355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Аллаберды Хаидов » Мой дом - пустыня (сборник) » Текст книги (страница 2)
Мой дом - пустыня (сборник)
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:58

Текст книги "Мой дом - пустыня (сборник)"


Автор книги: Аллаберды Хаидов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

3

Охотник обещал поймать для зоопарка детеныша гепарда. Но его не то чтобы поймать – и увидеть-то большое умение надо. Гепард – животное и горное и пустынное одновременно. Если гепард лежит на песчаном бархане, то заметить его невозможно даже с расстояния десяти метров. К тому же у него редкой остроты зрение и слух. За километр он видит игру суслика. Он слышит шорох крыльев птиц, летящих под облаками, и шорохи лисы, проснувшейся в своей норе. Гепард – самое быстрое на свете животное. По равнине он бежит со скоростью сто – сто двадцать километров в час. Он бросается на свою добычу так стремительно, что спастись от него не удается никому. Днем гепард отлеживается в темных пещерах. А когда наступают сумерки, гепард выходит в пустыню. Понюхав ветер, он' быстро находит добычу. Гепард не привередлив в пище. Это может быть и суслик, и заяц, и джейран. Иногда в поисках добычи гепард от подножия гор уходит в глубь песков. Тогда он несколько дней живет в пустыне. Но обычно он бродит по равнине вблизи гор. В нашей стране гепарды водятся только в Туркменистане, да и здесь их может увидеть лишь умный охотник с острым глазом.

Из всего села гепарда видел только Ленгер-ага. Однажды, спустившись с гор на равнину, Ленгер-ага наткнулся на следы гепарда. Даже он, умеющий читать следы как никто, принял их за след барсенка. Правда, идя по следу, он увидел, что шаг хищника слишком длинен для барсенка. Ленгер-ага слышал о том, что у горы Дегирмен живет гепард, но никто еще не видел его. И поэтому, взяв след зверя, Ленгер-ага все же не думал, что идет за гепардом. Мотоцикл был в порядке, и охотник погнал по следу. У та-марисковой лощины зверь остановился. Потом пополз на брюхе. Здесь зверь поднялся – следы четко отпечатались на песке. Но куда же он подевался? Дальше – ни зверя, ни следов. Старик слез с мотоцикла и стал осматриваться. На расстоянии пятнадцати метров он снова обнаружил следы хищника и следы джейрана, а чуть подальше – шерсть и кровь. Охотник понял, что это был гепард. Зверь уволок добычу под тамариск, насытился и остатки зарыл в песок под кустами. Если б не поздний час, Ленгер-ага продолжал бы выслеживать зверя и, возможно, увидел бы это. Но было поздно. И Ленгер-ага отправился домой. Он хотел с утра снова пойти по следу, но что-то его задержало. После этого Ленгер-ага много бродил по ущельям горы Дегирмен в поисках гепарда. Ему удалось определить дорогу, которой зверь выходил в пустыню и возвращался назад. Следы для Ленгер-аги были открытой книгой. И он с удовольствием читал эту книгу: он всегда знал, кто прошел до него и что произошло здесь недавно.

Как-то раз Ленгер-ага, вооружившись биноклем, спрятался на пути гепарда. До самого заката ждал он появления зверя. И лишь только солнце опустилось за горы, а отсветы его еще не исчезли, с облаков, на своей тропе появился гепард. Наконец охотник впервые увидел его. Животное, по цвету слившееся с окружающей природой, беззвучное и легкое, словно воздух.

Потом охотник еще не раз здоровался с гепардом.

...Когда в Ашхабадском зоопарке узнали о частых встречах лесника с гепардом, Ленгер-ага попросили выловить для зоопарка этого редчайшего зверя или его детеныша. Ленгер-ага согласился. Для начала охотник установил, что гепард утром возвращается из пустыни в горы и отлеживается в темных узких пещерах. А в жаркое время года зверь покидает пещеры и поселяется в зарослях ежевики на берегу ручья. Охотник полагал, что у подножия горы Дегирмен живет один гепард. Но однажды увидел две тени, промелькнувшие в овраге мимо него.

Сейчас Ленгер-ага сидит под ивой, пьет чай и ест чурек. Он пообещал Халыку показать гепарда. Охотник вспомнил, как однажды он положил на пути гепарда мясо. Зверь, почуяв запах человеческих рук, обошел это место метров за сто. Да, не так-то просто показать этого красавца мальчику.

Все мысли Халыка занимал клад, запрятанный у Красной скалы. А для Ленгер-аги клад был делом последним. Когда он один отправлялся на охоту, охота тоже для него становилась делом не первой важности. Самым важным для него была встреча с природой. Вот и сейчас он лежит, прислушиваясь к журчанью ручья. Он говорит Халыку, которому не терпится поболтать о кладе:

– Ты закрой глаза и послушай, что говорит ручей.

Халык закрыл глаза, и через пять минут ручей усыпил его. А Ленгер-ага лежал, закрыв глаза, и слушал. На противоположной стороне ручья верещали куропатки. Их голоса приближались. Ленгер-ага открыл глаза. При виде птиц лицо его просветлело, как светлеют травы после дождя. Птицы, не замечая его, приближались, распевая. Напившись у ручья, они снова запели и пошли по дороге назад. Ленгер-ага приподнялся, задев нечаянно ветку ивы. Куропатки с шумом взлетели. Ленгер-ага снова лег. Теперь, кроме ручья, не было слышно ничего. Старик уснул. За полдень зной спал. Ленгер-ага и Халык, взяв на плечи ружья, отправились к тропе гепарда. Не приближаясь к тропе, они свернули, стали взбираться на гору. Ленгер-ага знал, что гепард спит в зарослях ежевики. Но ему хотелось показать мальчику зверя, когда тот бесшумно пойдет по своей тропе – через гору на равнину. Они стояли на вершине пологой горы.

– Вот посмотри, вся эта раскинувшаяся перед нами равнина называется Серчемен. Здесь по ночам охотится гепард, а с рассветом он возвращается через горы вот в те заросли.

С полукилометровой высоты Халык смотрел на заросли, темневшие вдоль ручья на фоне золотисто-коричневых гор. Путники начали осторожно спускаться. Посредине горы Ленгер-ага остановился и кивнул на небольшое дерево арчи. Еще на вершине старик предупредил Халыка: не говорить, не шуршать камнями. Они опустились на землю возле арчи. Ветер дул им навстречу, стало быть, гепард их не почует, но может только услышать. И они затаились.

Солнце коснулось своим подбородком горных вершин. Теперь его лучи ласкали землю. И ущелье ожило. Внезапно над головами наших путников с шумом пролетела стая куропаток. «Кто бы мог спугнуть их? Кто-то идет в нашу сторону. Уж не он ли?»

И точно. По тропе плавно движется рыжеватый зверь. Ленгер-ага почувствовал такую радость, будто встретил давнего друга. А Халык не видел ровным счетом ничего. Ленгер-ага толкнул его в бок и указал глазами на зверя. Но сколько мальчик ни всматривался, ничего не видел. Старик поднял руку к его лицу, показывая, куда надо смотреть. Халык вытягивал шею, таращил глаза до боли и ничего не видел. Мало того, он шевельнул ногой и из-за полуботинка выкатился маленький камешек и с шуршанием покатился вниз. Зверь услышал его и, наморщив нос, стал принюхиваться. Не учуяв никакого запаха, он опустился на землю и слился с камнями. Теперь уж Халык его наверняка не увидит. Солнце село, наступили сумерки, и темнота скрыла зверя. Путники решили провести ночь под ивой.

Ленгер-ага уснул тотчас же. Однако Халыку не спалось. Ему казалось, что журчание ручья стало громче. Потом его напугал крик совы. А открыв глаза, он никак не мог отделаться от впечатления, что темнеющие скалы – это фантастические живые существа, и камни вокруг похожи на головы тигров, медведей или волков. Собравшись с духом, он бросил в них камешком и тут устыдился своей трусости. Вскоре он крепко заснул. Ленгер-ага, по привычке проснувшийся на рассвете, растолкал его.

– Вставай, верблюжонок, вставай! Халык открыл глаза.

– Ты, наверное, первый раз видишь восход солнца в горах? Вставай, полюбуйся.

Чтобы согнать сон, Халык залез в ручей. Ледяная, прозрачная вода обожгла его. Камешки на дне ручья просматривались как на ладони. Самое глубокое место было ему по колено. Халык окунулся раз-другой и выскочил из ручья.

Лучи солнца упали на вершину Дегирмена. А в ущелье висит едкий туман, он как будто зацепился за скалы. Мальчик наломал сухих сучьев. Старик развел костер. Они вскипятили чайник и принялись завтракать. Пили чай и ели чурек с жареной бараниной. Дыню решили разрезать, когда начнется жара. Потом они медленно ехали по неровной каменистой горной дороге. Чем дальше они ехали, тем скалы становились выше. Они совершенно поражали Халыка. Все вокруг казалось ему сказочным: и камни с двухэтажный дом, нависшие над дорогой, и горные клены на вершинах, казавшиеся отсюда с ладонь, и гулкий рокот ручья, и цветущие, перепутавшиеся кусты ежевики. И среди этой сказки едет Халык. И эта живая сказка не написана кем-то для Халыка, а он сам герой этой сказки. Он живет в ней, и кажется ему, что предстоит ему совершить что-то необычайное.

У отвесной скалы, уходящей вверх, дорога оборвалась. Из-под скалы выбивается ручей. На небольшой поляне, поросшей жухлой травой, стоит палатка. У самой скалы притулилась машина «газик». На огромном валуне сидит человек и курит. Услышав шум мотоцикла, он бросил папиросу и тщательно затушил ее сапогом. Потом с сияющим лицом, с распростертыми объятиями кинулся навстречу леснику.

– Как поживаешь, Ибрагим? – спросил Ленгер-ага, высвобождаясь из его объятий.

– Хорошо живу, ага. Как поживаете вы? Ваш сын стал на заводе начальником цеха. Бог даст, и директором будет. А этот – мальчик кто? – Ибрагим повернулся к Халыку и погладил его по голове.

– Как тебя зовут?

– Халык.

– Кем же ты доводишься Ленгеру-аге, Халык-джан?

– Что это у тебя за палатка? – спросил лесник у Ибрагима.

– Не знаю, ей-богу, – шепотом ответил Ибрагим. – Вчера, в это время, я ушел в горы прополоть картошку, а когда вернулся, была уже ночь. Смотрю, стоит под луной эта палатка. Что за чудо, думаю. Из палатки – ни звука. Машина моя на месте. Сидят там мои ежи, я их сажаю в машину, чтоб уберечься от зимы. Ну, я выпил чайку и лег спать в своей машине. Так никто и не появился. Я подумал: может, там никого нет? Заглянул, а там лежит парень. Да вот он, просыпается.

Человек, вылезший из палатки, растерялся сначала, а потом направился к людям и поздоровался. Ленгер-ага спросил:

– Звери узнают друг друга по запаху. Люди рассказывают о себе. Кто ты такой, парень хороший? Как оказался в этих краях?

– Ты не стесняйся нас, – вмешался Ибрагим. – Этот человек – лесник. Каждое дерево, каждые зверь и птица – под его охраной. А я – представитель рабочего класса. А этот мальчик – Халык... А ты кто?

– Я Ораз. Ораз Манлиев... студент.

– Что делаешь здесь?

– Я приехал сюда искать у подножия Дегирмена древнее поселение или крепость... вернее, остатки крепости...

Ибрагим развеселился:

– Везде есть необыкновенные люди, Ленгер-ага. Для чего тебе крепость? На что тебе развалины? Что, в горах мало камней?

Ораз промолчал. Он писал курсовую работу на тему: «Древние поселения у подножия горы Дегирмен». Некоторые историки утверждали, что в этих местах нет ничего, достойного внимания историка. Но Ораз был другого мнения, и переубедить его было нельзя. На горе Дегирмен сохранилось основание какой-то стены. Когда она была построена, кем и когда разрушена – никто не знал. Мало того, вблизи этой стены был найден кувшин с пшеницей и ячменем. Вот после этого и начались разговоры о древнем поселении на этом месте. Ораз поехал сюда, чтобы на месте все обследовать. Все его снаряжение привезли сюда на машине, выгрузили и уехали. Студент остался один. Человеку, уставшему от городской суеты, понравилась тишина горного ущелья.

Ветер стих, не шевельнет ни листика на тальнике, что растет у источника. Высоко в небе распластал свои крылья орел. И шумные воробьи примолкли. Когда орел улетает, птицы снова начинают щебетать. Но нельзя сказать, что голоса птиц нарушают тишину ущелья. Наоборот, звонкие голоса их усиливают ощущение величия устремленных в голубизну неба синевато-красных скал. Ораз вчера весь день до сумерек просидел на камне, не в силах привыкнуть к этой красоте. Поздно вечером он почувствовал голод и открыл банку консервов, достал из мешка сухари, налил из термоса чай и отлично поужинал в полном одиночестве при свете звезд. Потом залез в палатку и уснул. Но не прошло и часа, как возле палатки появились шакалы. Их воем заполнилось все ущелье, они слонялись вокруг палатки, облизывали консервные банки. Словом, вконец извели человека. Он взял ружье и пальнул в небо. Шакалы удрали и больше не возвращались. Но сон тоже ушел. Оразу вспомнился его город, светлые улицы, троллейбусы, кафе, веселые товарищи. Ораз затосковал и заснул лишь на рассвете, а проснулся от голосов снаружи.

Ораз намеревался распроститься с незваными гостями и сразу же приняться за работу. Он не обращал больше ни на кого внимания, взял полотенце, мыло и щетку и пошел к ручью мыться. Но как только он вернулся, его снова окликнул Ибрагим:

– Иди-ка сюда, ученый!

Ораз подошел:

– Я пока еще не ученый, только надеюсь стать им.

– Э, не сердись, будущий ученый. Этот яшули, как я говорил, лесник, защитник птиц и зверей, ты должен показать ему свои документы, потому что этот человек должен знать, кто разбил палатку на вверенной ему территории.

Ибрагим так решительно протянул руку за документами, будто Ораз находился на вверенной ему, Ибрагиму, территории.

Ленгер-ага посмотрел официальную бумагу из университета и вернул Оразу:

– Желаю удачи.

– Желаю удачи, – как эхо, повторил Ибрагим.

– А что вы делаете здесь, в горах? – обратился Ораз к Ибрагиму.

– Этот человек, как я говорил, лесник. Днем и ночью он разъезжает, высматривая, нет ли заболевшего дерева, не обидел ли кто животных. Мальчик с ним – Халык – хороший мальчик, школьник... да... молодец. А я сам – представитель рабочего класса.

Наш завод на вершине горы посадил картошку. Вот мне поручили присмотреть за ней, а когда созреет, отвезти и сдать. Вот так.

– Мы идем искать клад, – добавил Халык.

– Какой клад? У слова «клад» много значений. В древние времена семь вещей назывались кладом. – Студент поправил очки и продолжал: – Первый клад – кобыла. Племенная кобыла производит на свет быстроногих скакунов. Второй клад – железо. Из него люди делали сабли и копья. Третий – уголь, без него не расплавишь железо. Четвертый – как по-вашему, что четвертый клад?

– Картошка, – сострил Ибрагим.

– Нет, не картошка, – покачал головой Ораз. – Курица; затем – мельница. Сколько получилось? Пять? Шестой – кяриз.

– А что такое кяриз? – спросил Халык.

– Кяризы – это подземные арыки, прорытые у подножия гор. Они выходят на поверхность пустыни и выводят воду холодную как лед, – вместо студента ответил Ибрагим.

– Седьмой клад – земля, – продолжал Ораз. – Какой из этих кладов вы ищете?

– Ни одного из них не ищем,– ответил Ленгер-ага. Он рассказал студенту о записке, найденной в мечети, и о поисках клада в тех местах.

– Пожалуй, все лето мы будем искать тот клад,– добавил Халык.

– Искать-то можно... Только в одиночку я его долго искал. Что ж, попытаю свое счастье еще раз, – проговорил Ибрагим н посмотрел на нависшую над ними гору.

– Пойдем с нами. Уж лучше искать оставшееся от падишахов золото, чем развалины древней крепости,– пригласил Ораза Ленгер-ага.

Ораз попытался отговориться, ссылаясь на то, что здесь были найдены кувшины с пшеницей и ячменем, и ему уходить отсюда никуда не следует.

– На вершине горы я тебе покажу ту пещеру, где были найдены кувшины с пшеницей. Стена и сейчас еще стоит под солнцем и постепенно выветривается. Я тебе покажу ее – идем с нами.

Ораз хотел что-то сказать, но не решился. А потом все же спросил:

– А что, если и вы покажете мне свои документы? Ленгер-ага показал:

– А у меня нет привычки носить с собой документы, – захохотал Ибрагим.

Ораз предложил всем вместе перекусить – благо у него есть запасы консервов и копченой колбасы. Он наполнил чайник прозрачной водой из ручья и поставил его на маленькую газовую плиту. Он вынес из палатки мягкую кошму и расстелил ее на траве в тени.

Тем временем Ибрагим отозвал Ленгер-агу в сторонку и стал ему что-то нашептывать. Халык, заинтересовавшись, подошел поближе и услышал:

– Яшули, он не принесет нам ничего хорошего.

– Почему? Говорит неглупо. Самостоятельный парень. Чем не джигит?

– Если случайно найдем клад, придется ему выделять долю.

– Не дадим. Из золота, что найдем, не дадим и с кончик иголки. (Ибрагим молча уставился на Ленгерагу). Не дадим и сами не возьмем, – закончил Ленгер-ага.

– Почему, можно узнать?

– А потому, милый человек, что клад, как и горы, эти, принадлежит государству.

– А что случится, если мы оставим понемножку золота, чтоб сделать короночку на больной зуб? Вон у меня их сколько, больных зубов-то. Ну я шучу, шучу, яшули! – захохотал Ибрагим. – Мы вручим клад председателю сельсовета. Из города приедут корреспонденты. Они будут расспрашивать нас о том, о сем. У них это называется «интервью». Они напечатают наши снимки в своих газетах. Имена наши станут известны по всей республике. Для дельного человека слава – тоже клад. Ленгер-ага, вы любите фотографироваться?

– Очень не люблю.

– Ну что вы! Фотограф наводит на тебя аппарат. А ты делаешь такое лицо... Очень хорошо получается...– Говоря это, Ибрагим чуть хмурит брови и смотрит вдаль. Там ничего нет, кроме голубого неба, но в глазах его – дума обо всем человечестве.

«Ну артист!» – усмехнулся про себя Ленгер-ага. А Халык вдруг почувствовал беспокойство оттого, что уже где-то видел это лицо, а где и когда, не может вспомнить.

За обедом Халык не выдержал:

– Кажется, я прежде где-то вас видел, Ибрагим-ага?

Ибрагим захохотал так весело, что все невольно улыбнулись.

– Если ты, сынок, не знаешь где видел меня, откуда же это могу знать я?

– Ваше лицо мне очень знакомо.

– Ну-ка, скажи, где ты бывал в своей жизни. В Ашхабаде бывал? В чьем доме ты гостил?

– Я пока еще не видел Ашхабада.

– В доме Ленгер-аги мы с тобой не виделись. Я там бывал по вечерам...

– А в кино вы не снимались?

– Нет. Я из рабочего класса...

На этом разговор закончился. Ораз дал слово всюду следовать с кладоискателями, ложиться и вставать у одного костра, делить с ними еду и воду и облазить всю Красную скалу. А Ленгер-ага обещал показать ему стену на горе Дегирмен и все холмы, которые могли бы быть, по предположению Ораза, остатками древних поселений. Захватив с собой чуреки, колбасу и консервы, кладоискатели по узенькой тропинке начали восхождение. Тропинка то исчезала совсем, то появлялась снова. Иногда им приходилось хвататься за камни, чтоб не сорваться. Ибрагим шел последним, чтобы в случае необходимости помочь оступившемуся. Он предупредил Халыка и Ораза, что при подъеме говорить нельзя, иначе быстро устанешь. Вспугнули стаю куропаток. Ленгер-ага пересчитал их.

– Запиши к нашим куропаткам еще двадцать штук! – крикнул он Халыку, шедшему первым.

Четверо путников поднялись до середины горы. Еще два часа, и они на месте. Но Ораз сказал, что больше идти не в силах. Глаза заливал пот, сердце колотилось где-то в горле.

– Клад никуда не денется. – Ленгер-ага предложил отдохнуть.

Старик наломал сухой арчи и разжег костер. Халык помогал ему. Поставили на огонь старую тунчу для кипячения чая. Воды Ленгер-ага не пил ни дома, ни во время охоты. Он всегда пил только чай. Вот и сейчас он собирался напоить всех чаем, вскипяченным на пахучих арчовых травах. Ораз потянулся к фляжке с водой, но Ленгер-ага разрешил ему сделать только три глотка. В этот момент Халыку почудилось жалобное блеяние козленка, но очень-очень тихое. Услышал его и Ленгер-ага. Он-то знал, что это такое, но не хотел пугать всех. Если все узнают, побегут отсюда, как джейраны, и про клад позабудут.

– Слышишь, яшули, ягненок, – сказал Халык, заглядывая в глаза Ленгер-аги.

– Ну что ж, ягненок так ягненок. А ты отдыхай. Нам скоро идти.

– А разве волк или барс не опасны для ягненка?– забеспокоился мальчик.

– Разве ж за всеми уследишь?

Теперь странный звук услышали Ибрагим и Ораз. Ибрагим сразу нашелся:

– Яшули, все равно козленок обречен – его съедят хищники. Лучше мы его съедим.

Ленгер-ага знал Ибрагима – этот не успокоится, – и он разрешил ему пойти за козленком. Халык двинулся было следом, но Ленгер-ага остановил его. Голос раздавался со стороны родничка, его называли слепым, потому что, едва показавшись из-под камней, он тут же среди камней и исчезал. Здесь был птичий водопой. А если забредали джейраны, то воды хватало лишь на одного. Ленгер-ага был знаком со слепым родничком. Когда сюда прилетают на водопой птицы, гюрза выбирает жертву. Она поднимает голову и не отрываясь смотрит на птицу. Заметив гюрзу, птица уже не может двинуться с места: крылья не слушаются ее. Она сидит завороженная, пока гюрза не проглотит ее.

Есть поверье, что змея, семьдесят лет не слышавшая человеческого голоса, превращается в дракона. Вероятно, здесь человека вообще не было. Два года назад Ленгер-ага впервые набрел на этот родничок. Завидев человека, гюрза подняла голову и закричала, предупреждая, что это ее место. Не обращая внимания на угрозы, Ленгер-ага присел на камень и с интересом стал разглядывать ее. Змея повторила угрожающий крик, похожий на очень тихое блеяние козленка. До сих пор Ленгер-ага не видел, чтобы змея угрожала человеку. «Ба, да это настоящий дракон, – подумал тогда Ленгер-ага. – А ну, убирайся отсюда!» И Ленгер-ага бросил в нее камешком. Гюрза в последний раз зашипела и уползла. С тех пор Ленгер-ага, если набредал на этот родничок, всегда встречал знакомую гюрзу. Вот я сейчас гюрза почуяла запах человека и встревожилась за свой родник.

Подбежал Ибрагим и, схватив ружье, кинулся обратно.

– Эй, зачем ружье берешь?

– Там змея!

– Змея тебя не тронет. А где же козленок?

– Вы не поверите, но эта змея кричит козлиным голосом.

– Нет-нет. Не стреляй.

Ибрагим опустил ружье. Ораз и Халык бегом кинулись к родничку – взглянуть на это чудо. Однако гюрза не стала дожидаться их и давно скрылась в зарослях. Ленгер-ага заговорил, обращаясь к Ибрагиму:

– Есть люди, которые, едва выйдут в пустыню или в горы, хватаются за ружье.

– Яшули, каждый человек убивает змею, где только увидит. Она ядовита. Она жалит людей и животных. Самого коварного человека люди называют змеей...

Ленгер-ага перебил:

– Вот ты говоришь «люди». Ты говори за себя, от своего имени. Ты видел когда-нибудь, чтобы змея преследовала человека? Нет. Не видел. Если ты не наступишь ей на хвост, если не сядешь возле ее гнезда, змея никогда тебя не тронет. Если она укусит – это значит она защищала себя или детенышей. Если б не существовало змей, мир заполонили бы мелкие грызуны – мыши, тушканчики, суслики. Лег бы ты спать, а утром не нашел своих ботинок – тушканчики изгрызли. Ты говоришь – змеиный яд! А ты знаешь, что в малых дозах этот яд целебен? В медицине он ценится на вес золота.

– Откуда вы все это знаете? – удивился историк.

– Отчего ж мне не знать? Об этом много пишут... Только вы знаете об этом по книгам, а я – по жизни. Я часто встречаюсь со змееловами. Они много интересного о змеях рассказывают...

– Яшули, вы все знаете. Ваши слова для нас как крупица золота. А от каких болезней помогает змеиный яд?

– Ну, а уж это ты узнаешь у врачей, ты больше меня слоняешься по свету. Я ведь не болею – и лекарства мне не нужны, – резко ответил Ленгер-ага.– А змей никогда не трогайте, – обратился Ленгер-ага к Оразу и Халыку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю