывать четверых детей, – отметила Виталина.

– Ну так, – хмыкнула я, – они же не сразу на свет появятся. И не сию же секунду. Четверню я рожать не планирую, это точно. Опасно, знаешь ли, для здоровья. А так… Жизнь – штука сложная и длинная, никогда не знаешь, как она сложится, так что никогда не стоит загадывать наперед.

Витася скривилась.

– Очень мудро. Даже слишком мудро, как для двадцати четырех лет.

– Стараюсь. Даниил предпочитает умных женщин. Ты не знала? – хитро поинтересовалась я. – Очень жаль. Помогло бы.

Возразить Виталина мне не смогла. Вероятно, понимала, что её собственное поведение с понятием "умное" коррелируется плохо.

– Что-то я замерзла, – протянула она, признавая очередную свою глупую попытку рассорить меня и Котовского провальной. – Пойду, в дом зайду.

– Иди-иди, – кивнула я, не особенно маскируя свой равнодушный, совершенно не радостный голос. Пусть делает что хочет, но прыгать от счастья только потому, что разговариваю с самой Виталиной, я не буду.

Стоило двери захлопнуться за спиной, как я с облегчением втянула воздух, пытаясь насладиться сочетанием прохлады, тишины и спокойствия. Какая, однако, напрягающая одним своим присутствием женщина! Не понимаю, на что конкретно она рассчитывает и почему свято уверена, что сможет отвоевать Даниила… Да и что отвоевывать-то, если мы с ним на самом деле не вместе?

– Папа! – отвлек меня громкий детский крик от мрачных мыслей о судьбе Виталины. – Папа приехал!

Яна и Аня бросились вперед прямо по снегу, не боясь промочить одежду, к воротам. Я и сама вынуждена была сойти с крыльца и броситься за ними – мало ли, вдруг девочки выбегут на улицу, а потом ищи ветра в поле! Я ж не Витася, чтобы за воплями о любви к детям забыть проследить, чтобы с этими детьми ничего не случилось!

Но калитка открылась, и во двор действительно зашел Василий.

Входная дверь вновь широко распахнулась, с таким грохотом, что я аж подскочила и обернулась на звук, забыв о разговоре.

– Добрый день, – поздоровалась я, даже не зная, на "ты" ли обращаться к мужу Богданы или на "вы". Мы никогда не разговаривали с глазу на глаз, если не считать то выступление в роли Снегурочки, когда он залезал на стул и рассказывал о своих достижениях. И за столом одним сидели всего несколько раз, потому что Василий в основном пропадал где-то, стараясь не попадаться собственной жене на глаза.

Теперь же он вполне мило улыбнулся мне, кажется, радуясь не тому, что увидел именно меня с детьми, а тому, что не должен в очередной раз общаться с подругой жены или с самой супругой. Возможно, стой тут Даня или Елена Владимировна, Сергей Петрович… Да что там, окажись тут любой посторонний человек, Василий отреагировал бы точно так же. Даже перестал втягивать голову в плечи, и страх, вспыхнувший было в его глазах, исчез. И этот мужчина, по словам Даниила, изменял собственной жене? Никогда бы не поверила. Как по мне, Василий если и сделал что-нибудь такое, то исключительно из-за отчаянного желания освободиться из-под бесконечного гнета Богданы.

Его это, конечно, не оправдывает, и что уж тут говорить – в принципе не существует ничего, что могло бы оправдать изменщика, но с такой, как Дана, ни один долго рядом не выдержит. Это надо иметь просто-таки идеальное терпение, чтобы беспрекословно выносить все без исключения придирки и ни разу не сорваться на крик, не позволить себе лишнего, не пожелать расстаться и не сбежать хотя бы на несколько дней из семьи. Определенно, ужиться с Богданой – это надо постараться. Я даже за столом рядом с нею сидела без особенного желания, если честно, частенько чувствуя себя последней дурой, которую вот-вот одним взглядом испепелят!

– Здравствуйте, – Василий все же выбрал форму обращения на "вы", и я, разумеется, не стала спорить. – С детьми гуляете?

– Да, вышла вот, – ответила я. – Присмотреть, чтобы девочки куда не улизнули. Все-таки, зима на дворе…

– А у Яночки шило в одном месте, – подтвердил Василий. – А Аня всегда и во всем поддерживает сестру. Особенно в шалостях! Правда?

– Правда! – подтвердила девочка, кажется, даже не понимая толком, с чем именно она соглашается, просто так, потому что её спросили. Мне вообще Аня не казалась вредным ребенком, без заводилы Яны рядом она спокойно сидела бы, скажем, рядом с бабушкой и что-то рисовала или, может быть, читала, если её уже научили.

Василий, умиляясь, улыбнулся.

– На Елену Владимировну похожи, – несколько печально произнес он, глядя на дочерей. – Хорошо, что в бабушку пошли.

Я бы истолковала это скорее как "хорошо, что не в маму", но уточнять не стала – не при детях же!

– Они ведь воспитываются в любящей семье, – пожала плечами я. – Берут с бабушки пример… А все резкие черты, я уверена, сгладятся со временем.

– Не всегда сглаживаются. Я знаю несколько негативных примеров.

Возможно, я тоже знала, как минимум один – в этой же семье, но делиться подобным с Василием было бы в высшей степени некорректным. К тому же, я – плохой судья. Могу относиться предвзято. Возможно, просто устала от постоянного нахождения в компании чужих людей, которыми были для меня родственники Даниила. Как ни крути, а я даже не могла с уверенностью заявить о своем статусе, потому что каждый раз вспоминала, что здесь только временно, просто исполняю предложенную мне роль. Возможно, однажды мне удастся забыть об условностях, а сам Котовский скажет, что о старой договоренности можно забыть, но это все глупые мечты, а я предпочитаю мыслить реальными категориями. И не фантазировать о том, что, возможно, так и останется навечно в моей голове…

– Негативные примеры не случайны, – промолвила я наконец-то, с осторожностью подбирая слова. – У каждого человека есть причины вести себя таким образом. Возможно, стоит быть чуть более понятливым, сделать первый шаг, и все пойдет на лад? Ведь вы же не были идеальным, верно? Так почему ждете этого от других?

– Но я переосмыслил свои ошибки, – отметил Василий. – Я понимаю, что нехорошо поступил. Но если мы пытаемся это склеить, возможно… Возможно, не только мне надо стараться?

– Да, – согласилась я, – это так, биться о стену и не слышать ответа всегда трудно. Но иногда ведь надо приложить всего лишь немного больше усилий, чтобы все удалось. Не так ли?

Ответить Василию было не суждено – нас самым грубым образом прервали.

– Ах ты ж! – Дана вылетела на крыльцо, растрепанная и злая, как будто только что увидела что-то жуткое. – Ах ты ж дрянь! Тебе одного мужика мало, ты ещё и на моего мужа глаз положила! Задумала отца из семьи увести! Сволочь!

И она бросилась ко мне с явным намерением если не удушить, то неплохо так вывалять в снегу.

Аня и Яна, до этого крутившиеся возле нас, поспешили спрятаться за отцовскую спину. Вполне логичная реакция со стороны детей, учитывая то, что Дана сейчас больше походила на разъяренную ведьму, но… Если они уже сейчас боятся родную мать, то что же будет дальше?

В любом случае, мне до этого дальше ещё дожить надо!

– Даночка, – попытался заговорить Василий, когда его супруга сбежала вниз по ступенькам и уверенно направилась к нам. – Даночка, мы просто…

– Рот закрой, – прошипела она, – изменник. Детей забери отсюда и в дом!

Василий, судя по всему, никогда не отличался особенной смелостью, потому что сейчас он вздрогнул, втянул голову в плечи и повернулся к дочерям.

– Анечка, Яночка, – он подал девочкам руки, – пойдемте отсюда. Мама и тетя Оля хотят поговорить…

– О чем? – моментально задалась вопросом любопытная Яна, и, судя по тому, как перекосило Василия, правильный ответ на этот вопрос он придумать не мог. Возможно, порывался сказать правду, но понимал, какие будут последствия.

– Пойдемте, – вместо этого настойчиво повторил он. – Пойдемте, скорее.

Больше не слушая возражения девочек, которые пробовали спорить и говорить, что они совсем недавно вышли на улицу, Василий подхватил их на руки и почти бегом бросился в дом. Я проводила его удивленным взглядом, даже толком не понимая, как на такое реагировать.

– Дрянь, – зашипела Богдана, хватая меня за плечо. – Что ты на него пялишься, ты…

Я, кажется, все ещё не могла до конца понять, какова была суть претензий. Она… Ревнует, что ли? Решила, что я соблазняю её мужа? Нет, Богдана, конечно, вполне ясно мне об этом сообщила, просто в лицо, но всё равно как-то не верилось, что взрослая сознательная женщина может предположить такое…

– Да мы просто говорили! – воскликнула я, не в силах сдержать звеневшие в голосе возмущенные нотки. – О детях!

– О детях? Так вот чего ты рядом с моими дочерями крутишься! – обвинительно ткнула в меня пальцем Дана. – Это ты себе запасной аэродром готовишь! Думаешь, что окрутишь моего Василия и, если вдруг понадобится, Даньку бросишь и…

– Хватит! – не выдержала я. – Я не намерена выслушивать новые оскорбления… Тем более, этот бред сумасшедшей! Я даже не смотрела в сторону Василия. Как мужчина он мне совершенно не интересен!

– Что?! – вспыхнула Дана. – Не интересен? Хочешь сказать, что мой муж – полное ничтожество, да?

Я опешила. Поворот в разговоре оказался настолько стремительным, что я даже не знала, как на такое реагировать. Что можно сказать этой сумасшедшей, если она даже не слышит, что говорят другие? Сцена ревности ради сцены ревности?

– Мне не нужен твой муж, – выпалила я. – И меня не интересует, какой он, хороший или плохой. Да я просто разговаривала с ним!

Дана смотрела на меня совершенно обезумевшими глазами. Казалось, если б кто дал сейчас ей нож в руки – пырнула бы меня им без раздумий, просто потому, что вдруг увидела соперницу в лице невесты собственного брата! Я тоже не знала, как реагировать, и так и простояла бы на месте до того момента, пока Богдана не решилась бы на более активные действия, но вновь хлопнула входная дверь, и к нам подбежал Котовский.

– Она моего мужа соблазняла! – обвинительно заявила Богдана. – А теперь ничтожеством его назвала! Она…

– Дана, иди в дом, – велел Котовский. – Потом говорим.

– Она…

– В дом иди! – в его голосе зазвучали железные нотки.

Я думала, на Богдану и это не подействует, но нет. Удивительно, но женщина быстро заморгала, будто пытаясь переварить услышанное, попятилась, а потом, вздрогнув, повернулась к дому и уверенным, быстрым шагом направилась к распахнутой настежь двери. Даниил всё ещё стоял на месте, провожая сестру взглядом, и не проронил ни единого слова, а я подумала – настолько правдоподобно выглядел этот скандал, который устроила Богдана? Ведь если ей поверят, то мне в этом доме точно больше нечего делать. И… И…

– Даня, – ни с того ни с сего позвала мужчину я, – ты ведь не веришь?

– Конечно не верю. Мы из окна вдвоем вас увидели. Это только для Данки повод для ревности – простой разговор. Я ж не совсем придурок, – Даниил повернулся ко мне и улыбнулся. – Иди сюда.

Он потянулся ко мне, и я благодарно шагнула в его горячие объятия, надеясь закрыть глаза и просто забыть обо всем, что только что произошло. Да, неприятно, да, я совершенно ни в чем не виновата, но единственный разумный выход из ситуации – просто переступить через крики Даны, глупую ревность и смешные придирки и идти дальше с гордо поднятой головой. Да что там, у меня практически нет другого бора.

– Спасибо, – прошептала я, ткнувшись носом в воротник пальто Котовского и вдруг спросила: – А ты детей сколько хочешь?

Кажется, это был последний вопрос, который Даниил ожидал от меня услышать. Он ощутимо напрягся, а потом, вспомнив, что причиной таких вопросов, скорее всего, являлось длительное пребывание с детьми, сообщил:

– Ну, двое, наверное.

– А если случайно выйдет больше?

– Если выйдет больше, значит, будет больше, – хмыкнул он. – У меня куча денег, что я, детей не прокормлю, что ли? Но, хм, при высаживании цветов жизни можно соблюдать осторожность. Во избежание внеплановых растений.

Я рассмеялась, в очередной раз поражаясь тому, как Витася умеет красиво приукрасить действительность. И как славно врет же, просто не подкопаешься!

Глава двадцатая

Даниил растянулся на кровати, окруженный разбросанными бумагами, и, кажется, всматривался в текст документов без особенного понимания, что на самом деле там написано. По крайней мере, я уж точно не осознавала, на что смотрю и что это за текст перед моими глазами.

После вчерашней истерики, которую устроила Дана, мы будто ушли в подполье, стараясь не нарушать привычное течение жизни в доме. Работали над проектом, выходили только для того, чтобы взять какую-нибудь еду и вернуться обратно. Не самая хорошая идея, если честно, когда речь идет о новогоднем отпуске, зато продвинулись в написании проекта и наверстали упущенное.

Вот только я начинала ловить себя на мысли, что уже с трудом соображаю и даже начинаю скучать по активным играм с детьми, помогавшим хоть немножечко, но всё-таки прочистить мозги. Сейчас единственной передышкой было открыть окно и выглянуть на улицу, позволяя холодному зимнему воздуху оказать отрезвляющее действие.

Поднявшись со своего места, я подошла к окну и застыла возле него, упершись руками в подоконник. Смотрела прямо, вглядываясь в тонкую полоску леса, прятавшуюся где-то за крышами домов. Местность здесь была пологая, и вдалеке можно было разглядеть белые ряды деревьев, покрытых снегом и терпеливо дожидающихся весны.

– Может быть, хочешь прогуляться? – Даниил как-то неслышно подкрался ко мне и остановился за моей спиной. Действительно, как настоящий кот…

Его руки легли на мои плечи, легонько сжали, будто пытаясь передать тепло в затерпшие мышцы. Я следила за ним краем глаза, напоминая себе о том, что такой тесный контакт – это не особенно прилично, но всё равно не пыталась вывернуться из, чего уж там лгать, приятных, лестных даже для меня объятий. Наслаждалась тем, как он массировал мои плечи, заставляя расслабиться, и даже закрыла глаза, позволяя себе представить, что мы уже не в доме его родителей, а все происходящее – не следствие умелой игры, представления, где мы исполняем роли жениха и невесты.

Ладони Даниила переместились мне на талию, и я вздрогнула, чувствуя, как горячие губы невесомо коснулись моей шеи. Дорожка осторожных, вкрадчивых поцелуев, рассчитанных на то, чтобы затянуть меня-жертву в свои сети и не спугнуть заранее, заставила вновь напрячься.

Могла ли я заявить, что мне неприятно? Конечно же, нет, это получилась бы удивительно откровенная, неприкрытая ложь. Тем не менее, здравый смысл напоминал о том, что позволять Котовскому такие вольности нельзя. Я обязана быть предельно осторожной, если не хочу потом в гордом одиночестве разгребать все те проблемы, которые свалятся мне на голову в расплату за излишнюю расслабленность и доверчивость.

– Не надо, – прошептала я, сталкивая его руки со своей талии и немного отстраняясь. – Это всё ведь несерьезно.

– Только потому, – отметил Даниил, едва ощутимо скользя кончиками пальцев по моим волосам, – что ты сама хочешь, чтобы это оставалось несерьезным.

О да, конечно. Стоит мне только хлопнуть в ладоши, и наши фантомные отношения вдруг станут настоящими.

– Мы ведь почти незнакомы, – возразила я, поворачиваясь к нему лицом.

Зря всё-таки сделала это. Смотреть в глаза Котовскому было не то чтобы неприятно, но как-то очень тревожно. Я всё не могла отделаться от ощущения пребывания в плену. К тому же, мужчина подступил ко мне ещё на полшага, сокращая расстояние до опасного минимума, и я вжалась спиной в подоконник, чувствуя себя почему-то беспомощной, глупой ланью, которая какого-то черта решила поиграть со львом, а в последний момент поняла, что добровольно или нет, а её всё равно съедят.

– Оля, – очень мирно, как для дикого зверя, протянул Котовский, накручивая мою прядь на палец и вполне безвинно улыбаясь, – мы с тобой живем в одном доме. Спим в одной постели. Мои родители от тебя в восторге…

– А сестра в ужасе.

– Дана была в ужасе от девственницы-супермодели, дочери мультимиллиардера, поклявшейся мне в верности и завещавшей все свои деньги, а ещё оставившей в брачном контракте пометку, что в случае малейшего прегрешения с её стороны всё состояние достанется мне. Да даже если б ангел сошел с небес, Дана всё равно бы говорила, что я – последний придурок, который не умеет выбирать себе женщин. Ну ведь от того, что она такое сказала, эти слова не становятся правдой, разве нет?

Что ж, по крайней мере в этом Даниил был прав. От того, что Дана что-то там сказала, действительно мало что поменяется. Она в любом случае была бы очень агрессивно настроена.

Осталось только мне в это поверить и посчитать, что Котовский говорит чистую правду.

– В ней что-то надломилось, когда Вася загулял, – нехотя объяснил Даниил, истолковав мою паузу как вопросительную. – Она мстит до сих пор. Всем. И ему, и детям – она как раз была беременна девочками, – и маме-папе, что узнали и скрывали это от неё, думали, что само как-то пройдет. И мне мстит за то, что я до сих пор не женился, а моя жена не сходила налево. В коллективе Дане переживать горе было бы попроще. Она всегда была со сложным характером, а все это окончательно сделало из неё то, что мы имеем. Не оправдываю, конечно, но она все ещё моя сестра. Ненавидеть её я всё равно не смогу, остается только смириться и полюбить.

– Ты прав, – кивнула я. – Но давай всё же о ней не будем?

Мне ужасно хотелось, чтобы проблемы Даны остались проблемами Даны, а я не поймала ещё один комплекс вины из-за того, что каким-либо образом к ним причастна. Даже если на самом деле просто мозолю ей глаза.

– Давай, – согласился Даниил. – Продолжим наш предыдущий разговор. Родители мои от тебя в восторге, я от тебя в восторге… В чем тогда проблема? Или я тебе неприятен?

О да, жутко неприятен. Так, что от каждого прикосновения сердце в груди стучит, как сумасшедшее, и пятна перед глазами прыгают. Но сказать об этом прямо? Я просто не решусь.

– С чего ты взял, что…

– Да ни с чего, – легко ответил Котовский. – Ты просто боишься, да и всё тут. Это у тебя на лбу написано.

– Я не…

– Боишься, – усмехнулся он. – Как будто тебя всю жизнь только и обманывали. Но ведь это не так, правда? Возможно, тебе просто немного не везло.

Он склонился ко мне, очевидно, намереваясь поцеловать, но поцелуи – последнее, на что я рассчитывала после таких слов. Потому я уверенно уперлась ладонями ему в грудь и отстранилась, хоть для этого и пришлось ушибиться затылком о стекло.

– Я пойду сделаю себе кофе, – выпалила я, – а то усну сейчас.

На самом деле, сон как рукой сняло после этого прелестного разговора, но Даниил поверил, по крайней мере, беспрекословно разжал руки, позволяя мне выскользнуть из его объятий.

Уже выскочив в коридор и направившись к лестнице, я подумала, что это не такое уж и универсальное спасение. Во-первых, мне всё равно придется вернуться обратно к Даниилу и, возможно, продолжить этот же довольно волнительный разговор, а во-вторых, велика вероятность натолкнуться на Дану или Василия. Вот с кем, а с ними я точно не хотела видеться.

Проблем потом не оберешься.

К моему счастью, на кухне оказалась только Витася, сидевшая за столом и жевавшая какое-то печенье. Она заметила меня, улыбнулась, кажется, всё ещё пытаясь создавать иллюзию благожелательности, и даже поднялась на ноги.

– Чайку сделать? У меня вкусный, карпатский.

Я подозрительно посмотрела на чашку, из которой пила Виталина, на чайничек с заваркой, но, обвинив себя в лишней внимательности к деталям, кивнула.

– Сделай, – сдалась я, подумав, что после вчерашней истерики Богданы даже Витася, должно быть, не способна разыгрывать дружбу с нею. Все же, вчера перепало всем. В первую очередь, конечно, самому Василию, благо, детей вовремя увели в детскую, но Дана, когда злилась, совершенно не стеснялась в выражениях. И слова её, брошенные в лицо подруге, вряд ли были приятными.

– Что вы целый день сидите взаперти? – поинтересовалась Виталина, поднимаясь со своего места и буквально силком усаживая меня за стол. – Пошли бы, прогулялись где-нибудь… На улице неплохая погода. Темнеет уже, правда, но с надежным мужчиной и прогуляться не страшно!

Последнее, очевидно, было комплиментом Даниилу, сказанным уже скорее по привычке, чем потому, что Витася пыталась выслужиться, и я неуверенно улыбнулась.

– Можно, конечно, – нехотя произнесла я, – но нам над проектом работать надо. Все-таки, не так много времени осталось до сдачи…

На самом деле, я понятия не имела, когда на самом деле Даниил собирался представлять эту работу, но он не раз говорил, что планировал закончить все здесь, в этом новогоднем отпуске. Мол, раз уж вынужденно вылетел из рабочего процесса, так зачем пропадать времени зря, можно же что-нибудь сделать. Я не спорила, мне самой нравилось отвлекаться от скуки пролетающих мимо дней с помощью работы, тем более, теперь, когда мы отошли от сухих расчетов, проект казался мне довольно увлекательным.

Возможно, Виталина просто никогда не испытывала удовольствия от своей работы, вот и не понимала, как можно тратить на неё время, условно названное свободным.

– Вот, держи свой чай, – она поставила передо мной чашку и устроилась напротив. – Слушай. А то, что тетя Лена сказала, что у вас договоренность – до свадьбы ни-ни? Это что, реально правда?

Никакой свадьбы мы с Котовским не планировали, но я, сделав глоток чая, кивнула.

Вкус был какой-то странный, но я списала на то, что просто не знала, из каких трав чай. Мало ли, в Карпатах я была сто лет назад, и там уж точно не бегала по горам в поисках цветов, чтобы потом делать из них напитки…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю