Текст книги "Дерзкий поцелуй"

Автор книги: Алисса Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Я уверена, что тебе пришлось приложить немало усилий, дабы убедить ее остаться, – съязвила она.

Уит сделал вид, что не расслышал ее слов.

– А где же мистер Хантер? – обратился он к Кристиану.

Тот мотнул головой в сторону задней части коттеджа.

– Счищает грязь со своих сапог. Кажется, мы вернулись с севера не позже чем через три минуты после того, как вы прибыли с востока.

– Через две минуты после нас. Пальма первенства принадлежит дамам, – поправила его Софи.

Алекс опасно прищурился.

– Что бы вы, интересно, делали, если бы Герберт все еще оставался здесь? А если бы с кем-нибудь из нас произошел несчастный случай? Что тогда было бы с нашим сыном?

Софи встала и потянулась, чтобы размять затекшую спину.

– Полагаю, тебе следовало подумать об этом до того, как присоединяться к нам.

Когда Алекс недовольным ворчанием выразил свое отношение к поступку супруги, миссис Саммерс поспешила вмешаться.

– Кто-нибудь желает выпить чаю в гостиной?

Но ответ на это предложение получил неожиданную задержку, вызванную появлением Мак-Алистера.

Как и боялась Эви, при виде его душа девушки рванулась к нему навстречу. Она почувствовала, как ногти ее впились в яблоко, о котором она уже успела позабыть, но которое по-прежнему оставалось у нее в руке. Пожалуй, она бы, не раздумывая, запустила им в голову своего возлюбленного, если бы не присутствие друзей и членов семьи. Но соблазн оказался столь велик, что она поспешно развернулась к Софи и Кейт, которые, к несчастью, во все глаза смотрели на Мак-Алистера.

Когда их представили друг другу, Софи присела в быстром реверансе. А Кейт, которая буквально выросла на легендах об отшельнике Хаядон-Холла, но еще никогда не видела его, принялась долго и пристально разглядывать Мак-Алистера.

– Отшельник Халдон-Холла, – прошептала она, и в голосе ее явственно слышался благоговейный трепет. – Я не поверила Мирабель, когда она сказала мне, что вы существуете на самом деле.

– Я пытался втолковать тебе это на протяжении последних десяти лет, – вмешался в разговор Уит.

– Да, но ведь ты – мой брат, – с несокрушимой логикой заявила Кейт.

– И что же из этого следует?

– Что братья лгут. – Пропустив мимо ушей недовольное ворчание Уита, она одарила Мак-Алистера солнечной улыбкой. – Я очень рада тому, что наше знакомство наконец состоялось.

Вскоре в гостиной был подан и выпит чай, а история с поимкой Джона Герберта и его планом мести удостоилась всестороннего обсуждения. Хотя у Эви все еще оставались кое-какие вопросы к Мак-Алистеру относительно некоторых обмолвок Герберта, она обнаружила, что они не настолько ее интересуют, чтобы рискнуть обратиться к нему. Она была еще не в настроении разговаривать с ним. Пока что.

Вместо этого девушке пришлось отвечать на вопросы остальных. Съев яблоко и допив свой чай, она извинилась и отказалась принять участие в раннем ужине, предложенном миссис Саммерс, под весьма благовидным предлогом – сославшись на головную боль и нервное потрясение.

Позже Эви сообразила, что предлог оказался неудачным. Никто из тех, кто хорошо знал ее, не поверил бы в нервный срыв, посему она ничуть не удивилась, когда уже спустя час в ее дверь кто-то постучал.

И, хотя девушка понимала, что это глупо и нелепо, но какая-то часть ее надеялась, что пришел Мак-Алистер.

Но в гости к ней пожаловала Кейт, держа в руках тарелку с холодным мясом и сыром. Тот самый ранний ужин, решила Эви.

Не дожидаясь такой мелочи, как приглашения войти, Кейт проскользнула в комнату мимо Эви, уселась на кровать и протянула тарелку подруге.

– Садись, ешь и рассказывай, что тут у вас приключилось.

Эви поняла, что выбора у нее не осталось. Она взяла тарелку, но поставила ее на ночной столик.

– Ты сама знаешь, что тут произошло. Джон Герберт…

– Да пошел он к дьяволу, этот Джон Герберт. Что случилось с тобой?

– Я вижу, тебе недостаточно того, что я нос к носу столкнулась с убийцей?

– Он никого не убивал.

– Насколько нам известно.

– Судя по всему, он из тех людей, которые не преминули бы этим похвастаться. Но мы говорим не о том. Ты страдаешь отнюдь не от нервного срыва.

И, чтобы подчеркнуть свои слова, Кейт выразительно закатила глаза.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз. Я… – Но тут Эви перестала притворяться и тяжело опустилась на кровать рядом с Кейт. – Ну, хорошо. Это Мак-Алистер.

– А что с ним такое?

– Я влюбилась в него.

Даже говорить об этом ей было больно. Поначалу на лице Кейт отразилось неподдельное изумление, но потом оно просветлело. Она громко и театрально вздохнула.

– Но это же прекрасно!

– Сомневаюсь.

– Ты не права, – возразила Кейт с апломбом, свойственным только сестрам. – С каким удовольствием я бы тоже влюбилась в кого-нибудь.

– Не далее как три года назад ты была влюблена в лорда Мартина, – напомнила ей Эви. – И смотри, что из этого вышло.

– Из этого вышел мой первый поцелуй, – парировала Кейт. – И я позволю себе усомниться в том, что была влюблена в него. Теперь, оглядываясь назад, я склонна полагать, что испытывала к нему лишь некоторые нежные чувства.

Эви не придумала ничего умнее, чем сказать:

– Ты сама говорила, что он целуется, как снулая рыба, вытащенная из воды.

– Так оно и есть, или, точнее, так оно и было, вот почему я более не питаю к нему нежных чувств. – Кейт придвинулась к Эви ближе. – А ты, ты целовалась с Мак-Алистером?

И не только целовалась.

– Да.

– И?..

Появление в дверях Софи избавило Эви от необходимости отвечать на этот вопрос. Впрочем, ненадолго.

– Что тут у вас происходит? – поинтересовалась Софи.

– Эви влюбилась в Мак-Алистера.

– Кейт!

– Но ведь это правда, и ты сама рассказала бы ей об этом. Действительно.

– Ты могла бы дать мне возможность сделать это самой.

Нимало не смутившись, Кейт наклонилась и ласково похлопала Эви по колену.

– Ты еще успеешь рассказать обо всем Мирабель.

– Большое тебе спасибо.

Софи уселась на кровать по другую сторону от Эви и мечтательно вздохнула.

– М-м. Мак-Алистер. На него приятно посмотреть. Он – красавчик, верно? Весь из себя такой зловещий и мрачный… – Она неопределенно помахала в воздухе рукой. – Ну, вы меня понимаете.

Подруги встретили столь неожиданное заявление потрясенным молчанием. Софи с недоумением уставилась на них.

– В чем дело?

– Ты же замужем, – напомнила ей Кейт. – И счастлива в браке.

Софи задумчиво покрутила золотое колечко на пальце.

– Как ни странно, от этого я не ослепла. – Но, заметив, что подруги с недоумением смотрят на нее – Кейт с восторгом, а Эви с некоторым подозрением, – Софи рассмеялась и уронила руку. – Женщина, которая счастлива в браке, тем не менее, еще способна выделить красивого мужчину, без того чтобы влюбиться в него. Полагаю, ты сама в этом скоро убедишься, – добавила она, обращаясь к Эви.

От обиды и отчаяния Эви жалко скривилась.

– Вряд ли, если дела и дальше будут идти так, как сейчас, – простонала она. – Он заявил мне… он сказал, что за мной нужно присматривать.

Последовавший за этим взрыв негодования в значительной мере успокоил и потешил уязвленную гордость Эви. Девушка заподозрила, что в значительной мере этот взрыв спровоцировало поведение Уита и Алекса в течение двух последних дней и что направлен он был, в первую очередь, именно на них. Но, как бы там ни было, негодование, которое вполне разделяли и ее подруги, лишь усилило их взаимную родственную привязанность друг к другу.

На протяжении следующего часа они угощались закусками с тарелки Эви и наперебой клеймили всех мужчин за их непроходимую самоуверенность и наглость.

Это было именно то, в чем отчаянно нуждалась Эви.

Поэтому она очень расстроилась, когда Кейт объявила, что хочет пораньше лечь спать. Эви не могла себе представить, что сможет заснуть в своем нынешнем состоянии, но и сидеть в гордом одиночестве ей тоже не хотелось, ведь смех и болтовня подруг помогали ей немного отвлечься и забыть о боли в сердце.

Однако просить Кейт остаться она тоже не могла. Во всяком случае, не сейчас, когда лучшая подруга прискакала сюда только за тем, чтобы узнать о том, что завтра ей вновь предстоит садиться в седло и ехать обратно.

– Полагаю, ты тоже вымоталась, – сказала Эви Софи после того, как Кейт ушла.

– Изрядно. Но я хотела обсудить с тобой кое-что, прежде чем отправляться на поиски собственной кровати. – Софи старательно откашлялась и в упор взглянула на Эви. – Я была внизу, в гостиной, вместе с миссис Саммерс, и она сообщила мне одну возмутительную и положительно невозможную вещь.

– О Боже…

– Сводничество, Эви? – рассерженно поинтересовалась Софи. – Как ты могла подумать такое?

– На самом деле, все не так страшно.

– Это не просто страшно, это ужасно оскорбительно. Как подобное невероятное предположение вообще могло прийти тебе в голову?

– Невероятное… – Эви едва не задохнулась от негодования. – Я слышала, собственными ушами слышала, как они обсуждали обещание, данное умирающему Рокфорту, письмо с угрозами, которое собирались прислать, и моего предполагаемого спасителя…

– Обещание? – Софи, опешив, уставилась на нее. – Так тебе известно о нем? Ты знаешь все?

– Да… ну, почти все.

– Вот как?.. – Герцогиня задумчиво смотрела прямо перед собой, явно не находя нужных слов. – И ты слышала, как они намеревались прислать тебе письмо с угрозами, наподобие того, что ты действительно получила, и то, что спасти тебя должен был некий джентльмен…

– Да.

– Вот как?.. – повторила Софи и устремила взгляд прищуренных глаз куда-то в сторону гостиной. – Об этом пустяке миссис Саммерс предпочла не упоминать.

Это был никакой не пустяк,а самое, пожалуй, главное во всей этой нелепой истории.

– Так что же она все-таки рассказалатебе?

У Софи достало такта поморщиться.

– Только то, что ты вбила себе в голову, что все происшедшее – не что иное, как попытка выдать тебя замуж. Но она так и не сподобилась объяснить мне, почему ты так решила.

– Ты могла бы и сама спросить.

– Да, конечно. – Софи неловко поерзала на кровати. – Мне не так-то легко задавать ей вопросы и требовать ответа.

– Но ты же герцогиня!

– А она была моей гувернанткой! Кроме того, у нее такой взгляд… Ну, ты должно быть, понимаешь, что я имею в виду. Эти высокомерно приподнятые брови и… – Софи наклонила голову и сверху вниз посмотрела на Эви. – Нет, не так. У меня не получается передать выражение ее лица. Но…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Эви кивнула и негромко рассмеялась. – Леди Терстон иногда ведет себя точно так же.

– А ведь и правда! Хотя на Кейт, похоже, это не производит особого впечатления в последнее время. – Она покачала головой, возвращаясь к главному. – Прости меняза поспешные суждения, Эви.

– Ничего страшного. – Эви обняла Софи за плечи и прижала к себе. – Хотя, если ты объяснишь мне, почему для выполнения обещания, данного умирающему Рокфорту, потребовалось, чтобы я отправилась к алтарю, я, так и быть, постараюсь смирить свой гнев.

Софи рассмеялась и, подвинувшись, оперлась спиной об изголовье кровати.

– Собственно, все очень просто. Уильям Флетчер дал слово – или его вынудили дать слово, как он уверяет, – что позаботится о том, чтобы каждый из вас обрел свою любовь.

– Каждый из…

– Алекс, Мирабель, Уйт, ты и Кейт. Как гласит история, в душе старый Рокфорт считал всех вас своими детьми.

– В самом деле? – Не зная, куда девать руки, Эви вдруг обнаружила, что бесцельно разглаживает покрывало на кровати. – Я ведь почти не знала его.

– Вряд ли из этого следует, что и он не знал тебя.

– Да, конечно, ты права, но… это и впрямь выглядит очень странно. Я…

И девушка растерянно умолкла, не зная, что сказать.

– Ты ведь была совсем маленькой, когда он умер, правильно? Тогда ты только-только приехала из дома своей матери?

Эви молча кивнула в знак согласия.

– Наверное, ребенок воспринимает все происходящее совсем не так, как взрослые, – Софи задумчиво склонила голову набок. – Ты любишь Генри?

– Твоего сына? Разумеется. Как ты можешь спрашивать об…

– В качестве наглядного и яркого примера. А теперь представь себе, что ты не увидишь его лет, скажем, двадцать. Ты будешь по-прежнему любить его?

– От всего сердца.

– А вот он может совершенно забыть тебя, – мягко проговорила Софи.

– Я… да, верно. До слез обидно и жалко, но это действительно так. – Эви на мгновение задержала ладонь на покрывале. – Он любил меня.

– Как отец.

– Отец.

Как приятно и радостно узнать, что по-настоящему добрый и славный мужчина любил ее, как свою дочь. Причем любил настолько, что вспомнил о ней и ее счастье, лежа на смертном одре. Ивнезапно вся эта затея с замужеством перестала казаться ей глупой. Скорее, она превратилась в бесценный дар.

– Уит говорил мне, что он был лучшим из людей, – тихонько проговорила она.

– Алекс говорил мне, что о таком отце можно было только мечтать.

Пожалуй, так оно и было на самом деле.

Возвращение в Хаядон могло бы стать для Эви легким и приятным. Погода стояла прекрасная, она ехала в роскошном экипаже, купленном в Шарплензе, а компанию ей составляли Кейт, Софи и миссис Саммерс. Но, несмотря на все эти немаловажные удобства, путешествие не доставило Эви ни малейшего удовольствия.

За всю обратную дорогу девушка обменялась едва ли десятком слов с Мак-Алистером. Она спросила, не беспокоит ли его рана. Он заверил ее, что ничуть не беспокоит. Она предложила ему место в экипаже, если он устанет, но он отказался. Он скакал рядом с дверцей кареты, сохранял холодную вежливость во время остановок, а в гостиницах и на постоялых дворах заказывал ужин себе в комнату.

Эви сходила с ума – он был так близко, но она не могла! ни поговорить с ним, ни коснуться его, ни даже… столкнуть с коня!

Он «присматривал» за ней, будь оно все проклято.

Она ждала, что он извинится. Ждала, что он признает, что был не прав, и попросит прощения.

Эви ждала от Мак-Алистера хоть какого-нибудь проявления чувств, любого знака, что он уважает ее, доверяет ей и любитее.

Но в конце путешествия он попросту бросил ее на ступеньках Халдон-Холла – в окружении подруг, членов семьи и слуг.

Он поклонился, всего один раз.

– Если я вам понадоблюсь, Уит знает, где меня искать.

С этими словами он вновь сел на своего коня и ускакал.

30

Она приедет сегодня.

Заложив руки за спину и озабоченно хмурясь, Мак-Алистер смотрел в окно комнаты, которую с некоторой натяжкойможно было назвать гостиной, и говорил себе то, что повторял на протяжении последних четырех дней.

Эви приедет сегодня.

Он был уверен в этом. Иначе для чего он вылизал свою хижину сверху донизу? Для чего обставил ее настоящей мебелью – кроватью, диваном и столовой посудой? Ей наверняка понадобятся все эти вещи. Они непременно понадобятся ей, пока они будут жить в его хижине и ждать, когда будет построен их новый дом.

Так почему же она не едет?

Проклятье.

Мак-Алистер резко отвернулся от окна, устав смотреть на узкую подъездную дорожку, обсаженную деревьями, на которой лишь ветер вздымал клубы пыли. Больше на ней ничего не было. Все, его терпение кончилось. Тишина стала невыносимой. Она физически давила на него. Так больше не может продолжаться.

Она разрушила для него очарование уединения, сумрачно подумал он. Она отняла у него радость одиночества. Когда-то он искал в нем убежища. Он обрел в нем покой и черпал силы жить дальше.

Но сейчас тишина в доме казалась ему мертвой.

Он принялся быстро расхаживать по маленькой комнате, надеясь успокоиться. Это занятие в последнее время стало для него привычным, и он больше не находил в нем ничего исключительного, как бывало еще совсем недавно.

Проклятье, ему нужно услышать ее голос. Он должен увидеть ее улыбку, услышать ее смех, попробовать на вкус ее губы. Ему нужно было коснуться ее, вдохнуть ее запах…

Это непременно будет лимон и мята. Он едва не застонал от желания, которое тут же вспыхнуло в нем. Теперь, когда Эви вновь оказалась в своем привычном окружении в Халдон-Холле, она обязательно будет пахнуть лимоном и мятой.

Нет, положительно, стоит ему подумать об этом, как он начинает сходить с ума. Каждое распроклятое утро после возвращения из Саффолка он просыпался, чувствуя на губах эту пьянящую смесь вкуса и запаха. И потом он долго лежал без сна, думая, беспокоясь и скучая о ней.

Не грозит ли ей опасность? Счастлива ли она? Скучает ли она о нем? Или, быть может, Уильям и компания уже познакомили ее с каким-нибудь наглым и остролицым денди, который каждый вечер играет с ней в шахматы и с восторженным придыханием читает ей стихи?

– К черту, к черту, к черту! – Мак-Алистер подбежал к входной двери, сорвал с крючка свой сюртук и выскочил наружу. – К чертовой матери все эти забавы!

Он тоже может играть в шахматы, будь оно все проклято. Может быть, не так хорошо, как мистер Хантер, но все-таки может. И читать стихи он может тоже, если это нужно Эви. Он может… нет, пожалуй, изображать придыхание он не станет. Но все остальное он может сделать запросто.

Он может сделать все, что угодно, еслитолько это будет означать, что она вернется к нему… Он даже найдет нужные слова и признает, что был не прав. Что поступить так, как он поступил, его заставил страх. Что он хотел, чтобы она стала его женой по тысяче самых разных причин, кроме той, которую он назвал ей. Что он был трусом.

Дорога до Халдона заняла у него не больше десяти минут, но даже этого времени Мак-Алистеру оказалось достаточно, чтобы унять свой гнев и выработать некое подобие плана.

На этот раз он все сделает правильно и ничего не оставит на волю случая. У Эви не будет причин снова прогнать его… если только она не разлюбила его.

Запретив себе даже думать об этом, чтобы не терзаться страхами заранее, он оставил Розу в конюшне. А потом, поскольку для выполнения первой части его плана Мак-Алистеру требовалось сохранить свое появление в тайне, он незамеченныйпроник в Халдаш-Холлчерез боковую дверь.

Он ничуть не удивился, обнаружив Уита в кабинете, дверь которого была распахнута настежь, склонившимся над стопкой бумаг на столе. Когда речь заходила об управлении своими поместьями, этот человек был предсказуем, как плохая погода осенью.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Уит едва не подпрыгнул от неожиданности. Откинувшись на спинку стула, он проворчал:

– Дьявол тебя забери, приятель. Тебя что, не учили сначала стучать?

– Учили.

Уит фыркнул, отложил в сторону перо и жестом указал гостю на кресло перед своим столом.

– В таком случае, присаживайся. Хочешь выпить?

– Да. Нет. – Проклятье, еще совсем недавно ему не составляло труда принять окончательное решение. – Да.

Уит внимательно разглядывал друга – а зрелище, представшее его глазам, безусловно, стоило того, – но не сказал ничего, разливая бренди по бокалам. Протянув один из них Мак-Алистеру, он вернулся на свое место за письменным столом.

– Ну что ж, выкладывай, что там у тебя на уме.

– Я пришел справиться об Эви.

«Я пришел, чтобы повидаться сЭви», – мысленно поправил себя Мак-Алистер, но потом решил, что в такой волнующий момент любой мужчина имеет право нервничать.

– Эви? – Уит отставил в сторону свой бокал, и на лбу его собрались морщинки. – Девчонка хандрит вот уже несколько дней, с того самого момента, как вернулась из своей неудачной поездки.

Радость схлестнулась в жаркой битве с беспокойством и чувством вины.

– Она случайно не сказала тебе почему?

– Она не пожелала сообщить мне ничего, кроме того, что я, как представитель сильного пола, заслуживаю быть поджаренным на медленном огне. Полагаю, что об утомлении, и страдании, вызванными путешествием на побережье, не может быть и речи – после таких-то заявлений. Я бы рискнул предположить, что здесь замешан некий джентльмен, вот только Эви – как бы это помягче выразиться – никогда не была особенно высокого мнения о мужчинах. А ведь на прошлой неделе ей пришлось много времени провести в твоем обществе.

Мак-Алистер внутренне собрался, готовясь к самому худшему. Он, не дрогнув, встретил пристальный взгляд Уита.

– Да. Пришлось.

Уит был слишком проницательным человеком, чтобы не уловить скрытого подтекста в словах друга. В мгновение ока недоумение сменилось на его лице выражением оскорбленного достоинства.

– Кажется, я должен вызвать тебя на дуэль?

– Выбор за тобой. Но я хочу взять ее в жены.

– Я спрашиваю тебя не о том. – Уит поднялся со стула. – Ты прикасался к ней?

– Эви – взрослая женщина.

– Она – моя кузина, и находится под моей защитой, – вспылил Уит.

– А кем была Мирабель?

Губы Уита сжались в тонкую линию. Мак-Алистер буквально слышал, как душу Уита раздирают внутренние противоречия – он разрывался между желанием защитить честь своей супруги и сохранить свою собственную. Но для этого он должен был сказать правду. Для такого человека, как Уит, выбор оказался адски мучительным.

Очевидно, решив, что благоразумие – основа героизма, Уит вновь уселся на стул, хотя выражение его лица по-прежнему не сулило Мак-Алистеру ничего хорошего.

– Тот факт, что я могу – или не могу – оказаться замешанным в том же проступке, отнюдь не избавляет тебя от…

– Я люблю ее.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Уит ответил, и голос его прозвучал на удивление мягко и сдержанно:

– Понимаю.

– Я люблю ее уже много лет.

– Да ведь до недавнего времени ты даже не был с ней знаком!

– Знаю, – в голосе Мак-Алистера впервые прорвались тоска и отчаяние. – Но я люблю ее уже давно.

– Понимаю, – повторил Уит. – А она рассказала тебе о своих чувствах?

– Да. Нет. – Проклятье. – Не совсем.

– Звучит не слишком многообещающе, ты не находишь?

– Она сказала, что любит меня.

Лицо Уита просветлело.

– Ну, в таком случае…

– А потом обозвала меня самодовольным и бессердечным засранцем.

– Ага. – По губам Уита скользнула понимающая улыбка. – Да, здесь возникла небольшая проблема, как я вижу. Я могу узнать причину, по которой она настолько вышла из себя?

– Я заговорил о женитьбе.

– Я вынужден повторить, что перспективы у тебя не самые радужные.

– Когда я сказал «заговорил», я имел в виду «потребовал».

– Ты потребовал, чтобы она вышла за тебя замуж?

– Более или менее. – Мак-Алистер с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. – Пожалуй, все-таки «более».

– Требовать чего-либо от Эви – самый надежный и самый верный способ добиться того, чтобы она наотрез отказалась подчиняться. А уж требовать от нее выйти замуж – это вообще нечто…

– Я знаю. Теперь знаю, – перебил его Мак-Алистер. – Но сейчас мне нужно твое разрешение на то, чтобы попытаться уладить все дело миром.

– Разрешение?

На этот раз, чтобы не поморщиться, Мак-Алистеру пришлось приложить намного больше усилий.

– Я прошу разрешения ухаживать за твоей кузиной.

– Для чего? Чтобы жениться на ней? – прохладным тоном, в котором сквозило подозрение, осведомился Уит.

– Я хочу, чтобы теперь у нас все шло как полагается, как того требуют приличия.

– Ты немного опоздал с этим. Теперь приличия требуют, чтобы ты женился на ней. И ты сегодня же сделаешь ей предложение, но, как ты выразился, с соблюдением всех приличий.

– Она заслуживает того, чтобы за ней ухаживали… – Мак-Алистер оборвал себя на полуслове, когда до него дошел смысл только что сказанных Уитом слов. – Значит, ты действительно хочешь, чтобы мы поженились?

– Разве у тебя остались в этом какие-либо сомнения?

– Да, я не был уверен, что тебя устраивает подобный союз.

– А почему я должен возражать? Ты любишь ее, ты будешь хорошо обращаться с ней, существует вероятность, что и она любит тебя, но… – На лице Уита появилось выражение, которое трудно было описать словами – сочувствие, щедро разбавленное изумлением. – Честно говоря, я не могу тебе обещать ничего относительно того, как будет обращаться с тобой она сама. Хотя, подозреваю, минимум раз в неделю она будет доводить тебя до бешенства.

В душе у Мак-Алистера вспыхнул первый и робкий лучик надежды. Но он не позволил ему стать ярким пламенем.

– Ты знаешь, кем ябыл до этого.

Уит коротко кивнул.

– Да, и еще я знаю, кем ты стал сейчас.

– Репутация твоей семьи может пострадать, если станет известно, что твоя кузина поддерживает отношения с отшельником Халдон-Холла.

– Я так не думаю. Ты – не первый представитель благородного семейства, ставший отшельником.

– Назови хотя бы еще одного, – предложил Мак-Алистер.

– Мистер Джон Харрис. – Уит опустился обратно на стул. – Большую часть последнего столетия он провел в пещере, после того как его родители не разрешили ему жениться на женщине, которую он любил. Он, правда, взял с собой слугу, если я не ошибаюсь.

– Ты все это выдумал, причем только что.

Уит отрицательно покачал головой.

– Своего слугу. – Надежда росла и ширилась, пока не превратилась в улыбку. – Правда?

– Мистер Харрис был так любезен, что уступил ему свою пещеру.

– Будь я проклят.

– Нет, если ты убедишь Эви выйти за тебя замуж, – мрачно изрек Уит. – В противном случае – да.

Все еще улыбаясь, Мак-Алистер кивнул и встал из кресла.

– Для начала тебе следует поговорить об этом с моей матерью, – добавил Уит. – Она в гостиной.

Мак-Алистер ощутил приступ самой настоящей паники.

– Леди Терстон? Ты хочешь, чтобы я признался во всем леди Терстон?

Уит недовольно поморщился.

– Я бы счел себя в долгу перед тобой, если бы ты воздержался от того, чтобы признаваться моей матери во всем.Она не из тех, кто падает в обморок по любому поводу и даже без оного, но ваша беседа могла бы подвигнуть ее на такой поступок. – Он поднял перо, лежавшее на столе, и задумчиво постучал им по губам. – Полагаю, она будет польщена, если ты испросишь ее позволения на этот брак.

– Разумеется.

Мак-Алистер сказал себе, что мог бы и сам догадаться об этом.

Уит перестал терзать ни в чем не повинное перо и бросил на друга острый взгляд.

– Думаю, что и Эви тоже.

– Да, конечно… – Мак-Алистер вновь оборвал себя на полуслове и улыбнулся, в первый раз по-настоящему за последние дни. – Это здорово. Это просто замечательно.

Из-за того что леди Терстон была женщиной, ее согласие не считалось обязательным. В сущности, по мнению общества, ее мнения можно было вообще не спрашивать. Но это было одним из тех неравенств, которые всей душой презирала Эви. И, зная о том, что Мак-Алистер оказал леди Терстон уважение, которого заслуживал лишь кто-нибудь из старших членов семьи мужского пола, Эви могла бы хоть немного смягчиться.

Мак-Алистер все равно бы оказал этой леди уважение – по крайней мере, после того, как об этом намекнул Уит, – но при этом грех было не воспользоваться удобным случаем и не произвести должное впечатление на женщину, которую он любил.

Бывший отшельник повернулся, чтобы уйти, но ему вновь пришлось остановиться на пороге.

– Мак-Алистер?

– Что?

Теперь он спешил, очень спешил.

– Если ты не сумеешь убедить Эви выйти за тебя замуж, я не стану вызывать тебя на дуэль.

– Да, хорошо.

– Но превращу твою жизнь в ад.

– Я… что ж, это справедливо.

Хотя мысль о том, чтобы поговорить с леди Терстон, оказалась, без преувеличения, блестящей, ее претворение в жизнь трудно было назвать таковым. Беседа вышла исключительно неловкой. К счастью в той же мере она получилась и краткой. После недолгого замешательства и плохо скрываемого удовлетворения леди Тёрстон сразу же пустилась в рассуждения о финансовых и прочих перспективах. Но на эти вопросы Мак-Алистер уже заготовил нужные ответы. У него было достаточно денег, оставшихся после службы в военном министерстве. Мистер Хантер разумно распорядился ими от его имени, преумножив его капитал. Так что Мак-Алистер рассчитывал жить в своей хижине не слишком долго – пока для них не построят скромный особняк где-нибудь неподалеку от Халдона.

Леди Терстон, впрочем, не пожелала и слышать о том, что Эви поселится в охотничьей избушке, но согласилась, чтобы молодые некоторое время провели в Хаядове, пока не будет готов их собственный новый дом. Она даже соизволила улыбнуться, когда они достигли компромисса – Мак-Алистер выстроит особняк неподалеку от Бентона. Но ее улыбка несколько поблекла, когда она заговорила о другом.

– Я буду откровенна с вами, мистер Мак-Алистер. Вы – не тот мужчина, которого я выбрала бы в мужья своей племяннице.

Он, не мигая, смотрел на нее, и во взгляде его не было раскаяния.

– Да, я понимаю.

– Я подумывала о… более мягком мужчине. Ученом, враче или поэте.

– Понимаю, – повторил Мак-Алистер, хотя на самом деле он ничего не понимал.

Проклятье, она мечтала о сладкоречивом, безропотном книжнике для Эви? Да она выгнала бы его: из дому ровно через две недели, а потом бы всю оставшуюся жизнь терзалась угрызениями совести. Но у Мак-Алистера достало ума сделать вид, будто он все понимает, и не возражать, начиная свои аргументы с восклицания «Проклятье!». Леди Терстон вздохнула:

– Такой выбор, полагаю, был бы большой ошибкой.

Проклятье, тут он не мог не согласиться с нею.

Она склонила голову набок и посмотрела на него с любопытством.

– Вы любите ее?

– Я люблю ее вот уже восемь лет, – признался Мак-Алистер.

–  Восемь лет? – изумленно ахнула леди Терстон. Он никогда бы не подумал, что она способна на столь открытое проявление чувств, но и не верить своим глазам у него не было оснований. – Восемь лет? И только сейчас вы намерены предпринять что-либо по этому поводу?

– Совершенно верно.

– Боже милосердный! – Леди Трестон поднялась из кресла. – Я немедленно приведу ее сюда. Восемь лет, – снова вздохнула она, направляясь к двери. – Кто бы мог подумать?

Следующие двадцать минут Мак-Алистер терпеливо ждал Эви.

Двадцать невыносимо долгих минут он расхаживал по гостиной, пожирая глазами графин с бренди, то и дело поднося к глазам и тут же ставя на место всевозможные дамские безделушки, которые его ничуть не интересовали.

Неужели Эви захочет, чтобы и в их доме тоже были такие вот штуковины?

– Вы питаете слабость к изящным вазам, мистер Мак-Алистер?

Он поставил вазу на место и медленно повернулся.

На пороге стояла Эви. И он ощутил знакомый сладостный укол, как бывало с ним всегда, стоило ему увидеть ее.

Она была красива той нежной красотой, что вдребезги разбивает мужские сердца… и еще она выглядела чрезвычайно решительной и собранной. Мак-Алистер понял это по ее напряженной позе и еще по тому, что ее шоколадные глаза избегали смотреть на него – она отказалась от него.

– Я пришел слишком поздно, Эви?

Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы к не опоздал!

Ни одна черточка ее лица не дрогнула, и лишь слегка расширившиеся глаза подсказали ему, что на мгновение она растерялась.

– Слишком поздно для чего?

– Для вас.

Она поджала губы и сделала шаг вперед.

– Это что же, очередное требование выйти за вас замуж?

– Нет. – Он почувствовал, как ему вдруг стало трудно дышать. – Это просьба о свидании.

Она замерла на месте от неожиданности, что доставило ему пусть маленькое, но удовлетворение.