Текст книги "Хронокосмос"

Автор книги: Аллен Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

К его удивлению Мерфи покачал головой.

– Нет-нет… Это слишком важно. Я просто… – Открыв глаза, он выпрямился и глубоко вдохнул. – Прошу прощения, просто… когда я проснулся сегодня утром, был еще 2014 год, и все, кого я знал, были живы. А теперь…

– Мы понимаем, – сказала Леа. – Если это имеет значение, то нам тоже пришлось нелегко.

Постепенно начало смеркаться, костер догорал. Фрэнк нашел ветку, сломал ее пополам и подкинул в ослабевший огонь.

– Итак, расскажите нам все, что знаете, – спокойно проговорил он, бросая на Меца предостерегающий взгляд. – Обещаю, вас больше никто не перебьет.

– Все, что знаю. Хорошо… – Мерфи стянул бейсбольную кепку и рассеянно провел рукой по вышитой эмблеме. – Хорошо, не уверен, что передам все правильно… ну что ж, начнем…

И снова наступила пауза.

– Ангелы… пришельцы, называйте как хотите, представляют древний народ. То есть очень древний… Они обладали сложнейшими технологиями, когда мы еще пребывали в каменном веке. Они не называют мне своих имен и не говорят, где находится… точнее, находился их родной мир, потому что хотят сохранить это в секрете. Тем не менее они все-таки рассказали о том, что на протяжении тысяч лет… полагаю, наших лет, они господствовали над четвертью нашей галактики, примерно двести световых лет в диаметре, и исследовали большую часть оставшегося пространства.

– Таким образом, они были завоевателями, – без всякого выражения заключил Мец.

Фрэнк метнул на него еще один взгляд, но Мерфи, казалось, это не побеспокоило.

– Сначала так и было. Но прошло время, и они отказались от стремления к мировому господству. Думаю, можно сказать, что они повзрослели. Они поняли, что не очень-то интересно быть самым задиристым парнем в квартале, потому что тогда никто не захочет играть с тобой. – Он улыбнулся. – Это мои собственные слова, они ничего подобного не говорили. Но вы понимаете, о чем я.

– Понимаем, – ответил Фрэнк. – Пожалуйста, продолжайте.

– Там, в космосе, много разумных цивилизаций… Думаю, в этом нет ничего удивительного, мы всегда знали, что это так… Но не многим удалось достигнуть космических путешествий. И того меньше научились создавать переходные тоннели. Тем не менее те, у кого это получилось, вскоре разгадали, что если можно преодолеть пространство, то же самое возможно проделать и со временем. Если можно сделать одно, то другое получится естественным образом. Пока улавливаете мою мысль?

– Разумеется. Именно так случилось, – сказал Фрэнк. Леа покачала головой, но он не обратил на нее никакого внимания. В настоящий момент не имело смысла скрывать что-либо от Мерфи. Его будущее являлось их прошлым, хотя и в разных мировых линиях, и прямо сейчас ни ему, ни им терять было нечего. – Там, откуда мы пришли, человечество запустило первый гиперпространственный корабль в 2257 году. Двадцать пять лет спустя мы начали исследовать хронопространство. И вы правы… мы обнаружили множество цивилизаций, но ни одна из них не. обладала технологией космических путешествий, не говоря уже о путешествиях во времени. Во всяком случае, пока.

Мерфи кивнул.

– Да, они там… или по крайней мере те, кто выжил. Очевидно временные путешествия – самое опасное, что может открыть разумная раса, потому как цивилизация, обладающая возможностью исследовать собственную историю, способна и изменить ее. Когда такое случается, в большинстве случаев они уничтожают сами себя… а иногда увлекают за собой и другие народы.

Он остановился и тяжело вздохнул.

– Именно такая участь и постигла ангелов. Сначала они начали исследовать хронокосмос, затем изменять историю. Они вызвали парадоксы, которые постепенно погубили не только свой собственный мир, но также и миры в пределах своих владений. Пока наконец не осталось практически ни одного представителя их вида. Те немногие, кому удалось выжить, взяли на себя обязанность следить за тем, чтобы подобное больше никогда не повторилось.

– Итак, они… кто? Полицейские времени? – Мец оставался непреклонен.

– Кто их назначал? Мерфи безразлично пожал плечами.

– Если хотите, можете называть их так. Кажется, они считают себя хранителями. Что касается того, кто их назначил… думаю, можно сказать, они сами сделали это. – Он едва заметно улыбнулся. – Вы можете поспорить на эту тему, но вряд ли они станут слушать.

– Хорошо, если они слушают нас прямо сейчас, я скажу им пару слов…

– Мец, сделай одолжение, заткнись! – Фрэнк пристально поглядел Василию прямо в глаза, пока тот многозначительно не отвернулся. Затем он снова посмотрел на Мерфи. – Итак, они видят в себе хранителей. Это значит, они присматривают за другими народами, способными путешествовать во времени?

– Совершенно верно. Когда они обнаруживают нарушение хронокосмического равновесия, то выслеживают источник, и если оказывается, что оно вызвано созданием искусственных тоннелей, они наблюдают за цивилизацией, которая их создает, и следят, применяют ли их для путешествий в прошлое. Если оказывается так и если они считают, что народ ведет себя безответственно, тогда они… э-э… они вмешиваются.

– Это объясняет и другие случаи их появления. – Леа обхватила руками колени и уставилась на пламя. – Ангелы, о которых докладывали другие экспедиции ХКИЦ… то были наблюдатели, пытающиеся определить, чем мы занимаемся. – Она поглядела на Мерфи. – Мы видели их раньше, но не знали, кто они такие.

– Так вы знаете. – Зак снова надел бейсболку. – Когда вы отправились назад, в 1937 год, то вызвали парадокс, который изменил историю и создал новую мировую линию, а когда вы потерпели крушение в 1998 году, то вызвали еще один парадокс, который усугубил первую ошибку…

– Которая в свою очередь привела к тому, что человечество открыло временные путешествия на двести лет раньше, чем первоначально предполагалось, – закончила за него Леа.

– Правильно, а ангелы не могли допустить, чтобы это произошло. Они…

– Старик закрыл глаза и, пытаясь сосредоточиться, поджал губы. – Они говорят, что… народу, который ценит свободу воли так сильно, как мы, нельзя позволять перемещаться во времени. Мы недостаточно созрели для того, чтобы понять последствия собственных действий. Поэтому им пришлось остановить нас.

– Даже ценой нашего мира, – тихо добавил Фрэнк.

– Да. Лучше погибнет один мир, чем многие. – Когда Мерфи снова поднял голову, у него на глазах выступили слезы. – Они подождали, пока мы испытаем «Герберт», и затем уничтожили Луну. Большая часть человечества погибла практически сразу, когда на Землю посыпались огромные обломки нашего спутника. Выжившие продержались еще несколько лет, но к тому времени мировой климат пошатнулся, и жизнь на Земле прекратилась. Я… я

– единственный уцелевший человек своего времени, и то лишь потому, что… извините, я не могу называть их ангелами… потому что они переместили меня сюда, чтобы обо всем рассказать.

– И все? – Мец развернулся и поглядел ему в глаза. – И это все? «Эй, мы разнесли Луну и убили всех на вашей планете… Извините, но вы сами виноваты»? – Он махнул в сторону ближайший утес. – Назовите хоть одну причину, почему я не должен сбросить вас в пропасть?

– Он не виноват! – Фрэнк быстро встал на ноги.

– Перестаньте, оба! – завопила Леа. – Василий, он не…

– Нет, – спокойно вставил Мерфи. – Он прав. Это моя вина.

Не поднимаясь с земли, он созерцал золотистые угли.

– Мне не следовало брать тот листок бумаги, – продолжал он, – но я взял. И я не должен был доводить до того, чтобы меня вынудили рассказать, откуда, по моему мнению, произошел этот листок, но я допустил. И не нужно было последующие двадцать шесть лет тратить на конструирование «Герберта», но…

Он вздохнул и ладонью вытер накатившиеся слезы с лица.

– Ну, остальное вы уже знаете. Возможно, ребята, вы и допустили ошибку в 1937 году, но пять миллиардов людей погибли по моей вине. – Он кивнул в сторону раскинувшейся перед ними безлюдной долины. – Жившие здесь люди когда-то были моими соседями. Поверьте, я испытываю непреодолимое искушение присоединиться к ним. И если бы не…

Он замолчал и прислушался, затем снова поглядел в их сторону.

– Но пришельцы переместили меня сюда не только для того, чтобы я проинформировал вас. Они говорят, это всего лишь предупреждение…

– Что? – потребовал Мец. Мерфи горько улыбнулся.

– Они говорят, мы все еще можем все исправить, если захотим этого.

Он встал на ноги и отряхнулся.

– Я больше не слышу голосов, но мне кажется, я понял, что нужно делать. Это одна мировая линия, так? Это значит, существуют и другие. Я имею в виду другие варианты будущего. – Он бросил взгляд в направлении «Оберона», затем посмотрел на Фрэнка. – Если я не ошибаюсь, эта штука все еще может вернуть в прошлое, так?

– Разумеется. Конечно, может, – ответил Фрэнк. – Он немного поврежден, но все еще пригоден для полета. – Он повернулся к Мецу. – Ты можешь закончить ремонт?

Пилот медленно вздохнул и почесал затылок.

– Ну, у меня нет… – Затем он кивнул: – Конечно, я могу это сделать. Дайте мне несколько часов, и мы сможем лететь. Чего ты добиваешься, Лу?

Фрэнк ответил не сразу. Отступив на несколько шагов от костра, он поглядел на отвратительные кольца, которые поднимались над отдаленными горами. Последний дневной свет исчез за ними, и снова поднялся холодный ветер.

– Там, в прошлом, мы совершили ошибку, – наконец проговорил он. – Теперь мы собираемся исправить ее.

6 мая 1937 года

Четверг, 18:43

На побережье Нью-Джерси опускались сумерки, последние лучи заходящего солнца золотили набегающие на берег волны. Двое детей, которые строили на краю бурунов замки из песка, услышали рев двигателей, после чего над ними проплыла огромная тень. Задрав головы, они от изумления открыли рты, затем вскочили на ноги и радостно закричали, когда над их головами проплыл громадный серебристый эллипс.

«Гинденбург» следовал по береговой линии Джерси уже в течение трех часов. Его прибытие на военно-воздушную базу в Лэйкхерсте откладывалось до тех пор, пока на аэродроме не улучшатся погодные условия. И теперь, в тот момент, когда гигантский воздухолет приближался к городку Форкт-Ривер, радиооператор получил известие о том, что видимость увеличилась до пяти миль, а скорость ветра снизилась до двадцати узлов. Капитан Прусс распорядился, чтобы пилоты взяли курс на Лэйкхерст.

Далеко внизу, на пляже, один из детей, наблюдающих за Л3-129, заметил непродолжительное мерцание воздуха прямо над верхним стабилизатором дирижабля. Зачарованный, он поднял руку, чтобы заслониться от солнца, однако массивный аппарат замедлил ход, чтобы развернуться на северо-запад, и странное видение исчезло из виду. Мальчик решил, что его подвели глаза, и улыбнулся, глядя, как цеппелин медленно совершает разворот. Когда-нибудь, поклялся он про себя, он обязательно прокатится на одной из таких штуковин…

– Мы почти на месте, – раздался у Фрэнка в наушниках голос Меца. – Ты готов?

Сидя в открытой диафрагме люка и болтая ногами, Фрэнк смотрел, как постепенно приближается «Гинденбург». Несмотря на невидимость, «Оберон» все равно отбрасывал прозрачную тень на верхнюю палубу дирижабля. Хронолет висел меньше чем в тридцати метрах над воздухолетом, и теперь Лу отчетливо видел оребрение под туго натянутой парусиновой оболочкой.

– Готов, – ответил он. Ладони были скользкими от пота; он вытер их о брюки и попытался не думать о том, что ему предстояло сделать. – Подойди поближе к вытяжной трубе воздухозаборника в кормовой части.

«Гинденбург» увеличился в размере. Теперь Фрэнк больше не видел земли, а только лишь безбрежные просторы серебристой материи. Существовал предел, до которого Мец мог приблизить «Оберон», до того как электромагнитное поле негатрона начнет вмешиваться в работу дизельных двигателей дирижабля. В то же время он должен был воспользоваться несколькими драгоценными минутами, когда, разворачиваясь в сторону Лэйкхерста над Форкт-Ривер, воздухолет двигался с наименьшей скоростью, благодаря чему Лу мог безопасно оказаться на борту.

По крайней мере на это он надеялся…

– Кидать лестницу?

Ухватившись одной рукой за крепление в полу, Мерфи сидел на корточках с другой стороны люка, а второй рукой держал свернутую пожарную лестницу. Они нашли се, а также ломик, который Фрэнк незаметно сунул за ремень, на развалинах скобяной лавки прямо на выезде из Амхерста. Лу кивнул, и Мерфи сбросил лестницу через открытый люк. Забряцали звенья из нержавеющей стали; лестница опустилась, туго натянув крепежные сцепления. Мерфи перегнулся через диафрагму люка и внимательно поглядел вниз, затем снова поднял голову.

– Ты не долетел на пять футов! – закричал он, стараясь заглушить рев ветра. – Мы можем подлететь поближе?

Фрэнк оглянулся на Леа. Сидя на корточках позади него, она побледнела и покачала головой. Он снова посмотрел вниз, когда показались прямоугольные шлицованные перегородки воздухозаборника. Он наклонился и схватил верхнюю ступеньку лестницы.

– Я над вытяжной трубой! – прокричал Мец. – Спускайся!

Лу почувствовал, как ему на плечо легла рука Леа, словно она пыталась удержать его. Но он не мог позволить себе такую роскошь, как нерешительность. Фрэнк глубоко вдохнул и осторожно вылез из люка.

Настал ужасный момент, когда под тяжестью его веса ступеньки прогнулись на несколько сантиметров. Фрэнк чуть не сорвался, но все же ему удалось удержаться. После этого он сел на опоры лестницы. Ветер трепал одежду, угрожая сорвать его вниз. Фрэнка охватила паника, и на какой-то момент единственным его желанием было вцепиться в звенья, и пускай Леа и Мерфи тащат его назад, в безопасное место…

– Фрэнк, у тебя получится, – прозвучал в наушниках ровный голос Леа.

– Ты сможешь. Не смотри вниз. Аккуратно спускайся, ступенька за ступенькой, только не смотри вниз.

– Ладно… хорошо. – Он осторожно опустил правую ногу и принялся нащупывать внизу следующую ступеньку, пока не зацепил ее носком ботинка. Скрепя сердце, оторвал руку от верхнего звена и потянулся, чтобы схватиться за нижнее. – Есть.

– Молодец. – Леа спокойно подбадривала его. – У тебя хорошо получается. А теперь следующая ступенька…

Так, постепенно, по одной ступеньке, Фрэнк продвигался вниз по лестнице. Ему казалось, что с каждым шагом это делать все легче и легче. И хотя он не осмеливался поглядеть вниз, тем не менее слышал, как снизу доносится рев двигателей «Гинденбурга». Лу задрал голову и едва не расхохотался от увиденного: в облачном небе чернела квадратная дыра, из которой на него смотрели Леа и Мерфи. Невероятно, но они находились уже почти в двадцати метрах от него.

– Ты почти добрался, – продолжала девушка. – Ну давай, у тебя получится…

– Тебе придется поторопиться, – раздался в переговорном устройстве голос Меца. – Они завершили разворот и набирают обороты.

Теперь лестница раскачивалась словно маятник. Мец старался не отставать от «Гинденбурга». Лу пренебрег предостережением Леа и поглядел вниз. Оставалось шесть ступеней, однако от основания лестницы до вершины дирижабля было еще два метра. Менее чем в тридцати метрах находилась передняя кромка килевого стабилизатора. Если лестница приблизится к нему, Фрэнка размажет по его поверхности.

– Фрэнк, поторопись!

Нет времени. Фрэнк спускался вниз по ступеням, пока уже больше некуда было ставить ногу. Он сделал глубокий вдох, задержался на мгновение и отпустил руки.

К великому удивлению, ему удалось приземлиться на все четыре опоры. Оболочка под ним провисла, а шершавая поверхность материи обожгла ладони. Воздушный поток от винта, казалось, вот-вот захватит его тело и отбросит в сторону. Фрэнк распластался по оболочке и на животе пополз вперед к двойной вытяжной трубе воздухозаборника, поднимающегося с вершины дирижабля.

Деревянные створки покрытия трубы были заблокированы слоем льда. Уцепившись за оболочку воздухолета, Фрэнк вытащил лом и попытался расклинить нижние створки, затолкнув между ними узкий конец инструмента. Опершись ногами о ребро, он настолько осмелел, что поднялся на коленях и всей массой навалился на лом. Оболочка треснула и открыла перед ним темную шахту.

Засунув лом за пояс, Фрэнк подполз к открывшемуся отверстию и выпрямился настолько, чтобы можно было свесить ноги. Как он и ожидал, внутри шахты находилось множество стремянок. Он соскочил на одну из них и облегченно вздохнул. Наконец-то он укрылся от ветра.

– Хорошо, я внутри. – Фрэнк взглянул на часы «Ролекс», которые одолжил у Мерфи. Они показывали 18:55. – По моим подсчетам, у меня есть полчаса.

– У тебя их нет, – возразил Мец.

– Знаю. Повиси как можно дольше.

Шахты воздухозаборника были разработаны, чтобы выпускать горячий воздух из внешних помещений корабля, но матросы «Гинденбурга» пользовались ими также для того, чтобы осматривать и ремонтировать газовые водородные отсеки. Поспешно спустившись в узкую шахту, Фрэнк прислушался к звукам, доносящимся с расположенных внизу мостков. Он ничего не услышал, но этого и следовало ожидать. Члены экипажа к этому времени должны уже находиться на местах – либо на носу корабля, либо в небольшом запасном контрольном отсеке на дне нижнего стабилизатора.

Шахта пересекала центральный мостик, проходящий вдоль осевого центра дирижабля. Фрэнк осторожно отворил люк, посмотрел по сторонам и только потом бесшумно прокрался в трехгранный коридор. Повсюду вокруг него подобно легким морского чудовища, заключенным в скелетообразные дюралюминиевые кольца и паутину канатов, ревели газовые резервуары, сделанные из кусков бараньего кишечника ручной выделки. Лу медленно двигался по мосткам в направлении кормы. Он молился, чтобы никто внизу не услышал его шаги, но время не позволяло таиться.

Он нашел узкую лестницу, ведущую вверх вдоль отсека № 4. Где-то наверху находилось место, где матрос спрятал бомбу. Лу залез в карман брюк и нащупал электромагнитный датчик из ремонтного комплекта «Оберона», который всучил ему Мец. Василий использовал его для обнаружения поврежденной проводки, и Фрэнк рассчитывал, что он поможет точно определить местонахождение взрывного устройства, спрятанного в резервуаре с водородом.

Однако датчик ему не понадобился. На полпути по лестнице Лу услышал тихий шелест свободно развевающейся материи. Зажав датчик в зубах, Фрэнк взобрался на последние несколько ступенек и обнаружил место, где Шпель, воспользовавшись ножом, распорол материю внешней оболочки газового отсека. Он залатал отверстие, но клапан ослаб. Фрэнк аккуратно взломал его и внутри нашел перемотанную тесьмой бомбу.

Она представляла собой устройство грубой сборки: небольшой хлопковый мешочек, проводами соединенный с двумя гальваническими батареями, которые в свою очередь крепились к швейцарским навигационным часам.

– Я нашел ее, – сказал Фрэнк, осторожно осматривая бомбу.

– У тебя осталось девятнадцать минут, – коротко сообщил Мец. – Фрэнк…

– Помолчи. Я работаю.

Обезвреживать бомбу, не имея точных представлений об этом, было опасно и могло стоить ему жизни, но Лу и не собирался этого делать. Внимательней присмотревшись к циферблату часов, он заметил, что риска стоит у восьми часов. Должно быть, это таймер; когда минутная стрелка соприкоснется с красным показателем, примыкающие положительный и отрицательный провода соединятся и отправят электрический разряд к фосфорному запалу. Фрэнк протянул руку к газовому резервуару и как можно осторожнее повернул стрелку таймера назад, на 19:25.

Он медленно перевел дыхание. Хотел Фрэнк того или нет, но он только что обрек на смерть тридцать пять человек. На другом конце воздухолета на палубе А, наблюдая за проплывающими внизу сельскохозяйственными районами Нью-Джерси, стоят он сам и Леа. Хотя на этот раз они должны выполнить то, за чем, собственно, и отправились в это путешествие…

– Все в порядке, таймер установлен, – сказал Фрэнк и закрыл створку.

– «Гинденбург» сбрасывает скорость, – предупредил Мец. – Я больше не могу здесь оставаться.

Фрэнк посмотрел на собственные часы – 19:07. Осталось всего восемнадцать минут. Он тихо выругался и бросился бежать вниз по лестнице к выходу. Восемнадцать минут. Возможно, ему хватило бы времени добраться до трубы воздухозаборника и взобраться на вершину дирижабля до того, как взорвется бомба, однако, если он попытается подняться на борт «Оберона», пока тот будет находиться в пределах видимости взлетной площадки, его обязательно заметит кто-нибудь на земле. Хотя хронолет и находится в режиме «хамелеон», сам Фрэнк не замаскирован. Потом появятся показания очевидцев о странном зрелище, подтвержденные документальными кадрами. Человек, карабкающийся по лестнице в небо и растворяющийся в воздухе, обязательно произведет сенсацию.

– Улетай отсюда, – приказал Лу. – Я найду другой выход.

– Ты в своем…

– Не спорь. Я подам сигнал, когда выберусь отсюда. Подберете меня где-нибудь в другом месте. – В этот момент Фрэнк находился на последней ступеньке. Посмотрев по сторонам, он увидел, что на мостках больше никого нет. – Все, конец связи. Если мы больше не увидимся… в общем, пускай всем займется Леа. Она знает, что делать.

Мец что-то говорил, но у Фрэнка уже не было времени слушать. Он снял головной телефон и сунул его в карман, затем двинулся по коридору в направлении носа дирижабля.

Когда произошла катастрофа, «Гинденбург» стремительно терял высоту. Через тридцать семь секунд после взрыва он был… станет… грудой полыхающего искореженного металла. Поскольку при падении дирижабль сначала ударился о землю кормой, большая часть уцелевших находилась именно в передней части корабля, если не считать нескольких членов экипажа у нижнего руля, которым удалось спастись, прежде чем их сожгло пламя или смяли обломки. Поэтому лучший шанс остаться в живых – добраться до нижних палуб передней части воздухолета. Тем не менее Фрэнк не мог допустить, чтобы его заметили в пассажирском отсеке, а на палубе Б в своих каютах находились многие члены экипажа.

Если он правильно помнил план корабля, между двенадцатым и тринадцатым отсеками находилась вентиляционная шахта, которая вела вдоль нижних мостков к палубе Б, недалеко от грузового и почтового отделений позади контрольной гондолы. Там находились два грузовых люка. Если бы он пробрался туда, то смог бы спрятаться и переждать взрыв.

Фрэнк преодолел три четверти пути вдоль мостков, миновал вентиляционную шахту между десятым и одиннадцатым отсеками, когда вдруг услышал где-то рядом голоса. Он, тяжело дыша, остановился и пытался отыскать глазами какое-нибудь движение в слабоосвещенном коридоре. Ничего, кроме грохота шагов по металлу. В центральной части мостков прямо перед ним кто-то находился – возможно, двое механиков.

Фрэнк развернулся и как можно быстрее и тише зашагал к вентиляционной шахте, мимо которой только что прошел. Последний раз оглянувшись, открыл люк, нырнул внутрь и задержался на лестнице ровно столько, чтобы запереть за собой дверь.

Шахту заполнял приглушенный гул близких двигателей. Спускаясь по лестнице, Лу чувствовал ладонями, как вибрируют перекладины. Если ему не изменяет память, эта шахта должна вывести к нижним мосткам, проходящим вдоль киля, как раз недалеко от кают экипажа. Однако в этой части нижнего фюзеляжа корабля не было ни одного грузового люка, а войти в гондолы переднего двигателя, где во время высадки будут находиться механики, он не решился.

Так или иначе, приходится пробираться через каюты экипажа к палубе Б пассажирского отделения.

Добравшись до дна шахты, он прислонился ухом к люку, но ничего не услышал из-за шума двигателей. Время кончается; придется рискнуть. Фрэнк начал открывать люк и вдруг ощутил на бедре знакомый груз. Он поглядел вниз и увидел, что ломик, который взял с собой с «Оберона», все еще болтается на поясе. Он уже не представлял никакой ценности, но мог оказаться необъяснимой уликой, если его схватят. Фрэнк снял инструмент с ремня, повесил его на ступеньку, после чего открыл люк.

На килевом мостике не было ни души. С каждой стороны треугольного каркаса находились топливные и водные цистерны. Впереди располагался шпангоут, его запертая дверь вела прямо в верхний отсек. Фрэнк запер люк вентиляционной шахты и, миновав цистерны, быстро прошел к двери. Откуда-то сверху доносились невнятные голоса механиков, встречи с которыми ему удалось избежать. Взявшись за дверную ручку, он замешкался, затем повернул ее и распахнул дверь.

После холодной неотапливаемой шахты его приятно окутал теплый воздух служебного отсека. Фрэнк тихо закрыл дверь и, прижавшись к оштукатуренной стене, прислушался к звукам, доносящихся из узкого коридора, который лежал прямо перед ним. Из каюты слева послышался едва различимый шорох. Подкравшись ближе, он увидел, что дверь открыта. В каютах экипажа почти никого не было.

Затаив дыхание, Фрэнк осторожно прокрался к двери каюты. Он выглянул из-за косяка и увидел молодого темноволосого мужчину, склонившегося над открытым чемоданом. Лу узнал в нем одного из стюардов; в действительности это был тот самый юноша, который сопровождал его и Леа на борт «Гинденбурга», когда тот покидал Франкфурт. Корабль прибывал в Лэйкхерст, его работа закончилась, и теперь он складывал вещи, чтобы провести выходные в Нью-Йорке. Стюард отвернулся к шкафу, напевая под нос какую-то мелодию, и Фрэнк, воспользовавшись этим, на цыпочках прошмыгнул мимо его каюты.

«Auf wiedersehen, mein freund, – подумал он. – Надеюсь, ты выберешься отсюда живым».

В конце коридора располагалась еще одна дверь. Фрэнк аккуратно открыл ее и проскользнул в лежащий за ней проход. Он сразу же узнал это место; Лу находился на палубе Б, напротив килевого коридора, проходящего через нижнюю палубу пассажирского отделения. Впереди была площадка, которая вела к лестнице на палубу А. Недалеко отсюда у него под ногами располагался двухрядный свернутый трап.

Прислонившись к переборке, Фрэнк с облегчением вздохнул. Отлично. Теперь остается только прятаться… но сколько? Он осознал, что не сверял время уже по меньшей мере пятнадцать минут, поднял руку и поглядел на часы Мерфи.

Они показывали 19:23. Осталось две минуты, а может, и того меньше. Должно быть, «Гинденбург» сейчас уже парит над взлетной площадкой, медленно снижаясь над швартовочной опорой.

Хватит времени связаться с «Обероном». Он вытащил из кармана брюк переговорное устройство и прижал его к голове.

– «Оберон», слышите меня?

Прошло несколько драгоценных мгновений, и раздался голос Леа.

– Фрэнк, где ты находишься?

– На палубе Б, около трапа, – прошептал он. – А где вы?

Со стороны коридора послышался звон кухонной посуды. Откуда-то сверху доносились слабые голоса пассажиров, наблюдающих с палубы А, как наземный обслуживающий экипаж ВВС США бросился хватать канаты, только что сброшенные с дирижабля. Где-то наверху он, должно быть, касается оправы очков, тайком сверяя время, и что-то бормочет Леа о том, чтобы она была готова…

– Мы приземлились у северного края взлетно-посадочной полосы, – ответила Леа. – Зак собирается…

С другой стороны коридора послышался шум воды в сливном бачке. Секунду спустя растворилась дверь ближайшего из трех туалетов, и в коридор вышел пассажир. Высокий седоволосый мужчина инстинктивно глянул вниз, чтобы проверить, застегнута ли ширинка.

Фрэнк смахнул с лица переговорное устройство, сунул его обратно в карман и посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Ему негде было спрятаться. Оставалось лишь застыть на месте в надежде, что его не заметят.

Пассажир развернулся и двинулся в его сторону. И тут у Фрэнка засосало под ложечкой.

Это был Джон Пеннс.

На мгновение он подумал, что этот человек – он сам: другой вариант Фрэнка Лу, переодетого и замаскированного под одного из несчастливых пассажиров. Однако когда мужчина приблизился и их взгляды встретились, в его глазах не промелькнуло ни намека на узнавание, ни шока при виде самого себя. Пеннс всего лишь странно посмотрел на Лу, словно увидел пассажира, который последние три дня ускользал от его внимания, затем повернулся и направился к лестнице, ведущей на палубу А.

Но, поставив ногу на первую ступеньку, Пеннс остановился и оглянулся на Фрэнка.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, молодой человек? – вежливо поинтересовался он.

– Нет… нет, сэр, – запинаясь, ответил Лу. – Просто… Я просто жду, только и всего. Пеннс холодно кивнул.

– Одна уборная не хуже другой, – пробормотал он и продолжил подъем по лестнице.

Проводив пассажира взглядом, Фрэнк почувствовал, что весь дрожит. Не оставалось никаких сомнений в том, что это – настоящий Джон Пеннс, тот, который сейчас должен пребывать в двадцать четвертом веке, а не забегать в туалет в последний момент перед посадкой «Гинденбурга». Так или иначе, это означает, что Фрэнка на борту нет, впрочем, как и Леа… – Боже мой, – взмолился он. – Что же произошло?..

Где-то наверху и позади него раздался громкий сильный удар, как будто на спину дирижабля внезапно сбросили тяжелый груз.

Через секунду у Фрэнка под ногами яростно содрогнулась палуба, и его отшвырнуло на пол лицом вниз. От сильного удара у него перехватило дыхание, и какое-то время он лежал в полубессознательном состоянии. Затем услышал, как в ужасе завопили мужчины и женщины, когда воздушный корабль накренился. Палуба снова покачнулась, и Фрэнка опять ударило о пол, даже когда он пытался подняться на колени.

Ему удалось отползти в сторону, прежде чем он ударился о переборку прямо у края лестницы. Острая боль пронзила левое плечо, но Фрэнк не обратил на нее внимания, схватился за поручни и, пошатываясь, поднялся на ноги. Теперь он затылком чувствовал жар – что-то горело у него над головой. Повсюду вокруг него врезались в стены тяжелые предметы. Из коридора прямо за его спиной кричали по-немецки.

Дирижабль еще больше накренился и теперь стремительно падал вниз. Когда позади начал рушится потолок, Лу ухватился за стойку около лестницы трапа, вцепился в нее обеими руками. Сквозь наклонные иллюминаторы на другой стороне палубы он мельком увидел быстро приближающуюся землю. Фрэнк отвернулся в тот момент, когда вдребезги разлетелись оконные стекла.

Осколки поранили ему щеки и вонзились в кожу рук. Он был оглушен адским грохотом: горели цистерны с водородом, ревел покореженный металл, в ужасе орали люди. Трап каким-то образом уцелел. Смещенный от удара, он был широко распахнут. Выход из адского пламени едва можно было различить за черными густыми клубами дыма.

Фрэнк отпустил стойку, прикрыл лицо руками и очертя голову бросился вниз по трапу. Когда он сошел на землю, сверху на него посыпались горящие обломки. Сквозь густой дым он увидел, как мужчины и женщины спасаются бегством из полыхающего корабля.