Текст книги "Отбор огненного дракона. Путь в столицу (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 17

Утром нас разбудил встревоженный стук хозяйки дома – меры Августы.

Старушка прибежала, чтобы сообщить, что некие господа Агари ждут меня в гостиной, дабы сопроводить куда-то.

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. И пока я спешно одевалась, вернулся любопытный Венечка.

– Тётка Верта злющая, как прислужница Мрака. Зато слуги сундуки таскают, что свист стоит. – Он не скупился на обидные сравнения, ехидно описывая нашу родственницу, однако по тому, как братишка перекатывался с пятки на носки и покусывал костяшку пальца, я подметила: за бравадой Веня скрывает волнение.

– Она тебя обидела?

– Нет, – тряхнул он головой. – Она меня даже не видела.

Я заправила рыжеватую прядку за красное ушко брата. Если не выспрашивать, сам расскажет, что его волнует.

И верно, после короткого молчания и внутренней борьбы Венька посетовал:

– Пожалуй, Ник, я погорячился, заявив, что хочу служить у неё.

Вот же Венька – прохвост! Сразу чует, что пахнет неприятностями. Однако проучить немного маленького упрямца, возомнившего себя взрослым, в воспитательных целях надо.

– Боюсь, Вень, я теперь не успею отправить тебя домой. А если поручу это тётке, ты пойдёшь домой пешком.

– Угу, – хмуро отозвался братишка. – По ней видно, что она гадкая.

– Ничего! Ты же уже взрослый, можешь искать работу… – поддела, припоминая его же слова, сказанные в запале.

Веня поджал губы, часто заморгал, пытаясь скрыть подступившие слёзки, а потом горестно заканючил:

– Никочка! Ты же добрая! Очень добрая! Позволь мне остаться здесь! Я буду помогать старикам. Они не будут против!

– А если чета Важенов откажется? – Покачала головой, будто уже услышала отказ. – Нет, только к тётке Верте.

– Никочка! – Венька бухнулся на колени, схватил меня за юбку. – Позолоти им ручку. Они согласятся. Ну, Никочка!

– Ладно, – Взъерошила я его макушку. Хотела прочитать наставления, но в дверь так забарабанили, словно хотели снести.

– Арника Лармот вир Эттен Мартийская! Открой! Не заставляй нас ждать!

– Злыдня явилась. – Насупился Венька. И пока я открывала дверь, братишка успел вылезти через окно на крышу, только бы не встречаться с нашей родственницей. Его внезапная вылазка напугала голубей, и они, громко хлопая крыльями, стаей взмыли в воздух.

– Арника Лармот вир Эттен Мартийская! – Тётка влетела в комнату, брезгливо оглядела скромный интерьер. – Живёшь, как простолюдинка. Ещё и нас заставляешь ожидать в этом хлеву.

– Милая тётушка, не стоит расстраиваться. Как крестьянка я живу временно. А вот вы себя ведёте как крестьянка постоянно. Где ваше воспитание? Всех голубей криком распугали. – В зеленом платье с темными вставками она походила на пиявку.

– Молчи! – Тетя Верта замахала рукой в белой кружевной перчатке, высокомерно скривив тонкие губы. – Подумать только, выжившая из ума старуха предложила нам чаю.

– Мере Августе стоило оставить вас ожидать у ворот, дабы не оскорблять вас своим гостеприимством? – С обманчивой покладистостью поинтересовалась я, уже сто раз жалея, что совершила глупость, написав сварливой родственнице.

– Хамка. Вылетишь с отбора, поговорим. – Тетя Верта растянула губы в улыбке, наполненной ядом.

– Желаете провала? – Склонила я голову, с холодной полуулыбкой на губах. – А как же ваша выгода?

– Было бы выгодно, если бы ты не появлялась! Никогда!

– Померла, чтобы передать вам титул? Увы, тётушка, у Светлой на меня другие планы.

За дверью раздались тяжелые шаги. И прежде чем увидеть дядю Жеара, мы услышали его голос:

– Решили отравить друг друга ядом? Напомню, убийство претендентки карается смертью. Поэтому, Верта, поумерь рвение, и давай займёмся тем, ради чего приехали.

Пока тётка пребывала в осмыслении сказанного, дядя огляделся, подошёл ближе. При каждом его шаге пол скрипел так, будто вот-вот проломится под ним.

– Ну, здравствуй, дорогая племянница! – Он изобразил полупоклон.

– Правильнее сказать, драгоценная! Учитывая, какие траты нам предстоят. Мы разоримся! – Тётка схватилась за голову, изображая отчаяние. Чтобы больше походить на жертву, она сложила брови домиком и всхлипнула. – Целое состояние на тебя ухлопаем! Куда смотрит Светлая, минуя достойных? А как же Рия, моя девочка?

– Успокойся, дорогая. Наша девочка ещё мала для отбора. Так что не начинай. Лучше перейти к делу.

– Но мои наряды! От себя отрываю. Всё ради неблагодарной девчонки!

– За твою доброту получишь новые. Но! – Выставил дядька палец в предостережении и помахал им перед носом супруги: – Не дороже тех, что получит племянница.

– Жеар!

– Дорогая Верта?

Между супругами состоялась бы перепалка, если бы на пороге не раздалось покашливание.

– Лиер Агари, чай, варенье. – Мера Августа, дразня мою грубую родственницу, поставила перед дядей поднос. – Угощайтесь. Очень вкусное.

– Благодарю, – дядя улыбнулся хозяйке дома, довольно потёр руки и потянулся к чашечкам. – Мы задержимся в вашем доме, мера Августа, но это ради дорогой племянницы.

– Да-да, такая хорошая девочка. – Мера Августа повернулась к тётке спиной. – И мальчик хороший…

– Какой мальчик? – Взвилась Верта. У неё даже глаз задёргался от предположения, что у меня есть брат, еще один наследник Лармотов.

– Мой посыльный. Мальчишка – сосед! – выделила я тоном, с мольбой поглядывая на старушку. Только бы она не проговорилась, что я Веню считаю братом. Иначе не ручаюсь, что в столице он будет в безопасности.

– Он самый, – поддержала меня старушка. Поправляя чепец на седых волосах, она тайком моргнула, давая знак, что поняла и будет молчать. У меня камень упал с плеч.

– Я только на отбор и обратно, – теперь важно, чтобы Венечка спокойно дождался меня здесь. Комната и еда оплачены на целое лунье, так что он вполне может жить в съёмной комнате.

Мера Августа второй раз придирчиво поправила чепец, не забыв моргнуть.

– Так… – Дядька облизнул ложечку с вареньем, отложил на блюдце и хлопнул ладонью по столу. – Я отложил важные дела не для того, чтобы слушать болтовню. Приступаем к сборам!

Слугами пришлось затащить огромные сундуки по узкой лестнице и ещё более узкому коридору на второй этаж.

Чтобы скрыть меня от колючих взглядов Верты, мера Августа принесла ширму. За ней я спряталась и принялась примерять тёткины наряды.

От одежды исходил своеобразный запах. Так пахла трава, которой пересыпают одежду, чтобы её не источила моль. Не знаю, удастся ли выветрить аромат, но привередничать не приходится.

Мера Августа помогала мне и изо всех сил пыталась скрыть недовольство нарядами. Они совершенно не подходили мне, делая кожу блёклой, нездоровой. Но я была и этому рада.

Дядя Жеар тоже рассматривал мои «обновки» с досадой.

– Жаль, что ты, Арника, сообщила нам о своём участии так поздно.

– При желании можно купить готовое платье и подогнать по фигуре, – не удержалась мера Августа. За что тётка её едва не убила взглядом.

– Согласен, – неожиданно согласился дядя. – Если задержишься на отборе, обязательно закажем. Если нет, то я оплачу тебе свадебное платье.

– Ничего ты не понимаешь, – возмутилась Верта, громко захлопнув сундук. С крышки взметнулась пыль. Не удивлюсь, если вещи долго хранились на чердаке. – Зато по Арнике сразу видно, что она скромная девушка. Это важно для Рии.

Дядька досадливо махнул рукой на супругу.

– Ну, что ты, дорогой, посмотри, как хорошо сели наряды. – Тётку не смущало, что юбка волочилась по полу.

– Ну-ну, – сычом угукнул дядька, прекрасно понимая, что за любую его щедрость супруга ему всю плешь проест.

– А что длинновато – мелочь. Ночами Арника сможет укорачивать подолы. Делов-то.

Принимая важное решение, дядя Жеар вздохнул, посмотрел на часы, что достал из кармана, и произнес:

– Я пригласил модистку. Скоро она должна подойти.

– Что? – разозлилась тётка. У неё даже жилка забилась на виске от ярости. – Зачем?

– Тебе выбрать наряды, заодно подшить племяннице платья, – схитрил дядя Жеар.

– Но это такие траты!

– Хорошо, из трат вычёркиваем обновки для тебя, дорогая… – Кажется, ему нравилось дразнить супругу, и делал он это с каким-то удовольствием.

– Нет-нет! Некоторые траты я как-нибудь вынесу. Ради благого дела, – смилостивилась тётя Верта, решив, что ради обнов она готова расстаться со старыми платьями, которые пахли не только травой, но и затхлостью.

– Ах, Верта, ты у меня сама доброта.

В небольшой комнатке нам всем было тесно, поэтому мера Августа любезно позволила модистке и двум швеям занять соседнюю пустующую комнату. Там девушки чувствовали себя комфортнее и шили быстрее.

В итоге через несколько часов у меня было несколько строгих нарядов и одно бальное платье, которое мне не подходило по цвету. У тёти Верты смоляные волосы, карие глаза, и то, что подчёркивало её достоинства, мою внешность только портило.

– Жаль, наряды Рии тебе малы, – посетовал дядька, допивая четвёртую чашку цветочного чая. – У них цвета более сочные.

– Не думаю, что я задержусь во дворце, – напомнила я ему, чтобы он тоже не питал иллюзий. Но он лукаво прищурился.

– Кроме принца, тебя увидят и другие придворные. Так что, Арника, постарайся. Для твоего и нашего блага.

Когда настало время показывать наряды, что подарил мне Шатильен, у тётки глаза на лоб вылезли.

– Жеар! Это ужас! – зашипела она, хватая ртом воздух. – В них можно опозориться и прослыть вульгарной!

– Не согласен! – упёрся дядька. Рассматривая меня, он позабыл о варенье и капнул себе на жилет. – Надо и Рие заказать такие же.

– Но ей всего тринадцать!

– Подрастёт, пригодятся!

– Только через мой труп!

– Заманчиво, дорогая… – Ухмыльнулся дядька и едва успел прикрыться, потому что дражайшая супруга начала колотить его журналом с образцами тканей.

Наконец, платья были подогнаны, аккуратно сложены и под присмотром тётки погружены на крышу и задник кареты.

После Верта заставила меня несколько раз умыться. Наверняка в надежде, что я превращу лицо в сплошную мозоль. А потом она соорудила на моей голове, по её словам, модную причёску в этом сезоне.

– М-м-м, – промычал дядя Жеар, уставший ругаться с супругой по каждому поводу.

– Зато строго, – огрызнулась уставшая Верта. Я тоже уже так устала, что готова была ехать во дворец хоть с детскими косичками и ленточками.

– Ладно. Строгость не помешает, – согласился дядька нехотя.

Получив его одобрение, я сняла удобные домашние тапочки и переобулась в нарядные желтые туфельки с бантиком и каблучком.

Увидев их, тётка от зависти побагровела.

Мера Августа сунула ей чашку с водой. Родственница, пребывая в шоке, отпила глоток.

– Что ж, теперь можно хоть на прием к королеве, – уставшая тётя Верта выдавила улыбку. – Если выедем сейчас, успеем попасть во дворец сегодня.

– Да, задержались. – Дядя встал со старенького стула, поблагодарил меру Августу за помощь, подхватил супругу под локоток и повел вниз. А я, улучив минутку, бросилась к Веньке, засевшему в комнате хозяина дома.

Мер Леополь с братишкой сидели за закрытой дверью и тихонько вырезали фигурки из деревянных чурок.

Увидев меня, Веня покачал головой.

– Ты выглядишь как засушенная слива!

– Спасибо Венечка, – улыбнулась я, полностью согласная с братишкой. Но времени мало, надо скорее договариваться.

– Мер Леополь, умоляю, присмотрите за этим сорванцом, – положила перед хозяином дома три серебрушки.

– Деточка, ну что ты! – Старичок хотел отказаться от денег, однако с улицы раздался недовольный возглас тётки:

– Арника Лармот вир Эттен Мартийская!

Я крепко обняла братишку, погрозила пальцем, чтобы был умничкой, и побежала вниз.

Дядюшка как раз чинно придержал локоток тётушки, пока она взбиралась в карету. Затем он подал руку мне, разместился сам и постучал тростью по потолку. Карета тронулась.

Именно в этот момент я со всей отчётливостью осознала, что это не просто поездка во дворец, а шанс изменить мою и Венину жизнь. И я сделаю всё, чтобы перемены были к лучшему.

Пока ехали в карете, я во все глаза рассматривала столицу.

Это самый великолепный город из всех, что видела когда-либо. Улицы настолько просторны, что на них легко поместились бы дополнительные ряды домов. Триумфальные арки с каменными драконами и золотыми штандартами устремлялись в небо. Соборы царапали шпилями небесную синеву, угрожая дотянуться до бледной луны… И здания попадались всё выше и роскошнее…

А когда карета свернула, я увидела набережную...

В её водах отражались дворцы с позолоченными колоннами, вдоль которых нескончаемой чередой тянулись идеально подстриженные деревья, клумбы с цветами. Фонтаны чередовались со статуями… А потом перед моими глазами предстало настоящее чудо – хрустальный мост.

Застыв с приоткрытым ртом, я любовалась издалека его четкими гранями, переливающимися и сверкающими на солнце. Неземная красота с причудливым узором, неожиданно начала переходить в очертания дракона.

Его хребет оказался высоким мостом, протянувшимся через необъятное озеро, раскинутые прозрачные крылья с когтями – поддерживающими арками, уходившими в водную гладь.

Хрустальный дракон, пожалуй, лучше всего передавал великолепие и мощь правящей династии Огнерожденных, подчёркивал богатство и силу королевства. Драконий мост манил к себе, и сейчас я бы больше всего хотела посмотреть на него с высоты птичьего полёта...

– Арника, ты слышишь меня? – голос тётки, монотонный и занудный, выдернул из грёз.

– Да.

– Гляди в оба, со всеми дружи. Старайся всем понравиться. Не опозорь нас.

– Помни, что ты хоть и бедна, но родовита. А у соперниц есть братья, – добавил поучительно дядя.

– И помни о Рие! Твоя честь – её честь!

Глава 18

Что мост-дракон ведёт к королевскому дворцу, стало понятно, когда карета остановилась, дверца приоткрылась, и я увидела гвардейца в черном мундире. Желтые нашивки на его рукаве сверкали и притягивали взгляд. Интересно было рассматривать обмундирование, но строгий гвардеец поздоровался и сухо спросил:

– По какому делу?

Дядя представился и взволнованно затараторил:

– Мы чета Агари. Сопровождаем родственницу, Арнику Лармот вир Эттен Мартийскую на королевский отбор.

Бровь гвардейца удивленно вскинулась.

– Мы единственные родственники, – торопливо уточнил дядя Жеар. – Больше некому сопроводить племянницу.

Про единственных, он, конечно, преувеличил, однако вредничать не стала и под строгим взглядом гвардейца скорее потянулась к карману, в котором хранила приглашение на отбор.

Бережно приняв его, мужчина провел ладонью над свитком. Вспыхнула объемная призрачная фигурка дракона.

– Проезжайте, – он вернул приглашение, кивнул кому-то и закрыл карету.

Мы все выдохнули.

– Маг! – прошептала тетка и очертила на груди защитный круг. – При виде него мне становится дурно.

– Почему? – не удержалась я от вопроса.

– Потому что маги начали сходить с ума. Об этом только и говорят. Ужас! Я так и ждала, когда он учудит, и молилась, чтобы только не набросился.

Я о таком не слышала и тётке не поверила. К тому же карета поехала дальше. Взволнованные тётя Верта и дядя Жеар тоже приникли к окошкам.

Широкий хрустальный мост имел зеленые газоны и высокие стелы со штандартами, которые издалека я приняла за шипы на хребте дракона. Но когда карета приблизилась, поняла, что среди стел есть статуи правителей.

Представила, как в праздничные дни здесь проводят церемонии, как собираются горожане, и от восхищения по спине прошел холодок.

О, Светлая! Я и подумать не могла, что в мире может быть такое великолепие!

Карета замедлила скорость и поехала в гору. Желая посмотреть, какой вид открывается с другого окна, я повернулась и подметила, что разглядывая королевскую резиденцию, тетка Верта лбом прилипла к стеклу. И даже на невыразительном лице дяди читался трепет перед роскошью и монументальностью дворца.

Они что, тоже впервые посещают королевскую резиденцию?

От пришедшей в голову мысли мне стало неуютно. Тетка Верта не бедствует, но и для нее королевский двор недоступен, тогда что говорить обо мне? Что ждет меня?

Чем ближе мы подъезжали, тем больше я ощущала себя мелкой букашкой, осмелившейся появиться под стенами драконьей цитадели, возвышавшейся над столицей.

Блики чудесных витражей, белые арки и колонны придавали высокому дворцу сказочной легкости и скрывали его невероятный размер. Когда карета поворачивала, я с удивлением отметила, что нижние крылья дворца-замка уходят далеко вниз и расходятся по скалистой низине длинными пролетами, площадками, аллеями и парками, фонтанами…

И вот настал миг, когда наша карета остановилась, дверца открылась, и слуга в синем костюме поприветствовал нас.

Дядя вышел первым, чтобы помочь выбраться из кареты нам с тётей.

Я не торопилась, стараясь хоть немного оттянуть время и справиться с эмоциями. Сердце заполошно застучало от ожидания, что сейчас мне скажут, что ошиблись, что меня не ждали, и я могу убираться на свою окраину.

Я так распереживалась, что не заметила, как к нам подошли лиеры в строгих, как и говорила тетя Верта, но в очень дорогих одеждах, расшитых золотом, жемчугом и драгоценными камнями.

– Почему вас пропустили?! – возмутились они, как одна задрав высокомерные носы. Они даже были похожи одна на другую, как сестры, хотя определенно родственницами не были.

Я растерялась, мои родственники тоже, однако дядя, как мужчина, решил разобраться с неприятной ситуацией сам.

Он почтительно склонил спину и несвойственным ему голосом начал объяснять причину нашего приезда, однако лиеры не замечали его, продолжая свысока поглядывать на нас, как будто мы были пустым местом. Казалось, они упивались тем, что немолодой грузный мужчина стоит перед ними как нашкодивший мальчишка.

Мне стало обидно за него. Поддавшись порыву, я выпрямила спину до боли в позвонках и, стараясь держаться с достоинством, протянула приглашение.

– Вы забыли про этикет! – сквозь зубы произнесла одна из дам, чуть более светловолосая, чем другие. Помедлив, она брезгливо взяла приглашение и передала другой, самой темненькой, что стояла в центре троицы…

Темноволосая лиера прочитала его, и на её лице отчетливо проступило удивление. Она растерянно посмотрела на своих спутниц.

Третья взяла приглашение, пробежалась по нему глазами и насмешливо заявила:

– Род Лармотов давно пресекся. Это знает каждый.

– Он продолжается, – ответила я, сдерживая нарастающую в груди ярость. Страха больше не было, только желание выстоять, не показать слабость, не отступить.

– Докажите, – глумливо усмехнулась светловолосая.

На миг я растерялась. Как же доказать? Хотела приказать вознице достать из сундука родовой вестник, но прежде из-за моей спины появился Хранитель. Он сел у ног и замер.

– О, Светлая! Какое уродство! – воскликнули высокомерные лиеры. – Плешивый выродок!

Во мне всколыхнулась буря, в груди огнем забилась ненависть. Однако, прежде чем я успела ответить колкостью, хранитель начал таять на глазах, пока не исчез совсем… Зато на запястье я отчетливо ощутила покалывание.

Подняла руку и увидела на коже герб Лармотов – крылатого льва.

Ничего себе! Я даже не знала, что подобное возможно!

«Спасибо! Я буду бороться до последних сил, чтобы не посрамить род», – шепнула мысленно родовому хранителю, маленьком, но верному защитнику, и протянула руку лиерам, демонстрируя доказательство.

– Это лучшее доказательство, что я Лармот.

Теперь лиеры смотрели на меня как на врага, посмевшего возмутиться их гадкими выходками. Однако не пропустить меня они не могли. Я чувствовала это.

– Что ж, багаж проверят и принесут. Вы можете остаться, а они, – продолжая относиться ко мне как к недостойной их общества, светловолосая небрежно махнула рукой в сторону моих родственников. – Им здесь не место.

Моя сварливая тетка заискивающе залепетала:

– Да-да, простите! Мы уже уезжаем…

Нет, что бы ни случилось, я не буду так вести себя. Пусть я бедна, но честь Лармотов при мне.

Стоило слугам выгрузить вещи, мои родственники тут же исчезли, оставив меня одну с грымзами, решившими, что без поддержки я стану легкой добычей. Они продолжили глумиться надо мной, развлекаясь, кто больнее и изощрённее подденет.

Мои сундуки перенесли под шатер, поставленный на зеленой лужайке, и три заносчивые лиеры собственноручно начали разбирать вещи, точнее, небрежно перетряхивать. Не знаю, что они искали, но то, как это делали, возмутило меня.

Одна из троицы подняла кончиками пальцев мою сорочку и процедила громко, привлекая внимание остальных:

– У моей служанки симпатичнее. Неужели Лармоты не смогли собрать наследницу лучше?

– А это платье! – тут же подхватила вторая. – Такой фасон носила моя бабка.

– Называть старшую родственницу, мать вашего родителя, давшего вам жизнь, при чужих людях «бабкой» – как минимум неуважение к своим предкам, а значит, и к себе, – отчеканила я. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не поддаться на провокацию. Они ведь этого добиваются. Не дождутся!

– Да ты знаешь, кто я? – взвилась темноволосая. – Кого ты смеешь поучать!

– Ваше право уничижительно отзываться о родных, однако, чести вам это не делает, – первой ответила я.

– Ты… – она вскинула руку, чтобы ударить меня, но удержалась. – Ты еще пожалеешь о своих словах!

Мои вещи покидали в сундук, как будто это было грязное тряпье, и после всех унижений повели во дворец.

Троица заговорщицки перешёптывалась друг с другом. Они подозвали служанку в темном платье с серебряной нашивкой на рукаве, отдали ей распоряжение и велели мне следовать за ней.

Женщина поклонилась, и мы направилась в сторону широкой лестницы.

Изо всех сил борясь с безумным желанием рассмотреть дворец изнутри, я следовала за служанкой, уткнувшись взглядом в её спину.

Она долго вела меня по нескончаемым лестницам. И если бы не моя привычка подниматься в башни замка по несколько раз на дню и не любовь к пешим прогулкам, я бы взмолилась о пощаде и передышке. А так я шла, с достоинством, ровно держа спину.

Наконец служанка открыла передо мной дверь.

Комната, в которой мне предстояло жить в ближайшее время, оказалась достаточно просторной, но для дворца скромной.

И все же она мне понравилась. Здесь было всё необходимое для жизни: небольшое зеркало на стене, оббитой нежным шелком, столик, два стула, две шкафчика, гардеробная комната и две кровати, на одной из которой, раскинув руки, тихо сопела девушка.

Стараясь не тревожить уставшую соседку, я на цыпочках прокралась к окну и залюбовалась чудесным видом на город.

Девушка заворочалась, проснулась. Села на постели, оглядела меня, и будто беседуя сама с собой, изрекла:

– Что они себе позволяют?! Я из приличной семьи, а меня поселили с какой-то нищенкой! Какой позор! Пусть будут прокляты разбойники, что обокрали меня по дороге на отбор!

Слова показались мне неискренними, тон наигранным. Да и платье у соседки чуть лучше моего, если только цвет подходил каштановым волосам. И вряд ли карета её была роскошной.

Вступать в перепалку мне не хотелось, но ответить на грубость обязательно следовало. Я мило, почти с улыбкой ответила:

– Видимо твоя карета была так хороша, что разбойники не удержались от соблазна.

Соседка сжала кулаки, раздраженно засопела, перебирая в уме, что бы ответить, но слуги принесли мои сундуки с вещами. И она переключилась на них.

Я же приступила к раскладыванию вещей, не обращая на соседку внимания.

Пока развешивала тёткины платья, она хмыкала и закатывала глаза. А вот когда увидела наряды Шатильена, сменила гнев на милость и попыталась завязать непринужденную беседу.

Но я пресекла попытки подружиться, припомнив её же слова:

– Увы, Нилья, я не настолько состоятельна, чтобы дружба наша оказалась крепкой и нерушимой, поэтому прибереги своё красноречие для других претенденток.

Она покраснела, сделала вид, что не приняла мои слова всерьез, и, встав перед зеркалом, демонстративно занялась прической. А как только часы, что стояли на столике, издали перезвон, разгладила руками платье и покинула комнату.

Подумав немного, я отложила дела и последовала за ней.