Текст книги "Дерзкий поцелуй"
Автор книги: Алисса Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Еще прошлой ночью Мак-Алистер обратил внимание, что во сне она любит прятать руки под голову, правда, роль подушки исполнил его сюртук. Когда она заснула, он снял его с себя и подложил ей под голову. Ему даже пришлось осторожно освобождать локон ее каштановых волос, который запутался вокруг пуговицы. Но Эви так и не проснулась, а утром ничего ему не сказала по этому поводу.
Скорее всего, она просто ничего не заметила, подумал он, улыбнувшись про себя. До обеда требовать от нее чего-либо разумного было решительно бесполезно.
Этого он не ожидал. Мак-Алистер почему-то был уверен, что утро – ее любимое время дня. Утро шло ей. Оно было мягким, ласковым и нежным, совсем как она. Утро всегда напоминало ему об Эви.
В мире не существовало ничего более чистого и невинного, ничего более многообещающего, чем первый луч рассвета.
Вряд ли она поймет и оценит это сравнение. Интересно, а вообще кто-нибудь способен на это, кроме него самого? Быть может, ее друзья? Члены семьи?
Ее будущий супруг?
Он нахмурился, глядя перед собой в темноту. А что, если Эви права, утверждая, что они стали пешками в чужой хитроумной игре? Правда, Мак-Алистеру с трудом верилось в такое, в ее теории было слишком много прорех и неувязок. Ну а все-таки? Что, если события двух последних дней были не чем иным, как безумно идиотским способом заставить ее выбрать себе спутника жизни? В его животе вдруг возникло тягостная сосущая боль – яростная реакция на мысль о том, что Эви достанется другому мужчине. Но он постарался отогнать ее от себя.
Если Уильям и все остальные действительно задумали эту интригу и если, несмотря на всю нелепость происходящего, Эви обретет любовь, которая сделает ее счастливой, значит, так тому и быть.
Он первым поздравит ее. Но сначала выпустит кишки Уильяму, воспользовавшись для этой цели самым тупым ножом. И не имеет значения, что тупого ножа у него нет – для такого случая можно и специально купить что-нибудь подходящее. Желательно, с налетом ржавчины.
Он смотрел, как она сладко спит, сознавая, что, как только они доберутся до коттеджа, такой возможности у него больше не будет.
Потому что она предназначена другому.
Мак-Алистер ласково провел указательным пальцем по ее щеке, в нескольких миллиметрах над ней, не касаясь ее. Он знал, что ее кожа цвета слоновой кости бархатистая и нежная на ощупь – и грубые руки оставят на ней синяки, а грязные – запачкают ее.
Он поспешно отдернул руку.
Нет, она предназначена не ему. И даже если бы это было не так, он все равно не взял бы ее.
Мужчина не может уничтожить то, что любит.
Повернувшись на спину, он стал рассматривать трещины на потолке. Мужчина, однако, может купить ржавый нож и вспороть брюхо тому, кто отдал ее любимую другому. Тому, кто сделал из него дурака, выставив на посмешище.
Пусть даже только мысленно.
Приняв решение и успокоившись на этот счет, он закрыл глаза, позволил себе расслабиться и стал ждать очередного скрипа половиц в коридоре.
12
Эви снился очаровательный и невероятный сон.
Она находилась в самом сердце лесной чащи Халдона, сидя на мягком ковре опавшей хвои, и целовалась с Мак-Алистером. Целовалась столь самозабвенно, что у нее кружилась голова. Это была жаркая встреча припухших губ и бешено бьющихся сердец. Кровь шумела у нее в ушах, а руки и ноги отяжелели, напрочь отказываясь повиноваться. Она не могла пошевелить ими, не могла даже поднять руку, чтобы коснуться ею щеки Мак-Алистера. Она пыталась изо всех сил, но…
– Эви.
Мак-Алистер держал ее за плечи и легонько тряс. «Разве можно так целовать любимую женщину?» – подумала она.
– Оставьте меня в покое.
– Эви, просыпайтесь.
– Оставьте меня…
Осторожно приоткрыв глаза, она обнаружила, что над нею склонился Мак-Алистер. Они были в гостинице, вспомнила девушка, а не в лесу. Он сидел на краю постели, а не рядом с ней на земле. И он не пытался обнять ее, напротив, он старался разбудить ее.
Негромко застонав от разочарования, Эви крепко зажмурилась.
– Нет, просыпайтесь, Эви.
– Не могу.
Ах, как славно было бы сейчас зарыться лицом в подушку и снова заснуть! С тяжелой головой, так и не проснувшись до конца, она провела руками по лицу и решила, что выглядит, должно быть, сущим пугалом.
Она почувствовала, что Мак-Алистер встал с постели.
– Вы будете завтракать?
– Шоколад. Горячий, – взмолилась она, не открывая глаз. – Пожалуйста.
– Сейчас узнаю, можно ли его найти в этом городке.
С трудом приоткрыв глаза, Эви бросила осторожный взгляд на окно. В щель между занавесками не просачивалось ни единого лучика света. Комнату освещали лишь тлеющие угли в очаге.
– В городке?
– Нам нужны съестные припасы. Но долго я не задержусь.
Он надел сюртук еще до того, как она села на кровати, и выскользнул за дверь, пока Эви раздумывала, достанет ли у нее сил опустить ноги на пол.
Который, как ей показалось, отстоял от нее на огромном расстоянии.
Она потянулась, пошевелила пальцами ног и зевнула во весь рот, надеясь хотя бы таким образом прогнать остатки сна. Пересиливая себя, она слезла с кровати и доковыляла до стула… на который и опустилась, невидящим взором глядя на огонь.
Она все еще смотрела на него, пребывая в том неустойчивом состоянии между сном и бодрствованием, когда скрипнула входная дверь, возвещая о приходе Мак-Алистера.
Он в два шага пересек комнату и протянул ей дымящуюся кружку.
– Боюсь, шоколада нет. Только чай.
– Что вы сказали? – Эви непонимающе уставилась на кружку. – Ах, да. Большое спасибо.
– Еще не проснулись?
Она отрицательно покачала головой, вдохнула аромат чая и отпила крохотный глоточек. Он оказался сладким и крепким, и ему удалось совершить невозможное, разогнав туман, застилавший ей глаза.
– На улице все еще темно, – сообщил ей Мак-Алистер.
Эви сделала еще глоток и почувствовала, что понемногу начинает приходить в себя.
– Я заметила. Как вам удалось добыть чай и припасы? – Она подняла на него глаза. – Кстати, вам удалосьраздобыть для нас съестные припасы?
– Да, немного. Они уже уложены в седельные сумки. Мне пришлось барабанить в дверь, – пояснил он и улыбнулся, видя, что она сочувственно скривилась. – Хватило двух ударов, и я щедро заплатил за беспокойство.
– А чай?
– Кухарка уже встала.
– Да? – Он уже сходил за покупками, принес ей чаю и уложил припасы, а она все это время просидела на стуле. – Вы долго отсутствовали?
– Чуть меньше часа. Я думал, что вы будете уже готовы к моему возвращению.
Почти целый час? Пожалуй, она действительно заснула, сидя на стуле.
– По утрам я двигаюсь и соображаю очень медленно.
– Если вы станете пошевеливаться и сумеете одеться до того, как взойдет солнце, то о накидке можно будет забыть.
Эви одним глотком допила чай и чуть ли не бегом устремилась к ширме.
К облегчению Эви, единственными признаками жизни в гостинице, когда они осторожно пробирались во двор, был лязг кастрюль и сковородок на кухне да приглушенный гул голосов в конюшне. Во владения кухарки они просто не стали заходить, а потом она стояла во дворе и ждала, пока Мак-Алистер приведет лошадей.
Не успел Мак-Алистер вернуться, как она мгновенно сунула накидку в седельную сумку. Эви твердо вознамерилась закопать отвратительную штуку при первой же возможности. Пожалуй, лучше – и легче, если на то пошло, – было бы сжечь накидку, но одному Богу известно, какая вонь при этом пойдет от костра.
А пока Эви была чрезвычайно довольна и тем, что убрала накидку с глаз долой, не оскорбляя своего обоняния.
И все равно, на ее взгляд, было еще слишком рано, и ноющее тело испуганно запротестовало, когда она взобралась в седло и стала раскачиваться в такт движению, едва лошади шагом вышли на улицу. Но разлука с омерзительной накидкой способствовала поднятию ее духа, чего оказалось достаточно, чтобы с некоторым – осторожным – оптимизмом встретить новый день.
Гроза давно миновала, оставив после себя ощущение прохладной свежести в воздухе и мягкую землю – после того как они выехали со двора, превратившегося в болото. Солнце еще не взошло, но розовая полоска на горизонте уже разогнала ночную темень. В предрассветных сумерках Эви различала серые бесформенные громады домов и лавок, выстроившихся по обеим сторонам улицы. В нескольких окнах мерцали дрожащие огоньки свечей, но в основном город еще спал.
Поскольку гостиница находилась ближе к окраине города, то не прошло и четверти часа, как дома сменились фермерскими постройками, которые, в свою очередь, уступили место открытым просторам невозделанной земли.
Едва только краешек солнца показался из-за горизонта, Мак-Алистер свернул с дороги на одно из таких полей. Горестно вздохнув, Эви развернулась в седле, чтобы бросить последний взгляд на такой удобный и уютный проезжий тракт. Попрощавшись с благами цивилизации, они поскакали по бездорожью.
К полудню воздух из прохладного превратился в душный и влажный. Прогреваемый лучами солнца и вобравший в себя тяжкий пар от земли, промокшей после вчерашнего ливня, он прилипал к коже и забивал рот и нос, мешая дышать. А что же будет, когда солнце вскарабкается в самый зенит? Думать об этом было неприятно.
Эви прикончила яблоко, которое на ходу перебросил ей Мак-Алистер – к ее чести следует отметить, что она поймала его сразу, – и с вожделением взглянула на мелкую речушку, по берегу которой они двигались, после того как выехали из города.
Она петляла по пересеченной местности, как заяц, то скрываясь из виду, то вновь выскакивая наверх, оставляя на камнях и корнях деревьев клочья пены. Эви швырнула огрызок птицам и заметила, что речушка вновь исчезла за высокой стеной зарослей, протянувшейся по обеим ее сторонам. Она уже знала, что где-нибудь через милю или две ручеек вновь подставит солнечным лучам свою мокрую спину.
И еще она мечтала о том, чтобы окунуться в его прохладную воду до того, как наступит вечер.
Интересно, согласится ли Мак-Алистер предоставить ей такую возможность? Вопрос этот оставался открытым, поскольку поговорить с ним она не могла. За последние пять часов он провел рядом с ней в общей сложности не более десяти минут, и то с перерывами. В течение этих кратких мгновений, когда он удостаивал ее своим обществом, его темные глаза безостановочно обшаривали горизонт, задерживаясь на каждой скале или кустах, достаточно больших для того, чтобы отбрасывать тень, и вглядываясь в каждую складку местности или кроличью норку. Он обращал внимание на все, на любую мелочь, кроме нее. Так, во всяком случае, казалось Эви. Даже когда они останавливались, чтобы она могла размять затекшие ноги, он немедленно отправлялся в обход с дозором. Он редко скрывался из виду, никогда не удаляясь от нее более чем на пятьдесят ярдов, но при этом разговор решительно исключался, если только она не окликала его первой.
Она уже всерьез стала подумывать о том, чтобы последовать за ним во время очередной маленькой экскурсии – просто для того, чтобы посмотреть, что он будет делать, – когда ее лошадка вдруг споткнулась, едва не выбросив Эви из седла. Через несколько шагов кобылка выпрямилась, но, когда они двинулись дальше, стало заметно, что она прихрамывает.
– Нет, вы только посмотрите, – пробормотала Эви, натягивая поводья и останавливая бедное животное. – Мы друг друга стоим.
Рассмеявшись собственной невеселой шутке, она перебросила ногу через седло и спешилась.
Не успела она привести в порядок свои юбки, как к ней подскакал Мак-Алистер и соскочил на землю.
– Эви?
– Похоже, мы потеряли подкову, – сообщила она ему и, наклонившись, принялась ласково поглаживать лошадку по лоснящейся шее, чтобы та успокоилась и позволила осмотреть свою переднюю ногу.
Копыто выглядело шероховатым и иззубренным там, где из него вылезли гвозди, но хороший кузнец справился бы с этой неприятностью без труда.
– Нога цела, – заметил Мак-Алистер, заглянув ей через плечо.
– М-м. Но все равно болит немножко, правда, хорошая моя? – ласково обратилась Эви к лошадке, выпуская копыто из рук. – В одной туфле я бы тоже недалеко ушла. Но не волнуйся, бедняжка… – Девушка растерянно умолкла. – Я ведь даже не знаю, как ее зовут.
– Прошу прощения?
Эви обернулась и взглянула на Мак-Алистера.
– Кличка моей кобылы. Я ехала на ней весь день и даже не удосужилась поинтересоваться, как ее зовут.
– Это для вас важно?
– Ну, в общем-то… – Она чуть было не заявила, что это грубо и невежливо с ее стороны, но побоялась, что он лишь рассмеется в ответ. – Мне просто кажется, что я должна знать ее кличку, вот и все.
Он коротко кивнул, соглашаясь, и взял в руки поводья.
– Роза.
– Роза? – улыбнулась Эви. – Это же мое второе имя. Одно из них, точнее говоря.
Мак-Алистер поднял голову, глядя куда-то поверх плеча девушки.
– В самом деле?
– Да. Еще одно – Элизабет. – Эви потрепала лошадку по холке и кивнула на жеребца Мак-Ал^стера. – А как зовут его?
– Не знаю. Это конь Хантера.
– А… – Она пожала плечами, не скрывая своего разочарования, и вновь повернулась к Розе. – И что же мы с тобой будем делать, девочка моя?
– Заменим подкову, – предложил Мак-Алистер.
– Да, благодарю вас за ценный совет, – с язвительной улыбкой ответила она. – Весь вопрос – где?
– Здесь поблизости есть нечто вроде деревушки. Тут недалеко. – Он привязал поводья лошадки Эви к седлу своего жеребца. – Вам придется прикрыть лицо.
– Я не стану, ни за что не станунадевать эту ужасную накидку…
Эви растерянно умолкла, когда Мак-Алистер достал из переметной сумы что-то темное и длинное и протянул ей.
– Ой!
Это оказалась опять-таки накидка с капюшоном, но она отличалась от той дурно пахнущей и плохо сидящей шерстяной тряпки, как небо от земли. Темно-коричневая, с отливом, легкая, мягкая и чистая… она сама просилась в руки.
Эви пощупала материал.
– Какая прелесть! Откуда она у вас?
– Я купил ее в Рэндсуите. Вместе с провизией на дорогу.
– О, вы могли бы, по крайней мере, хотя бы предупредить меня. – Эви полезла в свою переметную суму за кошелем с монетами. – Я должна вам…
– Спрячьте свои деньги.
Она перестала рыться в седельной сумке и подняла на него глаза.
– Но она же очень хорошего качества. И стоить должна целое…
– Я же сказал – мне не нужны ваши деньги.
Эви недоуменно приподняла брови, не обращая никакого внимания на его резкий тон.
– Леди не может принимать от джентльмена в подарок предметы одежды.
– Вас это беспокоит?
– Не особенно, учитывая обстоятельства.
Если ему претит взять у нее деньги, что ж, она не станет настаивать. Кроме того, это ведь не его деньги, скорее всего. Он же отшельник, а отшельники вряд ли могут похвастать финансовым благополучием. Так что, пожалуй, это Уит дал ему некоторую сумму, перед тем как они уехали из Халдона. Она осторожно набросила пелерину на плечи.
– В таком случае примите мою искреннюю благодарность. Это очень любезно с вашей стороны. Боже, какая прелесть, никакого сравнения с той, прежней.
Он коротко кивнул, что она истолковала как «всегда рад услужить», а потом вскочил на своего коня и протянул ей руку. Эви недоуменно уставилась на нее.
– Э-э…
– Вам разве не нужна помощь?
– Помощь? – Она перевела взгляд с руки на его лицо. – В чем?
– Чтобы сесть на коня. Или вы собираетесь идти пешком?
А ведь она и впрямь собиралась. Кажется, именно так полагается поступать, когда ваша лошадь охромеет?
– Вы говорили, что деревня недалеко.
– Недалеко, если ехать верхом. Всего каких-нибудь четыре мили.
– Да?
И Эви позволила ему подсадить себя в седло позади него.
13
Оказавшись в седле позади Мак-Алистера, Эви испытала странные и противоречивые чувства. К восторгу, охватившему ее, примешивались неловкость и страх. Без поводьев ей было неуютно и, кроме того, не видно, куда они направляются, если только она не прижималась к Мак-Алистеру сзади, чтобы заглянуть ему через плечо. Но столь близкое соседство с Мак-Алистером несло в себе и восхитительное ощущение интимности, от которого у нее заходилось сердечко. Коленями она касалась его ног, а руками держалась за полы его сюртука. У нее мелькнула мысль о том, что ей стоит, быть может, обхватить его руками за талию, но она тут же отказалась от этой идеи, решив, что у нее попросту не хватит мужества. Ведь тогда она прижмется к нему грудью, а голову положит ему на плечо. Но мысль казалась ей чертовски заманчивой. Перемена положения означала бы, что она придвинется к нему на пару лишних дюймов, только и всего. Но, поскольку двигались они неторопливым, прогулочным шагом и она лишалась возможности сделать вид, будто прижалась к нему из страха упасть, эти самые дюймы служили некоей демаркационной линией между восхитительным и волнительно опасным.
Смелости, равно как и толики здорового нахальства, ей было не занимать, но переступить черту, отделявшую ее от волнительно опасного поведения, Эви все-таки не решилась.
Мак-Алистер слегка повернул голову и заговорил, обращаясь к ней:
– Мы почти на месте.
Она заглянула ему через плечо и заметила слабый дымок, поднимавшийся вдали над покатым холмом.
– Перед тем как мы въедем в деревню, опустите капюшон пониже, – распорядился Мак-Алистер. – Не открывайте лицо и молчите.
Эви откинулась назад, выразительно закатив глаза, хотя он и не мог этого видеть.
– Да. Да, конечно.
– Я прошу вас дать мне слово, Эви, что вы выполните мою просьбу.
– А вот и не дам, – легко и беззаботно откликнулась она.
Он резко остановил коня и развернулся в седле, чтобы взглянуть на нее. Поскольку на лице его читалось удивление, а не обычная высокомерная холодность, Эви решила не обижаться.
Она пожала плечами.
– Обещание, данное второпях, без того, чтобы тщательно обдумать его, легко нарушать.
– Очень хорошо.
Он отвернулся, не добавив более ни слова. А затем поверг ее в полнейшее недоумение тем, что остался сидеть неподвижно, как истукан, глядя прямо перед собой.
– И что это мы делаем? – полюбопытствовала Эви спустя некоторое время.
– Ждем, пока вы все тщательно обдумаете.
Она провела языком по губам, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.
– А что будет, если после тщательного обдумывания я все-таки откажусь дать слово?
– Мы подождем, пока вы не обдумаете все еще раз.
– Так я и знала, – рассмеялась Эви. Она ничего не могла с собой поделать. – Мак-Алистер, это же нелепо.
Он вновь обернулся к ней.
– Вы дадите мне слово.
– Я не хочу ничего вам обещать. В этом уравнении слишком много переменных и слишком много причин, которые могут вынудить меня нарушить данное вам слово.
– Например?
Хороший вопрос. Проклятье.
– Что, если… что, если я увижу, как на нас несется взбесившийся бык?
– Это будет какой-то волшебный бык, которого сможете увидеть только вы одна?
– Я… – Что кроется за этим вопросом? – В общем, ему совсем необязательно быть волшебным…
– А как иначе я смогу не увидеть пятисоткилограммовое животное, мчащееся прямо на нас?
– Пример неудачен, – признала девушка. – А что, если я замечу какую-нибудь подозрительную личность, шныряющую поблизости, и…
– Толкните меня локтем и покажите на него.
Здравое решение. Черт бы его побрал.
– Очень хорошо, а что, если… если…
С видом величайшего терпения Мак-Алистер ждал, пока она тщетно ломала голову над возможными случайностями. К вящему разочарованию, Эви так и не смогла вообразить ситуацию, которую нельзя было бы разрешить толчком локтя или кивком головы.
– Закончили с обдумыванием? – спустя некоторое время поинтересовался Мак-Алистер.
Она скривилась, недовольно глядя на него.
– Обещайте мне, Эви.
Она не видела, как можно отвертеться от унизительной обязанности. Разве что она вознамерится провести остаток жизни, сидя верхом на лошади в компании Мак-Алистера у черта на куличках.
Не то чтобы возможность сидеть на одной лошади с Мак-Алистером угнетала ее, нет! Но вот перспектива провести остаток жизни у черта на куличках…
– Эви.
– Ну, хорошо, – заявила она с тяжким вздохом. – Я обещаю.
– Ни слова. Ни звука. Ни взгляда, даже украдкой.
И хотя словосочетание «взгляд украдкой» в устах Мак-Алистера изрядно позабавило ее, от завуалированного оскорбления кровь закипела у нее в жилах.
Эви высокомерно приподняла брови.
– Вы готовы требовать, чтобы я дала вам слово, и тут же ставите его под сомнение?
Он наклонил голову в знак того, что принимает ее упрек.
– Я учту ваше замечание.
Она презрительно фыркнула. Это было лишнее, но, уступив в споре, она вознамерилась оставить за собой хотя бы видимость последнего слова в качестве утешения.
Мак-Алистер, впрочем, к ее великосветским манерам отнесся совершенно равнодушно.
– Прыгайте.
Она непонимающе уставилась на него.
– Прыгать? Но куда?
– Вы не можете въехать в деревушку таким манером.
Она взглянула на себя и поняла, что он прав. Юбка ее опять задралась выше колен.
– Я перестала обращать внимание на такие вещи еще вчера, – рассеянно заявила она, прежде чем поднять на него глаза. – Мне что же, придется идти пешком?
Он отрицательно покачал головой и помог ей спешиться.
– Вы сядете в седло боком.
Она внимательно посмотрела на него.
– И как же это у меня получится?
Он слегка отодвинулся назад и похлопал ладонью по седлу перед собой.
Эви почувствовала, как ее глаза стали круглыми. Сесть ему на колени? Он хочет, чтобы ехала у него на коленях?
– Э-э…
– Если хотите, я могу пойти пешком.
– Нет.
Она судорожно сглотнула и протянула ему руку. Нечестно заставлять мужчину идти пешком целых две мили только из-за того, что ее вдруг обуяла чрезмерная скромность. И разве не она искала предлог, чтобы оказаться как можно ближе к нему?
– Нет, все в порядке.
Вместо того чтобы взять ее за руку, он свесился с седла, развернул ее спиной к себе, а потом подхватил и посадил перед собой на коня, как пушинку.
Святые небеса.
Эви едва успела изумиться его силе и ловкости, как оказалась верхом на лошади, сидя наполовину в седле, а наполовину – у него на коленях. Но потом она поняла, в какое же неудобное положение попала.
Она неловко поерзала, стараясь сдвинуться, чтобы лука седла не врезалась ей в ногу. Подвинулась снова, чтобы не упираться коленями в холку жеребца.
– Все совсем не так, как обычно описывает в своих романах Кейт.
– Прошу прощения?
Эви попыталась приподняться, чтобы расправить смявшиеся под ней юбки.
– Кейт. У нее склонность к написанию сентиментальных романов. И в них всегда главная героиня делит седло со своим возлюбленным. Получается романтично и захватывающе. – Она вновь заерзала на месте. – Ну, я ей покажу романтику!
Мак-Алистер положил руки ей на талию, приподнял, отодвинулся назад и вновь опустил ее вниз. Теперь она прижималась спиной к его груди и почти полностью сидела у него на коленях.
– Так лучше?
Эви пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы, прежде чем она сумела выдавить:
– Да, спасибо.
Так и в самом делебыло лучше. Она вдруг в полной мере ощутила те романтические чувства, которые столь трогательно описывала в своих романах Кейт.
Хотя нет, слово «романтические» применительно к чувствам здесь не совсем подходило. Правильнее было бы сказать грешные или даже порочные.
Она сидела на мужчине сверху,в самом прямом смысле. Тепло его тела согревало ее даже сквозь ткань юбок и накидки. Его запах, уже знакомый и все равно необычный, щекотал ей ноздри, и ее вдруг охватило странное, непонятное желание: повернуться к нему, уткнуться лицом ему в рубашку и сделать глубокий вдох. Его мускулистые бедра двигались под ней в такт шагам лошади, и Эви почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце учащенно забилось. Она была готова слиться с ним воедино, когда он, укорачивая поводья, навис над ней, развернув свои широкие плечи и закрывая ее от окружающего мира. Эви ощутила себя маленькой и слабой, прижимаясь к его необъятной груди. А его руки, крепкие и сильные, касались ее груди, отчего по спине у девушки раз за разом прокатывались волны жаркого удовольствия.
Эви вдруг почувствовала себя в безопасности. И еще она поняла, что чрезмерно возбудилась.
– Это недалеко, говорите? – проговорила она, пытаясь разрушить колдовское очарование, которое исходило от этого мужчины.
Голос ее прозвучал скрипуче, но она ничего не могла с этим поделать. Ее изрядно изумило, что она вообще смогла говорить.
– Недалеко, – мрачно подтвердил он.
И, хотя ответ был ей уже известен, она согласно кивнула головой, глядя вперед, прямо перед собой, и сделала себе мысленную пометку впредь быть поаккуратнее со своими желаниями.
Деревушка насчитывала не более полудюжины домов, в беспорядке разбросанных вокруг того, что задумывалось, вероятно, как центральная площадь, но на самом деле являло собой лишь обширный, поросший травой выгон.
Эви натянула капюшон ниже, прикрывая лицо.
– Откуда вы узнали об этом месте?
– Из карты. Не поднимайте голову.
– Я спрятала лицо под капюшоном. Значит, эта деревушка есть на карте?
– Да, на карте мистера Хантера. Все, больше никаких разговоров.
Поскольку они уже вплотную приблизились к первому домику и еще потому, что Эви не собиралась нарушать только что данное обещание, она молча повиновалась, надвинув капюшон еще ниже на лицо.
Найти кузнеца оказалось просто. Одноэтажный каменный домишко, крытый соломой, виднелся в самом конце грязной улочки, а из трубы кузницы на задворках клубился черный дым, смешанный с искрами.
Мак-Алистер остановил лошадей и спешился, а потом протянул руки к Эви, подхватил ее за талию и опустил на землю рядом с собой.
Наклонившись к ней, он прошептал:
– Как ваша нога? Не беспокоит?
Прекрасно понимая, что он не сможет разглядеть выражения се лица до тех пор, пока она не поднимет голову, Эви выразительно приподняла брови, удивляясь его вопросу. Неужели он рассчитывает, что она так скоро нарушит свое обещание?
И вместо ответа лишь отрицательно покачала головой. Ей оставалось только гадать, понял ли он ее жест как то, что нога ее не беспокоит или что она просто не намерена отвечать ему. Мак-Алистер бережно взял ее под руку и подвел к небольшой скамейке, врытой в землю под единственным во дворе деревом.
– Оставайтесь здесь, – распорядился она, когда она опустилась на скамью. – А я…
– У вас неприятности, сэр?
Оба обернулись на голос. Из-за угла дома вышел кузнец. Эви осторожно отогнула край капюшона, чтобы взглянуть на него, стараясь при этом не показывать ему свое лицо. Он оказался здоровенным малым, что называется, поперек себя шире, невысоким и коренастым. Руки и ноги у него походили на узловатые стволы деревьев, а широченную грудь прикрывал кожаный фартук. Лицо у него было красным, с приплюснутым, как у бульдога, носом, усеянным точками въевшейся в кожу сажи и копоти. Если бы не дружелюбная улыбка, игравшая на его губах, Эви сочла бы внешность кузнеца не внушающей доверия.
Двигаясь с неожиданной для его комплекции легкостью и даже некоторой грацией, он поклонился Мак-Алистеру.
– Меня зовут мистер Томас. К вашим услугам.
Мак-Алистер ответил на приветствие вежливым наклоном головы и заговорил сердечным, жизнерадостным тоном, совершенно ему не свойственным.
– Мистер Томас, мое почтение. Меня зовут мистер Блэк. Это моя сестра, мисс Блэк. Мы направляемся на восток, в гости к нашей бедной матушке. Скажу вам по секрету, старушка страдает подагрой. Господь свидетель, что к нашему приезду она поправится, но ведь нельзя же сказать это в лицо собственной матери, верно? Мы рассчитывали прибыть туда уже сегодня. Но, к несчастью, лошадка Лотти – то есть мисс Блэк – потеряла подкову, примерно милях в двух отсюда. Чертовски неприятное происшествие.
Мистер Томас слегка наклонил голову, обращаясь к Эви:
– С вами все в порядке, мисс? Надеюсь, вы не пострадали?
Она не могла бы ответить, даже если бы не давала слова хранить молчание. Из-под капюшона своей накидки она с негодованием уставилась на Мак-Алистера. Откуда здесь взялся этот жизнерадостный идиот?
– Она у меня застенчивая и стеснительная, моя сестренка, – с широкой улыбкой сообщил Мак-Алистер мистеру Томасу. – Но в остальном совершенно здорова. Она посидит немножко здесь, на скамье, если вы не возражаете.
– Можете сидеть, пока вам не надоест, – любезно заявил Эви мистер Томас.
Обернувшись к Розе, он ласково потрепал лошадку по холке, заставил ее поднять переднюю ногу, согнул ее в колене и осмотрел копыто.
– Ничего страшного, – сказал он, выпрямляясь. – Ногу она не поранила. Заводите ее вон туда, в стойло, и мы поставим вашей красавице новую подкову. – Кузнец вновь обратился к Эви: – Если вдруг вам на глаза попадется мой подмастерье, мисс, – высокий молодой малый с длинным носом, – отправьте его ко мне, хорошо? Парень вечно старается улизнуть, как только для него появляется работа.
Эви кивнула, глядя, как Мак-Алистер с кузнецом свернули за угол. Мастер на ходу продолжал сетовать на ошибку, допущенную им при выборе помощника:
– Парень до сих пор думает, что он все еще в Лондоне. Ему бы только пьянствовать весь день напролет да волочиться за девицами. Пожалуй, мне следовало бы взять в подмастерья серьезного крестьянского мальчишку…
Голос его затих, и Эви, пользуясь тем, что осталась в одиночестве, запрокинула голову к небу в тщетной попытке остудить лицо, подставив его легкому ветерку.
Но тут скрипнули ржавые петли двери дома, и Эви поспешно опустила взгляд. По мнению девушки, ей не было ровным счетом никакой причины скрывать свое лицо в этой маленькой деревушке, но она дала слово и намеревалась сдержать его во что бы то ни стало. С некоторой тревогой она ждала, что этот человек сейчас заговорит с ней или направится вокруг дома к кузнице, но после нескольких мгновений напряженной тишины она подняла голову, слегка откинув капюшон назад и придерживая его рукой.
Перед ней стоял запропастившийся подмастерье, сообразила она. Совсем еще молодой человек, на вид не старше двадцати лет, он был довольно высок и мускулист, а на лице выделялся длинный нос, о котором говорил кузнец.
Не зная, как реагировать на его наглый и оценивающий взгляд, она ткнула пальцем в сторону кузницы.
Молодой человек шагнул к ней и заговорщическим жестом прижал палец к губам.
– Старик опять ищет меня, наверное?
И хотя Эви предпочла бы более не обращать на него внимания, после того как выполнила обещание, данное мистеру Томасу, ей ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.
– Лошадь потеряла подкову, не так ли?
Эви вновь кивнула и подумала, с чего бы это он пристает к ней с разговорами. Совершенно очевидно, что подмастерье подслушивал, и она не собиралась поощрять его в этом неблаговидном занятии.
Он подошел к ней почти вплотную, бросив настороженный взгляд на кузницу, в которой скрылся его хозяин.
– Держу пари, под этим капюшоном скрывается прелестное личико. – Он слегка наклонился, словно собираясь заглянуть под накидку. – Ты не позволишь мне полюбоваться на тебя, милая?
