Текст книги "Ребёнок моего мужа (СИ)"

Автор книги: Алиса Селезнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Давай тогда я расскажу, как жил, – произнёс Влад, не услышав ответа.

– Мне неинтересно.

– А я всё же расскажу. Я ждал тебя и, если ты думаешь, что я снова пошёл…

Она закрыла уши руками. Ей действительно было неинтересно, как он жил и что делал. По большей части её волновало только одно. Кто ему шепнул, когда она возвращается? И здравый смысл услужливо подсказал один-единственный мало-мальски подходящий вариант.Её мать. Лишь Надежда Константиновна знала точное время и дату посадки самолёта. Как пить дать, она и проболталась. Осознав это, Лана издала рык. С матерью они помирились. По телефону. Надежда Константиновна, рыдая в трубку, призналась, что была растеряна, поэтому и не звонила. Не знала, как реагировать, и решила дать дочери разобраться во всём самой. От развода она Лану не отговаривала, но и не сказать, что сильно его одобряла. Надежда Константиновна по традиции придерживалась позиции нейтралитета.

– Мне завтра на работу, – отчеканила Лана, не разжимая зубов, когда Влад замолчал. – Меня ждут. Я и так об отпуске через видеозвонок договаривалась.

– Уже не ждут. Я всё решил.

– Ты решил?

Вскочив с деревянной табуретки, она отбежала назад и в приступе лютой ярости сбросила на пол первую подвернувшуюся под руку вазу. Та сбрякала, но не разбилась. К сожалению… От вида глиняных осколков Лане бы наверняка полегчало. Новое серое платье с красным поясом и длинными широкими рукавами она так и не переодела. Правда, один рукав загнулся и обнажил руку до локтя. Кружась по комнате, Лана продолжала кричать. Вся ситуация казалось ей каким-то сюром.

– Хватил, Лана, хватит! Довольно! – Влад схватил её за запястье и приблизил к себе. Она опять хорошенько ему треснула. Это подействовало. Брови у него поднялись, в глазах промелькнул испуг, но уже в следующую секунду вместо того, чтобы её отпустить, он отогнул на Ланиной шее воротник и обнажил плечо.

Она восприняла это как попытку изнасилования и заорала так, будто её режут:

– Не смей ко мне прикасаться! Не смей.

Он, естественно, её не послушал. Снова закинул на плечо и зачем-то понёс в ванную.

– Смотри. Смотри внимательно!

И, поставил перед зеркалом, вновь отогнул воротник. Лана вздрогнула. От уха через шею к плечевому суставу бежала дорожка мелких красных волдырей, похожих на точки, что вышли утром на запястье. Только новые были заметно больше и ярче.

– Это что, аллергия какая-то? – ужаснулась она, разглядывая себя с разных ракурсов.

– Непохоже на аллергию. Ты вся горишь. Скорее всего, это ветрянка.

Глава 24

Лана болела ветрянкой тяжело и долго. «Скорая» приехала к ней аж из самой Добрянки. Пожилая дородная фельдшер в голубой маске и ярко-синем медицинском костюме подтвердила гипотезу Влада и чуть ли не с порога прописала постельный режим. Правда, палату бокс в инфекционном отделении Лане предлагать не стали, но, говоря по существу, она бы и сама туда не поехала. Уж слишком сильно ненавидела больницы. Належалась во время беременностей и чисток. Разницы с «домиком» почти никакой. Что тут, что там всё равно изоляция.

А кричать «Спасите, меня похитили» было как-то даже смешно. К моменту приезда «скорой» Влад уже скупил половину ближайшей аптеки. На табуретке около Ланы был и парацетамол, и противовирусные порошки, и настой календулы, и фурацилин с бонеацином, и ромашковый чай. К батарее наручниками её никто не пристёгивал, телесных ран не наносил. Напротив, Влад суетился вокруг неё, словно курица вокруг цыплёнка.

Большую часть дня Лана спала или пыталась спать. Вечером принимала ванну с раствором маргонцовки, утром и в обед старалась что-то есть. По рекомендациям Влада что-то неаллергенное: зелёные яблоки, сыр, хлеб, отварную говядину и салат из огурцов на сметане. Каждый день на теле у неё выходили новые пятна. Пятна были везде: на шее, плечах, руках, спине, ногах и даже на голове. Лана чувствовала их, когда расчёсывалась. На пятый день болезни язвы выступили на лице, а затем во рту, и Иоланта перестала смотреться в зеркало. С каждой прожитой минутой она всё больше становилась похожей на жирафа или гепарда, а после того, как намазалась зелёнкой, превратилась в крокодила натурального крокодилового цвета.

За последнее Влад её отругал, потому как специально привёз злосчастный бонеацин, а зелёнку она нашла сама в старой аптечке. Должно быть, пузырёк остался от прежних хозяев.

– Ну, какая зелёнка. Лана?! На дворе двадцать первый век. Есть более современные и эффективные способы лечения сыпи.

Раз в день в обязательном порядке он лез к ней с разговорами. Будто вахту держал и пытался рассказать про армейского товарища, который заболел ветрянкой в двадцать один год.

– Домой в отпуск съездил, тогда ещё два года служили, и, видимо, сестра из садика притащила. У самой два пятнышка, а он, как приехал, весь волдырями покрылся. Температура сорок, в казарме тут же карантин объявили. Его в медсанчасть. Крику было… Хорошо, хоть не заболел никто. Я в детстве переболел, ещё в подготовительной группе. Другие также. Детям эта зараза легче даётся. Помню, он после болезни вышел и сказал всем, чтобы детей, если будут, специально заражали. Самый хороший возраст с четырёх лет и до семи.

Лана слушала бывшего мужа в пол-уха. Ей было неинтересно знать, откуда он столько знает про ветрянку. Читать она не могла: на глаза постоянно давило. Температура падала на час или два, а потом поднималась снова. Но особенно Лану раздражала слабость, слабость из-за которой она с трудом двигалась даже по «домику». Куда с такой поедешь? Никуда… Вот и приходилось сидеть и не рыпаться.

Кто её заразил, было и так понятно. Иоланта грешила на мальчика Колю из самолёта, чья бабушка спешила на похороны. Ей было нельзя опаздывать, а он, вероятно, переносил ветрянку в лёгкой форме. Так они Лану и заразили. И наверняка не только её…

– Хочешь чего-нибудь?

– Нет.

Развлекалась она только тем, что смотрела в окно. Зима приближалась со скоростью света. Первый снег оказался совсем нескромным и валил несколько часов подряд. Вся земля в округе стала белой, а река на следующее утро покрылась тоненьким слоем льда.

А ещё под окна к Лане повадилась жирная ворона. Противная птица каркала и каркала буквально с утра до вечера. Когда у Ланы были силы, она открывала форточку и кидала на землю хлебные крошки и маленькие кусочки мяса. Схватив еду, ворона улетала. На шестой день она привела товарища, и вместе они устроила целое представление. Ругались и дрались вороны так, что перья летели по всему участку. Лана решила, что это семейная пара, а прилетели они к ней, чтобы их рассудили. Не исключено, что у них тоже кто-то кому-то изменил.

– Ты помнишь, какой сегодня день?

Влад стоял в дверях и держал в руках тарелку с виноградом и стакан клюквенного морса. Лана чуть приподнялась на подушках. Она знала только, что сегодня шёл десятый день её болезни. И, кажется, он был последним. Дальше следовала фаза выздоровления. Температура спала, новые пятна больше не выходили. Оставалось залечить старые. Влад говорил, что язвы скоро подсохнут, покроются корочкой и отпадут сами. Он клялся, что никаких шрамов не останется, но Лана не верила. Ей уже давно не двадцать. Метаболизм с каждым годом становится всё более медленным. Она замечала это по обычным порезам ножом во время готовки. Когда-то они заживали за один-два дня, а теперь могли болеть неделю. И кому она теперь такая нужна? Чистой воды крокодил.

– Нет. Я давно сбилась со счёта. Ни день недели, ни число, ничего не знаю.

– Сегодня семнадцатое ноября.

Лана присвистнула совсем, как Юлька. До неё не сразу дошло, чем это пахнет. Влад продолжал стоять в дверях. А потом её осенило... Семнадцатое ноября – день его рождения. Сегодня Владу стукнуло тридцать шесть.

– У меня нет для тебя подарка, – холодно произнесла она и закрылась пледом, словно щитом.

Он зашёл в комнату, сгрёб в кучу таблетки и поставил в центр табуретки тарелку с виноградом. Стакан клюквенного морса дал ей в руку.

– Мне нужно только одно. Чтобы ты была рядом.

Сделав крохотный глоток, Лана поспешила избавиться от стакана, примостив его рядом с виноградом. Сначала морс показался ей приторным, но уже через секунду она почувствовала горькое послевкусие.

– Не начинай. Я уже замучилась повторять тебе всё по триста раз. Сначала с тестом на ДНК, теперь с разводом.

– Ты никогда не простишь мне чёртов юбилей, да? – повысил голос Влад. С удивлением глядя на бывшего мужа, Лана истерично рассмеялась.

– Никогда не забуду! Ты сбежал, как трус, и бросил меня. Оставил одну разбираться со всеми проблемами. Знаешь, каково мне было возвращаться кним? Знаешь, как смотрели на меня родители? С разочарованием! От меня же муж «налево» ходит, а значит, со мной что-то не так. А Валя… Слышал бы ты, что она говорила. Как радовалась! Не удивлюсь, если она уже половине города о нас разболтала.

– Тебе так важно, что говорят другие?

– Любому неприятно, когда шепчутся у него за спиной.

– А о чём они шепчутся? – Влад распрямился и вытянул руки по швам. Взгляд его был полон решимости. – Что сказала им Валя? Что я тебе изменил? Что прижил ребёнка с другой? Что бросил тебя? Нет! Это всё в конечном итоге оказалось неправдой. Я с тобой, ребёнка на стороне у меня нет, и я никогда и не с кем тебе не изменял.

– Зато ты делал вещи похуже. Ты! Ты… – Не сумев справиться с эмоциями, Лана задохнулась. – Ты целыми днями пропадал в роддоме, пока ждал анализы. Наверное, со всех сторон рассматривал «своего» ребёнка.

– Не целыми, – голос Влада прозвучал глухо. – Ты, видно, забыла, что порой мне приходилось работать и в выходные. Я хотел взять отпуск, и…

– Чтобы опять побыть с этой пигалицей и «вашим» сыном! А ещё чтобы собрать кроватку и обставить комнату.

– Не только. Перед отпуском мне нужно было многое успеть, сдать дела, поэтому я и задерживался. Да, я собирался помочь с обустройством детской, но отпуск я хотел взять не для этого. Я хотел извиниться за то, что натворил. Хотел увезти тебя, как и обещал.

– Лучше бы в тот день ты остался в ресторане и обратил всё в шутку. Мы бы все дружно над этим посмеялись, но ты даже не попытался.

– Тогда мне это в голову не пришло.

– Конечно! И ты просто сбежал, не подумав, каково будет мне. – Лана нахохлилась и стукнула себя по колену. – Мне вот интересно, а у тебя вообще был какой-то план? Если бы ребёнок и, правда, оказался твоим, чтобы ты сделал? Женился бы на Вике, привёл бы её в наш дом, а меня выгнал?

Влад вздохнул. Лицо у него стало красным.

– У меня и в мыслях не было тебя выгонять. Не знаю, что наговорила тебе моя мать, но я ни о чём её не просил. Возможно, её Вика так разжалобила. Когда я пришёл в палату, они болтали, как две подружки. Я действительно, надеялся, что этот ребёнок окажется моим, но я не собирался с тобой разводиться. Я думал так же, как ты. Думал, что Вике нужны только деньги, и она отдаст мне сына. За квартиру или машину. Хотел забрать его и сделатьнашим. Если бы ты позволила… Если бы ты разрешила… А потом мы бы взяли из детского дома ещё и девочку.

В ушах у Ланы зазвучали слова Александры Фёдоровны:

«Если бы ты только знала, как он смотрит на этого мальчика. Смотрит и говорит о тебе. Он по-прежнему думает о ребёнке из приюта. Считает, что Серёжа и тот ребёнок подружатся, и все будут счастливы, всем будет хорошо».

Но их почти сразу заглушили сетования Вики:

«Ему ведь от меня только ребёнок нужен был. Как результаты получил, сразу к тебе полетел».

Волдыри на правом запястье зачесались, и Лана с силой закрыла их рукавом. От греха подальше. Голоса бывшей свекрови и бывшей соперницы она остановила собственным голосом:

– Ты оплатил ей палату. Купил кроватку, коляску. Что ещё?

– Палату я ей действительно оплатил. Но я сделал это ради ребёнка. Потому что хотел для него хороших условий. В палате лежал непонятно кто. Что до вещей, то тут ты ошибаешься. Я ничего не покупал.

Громко фыркнув, Лана перевела взгляд на стену. Гнев внутри неё нарастал. Она опять злилась на Вику и на всю вроде как прожитую ситуацию.

– Ты просто не успел…

Влад сел на краешек её кровати и посмотрел в окно на заледеневшую реку. На улице ничего интересного не происходило. Не было ни дождя, ни ветра, ни снега. Только голые деревья и понурые, серые дома.

– Дай мне последний шанс, Лана. Пожалуйста, позволь загладить свою вину. Больше я тебя не подведу.

Она усмехнулась и крутанула головой. Волосы, собранные в высокий «хвост», ударили её по щеке.

– Для чего я тебе?

Улыбнувшись, он заботливо укутал её голые ноги пледом.

– Потому что я люблю тебя. – Лана медленно покачала головой и прикрыла глаза. В это же время под её окна снова прилетела проклятая ворона и принялась каркать. Во всё горло, хотя и была одна. – И знаю, что ты любишь меня. Возможно, в сто раз меньше, чем три месяца назад, но всё равно в тысячу раз больше, чем я заслуживаю.

Ровно на мгновение карканье прекратилось. Ворона затихла, словно решила прислушаться к разговору, который её не касался, Лана же вскочила с кровати. Болезнь, только-только отступившая, опять пустила в ней свои корни. В мозгу у Иоланты запульсировало. К щекам прилила кровь. Она не заметила, как опрокинула табуретку. Блистеры с таблетками и виноград разлетелись по полу, стакан с морсом опрокинулся, и бордово-красная жидкость поползла к щелям между половицами.

– Зато я тебя не люблю! Я тебя больше ни капли не люблю! – Лана плакала. Слёзы катились по её лицу градом. Она задыхалась, глотала их, всхлипывала и повторяла одну и ту же фразу, точно испорченный проигрыватель: – Я тебя не люблю. Я тебя ненавижу! Ты!.. Ты такой…

Влад, будто издеваясь, тоже поднялся на ноги, и тогда её кулаки обрушились на его грудь, точно маленькие камни. Она била и била его, а он стоял и не двигался. Терпел, пока силы её не оставили, и она не рухнула на кровать. Тогда он сел рядом и прижал её голову к своему плечу.

– Это хорошо. Хорошо, что ты меня ненавидишь. Я это заслужил. Я всё заслужил. Но ненависть всё же лучше безразличия. Значит, я был прав. Чувства ко мне у тебя ещё остались. А от ненависти до любви, как известно, один шаг.

Лана сглотнула и опять зарыдала. Он обнял её и похлопал по спине. Так они и сидели, пока она окончательно не успокоилась и не вытерла лицо пледом.

Тогда он взял её за руку и, как в первые годы брака, поцеловал каждый пальчик.

– Ты простила меня?

Она нехотя кивнула.

– Простила. Я тебя простила. Но это ничего меняет. Ещё три-четыре дня мне придется побыть тут, а потом, если новые пятна не выступят, я хочу, чтобы ты отвёз меня в город. К Юльке или к родителям. Без разницы. Но твоей женой я больше быть не желаю.

Глава 25

Белый внедорожник возвращался в Пермь по трассе. Весь снег растаял, ночью шёл проливной дождь – дорога была грязная, сплошняком покрытая глубокими лужами. Коричневые брызги из них то и дело попадали на стёкла.

Влад молчал. Лана ехала справа от водительского кресла, вся с ног до головы обмазанная тональным кремом. Зелёнка окончательно смылась только вчера, зато температура держалась на границе тридцати шести и шести уже неделю, новые пятна не выходили примерно столько же.

– Что именно ты хочешь? – спросил Влад, продолжая смотреть на дорогу. Он так крепко держал руль, что костяшки пальцев у него побелели.

– В смысле? – не поняла она.

– Я говорю о делении имущества после развода. У тебя есть какие-то пожелания?

– Пожеланий нет. Но я хочу, чтобы мы честно поделили всё пополам.

– Пополам… – задумчиво произнёс Влад и потёр большим пальцем нижнюю губу. – Пополам получится только в одном случае, если мы всё продадим и поделим деньги. Но это займёт время, поэтому предлагаю так: ты забираешь квартиру, а я оставляю себе машину.

Лана вздрогнула. Раздел явно равнозначным не был. Да и что она станет делать одна в четырёхкомнатной квартире? Влад между тем продолжил:

– Детей у нас, и, если договоримся насчёт имущества, разведут нас быстро. За месяц-полтора. Тогда и без суда можно разобраться. Документы я подготовлю, а ты уж потом сама решай, как с квартирой поступить.

Лана растеряно заёрзала в кресле. Нет, во Владе она не сомневалась. В таких вещах он обманывать и обворовывать её не станет. Если сам предложил, так и сделает. Но что она, интересно, должна решить? Турнир по бальным танцам в квартире устроить или пресс-конференцию? Там такая гостиная, что без труда человек двадцать поместится, и ещё место останется.

– Можешь продать, можешь часть комнат сдать, – словно услышав её мысли, пояснил Влад.

– Хорошо. – примерно через полкилометра ответила Лана. – На «домик» я не претендую. Он твой.

Влад кивнул.

– Как пожелаешь.

Лана поморщилась. Это его согласие на всё сегодня её дико раздрожало. Она-то думала, что он опять возьмётся за свои штучки и снова попытается её запереть. Будет целый месяц на даче держать, уговаривать, просить, угрожать… А тут на тебе! Хочешь в город? Поехали! И от этого она сразу как-то сникла.

Последние четыре дня разговаривали они мало. Опрокинутая тарелка винограда и разлетевшиеся по комнате блистеры таблеток словно расставили всё по местам. Влад наконец смирился и отстал от Ланы. Он и в первые дни её болезни много работал удалённо, а сейчас будто с цепи сорвался. То сидел за ноутбуком и вбивал в электронные таблицы длинные колонки цифр, то контролировал, проверял и наставлял кого-то по телефону. Лана смотрела телевизор и читала книги. Старые, бумажные, оставшиеся от прежних хозяев, про целину и коллективизацию. Когда утром сегодняшнего дня, она сказала, что поправилась и готова ехать в город, он не произнёс не единого слова возражения и даже помог донести до машины вещи. Её одежду и бессчётное количество всевозможной косметики: от шампуня до помады. Теперь это всё, тщательно упакованное в пакеты, стояло на заднем сиденье.

Прижав голову к стеклу, Лана смотрела на деревья. Они росли по обе стороны от дороги. Чёрные и крючковатые. Словно из сказки про непроходимый лес, Бабу Ягу и Лешего. Разглядывая их кривые, часто сросшиеся ветки, Лана вспоминала детство, а ещё «Морозко», «Белоснежку» и «Спящую красавицу». Все три истории роднило одно: герои, преодолев бесчисленное количество препятствий, поженились и жили долго и счастливо. И в этом заключался величайший обман всех времён и народов, потому как в реальной жизни самые сложные препятствия начинались в аккурат после свадьбы. Расскажи об этом сказочники маленьким девочкам сразу, и всё человечество давно было уже вымерло, ибо девочки, став взрослыми, полным составом отказались бы выходить замуж. А так, следуя за сказкой, они слепо бегут за своим «долго и счастливо» и сегодня и будут бежать до скончания времён, несмотря на плачущих бабушек и матерей, но только те в курсе, где именно «счастливо», а где «долго». Как говорили в старину: «Пока бабы каются, девки замуж собираются. Снова и снова…»

Оглянувшись на тринадцать лет назад, Лана почесала нос и усмехнулась. Она бы к рядам кающихся себя не отнесла. Влад всё же не был плохим мужем. Более того, он был добрым и щедрым. Умел быть милым и заботливым. По сути, он и имел-то только один весомый недостаток. Влад был помешан на детях. Желание иметь детей стало для него маниакальным. На детях он буквально зациклился. И из-за детей были все их ссоры с Ланой. Сначала он давил на неё из-за ЭКО, потом буквально вцепился в Вику, видя в ней последний шанс. Но, как у реки всегда есть устье, так и у всего на свете имеется причина. Если бы тринадцать лет назад, он не отправил на аборт Арину и. если бы у Ланы не было так много проблем со здоровьем, желание иметь ребёнка могло и не обрести такую форму. Даже один из этих факторов не привёл бы к большему ущербу, но оба в совокупности устроили настоящую катастрофу. Влад стал тем, кем стал.

– Ты так долго и громко кричала, что никому его не отдашь, и вот теперь так просто от него отказываешься, – вновь зашипел треклятый внутренний голос. – Выходит, Вика всё-таки победила. Вроде ушла, но всё равно победила.

Лана молча от него отмахнулась и закрыла глаза.

«Время всё лечит, – сказала когда-то давно Лане её классная руководительница. С того момента прошло двадцать лет, и Лана уже забыла, к чему это было произнесено. Вполне возможно, она случайно услышала эту фразу, но всё равно заполнила. – Время залечит любую рану, а если не залечило, значит, прошло мало времени. И пока человек жив, можно всё исправить. Если захотеть… Если захотеть, можно и в космос полететь, а исправить нельзя только смерть…»

– Куда тебя отвезти: к родителям или к Юле?

Размышляя о прожитых годах, Лана не заметила, как белый внедорожник миновал Камский мост и въехал в посеревший город. В Перми было куда чище, чем в Талице. Похоже, снега там выпало в разы меньше, да и дождь не слишком-то сильно упорствовал.

– Так куда тебя отвезти? – настаивал Влад, глядя перед собой. Он остановился на светофоре на пересечении улиц Героев Хасана и Чкалова. Перед Ланой раскинулись три дороги, и она почувствовала себя богатырём, стоящим на распутье.

Решение далось ей тяжело. Со скрипом. Но она пришла к нему сама, пусть и через боль.

– Поехали домой. Влад. Хватит уже друг над другом издеваться.

Глава 26

– То есть вы помирились?

Вальяжно закинув ногу на ногу, Юлька с аппетитом поглощала горячие блинчики с сыром и ветчиной. Лана крутилась у плиты и деловито помешивала на сковородке мелко нашинкованный лук и натёртые на тёрке морковь и свёклу. Сегодня она готовила борщ. Насыщенный, бордово-красный, с телятиной. Такой борщ они с Владом обожали оба. Особенно, если суп только-только сварили и щедро сдобрили свежей зеленью и сметаной. Томатную пасту при этом Лана никогда не использовала, а яркости добивалась другим способом. Смесь из свёклы, моркови и лука она не варила, а жарила, а затем за две-три минуты до готовности картофеля и капусты пересыпала зажарку в кастрюлю, кипятила ещё минут пять и… снимала борщ с огня. Такому секрету её научила свекровь, и он всегда срабатывал. Борщ цвет не терял и был ярким, ароматным и вкусным.

– Да. Мы помирились.

– Ох, ёшки-матрёшки! – Юлька закрыла глаза обеими руками, посидела так с полминуты, а дальше подняла пальцы вверх и отбросила назад заметно отросшую чёлку. – Значит, решили отремонтировать дом, который сожгли до основания?

– Нет, мы решили построить новый дом.

– Иначе говоря, начать всё с чистого листа?

– Что-то в этом роде. Просто… Мы прожили вместе почти тринадцать лет, и за это время было немало хорошего. И это хорошее не так уж легко перечеркнуть, поэтому я хочу дать Владу ещё один шанс. Последний. Дать шанс нам обоим.

Юлька, издав протяжный полустон-полувздох, засунула в рот сразу полблинчика и хорошенько заполировала съеденное добрым глотком чая.

– А спишь ты где?

На секунду оторвавшись от готовки, Лана повернулась к плите спиной и многозначительно подняла на подругу правую бровь.

– Не с ним, если ты об этом.

– С этого и надо было начинать! Теперь до меня дошло. Не зря ж я получила два высших образования! У вас новый конфетно-букетный период. Этакий дубль два. Влад наверняка приходит домой с цветами и шоколадом, потом вы идёте смотреть в гостиную кино, а после он провожает тебя до твоей спальни. Всё как в первый месяц отношений. – Юлька несколько раз осуждающе пощёлкала языком и даже головой покачала, как старая бабка у подъезда на лавочке. – Я всегда говорила Максу: вы с Владом те ещё извращенцы.

Лана тоненько засмеялась и, чуть убавив под кастрюлей газ, принялась мелко резать капусту.

– Но я никак ваше примирение комментировать не буду. Твоё дело, и твоя жизнь.

– И я за это очень тебе благодарна.

Юлька сделала вид, что запечатывает рот на замок и выбрасывает ключ под стол. Справа от неё лежали Ланин паспорт и телефон, около ног покоился фиолетовый чемодан с вещами из Санкт-Петербурга.

– Расскажи, как сама живёшь? Что нового? Как работа?

– Пока я вольный художник. То тут, то там. До мая репетиторством позанимаюсь, а дальше посмотрим.

– Может, в мою фирму устроишься?

Юлька скривилась и выдохнула тонкую струю воздуха.

– Нет. Пока хочу пожить для себя.

– Ну, и правильно. Я тоже пока на «удалёнке» сижу. Страшно из дома выходить в таком виде. – Лана досадливо показала на следы, оставленные оспинами, и тоже пощёлкала языком. – И надо же было этой старухе ко мне своего ребёнка посадить. Вот сколько мне теперь такой «несравненно прекрасной» ходить? Год?

Юлька откинулась на стул и вытянула под столом ноги. На ней были её любимые синие джинсы с драными коленями и обтягивающая водолазка цвета «кофе с молоком»

– Не переживай! До свадьбы заживут, – со знанием дела проговорила она. – Не удивлюсь, если вы ещё и её сыграете. А что, сейчас обновлять клятвы после десяти лет брака считается дико модным. Снимите видео, закинете в Ютубчик, заведёте свой канал. Популярными станете… До жути.

Лана снова похихикала. Настроение у неё сегодня было на пять с плюсом. Все раздражители, наконец-то, сгинули, и она могла дышать спокойно и полной грудью.

– Ну, а с Валей что решила? И с Александрой Фёдоровной?

Лана резко вскинула голову и вновь повернулась к деревянной доске, на которой высокой белой горкой лежала капуста. Следующие пять минут она ожесточённо её стругала. В воздухе были слышны только удары металла о дерево.

– Ясно, – протянула Юлька и с чувством почесала колено. – С другой стороны, Валя и без того слюной подавится, когда узнает, что вы помирились. А всё, что она там напридумывала и рассказала другим, на самом деле от первого до последнего слова пустой звук. Значит, Валя у нас кто? Правильно! Валя у нас дура, лгунья и сплетница.

– Мне всё равно.

– Да я понимаю! Мне тоже, – приложила Китайгородская ладонь к груди, – но ты только представь, как она расстроится.

Лана вновь не смогла удержаться от улыбки, понимая, что подруга цитирует известный мем.

– Ну, тогда ей надо рассказатьвсёи как можно быстрее.

Юлька показала большой палец и, сладко зевнув, почесала лопатки о спинку стула.

– Меня, если честно, она больше твоей свекрови бесит. С той что взять? Возраст, старческое слабоумие, зрение плохое, а слух вообще ниже плинтуса. Вот она ребёночка за своего и приняла. А мошенница Вика ей быстренько мозги-то и запудрила. Вам ещё повезло – легко отделались. А над некоторыми пенсионерами знаешь как «шутят». Они на таких вот «девочек» квартиры переписывают. Может, Вика до того, как клофелинщицей стала, в определённой службе работала и капитаном полиции с Петровки 38 представлялась. Я всё жду, когда мне оттуда позвонят и скажут, что с моей карты переведена энная сумма денег на энного господина из Урюпинска. Я уже даже речь для такого случая заготовила. – Юлька потёрла ладони и, встав, громогласна заявила: – Макс, волки позорные, наш общаг уводят!

От смеха Лана схватилась за живот, но тему свекрови решила дальше не развивать.

– Может, тебе в стендап податься? Или хотя бы в «Кривое зеркало». Такой талант пропадает.

– А, может, и подамся когда-нибудь. Но пока мне дорога одна. На репу. У меня тут как раз один ученик в соседнем доме живёт. Через десять минут урок. Так что не теряй. Я полетела собирать общаг. – Лана кивнула и выключила газ. Борщ был готов – по кухне витали соблазнительные запахи. – А я буду совсем скотина, если попрошу у тебя пару тарелочек? Макс за твой борщ убить готов.

– Раз готов, то, конечно, налью.

Достав с верхней полки шкафа пластиковый контейнер, Лана щедро наполнила его супом до краёв. Юльке бы она отдала даже последнюю краюшку хлеба.

– Вот спасибо, – Китайгородская спародировала Чеширского кота и поскорее запрятала горячий контейнер в недра своей необъятной сумки. – Чмоки-чмоки! Люблю, целую! Звони, не забывай.

Обулась и оделась она быстро, но на пороге нос к носу столкнулась с Владом. Он только достал ключи, намереваясь вставить их в замочную скважину.

– Привет, – дружелюбно произнёс он. – Как Макс?

Юлька пробежала мимо него, как мимо статуи, не поздоровавшись и не попрощавшись.

– Она сказала, что мы извращенцы, – объяснила Лана, намереваясь взять его куртку, однако Влад раздеваться не спешил. Глаза его смотрели хитро, правый уголок был чуть вздёрнут вверх.

– У меня для тебя сюрприз. Закрой глаза.

Лана удивилась, однако просьбу мужа выполнила. Из Талицы они вернулись четыре дня назад, и теперь каждый вечер Влад приходил домой с подарком. В первый день он принёс музыкальную шкатулку, во второй – пену для ванн с ароматом ванили, а вчера – так сильно любимую Ланой «Птицу дивную». Все подарки принципиально дарились в прихожей.

– Открывай.

От увиденного глаза у неё полезли на лоб. Влад держал в руках нежно-розовый костюм Пятачка, какой обычно носят только аниматоры. Ещё полминуты назад пакета в его руках не наблюдалось. Значит, прятал «Пятачка» он как раз под курткой.

– Кигуруми? – с сомнением в голосе выдохнула Лана. – Мне?

– Ты часто мёрзнешь, поэтому я решил, что пижама будет греть тебя, пока меня нет рядом. А, во-вторых, я помню, как сильно тебе нравится диснеевский «Винни Пух».

– А, в-третьих, я родилась в год поросёнка.

Влад улыбнулся и отдал подарок. Лана потрогала мягкую ткань и зарылась в неё носом. Пижама вкусно пахла и была приятной на ощупь.

– А, в-четвёртых, кигуруми – это протест против серых будней. Сейчас это особенно нам не помешает.

– Как только ударят морозы, я обязательно её напялю.

Несколько секунд они стояли напротив друг друга, но Лана так и не решилась поблагодарить мужа поцелуем, а он благоразумно не стал на этом настаивать.

– Что у нас на ужин?

– Борщ.

– Борщ на ужин – это моветон.

– А мы против серых будней, – съязвила Лана и перекинула кигуруми через руку.

– Ладно.

Сняв куртку и переобувшись в тапочки, Влад ушёл переодеваться в домашнее. Он, как и раньше, обитал в спальне. Вещи Ланы висели в шкафу в одной из гостевых комнат. Спала она теперь тоже там, на диване, рядом с журнальным столиком. Надолго не загадывала, жила одним днём. Влад оказался прав: она по-прежнему его любила. Возможно, не так сильно, как до появления Вики, но всё равно любила. А, любя, как известно, не отрекаются.

– О чём задумалась? – Влад остановился на пороге. Пройти в её спальню дальше он не посмел. Видимо, боялся спугнуть то маленькое и хрупкое, что между ними зарождалось.

– Ни о чём. – Взглянув в зеркало, Лана пригладила волосы, собранные в высокий «хвост», положила на кровать кигуруми и одёрнула на груди длинную футболку бежевого цвета. – Пойдём ужинать.

Поедая борщ из большой глиняной тарелки, Влад говорил не переставая. Нахваливал ужин и рассказывал о работе. Лана молчала, но старалась слушать. Не пропускала не единого слова, пока смех Влада не перебила громкая мелодия его телефона. Лана вздрогнула. Вздрогнула и поймала себя на мерзкой мысли. Как долго она ещё будет вздрагивать, если ему кто-то позвонит? Год или больше?