Текст книги "Доктор для следователя (СИ)"

Автор книги: Алиса Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 53

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая парк «Серебряных Ключей» в золотые и багряные тона, когда на подъездной аллее послышался знакомый скрип колес. Сердце забилось чаще, предвосхищая встречу. Кален вернулся.

Я стояла в гостиной, у камина, стараясь дышать ровно. Весь день я провела в приятных хлопотах – отбирала вино к ужину, советовалась с поваром о меню, а потом долго выбирала платье. Остановилась на простом, но элегантном платье из темно-зеленого шелка, которое подчеркивало линию плеч и талии. Никаких украшений, только его подвеска с сапфиром, лежавшая на груди.

Шаги в холле прозвучали быстрые и твердые. Дверь в гостиную распахнулась, и в проеме возник он.

Кален. Он выглядел уставшим, дорожная пыль серебрилась на его темном мундире, но в глазах горел знакомый, острый огонь, который заставил мое дыхание остановиться. Его взгляд скользнул по мне, быстрый, оценивающий, и в них вспыхнуло что-то горячее и ненасытное.

– Мариэлла, – произнес он, и мое имя на его устах прозвучало как ласка и владение одновременно.

Он не стал ждать приглашения. Он пересек комнату большими шагами, и прежде чем я успела вымолвить слово, его руки впились в мои плечи, а губы грубо и властно прижались к моим.

Этот поцелуй не был нежным приветствием. В нем была вся тоска прошедших недель, вся ярость от разлуки, все нетерпение и жажда. Он был как удар тока, парализующий и возбуждающий одновременно. Я ответила ему с той же страстью, впиваясь пальцами в его волосы, прижимаясь к нему всем телом, забыв о приличиях, о слугах, о всем мире.

Мы не пошли ужинать. Мы даже не поднялись в спальню. Его плащ упал на пол, затем мой шелковый пояс. Он прижал меня к стене, его губы не отпускали мои, а руки, горячие и требовательные, скользили под тканью платья, исследуя, вспоминая, заявляя права. Я помогала ему, срывая с него мундир, жаждая ощутить под пальцами знакомую упругость его мышц, жар его кожи.

Мы рухнули на ковер перед камином, в алом свете огня. Не было ни леди, ни следователя. Были только мужчина и женщина, воссоединившиеся после долгой разлуки, и их тела говорили на универсальном языке страсти и тоски. Его прикосновения были то почти болезненно грубыми, то до слез нежными, словно он боялся и потерять меня, и причинить боль. А я, в свою очередь, открывалась ему, как никогда раньше, позволяя ему видеть все свои уязвимые места, все потаенные желания, что копились все эти недели в ожидании.

Мы не говорили. Звуки, которые издавали наши тела – прерывистое дыхание, сдавленные стоны, шепот имен – были красноречивее любых слов. Это было празднество плоти, триумф желания, сметающего все преграды. Это было возвращение домой.

Позже, когда первые порывы утихли, Колен отнес меня на кровать. Мы лежали в спутанных простынях в моих покоях, прислушиваясь к бешеному стуку сердец, постепенно успокаивающихся. Его рука лежала на моей талии, его дыхание было теплым в моих волосах.

Он не спрашивал, как мои дела. Не рассказывал о расследовании. Он просто притянул меня ближе, так что наша кожа соприкасалась по всей длине тел, и прошептал одно-единственное слово, пропитанное таким безграничным облегчением и такой глубинной, животной нежностью, что у меня перехватило дыхание:

– Я дома.

И я поняла. Это был не просто визит. Это было возвращение. Для нас обоих. В его объятиях, в этой комнате, в этом поместье, которое стало моим убежищем, я нашла то, чего не знала даже в своей прошлой жизни – место, где можно быть собой, не скрывая ни своей силы, ни своей слабости. И человека, который принимал и то, и другое.

Глава 54

Утро застало нас в моей постели, в лучах солнца, заливавших спальню. Кален спал, его лицо, лишенное привычной суровости, казалось удивительно молодым и беззащитным. Я лежала, прислушиваясь к его ровному дыханию, и в душе царил непривычный покой.

Именно в этой тишине ко мне вернулась мысль, которую я откладывала все эти недели. Трактир «У Степана». Моя первая крепость, мое первое детище в этом мире. Он остался там, в том далеком поселении, запертый на замок. Брошенный.

Я не могла позволить ему просто сгнить. Он был символом моего начала. Местом, где я, Мария Погребенкина, впервые поднялась с колен. И кроме того, там оставались люди, которые, возможно, все еще надеялись на мое возвращение. Акулина, Геннадий, даже угрюмый Фрол. Я была им должна больше, чем просто исчезновение.

Кален проснулся от моего беспокойства. Его рука потянулась ко мне.

– Что-то не так?

– Мне нужно съездить, – сказала я, глядя в потолок. – В поселок. К трактиру.

Он приподнялся на локте, его взгляд стал собранным и внимательным.

– Зачем? У тебя здесь всё. Поместье, дела в городе, лечебница…

– Именно поэтому, – перебила я его. – Потому что у меня теперь есть всё. А он был моим первым «всем». Я не могу его просто бросить. Я должна… закрыть эту главу. Правильно. Продать его. Или передать тому, кто будет в нем так же нуждаться, как нуждалась когда-то я.

Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах борются разные чувства. Забота. Понимание. И легкая тень беспокойства.

– Это небезопасно. Лукан в тюрьме, но его сообщники… а та тетка твоя…

– Алиана сломлена и лишена власти, – парировала я. – А что до сообщников Лукана… они охотились на леди аль Морс, наследницу. Вряд ли их заинтересует простая трактирщица, навещающая свое старое заведение. К тому же, – я ткнула его пальцем в грудь, – у меня будет лучшая охрана в империи. Ты.

Он поймал мою руку и прижал к своим губам, его глаза сузились.

– Ты все продумала.

– Всегда, – улыбнулась я.

Он тяжело вздохнул, признавая поражение.

– Хорошо. Но ненадолго. И мы берем с собой Гарса и Лорда.

Через три дня наш небольшой кортеж – его быстрый экипаж и повозка с охраной – выехал за ворота поместья. Дорога в поселок, когда-то казавшаяся такой долгой и утомительной, теперь пролетела почти незаметно. Я сидела рядом с Каленом, глядя на знакомые пейзажи, и чувствовала, как нарастает странное волнение. Я возвращалась. Но возвращалась другой.

Когда на горизонте показались первые домики поселка, мое сердце сжалось. Все было таким же… и таким другим. Мы проехали по главной улице. Люди останавливались и смотрели на богатый экипаж с незнакомым гербом. Никто не узнал в элегантной даме в дорогом платье ту самую Марью-трактирщицу.

И вот он. Трактир «У Степана». Вывеска висела криво, на ставнях был замок, покрытый ржавчиной. Он выглядел осиротевшим.

Я вышла из экипажа. Кален последовал за мной, его взгляд скользнул по покосившемуся зданию с профессиональной оценкой.

– Вот он, мой Ватерлоо, – тихо сказала я.

– И твой первый триумф, – поправил он, положив руку мне на плечо. – Не забывай об этом.

В этот момент из соседнего дома вышла Акулина. Она с любопытством смотрела на нас, а затем ее глаза округлились.

– Батюшки… Марья? Это ты?

Ее голос привлек внимание других. Из кузницы вышел Фрол, с лица которого не сходило привычное недовольство. Подошел Геннадий, вытирая руки о замасленный фартук. Они смотрели на меня, на мой наряд, на стоящего рядом Калена с его аурой власти, и в их глазах читалось потрясение.

– Да, Акулина, это я, – сказала я, и голос мой дрогнул.

Я вернулась. Чтобы попрощаться. Чтобы поблагодарить. И чтобы оставить здесь часть своего сердца, которое навсегда останется в этих стенах, пахнущих хлебом, пивом и надеждой.

Глава 55

Мы стояли перед заколоченным трактиром, и на нас смотрели знакомые лица, в которых читалось смятение и робкая надежда. Акулина, Фрол, Геннадий – они были частью той жизни, что осталась позади, но без которой не было бы и настоящего.

– Я не вернусь сюда жить, – сказала я прямо, видя немой вопрос в их глазах. – Но я не могу позволить, чтобы это место умерло.

Я повернулась к Акулине, самой здравомыслящей и предприимчивой из них.

– Акулина, я хочу передать трактир вам. Со всем, что в нем есть. И с одним условием.

Женщина замерла, ее глаза расширились от неверия.

– Мне-то? Да я, Марья… то есть, леди… я не…

– Вы справлялись, когда я лежала без памяти, – мягко прервала я ее. – Вы знаете, как здесь все устроено. Условие одно: вы будете варить мое светлое пиво. Тот самый рецепт. Чтобы люди знали – здесь по-прежнему подают лучшее пиво в округе.

Я достала из складок платья небольшой, аккуратно сложенный листок. На нем был выведен тот самый рецепт, который я когда-то рассчитала с точностью химика. Я вложила его в ее огрубевшие пальцы.

– Здесь всё: пропорции, температура, время. Следуйте ему, и у вас всегда будет очередь.

Акулина смотрела то на меня, то на бумагу, и по ее щекам текли слезы. Она не вытирала их.

– Да я… да я тебя в гробу видела, хозяйка! Думала, сгинула ты в городе… А ты… – она сжала рецепт в кулаке, как драгоценность. – Спасибо. Не подведу.

Затем я повернулась к Геннадию.

– М-р Геннадий, я знаю, что артефакты в трактире давно требуют внимания. – Я протянула ему небольшой, туго набитый кошелек. – Это на реконструкцию. Чтобы починить холодильный камень, освещение… чтобы здесь было светло и надежно.

Артефактчик взял кошелек, тяжело сглотнув. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

Фрол стоял в стороне, его руки были скрещены на груди.

– А мне-то что? Надгробие для трактира заказать? – буркнул он, но в его глазах я увидела не злость, а нечто похожее на уважение.

– Вам, м-р Фрол, – я улыбнулась, – я заказываю новую вывеску. Чтобы была видна издалека. И прочную. Чтобы служила долго.

Уголки его губ дрогнули в подобии усмешки. Он кивнул.

– Сделаю. Не первая.

Кален, наблюдавший за этой сценой молча, стоял чуть поодаль. Я видела его взгляд – он был пристальным и… гордым. Он видел не аристократку, раздающую милостыню, а человека, закрывающего свои долги чести.

Я обвела взглядом собравшихся.

– Этот трактир был моим домом. И я хочу, чтобы он оставался домом для других. Чтобы здесь пахло хлебом и пивом, чтобы здесь находили приют и помощь. Потому что иногда чашка хорошего пива и доброе слово – лучшее лекарство.

Прощание было коротким. Слишком много эмоций витало в воздухе. Когда мы садились в карету, Акулина, все еще сжимая в руке рецепт, крикнула мне вдогонку:

– Приезжай как-нибудь! Угощу твоим же пивом!

Я махнула ей в ответ, и дверца захлопнулась. Карета тронулась.

Мы ехали молча. Я смотрела в окно, провожая взглядом знакомые домики, и чувствовала, как с души спадает тяжесть. Я сделала то, что должна была сделать. Я закрыла круг.

Кален взял мою руку и крепко сжал ее.

– Ты поступила правильно, – сказал он тихо.

– Я знаю, – ответила я, глядя на убегающую дорогу. – Теперь можно двигаться дальше.

Трактир «У Степана» остался позади. Но его дух, его сила и его светлое пиво будут жить. А у меня впереди была новая жизнь, новое поместье, новая лечебница и человек, чья рука в моей была самым верным доказательством того, что будущее может быть счастливым.

Глава 56

Эпилог

Шесть месяцев спустя. Стальград.

Воздух в просторном кабинете главного врача лечебницы «У Степана» был свеж, пахнет не антисептиком, а свежей краской, новым деревом и легким ароматом лаванды. Я сидела за своим столом, просматривая отчеты. За окном кипела жизнь промышленного квартала, а здесь, внутри, царил островок спокойствия и надежды.

Лечебница работала как часы. Борг, ставший моим правой рукой, гроза всего персонала и лучший диагност города, с удовольствием ворчал, что у нас «слишком чисто и по-господски». Мы принимали всех: грузчиков с артефактного депо с переломами, их жен с детскими недугами, ремесленников с ожогами. Часть услуг была платной, для покрытия расходов, но никому не отказывали в помощи. Мой когда-то рассчитанный на коленке рецепт светлого пива косвенно финансировал закупку лекарств для бедных. Ирония судьбы, над которой я мысленно посмеивалась.

Дверь кабинета тихо открылась, и в нее вошел Кален. Он был дома. Его командировка в Эльфийские царства завершилась месяц назад, и теперь он, сохранив статус в Ковене, перешел на менее разъездную должность, возглавив городское управление магической безопасности.

Наш брак стал тихой сенсацией. Холодный аристократ-маг и взбалмошная наследница, ставшая врачом. От нас ждали громкого скандала или пышной свадьбы. Мы не дали ни того, ни другого. Церемония была скромной, в кругу самых близких: Добсона, Гарса, Лорда, Борга и, к моему удивлению, старого Фрола, который выковал для нас обручальные кольца в виде сплетенных узором спиралей.

Мы жили в городе, в родовом особняке Калена, который из холодного, стерильного пространства постепенно превращался в дом. На кухне пахло моими пирогами, в библиотеке к его магическим фолиантам добавились мои медицинские трактаты и чертежи лечебницы.

– Опять за работой? – его голос, ставший для меня синонимом спокойствия и безопасности, прозвучал мягко. Он подошел сзади, обнял меня и положил ладони на мой живот. – Я зову тебя на обед уже полчаса.

Я положила свою руку поверх его и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. В его глазах уже не было ни льда, ни бури. Была лишь глубокая, умиротворенная нежность.

– Прости. Просто… сегодня особенно ясно все мыслится, – сказала я, прикрывая глаза. Утренняя тошнота давно прошла, сменившись странной, ясной эйфорией и обострившейся интуицией. Я знала. Еще до того, как провела тест. Мое тело, мой медицинский ум подсказывали мне это уже несколько недель.

– О чем мысли? – он прижался губами к моей шее.

Я повернулась в его объятиях, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Сердце колотилось, но не от страха, а от переполнявшего меня счастья.

– О будущем, – прошептала я. – Нашем будущем. Которое… становится немного больше.

Он замер, его пронзительный взгляд стал пристальным, изучающим мое лицо. Он все понял без слов. Его пальцы слегка сжали мой живот.

– Мариэлла… – мое имя на его устах прозвучало с таким благоговейным трепетом, что у меня навернулись слезы. – Ты уверена?

– Как в любом хорошем диагнозе, – улыбнулась я, и по моим щекам потекли слезы, но это были слезы чистой, безмерной радости. – На девяносто девять процентов. Официальное подтверждение получим через пару недель, но я… я знаю.

Он не закричал от счастья. Не стал кружить меня в танце. Он просто прижал меня к себе так крепко, словно хотел вобрать в себя, вдохнуть. Его собственное дыхание сбилось. Когда он наконец заговорил, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций.

– Это… это самое прекрасное, что ты когда-либо говорила мне. – Он отстранился, чтобы посмотреть на меня, и провел большим пальцем по моей щеке, смахивая слезу. – Ты не боишься?

– Нет, – ответила я искренне. Впервые за долгое время я не чувствовала ни капли страха. Только предвкушение и тихую, всепоглощающую любовь. – С тобой – нет. Никогда.

Он снова обнял меня, и мы стояли, молча покачиваясь, в луче заходящего солнца, заливавшего светом мой кабинет. За стенами этой комнаты был большой, сложный, порой опасный мир. Мир магии и стали, интриг и предательств. Но в объятиях друг друга мы были в полной безопасности.

Я, Мария Погребенкина, врач из другого мира, нашла здесь не просто новую жизнь. Я нашла любовь, дело всей своей жизни и теперь… новое чудо. И понимала, что мое странное, невероятное путешествие только начинается. Но теперь у меня была своя крепость. Свой дом. Своя семья.

И это было бесконечно больше, чем я когда-либо могла себе представить.

Эпилог

Шесть месяцев спустя. Стальград.

Воздух в просторном кабинете главного врача лечебницы имени Марии Погребенкиной был свеж, пахнет не антисептиком, а свежей краской, новым деревом и легким ароматом лаванды. Я сидела за своим столом, просматривая отчеты. За окном кипела жизнь промышленного квартала, а здесь, внутри, царил островок спокойствия и надежды.

Лечебница работала как часы. Борг, ставший моим правой рукой, гроза всего персонала и лучший диагност города, с удовольствием ворчал, что у нас «слишком чисто и по-господски». Мы принимали всех: грузчиков с артефактного депо с переломами, их жен с детскими недугами, ремесленников с ожогами. Часть услуг была платной, для покрытия расходов, но никому не отказывали в помощи. Мой когда-то рассчитанный на коленке рецепт светлого пива косвенно финансировал закупку лекарств для бедных. Ирония судьбы, над которой я мысленно посмеивалась.

Дверь кабинета тихо открылась, и в нее вошел Кален. Он был дома. Его командировка в Эльфийские царства завершилась месяц назад, и теперь он, сохранив статус в Ковене, перешел на менее разъездную должность, возглавив городское управление магической безопасности.

Наш брак стал тихой сенсацией. Холодный аристократ-маг и взбалмошная наследница, ставшая врачом. От нас ждали громкого скандала или пышной свадьбы. Мы не дали ни того, ни другого. Церемония была скромной, в кругу самых близких: Добсона, Гарса, Лорда, Борга и, к моему удивлению, старого Фрола, который выковал для нас обручальные кольца в виде сплетенных узором спиралей.

Мы жили в городе, в родовом особняке Калена, который из холодного, стерильного пространства постепенно превращался в дом. На кухне пахло моими пирогами, в библиотеке к его магическим фолиантам добавились мои медицинские трактаты и чертежи лечебницы.

– Опять за работой? – его голос, ставший для меня синонимом спокойствия и безопасности, прозвучал мягко. Он подошел сзади, обнял меня и положил ладони на мой живот. – Я зову тебя на обед уже полчаса.

Я положила свою руку поверх его и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. В его глазах уже не было ни льда, ни бури. Была лишь глубокая, умиротворенная нежность.

– Прости. Просто… сегодня особенно ясно все мыслится, – сказала я, прикрывая глаза. Утренняя тошнота давно прошла, сменившись странной, ясной эйфорией и обострившейся интуицией. Я знала. Еще до того, как провела тест. Мое тело, мой медицинский ум подсказывали мне это уже несколько недель.

– О чем мысли? – он прижался губами к моей шее.

Я повернулась в его объятиях, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Сердце колотилось, но не от страха, а от переполнявшего меня счастья.

– О будущем, – прошептала я. – Нашем будущем. Которое… становится немного больше.

Он замер, его пронзительный взгляд стал пристальным, изучающим мое лицо. Он все понял без слов. Его пальцы слегка сжали мой живот.

– Мариэлла… – мое имя на его устах прозвучало с таким благоговейным трепетом, что у меня навернулись слезы. – Ты уверена?

– Как в любом хорошем диагнозе, – улыбнулась я, и по моим щекам потекли слезы, но это были слезы чистой, безмерной радости. – На девяносто девять процентов. Официальное подтверждение получим через пару недель, но я… я знаю.

Он не закричал от счастья. Не стал кружить меня в танце. Он просто прижал меня к себе так крепко, словно хотел вобрать в себя, вдохнуть. Его собственное дыхание сбилось. Когда он наконец заговорил, его голос был хриплым от сдерживаемых эмоций.

– Это… это самое прекрасное, что ты когда-либо говорила мне. – Он отстранился, чтобы посмотреть на меня, и провел большим пальцем по моей щеке, смахивая слезу. – Ты не боишься?

– Нет, – ответила я искренне. Впервые за долгое время я не чувствовала ни капли страха. Только предвкушение и тихую, всепоглощающую любовь. – С тобой – нет. Никогда.

Он снова обнял меня, и мы стояли, молча покачиваясь, в луче заходящего солнца, заливавшего светом мой кабинет. За стенами этой комнаты был большой, сложный, порой опасный мир. Мир магии и стали, интриг и предательств. Но в объятиях друг друга мы были в полной безопасности.

Я, Мария Погребенкина, врач из другого мира, нашла здесь не просто новую жизнь. Я нашла любовь, дело всей своей жизни и теперь… новое чудо. И понимала, что мое странное, невероятное путешествие только начинается. Но теперь у меня была своя крепость. Свой дом. Своя семья.

И это было бесконечно больше, чем я когда-либо могла себе представить.