Текст книги "Душа Ужаса. Мозаика осколков души (СИ)"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава 7

Потянулись ничем не примечательные дни, почти полностью похожие один на другой. Кажется, Фуару удалось себя не выдать. Во всяком случае, Деймос наводящих вопросов не задавал. Они вообще общались немного и, в основном, по делу. Царь, в принципе, был не из болтунов.

Чем дальше, тем больше принц проникался к царю каким-то странным уважением. Одна часть Фуара продолжала люто ненавидеть Деймоса, припоминая его жестокость, кровожадность, безжалостность, но другая… Другая видела, что царь все-таки радеет за своих подданных, пусть и обходится с ними сурово, но не без справедливости. Да, меры воздействия порой чересчур жестоки, но они помогают сдерживать в идеальном порядке такую огромную армию. И, кажется, никто из жителей не жаловался на голод, об эпидемиях он тоже не слышал.

Где-то Деймос глух к чаяниям народа, так как сам очень замкнут и никогда не догадаешься, что он задумал, но в целом царство, несомненно, процветает под его железной рукой. А как человек… можно описать одним словом – опасен. Как хищник, как зверь, но очень умный. Такое ощущение, что образ варвара-вояки всего лишь прикрытие. И за него очень хотелось заглянуть. Деймос очень походил на свой народ и в то же время разительно отличался.

Когда Фуар понял, что мысленно начинает оправдывать действия царя, то испугался. Это ведь очень неправильно – оправдывать убийцу отца и брата! И все-таки… Постоянно, всей душой ненавидеть Фуар уже не мог. Просто не мог. И все-таки, больше всего принц боялся со временем стать таким же.

Подобная двойственность душевных терзаний очень мешала жить. Точнее, сводила с ума. Редкий случай, когда Фуару хотелось принести жертву богам и спросить их совета. Но это было почти неосуществимо. Во-первых, он весь день занят при царе или на тренировках и, во-вторых, он не знал, есть ли тут храмы нужных ему божеств. Те немногие, виденные им, кажется, принадлежали Аресу, богу войны, и только.

Единственное, что смог Фуар – это сжечь в маленькой жаровне немного благовоний и вознести молитву Афине – богине мудрости.

Ответа не последовало, только этой ночью принц во сне увидел мать. Почему-то она была в таком же жреческом облачении, что и женщина из древнего капища. Мать погладила его по щеке, словно заново узнавая, и проговорила:

– Узы крови облегчат тернистый путь. А пока не вини себя ни в чем.

После этих слов Фуар тотчас проснулся, но слова и не думали забываться, а словно огнем горели в памяти. Стало не по себе, но не это ли ответ богов? Правда, подобный знак не слишком-то успокоил принца. Одно ясно: боги считают, что он не должен отступать. Но Фуар вовсе не ощущал себя всеобщим спасителем. Ему и героем-то никогда становиться не хотелось. Будучи принцем по рождению, он знал, какая это ответственность.

Когда Фуар почти смирился с теми чувствами, что вызывает у него Деймос, произошло событие, которое едва все не перевернуло.

Они тогда только собирались приступить к ежедневным тренировкам, когда к ним подошла Гелла. Воительница, кажется, целенаправленно искала царя. Подойдя ближе, встала на одно колено и доложила:

– У меня для тебя известия с женской половины, мой царь, – судя по голосу, Гелла или волновалась или была чем-то расстроена. Сложно сказать. Она для этого слишком хорошо владела эмоциями. Фуар многого бы не замечал, если бы его специально не учили подобным нюансам.

– Слушаю тебя, – Деймос навис над воительницей, пряча оружие обратно в ножны. Видимо, он уже был готов к тому, что не услышит ничего хорошего.

– Мой царь, одна из Ваших наложниц, Несса, нынешним утром разродилась мальчиком и желает представить тебе твоего сына.

– Моего сына… – холодно и отстранено протянул Деймос, явно не испытывая восторга, что удивило Фуара. Здесь явно имелся какой-то скрытый смысл.

Слова царя не требовали комментария, но Гелла почтительно пробормотала:

– Да, мой царь, – и, чуть помявшись, спросила: – Каково будет твое приказание?

– Она хотела меня видеть… Что ж, пусть так, – Деймос улыбнулся той самой улыбкой, от которой пробирал холодок почище, чем от звериного оскала. – Идем.

Судя по всему, последнее слово касалось всех, и Фуар, равно как и воительница, не посмели ослушаться. Почти сразу же, неслышной и оттого еще более грозной тенью к ним присоединились двое воинов из охраны царя. Самой тесной охраны, так сказать. Эти ребята на пустые разговоры не разменивались и дело свое знали туго, повинуясь беспрекословно и понимая приказы даже с полувзгляда.

Далеко не сразу Фуар понял, куда они все-таки идут. Вроде замок, но совсем незнакомая его часть – женская половина.

Сразу ясно, что просто так сюда не пройдешь – стража у входа, причем довольно серьезная. Фуар слышал, что в некоторых странах правители в качестве охраны своих многочисленных жен используют евнухов, но тут явно не тот случай.

При виде царя стража тотчас подтянулась и открыла двери, с почтением пропуская маленькую процессию.

В этой части замка, определенно, было уютнее, чем в других. Правда, вряд ли благодаря царю, скорее, ему было просто все равно, как его невольницы налаживают свой быт. Просто предоставлял им необходимое, наверное.

Оказывается, во внутреннем дворике был даже маленький, простенький фонтан. Судя по всему, здесь когда-то был ключ, который со временем решили облагородить. Почти как дома.

Сердце резануло тоскливой болью, и, чтобы отвлечься от мрачных дум, Фуар стал еще пристальнее наблюдать за происходящим. А они уже миновали двор и остановились у резной двери. Впрочем, ненадолго. Деймос, не церемонясь, просто распахнул ее.

Довольно скромная, но не лишенная изящества обстановка внутри явственнее всего остального выдавала пол хозяина комнат. К тому же и ее саму можно было лицезреть тут же, возле просторного ложа, вернее между ним и колыбелькой, не пустой, судя по всему.

Заслышав шум, женщина повернулась, давая возможность разглядеть себя получше. Совсем еще молоденькая. Лет восемнадцать, может, чуть больше. Хорошенькая. Длинные вьющиеся волосы ниспадают на плечи золотым водопадом. Точеная фигура, высокая грудь, скорее выставленная напоказ, чем скрываемая платьем, лицо не хуже всего остального, а столь пронзительный взгляд серовато-зеленых глаз сложно не заметить.

Узнав вошедших, девушка, а даже при наличии ребенка язык не поворачивался назвать ее женщиной, приветливо улыбнулась и сделала шаг навстречу со словами:

– Приветствую тебя, мой царь!

– Говорят, ты хотела видеть меня, Несса, – Деймос по-прежнему оставался хмур.

– Да, мой царь. Очень! Посмотри, боги подарили нам сына!

Она указала на колыбельку, откуда подал голос здоровенький малыш. Судя по звуку, с легкими у него точно все в порядке.

– Боги? – царь презрительно усмехнулся, не испытывая особых восторгов.

– Да-да, мой царь, – восторженно затараторила Несса, явно не замечая настроения Деймоса, или не умея истолковать его правильно. – Я столько молилась богам! И вот они услышали меня! Посмотри, какой хорошенький малыш! Он станет замечательным воином и достойным наследником отца!

Деймос не удостоил ребенка даже взглядом, только еще более презрительно скривились губы. Окатив свою наложницу холодным взглядом, царь обронил:

– Ты дура, Несса! Я был о тебе лучшего мнения. Все-таки дочь царя, а ведешь себя как простая потаскуха!

– О чем ты, мой царь? – опешила девушка. – Ты разве не рад?

– Радоваться явному доказательству измены? Это что-то новенькое, – фыркнул Деймос.

– О нет, мой царь! Я верна только тебе! Для меня не существует никого, кроме тебя!

Несса рухнула на колени и попыталась обнять ноги царя, но тот брезгливо отшвырнул ее в сторону.

Фуар застыл, наблюдая за происходящим и не понимая столь резкой реакции. Откуда измена? Но он мог лишь молча смотреть, что и делал.

А Деймос, не обращая внимания на слезы девушки, продолжил:

– Что, власти захотелось? Настолько, что пошла на обман? И глупый-то какой!

– У меня и в мыслях не было обманывать тебя, мой царь! – пуще прежнего разрыдалась Несса.

– Ложь! Ты пропитана ею, как ядом. И ты надеялась, что я поверю столь наглой лжи? Если да, то ты, и правда, дура!

– Но это твой сын, я могу поклясться! – продолжила упорствовать девушка, но при этом у нее сильно дрожали руки и губы. Хотя Деймос способен заставить затрястись кого угодно, особенно пребывая в гневе, как сейчас.

Слова наложницы, кажется, еще более подхлестнули ярость царя, он почти прорычал:

– Ты все еще упорствуешь в своей лжи? Идиотка! Знай, это бессмысленно. У меня нет и не может быть детей!

– Но боги… – заикнулась побледневшая Несса.

– Они здесь не причем! – без малейшего почтения рявкнул Деймос. Он вообще не отличался особой религиозностью, порой даже наоборот. – Ты обманула меня. Переспала или со стражником, или с кем-то из слуг, подгадав время так, чтобы выходило, что это мой ребенок.

Судя по тому, как сухо и отстранено царь об этом говорил, случай был далеко не первым. Неужели это своеобразная проверка наложниц на честность?

На Нессу же было страшно смотреть. Она рыдала, почти выла в голос, все еще пытаясь обхватить ноги царя, взывая к его милости. Видимо, Деймос угадал и ее мотивы и… способы достижения. Но в уме наложнице не откажешь. Довольно быстро она стала говорить уже другое:

– Пощади! Посмотри на этого ребенка! Он здоров и крепок. Ты можешь воспитать его как наследника, никто и не узнает! Это ли не чудесно?

И снова Деймос не удостоил младенца даже взглядом, проговорив:

– И так легко простить твое вероломство?

– Я лишь хотела подарить тебе наследника!

– Ложь. Думаешь, я так легко соглашусь посадить на трон неизвестно чьего ублюдка? Кто тебе вообще сказал, что я жажду наследника?

– Но…

– Я правлю не один десяток лет и умирать не собираюсь. Да и в этом случае найдутся более достойные кандидаты, чем ублюдок шлюхи.

– Это невинный ребенок! – пуще прежнего забилась в истерике Несса.

– А мне плевать! Ты прекрасно знаешь, что я не прощаю предательства и измены. Ты хотела, чтобы твой сын стал воином? Что ж, быть посему. Гелла, возьмешь этого ребенка и отнесешь в воинскую школу. Ему найдется место среди волчат.

Фуар и не думал, что в школу здесь отдают таких маленьких, но, видимо, Деймос очень грамотно подходил к пополнению воинства, заодно решая и проблему сирот. Принц слышал о государствах, где всех детей с рождения отдавали на воспитание в определенные заведения, но слышать и быть свидетелем – разные вещи.

Видимо, Несса была куда лучше осведомлена об этой школе, так как ринулась к колыбели, воскликнув:

– Нет! Только не это! Не позволю воспитать из своего сына убийцу без роду и племени!

– Ты здесь ничего не решаешь, – холодно отрезал Деймос.

В подтверждение его слов Гелла бесцеремонно отшвырнула наложницу со своего пути, забрала пищащего ребенка и вышла. Несса попыталась кинуться за ней, но два стражника, стоило царю лишь посмотреть на них, тотчас схватили девушку. Так что ей даже пошевелиться было трудно.

– Что же до тебя, моя красавица, – Деймос приблизился к наложнице бесшумно и грациозно, как змея к жертве. – Тебе придется дорого заплатить за свое предательство!

– Ты забрал моего сына!

– Этим твоей вины не загладить. Скорее это благодеяние для него. А ты за свою измену заплатишь жизнью. Тебя казнят завтра же!

Кажется, девушка лишилась чувств, но Деймосу это было безразлично, он велел стражникам:

– Завтра пусть все наложницы увидят ее смерть. А пока уведите ее в темницу. Я хочу, чтобы она назвала того, кто стал отцом ее ребенка. Пусть Крайт ею займется.

Только сейчас Фуар понял, что один из приближенных царя – палач. По спине пробежал предательский холодок, но принц постарался себя не выдать.

– Что делать с тем, чье имя она назовет? – спросил один из стражников. Кажется, способность Крайта заставить говорить не вызывала сомнений.

– Взять под стражу и доложить мне.

– Будет исполнено, мой царь. Мы можем идти?

– Да.

И стражники поволокли бесчувственную девушку прочь. Ни одна эмоция не появилась на их каменных лицах. Приказ царя не обсуждается и точка.

Фуар остался с Деймосом наедине посреди женской спальни и очень старался не смотреть на царя. Уж больно пугало то, что здесь произошло. Простое, и от этого еще более жуткое, решение проблемы, очередное доказательство, что царь не склонен миндальничать с кем бы то ни было.

– Пойдем, – велел Деймос, и принц едва не подскочил на месте от этого простого слова.

На следующий день, как и было обещано, прошла казнь, но не одной, а двоих. Несса назвала имя. Насколько Фуар успел разузнать, сообщником оказался один из стражников. Бывшие соратники хмуро поглядывали на него, ведь для них всех это означало лишь ужесточение дисциплины.

Раньше, в прошлой жизни, Фуар всеми силами старался избежать подобных зрелищ. Казни казались просто отвратительными. Но сейчас отказаться идти просто невозможно – велено. Вот он и стоял рядом с царем, и смотрел, и чем больше он смотрел, тем сильнее отливала краска от лица и холодело внутри.

Благо, Деймос не являлся приверженцем экзотических умерщвлений. Вроде бы. Этого принц точно бы не вынес. Приговоренным просто отрубили головы.

Пока это происходило, Фуар старался больше смотреть не на «действо», а на самого царя. Тот оставался равнодушно-холоден. Неужели ничто не способно пробить эту маску?

Ни до казни, ни после в адрес Фуара от царя не последовало никаких «напутствий» или предупреждений, мол, смотри, что бывает с предателями, только попробуй совершить нечто подобное… То ли Деймос считал это ниже своего достоинства, то ли полагал, что принц и так поймет все правильно. Собственно, он и понял.

Еще один неприятный момент: кажется, царя забавляла столь сильная эмоциональность Фуара. Конечно, в его суровом царстве подобное редкость! И принц злился на себя, что позволил выдать эту слабость. Злился и понимал, что расчетливая кровожадность Деймоса пугает его до судорог.

Вместе с этим страхом мысли не раз возвращались к привезенному из дома свертку. Избавить мир от подобного чудовища – форменное благодеяние. Причем вся чудовищность в том, что почти все поступки царя подчинены жестокой логике.

Глава 8

Медленно, но верно Фуар начал осуществлять задуманное: подбираться ближе к Деймосу. Благо, царь по-прежнему держал его при себе, как и обещал, писарем.

Но все равно приходилось оставаться очень осторожным, чтобы не выдать себя ни жестом, ни взглядом. Излишнее благодушие тоже может насторожить, даже больше, чем ненависть. Деймос привык вызывать ненависть и не удивлялся ей. Так что Фуару пришлось переломить себя и всерьез искать в царе положительные черты, чтобы проникнуться симпатией.

Сначала задача казалась непосильной, но человек ко всему привыкает. Главное, чтобы не разрываться от противоречивых эмоций, Фуар постарался просто сосредоточиться на поставленной цели.

Со временем Деймос стал воспринимать принца как вторую тень, привыкнув к его постоянному присутствию. Правда, раза два в неделю точно царь отсылал Фуара прочь гораздо раньше, чем отправлялся на отдых сам. Сначала принц думал, что Деймос в это время посещает наложниц, но потом стали закрадываться подозрения, что это не всегда так.

Чем дальше, тем больше странностей подмечал за царем принц. Вроде мелочи, но из этих мелочей складывалась странноватая картина. Например, он не видел, чтобы Деймос ел. Вообще. Неизменно присутствовал на пирах и общих обедах, но не ел.

Нет, это не было демонстративно или напоказ. Наоборот, царь старался не афишировать эту свою особенность. И хоть перед ним первым появлялись самые различные яства, он к ним просто не притрагивался или часть скармливал часто следующим за ним псу.

Можно подумать, что Деймос очень боится быть отравленным. Но, узнав его ближе, Фуару начало казаться, что такого вообще ничем не испугаешь.

Пил царь тоже умеренно. Сколько точно – сложно сказать. Стеклянные кубки здесь были не в почете. Но Деймос всегда сохранял ясную голову.

Неутомимость и неприхотливость, а также способность восстанавливаться буквально за пару часов сна Фуар уже давно подметил. А еще и то, что все видимые раны у царя заживали едва ли не за одну ночь.

Все это складывалось в весьма странный образ, принц никогда еще не встречался с такими людьми. И как тут поступить?

Но порой судьба сама подкидывает решения. Пусть и не самые лучшие, но все же на безрыбье…

Прошло пару месяцев с тех пор, как Фуар «вступил в новую должность» при царе, когда однажды рано утром, почти ночью, Деймос распахнул гобелен, служивший дверью в каморку принца и велел так, что тот аж подскочил:

– Немедленно собирайся. Мы сейчас же отправляемся в поход.

– Да, царь, – отозвался Фуар, хватаясь за одежду.

Вряд ли бы Деймос ответил на вопросы: «Куда?» и «Надолго ли?», поэтому принц со всей возможной скоростью оделся, покидал в сумку самое необходимое и вышел.

К воротам замка он уже был вполне способен дойти сам. И сразу же заметил, что обычно пустая площадь перед ними сейчас похожа на гарнизон. Собралось не меньше полтысячи всадников.

Разглядев царский штандарт, Фуар направился к нему. Деймос в полном боевом облачении уже сидел верхом на своем любимом жеребце. Конь принца тоже был здесь. Расторопный мальчишка вручил ему поводья и тотчас словно испарился. А вскочить в седло – дело одной секунды.

Прошло еще несколько минут, и рог протрубил сбор. Войско тотчас выстроилось, как на парад и, как журавли осенью, клином потянулись за своим царем. Куда бы они ни направлялись, но пешая армия не предполагалась, только всадники. Стремительные и грозные.

Не снижая темпа, Деймос велел подъехать Гелле и спросил:

– Что сообщают с южной границы?

– Мы получили еще только одно донесение, мой царь.

– И?

– Мятежники напали на заставу, удачно подгадав ко времени рейда, поэтому им и удалось нанести такой урон. Гарнизон заставы еще держит оборону. Мятежников около четырех сотен.

– Ясно. Они горько пожалеют о своей затее, – пообещал Деймос, пришпоривая коня.

Они двигались хоть и быстро, но не на пределе возможностей. Будет только хуже, если доберутся до места вконец обессилевшими. А там их, скорее всего, ожидает битва.

Думая об этом, Фуар незаметно проверил меч, чтобы можно было быстро выхватить его из ножен, и поправил на поясе кинжал. Собственно, это все его оружие. Впрочем, другие воины обладали почти тем же арсеналом. Правда, у многих еще имелся короткий лук для верховой стрельбы.

Чем ближе к месту подъезжали, тем тише становилось их передвижение. Стихали разговоры и прочие звуки. Даже оружие бряцало тише, лишь кони пофыркивали и рысили по дороге.

Впереди замаячил конец подлеска, и царь сделал знак всем остановиться. Сразу после того, как приказ был выполнен, стали слышны и совсем другие звуки. Довольно однозначные. Звуки битвы.

Подобравшись к самому краю их невесть какого укрытия, можно было увидеть заставу – небольшую кряжистую крепость, которую пытались взять штурмом. Причем штурмующие без каких-либо отличительных признаков. Они больше походили на разбойников с большой дороги.

Судя по всему, напавшие уже предвкушали победу, так как застава отбивалась вяло в виду своей малочисленности. Видимо, уже в первой стычке гарнизон потерял больше половины воинов. Но просто сдать крепость им и в голову не приходило. Верность, в должной мере приправленная страхом, заставляла каждого воина Деймоса стоять до последнего.

Фуар и сам уже начал постигать эту «науку». К предателям царь был особенно жесток, буквально выбивая подобные мысли из подданных. При этом придерживаясь какого-то странного и очень кровавого кодекса чести.

Пока принц наблюдал за крепостью, вернулись лазутчики с донесением. Деймос развернул весьма условную карту, и они уже вовсю обсуждали стратегию нападения.

Дискуссия вышла недолгой. Гелла и Илус, отправившиеся в поход вместе с царем, взяли по трети всадников, расходясь в разные стороны, тем самым окружая противника.

И десяти минут не прошло, как сначала коротко прогудел рог, и почти одновременно всадники ринулись в атаку. Причем Деймос, как и раньше, возглавлял атакующих, а не наблюдал за действием с ближайшего пригорка.

Определенно, мятежников удалось застать врасплох. Столь быстрого подкрепления они не ожидали. Завязался жаркий бой. Ничего красивого: кровь, боль и смерть.

Фуар, как ему было давным-давно велено, старался держаться поближе к царю. А тут уж пришлось участвовать в сражении, если хотелось вообще остаться в живых. Не до объяснений, что он тут понарошку.

Пришлось принцу вспомнить все то, чему его учили в последние месяцы. Вот тогда-то и попомнишь добрым словом учителя, который гонял его, ничуть не жалея. До этого Фуара готовили лишь для тайных дел или как возможного главнокомандующего. Именно что с пригорка наблюдать и направлять.

Пыл битвы быстро проник в кровь Фуара, заставляя наравне со всеми ранить и убивать, а то и просто затаптывать копытами своего коня. Единственный страх, который остался – это что кто-то выбьет его из седла. В сутолоке битвы просто верная смерть.

Мятежники видели, что подоспевшее войско царя превосходит их числом, и попытались спастись бегством, но не вышло. Кажется, Деймос задался целью не упустить никого.

Что до Фуара, то ему было все труднее ориентироваться в происходящем. Суета, ржание и хрип лошадей, то и дело можно ожидать удара мечом с любой стороны. Свои от чужих уже отличались с большим трудом. Это-то, наверное, и стало одной из причин того, что случилось позже.

В битве как раз произошел переломный момент: враг взят в кольцо, осталось только все закончить. Самые отчаянные продолжали сражаться, причем Деймос, а, соответственно, и Фуар, оказались в самой гуще происходящего.

Принц пытался удержаться по левую руку от царя, почти за спиной, и как раз расправился с теснившем его противником, когда увидел еще одного. Увидел вскользь, и сначала решил, что это воин Деймоса – больно уверенно и нагло пробивался. Пробился. Довольно удачно.

Фуар все-таки заметил маневр мятежника, увидел, как сверкнул кинжал, ведь в такой сутолоке мечом уже было не замахнуться, и по траектории успел понять, кому предназначается удар. Теоретически он мог успеть отбить его, возможно, пожертвовав собой, уж очень стремительно все происходило. Но секундное замешательство, ведь Деймос враг, и все свершилось.

Кинжал достиг цели, по счастливой случайности попав в просвет между доспехами, и вонзился в грудь царя, который заметил этот маневр слишком поздно, хотя и успел прореагировать. Мятежник заплатил за свой успех жизнью, а Деймос так и остался сидеть в седле с кинжалом в груди.

К царю тут же подскочил Илус, перехватив коня за узду и воскликнув:

– Мой царь! Держитесь!

– Не беспокойся, – чуть дрогнувшим голосом ответил царь. – Закончите бой! Никто не должен уйти!

– Уже, мой царь! Мы победили, мятежники или убиты или сдались.

– Это хорошо.

– Застава снова наша. Прошу, поедем в крепость. Необходимо заняться твоими ранами.

– Да, ладно.

Илус все так же, под уздцы, повел царского коня вслед за собой. Фуар поплелся за ними следом. Куда еще? Пока ехали, он старался не смотреть по сторонам. Уж слишком много крови и трупов было вокруг. Слишком. Но если еще можно было не смотреть, то нос не заткнешь. Кажется, вся округа пропиталась запахом крови, внутренностей и конского пота, что все вместе вызывало немедленную тошноту.

Создавалось ощущение, что внутри заставы ждали только их. Правда, никаких церемоний не последовало, просто их стремительно проводили в покои капитана, приняв лошадей.

Из седла Деймос выбрался с явным трудом, но помощь отверг. И сейчас, и потом, когда Илус предложил опереться на его плечо.

Фуар шел за ним, так как ему никто не сказал, что нужно делать. Кажется, о нем просто забыли. А принц шел и гадал, как царь может так держаться с кинжалом в груди? Просто невероятно!

В комнате оказалось светло благодаря факелам и жарко натоплено. Похоже, слухи о ранении царя уже успели распространиться: кто-то заботливый принес таз, кувшин с водой и бинты, но остаться не рискнул. Собственно, в комнате они оказались втроем.

Усадив Деймоса на кровать, Илус убедился, что дверь тщательно закрыта, и, вернувшись к царю, принялся аккуратно снимать с него доспехи, стараясь не задеть кинжал. Кое-как снял нагрудник, заставил Деймоса лечь и разодрал рубашку. Фуар увидел, что она вся в крови. Немудрено.

– Ну что там? – хрипло поинтересовался царь.

– Кинжал вошел ровно в центр грудины. Не могу понять, задето сердце или нет.

– Так вынь его к демонам!

– Станет хуже.

– А там оставить, думаешь, лучше? – хмыкнул Деймос. – Вытаскивай, пока я с ним не сросся.

– Может, тебе выпить дать, мой царь? Чтобы не так больно…

– Не поможет. Тащи уже, пока я сам не дернул!

Видимо, Илус хотел предложить еще что-то, но под тяжелым взглядом царя покорно взялся за рукоять кинжала и резко дернул. Деймос охнул, подавшись вслед за ним, потом, тяжело дыша, рухнул обратно на кровать.

Из раны сразу же пошла кровь. Отбросив кинжал, Илус схватился за бинт и, смочив его водой, прижал к ране. Деймос зашипел, как рассерженный кот, но не дернулся, лишь поинтересовался:

– Глубокая?

– По рукоять. Странно, что насквозь не прошло.

– Коротковат для этого. Сердце задело?

– А не чувствуешь?

– Нет, боли слишком много.

– Ну, судя по всему, если и задето, то вскользь. Оно бьется, вон, кровь из раны толчками вытекает.

– Ясно. Бинт в ране не оставь, потом вырезать придется.

– Нет, конечно нет. Я вот только сверху прижму повязкой.

– Давай, сам подержу.

– Удержишь?

– Конечно! И мне лучше знать, когда снимать. Процесс уже пошел.

– Ты потерял много крови, – покачал головой Илус, справившись с повязкой и теперь споласкивающий руки от крови. И, словно опомнившись, добавил: – Мой царь.

– Знаю. Восполню. Не впервой.

– Прислать кого-нибудь?

– Нет. Только лишних свидетелей тут не хватало.

– Но ты слаб…

– Не тебе судить. Мне нужно прямо сейчас встать? Это ерунда.

– Ничего себе ерунда! – фыркнул воин. – Вон, мальчишка тут без дела околачивается.

Фуар понял, что говорят о нем, и еще сильнее сжался в своем углу, но на него так никто и не посмотрел. Царь лишь грозно прикрикнул:

– Илус!

– Как пожелает мой царь.

И, подхватив таз с почти красной водой, вышел. Деймос на это никак не прореагировал, а Фуар задумался, как ему лучше поступить. Прекрасный шанс, чтобы уйти, но стоило сделать лишь шаг к двери, как царь велел:

– Останься!

Такому тону не отказывают. Словно и не ранен вовсе. Повинуясь, принц подошел ближе к кровати и сел на единственный стул. Деймос это никак не отметил.

Царь все еще лежал поперек кровати в разодранной и окровавленной рубашке и еле дышал. Фуар подметил, что его грудь почти не поднимается при дыхании. Но жив. На умирающего не похож. Да и повязку придерживает крепко.

Так Фуар просидел какое-то время. Напряжение уже начало покидать, когда Деймос резко сорвал повязку с груди. От столь быстрого движения принц едва не подпрыгнул. Но никакого комментария не последовало. Царь остатками повязки стирал с груди кровь. Фуар невольно глянул на рану и обомлел. Такое ощущение, что ей неделя, не меньше. Кровь остановилась, а плоть почти полностью зажила. Конечно, резкое движение могло открыть рану вновь, но такое стремительное заживление походило на чудо.

– Челюсть подбери, – фыркнул Деймос, медленно садясь на кровати.

Наверное, стоило промолчать, но вопрос у Фуара вырвался сам собой:

– Как такое возможно?

– А вот так.

Царь был не склонен пускаться в объяснения, да и выглядел странно. Если бледность еще можно объяснить, то лихорадочный блеск в глазах, которые едва не светились! Фуар еще не замечал у него такого взгляда. Он заставлял вспомнить о ночном хищнике.

Деймос тоже пристально разглядывал парня, да еще, кажется, принюхивался. Принц вздрогнул, когда царь очень по-хищному облизнулся, и оба едва ли не одновременно посмотрели на закрытую дверь. Хорошо закрыта. Убедившись, Деймос велел:

– Подойди.

Это приказание, так как на просьбу никак не тянуло, не предвещало ничего хорошего, и все же Фуар не посмел ослушаться. Остановился у самой кровати, поеживаясь под взглядом Деймоса. Тот усмехнулся, так что принцу стало неловко за свою испачканную, в том числе и кровью, одежду, которую ему некогда было сменить после боя.

– Ты неплохо себя вел в бою, для новичка, – заметил царь.

От этих слов Фуар похолодел. Неужели царь тоже заметил его замешательство? И теперь…

Что «теперь», принц не успел додумать, так как ему на затылок легла тяжелая ладонь Деймоса, притягивая ближе, а властный голос велел:

– Смотри мне в глаза!

Стоило подчиниться, и Фуар ощутил, что пол уплывает у него из-под ног, а сам он проваливается в этот пронзительный, какой-то нечеловеческий взгляд.

Сколько это длилось? Минуту? Час? День? Принц не знал, словно время перестало существовать. Когда взгляд исчез, – он даже не заметил. Потом последовала боль, но осторожная, будто извиняющаяся. Странное чувство.

Потом… потом реальность окончательно утратила очертания, осталось лишь обжигающее, почти болезненное наслаждение. Весь мир взорвался ослепительным сиянием, унося последние силы.

Фуар приходил в себя, как наутро после попойки: в голове шум, тошнота подкатывает, да еще и слабость странная. На каждое движение в два раза больше усилий прикладывать приходится. Чуть полежав с закрытыми глазами и прислушиваясь к собственным ощущениям, Фуар все-таки решился посмотреть на мир.

Мир был сумрачен, но это даже хорошо. Яркого света он мог и не перенести. А так хорошо. С трудом оглядевшись, принц понял, что находится в той же комнате, что и накануне, только теперь на кровати лежит он сам, а не царь.

От этой мысли Фуар чуть не подпрыгнул – но с первого раза просто не получилось, а выполнять номер «на бис» как-то… Правда, его телодвижения все равно не остались незамеченными. Все тот же властный и, несомненно, окрепший голос царя велел:

– Не дергайся, – он уже стоял рядом полностью одетый.

– Хорошо.

– Ты помнишь, что вчера произошло? – странный и неожиданный вопрос из уст Деймоса, но принц постарался ответить:

– Битва. Тебя ранили, царь. Мы были в этой комнате, потом…

«Потом» началось самое интересное. Вернее, провал в памяти. Остались лишь обрывки ощущений, которые никак не хотели складываться в единое целое. Кажется, ему было хорошо… И все, больше память ничего не выдавала, о чем Фуар смущенно поведал царю. Тот усмехнулся, обронив:

– Тем лучше. На, пей.

И вручил парню чашу с приятно пахнущим содержимым. Бульон. Густой, с кусочками мяса и какими-то листиками приправы. Желудок заурчал, требуя свою долю, но Фуар еще не был уверен, что его не стошнит. Прислушался к себе, и все-таки решил рискнуть.