Текст книги "Дерзкий поцелуй"
Автор книги: Алисса Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
16
Когда Эви отправилась на свою маленькую прогулку вдоль берега и больше не могла его слышать, Мак-Алистер негромко вздохнул.
На самом деле, он оставался далеко не столь невозмутимым, каким хотел казаться. По правде говоря, мысли у него путались, а сердце готово было выскочить из груди – точнее, выскакивало, когда он держал на руках брыкающуюся Эви и услышал собственный смех.
Он не мог припомнить, когда смеялся в последний раз. Как не помнил и того, когда перестал получать удовольствие от жизни. Это случилось задолго до того, как он перебрался в Халдон, уж это-то он знал точно. В памяти у него сохранились смутные воспоминания о тех далеких временах, когда он делал вид, что веселится в клубах и на званых ужинах, но то было лишь средством для достижения цели.
И потом, долгое, слишком долгое время все, что он говорил и делал, тоже вело к достижению цели – чьей-либо безвременной смерти, что и стало в конечном итоге причиной того, что он разучился смеяться.
Мак-Алистер перевел взгляд на Эви и обнаружил, что она остановилась, ковыряя носком ботиночка нечто бесформенное и грязно-коричневое. Наверное, какая-нибудь гнилая деревяшка, решил он, или спутанный комок выброшенных на берег водорослей. А девушка, хотя наверняка испытывала отвращение, все-таки была слишком любопытна, чтобы отвернуться и уйти. Он улыбнулся при виде того зрелища, которое она собой представляла, прогуливаясь по пляжу, – промокшая до нитки, перепачканная с головы до ног и… ослепительно красивая.
В последние два дня он улыбался часто, намного чаще, чем прежде за целый год. Но, оказывается, он и сам не понимал, как близко подошел к тому, чтобы стать счастливым, пока не рассмеялся. И звук собственного смеха оглушил его и поверг в замешательство. Мысль о том, что он оказался способен на это, изумляла Мак-Алистера до сих пор.
Это Эви заставила его рассмеяться. Она заставила его забыть о своем мрачном прошлом, о туманном будущем и просто наслаждаться близостью смеющейся, ругающейся, промокшей и брыкающейся женщины, которую он держал на руках.
Пожалуй, он слишком увлекся этим наслаждением.
Мак-Алистер едва не поцеловал ее, когда они выбрались на берег. Она была совсем рядом, такая мягкая и чертовски соблазнительная, что он позволил себе помечтать о том, что не только целует ее. Он представил, как укладывает ее на землю там, где волны с легким плеском накатываются на берег, и бережно снимает с нее мокрые одежды, обнажая плавные изгибы, тысячи раз виденные им в горячечных снах. Его раздирало неутолимое желание попробовать ее на вкус, ощутить ее и прикоснуться к ней, накрыть ее податливое тело своим и забыть обо всем, раствориться в ней без остатка.
Забыть о том, кто он такой, где они находятся и кто их преследует.
Поступок, достойный законченного эгоиста, мог обернуться глупейшей ошибкой. Он даже не сумел предвидеть опасности, которой Эви подверглась, оставшись одна На несколько минут в пруду. Но гораздо хуже было то обстоятельство, что он, помня об опасности, все равно не возражал бы против того, чтобы не обращать на нее внимания еще час или два.
И, хотя его сердце готово было разорваться от боли, он отстранил Эви и отвернулся.
Его решение явно не доставило ей удовольствия. Он не умел читать мысли женщин – например, он никак не мог предвидеть купания в пруду, – но не разучился распознавать желание, когда сталкивался с ним, и заметил выражение уязвленной гордости и разочарования на личике Эви.
Мак-Алистер недовольно пошевелил плечами. Он ненавидел себя за то, что вынужден оскорблять ее чувства, но поступить по-другому не мог. Она была слишком чиста и невинна. Девушка вряд ли представляла, о чем просила, и уж, конечно, понятия не имела о том, к кому обращалась с просьбой. Она знала слишком мало, а он – слишком много.
Он поступил так, как должен был. А Эви… Эви принадлежала к числу тех жизнерадостных и неунывающих особ, которые не могут позволить, чтобы несколько печальных минут испортили им настроение на целый день. К тому времени, когда она закончит свою небольшую прогулку, она будет снова улыбаться. А когда они сядут в седла, она опять станет болтать без умолку.
Всего через несколько часов они достигнут коттеджа, и там Эви найдет миссис Саммерс, которая с радостью составит ей компанию во всем. Будучи единственными женщинами в доме, они непременно объединятся, чтобы заняться… – он не имел понятия чем, но тем, очевидно, чем обычно занимаются женщины, уединившись от представителей сильного пола.
Вполне возможно, что совсем скоро он будет видеть ее только за столом или случайно столкнувшись с ней в коридоре. Мысль о том, что отныне она перестанет принадлежать ему одному, причиняла Мак-Алистеру почти физическую боль. Но еще сильнее он страдал оттого, что когда-нибудь непременно превратится для нее лишь в туманное воспоминание о забавном приключении, минутном увлечении и флирте. Однако Мак-Алистер отдавал себе ясный отчет в том, что поступить по-другому – значило бы совершить ужасную и непоправимую ошибку.
Мак-Алистер был прав в одном. Эви опять улыбалась к тому времени, когда решила, что ее платье уже в достаточной степени просохло – и очистилось от водорослей и прочего мусора, – чтобы выдержать долгую скачку. Но она не рискнула бы утверждать, что счастлива, как не забыла она и о том, что Мак-Алистер не пожелал поцеловать ее. Просто Эви сочла, что улыбка будет лучшим выбором из того ограниченного количества вариантов поведения, которые имелись в ее распоряжении.
Притвориться, что пребывает в обычном веселом расположении духа, – самый легкий и единственно разумный способ скрыть свою уязвленную гордость. Здравый смысл подсказывал Эви, что если бы Мак-Алистер считал ее непривлекательной, то он не целовал бы ее уже два раза. Но здравый смысл и гордость редко уживаются друг с другом, и хотя она давно смирилась со своей внешностью и не собиралась убиваться из-за нее, полностью игнорировать шрам на лице и больную ногу Эви не могла. Неужели Мак-Алистер целовал ее не потому, что находил красивой, а потому, что жалел ее?
Эта мысль глубоко ранила самолюбие девушки. Именно поэтому она и старалась найти иные объяснения его поведению.
Возможно, Мак-Алистер не поцеловал ее только потому, что не понял ее желания, – такой поступок выглядел бы естественным и логичным.Ведь он стал отшельником очень давно и сам признавался, что разучился улавливать настроение и мысли окружающих. И разве не по этой самой причине она толкнула его в пруд? Он, конечно, заметил, что она расстроилась, перед тем как отправилась на маленькую прогулку, но заметить гнев всегда легче, чем желание. Распознавать раздражение и ярость люди учатся еще в детстве.
Вот почему, когда они отъехали от пруда, Эви обнаружила, что ей намного легче улыбаться и делать вид, что все в порядке, особенно после того, как она приняла во внимание отсутствие общения у Мак-Алистера… с другими представителями рода человеческого в последние годы.
Правда, на беззаботную болтовню сил у нее не осталось. Она и впрямь почувствовала себя лучше, почти примирившись со случившимся, но жизнерадостное настроение к ней так и не вернулось. И весь следующий час они провели в молчании, тем более что Мак-Алистер вновь принялся рыскать по сторонам, а Эви созерцала окружающий пейзаж.
Они ехали по берегу давешнего ручья до тех пор, пока он не слился с речкой, а потом следовали ее изгибам до того места, где она впадала в небольшой морской залив. Невдалеке Эви уже разглядела бурные воды Северного моря, а в обе стороны от залива протянулись пляжи с золотистым песком.
Картина перед ними открылась такая, что дух захватывало, – чистый и пустынный берег, ровный рокот темно-синих волн, накатывающихся на него, и золотистые от заходящего солнца брызги на их гребнях. Эви остановила свою лошадку, подставила лицо налетавшему бризу и полной грудью вдохнула соленый морской воздух.
Мак-Алистер подъехал к ней и остановился рядом.
– Что-нибудь случилось?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, просто любуюсь пейзажем. Он великолепен.
– Им с таким же успехом можно любоваться и из коттеджа.
– Это что, намек на то, что нам следует двигаться дальше? – со смехом спросила она.
– Нет, всего лишь напоминание о том, что коттедж находится совсем недалеко.
– Понятно.
Эви толкнула лошадку коленями, заставляя ее тронуться с места, и подумала, уж не терпится ли ему поскорее избавиться от нее.
Но вместо того, чтобы ускакать вперед, Мак-Алистер пустил своего коня рядом с ней.
– Вы намерены выразить миссис Саммерс свое негодование, когда мы приедем? – поинтересовался он.
Эви закусила губу. Увлеченная размышлениями о Мак-Алистере, она до сих пор как-то не задумывалась о других серьезных вещах.
– Полагаю… полагаю, это зависит от многих причин.
– Вот как?
– В первую очередь, от вас.
– Ага. – Губы его дрогнули и сложились в улыбку. – Вы хотите, чтобы я держал ваши подозрения при себе.
– Откровенно говоря, если подумать, у вас очень странная манера выражаться. Но да, я бы предпочла, чтобы вы не рассказывали всем и каждому о том, что мне известно об этой затее…
– Ваши теоретические измышления.
– Пусть так, мои теоретические измышления, – согласилась Эви. В данный момент спорить ей хотелось меньше всего. – Вы обещаете хранить молчание?
– Если хотите.
– Вы даете мне слово?
– Да.
– Почему? – скорее раздосадованная, нежели обрадованная его быстрым согласием, поинтересовалась она.
– Потому что вы попросили меня об этом. – Мак-Алистер посмотрел ей прямо в глаза. – Вы можете просить меня о чем угодно, Эви.
А вот это уже интересно, даже очень. Его слова пролились бальзамом на ее душевные раны. Она склонила голову к плечу, с любопытством глядя на него.
– И вы сделаете для меня что угодна?
– Нет. – Уголки губ Мак-Алистера дрогнули в улыбке, хотя глаза оставались по-прежнему серьезными и строгими. – Но вы можете попросить.
Она расхохоталась.
– Отлично! В таком случае, я прошу вас не разглашать того, что я рассказала вам о плане выдать меня замуж.
– Договорились.
– Благодарю вас.
Еще несколько минут они ехали молча, пока в голову Эви не пришла очередная идея.
– Мак-Алистер?
– М-м?
Эви поерзала в седле, отчаянно жалея о том, что начисто лишена хотя бы капельки таланта Кейт, которая способна была обвести вокруг пальца даже самого проницательного мужчину.
– Не сочтете ли вы… не сочтете ли вы, что я прошу слишком многого, если вы не станете распространяться и о прискорбном инциденте у кузнеца?
– Вы хотите, чтобы я вообще не распространялся о нем или же молчал только в присутствии миссис Саммерс?
– Меня устроят оба варианта.
– Полагаю, что могу обещать вам и это.
Эви тихонько вздохнула с облегчением. Прекрасно.
– И не стоит упоминать о случае с гадюкой.
– В самом деле?
Эви сделала вид, что не расслышала сарказма в его голосе.
– Равно как и о том, что нога причиняла мне беспокойство.
– Понимаю.
– И что…
– Чтоя могу рассказать миссис Саммерс?
Она одарила его сладкой улыбкой.
– Что наше путешествие было на редкость спокойным и приятным, если не считать небольшого дождика.
– Вы имеете привычку лгать своей приятельнице?
Поскольку в его голосе слышалось не обвинение, а скорее интерес, Эви решила не обижаться. Но дать прямой ответ ей было нелегко, и она предпочла сама перейти в нападение.
– А у вас имеется привычка судить других?
– Нет. – Мак-Алистер улыбнулся, но улыбка показалась ей странной, как будто он смеялся над самим собой. – Это для меня совершенно новое ощущение.
– Быть пешкой в чужой игре и для меня внове. – Эви без нужды переложила поводья из одной руки в другую. – Если вы расскажете обо всем миссис Саммерс, то лишь расстроите ее. Она ужаснется, когда узнает, что их безобидная уловка подвергла меня настоящей опасности.
– Следовательно, вы намерены солгать, чтобы пощадить ее чувства?
– Судя по вашему тону, я вас не убедила, – пробормотала она.
– Так и есть.
– Уверяю вас, я готова на некоторое притворство, только бы не расстраивать миссис Саммерс.
Несколько долгих, секунд Мак-Алистер хранил молчание, и этого времени вполне хватило, чтобы Эви почувствовала угрызения совести. Пытаясь облегчить их, она подняла руку к лицу, словно бы для того, чтобы потереть щеку, но прикрыла рот ладонью и негромко пробормотала:
– И чтобы избежать длинной и нудной нотации.
– Прошу прощения?
– Ничего, – жизнерадостно прощебетала она в ответ.
Она и так произнесла то, о чем не следовало даже заикаться. И повторяться она не намерена.
– Что-то насчет нотации?
Проклятье, ну и слух у этого бывшего отшельника! Со вздохом признавая свое поражение, Эви поерзала в седле.
– У миссис Саммерс имеется склонность к чтению нотаций.
– Но вы не сделали ничего дурного.
– Да, но всегда есть нечто, что я могла бы сделать лучше, или усвоить на будущее, или тщательно обдумать, чтобы не сделать ошибок в дальнейшем. – Вариантов существует великое множество. – Это была бы нотация человека, вечно мучимого сомнениями и снедаемого беспокойством.
– Понимаю. Если я не ошибаюсь, вы познакомились с миссис Саммерс относительно недавно?
Да, впервые она встретила миссис Саммерс всего два года назад, когда подружилась с Софи Эвертон, нынешней герцогиней Рокфорт. Но пожилая женщина превратилась в нечто вроде любимой, хотя и неродной, тетушки с той же быстротой, с какой Софи стала для нее названой сестрой. Эви не была уверена в том, что Мак-Алистер сумеет должным образом понять и оценить столь скорые превращения, посему она лишь пожала плечами:
– В ней живет воспитательница самых строгих правил. Это у нее в крови, и с этим ничего нельзя поделать.
17
Судя по первому впечатлению, которое произвел на нее коттедж мистера Хантера, это был не совсем коттедж. Или, точнее, совсем не коттедж. Двухэтажный каменный особняк с мансардой под черепичной крышей высился на огромной лужайке не далее чем в ста ярдах от берега. Разумеется, размерами он уступал Халдон-Холлу, да и в высоту казался намного больше, чем в ширину, но Эви заподозрила, что в нем разместились по меньшей мере дюжина спален для гостей, а на чердаке находятся помещения для прислуги. Хотя коттедж оказался совсем не таким, как она ожидала, своим видом он внушал спокойную уверенность и надежность, обладая при этом несомненным очарованием.
Они подъехали к главному входу в то самое время, когда раскаленный шар солнца коснулся горизонта. Эви спешилась и тут же увидела, как к ней, отбросив степенность и правила приличия, в шорохе многочисленных зеленых юбок со всех ног спешит миссис Саммерс.
Для женщины преклонных лет она двигалась на удивление быстро. Эви едва успела оправить собственное платье и передать поводья Мак-Алистеру, как очутилась в объятиях встревоженной подруги.
– Наконец-то ты здесь! – вскричала миссис Саммерс. – Я так беспокоилась, но вот вы оба здесь, целые и невредимые. Кристиан еще издали заметил, что вы подъезжаете… А почему ты мокрая? – Она отстранила Эви на расстояние вытянутой руки. – На западе плохая погода? – Женщина бросила обвиняющий взгляд на Мак-Алистера. – И вы заставили ее скакать под дождем?
Эви рассмеялась, качая головой:
– Нет, весь день небо оставалось чистым. Это долгая история.
– Тем не менее, я желала бы ее выслушать.
Мак-Алистер пробормотал что-то насчет того, что пойдет присмотрит за лошадьми, после чего поспешно удалился.
– Вы найдете мистера Хантера в конюшне! – крикнула миссис Саммерс ему в спину. – А Кристиан сейчас на кухне. – Обернувшись к Эви, она засыпала ее вопросами: – С тобой все в порядке, надеюсь? А с мистером Мак-Алистером?
– Да, все прекрасно. А у вас?
– Теперь, с твоим появлением, мне стало намного лучше. – Старушка счастливо вздохнула и потрепала Эви по щеке. – Но ты, должно быть, порядком устала и измучилась.
– Не без того, – согласилась Эви и, взяв миссис Саммерс под руку, зашагала к дому. – Но нельзя сказать, чтобы наше путешествие было ужасным. После того как я приму ванну и переоденусь, не исключено, что я даже назову его… запоминающимся. Нечасто на долю обычного человека может выпасть подобное приключение.
Миссис Саммерс посмотрела на нее с подозрением.
– Так ты что же, развлекалась от души?
Сообразив, что разыгрывать отчаяние уже слишком поздно, Эви мысленно выругала себя и постаралась продемонстрировать своей старшей подруге присутствие духа, щедро, впрочем, разбавленное негодованием.
– Было бы лучше, если бы я рвала на себе волосы от страха?
– Было бы лучше, если бы ты проявила разумную обеспокоенность.
Эви первой подошла к входной двери и, пользуясь тем, что миссис Саммерс не видит ее лица, выразительно закатила глаза.
– Уверяю вас, это дело тревожит мне до чрезвычайности.
Намерение выдать ее замуж, путешествие по лесу в сопровождении мужчины, который не приходился ей мужем, столкновение с подмастерьем кузнеца, не говоря уже о гадюке – все это и впрямь несказанно обеспокоило ее.
Кроме того, оставался еще Мак-Алистер. Эви решила, что ее чувства к нему тоже можно назвать тревожными.
– Милочка, твои слова доставили мне невыразимое облегчение, – чопорно ответствовала миссис Саммерс.
Эви потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: миссис Саммерс имеет в виду ее слова о том, что она встревожена, а не мысли о том, что она испытывает растущую привязанность к отшельнику Халдон-Холла. Смутившись, она покраснела и поспешила сменить тему.
– Какой славный коттедж… э-э… домик, – неопределенно взмахнула рукой она, оглядевшись по сторонам.
Внутреннее убранство коттеджа рассеивало последние сомнения в том, что коттедж был не чем иным, как загородным особняком. Вместо потрепанной и грубой сельской обстановки, которую она ожидала здесь увидеть, глазам Эви предстала баснословно дорогая и эксклюзивная мебель. Заглянув в гостиную, Эви убедилась в том, что на золототканой обивке не видно даже малейшей потертости, пышный темно-зеленый ковер с густым ворсом девственно чист, а на роскошных красных портьерах не найти и складочки.
Комната служит живым свидетельством богатства и хорошего вкуса, решила она, разглядывая резную каминную полку цветного мрамора и изумительные хрустальные канделябры, которые, на ее взгляд, выглядели несколько неуместно в прибрежном домике.
– Здесь все комнаты такие?
– Большинство, – откликнулась миссис Саммерс. – Хотя убранство некоторых спален не столь нарочито показное.
Эви опустила глаза и поелозила носком башмака по деревянному полу холла. Тонкий слой пыли, который она на нем заметила, отсутствовал на мебели. Очевидно, она была укрыта защитными чехлами.
– А прислуга здесь имеется? – полюбопытствовала она.
Миссис Саммерс проследила за ее взглядом, устремленным на сверкающую дубовую поверхность столика для закусок.
– Нет. Нам самим пришлось снимать с мебели чехлы после того, как мы прибыли сюда.
Эви представила себе утонченного и избалованного мистера Хантера, занимающегося домашним хозяйством, и пожалела о том, что не присутствовала при этом.
Направляясь в спальню, предоставленную в распоряжение Эви, миссис Саммерс устроила для нее нечто вроде ознакомительной экскурсии по их временному пристанищу. Хотя особняк и уступал размерами настоящему поместью, он, несомненно, задумывался как таковой, так что, не пройдя еще и полпути к своей комнате, Эви призналась себе, что одобряет выбор мистера Хантера. Роскошь убранства беззастенчиво бросалась в глаза. И она, кстати, очень шла своему хозяину. Он ведь тоже поднялся из низов на самый верх, так что теперь имел полное право требовать от жизни только самого лучшего.
Они остановились, чтобы заглянуть в небольшую библиотеку, где роскошь приняла форму ненавязчивого комфорта. На полу здесь лежали восточные ковры, стулья щеголяли бархатной обивкой, а на маленьком диванчике у окна лежало столько подушек, что Эви живо представила себе, как трудно будет выбраться из их мягкого плена.
– Какая чудесная комната, – вздохнула она.
– В самом деле, не правда ли? – согласилась миссис Саммерс и, склонившись к уху Эви, многозначительно прошептала: – Будь осторожна, садясь вон на тот диван у окна. Встать с него не так-то просто.
Эви негромко рассмеялась.
– Вы уже успели застрять?
Какое, должно быть, было захватывающее зрелище.
– Еще немного, и мне пришлось бы звать на помощь, – призналась миссис Саммерс. – Этот диван, как, впрочем, и все остальное в доме, рассчитан исключительно на мужчин.
И, хотя промокшее платье давило на плечи не меньше усталости после трудной и дальней дороги, Эви не смогла устоять перед искушением и подошла к окну. Проведя рукой по темно-зеленым подушкам, она заметила:
– Полагаю, вы правы. А вам не было трудно путешествовать в обществе одних только мужчин?
– Нисколько. Они были очень внимательны.
Эви выглянула в окно. Вдали простиралась морская гладь. До ее слуха донесся ритмичный рокот волн, накатывающихся на песчаный берег, но в быстро сгущающихся сумерках она различала только их белопенные гребни.
– Что было после того, как мы с Мак-Алистером уехали?
– Мы выпрягли лошадей, а потом весьма кстати случился очень милый джентльмен, проезжавший мимо в своей коляске. Он оказался так любезен, что подвез нас до ближайшей деревни. Оттуда мы отправили письмо в Халдон, а сами, кружным путем, поскакали к коттеджу.
Эви отвернулась от окна.
– А как вы узнали о том, что вас никто не преследует?
– А вы?
– Мы с Мак-Алистером путешествовали исключительно по бездорожью.
– Мы тоже.
– Вот как?
Эви попыталась представить себе миссис Саммерс, скачущую верхом на лошади по пересеченной местности и ночующую под звездами, и поняла, что у нее не хватает для этого воображения.
– А что сталось с нашим багажом, который мы везли с собой в экипаже?
Миссис Саммерс болезненно поморщилась.
– Боюсь, что большую его часть пришлось возвратить в Халдон. Мы взяли с собой только то, что смогли увезти верхом.
– Возвратить?
Проклятье. В ее саквояжах были вещи, которые сейчас ей решительно необходимы.
– Но ведь я не взяла с собой совершенно ничего. У меня нет даже чистого белья. Не могу же я…
– Не стоит так беспокоиться, милочка. Наш отъезд все-таки получился не таким поспешным, как твой. Мне удалось прихватить кое-что из твоих вещей.
– Что именно?
– Три платья, ночную сорочку…
– О, да благословит вас Господь!
Эви не терпелось сбросить с себя промокшее платье и переодеться во что-нибудь сухое.
– Кроме того, я привезла твое нижнее белье, – невозмутимо продолжала миссис Саммерс, – щетку и булавки, а также твою бухгалтерскую книгу.
Эви испустила облегченный вздох.
– Моя бухгалтерская книга. Святые небеса, слава Богу!
Миссис Саммерс знаком поманила Эви за собой.
– Я подумала, ты захочешь держать ее при себе.
Эви немного расстроилась из-за того, что не догадалась прихватить книгу с собой. Она привстала на цыпочки и чмокнула миссис Саммерс в щеку.
– Спасибо вам большое за то, что вспомнили о ней. Я пообещала своим компаньонкам, что к концу месяца составлю новый бюджет.
И пусть сведения, содержащиеся в бухгалтерской книге, носили анонимный характер, а следовательно, никому не могли причинить вреда, мысль о том, что они могли стать достоянием гласности, лишила ее присутствия духа.
Миссис Саммерс небрежно отмахнулась – дескать, какие пустяки, милочка, не стоит благодарности – и повела Эви в ее спальню, большую просторную и светлую комнату, выдержанную в голубых и желтых тонах.
– Твои платья я уже убрала в шкаф, – сообщила ей миссис Саммерс. – Полагаю, что тебе не терпится переодеться.
– Нет, вы даже не можете представить себе этого. – Эви брезгливо приподняла двумя пальчиками края своих юбок. – Мне придется выстирать его. Сомневаюсь, что обыкновенная чистка здесь поможет. – Она устало вздохнула, сообразив наконец, что если ей захочется принять горячую ванну, то нужно спуститься вниз и притащить все необходимое наверх. – Какое-то время нам придется самим заботиться о себе, не так ли?
– Боюсь, что да, – строго поджала губы миссис Саммерс. – У нас уже возникли некоторые разногласия по поводу распределения обязанностей.
Эви подавила зевок.
– Что вы имеете в виду?
Миссис Саммерс недовольно фыркнула.
– Джентльмены пребывали в заблуждении, будто я умею готовить.
– Понятно. – Нет, она ничего не понимала. – А вы разве не умеете?
– Нет. – Миссис Саммерс одарила Эви скептическим взглядом. – А ты?
– Я… я могу приготовить что-нибудь совсем простое. Гренки, например, и яйца. Да, еще я умею делать сэндвичи. – Эви порылась в памяти, пытаясь вспомнить, нет ли среди ее кулинарных талантов чего-нибудь более впечатляющего. – Однажды я даже помогала кухарке испечь торт.
– И сколько же тебе тогда было лет, дорогуша?
В то время ей было одиннадцать, если ей не изменяет память.
– Дело не в этом. Вы же наверняка не поднимали на ноги всю прислугу, когда вам требовалось перекусить, или поесть пораньше, или…
– Нет, конечно. Я в состоянии подождать до тех пор, пока это не будет удобно для всех, или утолить голод куском хлеба с сыром.
– Ага. Ладно, и какие же обязанности вы взяли на себя?
– Я должна буду готовить чай, регулярно менять постельное и столовое белье и, вообще, присматривать за порядком в доме.
– Что ж, звучит вполне разумно. – Эви не хотелось задавать следующий вопрос; она боялась услышать нечто весьма и весьма неприятное. – А что должна буду делать я?
– Тебе предстоит убирать со стола.
– Я бы предпочла попробовать свои силы в приготовлении пищи, – поморщилась Эви.
– В таком случае, можешь поменяться с Кристианом. В данный момент обязанности повара возложены на него. Поскольку мужчины, как мне представляется, питают врожденное отвращение к кухне и всему, что с ней связано, подозреваю, он будет только рад переложить свои заботы на твои плечи. – Миссис Саммерс бросила опасливый взгляд на дверь и заговорщически понизила голос. – Пожалуй, так будет лучше для всех. Сегодня утром завтрак состоял на одну часть из яйца, на шесть частей – из соли, а все остальное занимало ужасающее количество масла. – Пожилая дама выразительным жестом прижала руку к животу. – Я до сих пор не пришла в себя.
– А как отреагировал на это мистер Хантер?
На лице миссис Саммерс отразилось озадаченное выражение.
– Никак. Откровенно говоря, он позавтракал с большим аппетитом. В сущности, это относится к ним обоим. При этом они со знанием дела обсуждали вопросы животноводства… Ох, я так рада, что ты приехала, милочка.
– Я тоже, хотя это местооказалось совсем не таким, каким я его себе представляла.
– Да? – Не зная, куда девать руки, миссис Саммерс принялась теребить ленточки своего лифа. – Э-э… Да.
– Вы заранее зналиоб этом, – обвиняющим тоном заметила Эви.
– Да, в общем… э-э…
– И ничего не сказали мне.
Миссис Саммерс в отчаянии всплеснула руками:
– Я полагала, что так будет лучше.
– Вам прекрасно известно, что я умею хранить тайны.
– Когда это важно для тебя.
– Когда меня об этом просят, – вспылила Эви.
Миссис Саммерс подняла руки, сдаваясь.
– Ты права. Я поступила дурно, усомнившись в твоем слове. Я приношу извинения за это, равно как и за то, что не поставила тебя в известность о смене планов.
Разумеется, перед столь искренним раскаянием Эви устоять не могла. Она подбежала к миссис Саммерс, вновь приподнялась на цыпочки и запечатлела у нее на щеке поцелуй.
– Я больше не сержусь на вас. Это усталость заставляет меня нервничать. Прощу вас, не терзайтесь угрызениями совести и успокойтесь.
И тут ей в голову пришла спасительная мысль. Эви лукаво улыбнулась.
– Хотя… если вы поможете мне принести снизу чан с водой, то я, так и быть, забуду об этом маленьком недоразумении.
Получасом позже Эви наконец-то приняла долгожданную ванну. Но вместо того чтобы переодеться в чистое платье, девушка остановила свой выбор на ночной сорочке. Она приляжет на постель, чтобы вздремнуть часок, а потом спустится вниз к ужину… Так, во всяком случае, она думала.
Эви заснула еще до того, как голова ее коснулась подушки, и заснула глубоким сном, без сновидений'. Она не слышала стука в дверь, возвещавшего о том, что ужин готов, и даже не пошевелилась, когда в комнату к ней заглянула миссис Саммерс.
Она проспала шестнадцать часов подряд.
