Текст книги "Ребёнок моего мужа (СИ)"
Автор книги: Алиса Селезнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3
На улице было темно. Луну заслоняли тучи, а фонари горели настолько тускло, что складывалось впечатление, будто внутри у них не лампочка, а огарок свечи, причём либо самой дешёвой, либо вообще бракованной. Иоланта шла по узкой тропинке без шапки и перчаток. Шквальный ветер то и дело пытался сорвать с неё капюшон. В воздух взметались вихри снега и больно били её по лицу.
В голове у женщины заезженной пластинкой звучал один и тот же набор фраз. Она никак не могла от него отделаться. Тот прилип к ней, как плохая песня: «Ты свободен, Влад! Я тебя отпускаю. Можешь прямо сейчас идти искать себе новую жену. За меня не переживай. Ты мне ничего не должен. Не хочу больше быть эгоисткой».
Оттарабанив всё это десятью минутами раньше, Лана даже не поняла, как переместилась из кухни в прихожую. Не иначе телепортировалась, а может, и того хуже. Влад каким-то чудом тоже оказался у входных дверей. Лицо у него было растерянным, однако остановить он её не пытался. А Лане и не хотелось, чтобы он загораживал шкаф с одеждой. Она и не думала манипулировать мужем, не преследовала цель вызвать жалость. Она так устала, так измучилась, что больше не могла видеть Влада. Схватила шубу, но потом передумала и накинула на плечи старый пуховик. Он был легче и удобнее.
− Завтра я подам на развод. Сейчас это вроде как можно сделать через Госуслуги, − произнесла она, чувствуя, как под юбкой что-то горечей струёй изверглось на прокладку, но в туалет не побежала. Схватила с полки чёрную сумку, ту самую, с которой ходила к Лидии Ивановне, и, не оглядываясь, выбежала в подъезд. Влад не произнёс ни слова. Каким было его лицо, Лана уже не видела.
Так она и оказалась на улице. Правда, квартала через три поняла, что оставила в квартире телефон, но возвращаться не стала.Из принципа. Возвращаться, как известно, очень плохая примета.
Говоря по существу,такОблонские поругались впервые. Нет, конечно, они и раньше ссорились, но чаще всего из-за быта. Особенно в первые годы брака. Влад не помыл за собой посуду – скандал. Лана потратила слишком много денег на обновки – крики, вопли, обиды. Но тарелки они, конечно, не били, мирились быстро и матерям друг на друга не жаловались. Они и не договаривались об этом никогда, просто выходило так, как выходило. Личная жизнь на то и личная − на всеобщее обозрение её выставлять не стоит. Это, во-первых. А во-вторых, примерно за неделю до свадьбы Лана услышала разговор одной своей коллеги с только что вышедшей замуж дочерью и сразу сделала все необходимые для себя выводы. Катька стояла зареванная и с пеной у рта доказывала матери, какой Димка у неё придурок. Наталья Михайловна девушку тогда оборвала на полуслове и с чувством погрозила ей пальцем.
− Ты с Димкой, коль замуж вышла, учись договариваться сама и мне на него не жалуйся, потому как ты его простишь, а я − нет. Уйти решишь, приму, но вообще привыкай строить свою жизнь без посторонних ушей и глаз.
Сказала как отрезала. Катька, естественно, поморщилась и убежала, а Лана подслушанный урок на всю жизнь запомнила и сор из избы за все годы брака ни разу не вынесла. Влад жене был под стать. А чего окружающих своими бедами радовать? На людях они тоже не ругались, поэтому у друзей и родственников сложилось стойкое мнение, что Облонские отношения вообще не выясняют и живут душа в душу, как в сказке.
− В гостиницу что ли ночевать пойти? – спросила себя Лана, но тут же отмела эту мысль. Из вещей в сумке лежали только расчёска и маленькое зеркальце.
Пришлось топать к родительской пятиэтажке, которая располагалась на улице Тимирязева − недалеко от кинотеатра «Кристалл». Переехали Надежда Константиновна и Николай Львович из пригорода в Пермь ровно восемь лет назад. Оба, несмотря на пенсионный возраст, ещё работали. Надежда Константиновна − учителем русского языка в школе Пушкина, а Николай Львович – инженером на заводе Свердлова.
− Можно я останусь на ночь у вас?
Надежда Константиновна, увидев на пороге старшую дочь в начале одиннадцатого вечера, едва не лишилась дара речи, но от дверей всё же отошла.
− Что-то случилось? Вы с Владом поссорились?
Лана за одиннадцать лет замужества ночевала у родителей впервые, зато Валюшка захаживала к ним регулярно. По крайней мере, раз в полгода она ругалась с Андреем из-за какой-нибудь ерунды, оставляла ему весь выводок детей и шла плакаться к матери: «Ах, он забыл про мой день рождения! Ах, он ушёл с друзьями в боулинг, баню и тд».
Лана же вопрос Надежды Константиновны проигнорировала. Молча сняла сапоги, переобулась в предложенные тапки и забросила пуховик на вешалку. В отношении случающихся в жизни плохих событий все люди делятся на два типа. Первые пытаются рассказать о неприятностях буквально всем, знакомым или незнакомым – без разницы, причём с каждым таким рассказом им и правда становится легче. Вторые же до последнего держат всё в себе. Лана, не то к счастью, не то к сожалению, была из вторых.
− Не говори Вале, что я у вас, − попросила она мать, пока та стелила ей постель в маленькой комнате.
− Хорошо, не буду, − пообещала Надежда Константиновна и принесла дочери свою ночную сорочку, халат, ватные диски, тоник для лица и крем.
Справившись с вечерними процедурами, Лана упала на кровать. Слёзы, как ни странно, её не душили. Душа болела, но уснула женщина быстро. Так бывает, когда жизненные ресурсы полностью истощены. Организму не остаётся ничего другого, как впасть в анабиоз.
Хотя порой даже он не помогает. С Ланой как раз это и случилось. Все её мучения вернулись утром, да ещё и с удвоенной силой. Болело всё: живот, голова, сердце. Из влагалища лились темно-красные обильные выделения. Как бы месячные и как бы нет.
Кое-как встав с кровати, она заставила себя доковылять до стационарного телефона и, позвонив на работу, сказала, что заболела. Её поняли, но скорейшего выздоровления желать не стали. В последние два года Лана часто брала больничные, а часто болеющих сотрудников по понятным причинам никто не любит.
Перед работой мать успела сварить ей куриный бульон, но Лана не сумела проглотить и двух ложек. Еда отчаянно просилась обратно. Вслед за физической болью пришла ещё большая душевная и накрыла её будто лавиной. Очередной «пролёт», развод с мужем, что дальше? Увольнение с работы за профнепригодность? Оставшись одна в квартире, Лана прожигала взглядом потолок. Легче ей не становилось.
− Я пережила три смерти, − в какой-то момент произнесла она, будто общалась с невидимым глазу с психологом. − Смерть эмбриона, свою смерть, как женщины, и окончательную смерть всех надежд на будущее. Но… Влад бы меня всё равно скоро бросил. Рано или поздно это бы всё равно случилось, поэтому правильно сделала, что сама ушла.
Невидимый психолог все её излияния, разумеется, никак не прокомментировал, и через минуту Лана опять ушла в забытьё. Не спала и не бодрствовала. Просто лежала и иногда била подушки. Вставала только в туалет, а потом вновь валилась на кровать и сворачивалась калачиком.
− Это, видимо, Аринка меня прокляла, − в конце концов пришла к выводу Лана. − До сих пор не простила... И никогда не простит!
Последнее изречение невидимый психолог также оставил без ответа, и Лане пришлось замолчать, потому как в половине шестого домой вернулись родители, и Надежда Константиновна, собрав на стол, постучалась в комнату к дочери:
− Может, поужинаешь с нами.
Иоланта отвернулась к стене.
− Сегодня я полежу ещё, а встану завтра. Завтра мне станет легче.
Хмыкнув, Надежда Константиновна тихо закрыла за собой дверь. Лана продолжила жалеть себя снова. И почему у алкоголиков и наркоманов дети рождаются, а у таких, как она, нет? Ответственных, умных, трудолюбивых, обеспеченных?.. Они ведь их голодом морят, рожают, где попало, во время беременности часто даже в женскую консультацию не заглядывают. Почему только залетают, как крольчихи, непонятно…
Перевернувшись на другой бок, Лана потёрла глаза. На улице окончательно стемнело, и в девять вечера у неё сильно прихватило желудок. Если не считать утренний бульон, ела последний раз Иоланта вчера вечером. С Владом. Злосчастные рис и грудку.
Пришлось заставить себя встать и дойти до кухни. Надежда Константиновна со стола уже убрала и посуду помыла, но дочь встретила улыбкой. Щедро положила ей пюре и гуляша. С Ланой, однако, сидеть не стала. Видела, что дочь пока общаться не настроена, а потому ушла поболтать с соседкой. Николай Львович смотрел в большой комнате любимый «Спас». Лана ковырялась в тарелке вилкой и, как в детстве, рисовала незамысловатые узоры. И тут в дверь позвонили.
Николай Львович, понятное дело, не услышал. Слишком громко работал телевизор. Очередной священник рассказывал о телегонии* и в буквальном смысле умолял мужчин брать в жены девственниц.
Набрав полные лёгкие воздуха, Лана подошла к дверям. «Лишь бы не Валя и не её многочисленное потомство», − заклинала она Вселенную.
И Вселенная, о счастье, к её молитвам прислушалась. На пороге действительно стояла не Валя и не её дети. В квартиру Симоновых пожаловалВлад.
________________________________
*Телегония – это псевдонаучная теория о том, что секс с любым партнёром (особенно с первым) не проходит бесследно для женщины, а признаки этого партнёра в будущем могут отразиться на внешности или интеллекте детей, рождённых от совершенно другого человека. Теория не подтверждена экспериментально и несовместима с тем, что известно о механизмах наследственности и свойствах генетического материала.
Глава 4
Влад был небритым. Это первое, что бросилось Иоланте в глаза. Дальше за работу взялся нос, и женщина явственно почувствовала запах перегара. Похоже, её муж времени зря не терял и всю прошлую ночь обнимался с бутылкой. Хотя сейчас, надо признать, выглядел вполне трезвым.
− Пошли домой, Лана! Хватит дурить.
− Зачем? Для чего мне возвращаться?
− Ты моя жена. Мне без тебя плохо.
− Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, поэтому будет честнее…
И тут Лана почувствовала, что плачет. Весь поток слёз, который так долго не мог пролиться, потёк по её лицу рекой. Договорить не получилось. Влад чуть приобнял жену и прижал к себе. В результате все слёзы вылились ему на куртку.
− Прости, я не должен был. Не должен был всё это говорить. Это я эгоист! Я! Требовал, кричал и даже не подумал, каково тебе. Живут ведь люди и без детей. Вон Юлька твоя и Максим, путешествуют, ходят по кино и театрам. В конце концов можно усыновить кого-нибудь. Или удочерить.
− Правда? – Лана подняла на мужа зарёванное лицо, пытаясь разглядеть в его глазах подвох. – А как же Лебедевы и генетика?
Он вздохнул и взял её за руку.
− Попробуем взять отказника из Дома малютки.
− Там же очередь! Туда не пробиться!
− Значит, отстоим! – Голос у Влада прозвучал решительно, Лана улыбнулась.
− Вы бы хоть в дом зашли, − покачала головой вышедшая из соседней квартиры Надежда Константиновна. Лана и Влад попятились на кухню, закрыли плотно все двери и уселись друг против друга на табуретки.
− Говорят, если усыновить ребёнка из детского дома, Бог потом награждает и даёт родного. Может, после этого и ЭКО получится. Нет-нет, − заметив, как взгляд у Ланы опять потускнел, Влад миролюбиво поднял ладони. − Я не настаиваю. Не обязательно в сентябре или через год. Если ты сама захочешь, то можем попробовать. У нас ведь ещё остались «снежинки»*?
− Остались…
Влад вновь сжал руку жены, а затем прижал к своей щеке.
− Но я обещаю, что больше не буду заводить этот разговор. Как ты решишь, так и будет, а завтра начнём собирать документы на усыновление. Путь предстоит долгий. Но перед этим я кое-что должен тебе рассказать. Я никогда об этом раньше не думал. Молодой слишком был − сделал и выкинул из памяти. Но вчера, встретившись с Ариной, вдруг понял: может, это я виноват в том, что у нас никак не получается.
Лана цокнула и тяжело вздохнула.
− Ты здесь точно ни при чём.
− Думаешь?
Влад встал и, повернувшись к жене спиной, подошёл к окну. Футболка на нём была старая, мятая и растянутая. Видимо, что первое выпало из шкафа, то и надел.
− Когда мы с тобой познакомились, я встречался с Ариной.
− Я помню.
− Больших чувств я к ней не испытывал, была и была, а в тебя почти сразу влюбился. Сильно влюбился, задумался о женитьбе. Захотел всю жизнь провести с тобой. С тобой просыпаться и с тобой засыпать. И тогда я решил с Ариной порвать, а она сказала, что беременна, даже результаты УЗИ показала. Только мне этот ребёнок был не нужен. Я занял у друга денег и отправил её на аборт.
− Ты отправил? Так она не сама?
Внутри Ланы будто что-то оборвалось. Селезёнка, печень, одно из лёгких?.. Точно она не знала и не заметила, как оказалась на ногах. Смотрела на спину мужа большими глазами и словно впервые видела. Он не спеша повернулся к ней лицом.
− Ты, значит, тоже знала о её беременности?
− Не совсем о беременности.Об аборте. Но знала, а тебе сказать боялась. Боялась, что ты её пожалеешь и меня бросишь. Боялась, что к ней вернёшься, − Голос у Ланы стал тихим, а спустя ещё мгновение и вовсе превратился в шёпот. – Я десять лет себя за её аборт винила. Это ведь я вас разлучила. Не вклинься я в ваши отношения, вы бы, возможно, и сейчас жили. И вчера из роддома ты бы забирал своего сына.
− Что теперь говорить? – Влад провёл пятернёй по волосам и покашлял в кулак. − Сейчас уже не исправить.
− Мы оба виноваты. − Лана снова опустилась на стул и вдруг почувствовала, что ей стало легче. Она словно очень-очень давно несла тяжёлые сумки и, наконец-то, смогла отдать половину мужу. – И значит, мы должны спасти чью-то жизнь, раз уж двенадцать лет назад отняли.
Влад кивнул, через десять минут они уже сидели в такси и ехали домой. Надежда Константиновна успела сунуть дочери домашних пирожков и контейнер с супом. Дорога пролетела за секунду. Фонари работали на славу, асфальт был почищен, и только в квартире №364 по адресу Плеханова 7 с ухода Ланы ничего не поменялось. Дорогая норковая шуба висела в шкафу в прихожей, телефон лежал у раковины, грязная посуда с недоеденным рисом и кусочками куриной грудки стояла на столе.
Лана поцеловала мужа первой. Буквально набросилась, словно тигрица, и потянула вверх футболку. Как же давно они не занимались любовью! И как она по нему, оказывается, соскучилась. Так страстно она желала его только до свадьбы и в первый год брака, когда они ещё не планировали беременность, а потому предохранялись. Секс в ту пору был спонтанным и обжигающим, оргазм – ярким, точно радуга. На полу, в ванне, на столе в кухне. Они испробовали все горизонтальные поверхности квартиры, в которой тогда жили. Не этой, другой − съёмной. А потом, когда решили завести ребёнка, то все их акты любви стали просто зачатием. Лана без конца делала тесты на овуляцию, измеряла температуру везде, где только можно, и звала Влада в постель лишь в особые минуты.
С протоколами ЭКО секс стал вообще редкостью. Слишком опасно соитие во время стимуляции яичников, а после переноса эмбриона тем более. В период беременности? Да вы с ума сошли что ли?! Влад в эти короткие пять-шесть недель на жену дышать боялся. Спал на диване в соседней комнате, лишь бы ненароком по животу не ударить. Домашними делами заниматься не разрешал и при малейшем недомогании вёз в больницу. Но беременность всё равно прерывалась.
И сегодня Лана решила отыграться за все предыдущие годы, сама расстегнула ремень на брюках мужа и сама спустила его трусы. Однако Влад решительным жестом вернул все вещи обратно.
− Тебе ведь нельзя, пока эмбрион выходит.
Лана вспомнила о длинной прокладке между ног и махнула рукой.
− Ну тогда я тебя заласкаю.
− Вряд ли заласкаешь. – Он обвёл большим пальцем её губы. – Я тебе не всё сказал. По– хорошему надо молчать, раз уж мы помирились, но ты рано или поздно всё равно узнаешь, поэтому пусть уж лучше от меня…
Во взгляде Влада промелькнуло что-то странное, что-то нехорошее. Стыд, вина, растерянность?.. Лана не могла понять, но ей стало дико страшно.
− Когда ты ушла, я сильно напился. Зашёл в бар и заказал ещё, а потом ко мне подсела девушка и попросила угостить её коктейлем. А мне было настолько всё равно, что я угостил. Ушли мы вместе, а проснулся я утром. С ней.
Пару месяцев назад одна из коллег Ланы по имени Анжела рассказывала всем в отделе о том, какие бессовестные пошли мужики.
− Ведь до последнего будут отпираться, – плакала навзрыд она. – Я своего на чужой бабе голого застукала, а он всё равно кричал: «Анжела, это не то, что думаешь! Я только тебя люблю!». Интересно, а что ещё тут можно подумать? Искусственное дыхание, массаж органов малого таза?
Лана эксперимента ради в тот день попыталась поставить себя на место обманутой коллеги. А что бы сделала она, поймав мужа «на горячем»? Однако такое ей даже представить оказалось не под силу. Влад хоть и смотрел временами на других женщин, видел только её. Не зря же когда-то Аринку бросил, пускай и беременную. Да и вообще не был Влад бабником. Так и Надежда Константиновна говорила: «Моим дочерям повезло. Обеим. И Валентине, и Иоланте. У них мужья верные. Гулять не станут».
Выходит, ошиблась. По крайней мере, в отношении Влада.
Ну, а после случая с Анжелой, Лана потом ещё неделю себя спрашивала: «Что чувствует женщина, когда узнаёт, что муж ей изменил?» Обычно-то она узнаёт от других, от сердобольных подруг и соседок, или, порывшись в его вещах, или благодаря тому, что вернулась домой раньше положенного. Бывает, и любовница проявляется. Приходит сама или присылает экстравагантные фотографии. А муж? Муж молчит и до последнего пытается оправдаться.
Раньше Лана думала, что измени ей Влад, и она умрёт. Как пить дать ласты склеит. Сразу. На месте. От той самой боли, про которую так истошно толковала Анжела:
− Меня будто надвое разорвали. Чувствую, слезы по щекам бегут, а стереть не могу. Даже вздохнуть не могу…
Но Лана почему-то всё ещё стояла живая. Более того, она помнила, что нужно делать в случае поимки с поличным. Бежать! Бежать вон из дома и подавать на развод. Только как быть, если муж признался в измене сам? Тем более вчера она уже уходила и на развод подать обещала.
− Ты привёл её в нашу квартиру? В нашу спальню?
− Нет. Мы были в «Раю», а он далеко от нас находится.
− Значит, ты поехал к ней?
− Поблизости была почасовая гостиница. Мы туда и пошли. Утром проснулся и даже не понял, где нахожусь. Долго думал, почему у тебя светлые волосы.
− Блондинка… − Лана усмехнулась. Ситуация ни на грамм не была комичной, но ей она казалась каким-то плохо продуманным скетчем.
Влад сел на стул и поставил на стол локти. Стол под его весом слегка зашатался.
− Ни имени её не помню, ни лица. Сбежал из гостиницы, пока она спала, пришёл домой и сразу под душ. Знаю, что виноват, сильно виноват, но, если ты меня не простишь …
«А ведь он, по сути, был свободен, − завела внутренний монолог Лана. − Я сама сказала, что подаю на развод и отпускаю его. Сказала, чтоб искал новую жену. А слово не воробей. Вот и получила на орехи…»
− Обещай, что такое больше не повторится. Никогда.
Влад в одно мгновение оказался на ногах и крепко прижал её к себе.
− Обещаю. Никогда. А ты обещай, что больше от меня не уйдешь. И обещай, что про развод даже думать не будешь.
− Обещаю.
− Тогда давайвсёзабудем. Всё, что случилось вчера и сегодня, и начнём жизнь с нового листа.
Она коснулась его волос и попыталась разгладить складку между бровями. Не получилось. Складка была глубокой и вклинилась в кожу основательно. В последние два года Влад тоже много нервничал.
− Давай. Давай начнём всё заново.
Лана так сильно любила Влада, что не представляла без него жизни. Она уже так много выдержала, столько пережила, что наверняка справится и с этим.
____________________________
*«Снежинки» − замороженные эмбрионы на ЭКО-жаргоне.
Глава 5
Полгода спустя
Иоланта протёрла и без того сверкающий чистотой стол в третий раз. Они с Владом закончили обедать ещё десять минут назад. Она успела убрать всю оставшуюся еду в холодильник и даже загрузила грязные тарелки и чашки в посудомойку, но включать машинку не стала. Утром и днём в последние две недели в их доме слишком часто случались перепады с водой, поэтому мыть и стирать Лана предпочитала вечером.
В гостиной Влад с кем-то громко ругался по телефону. Лана то и дело поглядывала на часы. Ровно через час у них должна была состоятьсяважная встреча. Нет, не с органами опеки. Эти девять кругов ада Облонские уже с честью выдержали. Сдали кучу анализов, побывали у всех мыслимых и немыслимых врачей, собрали все возможные справки, получили заключение психолога и, можно сказать, с отличием закончили школу приёмных родителей. Неудачно складывалось только одно: слишком медленно двигалась очередь. Лане и Владу пока ещё не показали ни одного ребёнка. Но, чудеса, как известно, случаются как раз тогда, когда их ждёшь меньше всего. И чудо в жизни Влада и Ланы наконец случилось! Вчера вечером им позвонил работник опеки и сообщил, что в роддоме №7 появился отказник. Точнее, отказница. Здоровая девочка весом три тысячи четыреста граммов. Её мамой стала девятнадцатилетняя студентка торгового колледжа, без зависимостей, из края, которая не смогла признаться маме, что забеременела. Парень по традиции её бросил, правда, уже порядком пузатую, оттого, наверное, аборта и не произошло.
Лана и Влад от таких новостей были на седьмом небе! Ещё бы! Это один шанс на тысячу! Новорожденная, здоровая, от мамы без вредных привычек. По крайней мере, по словам заведующей родильного отделения, курить молодая мама между схватками и после родов не бегала, да и анализы крови и мочи наличия каких-либо веществ в организме не показали.
Поэтому Влад и ушёл сегодня с работы пораньше, а Лана и вовсе отпросилась. Девочка ещё находилась в роддоме, в Дом малютки её пока не переводили, а если сегодня всё пройдёт хорошо, то и не переведут. Девочка, точнее, Рита, Лана уже придумала ей имя, очень скоро приедет к ним. Лишь бы успеть и не проворонить, а то её мигом заграбастает другая бездетная пара.
Но Владу, как назло, позвонили. На фирме снова возникли какие-то трудности, решить которые мог, естественно, только он. Порой Лане казалось, что без её мужа в обществе с ограниченной ответственностью под названием «Мегастрой» вообще всё останавливается. Стоило ему уехать, и там сразу начинался какой-то коллапс. Сотрудники без него даже туалетную бумагу и жидкое мыло в офис заказать не могли. Слов у Ланы не было. По крайней мере, цензурных. Но она терпела. «Терпение, − как писал один восточный философ, − добродетель бессильного и украшение сильного».
Обещание, данное Владу, Лана сдержала. Она ни разу ни словом, ни делом не напомнила ему о том, что случилось. О своём уходе и его измене она предпочла забыть. Вычеркнула из памяти, как страшный сон, и продолжала жить дальше.
Отношения между ними стали теплее и нежнее. Иоланте больше не нужно было готовиться к очередной стимуляции, пункции, переносу и бесконечно себя беречь. У неё снова проснулся вкус к жизни. Захотелось наряжаться, краситься и ухаживать за собой. Волонтёрство на форуме для женщин, решившихся на ЭКО, Лана бросила и всецело занялась мужем. Они вновь, как в первые годы брака, много времени проводили только вдвоём. Гуляли, ходили в кино, в театр и даже в оперу. Влад больше не трясся над ней, как над хрустальной вазой, и постепенно к ним вернулась прежняя страсть. Они словно переживали второй медовый год и пробовали на прочность стол в кухне и стиральную машину в ванной.
Отношения между Ланой и Валей тоже улучшились. Три месяца назад Валя родила Настю, и Лана привязалась к племяннице всем сердцем. Она старательно приучала себя любить чужих детей. Часто гуляла с Настей, давая сестре время на отдых, купала и пеленала. «Скоро мне это пригодится», − каждый раз повторяла она себе и чувствовала зависть только в минуты кормления. В миг соединения матери и ребёнка. Кормление грудью было по-прежнему ей не дано, но с этим Лана изо всех сил пыталась смириться. Молоко у Валюшки было жирное и густое − Настя быстро набирала вес. Все в семье звали её хомячком.
Влад устроил Андрея к себе на фирму, и с ипотекой за старую однушку Мальгины почти расквитались, а в следующем месяце уже собирались заниматься поиском новой трёшки. Валя в конечном счёте тоже успокоилась. Решив проблему с жильём, она перестала завидовать Облонским и даже упросила их стать крёстными родителями младшей дочки.
Всё шло тихо, мирно и своим чередом. Беды ничего не предвещало. За окном стояло самое начало августа. Солнце уже не пекло так, как в июле, но за облака прятаться тоже пока не стремилось. Небо по уходящему лету ещё не плакало, все деревья стояли зелёные и в жёлтый перекрашиваться не спешили. Неделю назад Облонские вернулись из Турции. Свежие и отдохнувшие. Лана больше не чувствовала себя забитой жизнью. Она смотрела вперёд весело и с надеждой, и в данную минуту злилась только из-за одного: Влад всё говорил и говорил с кем-то с работы.
− Да что ж там случилось-то? Неужели кто-то на стройке разбился? − покачала головой Лана и ещё раз оглядела себя в зеркало. Оделась она сегодня просто, но со вкусом. В чёрные классические брюки со стрелкой и белую шёлковую блузку с воротником «стойкой» и рукавами «три четверти». Тёмные волосы тщательно распрямила и расправила по плечам. «Не женщина, а сказка», − сказал Влад, когда увидел её и чмокнул в нос. Лана похихикала. Она сама нравилась себетакой. Ухоженной, стильной, уверенной в себе.
И тут в дверь позвонили. Настойчиво. Тремя длинными гудками, будто куда-то опаздывали. Сердце у Ланы забилось сильнее, и она взмолилась всем богам от Перуна до Зевса, чтобы пришедшим не оказалась какая-нибудь газовая служба или инспекция по проверке водоснабжения.
И Лане повезло. За дверьми представителей ЖКХ не было. Там стояла глубоко беременная женщина, которая снова и снова нажимала на звонок.
Чертыхнувшись, Лана всё же открыла. Первым, что бросилось ей глаза стал чересчур яркий макияж гостьи, а вторым − длинное белое платье, с разрезом посередине, из которого выглядывало округлое колено. Волосы у женщины были светлые и длинные, на концах чуть завитые. На вид Лана не дала бы ей больше двадцати двух.
− Можно мне поговорить с Владиславом Сергеевичем? – проговорила беременная. Лана цокнула и сжала губы. Нет, всё-таки эти «залётные» вконец обнаглели. Знают о слабости Влада и безнаказанно ею пользуются. Если декретные не нравятся, сразу бегут к нему. С больничным и отпуском та же история. Чувствуют, что поможет, и начинают на жизнь жаловаться. Раньше хоть на работе донимали, теперь вот ещё и на дом ходить стали. Нет, Катю, конечно, надо отчитать. Она тоже хороша: взяла и дала адрес. В следующий раз даст какому-нибудь террористу. Лана Владу, естественно, «стучать» на секретаршу не собиралась, но решила, что поговорит с ней лично, а то разглашать личные данные у девчонки скоро войдёт в привычку.
− Послушайте, девушка, − затараторила Иоланта и на всякий случай прикрыла в квартиру дверь, а то, если Влад услышит, они вообще никуда не уедут. – Давайте Вы в понедельник придёте, только к нему на работу. Просто у нас важная встреча, и нам нельзя опаздывать. Я даже Ваш номер запишу, − Лана с готовностью достала телефон и приготовилась набирать цифры. – В воскресенье он Вам позвонит и назначит встречу в удобное для Вас время. Я проконтролирую. Обещаю.
Женщина, чуть склонив голову к плечу, посмотрела на Иоланту со снисходительной улыбкой. В глазах у неё появилось что-то хищное.
− А ты сама-то кто ему будешь? Сестра или домработница?
От слова «домработница» Лана почти фыркнула и сразу захотела захлопнуть перед носом девицы дверь без всякого записывания телефона. Но через минуту смягчилась. Что взять с беременной? Валюшка и не такую чушь в последнем триместре несла.
− Я его жена.
− Ну, раз жена, давай знакомиться. Я Вика и я беременна от твоего мужа.
Глава 6
На мгновение Лане почудилось, что кто-то больно сдавил ей горло и не даёт дышать. Весь воздух в лёгких резко закончился, а новый не поступал. В груди образовалась тяжесть. Лана то открывала рот, то закрывала, но легче не становилось. Голова кружилась, перед глазами мелькали белые пятна. Пытаясь удержаться на ногах, она схватилась за ручку двери и только после этого чуть пришла в себя. Беременная блондинка продолжила смотреть на неё, слегка изогнув левую бровь, тонкую, как ниточка, и Иоланта почувствовала себя обезьянкой в контактном зоопарке.
− Всё, Лана, я закончил. Пойдём.
Толкнув дверь, Влад вышел на лестничную клетку. Он был одет в голубую рубашку, элегантно подчёркивающую цвет его глаз, и чёрные брюки. В руках держал борсетку с документами, ключами от машины и банковскими картами.
− Здравствуй, Влад! − придерживая правой рукой живот, Вика приветливо помахала ему левой.
Лана внимательно проследила за лицом мужа. Ни один из его мускулов не дрогнул, взгляд остался беспристрастным.Он как будто действительно видел эту нахалку впервые.
− Если Вы по поводу декретных, приходите в офис. В понедельник. В девять утра.
− Нет, мы поговорим сегодня! И пришла я не насчёт декретных. Помнишь, второе февраля и бар «Рай». Ты ещё сказал, что с женой разводишься, а я поверила, и вот последствия.
«Утром я долго не мог понять, почему у тебя светлые волосы», − Кажется, так он сказал, когда сознавался в измене. Лана всё же нашла в себе силы и отпустила ручку.Светлые волосы.Светлые волосы. Светлые волосы… Стало так больно, словно она снова потеряла ребёнка.
− Ну что, вспомнил?
Вика вскинула подбородок. Влад медленно опустил взгляд с её лица на живот, а затем поднял обратно. Губы Вики расплылись в улыбке, Влад узнал её. Это отразилось мукой в его глазах.
− А ну-ка пошли в квартиру. Поговорим там.
Схватив за руку, он буквально втащил её в гостиную и толкнул на диван. Прямо в уличной обуви. Лана семенила следом. Словно и не была хозяйкой.
− Эй полегче! − вскрикнула Вика, потирая запястье, как только Облонский отпустил её. На белоснежной ровной коже выступила широкая красная полоса. – Я всё-таки беременна и, между прочим, твоим ребёнком.
Уперев руки в бока, Влад навис над ней высокой и тёмной башней.
− Как ты узнала моё имя?
− Ты выронил визитку, а я приберегла. ООО «Мегастрой», Владислав Сергеевич Облонский, заместитель генерального директора, − по слогам пропела Вика и помахала в воздухе белым бумажным прямоугольником. Визитка и в самом деле принадлежала Владу.
− А дом мой как нашла?
− Пришла на работу и поплакалась твоей секретарше. Кате что ли. Сказала, что мне нужна помощь и прямо сейчас, вот та и расчувствовалась. Не бойся, про твоё отцовство я не говорила, так что в глазах общественности ты чист, как слеза. Я им всего лишь пригрозила, что не уйду, пока адрес не напишут, а, чтобы ускорить процесс, разыграла преждевременные роды. Ты ж, оказывается, почти меценат.
