Текст книги "Хронокосмос"

Автор книги: Аллен Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

После непродолжительной паузы раздалось два гудка. После третьего кто-то снял трубку.

– Отдел стратегии и проектов, Дженис Циммерман у телефона.

– Джен, это Дэвид Мерфи. Как поживаешь? Голос девушки повеселел.

– Дэйв! Я прочла твою статью в «Аналоге»! Это что-то! Мерфи непроизвольно улыбнулся. Несмотря на низкий ранг, Джен Циммерман относилась к правоверным сотрудникам HACA, которые работали на агентство, потому что являлись ревностными сторонниками идеи освоения космоса. Но более важную роль, по крайней мере в данной конкретной ситуации, играл тот факт, что она была поклонницей научной фантастики.

– Спасибо, мне очень приятно слышать это. – Дэвид посмотрел через плечо. – Послушай, я немного спешу, но…

– Чем я могу тебе помочь, милый? Ты получил мое письмо о следующем симпозиуме?

Будучи давнишним членом вашингтонского Общества научной фантастики, Джен вплотную занималась организацией симпозиумов писателей-фантастов, ежегодно проводимых в Мэриленде. Являясь главой программы, она уже несколько лет приставала к нему, чтобы он выступил как докладчик со стороны. До сих пор Мерфи отклонял приглашения лишь потому, что при мысли о необходимости сидеть в комиссии ему становилось неловко. Но теперь такая возможность могла сослужить ему хорошую службу…

– Конечно, получил, – ответил он. – По правде говоря, именно поэтому я и звоню. Я бы хотел приехать в этом году, но подумал, что неплохо было бы пригласить и Грегори Бенфорда, чтобы он составил мне компанию.

– Ну, я даже не знаю… – Голос Джэн прозвучал как-то недовольно. – Он читал лекцию несколько лет назад, но с тех пор больше ни разу не приезжал…

– У тебя есть его номер? – спросил Мерфи. – Я недавно связывался с ним… то есть я имею в виду, он не так давно прислал мне письмо… и, возможно, мне удастся уговорить его приехать на следующий симпозиум.

– Правда? Было бы великолепно! Не вешай трубку… – Наступила короткая пауза, во время которой из трубки доносился неясный шелест. Дэвид представил себе, как Джен пытается среди вечного беспорядка отыскать на столе адресную книгу. Он залез в карман рубашки и извлек оттуда карандаш. Спустя несколько минут снова послышался ее голос. – Есть, вот он. Это рабочий телефон…

Придерживая трубку плечом, Мерфи быстро намалевал номер на тыльной стороне ладони, затем повторил его Джен, чтобы убедиться в правильности.

– Спасибо, милая, – поблагодарил он. – Мне правда нужно бежать. Еще позвоню.

Он повесил трубку, надеясь, что не был груб, затем достал из заднего кармана бумажник. Дэвид вытащил кредитную карточку и внимательно набрал номер, переводя счет за разговор на свой домашний телефон.

Где-то на другом конце материка зазвонил телефон. Один гудок, два, три… Мерфи глянул на часы. Почти без десяти час; в Калифорнии, должно быть, уже около десяти. Не слишком рано для…

На четвертый гудок кто-то снял трубку.

– Алло? – раздался знакомый голос. Мерфи почувствовал, что мурашки побежали у него по спине.

– Э-э… Могу я услышать доктора Грегори Бенфорда?

– Я вас слушаю.

– Грег Бенфорд? – Дэвид сильнее прижал трубку к уху. – Это писатель Грегори Бенфорд?

– Ну да, это я. Могу я поинтересоваться, кто говорит? Тот же самый голос. За три тысячи миль отсюда.

– Я… это… – Мерфи почувствовал, как кровь прилила к лицу. – Извините, сэр, но… извините, думаю, произошла ошибка.

– Что? Я не…

Дэвид бросил трубку. Все смешалось у него в голове, и он судорожно пытался понять, что происходит.

Он только что встретил человека, который выглядит в точности как Грегори Бенфорд, голос которого в точности повторяет голос Грегори Бенфорда, но который не только не имеет представления о самом простом математическом знаменателе, используемом в теоретической физике, но и совершенно забыл о том, что написал свой самый популярный роман в соавторстве с физиком Дэвидом Бри-ном. Разумеется, все можно объяснить усталостью вследствие перелета. Однако Грегори Бенфорд никогда не забыл бы о том, что написал «Пейзаж времени» – роман, который известен не только как одно из его самых знаменитых произведений и как лауреат премии Небьюла, но и…

Но и как роман о машине времени.

Несмотря на это, Грег Бенфорд, с которым он только что сидел за одним столом, заявил, что никогда не писал романов о машине времени.

И теперь хоть и недолго, но Мерфи разговаривал с Грегори Бенфордом, чей голос был абсолютно таким же, но который находился у себя в кабинете на другом конце страны.

– Черт подери!

Мерфи со всей силы ударил кулаком по телефонному аппарату, затем развернулся и, крадучись, двинулся по коридору обратно в ресторан. Кем бы ни был этот парень, он только что провел его как мальчишку. Этот человек отлично справился с ролью, нечего сказать. На какое-то мгновение Дэвид почти поверил мошеннику. Но только на мгновение…

Мерфи остановился у входа в бар.

Их столик был пуст. Стул, на котором только что сидел мошенник, отодвинут. На столе остались лишь подносы. По ресторану взад вперед бегали дети, но его компаньона нигде не было видно.

Мерфи уставился на стол, затем кинулся к ближайшей лестнице. Ухватившись за перила, он посмотрел вниз. В самом низу Дэвид увидел лишь верхнюю часть лунного модуля «Аполлон» и больше ничего. На лестнице никого не было.

Что, черт возьми, произошло?

15 октября 2314 года

Понедельник, 1427Z

«Оберон» перемещался по посадочной платформе, словно скарабей, запутавшийся в паутине электрических проводов и тросов, и холодный солнечный свет, пробивавшийся сквозь входной проем, отражался от его серебристого корпуса. Вокруг хронолета в тяжелых скафандрах передвигались рабочие. Привязанные страховочными тросами, они проверяли решетчатый модулятор привода негамассы и тоннельные генераторы. Фрэнк находился в башне наблюдения и следил за всей этой деятельностью, дожидаясь, когда мостик соединится с судном. За соседним пультом старший техник разглядывал показания экранов, одновременно терпеливо поворачивая рычаг, управляющий перемещениями мостика; когда похожий на коробку переходной шлюз устойчиво уткнулся в корпус «Оберона», он заблокировал положение рычага и через плечо взглянул на Фрэнка:

– Все в порядке, доктор Лу. Теперь вы можете подняться. Василий ждет вас на борту.

– Danke shon. – Фрэнк все еще практиковался в немецком, и техник недоуменно поглядел на него.

Стараясь не зацепиться за скобы в полу, Фрэнк направился к ближайшему люку. Створки с тихим свистом раскрылись, и он, нагнув голову, шагнул внутрь тоннеля с гофрированными стенами. На мостике было холодно, поручни на ощупь казались ледяными. Пожалев, что, перед тем, как спуститься сюда, по собственной небрежности не надел свитер, Фрэнк быстро побежал по длинному переходу.

В конце тоннеля он вытянул руку и нажал парочку утопленных в потолок кнопок. Сигнальная лампочка, до этого красная, загорелась зеленым. Затем люк переходного мостика отъехал, открывая внешний люк хронолета. К большому разочарованию Фрэнка, он все еще был закрыт.

– Я здесь, Василий, – проворчал он в микрофон переговорного устройства. – Можешь впустить меня в любой момент, когда будешь готов.

Ответа не последовало, но через несколько минут люк поднялся. На него смотрел молодой человек, вверх тормашками передвигающийся по входному шлюзу.

– Извини, Фрэнк, – смущенно улыбнувшись и протягивая руку, проговорил он. – Мы не слышали, как ты пришел.

Вне всяких сомнений, Василию было известно о прибытии Лу; он всего лишь тонко намекал Фрэнку о том, кто руководит хронолетом, да и экспедицией в целом.

– Никаких проблем, Том. – Он схватил Хоффмана за руку, и тот втянул его в узкий радиальный коридор. – Все идет по расписанию?

Фрэнк попятился назад и чуть не ударился затылком об открытые дверцы потолочной технической ниши. Осторожно прикрыв створки, Том не забыл развязать маркированную ленту, которая обвязывала змееподобный кабель, свисающий из отверстия ниши.

– Кое-что нужно доделать, но мы сможем вылететь вовремя.

Оглядев отсек, Фрэнк кивнул. Когда хронолет находился на платформе, искусственная гравитация внутри него сводилась к нулю. Поскольку на потолке и на полу отсутствовали какие-либо поручни и крепления для ног, в каждом из четырех основных отсеков временно натягивали тонкие нейлоновые веревки. Он заметил, что скафандры для выхода в открытый космос не пристегнуты должным образом к стене; вероятно, кто-то недавно ими пользовался и забыл убрать в соответствии с инструкцией.

– Рад слышать, – сказал он, сильнее затягивая крепежные ремни. – Эй, хорошая стрижка!

– Нравится? – Последний раз, когда Фрэнк видел Хоффмана, его бритую голову украшала прядь волос, подобная той, что носили как вызов врагам индейцы некоторых племен. Теперь вместо косы на голове Тома была стрижка начала двадцатого века: короткие на затылке и висках и немного длиннее на макушке волосы, слева аккуратно разделенные на пробор. – Я увидел ее на фотографии Чарльза Линдберга, – сказал он, проводя рукой по коротко стриженному загривку. – Думаешь, сойдет?

– Конечно. Ты прекрасно выглядишь. – Эта экспедиция была для Хоффмана первой, и по понятным причинам он ревностно относился к своей внешности.

– Не волнуйся ты об этом, – добавил Фрэнк. – Если не будешь высовываться, никто ничего не заметит. Василий в рубке управления?

– Он ждет тебя, – ответил Том и затем, понизив голос, спросил: – Что происходит? Я слышал, вы с Леа встречались с Санчесом.

– Обычный инструктаж. Не о чем волноваться.

Фрэнк не любил обманывать членов собственной команды, но ему не хотелось еще больше нервировать и без того взволнованного Хоффмана. Он полез в карман рубашки и достал микрофиш, который принес из библиотеки.

– Вот, – сказал он, протягивая пластинку младшему специалисту миссии,

– сделай одолжение, загрузи эти данные в базовый компьютер. Это приложения по истории двадцатого столетия. – Без проблем.

Подтягиваясь на веревке, Хоффман поплыл через открытую диафрагму в узкий коридор. Фрэнк пристроился позади него и, дождавшись, когда Том скроется в люке контрольной рубки в дальнем конце прохода, повернул направо и нырнул в открытый отсек.

Рубка управления «Оберона» представляла собой клиновидный отсек. У самой длинной стены располагался пульт управления в форме подковы. Часть экранов высвечивала разного рода диаграммы и быстро сменяющие друг друга тексты, в то время как другие демонстрировали только испытательные таблицы. Распахнутые под потолком и в полу технические ниши обнажали компактно уложенные схемы и стандартную проводку. Через единственный прямоугольный иллюминатор, расположенный прямо над пультом, Фрэнк видел, как снаружи корабля суетятся рабочие космопорта.

Василий Мец висел в воздухе рядом с креслом пилота, с головой забравшись под приборную панель.

– Привет, доктор Лу, – не поднимая головы, сказал он. – Насколько я понимаю, вы встречались с Санчесом.

– Встречались пару часов назад. – Завалившись на кресло, Фрэнк схватился за спинку, и его ноги свободно повисли в воздухе. – Он рассказал нам о «Миранде». Говорят, они обнаружили ангела.

– Да. Именно это и сказал мне Брех. – Мец посветил туда-сюда фонариком. – Это длилось лишь пару секунд, но Ханс упомянул об этом в отчете, к тому же я разговаривал с ним по этому поводу. Паоло сообщил вам мои рекомендации?

– Да. Мы обсудили их и решили продолжить работу над С320-37.

Мец ничего не ответил. Фрэнк терпеливо ждал. Наконец пилот вылез из-под приборной панели и, выпрямившись, уселся на стул.

– Знаешь, – в конце концов произнес он, – Я мог бы удивиться, но не сделаю этого. Я полагал, что ты проигнорируешь этот факт.

– Я ничего не игнорирую. Я всего лишь не могу позволить, чтобы нам помешало что-то, чего мы не в состоянии объяснить.

– Я тоже не могу этого объяснить. – Мец выключил фонарик и спрятал его в нагрудный карман комбинезона. – Единственное, в чем я уверен, они просто так не появляются. А значит, что-то идет не так.

Фрэнк знал об ангелах все. Их наблюдали и две предыдущие экспедиции ХКИЦ: это были светящиеся видения, отдаленно напоминающие человека, которые внезапно возникали неподалеку от хронолетов, а затем исчезали так же быстро, как и появлялись. Каждый раз их видели только историки и пилоты ХКИЦ; они ни разу не являлись, кода поблизости находился кто-либо из местных жителей. Хотя никто точно не знал, что они собой представляли, несколько теорий, объясняющих видение, все же возникло. Наиболее популярная толковала их как хронопутешественников, но прибывших из еще более далекого будущего. Они никогда непосредственным образом не вмешивались в работу экспедиции и не вызывали никаких нарушений хода истории, но исследователи, и в особенности пилоты хронолетов, считали их предвестниками несчастий.

Их страхи нельзя назвать необоснованными. Впервые ангел появился при выполнении СЗ19-64, и тогда ХКИЦ потерял одного из историков во время битвы при Геттисберге. Второй раз видение возникло во время С220-63, когда случайные свидетели того времени сфотографировали двоих исследователей во время убийства Кеннеди.

– Но во время С113-65 ничего такого не произошло, ведь так? – спросил Фрэнк. – «Миранда» в целости добралась до дома, не так ли? Без казусов, без парадоксов? – Мец неохотно кивнул. – Тогда не беспокойся на это счет. Чем бы эти штуки ни являлись, нам не следует о них волноваться.

– Все равно не нравится мне это. Плохое предзнаменование…

– Если тебя это так волнует, мы всегда можем найти себе другого пилота.

Фрэнк попытался, чтобы его слова прозвучали не слишком оптимистически, но Мец покачал головой.

– Нет времени тренировать другого пилота. Запуск «Миранды» произойдет в 18:00, а «Оберон» последует за ней завтра в 06:00. – Он бросил взгляд на коридор. – Кстати говоря, где Леа?

– Наверху. Пошла проверить, готово ли снаряжение. – Фрэнк оглядел рубку управления. – Это корыто сможет подняться в воздух к завтрашнему утру?

– Всего лишь текущий ремонт. Перед путешествием я всегда перебираю «Оберон». – Василий снял с ремня для инструментов электрическую отвертку и бросил на Лу сердитый взгляд. – И не называй мой корабль корытом, – добавил он. – Он отвезет нас туда и обратно, так что относись к нему с уважением.

– Ты прав. Извини. – Еще одна причина, по которой Фрэнк недолюбливал Меца, заключалась в том, что Василий лучше ладил с машинами, чем с людьми. Лу отпустил спинку кресла и повернулся к двери. – Ну ладно. Увидимся в 05:00 на предстартовом инструктаже.

– До встречи. – И пилот снова забрался под панель пульта управления.

Фрэнк услышал, как жалобно заскулила отвертка, когда Мец начал отвинчивать следующий щиток. Лу немного подождал, добавит ли пилот еще что-нибудь к уже сказанному, но, очевидно, их разговор все же подошел к концу.

14 января 1998 года

Понедельник, 12:55

Распахнув стеклянные передние двери Музея авиации и космоса, Мерфи вырвался на широкую площадь, едва не сбив с ног двух монахинь.

Они озадаченно уставились на него, когда он устремился вниз по лестнице и бросился на тротуар. Там Дэвид остановился и посмотрел сначала в одну, затем в другую сторону. Возле выстроенных в ряд желтых школьных автобусов тайком курили двое учителей, рядом со своей тележкой разговаривал с полицейским продавец хот-догов, какой-то бродяжка рылся в мусорном баке. Но подставного Грегори Бенфорда не было нигде.

Он не мог так быстро исчезнуть. Должно быть, все еще прячется где-то поблизости. Забыв застегнуть парку, Мерфи быстрым шагом прошел мимо школьных автобусов, сошел с тротуара и трусцой побежал по Индепенденс-авеню. Замерзшая трава, прикрытая тонким слоем свежевыпавшего снега, тихо похрустывала под ногами Дэвида, когда он пробегал по газону, вглядываясь в лица пешеходов, проходящих мимо Смитсоновского института.

В паре сотен футов от него Мерфи увидел большую красную букву «М»: это ближайшая остановка метро, Смитсоновская станция. Должно быть, незнакомец побежал туда. При каждом вдохе холодный сухой воздух обжигал легкие. Дэвид миновал заснеженные парковые скамейки и обнаженные деревья и наконец добрался до подземного перехода. Он стрелой бросился вниз по эскалатору, перескакивая через три ступеньки за раз.

Остановившись на верхней площадке, Мерфи обвел глазами зал во всех направлениях. Около десятка человек покупали проездные билеты в кассах, другие спешили через турникет. Но мошенника и след простыл. С грохотом на нижнюю платформу подошел поезд, и Мерфи пошарил в кармане в поисках доллара. Если он поторопится, то все еще успеет купить билет и сесть на следующий поезд. Но здравый смысл подсказывал ему, что Бенфорд, а точнее сказать, псевдо-Бенфорд, никак не мог добраться до метро быстрее него.

Хватая воздух ртом, Мерфи прислонился к газетному киоску. Он ошибся. В каком бы направлении, покинув музей, ни побежал мошенник, но уж точно не в этом.

Дэвид подождал, пока восстановится дыхание, затем шагнул на эскалатор и поехал обратно на улицу. Он взглянул на часы: было пять минут второго. Дэвид мог развернуться и сесть на поезд до «Площади Инфанты», но оставалась еще шаткая возможность, что он увидит обманщика среди прохожих на тротуаре. А даже если не увидит, все равно ему необходимо было время подумать…

Зачем кому-то понадобилось выдавать себя за автора научно-фантастических произведений, чтобы просто поговорить с ним? Интересный вопрос, конечно, но, кроме «зачем?», был еще вопрос «как?». Роль была сыграна практически идеально; мошенник не только выглядел в точности как Грегори Бенфорд, но и, если судить по тому непродолжительному телефонному разговору, который состоялся между Мерфи и настоящим Бенфордом, голос его также соответствовал голосу подлинного писателя. Правда, хороший актер мог надеть парик и очки и приклеить бороду. Более талантливый смог бы даже подделать чей-либо голос…

Но для чего прилагать столько усилий?

Застегнув куртку и наклонившись, чтобы уберечься от холодных порывов ветра, Мерфи зашагал вдоль тротуара. Когда Дэвид дошел до перекрестка и стал ждать, пока загорится зеленый свет, еще одна мысль пришла ему в голову. Он попытался припомнить, не читал ли где-нибудь о том, что у Грегори Бенфорда есть брат-близнец?

Так и есть, он где-то читал: Джеймс Бенфорд, тоже физик, был однояйцовым близнецом Грегори. Тоже пишет научную фантастику как один, так и в соавторстве с более знаменитым братом. Возможно, он и есть…

Нет. Загорелся зеленый свет, и Мерфи, покачав головой, шагнул на проезжую часть. Это тоже не имеет смысла. Во-первых, зачем Джиму Бенфорду выдавать себя за собственного брата? Может быть, ради розыгрыша. Но какой в этом смысл, если жертва – совершенно незнакомый человек? И, во-вторых, Джим Бенфорд никогда не допустил бы ошибок, которые мало-помалу выдали его с головой: к примеру, незнание того, что «С» является общепринятым обозначением скорости света, или неведение того, что брат написал роман о машине времени.

Он, конечно, мог в любой момент позвонить Грегори Бенфорду снова, как только вернется в кабинет. Да, конечно; можно представить, как будет развиваться разговор:

Алло, доктор Бенфорд? Вы меня не знаете, но мое имя – Дэвид Мерфи. Я работаю на штаб-квартиру HACA в Вашингтоне. Я только что обедал с человеком, который как две капли воды похож на вас… Ну да. Я знаю, что есть множество парней, похожих на вас, но этот сказал, что он – это вы, и… Как бы то ни было, не могли бы вы мне сказать, где находится сейчас ваш брат и не обладает ли он странным чувством юмора?

Точно. И если он действительно Грег Бенфорд, то позвонит кому-нибудь в HACA и скажет, что некий псих, называющий себя Мерфи, задает странные вопросы о нем и его брате Джиме.

С неба снова посыпался снег. Мерфи поднял голову и посмотрел вверх. За молочно-белой дымкой он разглядел очертания Капитолия. Он снова опустил глаза и направился по Индепенденс обратно в сторону Музея авиации и космоса. Нет, лучше не вмешивать в это дело настоящего Грегори Бенфорда. Однако кем бы ни был мошенник, он владел достаточной информацией о Мерфи, чтобы предугадать, что его потрясет слава Бенфорда и он согласится встретиться за обедом и обсудить…

Статью из «Аналога» о путешествиях во времени.

Дэвид остановился. Вот где собака зарыта. Не имеет значения, с кем он встречался; важна именно тема разговора.

За сегодняшний день это уже второй раз, когда его статье уделили чрезмерное внимание.

Несмотря на теплую куртку, по спине Мерфи пробежала легкая дрожь. Сначала встреча со старшей администрацией HACA, которая выразила озабоченность по поводу того, что Мерфи может своими статьями об НЛО и путешествиях во времени скомпрометировать агентство, и попросила… нет, на самом деле предписала, чтобы все последующие статьи перед публикацией направлялись в отдел по делам общественности. Затем, менее чем через час после этой встречи, раздается телефонный звонок от некоего лица, разыгрывающего из себя знаменитого физика и автора, который, в свою очередь, хотел бы знать, что вдохновило Мерфи написать ту же самую статью…

Насколько все это можно считать совпадением?

Дэвид натянул капюшон и сунул руки глубоко в карманы. По какой-то причине его статья привлекла чье-то внимание. Но вся работа состояла в том, что он взял за основу некоторые наличные факты, увязал их с вероятными объяснениями и придумал правдоподобный сценарий. Однако статья появилась не в «Природе», не в научном разделе «Нью-Йорк тайме», а в журнале научной фантастики. Едва ли место совершения действия могло привлечь такое большое внимание.

Разве что… разве подобного рода вещи уже не встречались в истории?

Точно. В 1944 году, в самый разгар Второй мировой войны, когда писатель… кто же это был? Копаясь в памяти, Мерфи рассеянно щелкал пальцами. Хайнлайн? Азимов? А может, Хэл Клемент или Джек Уильямсон?

Нет. Теперь он вспомнил. Это был Клив Картмелл, почти забытый в наши дни писатель, если бы не один особый рассказ, который он написал для журнала «Поразительный».

Повесть носила название «Крайний срок» и ничем особенным не отличалась, если не считать одну важную деталь: в ней Картмелл в точности описал атомное оружие, то, которое применяли на самолетах «Ю-235» в качестве реактивной массы. Он даже пошел еще дальше и сочинил, что две подобные бомбы, если их сбросить на города неприятеля, могли положить конец вымышленной войне, изображенной в его рассказе. Всего лишь безобидная повесть, опубликованная на задней полосе низкопробного научно-фантастического журнала, но спустя несколько дней с момента опубликования в нью-йоркский офис редактора журнала «Поразительный» Джона У. Кэмпбелла-младшсго наведался офицер военной разведки, чтобы навести справки о личности Картмелла и о том, каким образом он получил такую информацию. Однако Картмелл не имел отношения к Манхэттенскому проекту; его бомба была всего лишь плодом воображения, а источники не более засекречены, чем учебники, которые можно найти в любой богатой библиотеке. Тем не менее он совершенно случайно наткнулся на тщательнейшим образом скрываемый секрет Второй мировой войны. Прошло немногим более восемнадцати месяцев, и на города Хиросиму и Нагасаки сбросили «Толстяка» и «Малыша».

Если подобное уже случалось, то почему бы этому не случиться снова?

У Мерфи дрожали руки, но отнюдь не от холода.

Он незаметно обернулся и увидел, что на расстоянии двадцати ярдов за ним следует какой-то человек. Дэвид ускорил шаг, затем неожиданно бросился через дорогу, чтобы увеличить расстояние между собой и преследователем. В конце квартала он повернул за угол, делая непредвиденный крюк по дороге в офис. Когда он снова обернулся, пешехода на горизонте не было.

«Возьми себя в руки, – сказал себе Мерфи. – Ты пугаешься собственной тени».

Все, что он написал, выдумка. Разумеется, в этом есть какая-то доля достоверности – несколько ссылок, чуть-чуть технической болтовни – к реальной жизни его статья имеет такое же отношение, как и любая серия «Звездного пути». НЛО никаким образом не могут на самом деле быть машинами времени…

Или могут?

Внезапно Дэвиду показалось, что сам город следит за ним. Окна государственных учреждений смотрели на него словно огромные немигающие глаза.

Мерфи немного прибавил шагу.

16 октября 2314 года

Вторник, 0550Z

– Спасибо, Центральная. «Оберон» готов к отбытию. – Мец похлопал по наушникам переговорного устройства, затем бросил взгляд через плечо. – Если хочешь занять свое место…

– Если можно, я бы хотел посмотреть. – Держась за спинку кресла, в котором сидел Василий, Фрэнк глядел в иллюминатор рубки управления. – Если, конечно, ты не имеешь ничего против.

Казалось, Мец готов был возразить, но затем пожал плечами.

– Поступай как знаешь. Если ты и твои люди через десять минут пристегнетесь ремнями безопасности, ты сможешь посмотреть все, что захочешь. – Он повернулся обратно к пульту. – Вытаскивайте нас отсюда.

Два похожие на пауков буксира двинулись прочь от хронолета. Тонкие тросы, которые волочились за ними, размотались и туго натянулись. За этим последовал еле заметный толчок, и они начали буксировать «Оберон» из космодока. Прожекторы осветили корпус корабля, когда он медленно двигался к воротам ангара. Фрэнк увидел, как где-то сбоку промелькнула чья-то крохотная фигура в скафандре, держащая над головой два светящихся жезла. «Оберон» работал на полную внутреннюю мощность и, конечно, мог покинуть платформу без чьей-либо помощи, но из соображений безопасности не полагалось активировать негатрон до тех пор, пока судно не окажется за пределами станции.

Фрэнк подумал, что в этот момент должен был бы заиграть оркестр. Раньше, в начале двадцатого века, когда корабль покидал порт и отправлялся в долгое путешествие, это считали торжественным событием. Духовой оркестр исполнял «Боже, храни королеву», с палубы летели разноцветные ленточки, ревели сирены, и собравшиеся на пристани толпы людей подбадривали отплывающих громкими возгласами. Теперь же на плоских экранах мелькали какие-то размытые образы, и из переговорных устройств доносился приглушенный звук голосов. Процедура была последовательна и безупречна, но совершенно бездушна.

Позади скрылись ворота ангара, и они увидели сине-зеленые просторы горизонта Земли.

– Все в порядке. Мы вышли. – Мец наклонился вперед, преодолевая сопротивление ремней безопасности, и принялся набирать команды на клавиатуре. – Шесть минут до искривления пространства. Доктор Лу…

– Нет необходимости напоминать мне об этом.

Он задержался на несколько секунд, чтобы посмотреть, как буксиры сбросили тросы и разъехались в разные стороны. Вдалеке над краем земной поверхности Фрэнк мельком увидел крошечный космический корабль: корабль-преследователь разместили на орбите специально, чтобы наблюдать за переходом «Оберона» через хронокосмос.

– Ты уверен, что ввел правильные координаты? Вопрос был задан совершенно не к месту.

– Хочешь вернуться и перепроверить ИИ? – проворчал Василий, показывая на компактные колонки алгоритмов, отображаемые на экранах по обеим сторонам от его кресла. – Мы всегда можем отложить запуск, если ты не…

– Извини. Не хотел тебя обидеть. – Фрэнк двинулся к диафрагме люка. – Скажи, когда будешь готов.

– Я всегда говорю. Ты, главное, проследи, чтобы твои люди были пристегнуты.

Фрэнк покинул кабину экипажа и двинулся по коридору в пассажирский отсек. Как он и ожидал, Леа и Том уже сидели на креслах, повернутых таким образом, чтобы они могли видеть широкий экран на дальней стене помещения. Леа взглянула на Фрэнка, когда он по потолочным ступенькам подтягивался к среднему креслу.

– Все готово? – справилась она.

– Ага. Теперь осталось только ждать.

Лу уселся в свободное кресло и пристегнул коленные и плечевые ремни. Краем глаза он заметил, что Хоффман не сводит глаз с панели, отображающей статус полета, которая располагалась рядом с экраном. Он сильно волновался и так сжал руками подлокотники, что у него побелели костяшки.

– Эй, Том, – мягко сказал Фрэнк. – Не повреди обивку.

– Простите. – Хоффман выдавил из себя нервную ухмылку. – Мой первый раз.

– Расслабься. – Лу непринужденно улыбнулся и туже затянул ремни. – Все закончится так быстро, что ты не успеешь понять, что произошло.

Конечно, при условии, что переход через хронокосмос пройдет благополучно. Не было смысла напоминать Хоффману о том, что может произойти, если что-то не получится. Малейший, самый незначительный просчет искусственного интеллекта «Оберона», и переходный тоннель поглотит сам себя, образуя квантовую дыру, которая мгновенно уничтожит хронолет. Если такое произойдет, то до того, как погибнуть, они узнают, каково это быть вытянутыми в спагетти. Подобные катастрофы раньше никогда не случались, по крайней мере с кораблем, на борту которого находились люди, однако каждый сотрудник ХКИЦ знал о судьбе приматов, оказавшихся на борту испытательных кораблей в конце 2200-х годов.

От этого Фрэнка бросило в дрожь. Он постарался выбросить эти мысли из головы и переключил внимание на настенный экран, где воспроизводилась проекция заднего вида «Оберона». Хронолет приводился в движение негатроном и быстро удалялся от «Хроноса», и теперь космическая станция казалась всего лишь маленькой точкой. Еще дальше над краем Земли двигалась небольшая группа ярких звезд: орбитальные колонии, спутники на солнечных батареях и другие космические аппараты. Даже сейчас диспетчеры «Хроноса» следили за курсом полета «Оберона», чтобы ни одно судно не оказалось в радиусе шестидесяти километров от хронолета.

– Осталась одна минута, – послышался из наушников напряженный голос Меца. – Включаю тоннельные генераторы.

Фрэнк почувствовал, как рука Леа потянулась к его колену. Он взглянул на нее и уловил выражение глаз. Она ничего не хотела говорить при Томе, но почти так же тревожилась, как и он сам. Лу быстро схватил ее за руку и улыбнулся, чтобы как-то успокоить девушку. Она кивнула, затем снова посмотрела на панель статуса полета. На экране меньшего размера изображалась радиомодель гравитационного колодца Земли. «Оберон» двигался вдоль крутой впадины колодца; именно здесь, используя естественную планетную пертурбацию хронокосмоса, тоннельные генераторы хронолета откроют в квантовой пене маленький проход.

– Тридцать секунд, и начало отсчета, – предупредил Мец.

Фрэнк закрыл глаза и заставил себя расслабиться. Представь себе крохотное отверстие в туго натянутом резиновом полотне, сказал он себе. Ты просовываешь в него палец, и оно растягивается и становится немного больше. Ты нажимаешь с большей силой, и дырка расширяется так, что в нее можно просунуть палец. Но на этом ты не останавливаешься; продолжаешь давить, и вот уже просовываешь кисть руки… теперь всю руку… потом все тело…