Текст книги "Прощай, Калифорния !"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Чтобы добиться нужного воздействия, – невозмутимо ответил Моро. Самая элементарная психология. Детонация устройства мощностью в три с половиной мегатонны приведет к весьма впечатляющим последствиям, и я хочу, чтобы люди говорили себе: "Если это была бомба в полторы мегатонны, то что же будет, если взорвать все тридцать пять мегатонн?" Это придаст весомости моим требованиям, верно? В атмосфере террора все возможно.

– Я поверю чему угодно насчет вас, – заявил Барнетт. Он бросил взгляд на развалину, некогда бывшую Уилли Аахеном. – Чему угодно. Даже тому, что вы готовы подвергнуть риску тысячи жизней, чтобы добиться психологического эффекта. Вы понятия не имеете о том, какой характер примет цунами, какой высоты может достичь приливная волна и произойдет или нет землетрясение в районе разлома Ньюпорт-Инглвуд. И вам на все это наплевать, лишь бы добиться нужного эффекта.

– Вы преувеличиваете, профессор. Если говорить о высоте приливной волны, то люди наверняка сделают значительный запас безопасности между уровнем подъема воды, о котором я говорил, и худшими своими опасениями. Что же касается разлома Ньюпорт-Инглвуд, то лишь безумец останется в том районе после десяти часов утра. Не могу представить, чтобы толпы людей направились завтра в Голливудский парк на скачки. Думаю, ваши страхи в основном необоснованны.

– В основном! В основном! То есть утонет несколько тысяч – и ладно?

– У меня нет причин любить американцев. – Моро по-прежнему сохранял каменное спокойствие. – Они не были особенно добры ко мне.

Наступило молчание, а затем Хили тихо произнес:

– Это даже хуже, чем я предполагал. Расовые проблемы, религия, политика... Этот человек изувер, фанатик.

– Он просто спятил, – подытожил Барнетт и потянулся за бутылкой.

* * *

– Судья Левинтер желает сделать добровольное признание, – сказал Райдер.

– Неужели? – Данн пристально посмотрел на дрожащую от страха фигуру, бледную тень того, кто так долго властвовал в суде. – Дело обстоит именно так, судья?

– Конечно, так, – нетерпеливо перебил его Райдер.

– Послушайте, сержант, я задал вопрос судье.

– Мы с Джеффом были там, – сказал Паркер. – Никакого принуждения или насилия. Сержант Райдер прикоснулся к судье лишь один раз – когда надевал на него наручники. Мы не стали бы лжесвидетельствовать, майор Данн.

– Надеюсь. – Данн обратился к Делажу: – Отведи его в соседний кабинет. Я приму у него заявление через минуту.

– Подождите уводить его, – попросил Райдер. – О Хартмане что-нибудь слышно?

Впервые с начала разговора Данн позволил себе улыбнуться:

– Наконец-то повезло. Сообщение пришло только что. Оказывается, Хартман жил несколько лет в доме своей овдовевшей сестры, вот почему его имени не оказалось в телефонной книге. До последнего времени он редко бывал там. Много путешествовал. Вы ни за что не догадаетесь, чем он занимался.

– Буровыми вышками.

– Черт побери, Райдер, так испортить удовольствие человеку! – с легкой досадой произнес Данн. – Вы правы, он был бригадиром подсобных рабочих на буровой вышке. Самые лучшие характеристики. А как вы узнали?

– Я не знал. Кто был его поручителем?

– Два известных местных бизнесмена, а что?

– Донахью и Левинтер.

– Угадали.

Райдер посмотрел на Левинтера.

– Вместе с Хартманом вы составили тот список бурильщиков и инженеров: вы – воспользовавшись данными, полученными во время судебных расследований, и сообщениями нефтяных компаний, а Хартман – на основе личного опыта. Верно?

Левинтер ничего не ответил.

– Ну, по крайней мере, он этого не отрицает. Скажите, Левинтер, это ведь Хартман нанимал тех людей?

– Не знаю.

– Это он занимался их похищением?

– Не знаю.

– Однако он так или иначе контактировал с ними?

– Да.

– И доставлял их?

– Думаю, что да.

– Отвечайте "да" или "нет".

Левинтер собрал остатки своего достоинства и повернулся к Данну:

– На меня оказывают давление.

– Если вам угодно так это называть, – без всякого сочувствия ответил Данн. – Продолжайте, сержант.

– Так да или нет?

– Да, черт побери, да.

– Итак, он должен был знать, куда доставят людей после найма, добровольного или принудительного.

Если предположить, что именно Моро несет ответственность за их исчезновение, то у Хартмана была прямая связь с Моро или он знал, как с ним связаться. Вы должны признать это.

Левинтер опустился на стул. Он стал еще больше походить на труп.

– Ну, если вы так говорите...

– И конечно, вы с Донахью пользовались той же связью.

– Нет! – закричал Левинтер.

– Ну ладно, – согласился Райдер, – это вполне правдоподобно.

– Вы ему верите? – спросил Данн. – Верите, что у него не было прямой связи с Моро?

– Конечно. Будь у него такая связь, он был бы уже мертв. Милый парень этот Моро. Так хорошо хранит секреты, что его левая рука не знает, чем занимается правая. Только Хартман обо всем знал. Моро считал, что Хартман совершенно чист. Кто бы мог подумать, что я выйду на него благодаря системе сигнализации, связывающей сейф Левинтера и контору Хартмана? Моро, разумеется, ничего об этом не знал. Если бы он знал, то никогда не подставил бы Левинтера и Донахью, подбрасывая с их помощью улики, уводящие нас на ложный путь. Но Моро рисковать не любит. Он отдал строгий приказ Левинтеру и Донахью, что если кто-нибудь выйдет на Хартмана, единственного человека, связанного непосредственно с ним, то Хартмана следует устранить. Как видите, все очень просто. – Он задумчиво посмотрел на Левинтера, а затем на Данна. Уведите, пожалуйста, этот столп правосудия. Меня от него тошнит.

Когда Левинтера увели, Данн сказал:

– Честная работа! Я недооценил вас, сержант Райдер. В смысле, что вы не сломали ему шею. Я начинаю сомневаться, что смог бы поступить так же.

– Уж таким благородным я родился. Кстати, нет ли чего от вашего босса Барроу, кажется, – относительно типа бомб, проектированием которых занимался профессор Аахен, когда Моро похитил его?

– Я позвонил Барроу. Он обещал связаться с Комиссией по атомной энергии и перезвонить. Такие люди времени даром не теряют. Но пока ответа от него не было. Он интересовался, зачем нам это нужно.

– Да я и сам толком не знаю. Я уже говорил, что, по-моему, Моро пытается сбить нас со следа. Кстати, о Моро: что-нибудь слышно из Манилы?

Данн посмотрел на часы, а затем, с легким раздражением, на Райдера.

– Вы вышли отсюда ровно час и пять минут назад. Манила, должен напомнить, все-таки не в двух кварталах отсюда. Что-нибудь еще?

– Ну, раз вы предлагаете...

Данн моментально закрыл глаза.

– Друг Карлтона, проживающий в Иллинойсе, упоминал о каком-то гигантском мужчине, входившем в группу религиозных фанатиков, с которыми заигрывал Карлтон. Левинтер тоже говорил, причем весьма испуганным голосом, о похожем человеке, который грозился сломать ему позвоночник. Возможно, это один и тот же тип. Вряд ли найдется много людей ростом в два метра.

– Два метра?

– Вот именно. Думаю, нетрудно проверить, не был ли когда-нибудь в нашем штате обвинен или осужден человек такого роста и не является ли он членом одной из этих дурацких организаций. Такого великана не скроешь, да скорее всего он и не станет скрываться. И еще – вопрос о вертолете.

– Да?

– Не просто о вертолете, а о конкретном вертолете. Было бы славно, если бы вы его разыскали.

– Пустяки, – саркастически бросил Данн. – Во-первых, в Калифорнии вертолетов больше, чем в любом другом районе мира. Во-вторых, ФБР растянется во все стороны...

– Растянется во все стороны! Послушайте, майор, сегодня утром мне не до шуток. Восемь тысяч агентов растянулись во все стороны, и чего они добились? Ничего. Я могу спросить, чем они занимаются, и ответ будет такой же – ничем. Когда я говорил о конкретном вертолете, то имел в виду один очень конкретный вертолет. Тот самый, который доставил атомную бомбу в долину Юкка. Или ваши восемь тысяч агентов уже занялись этой мелочью?

– Ну-ка объясните.

Райдер повернулся к своему сыну.

– Джефф, ты говорил, что знаешь тот район. Долины Юкка и Француза.

– Да, я был там.

– В той местности колеса могут оставлять следы?

– Конечно, только не везде. Там кругом скалы, но есть и камни, и галька, и песок. В общем, шансы есть.

– Так вот, майор, не мог бы кто-нибудь из этих восьми тысяч агентов заняться проверкой следов, оставленных транспортом – грузовиками, машинами, багги – в районе кратера? То есть тех следов, которые эти агенты не уничтожили в своем бешеном броске к месту преступления?

– Сам я там не был. Делаж? – Делаж уже поднял телефонную трубку. Вертолеты? По-твоему, интересная мысль?

– Думаю, что да. Если бы я был на месте Моро, то именно таким способом опустил бы водородную бомбу на дно Тихого океана. Это сразу исключает необходимость достаточно сложной и к тому же привлекающей внимание доставки бомбы к берегу на грузовике, а затем лодкой в море.

Данн продолжал сомневаться:

– И все-таки в Калифорнии чертовски много вертолетов.

– Ограничьте круг поиска организациями всяких фанатиков, ненормальных, разочарованных и так далее.

– При нашей развитой системе дорог кому придет в голову...

– Ограничьтесь горами. Если помните, мы более или менее согласились, что Моро и его друзья скрываются в горах.

– Вообще-то, чем более экстремистски настроена группа, тем выше она забирается в горы. А из такого места только на вертолете куда-нибудь и доберешься. Однако вертолет – дорогостоящая штука. Его, конечно, могли нанять с почасовой оплатой, но вряд ли наемный пилот согласится везти за своей спиной водородную бомбу.

– А может быть, пилота не нанимали, да и вертолет тоже. Тогда это грузовик. Точнее, грузовики. Пригодные для транспортировки компонентов оружия, например материалов, украденных из Сан-Руфино.

– Уловили мысль, Лерой? – спросил Данн.

Лерой кивнул и, подобно Делажу, потянулся к телефону.

– Спасибо, – сказал Райдер и немного подумал. – Пока это все. Увидимся позже.

Джефф взглянул на часы.

– Не забудь, через сорок пять минут Моро выйдет в эфир со своими условиями, требованиями, угрозами или чем там еще.

– Вряд ли стоит его слушать. В любом случае ты сможешь пересказать мне то, что он говорил.

– А ты куда?

– В библиотеку. Займусь современной историей. Нужно заполнить пробелы в образовании.

– Понятно. – Джефф посмотрел на дверь, захлопнувшуюся за Райдером, и обернулся к Данну. – На самом деле ничего не понятно. Как вы считаете, с ним все в порядке?

– Если уж с ним не все в порядке, – задумчиво произнес Данн, – то что тогда говорить о нас?

* * *

Когда Райдер через полтора часа вернулся домой, Джефф и Паркер пили пиво, сидя перед телевизором. Райдер был в приподнятом настроении. Правда, он не улыбался во весь рот, не смеялся и уж тем более не зубоскалил – это было не в его характере. Но для человека, у которого два члена семьи находятся в заложниках и которому угрожает реальная возможность утонуть или испариться, он был на удивление собранным и спокойным. Райдер взглянул на экран телевизора: сотни небольших судов, некоторые с поднятыми парусами, сбились в кучу в безнадежной попытке отплыть от берега, беря направление явно наугад и все время налетая друг на друга. Гавань была небольшая, и выходу в море мешали с полдюжины пирсов. Площадь для маневра оказалась слишком мала, и царил абсолютный хаос.

– Ну и ну! – воскликнул Райдер. – Это нечто! Прямо-таки Трафальгарское или Ютландское сражение. Тоже были очень суматошные морские битвы.

– Папа, – с нечеловеческим терпением произнес Джефф, – это Марина-дель-Рей в Лос-Анджелесе. Яхтсмены пытаются выбраться из бухты.

– Знаю я это место. Мальчики из Калифорнийского яхт-клуба и клуба Дель-Рей проявляют свое обычное морское хладнокровие, если не сказать стоицизм. При такой скорости им понадобится неделя, чтобы выбраться из бухты. К чему так спешить? Между прочим, это создает для Моро проблему, ведь то же самое происходит, наверное, во всех гаванях Лос-Анджелеса. Он предупреждал, что если хоть одно судно появится в районе между островами Санта-Крус и Санта-Каталина, то он взорвет бомбу. Еще пара часов – и на воде будет не одна тысяча суденышек. Да, Моро совершил промашку, хотя должен был это предвидеть.

– Согласно сообщению комментатора, – сказал Паркер, – никто и близко не собирается туда подходить. Они хотят воспользоваться проливами Санта-Барбара и Сан-Педро и уйти вдоль берега как можно дальше на юг или север.

– Берут пример с леммингов. Даже небольшие лодки в открытом море могут благополучно преодолеть приливную волну как обычное легкое волнение. Только на мелководье или в дельте она начинает представлять угрозу для людей. И все же чем вызвана эта суета?

– Паникой, – ответил Паркер. – Владельцы маленьких суденышек пытаются транспортировать их с помощью трейлеров, число которых ограниченно. Они уже настолько перегружены, что все время ломаются. Запасы бензина и солярки на исходе, а те, у кого есть топливо, зажаты в тиски ищущими топливо, так что не могут сдвинуться с места. Кроме того, уже были случаи, когда суда на полной скорости устремлялись вперед, забыв сняться с якоря. – Паркер грустно покачал головой. – Похоже, все калифорнийцы по природе своей горожане и никогда моряками не станут.

– Это еще что, – заметил Джефф. – Считается, что мы автомобильная нация, а только посмотрите, что происходит на улицах Санта-Моники и Венис. То же самое, что и здесь, разве что на земле. Повсюду громадные пробки. Машины прут напролом, как танки, водители выскакивают из машин и с кулаками бросаются друг на друга. Просто уму непостижимо.

– И такое, наверное, везде, – сказал Райдер. – Готов поспорить, что Моро в экстазе прильнул к экрану. И все, конечно, устремляются на восток. Какие-нибудь распоряжения со стороны городских властей были?

– Мы не слышали.

– Будут. Дайте им время. Они, как все политики, ждут, пока большая часть населения придет в движение, наблюдают за их действиями, а потом выходят на авансцену и говорят, что надо делать. В этом доме есть какая-нибудь еда?

– Что? – Джефф на мгновение утратил равновесие духа. – А, да. На кухне есть сэндвичи.

– Отлично.

Райдер направился было на кухню, но внезапно остановился – что-то на экране привлекло его внимание.

– Какое поразительное совпадение! Можно только надеяться, что этот добрый знак предназначен для нас, а не для Моро.

– Ну да, как же, жди, – проворчал Джефф.

– Видишь причал в нижнем правом углу экрана? На юго-востоке, широкий такой? Или я ошибаюсь, или это и есть источник всех наших тревог.

– Этот причал? – недоверчиво воззрился Джефф.

– Это название. "Минданао".

Минутой позже Райдер удобно расположился в кресле с сэндвичем в одной руке и пивом – в другой, вполглаза наблюдая за экраном. Вдруг он уставился на экран и сказал:

– Интересно...

На экране действительно происходило кое-что интересное. Столкнулись три частных двухмоторных самолета. Кусок крыла одного из них упал на землю. Шасси второго рухнули вниз, а за третьим тянулся шлейф дыма.

– Земля, море и воздух. – Райдер покачал головой. – Знаю я это место. Клеверное поле в Санта-Монике. Выскажу предположение, что авиадиспетчер очень торопился удрать в горы.

– Честное слово, папа! – Джефф едва сдерживался. – Иногда так и хочется тебя треснуть! Лучше скажи, что ты думаешь по поводу ультиматума Моро?

– А ничего.

– Господи Иисусе!

– Спокойнее. Я ничего не знаю об ультиматуме. Ничего не видел, не слышал и не читал.

– Господи Иисусе! – повторил Джефф и впал в молчание.

Райдер вопросительно взглянул на Паркера, который взял на себя труд рассказать о том, что произошло.

– Моро, как всегда, появился в назначенное время. На сей раз он был скуп на слова. Я бы даже сказал, чрезвычайно скуп. Ультиматум его очень прост: дайте мне местонахождение и длину рабочей волны всех радарных установок на Восточном и Западном побережьях, всех стратегических бомбардировщиков США и НАТО, а также всех ваших шпионских спутников, или я нажимаю на кнопку.

– Он действительно так сказал?

– Ну, может, чуть больше, но смысл именно такой.

– Чушь собачья. Я же говорил вам, что не стоит его слушать. Я был о нем лучшего мнения. Ребятки на Потомаке и в Пентагоне, наверное, закрутились, как на высокоскоростной центрифуге.

– Ты что, не веришь этому? – сказал Джефф.

– Если ты пришел к такому выводу, исходя из моей реакции, то ты прав.

– Но послушай, папа...

– Слушать-то нечего. Все это ерунда. Возможно, конечно, что мне придется пересмотреть это суждение о Моро. Возможно, он сам осознает, что выдвинул непомерные требования. Возможно, он прекрасно понимает, что приняты они не будут. Возможно, он и не хочет, чтобы они были приняты. Но попробуйте-ка убедить в этом американский народ, особенно ту его часть, что находится на службе у государства. Для этого требуется время, много времени, которого у нас просто нет.

– Непомерные требования? – осторожно произнес Джефф.

– Дай мне подумать. – Райдер жевал сэндвич и пил пиво, все время думая о чем-то своем. – Тут есть три вещи, и ни одна из них не имеет смысла. Надеюсь, в Пентагоне это тоже сообразят, там сидят отнюдь не тупицы, как считают газетчики Нью-Йорка и Вашингтона. Во-первых, что мешает им скормить Моро вполне убедительную на первый взгляд информацию? Откуда он узнает, что это фальшивка? Но даже если до него дойдут какие-то слухи, как он сможет их проверить? У него такой возможности нет. Во-вторых, Пентагон с радостью махнет рукой на Калифорнию, лишь бы не касались его первой линии обороны при ядерной атаке. И в-третьих, если Моро в состоянии стереть с лица земли Лос-Анджелес и Сан-Франциско – а мы должны признать, что он в состоянии, тогда что помешает ему проделать то же самое с Нью-Йорком, Чикаго, Вашингтоном и другими городами, пока в конце концов он не добьется прямым путем того, чего смог бы добиться косвенным путем, выводя из строя наши радары? Короче, во всем этом нет никакого смысла. Но все совпадает.

Джефф молча переваривал сказанное. Паркер медленно произнес:

– Конечно, ты можешь сидеть здесь и разглагольствовать с... как там называют это спокойствие?..

– Олимпийское, – услужливо подсказал Райдер.

– Вот именно. Ты можешь сидеть здесь и разглагольствовать с олимпийским спокойствием, но ведь ты заранее настроил свой могучий ум на то, что не поверишь ни единому слову Моро, и к тому же ты уверен, что он не скажет того, что, по твоему убеждению, он не хочет говорить.

– Очень проницательно, сержант Паркер. Правда, несколько путано, но все равно проницательно.

– И еще ты сказал, что все совпадает.

– Да, сказал.

– Значит, тебе известно что-то такое, чего не знаем мы?

– Я знаю то же, что и ты, плюс к тому почерпнул из книжек кое-какие сведения о землетрясениях и современной истории, в результате чего Джефф решил, что я нуждаюсь в услугах психиатра.

– Я вовсе не говорил...

– Иногда и не нужно говорить, чтобы сказать что-то.

– До меня дошло, – сказал Паркер. – У всех хороших детективов есть своя версия. У тебя она имеется?

– Ну, со всей должной скромностью...

– Скромностью? Наверное, солнце теперь садится на востоке! У меня даже нет времени на многозначительную паузу. Это Минданао?

– Да, Минданао.

* * *

Когда Райдер закончил, Паркер сказал Джеффу:

– Ну, и что ты думаешь?

– Я пока что пытаюсь усвоить все это, – пробормотал Джефф. – Мне надо поразмышлять.

– Конечно, конечно, мой мальчик. Но первые впечатления?

– Вроде бы все логично. И чем больше я размышляю – то есть если бы мне дали больше времени на размышления, – тем более логичным это кажется. Наверное, так и есть.

– Посмотри на своего старика, – сказал Паркер. – Разве на его лице видна хотя бы тень сомнения?

– Ничего, кроме самодовольной ухмылки. Вообще-то я не вижу никаких проколов в его версии. – Джефф еще немного подумал и наконец решился: По-моему, в этом есть смысл.

– Ну вот, Джон, – весело заметил Паркер, – большей похвалы из твоего сына не выжмешь. Я присоединяюсь к его мнению. Пойдемте, господа, посмотрим, как среагирует на эту версию майор Данн.

* * *

Данн даже не стал задумываться, есть ли в предложенной версии какой-то смысл. Он тут же обратился к Лерою:

– Соедините меня с мистером Барроу. И держите вертолет наготове. – Он энергично потер руки. – Так-так. Похоже, вы собираетесь навести шороху в Лос-Анджелесе, сержант.

– Не я, а вы. Высшее начальство вызывает у меня раздражение. Ваш шеф почти похож на человека, а вот в отношении Митчелла я этого сказать не могу. Теперь вы знаете об этом деле столько же, сколько и я, тем более что это всего лишь мои догадки. Кого мне действительно хотелось бы видеть, так это профессора Бенсона. Если вы сможете это устроить, буду признателен.

– Договорились, но только если слетаете со мной на север.

– Шантаж? – не особенно протестуя, спросил Райдер.

– Ну а как же. – Данн сложил пальцы домиком и поверх них посмотрел на Райдера. – Нет, я серьезно. Для этого есть несколько причин. Во-первых, таким образом мы одним ударом убиваем двух зайцев: Пасадена всего в десяти минутах полета от нашего тамошнего офиса. Во-вторых, если вы будете отсутствовать, то Барроу и Митчелл автоматически придут к выводу, что у вас не хватает мужества отстаивать свою точку зрения. К тому же вы единственный, кто может позволить себе разговаривать с ними в таком тоне, из-за которого меня бы тут же уволили. Они начнут копать и задавать вопросы, на которые мне не ответить. Вы, конечно, можете возразить, что рассказали мне обо всем существенном, но ведь есть детали, в тот момент казавшиеся вам несущественными. Какой смысл оставаться здесь? Все равно здесь больше ничего не удастся сделать. Вы же прекрасно понимаете, что самое трудное – это убедить чиновников в правильности вашей версии. – Данн улыбнулся. – Неужели вы будете настолько бессердечны, что лишите меня радости лицезреть эту встречу?

– Он просто боится больших злых волков, – усмехнулся Джефф.

* * *

Как и все помещения подобного рода, предназначенные для придания его обитателям значимого веса и важного вида, конференц-зал производил должное впечатление. Только здесь стены были покрыты панелями из красного дерева, на которых висели портреты разных людей, очень похожих на лица со стендов "Их разыскивает полиция", хотя на самом деле это были прежние и нынешние директора и высшие руководители ФБР. Именно здесь стоял единственный в здании овальный стол из красного дерева, сверкавший тем великолепием, какое редко увидишь у столов, которые честно трудятся изо дня в день. Вокруг стола размещались двенадцать стульев, обтянутых кожей, прибитой медными гвоздями, единственные стулья подобного рода во всем здании. На столе перед каждым стулом лежали письменные принадлежности: пресс-папье, подставка для ручек и карандашей, а также бутылка с водой и стакан. Богато оснащенный бар стоял у стены, рядом со скользящей деревянной дверью. Общее впечатление несколько портили два места для стенографисток, являвшие целый ряд красных, белых и черных телефонных аппаратов. В этот день стенографистки отсутствовали, поскольку совещание по серьезнейшей проблеме национальной безопасности носило сверхсекретный характер. Выражение лиц всех двенадцати его участников лишний раз подтверждало это.

Место во главе овального стола пустовало – Барроу и Митчелл уселись на равном удалении от него, чтобы не было обвинений в их стремлении претендовать на роль председателя. Мир вот-вот готов был провалиться в тартарары, но тем не менее ему приходилось ждать, пока не будет подписан протокол. У обоих начальников имелось по трое помощников, в общей сложности шесть человек, вооруженных важными бумагами и журналами. Сам факт созыва такого совещания свидетельствовал о никчемности всех этих бумаг, но для присутствующих они были необходимы, поскольку придавали значимость – без них те были ничто. Встречу открыл Митчелл, которого выбрали путем подбрасывания монеты.

– Для начала, – заявил он, – я должен в самой вежливой форме предложить сержанту Паркеру и патрульному Райдеру покинуть совещание.

– Почему? – спросил Райдер.

Никто никогда не оспаривал приказов Митчелла. Он окинул Райдера холодным взглядом.

– Если это необходимо, сержант, я готов объяснить. Это – совещание по проблемам национальной безопасности на самом высшем уровне. Названные лица к присяге не приводились, более того, они по своему положению являются точнее, являлись, поскольку вышли в отставку, – младшими офицерами полиции. К тому же не имеют официальных полномочий: им даже не вменялось в обязанность вести данное расследование. Так что, полагаю, основания вполне очевидны.

Райдер несколько мгновений сверлил Митчелла взглядом, а затем посмотрел на Данна, сидевшего напротив, и произнес тоном величайшего недоверия:

– И меня притащили сюда только для того, чтобы выслушивать всю эту напыщенную, высокомерную галиматью?!

Данн уставился на свои ногти. Джефф уставился в потолок. Барроу уставился в тот же потолок. А Митчелл в бешенстве уставился на Райдера. Его голос мог бы заморозить ртуть:

– Мне кажется, я плохо расслышал вас, сержант.

– В таком случае освободите место для того, кто хорошо слышит. По-моему, я выразился предельно ясно. Я не хотел сюда приезжать. Ваша репутация хорошо известна, но мне на нее наплевать. Если вы собираетесь выкинуть отсюда мистера Паркера и моего сына, можете то же самое проделать и со мной. Вы говорите, что они не имеют официальных полномочий. Но вы их тоже не имеете, поскольку только что подключились к делу. Они имеют гораздо большее право приказать вам выйти, чем вы – приказать выйти им: в пределах Соединенных Штатов вы не обладаете никаким официальным статусом. Если вы этого не поймете и не перестанете третировать людей, которые действительно занимаются делом, то вам лучше уступить свое кресло другому.

Райдер неторопливо оглядел сидящих за столом. Никто не пытался возражать ему. Лицо Митчелла превратилось в маску. Барроу взирал на происходящее абсолютно бесстрастно – этот человек прекрасно владел собой. Если бы он сейчас подслушивал под дверью, то, наверное, покатывался бы со смеху.

– Итак, после того как мы установили, что здесь по крайней мере семь человек без официальных полномочий, давайте обратимся к расследованию. Оно осуществлялось в значительной степени мистером Паркером и моим сыном, что может подтвердить майор Данн. Они раскрыли убийство шерифа округа, по обвинению в убийстве засадили за решетку коррумпированного начальника полиции, а за соучастие в убийстве арестовали судью, которого уже считали будущим председателем Верховного суда штата. Все трое преступников, включая убитого, имели самое прямое отношение к интересующему нас делу. В ходе расследования их преступлений была получена весьма ценная информация.

Митчелл от удивления даже раскрыл рот. Барроу продолжал сидеть с бесстрастным видом. Очевидно, он уже имел возможность переговорить с Данном. Очевидно было и то, что он не потрудился поделиться с Митчеллом полученной информацией.

– А чего добилось ЦРУ? Я скажу вам. Оно выставило себя и своего директора на посмешище, уж не говоря о выброшенных на ветер деньгах налогоплательщиков, когда послало своих агентов в Женеву в поисках так называемой секретной информации, уже в течение двух лет не сходящей со страниц газет и журналов. Чего еще добилось ЦРУ? Нетрудно догадаться: ничего.

Барроу кашлянул и сказал:

– Вам не кажется, что вы чересчур прямолинейны? – Он мог бы произнести эти слова с большей укоризной, если бы приложил чуть-чуть больше усилий.

– Если люди не понимают иначе, приходится быть прямолинейным.

Голос Митчелла напоминал треск сталкивающихся льдин:

– Ваша позиция ясна, сержант. Вы приехали сюда учить нас, как надо работать.

Но Райдер не собирался так просто отставать от Митчелла.

– Я не сержант. Я простой гражданин и как таковой никому не обязан. Я ничему не могу научить ЦРУ, потому что понятия не имею о том, как вести подрывную деятельность в других государствах или убирать их президентов. Ничему не могу научить и ФБР. Единственное, чего я хочу, – это чтобы меня внимательно выслушали, хотя, в общем-то, мне безразлично, поймут меня здесь или нет. – Он бросил взгляд на Митчелла. – Закройте рот и дайте мне сказать то, ради чего меня сюда привезли, против моего желания, кстати. Я хотел бы поскорее уйти отсюда, так как нахожу эту атмосферу неприятной, даже враждебной. Майор Данн обладает всеми необходимыми полномочиями и знает обстоятельства дела.

– Мы дадим вам возможность высказаться, – бесцветным голосом произнес Митчелл.

– Это выражение мне тоже не нравится.

Барроу поморщился. Было нетрудно догадаться, что, несмотря на свою антипатию к Митчеллу, он на какое-то мгновение представил себя на его месте.

– Это выражение, – продолжал Райдер, – использует обычно председатель суда, когда дает осужденному право произнести последнее слово перед казнью.

Барроу повернул руки ладонями вверх и обратился к Райдеру:

– Послушайте, мы уже поняли, что вы человек прямой и откровенный. Пожалуйста, поймите и вы, что мы не считаем ваш приезд бесполезным. Мы внимательно слушаем.

– Благодарю вас. – Райдер не стал тратить время на вступление. – Вы все видели, что творится вокруг на улицах. Когда мы сели на вертолетную площадку у вас на крыше, то увидели сотни таких же улиц. Дорога забиты машинами. Толкотня и давка. Ничего подобного не было уже очень давно. Люди в страхе бегут отсюда. И я их не виню. Если бы я жил здесь, то, наверное, тоже пустился бы в бегство. Они верят, что завтра утром Моро взорвет бомбу. Я тоже не сомневаюсь в этом. Я также уверен, что он собирается взорвать остальные десять атомных бомб, как и обещал. Зато я ни на минуту не поверил в его требования. Это полная ерунда, и он прекрасно об этом знает. Мы должны относиться к его требованиям так, как они того заслуживают: это пустые, бессмысленные требования, которые не могут быть удовлетворены.

– Возможно, вам следует кое-что знать, – сказал Барроу. – Прямо перед вашим приездом прошел слух, что Кремль и Пекин через свои посольства в Вашингтоне заявили протест по этому вопросу. Они клятвенно заверяют, что невинны, как свежевыпавший снег, что выдвинутые против них чудовищные обвинения не имеют абсолютно никаких оснований (правда, никто их ни в чем не обвинял) и что все это – часть разветвленного капиталистического заговора. Впервые на моей памяти они совершенно согласны друг с другом.

– То есть это нельзя назвать обычным официальным отрицанием?

– Вот именно. Они просто сходят с ума.

– Не считайте их виновными в нашем деле. Подобное предположение смехотворно.

– Вы уверены, что на ваше суждение не повлиял тот факт, что вы уже отвергли свидетельства, указывающие на коммунистический след?