Текст книги "Моя по праву зверя (СИ)"

Автор книги: Алисия Небесная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 34

Я знал, где моя пара, задолго до того, как вошёл в здание.

Запах вёл меня сам – тонкий, знакомый, упрямо сладкий, с лёгкой ноткой стерильности. Он цеплялся за кожу, проникал в дыхание, раздражал волка, который с тех пор, как коснулся её впервые, больше не знал покоя.

Я нашёл её там, где и ожидал:

Белла стояла у стойки регистрации, склонившись над ящиком с картотекой, и что-то сосредоточенно проверяла. Волосы заправлены за ухо, рукав немного закатился, обнажив запястье. Спокойная. Холодная. Невозмутимая. Как будто она не альфа-пара в самом центре стаи, а ассистентка в привычной городской клинике.

Я подошёл ближе.

– Белла? – голос прозвучал тише, чем я планировал. Сдержался. Старался не давить.

Она не обернулась.

– Да? – отвечает спокойно, не отрывая взгляда от карточек. Перелистывает, читает что-то, кивает сама себе.

Я подхожу вплотную к стойке, почти касаясь края ладонью.

– Дорогая, всё в порядке? – знал, что с ней ничего не случилось – её запах был ровным, без тревоги. Но спросить нужно. Хочу услышать это из её уст.

– Всё нормально, – отвечает всё тем же тоном. – Просто смотрю, что у вас есть в больнице. Какие препараты, какие запасы.

Она не спешит, не отвлекается. Не даёт повода подумать, что моё появление выбило её из равновесия.

– Белла, – тихо, но твёрдо. – Посмотри на меня.

Сокращаю дистанцию. Обхожу стойку, встаю ближе. Не касаюсь, но уже чувствую её тепло. Волк внутри замирает, следит.

– Райн, – выдыхает, поворачивая голову совсем чуть-чуть. Уголок губ подрагивает. – Ты мешаешь.

И добавляет, почти шутливо:

– Здесь вообще-то рабочее место.

Я прищуриваюсь.

– Что ты тут делаешь? – рычу ей в ухо с лёгкой усмешкой.

Белла не вздрагивает.

– Выполняю поручение врача, – отвечает спокойно, разворачивается, встаёт на носки и целует меня в щёку. Касание быстрое, но нежное.

– Поручение? – уточняю, глядя на неё сверху вниз. – Ты уже работаешь здесь?

– Пока наблюдаю. Сами показала мне запасы и картотеку, доктор попросил помочь с ревизией. Я не против.

– Ты не говорила, что хочешь стать врачом, – тихо замечаю, беря её руку и медленно растирая пальцы.

– А ты не спрашивал, – фыркает, не вырывая ладони. Улыбается уголком губ и показывает язык, дерзко и без капли стеснения.

– Осторожнее, – приподнимаю бровь. – Так и укушу.

– Ты мне ещё не муж, чтобы диктовать, – парирует с вызовом, но взгляд блестит, не отводит.

Я приближаюсь. Медленно. Словно даю время опомниться, хотя оба знаем: она не отступит.

– Это легко исправить, – отвечаю негромко, но достаточно твёрдо, чтобы в её запахе на секунду вспыхнула тёплая нота.

Она прикусывает губу. Но не спорит. А я всё ещё держу её руку.

– Тогда поторопись, альфа. Пока я не передумала.

– Не бойся. Я не из тех, кто теряет своё.

Меня отвлекает едва слышный шорох за спиной.

– Простите, Райн, – голос старческий, спокойный, но с лёгкой ноткой напряжения.

Разворачиваюсь. Доктор Ливингстон стоит в проёме, опираясь на косяк, усталый, но собранный. Взгляд – на Беллу, потом – на меня. Без осуждения, скорее – с профессиональной оценкой. – Не хотел мешать, – продолжает, чуть склонив голову в знак уважения, – но, раз вы оба здесь… Белла, вы, кажется, проявляли интерес к работе? У меня сейчас как раз есть возможность показать несколько случаев.

Белла тут же кивает, привычно собранно.

– Конечно. Я уже смотрела препараты и картотеку. Готова подключиться.

Доктор кивает, но в его голосе появляется иная интонация – чуть более сухая, официальная.

– Это прекрасно. Но, боюсь, прежде чем допускать вас к работе с пациентами, нам всё же стоит вернуться к разговору о формальностях. Об образовании. Регистрации. Стажировке. Понимаете, даже в условиях стаи есть правила. Особенно, когда речь идёт о медицинской помощи.

Чувствую, как напрягается Белла. Не резко – тонко, почти незаметно. Но запах её меняется. Волк внутри откликается.

– Я училась, – говорит она спокойно. – Последний курс. Не успела закончить из-за переезда. Но практики у меня были. Большие. Я не подхожу к больному с нуля.

Доктор кивает.

– Это не вопрос недоверия. Просто… ответственность. Вы и сами понимаете.

Я смотрю на неё. Прямой взгляд, голос не дрожит. Но я уже знаю её запах: под этим спокойствием клубится раздражение. Горечь. Её выбор – быть здесь – может оказаться не таким простым.

Чувствую, как поднимается внутреннее напряжение. Мы с ней ещё не говорили о будущем. О её. О моём. Я надеялся, что всё как-то встанет на место.

А теперь понимаю: разговор будет. И он будет непростым.

– Я помогу, чем смогу, – говорит Белла, поворачиваясь к доктору. – Если есть возможность включиться – даже как ассистент – я согласна.

– Начнём с малого, – тихо отвечает Ливингстон. – Посмотрим на реакцию стаи, на вас, и – решим. Я покажу вам пациентов.

Белла кивает и уходит с ним, не оглядываясь. А я остаюсь в пустом холле, с тревогой, осевшей где-то в груди. Она не просто моя. У неё есть свои цели. И мне придётся понять, как вписаться в них.

Одно радует – она старается быть полезной. Не прячется, не требует привилегий, не ждёт, что я всё устрою. Она уже делает. И делает для стаи. А это… это важное качество. Для будущей Луны – главное, наверное. Не только быть рядом с альфой. Не только принадлежать. А нести вместе с ним. Ответственность. Заботу. Вес.

Глава 35

Я выхожу из метблока уже в темноте. В городе я бы в это время только собиралась в душ и думала, как дотянуть до конца недели.

А тут – воздух пахнет хвоей, костром, свежей землёй. И чем-то ещё. Тёплым. Знакомым.

Он ждёт меня.

Стоит, прислонившись к ограде, будто просто мимо проходил. В руках – кожаная куртка, та самая, с запахом Райна и дорогого парфюма. Улыбается, небрит, нагло красив.

– Что, моя леди, не замёрзла? – спрашивает с усмешкой и уже накидывает куртку мне на плечи, не спрашивая. Тяжёлая, тёплая, его.

Он берёт меня за руку. Просто и уверенно. И мы идём. В сторону его дома.

Молчу несколько шагов. Слушаю, как щёлкают ветки под ногами. Как успокаивается дыхание рядом.

– Райн… – начинаю, чуть тише. – А как мы будем дальше?

Он поворачивает голову.

– Всё просто, красавица. Любить друг друга и жить долго и счастливо, – отвечает так легко, будто шутит. Но взгляд – серьёзный.

– Я не про это, – качаю головой. – Где мне жить?

Он замирает. На шаг, не больше. Но я это чувствую.

– У меня, – отвечает сразу. Без паузы. Без «если хочешь». Как факт.

– Но у меня ведь ничего нет своего там, – пытаюсь идти рядом, но он снова задаёт темп.

– Не беда. – Сжимает мою руку чуть крепче. – Значит, собираешь вещи и переезжаешь. Или… – он бросает на меня взгляд, в котором искрится опасный азарт, – завтра свожу тебя за шмотками.

– Шмотками? – фыркаю, не удержавшись.

– Ну, ты поняла. Всё, что надо твоей новой жизни.

– С тобой?

– Конечно, со мной. Кто же ещё знает твой размер лучше?

– Ты слишком уверен в себе, – усмехаюсь и толкаю его в бок локтем.

Он смеётся – глухо, коротко, по-мужски. А потом тут же щипает меня за руку, чуть выше локтя. Не больно, но ощутимо – волк в нём не дремлет.

– Осторожнее, дерзкая омега, – шепчет мне прямо в ухо, голос становится ниже, хриплее. – Вы можете нарваться на трёпку от собственного альфы.

Касается губами моей мочки. И прикусывает. Лёгкий щелчок зубов – не угроза, а напоминание. Кто он. И чья я.

– Мне уже страшно, – смеюсь в ответ. Грудь подрагивает от смеха, шаги становятся чуть легче.

С ним так просто – и так опасно. Но мы не успеваем дойти до его двери. В один момент вся лёгкость сдувается, как ветер, когда за поворотом я вижу её.

Рейчел.

Стоит на крыльце. Прямая спина, скрещённые руки, прищуренные глаза. Смотрит прямо на нас. Не моргает. Всё внутри сразу подсказывает: она ждала. Не случайно оказалась здесь.

Моя рука всё ещё в ладони Райна. Он не отпускает. Но и не сжимает.

Чувствую, как в нём что-то меняется – дыхание чуть срывается, запах становится тяжелее, глуше.

Он не боится. Но и не рад.

– Добрый вечер, – ровно произносит Рейчел. Голос – сухой, колкий, как холодный металл.

– Рейчел, – Райн коротко кивает. Его спина прямая, рука всё так же на мне.

– Оу. – Голос Рейчел звучит слишком мягко, чтобы быть искренним. – Ты уже водишь домой омег, не стесняясь? Прямо за руку? Перед домом вожака?

– Прикуси язык, Рейчел, – его голос низкий, как угроза перед прыжком. – Твой статус не остановит меня.

Она улыбается. Лёд и сталь. Стерва не иначе.

– Райн, ты же знаешь правила, – мягко, почти ласково. – Омега не признана ни Советом, ни стаей. Пока она не прошла обряд, не заявлена официально – она ничто. Просто красивая кукла в твоей постели.

Слова бьют резко. Она говорит вслух то, что другие пока шепчут. Райн замирает. На долю секунды. А потом рычит. По-настоящему. Не для игры. Не для флирта. Это зверь. Глухой, рвущий из груди, вибрирующий в воздухе.

Я чувствую, как земля будто проседает под ногами.

– Ещё слово, – рычит он, – и тебе придётся отвечать не Совету, а мне. Лично.

Рейчел не отступает. Но теперь она молчит. И смотрит уже чуть внимательнее. Оценивает. Не провоцирует – пока.

Она сжимает губы и, не сказав больше ни слова, разворачивается. Проходит мимо нас, пахнув раздражением и холодной властью.

Молча. Как хищница, решившая выждать.

– О каком вообще посвящении речь? – спрашиваю, только закрыв за собой дверь.

Я всё ещё держу его куртку в руках. Его запах витает вокруг – тёплый, хвойный, чуть дымный.

– Я должен заключить союз с тобой перед всей стаей, – спокойно отвечает Райн, не поднимая голоса. – Что-то вроде свадьбы. Только… громче. Формально, со свидетелями. По традиции.

Сбрасывает куртку на спинку кресла, разворачивается и смотрит на меня. Уже мягче. Спокойнее.

– Это сложно? – спрашиваю, подходя ближе. Райн садится в кресло у камина, раскинувшись свободно. Его поза говорит одно: я тебя ждал.

– Нет, – говорит он просто. – Но мне не хочется делать это под давлением. Ни Совета, ни слов Рейчел.

Останавливаюсь, на секунду колеблясь, а потом – решаю. Сажусь к нему на колени, обвиваю руками за шею. Его ладони ложатся мне на талию – привычно, уверенно.

– Я только установил связь со своей парной, – шепчет мне в висок. – И сейчас мне хочется просто… быть с тобой. Не с титулом. Не с обязанностями. С тобой. Без всего лишнего.

Райн целует меня в шею. Медленно, без нажима. Его губы скользят по коже. Тёплое дыхание касается кожи чуть выше ключицы. Он не торопится. Двигается вверх – к уху, и там задерживается. Не прикусывает. Не шепчет. Просто дышит. Глубоко. Ровно. На грани прикосновения.

Руки обнимают меня – одна ложится на талию, вторая скользит по позвоночнику вверх, будто считывает каждую мышцу под кожей.

– Что ты делаешь? – спрашиваю тихо, едва дыша. Голос дрожит. Мне не страшно. Просто… слишком много ощущений.

Он не сразу отвечает. Только усмехается – где-то у шеи.

– Показываю тебе, как приятно может быть, – шепчет хрипло. – Вот, чем я занят.

Пальцы касаются моей ладони. Его ладонь – тёплая, крупная, уверенная – переплетается с моей, ведёт за собой. Наклоняется ближе, проводит носом по линии скулы. Поцелуй в висок – почти невесомый.

Глава 36

Сил больше не было. Сдерживаться – пытка. Каждое её движение, каждый вдох, каждый взгляд. От неё пахло так, что любой самоконтроль трещал. Волк внутри метался. Давил изнутри, выл, рвался наружу.

Моя. И не просто омега. А пара.

Внутри всё сжалось, требуя: возьми. Присвой. Пометь. Но я не дал себе рухнуть в это сразу.

Я обнимаю её. Медленно. Плотно прижимаю к себе, чтобы она чувствовала мою силу, вес, намерение. Тело откликается. Неосознанно. Сначала замирает, потом расслабляется. Тает, будто ждала именно этого.

Одна рука – на талии. Вторая – в её волосах, у основания шеи. Я вдыхаю. Медленно. Глубоко. Там всё ещё больница – антисептик, чужие люди, чужой воздух. Не моё.

Но под этим – она. Тёплая. Моя. Дрожит. Сердце стучит быстро, сбито. Запах меняется. Возбуждение. Я знаю это состояние. Читал в сотнях тел. Но так – было впервые.

Скольжу губами по шее. От ключицы к уху. Останавливаюсь. Дышу ей в кожу. Она замирает. Голова чуть склоняется – сама даёт доступ.

Руки поднимаются под ткань. Медленно. Кожа – горячая, гладкая, трепещущая. Я чувствую, где зажатие, где волнение, где нетерпение.

– Тише, – шепчу ей. – Я здесь. И я знаю, что тебе нужно.

Она не отвечает. Только подаётся ближе.

Поднимаюсь с кресла, беру её на руки. Её дыхание сбивается. Становится тяжелее, быстрее. Пальцы сжимаются в моей футболке – она держится, будто на краю. Инстинкт тянет её ко мне. И шаг назад – уже невозможен. Ни для неё, ни для меня.

Заношу её в спальню, ставлю на ноги. Она не убегает. Стоит. Опустив глаза, почти не дышит.

Гордая. Сдержанная. Смелая – настолько, насколько может быть впервые.

– У тебя был секс? – спрашиваю прямо. Голос ровный, но под кожей – огонь.

Она качает головой. Резко. Щёки пылают.

– Нет, – тихо. Честно.

Я подхожу ближе, кладу ладони на её плечи.Она горит. Под моими пальцами – дрожь. Волнение. Но не страх. Доверие.

– Посмотри на меня, – прошу. Не приказываю. Но так, чтобы она подняла глаза.

И она поднимает. Тёмные. Большие. Полные всего. Страха. Желания. Надежды. Она открыта. До конца.

– Доверься. Я не сделаю тебе больно. Никогда, – говорю низко, медленно.

Она кивает. И этого мне достаточно. Кладу её на кровать. Осторожно. Хотя внутри всё рвёт на части. Хочется забрать её сейчас. Жестко. До конца. Но я не трону её, пока она не будет готова целиком. Склоняюсь над ней. Ладони по бокам. Фиксирую. Контролирую. Обозначаю: она подо мной.

Мои пальцы идут по бедру, по животу. Кожа обжигает. Она подрагивает, выгибается, словно не верит, что прикосновение может быть таким.

– У тебя будет первый раз, – хриплю в шею. – И ты запомнишь его на всю жизнь. Потому что я сделаю так, что ты больше не захочешь никого. Ни запаха. Ни рук. Ни дыхания. Только меня.

Потому что это и есть правда. Я не хочу быть для неё первым. Хочу быть единственным.

Смотрю на неё, и весь мой мир сужается до одной цели – снять с неё всё. Не потому что просто хочу. А потому что не могу иначе.

Ткань её майки рвётся в моих руках. Этот звук – короткий, резкий – будто открывает что-то запретное, святое. Белла замирает, дыхание сбивается, щёки вспыхивают, но она не прячется. Только смотрит – снизу вверх, с этим нервным блеском в глазах, который мне хочется запомнить на всю жизнь.

Передо мной – женское тело, но не просто красивое. Желанное. Моё.

Грудь упругая, округлая, идеально ложится в ладонь. Сжимаю чуть сильнее, ловя её тихий, едва слышный выдох – тот, который неосознанный. И от этого самый честный.

Смотрю, как её соски напрягаются от моего прикосновения, как она подаётся ближе, не осознавая, что делает.

Ни одна женщина раньше не выглядела для меня так. Каждая была либо доступной, либо искусной. Но не настоящей. Не такой.

Белла – как первая. Первая реакция. Первое касание. Первый стон.

Медленно стягиваю с неё оставшуюся одежду. Не отрываю взгляда. Провожу ладонью по животу, по внутренней части бедра. Её кожа – горячая, бархатистая, будто ждёт моих рук. И только моих.

Она облизывает губы. Инстинктивно. Дёргается бёдрами, не находя, куда себя деть. Пальцы сжимаются в простынях. Она горит. И это сводит меня с ума.

Нависаю над ней, фиксируя её запястья, чуть склоняюсь и шепчу в ухо:

– Знаешь, что с тобой не так?

Она не отвечает, но дыхание сбивается.

– Ты слишком красива, чтобы я остался в здравом уме. Слишком откровенная, чтобы я хотел быть осторожным. И слишком моя, чтобы я отступил хоть на шаг.

– Райн, – вырывается из её губ. – Пожалуйста…

Вот оно. То, что я ждал. Не подчинения. А желания. Её собственного. Не потому, что я сильнее. А потому что я нужен. Опускаюсь ниже. Неспешно. Не тороплю себя. Потому что мужчина, знающий, что женщина – его, не суетится. Он смакует.

Смотрю на неё – и понимаю, что никогда не забуду этот взгляд. Она стонет, и в этом звуке – всё. Желание, испуг, восторг, потеря себя. Её спина выгибается дугой, пальцы цепляются в мои волосы, будто я – её единственная точка опоры, якорь в этом теле, в этом ощущении, которое накрывает её волной.

Вижу, как она задыхается. Как не справляется с тем, что происходит. Глаза закатываются, губы приоткрыты, грудь вздымается быстро, слишком быстро. Она не контролирует себя. Совсем.

И это… Это красиво. Потому что это настоящее. Потому что это для меня. Только для меня.

Никто другой не видел её такой. Никто не вызывал в ней этого. Никто не слышал, как она шепчет моё имя на вдохе.

Я веду её, осторожно, точно, на грани. Она тянется, стонет, дрожит. С каждым моим движением – ближе к краю.

Глава 37

Она просит. Шепчет моё имя и просит. Голос у неё рвётся, будто боится, что я откажу. Как будто я вообще способен отстраниться. Замираю на секунду. Смотрю в её лицо. Щёки – пылают, губы приоткрыты.

Устраиваюсь удобнее, беру её за бедра. Она напряжена – и это только подогревает. Так хрупка, но не отступает. Смотрит прямо.

– Смотри на меня, – говорю жёстко, но спокойно. – Сейчас будет не приятно. Только сначала. А потом – только я. Только мы.

Она кивает. Медленно. Осознанно. Скольжу вниз, дышу её запахом. Жаркий. Чистый. Настоящий.

Я касаюсь – и всё внутри стирается. Осталось только она. Ее дырочка мокрая. Узкая. Горячая настолько, что я едва держусь. Нахожу точку входа. Там, где её тело меня зовёт. Где я должен быть. И медленно, очень медленно, вхожу в неё. Каждый миллиметр – будто разрывает её изнутри. Каждое движение – борьба с самим собой, чтобы не сорваться.

Она стискивает губы. Глубоко дышит. Вцепляется в мои плечи.

Я слышу, как срывается хриплый стон. И не знаю, кто из нас его издаёт – она или я.

– Всё хорошо, пташка, – шепчу ей в висок.

И это не просто слова. Я в ней. И теперь – это место больше не для кого. Только для меня.

Начинаю медленно. Даю ей время. Себе – тоже. Но её тело быстро привыкает. Хочет больше.

Двигаюсь глубже. Ровнее. Пульс в висках, в животе, в паху.

Белла под меня подстраивается – дышит в такт, цепляется за плечи. Сначала мягко, потом жёстче. Оставляет следы. Острые. Нарочно. Сжимается – и я едва не срываюсь.

Стискиваю зубы. Утыкаюсь лицом в её шею. Дышу в кожу. Целую. В губы – жадно. В шею – туда, где будет стоять моя метка. В ключицу. В скулу. Везде, до чего могу дотянуться.

Она – моя. Двигается подо мной уверенно. Смело. Каждый её стон – как разрешение. Как поощрение. Я рычу. Глухо. Хрипло.

– Завтра вся стая узнает, – шепчу ей в губы. – Чья ты.

Она смотрит прямо в глаза. Щёки горят. Но не отворачивается. Не боится. Не спорит. Она знает.

Я вжимаюсь до конца. Глубже уже некуда. И никто больше не коснётся её. Никогда

– Они уже и так знают, что я твоя, – шепчет она.

И прежде чем я успеваю ответить – целует. Не нежно. Страстно. Дерзко.

Как будто метит в ответ. Как будто говорит: «Я выбрала».

И в этот момент понимаю – она не просто поддалась.

Её губы жгут. Язык дерзкий. Руки жадные. Дыхание – рваное. Целует, будто хочет сжечь всё, что между нами стояло. И я позволяю. Потому что мне… приятно. Не просто как мужчине.

Как альфе, который нашёл свою. Единственную. И она не прячется.

– Говори это громче, – шепчу ей в рот, сжимая крепче. – Пусть слышат. Пусть знают. Пусть даже Совет вздрогнет от того, как стонет моя омега.

Она улыбается – дерзко, вызывающе, дышит жадно, будто сама подбрасывает дрова в пламя между нами.

– Тогда заставь меня, Райн. Если сможешь.

Волк внутри зарычал. Вызов принят.

Мы достигли вершины одновременно. Сдерживал себя до последней секунды, вжимаясь в неё до предела, пока она не вскрикнула – тихо, но пронзительно. Тело её выгнулось, сжалось, а потом – затихло, плавно расслабляясь в моих руках. Отдалась. Приняла. Моя.

Лежит рядом, дыхание сбилось, веки дрожат, губы чуть приоткрыты. Живая, настоящая, доверившаяся.

Я не отпускаю её. Подтягиваю ближе, укладываю голову на своё плечо. Обнимаю. Перебираю волосы – медленно, размеренно. Чтобы волк внутри не сорвался снова. Она ещё горяча, но уже спокойна.

– Спи, малышка, – шепчу в её макушку. – Я рядом. И не отпущу.

Утро выдалось ни черта не спокойным.

Сначала – резкий стук в дверь. Не робкий, не вежливый – требовательный. Сложно спутать. Такой только у тех, кто либо совсем не боится, либо сильно торопится.

– Твою ж… – бурчу сквозь зубы, приподнимаясь на локте.

Белла спит, свернувшись рядом, тёплая, уставшая, ещё не пришла в себя после вчерашнего. Срывать с неё одеяло не хочется – пускай отдыхает. Сам поднимаюсь, натягиваю штаны, футболку. Хмурый, лохматый, недовольный.

Открываю дверь. На пороге – бета. Один из ближайших. Стоит по стойке, чуть напряжён.

– Мой альфа, Совет требует вас. Немедленно.

Говорит ровно. Без эмоций. Но запах выдаёт – беспокойство, напряжение. Он держится, как положено бете.

Выпрямляюсь. Волк внутри поднимает голову, замирает, принюхивается. Что-то не так.

– Чего им нужно? – голос у меня хриплый, жёсткий, с самого нутра.

Бета не отводит взгляда, но дыхание у него сбивается на долю секунды.

– Не сказали. Только передали: «Пусть придёт. Немедленно».

Сжимаю кулаки. Челюсть сводит.

Совет не играет в «передай-позови», если всё спокойно. Если зовут так – значит, уже что-то решили. Без меня.

Внутри нарастает глухое рычание.

– Райн? – её голос звучит мягко.

Белла появляется наверху лестницы, босая, в моей футболке, которая сползает с плеча, обнажая ключицу. Её волосы растрепаны, в глазах – беспокойство. Она чувствует перемену. Омега всегда чувствует. Бросаю быстрый взгляд – и что-то внутри сжимается.

Такая домашняя. И сейчас она смотрит на меня, как будто что-то собирается отнять нас друг у друга.

– Сейчас подойду, – отвечаю спокойно. Слишком спокойно. Волк внутри уже встал. Насторожился. Готов.

Поворачиваюсь к бете.

Он стоит на пороге, ровно, будто по линейке.

– Глава, ее тоже ждут..

Говорит без эмоций. Только голос – ровный, сдержанный. Но я улавливаю запах.

Расправляю плечи. Становлюсь жёстче, выше.

Секунда – и всё вокруг становится ясным. Кто-то решил напомнить, кто тут власть. Кто-то решил показать зубы. Или просто не всех устраивает, что альфа привёл домой омегу – свою пару – без их разрешения.

Я чувствую, как Белла не двигается. Стоит наверху, не отрывая взгляда. Она всё понимает. Без слов. Слышу её дыхание. Её страх. Её веру в меня.

– Одевайся, – бросаю через плечо. – Не выходи из дома, пока я не вернусь. Её губы сжимаются в тонкую линию, но она кивает. И в этот миг, в этом взгляде – всё, что делает её моей. Ни мольбы, ни истерики. Только сила. Тихая. Настоящая.

Я поворачиваюсь и выхожу.

Если кто-то решил напасть на мою пару – они забыли, с кем играют.