Текст книги "Огненный Хранитель: Путь к возрождению"

Автор книги: Алия Якубова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3. Любопытная невольница

Поначалу к Зариме заходил только Интар. Но регулярно, сразу после пробуждения. Ранее за ним не замечалось подобного постоянства.

Новость о странном жильце тем временем взбудоражила весь дом. И, совершенно естественно, что достигла ушей наложниц Интара.

Официальных жен у хозяина дома не было, да он к этому и не стремился. Но взрослому мужчине нельзя без женщин, это породит кучу слухов и домыслов, поэтому он взял в дом двух наложниц. Из-за постоянных разъездов Интар не баловал их своими частыми визитами, зато из каждого «путешествия» привозил им богатые подарки.

Девушки, умирая от любопытства, сначала пытались разузнать о Зариме от слуг, но те, памятуя волю хозяина, были немногословны. Лишь сказали имя, и что юноша слеп.

Именно последнее известие подтолкнуло младшую наложницу к действиям. Совсем еще девчонка, она часто шла на поводу любопытства.

И вот, улучив время, когда Интар покинул дом, девушка тщательно завернулась в покрывало и прокралась по коридору в комнату таинственного юноши. Она едва не захлопала в ладоши от радости, когда выяснилось, что дверь не заперта, но вместо этого поспешно скользнула внутрь.

Комната встретила ее таинственным сумраком и задернутыми шторами на окнах, от чего становилось не по себе. Девушка шла очень маленькими шажками, чтобы не споткнуться, ведь до этого почти не выходила с женской части дома. Уж одна-то точно.

Девушка, решив, что в первой комнате никого нет, уже приоткрыла дверь в спальню, когда услышала довольно доброжелательный и очень красивый голос:

– Кто вы?

Ойкнув, девушка едва не подпрыгнула, резко обернулась и споткнулась о пуфик. Упала бы, но ее подхватили изящные, но очень сильные руки. Несомненно мужские. Они же заботливо усадили на диван и даже обложили подушками для удобства, и тот же голос спросил:

– Не ушиблись?

– Нет. Со мной все в порядке.

– тогда, может, ответите, кто вы?

– Малиша, – выдохнула девушка, опустив голову.

– Красивое имя, – девушке почему-то показалось, что собеседник улыбается, хотя густые сумерки позволяли видеть лишь закутанную во что-то фигуру. И так хотелось разглядеть побольше! А хозяин комнат словно прочел ее мысли, сказав: – Вам, наверное, темно. Я сейчас.

Зашуршала ткань одежд и подошв тонких туфель, потом, едва ли не сразу, замерцали, разгораясь, сразу пять или шесть огоньков масляных ламп. Девушка даже не успела подумать, как это он так быстро?

Едва глаза привыкли к свету, как Малиша отыскала таинственного собеседника, тем более он стоял совсем рядом. Довольно высокий, стройный, правда точнее определить очертания фигуры мешало такое же покрывало, как и у нее. Лишь расцветка другая. Оно довольно сильно скрывало лицо, оставляя открытыми лишь глаза. И правда слепой. У девушки вырвался удивленный вздох, а собеседник тотчас спросил:

– Неужели я напугал вас?

– Нет, просто… А как вас зовут? Вы – Зариме?

– Да, – легкий кивок. – И можно без «вы».

– Хорошо.

– Ты здесь живешь?

– Да. На женской половине.

– Невольница господина?

– Как… А вдруг дочь?

– Нет. Я чувствую ложь. К тому же дочь Интара несла бы больше его запаха.

– Прости, ты о чем?

– Наверное, тебе это не очень понятно. Просто у меня очень хорошо развито обоняние.

– Как у собак?

– Почти, – теперь он точно улыбался! Малиша решилась спросить:

– А ты… невольник?

– Нет. Мне сказано, что нет.

– Тогда почему ты носишь покрывало?

– Мне так нравится. Не хочу, чтобы все видели мое лицо.

– Почему? Оно изуродовано?

– Нет, – теперь Зариме уже тихо смеялся. – Откуда такие мысли?

– Ну… Мужчине не пристало скрывать свое лицо, если он не невольник, – назидательно пояснила Малиша, теребя кисточку подушки.

– На самом деле существует еще много причин. Например, это может быть обычаем моей родины.

– А где она?

– Не помню. Но к примеру. Кстати, об обычаях, тебе ничего не будет из-за того, что ты пробралась в комнату мужчины?

– Ну, раз ты слеп, то не можешь оскорбить меня взглядом.

– Да, но я не евнух, – обронил Зариме и с улыбкой наблюдал, даром что слепой, как лицо девушки заливает краска, так что даже под покрывалом видно. Наконец, юноша сжалился, заявив: – Мне нет смысла тебя выдавать. Хотя тебе следовало быть осмотрительнее. Девушка лишь кивнула, опустив голову.

– Так зачем ты пришла ко мне? – мягко поинтересовался Зариме.

– Я хотела… просто… О тебе столько говорили!

– И что же именно?

– О, самое разное. Что хозяин решил нас оставить и приобрел тебя, или что ты подарок, или сын какого-нибудь родственника, а может, и его собственный сын.

– У вас в этом доме очень богатая фантазия, – тихо засмеялся Зариме. – И ты пришла, чтобы проверить, или подослал кто?

– Нет, никто не подсылал, – испуганно залепетала девушка.

– Верю, – юноша улыбнулся, чуть развернув покрывало.

Малиша подумала, что, когда тебе так улыбаются, ты готов для этого человека на многое. Никогда еще не доводилось видеть настолько теплой улыбки. Даже странно видеть ее у калеки.

– Что-то не так? – решил нарушить повисшую тишину Зариме. – Ты затихла.

– Нет, все нормально. Я просто задумалась.

– О чем же? – девушка подумала, что еще одна такая улыбка, и она просто растает. А лицо у него очень приятное. Зря говорили, что он похож на девушку. Вслух же сказала:

– Да так… Ты совершенно не выглядишь несчастным.

– А должен? – удивился Зариме.

– Ну… ты слепой…

– Я слеп с рождения, Малиша. И научился жить не замечая этого. Это… не такое уж большое упущение. Зато я могу видеть внутренним зрением.

– Как это?

– Сложно объяснить. Если я скажу, что в основном опираясь на чувства, так понятно?

– Вполне. А тебя не… беспокоит, что ты оказался в этом доме?

– Почему?

– Ну… Всегда страшно идти в дом нового господина. Я целый день проревела, когда меня купили. Но потом познакомилась с господином и успокоилась.

– В самом деле?

– Он замечательный! Не жестокий. Щедрый и добрый. Такие редко бывают. Так что не бойся.

– Я не боюсь. Все будет так, как должно быть, – просто ответил Зариме.

– Ты интересный! – призналась Малиша. – Чем-то похож на моих братьев. Правда я их уже плохо помню. Я теперь мало с кем общаюсь, сам понимаешь. Я невольница.

– Понимаю.

– А можно к тебе приходить? Ты не против?

– Приходи, если разрешат.

– Я тихонечко.

– Что ж…

Этому замыслу не суждено было сбыться, так как наступило суровое разоблачение. Дверь отворилась, вошел слуга с ужином для Зариме, и едва не перевернул поднос, когда увидел гостью, замершую, как кролик перед удавом.

Аккуратно поставив ношу на столик, слуга цепко схватил девушку за руку, воскликнув:

– Малиша, как можно! Как ты посмела прийти к мужчине без должного сопровождения!

– Он же слеп.

– Он мужчина! Что скажет хозяин? Нас всех накажут из-за тебя! Тебе-то уж точно наказания не избежать! Паршивая девка.

Слуга уже готов был ударить девушку, но его рука оказалась перехвачена и сжата, словно тисками. Кто мог подумать, что у Зариме такая стальная хватка! А тот гневно хмурил брови. Покрывало размоталось и стекло к ногам, обнажая гибкий стан, в который Малиша просто впилась взглядом.

– Не думаю, что она так уж провинилась, – заметил Зариме. – Во всяком случае, не господин ли должен решать участь своих слуг и рабов?

Слуга растерялся. Никто еще не знал толком, как держать себя с этим юношей, поэтому дерзость была чревата, но его слова…

Кажется, эта дилемма не поддавалась решению, но тут сам Интар вошел в комнаты Зариме, поинтересовавшись:

– Что за странный шум?

Слуга тотчас выпустил девушку и почтительно склонился, Малиша пала ниц перед господином, залепетав:

– Простите! Простите меня! Я знаю, что не должна была так поступать! Господин…

– Встань, – велел Интар, а когда та подчинилась, спросил: – Если ты знала, что нельзя, то почему ты здесь? В его голосе не было гнева, скорее желание пожурить.

– Я… я хотела просто…

Видно, что Малише сложно сказать правду, а солгать она не осмеливается. Зариме это понимал, Интар тоже, поэтому решил не мучить девушку, сказав:

– Ладно, ступай к себе. Я не сержусь. Иди.

– Спасибо, господин! – Малиша благодарно коснулась лбом руки Интара и кинулась к двери, а тот велел слуге:

– Хасим, проводи ее. Только проводи. Слуга склонился в поклоне и вышел, а Интар не удержался от комментария:

– Совсем еще девчонка!

Зариме лишь улыбнулся, накинув на плечи упавшее покрывало, но не закутываясь в него, как обычно.

– Ее ведь сюда любопытство привело, – продолжил Интар. – Не думаю, что у нее в голове было что-то другое.

– Так и есть, – кивнул юноша.

– Ты-то оправдываться не собираешься? – с легким интересом.

– Зачем? Вы же и так все видели. Мы просто разговаривали, пока не вмешался слуга. Но если вам это неугодно…

– Нет, ничего страшного. Тебе же нужно общаться, а я не могу уделять тебе много времени. Ничего страшного не случится, если тебя будет навещать Малиша, да и Наргис тоже.

– Мало кто разрешил бы подобное, – осторожно заметил Зариме.

– Мне все равно. В моем доме будет так, как я скажу, – пожал плечами Интар. – А недовольные посчитают это причудой европейца, не более.

На это Зариме лишь согласно кивнул. Его господин тем временем удобно устроился на диване и похлопал по месту рядом, говоря:

– Садись. В ногах правды нет.

Юноша тотчас свернулся на уголке дивана, подобрав под себя ноги. «Как змейка» – подумал Интар. Ему снова нестерпимо захотелось дотронуться до Зариме, перебрать эти удивительные волосы. Ощутить запах этой бархатистой кожи, ее вкус…

Интар поспешно оборвал себя, пока мысли не зашли слишком далеко. Он не понимал, что же такое происходит. Интар не помнил, чтобы за всю долгую жизнь его тянуло к кому-либо так сильно. И не мог утверждать, что влюбился – тогда все было бы проще. Нет, эта тяга… Словно между ними двумя завязали ниточку – и стоит отдалиться, как она натягивается, притягивая обратно. Интар заподозрил бы колдовство, но, прекрасно чувствуя такие вещи, понимал, что дело не в этом.

Зариме казался таким загадочным, и, в то же время, таким открытым, мягким. Рядом с ним ощущался неповторимый уют. И уже казалось неважным, что его просто нельзя прочесть. Все попытки как на стену наталкиваются.

Думая, Интар разглядывал юношу, и тот почти сразу повернулся к нему и улыбнулся, словно видел. Интар даже спросил, откуда он узнал. Зариме просто пожал плечами, проговорив:

– Я же говорил, у меня хорошие слух и обоняние. Я чувствую, когда на меня смотрят и не только.

Интар ему верил, ходя подобные… свойства служили источником некоторого беспокойства. Посчитав это излишней бдительностью, мужчина решил сменить тему, спросив:

– Тебе, должно быть, скучно здесь. Может, что-нибудь нужно?

– У меня все есть, – все с той же улыбкой.

– Наверное, к тебе стоит приставить слугу порасторопнее, чтобы помогал.

– Воля ваша, но я могу справляться и сам.

– Ты не раз доказывал это, – Интар позволил себе улыбнуться. – Но я хочу облегчить тебе жизнь.

– Все хорошо, правда.

– Ладно. Но слуга не повредит. Сам выберешь при случае. Зариме смиренно кивнул.

– И сам я постараюсь заходить все же почаще, – при этих словах на лице юноши отразилась искренняя радость. Интар все-таки не удержался, убрал прядь, упавшую на глаза Зариме, обронив: – Что же мне с тобой делать?

Глава 4. Скрытые таланты.

Интар сдержал слово, и его визиты стали ежедневными. Казалось бы, как можно занять слепого? Но Зариме оказался замечательным слушателем, причем он не только слушал, но и понимал. Далеко не сразу Интар понял, что его «приобретение» обладает острым умом и цепкой памятью. Вкупе с остальными своими качествами он мог быть опасен, хотя сам, похоже, не осознавал своей силы.

Помимо этого с Интаром Зариме оставался чрезвычайно кроток, а вот к остальным относился отстраненно, но страха не было ни к кому. А Интара продолжал волновать этот юноша, хотя, идя в эти комнаты, он старался утолить все виды жажды. Но тяга не проходила, и дело вовсе не облегчало то, как Зариме льнул к нему.

Однажды, когда они вдвоем устроились в гостиной Интара (Зариме очень любил садиться прямо перед камином, как можно ближе к огню), и он читал что-то вслух, сидя в кресле, Зариме положил голову ему на колени.

Еще толком не осознав этого, Интар запустил пальцы в огненную гриву, лаская, перебирая волосы. Но, осознав, тотчас отпрянул со словами:

– Тебе не стоит так делать!

– Почему? – недоуменно и, кажется, немного обижено.

– Я могу не справиться с собой и навредить тебе, – черт, ну почему же он так повернул голову, что взгляд сам соскальзывает на пульсирующую на шее жилку?

– Не думаю, что это возможно, – снова улыбка.

– Похоже, ты слишком самоуверенный мальчишка! – тут бы и оттолкнуть дерзкого, но рука просто не поднимается.

– Нет, просто гораздо выносливее, чем кажусь. Разве вам настолько неприятно мое присутствие?

– Дело не в этом.

– Как бы там ни было, я готов принять вас любым.

Такой вот загадочной фразой был исчерпан этот разговор, и, как ни странно, не породил отчуждения, скорее наоборот. Поэтому продолжились визиты Интара и разговоры на самые разные темы, и Зариме все чаще клал голову ему на колени.

Как-то незаметно в беседах Интар стал затрагивать собственные дела, и очень удивился, когда услышал от Зариме совет. Удивился не дерзости, а мудрости. Уже в который раз Интар задумался, в каких же условиях вырос этот юноша, кто были его учителя. Особенно когда выявились поразительные способности Зариме в математике. Это была просто его стихия, хотя читать он не умел, и отсутствие зрения накладывало определенные ограничения.

Но Зариме никогда не жаловался и, похоже, вообще не воспринимал свою слепоту, как недуг, не позволяющий нормально жить.

И все-таки нечестно было ограничивать жизнь парня только этими визитами да разговорами с ним и домочадцами. Поэтому в один из вечеров, рассеянно перебирая алые локоны, Интар спросил:

– Тебе, наверное, здесь очень скучно.

– Мне не может быть скучно с вами.

– Но большую часть времени ты сидишь здесь один.

– Это не страшно. К тому же ко мне приходит Малиша, и Наргис тоже.

Да, похоже, они очень сдружились с младшей наложницей. А Наргис… эта умудренная жизненным опытом тридцатидвухлетняя женщина, кажется, решила взять полную опеку над Зариме и окружить заботой, как мать. Интар знал, что она хотела подарить ему ребенка, и очень переживала, что не выходит, пока он не объяснил, что дело вовсе не в ней, а в нем самом. А сейчас Интар согласился с юношей:

– Не страшно. Но и хорошего мало. Хочешь, я буду брать тебя с собой?

– Да, – тихое, но твердое.

– Конечно, не на все встречи. И все-таки тебе полезно выходить из дома. К тому же можешь быть моими лишними ушами.

– Все мои таланты к вашим услугам.

– Но тебе придется одеваться соответственно, – заметил Интар, окинув юношу внимательным взглядом.

– На все ваша воля, но мне бы хотелось скрыть лицо.

– Хм. Мне непонятно это твое желание. Но я подумаю, что можно сделать.

– Спасибо.

«Проклятье! – подумал Интар. – От этой улыбки хочется бежать куда подальше, ведь она одна способна пробить брешь в тщательно возведенном самоконтроле! И все-таки, чтобы увидеть подобное снова, не жалко пожертвовать и сотней золотых».

Подобные желания казались весьма странными, даже если отбросить тот факт, что их вызывал юноша. Ощущалась какая-то неправильность происходящего, и в то же время чувство, что по-другому и быть не может. А также страх, что в какую-нибудь из ночей он не сможет удержать свою жажду, и тогда… Нет, об этом лучше вообще не думать и не представлять. От греха подальше.

Уже на следующий день портной со своими подмастерьями снимал с Зариме мерки. А всего через пару дней заказ был готов. И не один наряд, а пять – на все случаи жизни. Интар вовремя вспомнил, что у его подопечного из одежды толком и нет ничего, и решил восполнить это досадное упущение.

Кажется, из всех одежд Зариме более всего приглянулся бурнус жителя пустынь. Белый, как снег, которого здесь отродясь не видели, с алой оторочкой, алым же подобием тюрбана (весьма облегченного), концом которого можно было так закрыть лицо, что и глаз-то толком видно не будет. Бурнус дополнялся всем необходимым: шелковыми рубашкой и шароварами, расшитым золотом поясом, сапогами из мягчайшей кожи, а также кинжалом. Войдя вечером, Интар первым делом поинтересовался у юноши:

– Ну, как тебе наряды? Я постарался учесть твои пожелания, – и тут же спохватился: – Прости, я не хотел…

– Вам не за что извиняться. Ткань и покрой чудесные. Спасибо.

– Тогда одевайся. Не будем откладывать твою первую прогулку.

С этими словами Интар позвал слуг и велел им помочь юноше переодеться в то, во что он пожелает. Те со всех ног кинулись исполнять поручение. В считанные минуты халат и шаровары слетели с Зариме, обнажая золотистую кожу. Интар отметил, что юноша не так хрупок, как показалось на первый взгляд. Телосложение гибкое, а под кожей перекатываются вполне рельефные мускулы. Еще одна странность – на теле ни единого волоска.

Поняв, что рассматривает, мужчина шумно вздохнул и, наверное, впервые вознес хвалу богам за то, что юноша слеп и не может видеть этого жаркого взгляда, почти с грустью наблюдающего, как красивое тело скрывается под слоями ткани. Под конец Интар собственноручно застегнул на Зариме пояс с кинжалом, сказав:

– Вот, теперь ты готов. Как, в седле держаться умеешь?

– Не знаю, – легкое пожатие плеч.

– Что ж, ладно, я тебя научу. А пока поедешь в одном седле со мной, – мужчина пожалел, что здесь не в ходу кареты, паланкины ему не нравились из-за медлительности.

– Хорошо, – кажется, юноша даже доволен этим фактом.

Взяв Зариме под руку, Интар направился к конюшне. Зная норов своего коня, мужчина решил сначала познакомить их. Но, к удивлению Интара, при приближении Зариме конь повел себя несколько странно: сначала полез знакомиться, позволяя чужой ладони ласково пройтись по храпу, потом встал, как вкопанный. Сам юноша доверчиво протянул мужчине руку, помогая втащить себя в седло.

Медленной рысью они выехали за ворота, и город принял их в свои объятья. Пользуясь тем, что вечерние улицы малолюдны, конь сам убыстрил бег почти до галопа. Зариме это ничуть не взволновало. Его даже не потребовалось придерживать сильнее. Юноша словно врос в седло перед Интаром. Даже не верилось, что у него совершенно нет опыта верховой езды.

Для первого раза Интар решил свозить Зариме к морю. Там в такое время почти безлюдно, если не соваться в портовую зону, – то, что нужно для юноши, слишком много времени проведшего в четырех стенах. Конечно жаль, что он ничего не увидит – пейзажи здесь прекрасные, но сам Зариме ничуть не переживал по этому поводу.

Они спешились почти у самой водной кромки. Зариме жадно вдыхал морской воздух. Прислушивался к гулу моря, но держался на почтительном расстоянии от пенных волн. На вопрос Интара – к чему такие опасения, юноша понуро ответил:

– Не люблю воду. Она холодная и чужая.

– Море может быть теплым, как молоко.

– Не для меня, – вздохнул Зариме, плотнее укутываясь в бурнус.

– Ты не заболел? – всерьез обеспокоился Интар, сделал шаг ближе и пощупал юноше лоб. Кажется, тот сам подставился под руку. – Горячий, – констатировал мужчина. – Очень похоже на жар.

– Нет, все в порядке, – возразил Зариме. – Просто я всегда такой. Я же вырос в пустыне.

Тут Интару было нечего возразить. Потомственных бедуинов он как-то не щупал. Поэтому сказал:

– Что ж, тогда завтра просто поедем в гости. А сейчас домой.

– Хорошо.

Зариме легко и непринужденно поймал узду коня и протянул ее Интару. Тот взял, и уже помогая юноше забраться в седло, спросил:

– Ты раньше ездил на лошади?

– Нет, только с вами.

– И не боишься?

– Чего?

– Хотя бы моего коня.

– Зачем? Он же хороший!

Словно в подтверждение своих слов парень потрепал конскую холку, и конь довольно заржал. Интар лишь хмыкнул. Он прекрасно помнил, как эта черная бестия до смерти забила копытами неудавшегося конокрада. Хороший, как же! Из конюхов, кажется, только один его не боится.

Интару стало интересно, распространяется ли это странное взаимопонимание только на этого коня или на всех животных? Как-нибудь можно проверить. А сейчас покрепче прижать к себе это изящное тело, чтоб из седла не выпал.

Глава 5. Купец, ведро воды и камин.

Интар сдержал обещание. С первыми вечерними сумерками следующего дня они сидели на шелковых подушках за столом в доме купца Селифа. Тот, конечно, пригласил Интара не только из-за радушия, но и надеясь в дружеской обстановке обтяпать очередную сделку. Весьма солидную, сулящую крупную прибыль, если договориться именно с этим высоким гостем.

Зариме Интар представил как своего племянника, на что купец многозначительно улыбнулся в бороду, а вот два его сына четырнадцати и шестнадцати лет ничего не заподозрили. Но Селиф не был бы купцом, если бы не умел держать язык за зубами. А все знали, что с Интаром шутки плохи.

Пока старшие общались, парни пытались разговорить Зариме. А тот не слишком жаждал общения, отвечая неизменно вежливо, но односложно и без заинтересованности. Правда молодых людей это не останавливало. Они продолжали сыпать вопросами:

– Почему ты не откроешь лицо? Ты ведь не женщина! А песчаной бури здесь нет.

– Мне так удобнее.

– Почему? – младший и от того более непосредственный.

Зариме, не зная, что ответить, поднял голову. На его лице застыло недоуменное выражение. Юноши пристально вгляделись в скрытое тканью лицо, пытаясь различить хоть что-нибудь. Две пары глаз столкнулись с одной, ничего не выражающей. Старший понял первый и отшатнулся, воскликнув:

– О, боги! Ты слеп!

Эта фраза, сказанная слишком громко, заставила обернуться Селифа и Интара. Последний холодно поинтересовался:

– Какие-то проблемы?

– Убогие не должны сидеть с мужчинами за одним столом! – снова младший.

– Как решат старшие, так и будет. И младшим лучше помолчать, лишний раз не демонстрируя свою невоспитанность! – поспешил замять конфликт Селиф. – Доблестный Интар, прошу простить их. Видимо, мать излишне избаловала. Поверь, они будут надлежаще наказаны! – гневный взгляд в сторону сыновей.

Старший потупил взор, а вот младший, похоже, затаил обиду. Но до конца ужина больше никаких происшествий не было. Сыновья Селифа молчали, лишь обмениваясь взглядами и демонстративно игнорируя Зариме. Последний, кажется, был только рад, что его не втягивают в пустые разговоры.

Наконец, ужин завершился, а вслед за ним и беседа за чашечкой кофе. Интар стал прощаться в изыскано-витиеватой манере, Селиф разливался соловьем, и это грозило затянуться. Но положение спас слуга, доложивший, что лошади готовы. Тогда Интар сказал Зариме:

– Иди к лошадям, я сейчас выйду.

– Хорошо.

– Сможешь сам? – почти мягко.

– Да.

Юноша вышел, ни разу не споткнувшись, и безошибочно найдя нужную дверь. Шел уверенно, и спустившаяся ночная мгла не была ему помехой

– Он вовсе не похож на беспомощного слепца, – удивленно заметил купец.

– Правда, – согласился Интар. – У Зариме очень хорошие навыки.

Селиф, окрыленной радостью свершившейся сделки, согласно закивал и снова рассыпался в извинениях, пожеланиях и прощаниях. Это уже изрядно утомило Интара, и он думал, как бы уже откланяться, когда со двора раздался короткий вскрик. Тотчас, забыв обо всем, мужчина кинулся туда, рискуя уничтожить все на своем пути.

Зариме лежал на земле, все еще сжимая поводья коня, нервно переступавшего и фыркающего, причем в опасной близости. На юноше, похоже, сухой нитки не было, а рядом валялось перевернутое колодезное ведро.

Интар кинулся к Зариме, испугавшись, что конь просто заденет его копытом или уже задел, а, добежав, подхватил на руки запутавшееся в мокром бурнусе дрожащее тело. Юноша дрожал так, что зубы стучали, глаза крепко зажмурены.

Селиф суетился вокруг, пока Интар проверял, дышит ли Зариме. Тот дышал и, приоткрыв ставшие белыми, как мел, губы, прошептал:

– Холодно. Очень холодно!

А Селиф одновременно интересовался здоровьем юноши и объяснял, что это недоразумение: Зариме пытался сесть на коня, когда тот резко отпрянул, толкнув неудавшегося всадника, а юноша опрокинул на себя ведро воды.

Похоже, здесь не обошлось без младшего сына купца, который поспешно скрылся в доме, но Интар едва ли слышал все эти излияния, бережно закутав Зариме в свой плащ. Забрался в седло, не спуская юношу с рук и демонстрируя при этом просто нечеловеческую ловкость. Миг спустя они скрылись за воротами. Причем взбунтовавшийся конь вел себя тихо и покорно, словно чувствовал вину.

Интар ворвался в собственный дом подобно смерчу, переполошив и подняв на ноги всех слуг, ничуть не делая скидку на столь позднее время, и тут же сыпля приказаниями:

– Немедленно приготовить горячую ванну! Принести сухую одежду! Подать подогретое вино! Протопить комнаты Зариме, – и совсем другим, мягким голосом тому, кого все еще бережно сжимал в руках: – Сейчас. Сейчас мы тебя согреем.

Купальня встретила их полная жарким паром. Не замечая ничего, Интар поспешно сорвал с юноши мокрую и поэтому ужасно непослушную одежду. Зариме все еще дрожал крупной дрожью. Но стоило его подтолкнуть к воде, и та лишь слегка коснулась пальцев ног, как юноша отпрянул практически в ужасе, воскликнув:

– Нет! Холодно!

– Что ты! Попробуй, вода очень теплая, почти горячая! – попытался убедить его Интар.

– Нет! – отчаянно мотнув головой. – Нет!

– Ну же! Обещаю, ты сразу согреешься, – мужчина все еще пытался настоять на своем, суетясь, как заботливая мать.

– Нет! – почти испуганно прижавшись к широкой груди Интара. – Можно… можно мне к камину?

Камин был только в покоях хозяина дома. Остальные комнаты по здешнему обычаю отапливались жаровнями. Беспокоясь, что юноша, окончательно продрогнув, просто простудится, Интар сдался, решив больше не настаивать, и проговорил:

– Ладно, идем.

Но, прежде чем выйти, Интар тщательно обтер Зариме и закутал в плотное покрывало – чтобы окончательно не замерз. В комнате, не слушая никаких предупреждений, юноша улегся как можно ближе к ярко пылающему пламени. Так что Интар невольно склонился над ним, убирая волосы и предупреждая:

– Осторожнее! Ты же себя подпалишь!

– Нет, – почти промурлыкал Зариме, позволяя покрывалу развернуться и соскользнуть на пол, так что отблески огня заиграли на голом теле. На миг показалось, что татуировка на спине вот-вот оживет. Юноша только потянулся, проговорив: – Как же тепло!

Интар сглотнул и отпрянул, только сейчас осознав всю невольную соблазнительность этой картины. Жар. О да! Он поднимался по его телу, пробуждая жажду и потаенные желания, дремавшие, покуда мужчина был обеспокоен жизнью и здоровьем своего подопечного.

Слуга принес подогретое вино, и, поставив поднос на столик, быстро удалился. Деликатность, воспитанная годами службы. Сейчас Интар был готов ее проклясть. Пришлось напомнить себе, кто здесь хозяин дома, обуздать чувства, встать и налить Зариме вина. Парню и так сегодня досталось, а тут он еще.

Зариме попытался повернуться и неловко принять кубок, но при этом чуть не опрокинул все на себя. Пришлось поить. Снова благодаря богов за то, что юноша слеп и не видит его горящего взгляда. А Зариме пил маленькими осторожными глотками и даже смежил веки, хотя, кажется, на губах играла улыбка, а на щеках появился румянец.

– Похоже, ты уже засыпаешь, – Интар и сам улыбнулся, убирая кубок.

– Не совсем, – слабо мотнул головой Зариме, так что мужчине опять пришлось ловить его длинные волосы, чтобы те не попали в камин.

– Так ты точно скоро прожаришься! – усмехнулся Интар, все-таки отодвигая юношу подальше от огня.

– Мне так хорошо!

– Больше не знобит?

– Нет, спасибо.

– На здоровье. Я рад, что все обошлось.

Интар только собрался подняться, как тонкая рука почти инстинктивно уцепилась за его камзол. У мужчины вновь все перехватило от плавных очертаний тонкого тела, от того, как билась жилка на шее. Кашлянув, он сказал:

– Я не гоню тебя. Можешь оставаться здесь. Правда, гораздо удобнее будет на диване. Но мне не след оставаться рядом. Тебе так будет лучше.

Зариме неуловимым движением поймал Интара за руку и коснулся губами костяшек пальцев. Снова улыбнулся своей мягчайшей улыбкой и сказал:

– Я уже говорил, что приму вас любым. Меня ничто не может испугать.

– Боюсь, ты ошибаешься, – почти с грустью, потом ласково: – Ложись спать.