Текст книги "Душа Ужаса. Мозаика осколков души (СИ)"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– Наверное, тебе не стоит так делать.

– Почему? – Деймос сделал вид, что не замечает. Именно сделал вид, так как не заметить участившееся сердцебиение и дыхание, а также некоторые другие признаки было уже невозможно, поэтому Фаул лишь выдавил:

– Ты же сам видишь!

Выдавил, и сам себя упрекнул в несдержанности. Он ведь вампир, а не человеческий юнец, пора бы научиться справляться со своими страстями, а тут… Но телу было плевать на доводы разума, оно вожделело того, кто одаривал его сейчас такой неожиданной лаской.

И все-таки Фаул собирался что-то возразить, даже рот открыл, вот только его заткнули довольно банальным, но все равно неожиданным способом – поцелуем. Жестким, утверждающим, не оставляющим сомнений, после которого Деймос в самое ухо проговорил чуть хрипловатым голосом:

– Если и дальше будешь обхаживать меня, как трепетную деву, пожалеешь!

Фаул принял эту угрозу, как руководство к действию, и уже сам поцеловал мужчину. Разом куда-то девались все сомнения и опасения, осталась только страсть, которую просто необходимо было разделить на двоих, чтобы не сгореть.

Этой ночью Фаула ожидало еще одно открытие: такой Деймос очень не походил на себя обычного. Вся мощь, сила, жесткость уходили на задний план. Он оказался на удивление чутким и внимательным любовником, и еще совершенно не страдающий предрассудками.

Глава 13

К рассвету у Фаула осталась лишь одна мысль: не стоило ждать так долго. Деймос ведь изначально чуть ли не открытым текстом заявлял, что не против.

Пока Фаул думал таким образом, Деймос растянулся на кровати в небрежной и какой-то кошачьей позе, и разглядывал любовника, который под конец не выдержал и, уткнувшись в могучее плечо, заметил:

– Не стоило сомневаться.

– Вот именно. Я что, похож на робкого мальчика?

– Нет. И ты нагло воспользовался тем, что после наших сеансов у меня обостренная чувствительность?

– Правда?

– А ты не заметил?

– Я не присматривался, – просто пожал плечами Деймос.

– Вот как… ты не шутишь?

– Я похож на шутника?

– Нет, но…

– Не забывай, я не очень-то разбираюсь в вампирских способностях.

– Все еще?

– Почти тысячелетие я к ним не очень прислушивался. И в одночасье перестроиться сложно.

– Понятно. Я могу тебя научить.

– Хочешь заняться этим прямо сейчас? – усмехнулся Деймос.

– Нет, пожалуй, – Фаул с улыбкой склонился над мужчиной, но внезапно замешкался и спросил: – Позволишь?

– Ты каждый раз собираешься спрашивать?

Фаул покачал головой и приступил к задуманному. Сейчас, когда он, наконец, «дорвался», то, кажется, не в силах был остановиться. И все-таки что-то в Деймосе по-прежнему заставляло его робеть, не воплощать сразу все желания.

Понадобилось некоторое время, чтобы Фаул понял, что причина этой робости лежит глубоко в звериных инстинктах. Пусть этого вампира смяла и сломала жизнь, но по духу, характеру Деймос все равно оставался весьма доминантной личностью.

Осознав причину, Фаул порадовался, что они не оборотни, где подобный инстинкт решал все. Вампиры относились проще. Да и Деймос в их странных отношениях вовсе не стремился главенствовать во всем и всегда.

Сначала Фаул относился к подобному поведению с повышенной осторожностью. Он помнил, что где-то давным-давно в жизни Деймоса, тогда еще человека, имело место быть насилие. Но сам вампир, кажется, об этом и думать забыл. Уж слишком много времени и событий прошло за это время.

Более близкие отношения благоприятно сказались и на лечении, вот только до полного исцеления было еще очень далеко, хотя Фаул старался изо всех сил.

Лишь спустя год вампир клана Морры признался сам себе, что влюблен, что симпатия и желание никуда не делись, и лишь больше подстегивают. Вот только влюбленность тоже оказалась не без странностей, как и все остальное, что касалось Деймоса.

Однажды Фаул обмолвился об этом Владычице Ночи, когда они остались вдвоем. Выслушав его, Менестрес проговорила:

– Ничего такого уж удивительного тут не вижу. Деймос очень сложная и зачастую непредсказуемая личность.

– Но я даже себя понять не могу!

– Он тебе нравится?

– Да.

– Но часть тебя подсказывает, что спать с «пациентом» вроде как непрофессионально.

– Есть такой момент, но он не ключевой.

– Иногда большое складывается из малого. И еще ты стараешься не думать о том, что будет, когда Деймос почувствует себя достаточно излечившимся.

– Я не собираюсь удерживать его узами или чем-либо еще. Никогда этого не будет.

Менестрес могла бы поспорить насчет «никогда» в долгой жизни вампира, но не стала, а вместо этого сказала:

– Мне кажется, именно в таких моментах источники твоего беспокойства, и в закрытости Деймоса вообще. Вы с ним говорили об этом?

– Нет, мы просто живем, как есть. Он точно не сторонник пылкого проявления чувств. Я ощущаю его желание, но копать в эту сторону не решаюсь. Не хочу разрушить неосторожно тонкие ниточки светлого в его душе. Надо же заполнить ту пустоту, которая образуется на месте вычерпанной мною тьмы.

– В твоих словах есть резон. Но не мучай себя напрасными сомнениями. Это для любых чувств разрушительно.

– Думаете, они имеют место быть со стороны Деймоса?

– С чего вдруг сомнения, что он может чувствовать? – удивилась Владычица Ночи.

– Как раз этих сомнений нет. Но что если все, испытываемое им, лишь отражение моих собственных чувств? Такие случаи бывали.

– Бывали, но только с очень юными вампирами, которые не могут толком отличить одно от другого, и вообще не знают, как защищаться. Ментально, я имею в виду.

– А разве Деймос умеет? Вы же сами говорили, что он почти не умеет пользоваться вампирскими способностями.

– Да. Но у него есть опыт и прекрасно развитые инстинкты. Просто так залезть себе в голову он не позволит.

– Хм.

– Согласна, тут есть над чем подумать. К тому же у вампиров Либра очень хорошо развиты все защитные функции организма. Как физические, так и ментальные.

– Хм, – снова повторил Фаул. – Это многое объясняет.

– Да, я тоже думаю, что именно клановые способности уберегли Деймоса от безумия.

– Тогда есть надежда, что он и дальше не сойдет с ума.

– Именно. Но остается вся эта гнетущая его тьма, которая может разрушить не хуже безумия.

– Я не позволю! Сделаю все возможное!

– Верю. Но не упрекай себя во всех трудностях.

– Я понял вас, госпожа.

– Вот и хорошо. Пройдет какое-то время, и Деймосу снова надо будет привыкать к миру людей.

– Да. Для этого я ведь ему и помогаю! Но не встреча с людьми внушает мне опасения. Что будет, когда он встретится с другими вампирами? В особенности теми, кто принадлежит к тому же клану?

– И что же тебя… пугает?

– Его могут призывать к… своим. Деймос могущественный воин. Иметь права на такого захотели бы многие, особенно если права вроде и так есть.

– Я поняла, что ты имеешь в виду, и, уверяю, такого не будет. Не по простой приходи я попросила Деймоса принести мне клятву верности. Теперь только двое могут предъявлять на него права: ты, как партнер, и я, кому он сам присягнул. Ты же чувствуешь мой знак на нем?

– Да, госпожа.

– И остальные тоже почувствуют. И не посмеют… посягнуть. Когда Деймос поправится, то вполне может принять статус вампира-одиночки. Тем более, учитывая его возраст, это ни у кого не вызовет лишних подозрений.

– Спасибо вам, Владычица Ночи.

– Не за что. Я, так же, как и ты, заинтересована в том, чтобы Деймос мог жить среди нас. Ну, может чуть меньше тебя.

Лукавая улыбка королевы вампиров красноречивее всяких слов свидетельствовала о том, что ей известно гораздо больше сказанного вслух. Не то, чтобы Фаул сильно удивился. Улыбнувшись в ответ, он посчитал разговор оконченным и отправился искать своего партнера.

С тех пор, как Деймосу стало несколько лучше, мест, где он проводил ночи, стало больше. Например, сейчас Фаул обнаружил его в одной из просторных гостиных, где Раши пыталась объяснить суть действия особого «вампирского» взгляда на людей. Кажется, у нее даже получалось.

Фаул некоторое время наблюдал за ними из-за колонны, пока Деймос не почувствовал его взгляд. Мужчина просто обернулся и посмотрел в ответ, а потом едва заметно кивнул, словно предлагая присоединиться.

Не дожидаясь повторного приглашения, тем более следить дальше было попросту неприлично, Фаул подошел к вампирам, как можно небрежнее обронив:

– Приветствую. Чем занимаетесь?

– Да вот пытаюсь научить некоторым ментальным трюкам, – охотно пояснила Раши.

– И как успехи?

– Средне.

– А почему, для более наглядной демонстрации ты не привлекла брата? – спросил Фаул, присаживаясь рядом со своим партнером, а, с некоторых пор, еще и любовником.

– Не самая лучшая идея. Руфус – мой брат-близнец, и у нас с ним все выходит само собой. А тут надо куда более подробно, с объяснениями. Силы-то много, ее бы оформить!

– Хм. Деймос, тебя что-то смущает в этом?

– Сам принцип.

– Ты же чувствуешь, когда тебе лгут?

– Конечно!

– И что ты делаешь, чтобы почувствовать?

– Ничего. Это вроде зрения или слуха, оно просто есть.

– Понятно. Попробуем по-другому.

– Как? – тотчас заинтересовалась Раши.

– Деймос все-таки не недавно обращенный, и, наверняка, уже пользовался этими способностями, только неосознанно.

– То есть? – мужчина уже сам заинтересовался.

– Ты же охотишься ничуть не хуже нас, и после этого твои жертвы находились в привычном беспамятстве.

– Не всегда.

– Знаю. Но очень редко попадаются люди с иммунитетом против некоторых наших чар. И, тем не менее, вспомни эти ощущения с жертвой, и что ты ощущаешь при этом? Как ведет себя твоя сила?

Деймос прикрыл глаза, вспоминая, впрочем, было несложно. А вслед за этим почувствовалось и движение силы. Ухватиться за нее и «оформить» сообразно своему желанию, тоже не оказалось слишком трудно.

– Получается! – с тихим благоговением проговорила Раши.

– Да.

В этот самый момент Деймос распахнул глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Они сияли, и этот свет заполнил все, не оставив ни белков, ни зрачков. Одновременно можно было ощутить и силу.

– Как много всего! – пораженно выдохнула Раши, обхватив себя за плечи, словно мерзла.

– Много, – согласился Фаул и, коснувшись плеча мужчины, предложил: – А теперь попробуй вобрать часть этой силы в себя.

На это Деймос как-то по-особенному улыбнулся, и без труда сделал то, о чем просили.

– Поразительно! – Раши еще плохо контролировала свои восторги, а, может, просто не считала нужным делать это. – Оказывается, ты почти все умеешь.

– Возможно, – пожал плечами Деймос, спрятав силу совсем.

– Ты не устал? – поинтересовался Фаул.

– Нет, с чего бы?

– Некоторые находят подобные занятия весьма утомительными.

– Нет, ничуть.

– Похоже, и тут тебе на пользу сыграла способность к быстрому восстановлению.

– Возможно, – не стал спорить Деймос. – К тому же кое-чему меня все-таки учили. Во всяком случае, у меня не было никаких «инцидентов» в процессе освоения новых способностей.

– Совсем? – удивилась Раши.

– Да. Возросшую физическую силу контролировать оказалось не так уж и сложно, а все остальное как-то само собой получалось.

– И не было ни испуга, ни сожалений? – решил уточнить Фаул.

– Нет, почти нет. Тот, кто обратил меня… Я доверял ему, как никому другому.

– Ну, тогда он должен был тебе все объяснить, – задумчиво проговорила Раши.

– Он и объяснил то, что знал сам, – пожал плечами Деймос.

– Как так? – переспросила девушка, подтверждая свое качество – заговорить любого едва ли не до смерти.

– В жизни бывает всякое, – ответил за партнера Фаул. – Далеко не всем везет быть обращенными Владычицей Ночи.

– Знаю, – как-то сразу посерьезнела Раши. – Возможно, мы никогда не стали бы вампирами, но когда Менестрес встретила нас, мы умирали.

– Болезнь?

– Хуже. Мы же с Руфусом близнецы. Мы были обречены с рождения в жертву богам. Тогда жрецы как раз решили, что время пришло. Мы умирали от кровопотери, когда явилась Менестрес и забрала нас.

За последней фразой скрывалось явно нечто большее, но девушка замолчала, не желая продолжать рассказ, а Фаул чувствовал, что не стоит настаивать.

Чуть помолчав, Раши подхватилась с места со словами:

– Раз на сегодня мы закончили, я пойду, схожу к брату.

И ушла, прежде чем кто-либо успел что-то возразить.

– Чудная, – обронил ей вслед Фаул.

– Могло быть и хуже, – возразил Деймос.

– Я уже обещал сделать все возможное, чтобы ты переборол то, что так гложет тебя!

– Да я и не о себе. Раши могла бы просто умереть раньше или сойти с ума. Им повезло не разлучиться с братом. Я видел, как оно бывало в других случаях.

– В твоем царстве тоже совершали подобные жертвоприношения? – спросил Фаул, вспоминая, видел ли он нечто подобное в его воспоминаниях.

– Нет. Я вообще не поощрял излишнюю религиозность и тем более не допускал, чтобы она выливалась в… подобное. Мне нужны были воины, смертей и так случалось… достаточно, чтобы еще и такой… урон наносить. Можно было, конечно, предателей и прочих преступников жертвовать, но зачем? Казнь куда нагляднее.

– Наверное, соседям это не нравилось.

– Им не нравился я сам, они меня боялись. И думали только о том, чтобы предпринять, чтобы я не заинтересовался их территориями.

– Понятно.

Деймос оказался не религиозным. Для человека оно, может, и плохо, но не для вампира. Впрочем, можно было и раньше догадаться, ведь Деймос ни на словах, ни в мыслях не искал божественных кар на свою голову за содеянное, и не просил о прощении. В этом он искал собственный путь. Всю жизнь он рассчитывал только на себя, так с чего теперь меняться?

Фаулу пора было бы уже привыкнуть, что с его партнером никогда ничего не бывает обычно или просто так, но запас удивления, видимо, еще не истощился.

Чтобы покончить с неприятной темой, Фаул взял Деймоса под руку и предложил:

– Пойдем в нашу комнату?

– Хочешь заняться лечением или…

В этом «или» оказалось столько всего, что у вампира мгновенно забурлила кровь. Фаул мог только надеяться, что со временем немного попустит, и он не будет так остро реагировать на подобные предложения партнера. Пока же страсть бурлила через край.

Тем временем лечение приносило свои плоды, но медленно, очень медленно. Изменения к лучшему были ровно таковы, чтобы Фаул не отчаялся и не опустил руки.

Глава 14

Прошло почти пятьдесят лет, прежде чем вампир клана Морры признал, что опыт все-таки удался. Хотя, все равно, полного исцеления еще не было. И все-таки Деймос стал более… социален, менее угрюм, и уже больше прощал себе.

Даже меняясь, Деймос по-прежнему оставался предан Фаулу. Не из-за уз, а, кажется, по собственному почину. Они не говорили о любви и прочем таком, но Деймос явно привязался к партнеру. Да и дела порой говорят больше слов.

И вот настал момент, когда Владычица Ночи вызвала Фаула к себе для разговора. Они довольно часто беседовали, но сегодня, кажется, Менестрес была серьезнее обычного. Предложив мужчине сесть, она, после приветствия, поинтересовалась:

– Как ты находишь состояние Деймоса сейчас?

– То есть?

– Мне нужна общая картина.

Сердце вампира почему-то екнуло в нехорошем предчувствии, но он все же ответил:

– Не идеально, конечно, но гораздо лучше, чем было.

– Гораздо… Да, я заметила, что он куда меньше замыкается в себе, и почти исчезли приступы странной задумчивости, когда прошлое словно затягивает его обратно.

– Именно, – почтительно согласился Фаул, и не удержался от осторожного вопроса: – Что-то произошло?

– О, нет. Не думай, что я недовольна твоими результатами и подыскиваю нового кандидата!

Честно говоря, именно этого вампир и опасался, и теперь облегченно вздохнул. А Менестрес продолжила:

– Я же вижу, как трепетно вы друг к другу относитесь! У меня просто не поднимается рука это разрушить!

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Я вовсе не за тем затеяла этот разговор, а чтобы спросить вот о чем. Не кажется ли тебе, что Деймосу пора погрузиться в более насыщенное общество?

– Какое именно?

– Я подумываю о том, чтобы все мы вернулись в город, крупный город.

– Возможно и в самом деле пора, – задумчиво протянул Фаул. – Не век же ему прятаться ото всех. И не думаю, что это так уж шокирует его, все-таки состояние Деймоса улучшилось.

– Что ж, тогда решено. Готовимся к переезду, – удовлетворенно кивнула Владычица Ночи.

– Могу я поинтересоваться, какой город вы выбрали?

– Конечно. Рим. До него отсюда ближе всего, и там хорошо развита наша… община. Деймосу и с этим будет полезно познакомиться.

– А как к этому отнесется Димьен?

– О, с тех пор, как он покинул родную страну, прошло много времени. К тому же он из предместий, а не самого Рима. Куда важнее, что Деймос до этих мест не дошел в своей прошлой жизни.

– Вы, как всегда, правы.

– Брось. Лучше поговори со своим партнером, его стоит немного подготовить, чтобы все не выглядело просто как моя прихоть.

– Он очень уважает вас, госпожа.

– Тем более не стоит подвергать сомнению это уважение.

– Хорошо, я спрошу у Деймоса, как он относится к переезду.

– Буду весьма признательна.

Деймос не оправдал ни ожиданий, ни опасений, так как к возможному переезду отнесся совершенно спокойно, только уточнил: они в полном составе переезжают или нет.

– Мы все поедем, – немного растерянно ответил Фаул, садясь на кровать, так как разговор происходил в их комнате.

– Хорошо.

– Ты рад?

– Не то, чтобы, но это меня не беспокоит, как ты, наверняка, думаешь.

– Хм…

– Похоже, мне стоит в очередной раз напомнить, что мы все-таки ровесники.

– Я постоянно забываю, да?

– Скорее, иногда. Значит, Рим?

– Да. Ты там был?

– Нет, но слышал. Возможно, еще пара веков моего царствования, и я бы дошел до него.

– Не исключено, – согласился Фаул, пристально всматриваясь в любовника. Он так делал порой, пытаясь понять, не задел ли чем ненароком. Кажется, нет. Но Деймос вообще был не склонен выказывать недовольство.

Вот и сейчас мужчина смотрел на Фаула совершенно спокойно, а потом и вовсе притянул к себе с совсем недвусмысленными намереньями.

* * *

К переезду подошли обстоятельно, так что сборы заняли месяц. И это при том, что Менестрес забирала с собой отнюдь не все.

В путь отправились крупным караваном, на верблюдах и лошадях. Ехали, в основном, по ночам, избегая жгучего солнца пустыни. Единственным, кто относился к солнечному свету равнодушно, был Деймос. Фаула оторопь брала, когда он видел, как мужчина мог ехать некоторое время вовсе без бурнуса. Сам он закутывался так, что порой и глаз было не видать.

Менестрес, Димьен и близнецы оказались более стойкими, но, как Деймос, все-таки не рисковали. Владычица Ночи и Раши надежно защищали паланкины, мужчины же прибегали к бурнусам.

Пустыню перешли практически без приключений. Стычку с горсткой кочевников, которые разбежались, едва столкнувшись с отпором, таковым считать не приходилось. Еще Фаул все-таки умудрился обгореть напоследок, конечно, не так, как в свое время Деймос, но все-таки. Правда, партнер и не думал подтрунивать над ним, а, наоборот, отнесся очень заботливо.

После пустыни путешествие пошло куда как легче. Стали попадаться рощицы, иногда перерастающие в леса, дарившие благодатную тень, а потом был он, Рим.

Город казался просто огромным муравейником, и встретил прибывших шумом и сутолокой. Впрочем, к Менестрес здесь отнеслись более чем уважительно. Когда она выглянула из паланкина возле городских ворот, стража тотчас вытянулась по струнке и поспешно пропустила весь караван со словами:

– С возвращением, госпожа.

– Вас знают здесь? – тихо поинтересовался Фаул.

– Наслышаны. Здесь я дочь знатного римлянина, долгое время проживающая в провинции, и вот решившая вернуться. У меня здесь даже жесть вилла, на нее мы сейчас и отправимся.

– Но как? – удивился Фаул.

– Я уже говорила, что здесь очень сильная вампирская община. Я их предупредила о своем прибытии.

Вилла оказалась настоящим дворцом, уступающим в роскоши только имению Цезаря и паре вельмож, да и находилась не так уж далеко от них.

Белоснежный мрамор, колонны, мозаичный пол, роскошный сад – все по последней моде. И даже чуть больше.

– Похоже, Клемент превзошел самого себя, – усмехнулась Менестрес, огладывая свое новое жилище.

– Клемент? – переспросил Димьен.

– Да. Магистр Рима вот уже пятьсот лет.

– Серьезный срок, – заметил Фаул.

– Действительно, – согласился телохранитель и спросил снова: – Он почувствовал наше приближение?

– Зачем? Я сама предупредила его о визите. Я ведь не проверять его приехала, – улыбнулась Владычица Ночи.

Оказалось, что на вилле их ожидает и полный штат слуг. Вышколенных и предупрежденных о специфических особенностях новых хозяев. Возглавлял их вампир. На вид мужчина средних лет, седоватый, но крепкий и подтянутый. Он низко поклонился Менестрес со словами:

– Мне выпала огромная честь встретить вас и вашу свиту, госпожа. Разрешите представиться: Август. Я помощник Клемента. На время вашего визита можете полностью располагать мной.

– Весьма любезно с вашей стороны, – едва заметно кивнула Владычица Ночи. – Позже я, непременно, буду рада видеть твоего Магистра, а пока нам нужно расположиться, да и отдохнуть с дороги не помешает.

– Конечно-конечно. Слуги уже разбирают ваш багаж. Угодно ли будет вам осмотреть ваши владения?

– Что ж, пожалуй. Не хотелось бы сюрпризов.

– Хорошо, как пожелаете.

Своеобразная «экскурсия» заняла почти час, но Менестрес, да и ее сопровождающие, остались довольны увиденным. В доме все было устроено для вампиров и их удобства, причем устроено так, чтобы не вызвать излишних подозрений у окружающих. Впрочем, Рим привык к различным причудам.

Закончив с демонстрацией, Август снова раз поинтересовался, может ли он еще чем-то услужить и, получив отрицательный ответ, с трепетом поинтересовался:

– Что мне сообщить Магистру Клементу?

– Скажи, что я очень довольна оказанным приемом, и буду рада увидеть его у себя через два дня.

– Хорошо. Я немедленно передам ему ваши слова.

Вампир с поклоном удалился.

Когда их сопровождающего и след простыл, Димьен заметил:

– Весьма услужливый тип.

– Иначе и быть не могло, – ответил Фаул. – Клемент же не сумасшедший – нанести оскорбление своей королеве. Это еще по-скромному.

– Фаул прав, – кивнула Менестрес. – Это, и, правда, по-скромному. Благо, Клемент знает, как я не люблю излишних церемоний.

Руфус внимательно слушал их разговор, а вот Раши, кажется, было совсем не до этого. Она с восторгом оглядывала обстановку, заключив:

– Как тут красиво!

– Тебе нравится? – улыбнулась Владычица Ночи.

– Очень! И тут такая большая купальня! Наконец-то я вымою весь песок из волос!

– Сущее дитя, – снова улыбнулась вампирша. – Но здравая мысль в этом есть. Правда, сначала надо убедиться, что наши вещи разгружены.

– Я займусь этим, – тут же вызвался Димьен.

– Тебе помочь? – предложил Фаул.

– Не нужно. Я же не сам буду разгружать, – усмехнулся телохранитель, удаляясь.

– Раши, вели подготовить купальню.

– Хорошо, госпожа, – девушка довольно улыбнулась и умчалась исполнять поручение.

– А она сможет? Ведь язык…

Владычица ночи не дала Фаулу закончить высказывать свои сомнения, ответив:

– Вот как раз и потренируется. Руфус и Раши занимались изучением языков. Надеюсь, успешно.

– У меня пока не возникало проблем с пониманием, госпожа, – почтительно заметил Руфус. – А сестре языки даются лучше, чем мне.

– Вот и отлично, – кивнула Менестрес. – Деймос, а как с тобой?

– Нормально. Этот язык для меня не проблема.

– Хорошо.

– Сколько же ты вообще знаешь языков? – спросил Фаул.

– Много. Всех народов, которые стали моими, еще языки соседей. В разной степени.

– А как с чтением и письмом? – поинтересовалась Владычица Ночи.

– У многих этого не было вовсе. Но греческий знаю.

– Отлично. Тогда тебе будет легче освоить местную письменность, – кивнула Менестрес. – Я и Фаул, да и остальные, поможем. К тому же пора тебе приступить к изучению и нашего языка.

– Нашего? – недоуменно переспросил Деймос.

– Люди на нем не говорят очень давно, но мы помним и храним. К тому же полезно иметь подобное преимущество.

– Мне будет очень интересно его изучить, – ответил мужчина. – Я правильно понял, что, находясь здесь, мне следует заняться своим обучением?

– Лучшего места сложно было бы найти. Но хочешь ли ты этого?

– Хм. Пожалуй, было бы интересно.

– Вот и отлично. Но это потом. Сейчас нам всем, в самом деле, не помешает отдохнуть.

Римляне не страдали излишними предрассудками, поэтому купальня была общей, при том, что ее размеры поражали воображение. В другое время вампиры, возможно, и замешкались бы, но возможность смыть с себя дорожную грязь, пересилила все остальное, и Менестрес велела не забивать голову глупостями, первой направляясь к мраморному бассейну.

Впрочем, королеве вампиров абсолютно нечего было стыдиться. С таким-то телом! Кажется, только Деймосу удалось остаться абсолютно невозмутимым.

Вскоре уже все залезли в бассейн, наслаждаясь теплой водой, и в кои-то веки позволяя слугам позаботиться о себе.

Через час активных омовений вампиры оказались уже в другом бассейне. Все обладатели бледной кожи даже чуть порозовели. Руфуса и Раши, правда, это не касалось, а кожа Деймоса все еще сохраняла мягкий золотистый оттенок.

– Ты почти как мы, – заявила Раши. – Но ты ведь не из наших краев. Как так?

– Перед тобой наглядный результат того, что будет, если обгореть на солнце, – пояснила Менестрес.

– Но он ведь тогда был совсем черным.

– Обгоревшая кожа сошла, но своеобразный загар впечатался гораздо глубже, к тому же Деймос сам по себе смуглый. Так что с таким цветом кожи он проходит несколько веков.

– Я и раньше был не намного светлее, – признался Деймос.

– Но ты ведь почти всегда пренебрегал осторожностью и с первых дней бывал на солнце, – ответил Фаул.

– Мне это не доставляло никакого дискомфорта, – пожал плечами мужчина.

– Даже в пустыне? – ошеломленно спросила Раши.

– Там я не очень хорошо помню.

– Понятно.

Никто не стал настаивать или выспрашивать больше, чем Деймос готов был рассказать об этом. Даже Раши не стала углубляться в тем, тем более нашла другую, не многим лучше. Подплыв поближе к Деймосу, она воскликнула:

– О, у тебя столько шрамов!

– У него была бурная человеческая жизнь, – ответил Фаул, желая избавить партнера от лишних разговоров.

– В самом деле? Но столько шрамов! Особенно на спине!

– Оружие имеет обыкновение оставлять следы, – пожал могучими плечами Деймос.

– А тебя, что, не лечили?

– По-разному бывало.

– Но такие раны… это же очень больно! – не унималась молодая вампирша.

– Когда как, – еще одно пожатие плеч. Деймос вовсе не собирался раскрывать подробности своего детства. Он и так делал это достаточно.

– Путь воина не устлан цветами, – постаралась объяснить Менестрес.

– Это я уже поняла, да и сама видела.

– Тем более.

После этих слов в купальне повисло молчание, но не напряженное, а словно всех утомили разговоры. Деймос откинулся на бортик бассейна, прикрыв глаза. Рядом, почти в такой же позе, застыл Фаул. И словно невзначай, приобнял партнера за талию. Деймос сделал вид, что не заметил, но и отстраняться не стал.

Вампиры не меньше часа нежились в купальне, потом появились слуги с одеждой по последней римской моде.

Новый наряд удивительно шел Менестрес. Впрочем, кажется, не было такого платья, которое ее бы испортило. Но сейчас ее так же легко можно было принять за знатную римлянку, как некоторое время назад за персидскую царевну.

С Руфусом и Раши дела обстояли хуже, но римлянин мог позволить себе сколь угодно экзотических сопровождающих.

Для Димьена новая одежда вообще была родной, Деймос отнесся к новому облику почти равнодушно. Он до сих пор не любил лишнюю одежду, выходящую за пределы необходимого. А вот Фаулу стало немного дискомфортно. Слишком много голого тела при весьма солнечном климате. Но наличие плаща позволяло смириться с действительностью. Хотя необычный для этих мест цвет волос сразу выделял его из толпы. Но Владычица Ночи осталась довольна, заключив:

– Что ж, получились вполне благопристойные римляне, особенно если учесть нашу легенду, что в самом Риме мы бывали лишь раз или два.

– Нам придется общаться с местной знатью? – поинтересовался Фаул.

– Вполне возможно. Нам нужно поддерживать свой образ. Но сначала встреча с Магистром Города.

– А до нее? – спросила Раши.

– До нее – отдыхать с дороги и пытаться вникнуть в местные особенности. А то в пустыне вы у меня совсем одичали.

В качестве «питания» Клемент предоставил Владычице Ночи и ее свите целый отряд молодых, сильных рабов и рабынь. Обычная вежливость, которую Менестрес не стала отвергать. Тем более рабам не собирались причинить вреда. Кормление вампира связано с удовольствием и для жертвы. Иначе на Детей Ночи давно открыли бы охоту.

Вот только Деймос отнесся к подобной «пище» без энтузиазма. И вел себя с ней очень осторожно и настороженно. Конечно, это напряжение не утаилось от Фаула, и, как только они остались вдвоем, он спросил:

– Как ты? Что-то произошло?

– Все нормально.

– Я чувствую твое беспокойство. Это из-за утоления жажды?

Деймос неопределенно передернул плечами, но его партнер не собирался так просто сдаваться. Он подошел к мужчине и обнял его сзади, благо рост позволял упереться подбородком в плечо, так что губы оказались как раз напротив уха. Этим Фаул и воспользовался, тихо проговорив:

– Нет ничего странного или постыдного в том, что тебе пока не по вкусу… охота. Можешь попросить Менестрес заветный кубок. Уверен, она не откажет.

– Пока? Ты так уверен, что пока?

– Да. Ты ведь все-таки утолил жажду, и делал это раньше, до пустыни.

– Делал. Но я прекрасно знал, что будет, если не есть. Каким безумным животным можно стать.

– Значит, ты контролировал свои действия.

– В какой-то мере.

– Это замечательно. А с твоим чувством вины мы попробуем справиться.

– Тебе мало всего остального?

– Неважно. Ведь одно связано с другим.

– Не знаю. Я плохо разбираюсь в таких вещах.

– Зато разбираюсь я. Не позволяй чувству вины победить тебя еще и в этом. Тем более причин никаких нет. Наши жертвы не страдают, а получают удовольствие. В нашей слюне во время кормления выделяются определенные… ферменты дарящие людям состояние эйфории. Большинство и не заметят, что ты что-то берешь взамен. Неужели ты никогда этого не чувствовал?

– Чувствовал, конечно. Но все равно…

– Так попросить Менестрес?

– Не нужно. Я попробую заново привыкнуть… так. Не могу же я постоянно от кого-то зависеть в таких важных вещах.

– Ты молодец.

Фаул постарался, чтобы в его голосе не прозвучало ничего лишнего. Например, опасение, что когда Деймос сочтет себя восстановившимся, то уйдет, а он… Нет, об этом сейчас лучше вообще не думать, иначе партнер может и догадаться. Лучше предложить:

– Пойдем отдыхать.

– Да мы и сейчас, вроде, не заняты.

– Ты понимаешь, о чем я.

– А. В этом доме?