Текст книги "Прощай, Калифорния !"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Как честные, хоть и безработные полицейские мы должны выяснить, на чем сломался Хартман. Возможно, здесь это уже стало привычным делом.

Райдер кивнул.

– А Донахью может подождать? – забеспокоился Джефф.

– Конечно. Ты что-нибудь выкопал?

– Полный ноль. Все эти "принимая во внимание", "из которого вытекает" и "вследствие чего" сбивают меня с толку.

– Забудь об этом. Даже Левинтер не стал бы выражать свои потаенные мысли или преступные намерения на юридическом жаргоне.

Райдер набрал по телефону еще один номер, подождал немного и сказал:

– Мистер Аарон? Сержант Райдер беспокоит. Не поймите меня неправильно, но как вы смотрите на то, чтобы послать вашего фотографа сделать снимок уважаемого гражданина, застигнутого в пикантной ситуации?

Аарон ответил с недоумением, но без неприязни:

– Я удивлен, сержант. Вы прекрасно знаете, что "Экземинер" – не бульварная газетка.

– Жаль, а я думал, вы заинтересуетесь грешками судьи Левинтера.

– Вот как?! – В списке главных мишеней для критических редакционных статей Аарона имена Левинтера и Донахью стояли рядом. – Ну и куда прыгнул этот старый козел на сей раз?

– Он вообще-то не прыгнул. Он лежит. Лежит в постели со своей секретаршей, которая по возрасту годится ему во внучки. Он прикован к ней наручниками, и оба прикованы наручниками к кровати.

– О господи! – Аарон закашлялся, пытаясь сдержать смех. – Это меня очень сильно заинтриговало, сержант. Но боюсь, мы все равно не сможем...

– Никто не просит вас это публиковать. Просто сделайте фотографии.

– Понимаю. – Наступило молчание. – Вы просто хотите, чтобы он знал, что сделаны фотографии?

– Вот именно. Я буду очень благодарен, если ваши ребята поддержат мою версию. Я сказал ему, что собираюсь вызвать людей из "Глоб".

На этот раз Аарон откровенно захихикал.

– Он, наверное, на седьмом небе от счастья!

– У него истерика. Огромное вам спасибо. Ключи от наручников я оставлю в кабинете на столе.

Данн, как и обещал, все еще был в кабинете, когда Райдеры вернулись к нему.

– Продвигаемся вперед? – поинтересовался Райдер.

– Не особенно. Почти все время звонят. После того как в новостях сообщили о происшедшем, коммутатор не успевает отвечать. Уже чуть ли не сотни людей видели преступников – и, как обычно, в сотне различных мест. Ну а у вас как?

– Не знаю. Нам бы очень пригодилась ваша помощь. Во-первых, вот отпечатки пальцев судьи Левинтера.

Данн недоверчиво посмотрел на них:

– Он разрешил снять отпечатки со своих пальцев?

– Вроде того.

– Должен предупредить вас, Райдер. Если вы свяжетесь с этой старой крысой, то полетите вниз. У Донахью полно влиятельных друзей, но на местном уровне, а вот у Левинтера – во всем округе вплоть до Сакраменто. Только не говорите мне, что вам опять пришлось прибегать к насилию.

– Конечно нет. Оставили его мирно лежащим в постели без единой царапины.

– Он вас узнал?

– Нет. Мы были в масках.

– Ну, спасибо вам большое! Как будто у меня других дел нет. Вы хоть понимаете, какое осиное гнездо разворошили? И кто будет виноват, когда все это кончится? Разумеется, я. – Он закрыл глаза. – Догадываюсь, кто сделает следующий звонок по этому чертову телефону.

– Только не Левинтер. Он сейчас несколько ограничен в передвижении. Мы оставили его вместе с секретаршей, приковав наручниками к постели. Кстати, она русская.

Данн вновь закрыл глаза. Переварив все и подготовившись к неизбежному, он осторожно спросил:

– Ну и?..

– Вот самое интересное. – Райдер развернул носовой платок и положил на стол перед Данном пистолет. – Возникает вопрос: зачем честному судье пистолет с глушителем? Вы можете проверить его на отпечатки пальцев? Кстати, пальчики девушки тоже у нас есть. А вот и записная книжка, закодированная. Мне кажется, ключ следует искать в этом экземпляре "Айвенго". Возможно, ФБР удастся это сделать. И наконец, список телефонов. Некоторые из них, скорее всего, не имеют никакого значения, но у меня не было времени выяснять.

– Еще чем-нибудь я могу быть вам полезен? – с сарказмом произнес Данн.

– Безусловно. Мне необходима копия личного дела Левинтера.

Данн отрицательно покачал головой:

– К нему допущены только работники ФБР.

– Нет, вы послушайте его, – возмутился Джефф. – После всей этой работы, которую мы для него проделали, после всех ценных улик, что мы ему предоставили прямо в руки...

– Ну хорошо, хорошо. Но я ничего не обещаю. Куда вы теперь?

– Еще к одному стражу порядка.

– Заранее сочувствую ему. Я его знаю?

– Нет. И я не знаю. Это Хартман. Наверное, он недавно у нас.

– Чем же этот несчастный навлек на себя ваше недовольство?

– Он приятель Левинтера.

– Это, конечно, все объясняет.

* * *

Хартман жил в небольшом простеньком бунгало на самой окраине города. С точки зрения калифорнийцев, его дом был настоящей трущобой, так как отсутствовал плавательный бассейн. Райдер заметил:

– Похоже, с Левинтером он подружился совсем недавно.

– Да, тут он подкачал. Смотри, дверь открыта. Стучать будем?

– Нет, черт побери.

Они обнаружили Хартмана сидящим за письменным столом в небольшом кабинете. Это был высокий, могучего телосложения мужчина ростом, наверное, чуть более ста восьмидесяти сантиметров. Но уточнить рост не представлялось возможным, поскольку шериф Хартман был не в состоянии подняться. Кто-то заботливо надпилил пулю с мягким наконечником, которая вошла в голову шерифа через левую щеку и благодаря разрывному эффекту напрочь снесла заднюю часть черепа.

Обыскивать дом было бесполезно. Тот, кто явился до них, безусловно, изъял все, что могло бы скомпрометировать третью сторону.

Райдеры сняли у убитого отпечатки пальцев и ушли.

Глава 5

В ту ночь земля вздрогнула. Не вся земля, конечно, но большая часть жителей Южной Калифорнии почувствовала это. Толчок произошел в 1.25, и колебания почвы ощущались в северном направлении до Мерседа в долине Сан-Хоакина, в южном направлении – до океанского побережья между Лос-Анджелесом и Сан-Диего, в западном направлении – до Сан-Луис-Обиспо, расположенного почти на берегу Тихого океана, в юго-восточном – вплоть до пустыни Мохаве, а в восточном – до Долины Смерти. В Лос-Анджелесе, где никаких разрушений не произошло, этот толчок заметили те, кто не спал, а многое от него проснулись. В других крупнейших центрах штата – Окленде, Сан-Франциско, Сакраменто и Сан-Диего – колебаний не чувствовалось, но чуткие сейсмографы зафиксировали землетрясение, очень слабое, в 4,2 балла по шкале Рихтера.

Райдер и Джефф, сидя в гостиной сержанта, ощутили толчок и даже видели его: от удара лампа на потолке отклонилась в сторону примерно на пять сантиметров и раскачивалась в течение двадцати секунд, пока не остановилась. Данн, продолжавший работать в своем кабинете, тоже почувствовал удар, но не обратил на него никакого внимания: ему пришлось пережить довольно много колебаний почвы, и к тому же его занимали более важные вещи. Левинтер, к тому времени уже одевшийся (как и его секретарша), почувствовал толчок через посредство открытой двери своего сейфа, оставшееся содержимое которого проверял с некоторой тревогой. Даже Донахью, у которого еще раскалывалась голова и разум был затуманен четырьмя большими порциями виски, смутно почуял – что-то не так. И хотя фундамент Адлерхейма был прочно вделан в очень твердую скальную породу Сьерра-Невады, там особенно остро восприняли происшедший удар, по той простой причине, что эпицентр землетрясения находился не более чем в двадцати километрах от замка. Наиболее четко землетрясение было зафиксировано сейсмической станцией, созданной прямо в глубине гор, в пещере, где у фон Штрайхера некогда находились винные погреба, а также двумя сейсмографами, которые Моро предусмотрительно установил в двух своих резиденциях, расположенных на расстоянии двадцати четырех километров друг от друга в диаметрально противоположных направлениях.

Естественно, эти удары зарегистрировали и многочисленные институты, которые, в отличие от Моро, имели вполне законный интерес к проблеме. Здесь располагались отделения Центра сейсмологических исследований. Управления водными ресурсами Калифорнии и Калифорнийского технологического института (Калтеха), а также Национального центра геологических исследований в области землетрясений. Последние два, по всей видимости самые важные из четырех, были удобно расположены поблизости от Лос-Анджелеса или Сан-Франциско, то есть тех мест, где могло произойти мощное землетрясение и, как следствие, самые большие разрушения. Институт технологии располагался в Пасадене, а Центр исследований в области землетрясений – в Менло-Парке*.

______________

* Близ Сан-Франциско.

Все четыре института постоянно находились в контакте, что давало им возможность моментально определить с предельной точностью эпицентр любого землетрясения.

Алек Бенсон был крупным, спокойным человеком пятидесяти с небольшим лет. Если не считать официальных церемоний, которых он всячески избегал, его неизменной одеждой были серый фланелевый костюм и серая рубашка "поло", удачно гармонирующие с седыми волосами, венчавшими его полное, безмятежное и неизменно улыбающееся лицо. Директор сейсмологического центра, он имел два профессорских звания и так много докторских степеней, что многочисленные коллеги по науке простоты ради предпочитали называть его Алеком. Он считался лучшим сейсмологом мира, по крайней мере в Пасадене. Русские и китайцы хотя и подвергали это сомнению, тем не менее всегда первыми выдвигали его в качестве председателя не слишком частых международных сейсмологических конференций. Глубокое уважение к нему вызывало и то, что Бенсон никогда не возносился над коллегами, разбросанными по всему миру. Он обращался за советами так же часто, как и давал их.

Его главным помощником был профессор Хардвик, спокойный, скромный, вечно держащийся в тени ученый, имеющий не меньше заслуг, чем Бенсон.

– Примерно треть населения штата почувствовала удар, – сказал Хардвик. – Об этом уже сообщалось по телевидению и радио, будет опубликовано в поздних выпусках утренних газет. И еще одно: в Калифорнии около двух миллионов сейсмологов-любителей. Что мы им скажем? Правду?

Алек Бенсон моментально перестал улыбаться. Он в задумчивости оглядел шестерых ученых, собравшихся у него в кабинете, – ядро его научно-исследовательской группы – и внимательно изучил выражения их лиц в безуспешной надежде найти ответ. Все он ждали, что он возьмет решение на себя. Бенсон вздохнул и сказал:

– Вряд ли кто восхищается Джорджем Вашингтоном больше, чем я, и тем не менее говорить правду мы не будем. Лучше маленькая невинная ложь, которая даже не заставит меня испытывать угрызения совести. Ну скажем мы правду, и что это даст? Только еще больше напугаем калифорнийцев. Если должно произойти что-то более серьезное, значит, оно произойдет, и тут мы ничего поделать не можем. В любом случае пока у нас нет оснований утверждать, что это только прелюдия к более сильному землетрясению.

На лице Хардвика было написано сомнение.

– Никаких намеков, предупреждений? Ничего?

– А какая от этого будет польза?

– Ну, в том районе никогда не было зарегистрировано землетрясений.

– Не имеет значения. И не будет иметь значения, даже если последует более сильное землетрясение. Потери возможны незначительные, поскольку район слабо населен. Вспомните долину Оуэне, тысяча восемьсот семьдесят второй год, самое крупное землетрясение, зарегистрированное в Калифорнии за всю ее историю. Сколько людей тогда погибло? Может, человек шестьдесят. Возьмем Арвин-Течапинское землетрясение девятьсот пятьдесят второго года силой семь и семь десятых балла, самое крупное в Южной Калифорнии. Сколько людей погибло? Примерно дюжина. – Бенсон позволил себе свою обычную улыбку. – Если бы этот последний удар случился вдоль разлома Ньюпорт-Инглвуд, вот тогда можно было бы беспокоиться. – Именно в районе этого разлома, проходящего под самым Лос-Анджелесом, в 1933 году произошло знаменитое лонг-бичское землетрясение. – А в данном случае я предпочитаю не будить спящую собаку. Хардвик кивнул. Неохотно, но кивнул.

– Значит, свалим все на добрый старый разлом "Белый волк"?

– Да. Спокойное, взвешенное сообщение для печати. Можете вновь, очень кратко, напомнить о нашей Программе предотвращения землетрясений, сказать, что все идет по плану и сила недавних толчков вполне соответствует предсказанным нами небольшим подвижкам тектонических плит.

– Передать сообщение на теле– и радиостанции?

– Нет. Местной прессе, по телефону. Мы не видим здесь ничего особенного...

Престон, другой помощник Бенсона, сказал:

– Мы не позволим вмешивать сюда этику, так?

Бенсон бодро кивнул:

– С точки зрения науки это непростительно, а вот с точки зрения гуманитарной – назовем это вполне оправданным.

Стоит ли говорить о том, что престиж Бенсона сыграл свою роль – все единодушно с ним согласились.

* * *

В обеденном зале Адлерхейма Моро был так же бодр и рассудителен, обращаясь к собравшимся здесь взволнованным заложникам:

– Уверяю вас, дамы и господа, что для тревоги нет причин. Я согласен, толчок был ужасный, худший из тех, которые мы здесь переживали, но даже если сила удара окажется в тысячу раз больше, с нами ничего не случится. Вы, наверное, уже знаете из телевизионного сообщения, что никаких разрушений в штате нет. К тому же вы все достаточно умны и образованны, чтобы понять, что землетрясения представляют опасность в первую очередь для тех, кто проживает на искусственно намытых землях, на болотистых почвах, неважно, осушенных или нет, и на аллювиальных почвах. Жилища, чьи фундаменты стоят на скальных породах, редко подвергаются разрушениям а у нас под ногами тысячи метров гор. Горная система Сьерра-Невада существует уже миллионы лет. Маловероятно, что она исчезнет в течение одной ночи. С точки зрения землетрясения вряд ли можно найти в Калифорнии более безопасное место.

Он с улыбкой оглядел свою аудиторию и одобрительно кивнул, заметив, что его слова произвели нужное впечатление.

– Не знаю, как вы, господа, но я не допущу, чтобы такой пустяк повлиял на мой ночной сон. Желаю всем спокойной ночи.

Когда Моро вошел в свой кабинет, улыбка на его лице отсутствовала. За письменным столом сидел Абрахам Дюбуа с телефонной трубкой в одной руке и карандашом – в другой, его могучие плечи склонились над крупномасштабной картой Калифорнии.

– Ну что? – произнес Моро.

– Ничего хорошего. – Дюбуа положил трубку и осторожно ткнул карандашом в карту. – Здесь. Определенно здесь. – Он взял масштабную линейку. Эпицентр, если уж быть точным, находится в восемнадцати с половиной километрах от Адлерхейма. Ничего хорошего, мистер Моро.

– Да уж. – Моро опустился в кресло. – Тебе не кажется злой иронией судьбы, Абрахам, что из всего штата мы выбрали именно то место, на заднем дворе которого, если можно так выразиться, произошло землетрясение?

– Согласен. Это плохой знак. Как бы мне хотелось, чтобы я ошибался в своих расчетах, но, к сожалению, все верно. Проверено и перепроверено. Дюбуа улыбнулся. – По крайней мере, мы не остановили свой выбор на потухшем вулкане, который, как оказалось, вовсе не потух. Какой у нас есть выбор? Времени нет, альтернативы тоже нет. Здесь находится наше оружие. Кроме того, здесь единственная имеющаяся у нас многочастотная передающая радиостанция. Да, все наши яйца в одной корзине, но если мы попробуем поднять эту корзину и перенести ее в Другое место, то, скорее всего, уроним ее и нам достанутся одни лишь битые яйца для омлета.

– Ладно, я пошел спать, хотя не думаю, что, проснувшись, буду чувствовать себя лучше, чем ты сейчас. – Моро с трудом встал на ноги. – Мы не должны допустить, чтобы какая-то случайность повлияла на наши задумки и планы. Кто знает, возможно, следующее землетрясение произойдет в этом районе только через сто лет. В конце концов, нам известно из разных источников, что в течение нескольких веков здесь не было никаких землетрясений. Так что спи спокойно.

Но Дюбуа не удалось спокойно поспать по той простой причине, что он так и не добрался до постели. Моро тоже спал не более часа. Он проснулся оттого, что горел свет и Дюбуа тряс его за плечо.

– Извините меня. – Дюбуа казался гораздо более жизнерадостным, чем во время их последнего разговора. – Но я только что записал на видеопленку выпуск телевизионных новостей. Думаю, вам стоит как можно быстрее его посмотреть.

– Насчет землетрясения?

Дюбуа кивнул.

– Хорошие новости или плохие?

– Вряд ли можно назвать их плохими. Мне кажется, вы можете обернуть все в свою пользу.

Видеозапись длилась не более пяти минут. Диктор, хорошо осведомленный и умный молодой человек, видимо, достаточно свободно ориентировался в проблеме и говорил, не обращаясь к телеподсказчику. Выглядел он на удивление энергичным и свежим для того, кто находится на ногах уже в 3 часа утра. У него за спиной висела большая рельефная карта Калифорнии, по которой он водил указкой с уверенной легкостью подающего надежды дирижера.

Начал он с того, что кратко изложил факты, известные о данном землетрясении: район, где ощущались толчки, степень ощущения опасности в разных районах, количество вызванных землетрясением разрушений, которое оказалось равно нулю. Затем он продолжил:

"Судя по последним заявлениям авторитетных источников, это землетрясение следует рассматривать скорее как плюс, чем как минус, скорее как повод поздравить себя с успехом, чем как намек на какие-то будущие бедствия. Короче говоря, согласно данным ведущих сейсмологических центров штата, это первое землетрясение, намеренно вызванное человеком.

Если все обстоит действительно так, то происшедшее событие можно рассматривать как новую веху в изучении землетрясений, как первый успех в реализации Программы предотвращения землетрясений. Для калифорнийцев, несомненно, это приятные новости. Напомню вам, что полное название этой программы таково: "Программа предотвращения сдвигов, вызывающих землетрясения", и это, без сомнений, одно из самых неуклюжих и вводящих в заблуждение названий, придуманных нашим научным сообществом за последние годы. Под сдвигами подразумеваются все те приводящие к землетрясениям процессы – трение, скольжение, сталкивание, – которые возникают, когда одна из восьми или, возможно, десяти (никто не знает в точности) земных тектонических плит, на которых плавают континенты, так или иначе толкает другую тектоническую плиту. Название программы вводит в заблуждение, потому что создается впечатление, будто землетрясения могут быть взяты под контроль путем предотвращения этих сдвигов. На самом же деле это означает нечто совершенно противоположное, а именно предотвращение землетрясений, по крайней мере сильных, путем допущения и даже стимулирования этих сдвигов, но так, чтобы это был постепенный и контролируемый процесс уменьшения напряжения между тектоническими плитами, чтобы они скользили сравнительно гладко по отношению друг к Другу, производя серию мелких и безобидных сотрясений через небольшие интервалы времени вместо мощных землетрясений через продолжительные временные интервалы. Секрет, таким образом, кроется в облегчении скольжения путем смазки.

Случайное открытие показало, что возможно изменять характер землетрясений, например увеличивать их частоту. Некто по каким-то причинам, известным только ему, спустил отработанные воды в глубокую скважину близ Денвера и, к своему удивлению, обнаружил, что это вызвало целую серию землетрясений – незначительных, но, вне всякого сомнения, землетрясений. После этого было проведено множество экспериментов как в лабораторных, так и в полевых условиях, которые отчетливо показали уменьшение трения в зоне разлома при увеличении давления вдоль разлома.

Иными словами, увеличение количества жидкости в разломе приводит к уменьшению напряжения, и наоборот. Если между торцами двух тектонических плит возникает давление, то его можно уменьшить путем "инъекции" жидкости. При этом происходит небольшое землетрясение, параметры которого легко контролировать количеством введенной жидкости. Все это получило свое подтверждение несколько лет назад, когда ученые Геологического центра, работавшие на нефтяных полях Рэнгли, в Колорадо, обнаружили что путем введения или извлечения жидкости они могут вызывать землетрясения по собственному усмотрению.

Сейсмологи нашего штата первыми направили теории в практическое русло".

Телеобозреватель, явно получавший удовольствие от роли лектора, начал постукивать указкой по карте.

"Вот отсюда и досюда, – он обозначил линию от мексиканской границы до залива Сан-Франциско, – буровые установки, специально спроектированные для этой цели, пробурили скважины невероятной глубины – до трех тысяч метров – в десяти выбранных местах по направлению с юго-востока на северо-запад. Все скважины находятся в районе разлома, в тех местах, где были зарегистрированы самые мощные землетрясения".

Начав с юга, он ткнул в несколько мест на карте:

"В общей сложности десять буровых скважин. Ученые экспериментируют с различными смесями воды и нефти, которые должны смягчить напряжение в разломе. Вообще-то это даже не смеси, потому что вода и нефть не смешиваются. Сперва идет нефть, затем состав, который обычно называют грязью. Все это вводится как можно глубже. А затем через трещины в горных скалах под большим давлением подают воду".

Он замолчал, секунд пять смотрел в камеру, вероятно для усиления эффекта, потом повернулся к карте, приложил конец указки к южной оконечности долины Сан-Хоакин и вновь посмотрел в камеру.

"И вот здесь в час двадцать пять после полуночи, похоже, сработала нефть. В тридцати – сорока километрах к юго-востоку от Бейкерсфилда. В том самом месте, где четверть века назад находился эпицентр сильного землетрясения. И в том самом месте, где установлена шестая буровая скважина. Дамы и господа, я представляю вам главного злодея – разлом "Белый волк". Ведущий улыбнулся задорной мальчишеской улыбкой. – И теперь, уважаемые телезрители вы знаете столько же, сколько и я, хотя, наверное это немного. Но бояться ничего не надо. Уверен, наши специалисты-сейсмологи подробно объяснят вам все во время следующих встреч".

Дюбуа и Моро молча поднялись со своих мест, посмотрели друг на друга, затем подошли к карте, разложенной на письменном столе.

– Ты абсолютно уверен, что расчеты сделаны правильно? – спросил Моро.

– Все трое наших сейсмологов готовы в этом поклясться.

– И эти трое считают, что эпицентр находится в разломе "Гарлок", а не "Белый волк"?

– Им лучше знать. Не только потому, что у них богатый опыт, но и потому, что мы сидим практически прямо над разломом "Гарлок".

– Неужели Сейсмологический центр, Геологический центр, Калтех и прочие научные организации, тем более работающие в тесном контакте друг с другом, совершили одну и ту же ошибку?

– Нет, конечно, – уверенно заявил Дюбуа. – Это самый лучший район в мире с точки зрения контроля над землетрясениями, и к тому же в этих организациях работают специалисты мирового класса.

– Значит, они солгали?

– Да.

– Зачем им лгать?

– У меня тут было время подумать, – почти извиняясь, произнес Дюбуа. Мне кажется, это объясняется двумя причинами. Во-первых, Калифорния сегодня охвачена страхом. Все почти уверены, что в один прекрасный день, возможно благодаря деятельности наших знаменитых ученых-сейсмологов, произойдет мощнейшее землетрясение, по сравнению с которым землетрясение девятьсот шестого года в Сан-Франциско покажется невинным фейерверком. Вполне вероятно, что власти штата пытаются снять этот страх, заявляя, что нынешнее землетрясение было вызвано человеком. Во-вторых, не исключено, что все эти умники-сейсмологи сами пребывают в страхе, чувствуя, что плавают в мутной воде, а в действительности не ведают, что творят. Экспериментируя с разнообразными скважинами, они могли вызвать то чего совсем не ожидали, колебания почвы в разломе "Гарлок", где у них нет никакой скважины. Но зато имеется буровая вышка прямо в самом центре Тиджонского ущелья на разломе Сан-Андреас и в Фрейзиер-Парке неподалеку от Форт-Тиджона, где пересекаются разломы Сан-Андреас и Гарлок.

– Вот это, на мой взгляд, и есть объяснение. А если оно верное, то землетрясение может повториться, да еще в более крупном масштабе. Сомневаюсь, что нам это понравится. – Моро сжал губы, а затем медленно улыбнулся. – У тебя было больше времени над этим покумекать, чем у меня. Кажется, ты произнес что-то типа: "Вы можете обернуть все в свою пользу".

Дюбуа улыбнулся в ответ и молча кивнул.

– Сейчас десять минут четвертого. Разве можно придумать лучшее время для "Гленфиддиша"? Ты со мной согласен?

– Для вдохновения.

– Вот именно. Ты считаешь, что мы должны освободить почтенные сейсмологические организации от страха, что широкая публика может связать неожиданные землетрясения – то есть толчки в тех местах, где их никто не ждет, – с их беспорядочными попытками повлиять на сейсмические процессы? И если жители желают знать правду, ее стоит сказать?

– Что-то в этом роде.

Моро вновь улыбнулся.

– Я с нетерпением жду момента, когда сяду писать это коммюнике.

* * *

Когда Райдер проснулся, ему было не до улыбок. Он тихо, но с чувством выругался и протянул руку к телефону. Звонил Данн.

– Извините, что разбудил вас, Райдер.

– Все в порядке. Я проспал почти три часа.

– А я – ни одного. Вы смотрели передачу новостей где-то около трех часов утра?

– Ту, где речь шла о разломе "Белый волк"? Да.

– Новое сообщение, еще более интересное, будет минут через пять. Наверное, по всем каналам.

– И что на этот раз?

– Думаю, лучше будет, если вы сами посмотрите. Я позвоню после.

Райдер положил трубку, вновь ее поднял, сообщил брюзжащему Джеффу, что по телевизору будет передача, которую следует посмотреть, опять выругался и пошел в гостиную. Диктор – тот же самый жизнерадостный юнец, которого он видел часа за три до этого, – перешел прямо к делу:

"Мы только что получили сообщение от мистера Моро, который вчера утверждал, что именно он осуществил нападение на атомную станцию Сан-Руфино, где похитил ядерное топливо. У нас нет оснований сомневаться в том, что он похитил радиоактивный материал именно в таком количестве, как утверждал. Относительно последнего сообщения руководство станции не совсем уверено, что оно поступило от того же человека. Возможно, это мистификация. Но поскольку различные средства массовой информации получили данное сообщение таким же образом, как и предыдущее, и оно не было опровергнуто, этого достаточно, чтобы считать его подлинным. Действительно ли оно подлинное или нет, решать вам".

Дальше шел текст сообщения:

"Граждане Калифорнии, вас намеренно обманывают ведущие сейсмологи штата. Эпицентр землетрясения, которое произошло сегодня ночью, находился, вопреки лживым заверениям, вовсе не в районе разлома "Белый волк", и это могут подтвердить многие жители штата, у которых есть домашние сейсмографы. Каждый из них по отдельности не может бросить вызов руководителям официальных организаций штата, но все вместе мы можем доказать, что эти государственные учреждения лгут. Думаю, мое предложение получит поддержку масс. Причина, по которой эти институты прибегли ко лжи, заключается в том, что они пытаются ослабить не только все возрастающий страх населения перед мощным непредсказуемым землетрясением, но и свои собственные опасения, что жители штата могут связать недавние толчки с их сомнительными попытками оказать воздействие на земную кору в рамках Программы предотвращения землетрясений.

Я могу развеять страхи ученых. Они не несут ответственности за этот сейсмический толчок. Ответственность за него лежит на мне. Эпицентр землетрясения находится не под "Белым волком", а под разломом Гарлок, который является самым большим в штате после разлома Сан-Андреас. Гарлок расположен параллельно "Белому волку" и настолько близко к нему, что сейсмологи могли легко обмануться, неправильно прочитав показания приборов или решив, что они вышли из строя. По правде говоря, я не ожидал, что стану причиной этого небольшого землетрясения, поскольку в данном районе никогда не было зарегистрировано никаких землетрясений, которые могли бы объяснить существование этой огромной трещины. Маленький атомный заряд был взорван мной сегодня в час двадцать пять в чисто экспериментальных целях, чтобы убедиться, сработает он или нет. Результаты удовлетворительные.

Вполне возможно, многие в нашем штате не поверят тому, что я говорю. Все сомнения исчезнут и в штате и в стране, когда завтра – время и место будут объявлены дополнительно – я взорву второй атомный заряд мощностью в одну килотонну. Он уже установлен. Бомба такой силы уничтожила Хиросиму".

"Это все. – На лице ведущего больше не было улыбки, которую он позволил себе в предыдущем выпуске новостей. – Возможно, это просто розыгрыш. Если же нет, то перспектива плачевная, просто ужасная. Стоило бы подумать о возможных последствиях и намерениях..."

Райдер выключил телевизор. Думать он мог и самостоятельно. Он сварил кофе и выпил несколько чашек, пока принимал душ, брился и одевался. День обещал быть долгим. Он пил уже четвертую чашку, когда ему позвонил Данн с извинениями, что не связался с ним сразу после телепередачи.

– Мастерский удар, – сказал Райдер. – У меня возникает только один вопрос: неужели власти штата в лице уважаемых сейсмологов лгали нам?

– Понятия не имею.

– А я думаю, что да.

– Может быть, и так. Дело в том, что у нас нет тесной связи с Пасаденой. Только с нашей конторой в Лос-Анджелесе. Сассун ужасно расстроен, в том числе и из-за вас. Он желает видеть нас обоих. В девять часов. Возьмите с собой сына. Приезжайте как можно быстрее.

– Сейчас? Но еще только без двадцати семь.

– Мне кое-что надо вам сказать. Это не телефонный разговор.

– Телефоны прослушиваются и здесь и там, – пробурчал Райдер. – В нашем штате у человека не осталось права на личную жизнь.

* * *

Райдер с сыном появились в кабинете Данна в самом начале восьмого. Их встретил бодрый, энергичный человек. Ничто не свидетельствовало о том, что Данн провел бессонную ночь. Кроме него, в кабинете никого не было.

– Жучков в комнате нет? – поинтересовался Райдер.

– Когда я оставляю здесь наедине двух подозреваемых, то ставлю. В иных случаях нет.

– Ну и где большой белый начальник?

– Сассун все еще в Лос-Анджелесе. Пока что остается там. Как я уже сказал, он расстроен. Во-первых, происшествие имело место на его территории. Во-вторых, директор ФБР пляшет под дудку из Вашингтона. В-третьих, ЦРУ ухватилось за это дело и тоже хочет принять в нем участие. А всем, наверное, хорошо известно, что ФБР и ЦРУ практически не разговаривают друг с другом. Когда же они вынуждены общаться, все чувствуют, как трещит лед.