Текст книги "Бегство от одиночества (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Вот я вам, шалопаям! – раздалось под ухом, – Голодными оставлю! – несмотря на изрядный вес, женщина умудрилась подкрасться незаметно, не издав ни звука.

– Простите, мэм, – неожиданно вежливо произнес Айзек, и слегка склонил голову в приветствии. – Мы не хотели вас потревожить. Приносим свои глубочайшие извинения.

Негритянка облизнула розовым языком пухлые губы, внимательно, с сомнением оглядела его, а потом, не говоря ни слова, вернулась к Ханне. Быстро закрыла ее камеру и ушла.

– Что это было? – озадачился Таггерт.

– Вы же у нас величайший детектив, – съязвил Айзек, скривив ехидную улыбку.

– Да, и подслушать не удалось, и еды мы, судя по всему, получим не скоро. А день так здорово начинался! – с грустью посетовал Лиам.

Ночь прошла дьявольски отвратительно. Заснуть не удавалось, потому что на голодный желудок плохо спят даже медведи. Да и деревянные жесткие лавки не позволяли удобно разлечься. Не говоря уже о ноющих от любого движения ранах, полученных в недавней схватке.

Утром, до появления шерифа, негритянка несколько раз гордо проплывала мимо камеры, скашивая в их сторону глаза, но не произнесла ни слова. Между тем до помещения тюрьмы донесся соблазнительный запах еды. Айзеку и Лиаму ничего не оставалось, как изображать безразличие, поэтому разлегшись на лавках, они делали вид, что продолжают дремать.

Между тем, величаво покачивая широкими бедрами, женщина принесла еду Ханне. Запах мясного рагу с овощами сейчас казались им вкуснее, чем меню в «Золотой Устрице». Животы урчали и завывали, требуя чего-нибудь съесть, но выпрашивать еду Айзек, как благородный джентльмен не собирался, это было ниже его достоинства, а Таггерт, не такой гордец, соответственно при нем тоже решил изображать гордость. Они храбрились, но тяжкие вздохи в безмолвии как назло получилась громкими.

– Элиас, поскольку вы же у нас не только сильный, но и умный, расскажите чего-нибудь интересного?

– Я вам не клоун на воскресной ярмарке.

– Если вам нечего сказать, так бы и ответили, – поддел Лиам.

Презрительно фыркнув, Айзек вынужден был начать рассказывать. Сидеть в тишине ему тоже надоело.

– В 1876 году отмечался столетний юбилей государственности и в честь этого события в Филадельфии проводили Всемирную ярмарку. Она называлась Международная выставка искусств, мануфактур, земледельческих продуктов и шахт…

– Элиас, я просил рассказать нечто интересное, а не убаюкивать меня нудными, совершенно ненужными рассказами о всяких ярмарках.

– Конечно, вам только дай кулаками махать, а голова нужна, чтобы шляпу и усы носить?

– О! – разочарованно выдавил Таггерт. – Вы еще и зануда! С кем я связался! Лучше молчите…

– Ну, уж нет, просили рассказать – так слушайте!

Первые три минуты Лиам корчил недовольные мины, потому что фразы: гигантский паровой двигатель Корлисса, паровой двигатель фирмы Моррис, двигатель Брайтона, работавший на углеводородном сырье, газовая аппаратура представлялись ему весьма расплывчато. Он только знал, что в топку паровоза кочегару нужно непрестанно кидать уголь, и на этом все его познания о техническом прогрессе заканчивались. Но когда Айзек заговорил о вычислительной машине Гранта – механическом чуде, предназначенном для выполнения расчётов математических таблиц, ему стало любопытно.

– Только представьте себе, Таггерт, она может выполнять достаточно длинную последовательность арифметических операций почти автоматически и снабжена устройством для печати результатов. Это такой прогресс! А что будет через десять лет или двадцать?! – восхищенно повествовал собеседник.

– Вы поэтому выбрали профессию инженера?

– Нет, мама заставила… – заметив, как у Таггерта поднялись брови, рассказчик сменил тему. – Еще я видел на выставке первый трактор и первую паровую машину! Только представьте, каково это – ездить в повозке без лошади!

– Если бы я вас не знал, подумал, что вы врун и сказочник.

– Будете говорить гадости, вспомню про шоколадную линию для выпуска…

– Говорю же, вы безжалостный скот! – огрызнулся голодный детектив и повернулся лицом к стене, показывая, что больше не слушает. Но после нескольких минут раздумий, Лиам не выдержал:

– А эта ваша паровая машина большая?

– Ага. Одни колеса почти с мой рост.

После долгого молчания Таггерт пробормотал вслух:

– Нет уж. Лучше на коне, по старинке. Оно как-то привычнее.

Через полчаса женщина снова зашла к Ханне, а потом принесла и сунула в щель две миски. Ошарашенные радостью Айзек и Лиам подпрыгнули и едва ли не на перегонки бросились за тарелками.

Негритянка не спешила уходить, разглядывая, как два джентльмена бойко стучат ложками по железным мискам. Особенно она наблюдала за Айзеком.

– Что-то не так, мэм? – прямо спросил он. Грубить женщине, принесшей долгожданную еду, мужчина не стал.

– Как вас зовут, мистер?

– Элиас Бернс.

– Правда? А я-то миски приносила для другого мистера! – многозначительно заявила женщина и гневно сверкнула глазами. – Мисс Норт просила пожалеть вас. Не знаю, что она в вас нашла? – подбоченившись, недовольно покачала головой негритянка. Отметив, что после ее слов Айзек отложил тарелку, тихо добавила: – И просила вас быть осторожным и не раскрывать свое имя.

– Почему? Ей кто-то угрожает? – Айзек подскочил к решетке и, вцепившись в толстые железные прутья руками, готов был закричать, чтобы Ханна его услышала, но женщина приложила палец к губам:

– Не стоит так делать, мистер. Не надо расстраивать мисс еще больше. Она и так наплакалась.

Пораженный и подавленный, он остался стоять на месте. Есть расхотелось.

Встреча с Ханной рисовалась как моральное возмездие, удовлетворение пострадавшего самолюбия. Он должен был злорадствовать при виде ее горьких слез раскаяния и рассказе об отчаянном положении, но вышло иначе. Ему стало невыносимо стыдно от осознания своей паскудной мелочности.

– Какая у вас заботливая любовница. Все еще думаете, что она не достояна тревог и трат! – вполголоса прошипел Лиам, и в груди снова всколыхнулось желание разбить детективу нос.

Насытившись, Таггерт вальяжно растянулся и с довольной ухмылкой наблюдал, как хмурый Гриндл, сжав кулаки, мерил шагами камеру, подобно льву в клетке.

– Перестаньте. Беганьем делу не поможете. Чем зря суетиться, лучше подумайте, что скажем шерифу.

– У вас есть предположения, от кого и почему мне нужно скрываться? Она что-то знает? – невпопад спросил собеседник.

– Это нужно спрашивать у мисс Норт, только не вздумайте заорать на все тюрьму, иначе будете идиотом. Ждите, когда подвернется удачный момент.

– Точно! Осталось только его дождаться! – злился Айзек, но, тем не менее замечание Лиама подействовало, и он присел.

– Хороший человек видит хорошие знаки, – произнес Таггерт и, заметив, как сокамерник досадливо скривился, пояснил: – Индейская мудрость.

На пороге раздались грузные шаги тяжелого человека. Дверь резко, с грохотом распахнулась, и в офис вошел шериф.

– Не передрались? – раздосадовано поинтересовался он, заметив, что заключенные мирно сидят и не желают поубивать друг друга: – Жаль. Двумя придурками на мою голову было бы меньше.

Айзек и Лиам скрытно переглянулись, пытаясь угадать, что следует ожидать от Холла.

– Что вам нужно в городе? Я слежу за вами уже почти неделю, и вы все меньше внушаете мне доверия. И как вы только нашли друг друга в чужом городе? Вы знакомы?

– Да. Двум приезжим легче осваиваться на новом месте, чем поодиночке, – небрежно ответил Таггерт.

– Ну-ну, вдвоем и сидеть веселее будет. Каждому назначаю штраф по десять долларов и три дня отсидки, а если совершите еще хоть одно неверное движение, посажу вновь. Кстати, как продвигаются ваши дела, мистер Бернс, выбрали что-нибудь?

– Мне некуда спешить. Бизнес – дело серьезное. Приходятся тщательно обдумывать каждый шаг.

– Вы ведете себя сомнительно: ходите по малолюдным местам, чего-то выглядываете…

– Я осматривал пристань и склады! Вы следили за мной?! – возмутился Айзек.

– Я – нет, делать мне больше нечего. Но местные после убийства стали тщательнее приглядываться к чужакам. И подозрительно, что вы оба слишком рьяно интересуетесь убийством.

– В любопытстве ничего противозаконного нет. И я приехал в город после убийства. Какие подозрения ко мне могут быть?

– Зачем тогда вы напугали вдову Грапл? – давил Холл, бросая косые взгляды.

– И в мыслях не было, однако после произошедшего желаю загладить вину и принести извинения переживающей горе женщине за причиненное неудобство.

– Кстати, как движется ваше расследование? – вклинился в беседу Лиам, сменив тему разговора.

– Вам-то какое дело? – насторожился шериф. Он подался телом вперед и вперился немигающими глазами в Таггерта.

– Это моя работа! Репортеры всегда суют нос в каждую щель. Кроме того, у меня есть сомнения в причастности мисс Норт к убийству и некоторые подозрения о причастности к этому других лиц.

– Мне не нужна ничья помощь.

– Скоро переизбрание на должность. Хотите занять ее вновь? – шериф поджал губы, но, прежде чем успел выпалить очередную грубость, Таггерт продолжил: – В городе ходят разные слухи. Сами это знаете. Разве вы не хотите красиво провести процесс и завоевать еще больший авторитет? Ведь Девис просто так не отступится. А я буду выполнять свою работу или с вами, или с ним.

– Что вам Девис говорил?

– Что он не верит, что убийство совершила Норт.

– Я это уже слышал от вас. Почему?

– Могу рассказать, но это долгий разговор, который предпочитаю вести на равных.

– То есть?

– Умытым, бритым, в свежей рубашке.

– Вам есть что мне рассказать?

– Уверяю.

Окинув двух чужаков цепким взглядом, Элиас произнес:

– Пятнадцать долларов штрафа, и вы свободны.

– По рукам.

– Жду вас через два часа…

Обретя свободу, Айзек и Таггерт вышли из здания городской тюрьмы.

– Как хорошо! – Лиам вдохнул свежий воздух полной грудью.

– Вы раньше подобную хитрость придумать не могли?

– Не мог! Мысль пришла там и совершенно неожиданно.

Айзек скептично оценил пострадавшую внешность детектива и предложил:

– Если вам еще будет нужна помощь для обретения вдохновения, обращайтесь.

– Иди, к ч. рту! – огрызнулся Таггерт, сворачивая к гостинице.

Он спешил. Предстоял серьезный разговор с шерифом.

* * *

Постоялец, вернувшийся домой лишь к вечеру следующего дня, с сине-багровым синяком под глазом и наполовину оторванным рукавом пиджака, едва не довел Мэрриет до обморока.

– На вас напали?! – воскликнула она, прикрыв от испуга рот дрожащей рукой.

– Нет, – с невозмутимым лицом ответил Айзек и, не желая пускаться в пояснения, поспешил скрыться в комнате. Ему пришлось переступать через ступеньки, чтобы оторваться от хозяйки, следовавшей за ним по пятам.

– Вы так просто об этом говорите? Вам нужен доктор?! Глория, скорее доктора!

– Не надо! – с вежливой холодностью бросил постоялец на ходу и захлопнул дверь комнаты, но Мэриетт не сдалась и начала стучать в дверь. Происходящее настолько взбесило Айзека, что он решился на крайнюю меру, лишь бы избавиться от назойливой женщины. Скинув пострадавший пиджак и несвежую рубашку, резко распахнул дверь.

– О, Боже! – воскликнула хозяйка. Перед ней стоял молодой крепкий мужчина с обнаженным торсом. Разглядывая широкие плечи, она едва не забыла, что необходимо дышать. От растерянности и любопытства Мэриетт не могла найти подходящих слов, поэтому молчала, но, несмотря на смущение, продолжала стоять в дверях.

– Я в порядке. Не о чем беспокоиться, – сухо заметил мужчина и, усмехнувшись краями губ, закрыл дверь.

Проходя мимо зеркала, окинул себя внимательным взглядом и разозлился на детектива, облагородившего его холеное лицо чернеющим синяком, как у заправского пропойцы.

«Да, с такой мордой только и выражать презрение. Самого засмеют. Таггерт – сволочь!»

Спустя некоторое время запыхавшаяся Глория передала от заботливой тетки бальзам для скорейшего заживления ушибов и синяков. Едва закрылась дверь, не жалея, Айзек вылил пахучую жидкость на платок и приложил к лицу. Целый час он мужественно терпел легкое покалывание, плавно переходившее в невыносимое жжение, а потом выяснил, что к здоровенному бланшу на скуле добавилась чешущаяся красная сыпь.

«Проклятье! Да что ж такое? – озверел мужчина, когда в зеркале отразился побитый прыщавый наглец с растрепанными волосами. – Как связался с ней, дела сразу наперекосяк пошли! Ведьма!»

Однако у подобного последствия имелся существенный плюс: борясь с аллергической чесоткой, время бежало не так медленно.

«Обратился в рекомендованную контору, уплатил солидные деньги и ожидал соответствующего результата, а вместо этого получил недоумка – детектива, не держащего язык за зубами. Чтоб его…».

Чтобы не расчесать и без того украшенное лицо, он схватил первую попавшуюся книгу – том Спенсера – и попытался сосредоточиться, листая страницы, но история о том, что выживают в обществе лишь наиболее сильные не понравилась, потому что сейчас Айзек особенно остро чувствовал себя бессильным, и это коробило.

Часы мерно тикали, отсчитывая время до встречи, он задремал, но громкий резкий стук неприятно разбудил: Айзек подскочил.

– Мистер Бернс, к вам пожаловал мужчина сомнительного вида.

– Пригласите его сюда.

– Но у мистера Таггерта неподобающий вид! – все еще сомневалась женщина.

– Зато у него душа праведная! – рявкнул он, раздраженный ее брюзжанием, и тотчас услышал, как Мэриетт поспешила вниз.

Пока детектив поднимался, Айзек поправил одежду и сел на стул.

– Снова добрый день, Бернс, – сходу произнес Лиам и, оглядев комнату, остановил взгляд на примятой кровати. – Вижу, пока я трудился не покладая рук, вы радовались жизни.

– У каждого своя работа, Таггерт. Как успехи?

– Не так, как я ожидал.

– Неужели, требуется еще один поход? – саркастично скривил улыбку Айзек, намекая на походы в салон Рози.

– Хорошо бы, если один.

– Я весь во внимании.

– Есть проблема, – детектив кивнул на дверь. – Позволите ее решить?

Айзек кивнул.

– У-у! – резко крикнул Лиам и одновременно хлопнул ладонью по двери, и за ней тот час раздался перепуганный женский визг и спешный топот, удалявшийся прочь.

– Хоть с этим успешно разобрались, – усмехнулся клиент. – Теперь к делу.

– Я поговорил с Холлом. Мой рассказ показался ему убедительным, поэтому он раздумывает над тем, чтобы обратиться к судье и получить ордер на арест Сесиль Ламбер.

– Тогда в чем дело? – Айзек приподнял бровь, показывая, что весь во внимании.

– Вы знали, что посыльный каждый день доставляет в тюрьму цветы и конфеты?

– Кто?!

– Угадайте с первого раза.

– Хоут?

– Да. Скорее всего, он. Пока разговаривал с шерифом, посыльный принес цветочную корзину, и заботливая служанка с гордым видом, сверкая гневными глазами, торжественно пронесла ее мимо моего носа, намекая, что не все такие, как вы, мистер Бернс.

– Думаете, он?

– Теперь допускаю, что он. Если до этого я был твердо убежден, что это Сесиль, то теперь не уверен ни в чем. Только не находите, что это излишне кардинальный способ решения проблемы?

– Да этот город ненормальный! И что теперь делать?

– Ждать, когда шериф решится признать виновной Сесиль Ламбер, снимет подозрения с мисс Норт.

– Складно вы говорите, но сдается мне, что дело этим не закончится.

– И мне интуиция подсказывает то же, но вы или действуете, или, молча позволяете Хоуту увести вашу женщину.

– Как мне все эти выверты осточертели! – разъярился Айзек, тяжело дыша.

– Однако, что достается нам без усилий, кажется пресным.

– Но и излишне пряное блюдо, со жгучим перцем энтузиазма просить добавки не вызывает!

– Мне кажется или при внешнем лоске вам не хватает уверенности в себе?

– Хватит! У вас не выйдет вынудить меня, как юного сопляка, принять нужное вам решение.

– Ну, побрюзжали и будет! Продолжаем дело?

– Вы пытаетесь мной верховодить, нажимая на чувствительные места.

– Ни капли. Просто предпочитаю говорить правду.

Айзек скептически посмотрел на него.

– Мне на ваше мнение плевать. Я уеду сразу после встречи с ней. Как оказалось, она может прекрасно позаботиться о себе сама. Думаю, что мистер Хоут как раз подходит на роль спасителя прекрасной дамы.

– Как посчитает нужным клиент, – усмехнулся Таггерт, прикидывая в уме, что любая пронырливая, сообразительная красотка в подобном положении попытается выдавить жалость даже из камня. На это он и рассчитывал, не желая терять состоятельного клиента. Ведь успешное расследование сложного дела, разрекламированного газетчиками, принесет славу и привлечет новых богатых клиентов. Накануне он всю ночь размышлял о том, что вцепится в это дело бульдожьей хваткой и не отстанет, пока не получит выгоды.

«Да и любопытно посмотреть, что за штучка эта Норт, за которой ухлестывает Хоут, сноб пересек два штата, а третий поплатился головой? Роковая женщина!»

* * *

На ознакомление с материалами обвинения судье Кембрику понадобилось два дня. Когда Холл наконец-то получил ордер на арест и явился в салон Рози, взять Сесиль под стражу – ее не нашли. Еще прошлым вечером она ушла и до сих пор не вернулась, но это не помешало мисс Норт обрести свободу.

Когда шериф открыл камеру и произнес, что она свободна, Ханна подумала, что ослышалась. Холлу пришлось повторить, и только оказавшись на улице, она поняла, что это правда: она свободна!

Выйдя из здания городской тюрьмы, растерянно постояла на крыльце, а потом побрела к жилищу миссис Грапл. На душе была невероятная тяжесть. Чуждый город ненавидел ее, и больше не было поддержки Саймона. Она снова была одна.

«Айзек не прислал даже записки! Зачем он приехал? Чтобы сделать больнее? Если еще и миссис Грапл попросит съехать…» – от полного отчаяния ее отделял лишь шаг. Ее освободили, но шериф просил не покидать город.

«Проклятое место! Проклятые жители… и я…!» – она уныло брела по улице, казавшейся неприветливой, несмотря на солнечный день. Пели птицы, теплый ветер раздувал юбку простого ситцевого платья, которое ей передала миссис Грапл, и волосы, небрежно заплетенные в косу.

Когда впереди показались прохожие, она расправила плечи, изо всех сил пытаясь показать, что над ней так и не смогли взять верх.

«За это спасибо тебе, Саймон. Я буду всегда тебя помнить!» – подумала, и на глазах выступили слезы. Быстро смахнув их рукой, поджала губы, чтобы совсем не разрыдаться.

– У вас в роду были ведьмы, мисс Норт? – раздался за спиной не терпящий возражений, насмешливый голос, но такой знакомый. От неожиданности Ханна вздрогнула и, обернувшись, встретилась с обратившимся к ней взглядом. Первым порывом было броситься, обнять, сказать, как рада видеть, но глаза Айзека были колючими и холодными, словно они стали чужими.

Сердце заколотилось, а глаза снова наполнились влагой, выдавая ее смятение с головой. Из-за подкатившего к горлу кома она не могла даже произнести короткое слово «нет», поэтому лишь покачала головой. А чтобы он не видел ее слабости, отвела глаза в сторону и стала смотреть за его плечо. Руки дрожали и, не придумав ничего лучше, Ханна начала теребить пуговицу на манжете платья.

– Я и не рассчитывал, что вы добровольно признаетесь, – жестко ответил Айзек, откинув голову и смотря на нее сверху вниз. На губах его сложилась пренебрежительная усмешка. – В этом гостеприимном доме лучше, чем в моем?

С каждым словом голос говорившего становился ожесточеннее.

– Цветов тебе не хватало и конфет? Может, щедрых поклонников? А? Я не слышу?

Ханна опустила голову.

Наблюдая за ее опущенными уголками губ, соскользнувшей слезинкой, стекающей по щеке, он распалялся сильнее. Злость, что хрупкая, наивная простушка смогла ускользнуть, и ему пришлось разыскивать ее и пережить не самые приятные мгновения в жизни, сливалась с раздражением, что он выглядит не самым лучшим образом для выказывания пренебрежения. Стоя перед любовницей с разбитым лицом, проследовав за ней через два штата, он невольно показал слабость, уязвимость, которую никому никогда не показывал, скрывая ото всех.

Она расплакалась.

Наблюдая, как ее грудь часто и прерывисто вздымается, Айзек был доволен.

«Еще немного, и она будет сломлена и податлива», – самодовольно решил он, но, видимо, перестарался, потому что, вытерев слезу, Ханна вскинула голову и тихо ответила:

– Увы, я больше не люблю ни цветов, ни конфет. Они навевают мне грустные мысли.

– Вот как?! – поднял бровь Айзек, насмехаясь.

– Да, именно так. Вы правильно поняли, мистер? – она выпрямилась и тоже подняла бровь, повторяя за ним.

– Элиас Бернс! – почти по буквам процедил он.

– Знаете, мистер Бернс, – она тоже выделила слово, – как сказал один ваш знакомый, серьезные разговоры я предпочитаю вести наравне.

– Птенчик оперился? – зло съязвил мужчина. Ханна промолчала, но ее горящий злостью взгляд был для мужчины неожиданным. – Подобные места дурно на вас, мисс Норт, влияют.

– Кто-то и на вас, мистер Бернс, тоже оказал дурное влияние, – парировала она, тщательно разглядывая его лицо. – И вы сами не ангел!

– Однако я не влипаю в неприятности, как некоторые!

Почувствовав, что диалог ни к чему хорошему не приведет, Таггерт решил вмешаться:

– Не стоит привлекать всеобщее внимание. Что ни говори, но леди, едва освободившаяся от подозрений, и два сомнительных джентльмена с истинными мужскими украшениями – для этого городка слишком яркая компания. К тому же еще пара фраз, наполненных чувственностью и радостью встречи, и за нарушение общественного порядка мы вновь окажемся там, откуда совсем недавно вышли.

– Боюсь, мистер Таггерт, что моей репутации уже ничего угрожать не может.

– Ну, это вы горячились. Достаточно оглядеться, чтобы заметить, как прохожие пристально оглядывают нашу троицу. И не думаю, что вам, мисс Норт, стоит разгуливать по городу без сопровождения. Нам следует вести себя так, чтобы иметь алиби.

– Почему? – удивилась Ханна.

– Сесиль Ламбер пропала. И сдается мне – это не к добру.

– А Кристина? Она взяла с собой Кристину?

– Кого?

– Дочь?

– Мы не знали таких подробностей. Думаю, вы можете поведать нам много интересного, но лучше чуть позже, когда успокоитесь. Вы согласны?

Ханна кивнула.

– Вот и здорово. Позвольте проводить вас до дома миссис Грапл.

Ханна оглядела Айзека придирчивым взглядом.

– Не стоит привередничать, мисс Норт. Спасителей не выбирают, – успел первым произнести Таггерт, предупредив грубость нанимателя, который, судя по раскрасневшемуся лицу, готов был ответить весьма дерзко. Но все же Айзек не удержался:

– Хорош? – со злостью спросил он.

– Чертовки обаятельны, мистер Бернс, – ехидно ответила она.

– Знал, что тебе понравится. Но не стоит обольщаться, я в этом городе проездом.

– Спешите по делам?

– Очень, поэтому давайте поторопимся…

До дома миссис Грапл дошли быстро, потому что люди смотрели на нее со злорадством, довольно отмечая, что в дешевом платье мисс Норт выглядит, как ей положено.

– Вас тут с самого начала так любили? – поинтересовался Лиам почти у порога.

– Да.

– И в чем причина ненависти к вам?

– Миссис и мисс Уилсон.

– Марвелы? Я знал! Что они пообещали, раз ты сорвалась с места и умчалась?! – зашипел Айзек.

– Мисс Норт расскажет позже. Можем мы навестить вас вечером?

– Да. Простите, но сейчас я плохо себя чувствую, – пролепетала Ханна и, закрыв калитку, поспешила подняться по ступенькам, и скрыться за приоткрывшейся дверью.

– Ведьма и старая карга! – сквозь зубы выругался Айзек.

– Вы тоже не ангел, – процитировал Лиам слова Ханны и, уловив полный негодования взгляд нанимателя, негромко рассмеялся. – Пойдемте! Или вы так и будете стоять под дверью, как влюбленный юноша?

– Заткнитесь, Таггерт! Завтра я уезжаю!

– Конечно, конечно, – согласился Лиам, окидывая его спину насмешливым взглядом.

* * *

– Кто это? – взволнованно спросила миссис Грапл, едва захлопнулась дверь.

– Это Айзек! – рыдая, пояснила Ханна.

– Чего рыдать? Он же приехал.

– Но он завтра уедет!

– С тобой?

– Нет! Он меня не простил!

– Хватит рыдать. Лучше сделай все, чтобы он не уехал!

– Но как?

– Умойся, сделай прическу и надень лучшее платье, а потом можешь обрыдаться, желательно прижимаясь к его груди и вымаливая прощение.

– Я не буду унижаться.

– Когда он решит твои проблемы, будь гордой, сколь угодно, но пока что спесь для тебя непозволительная роскошь. Либо Хоут, либо он, кого выбираешь?

Ханна перестала плакать и просто хлопала глазами.

– Вот то-то и оно, поэтому за дело. И если уж говорить по правде, плакать должна я, а ты утешать меня, а не наоборот!

– Вы так добры ко мне, – шмыгнула носом квартирантка.

– Надеюсь, ты не забудешь одинокую отчаявшуюся старуху, когда тебе улыбнется удача? – подмигнула Алексия и потащила ее приводить себя в порядок.

После омовения, приступили к примерке платьев. Осмотрев гардероб, вдова ничего подходящего не нашла, поэтому в расстроенных чувствах стояла посреди комнаты и сосредоточенно думала, массируя подбородок.

– Это милое платье, как вы и хотели, почему оно вам не нравится? – Ханна приложила к себе батистовое платье.

– Не то. Нужно другое. Не знаю какое, но другое.

– Но другого нет.

– Погоди! Есть у меня одно! Шила тебе для суда, но ладно уж, для суда сошьем другое.

– Мне на суд?! Зачем?

– У судьи Кембрика особый вкус… Не смотри ты на меня так! Да, ты ни при чем, я знаю, но расположить судью необходимо. Нужно стремиться уменьшить приговор любыми способами, – поучала женщина. – Поторапливаться, тебе еще прическу делать!

– Айзек все равно уедет! – с отчаяньем произнесла собеседница.

– Ну, и пусть едет, зато будет помнить тебя красивой и обаятельной, а не отчаявшейся слабачкой, размазывающей сопли кулаком!

После наставлений решительное настроение передалось и Ханне. Она перепробовала всевозможные прически, чтобы выбрать самую подходящую, подчеркивающую скромность, раскаяние и невинность.

В дверь постучали, и хозяйка поспешила открыть.

– Добрый день, миссис Грапл. Позвольте принести вам соболезнования, а так же извинения, что потревожили ваш покой.

– Проходите, – слабым голосом ответила женщина в муслиновом траурном платье и махнула рукой, указывая на гостиную. – Прошу простить меня, я подавлена случившимся и не могу оказать достойный прием.

– Не волнуйтесь. Мы понимаем, – успокоили гости, которыми были ни кто иные, как Теггерт и Бернс.

Почти каждых шаг в доме сопровождался скрипом, поэтому внутри гости скорее ожидали увидеть старые, обветшалые вещи, принадлежавший одинокой пожилой вдове, чем модные полосатые золотисто-красные обои. Строгий диван и кресла, резной столик, шкап со стеклянными дверцами, мерно тикающие часы на камине, развешанные на стенах даггеротипы… – вроде бы ничего особенного, но в комнате ощущалась бодрость и некая изящность, скорее склонные быть в состоятельных домах.

Пораженные мужчины расселись в креслах и с интересом изучали интерьер и хозяйку, которая хоть и была в печали, выглядела моложаво и располагала к себе выдержкой, женственностью и чем-то еще, чего Айзек объяснить не мог. Он так же уловил на себе заинтересованный взгляд миссис Грапл, но сделал вид, что не замечает этого.

Лиама женщина наградила холодным взором, но мужчина не смутился. Он уже давно привык, что детективов не слишком жалуют, особенно когда они расспрашивают о преступлениях.

– А где вы спите, миссис Грапл? – сразу взялся за расспрос Таггерт.

– Была бы я молодой леди, вы уже стояли за порогом дома, побитый моим покойным супругом. Вы всегда подобно ведете беседы? Если да, понимаю, откуда подобные отметины, – выдержано ответила хозяйка, разглядывая его отекший нос.

– Я лишь хотел узнать, можно ли выйти из дома незамеченным, – обиделся Лиам.

– Простите моего друга, миссис Грапл, – попытался сгладить ситуацию Айзек.

– Так значит, вы – друзья? Оно и понятно, – оглядев мужчин насмешливым взглядом, вдова принялась разливать чай. – Зачем вы пожаловали?

– Я – Элиас Таггерт, детектив. Это мой наниматель.

– Мистер Бернс? – с усмешкой спросила хозяйка, пронизывая Айзека взглядом. – Что вам надо, мистер Бернс в нашем Байборо?

– Мы хотим найти настоящего убийцу.

– Я тоже хочу, но зачем это вам? Насколько мне известно, завтра вы покидаете город. Желаете утолить любопытство?

– Зато я остаюсь вести расследование, – возразил серьезный Таггерт.

– Тогда с вами и следует вести беседу, – отрезала женщина.

– Позвольте узнать, откуда вы узнали, что я покидаю Байборо? – с издевкой поинтересовался мистер Гриндл.

– У меня хороший слух, несмотря на почтенный возраст, – так же с насмешкой ответила миссис Грапл, не желая выдавать, что услышала от Ханны, но собеседник догадался. Его самодовольный вид вывел Алексию из себя, и она с трудом сдерживалась, чтобы не надерзить.

– Этот вопрос еще не решен до конца, – ответил мужчина.

– У вас хоть что-то решено до конца? Кроме того, не испугаетесь ли вы бросить вызов Хоуту? – Алексия пристально посмотрела на него.

– Думаете, что он может быть причастен к произошедшему? – оживился Таггерт.

– Нет. Он знал, что Ханна отказала Саймону. Кроме того, Хоут – мужчина, не лишенный достоинств, и при желании умеет расположить женщину. Возможно, Виктор мог решиться на подобное, если бы заподозрил в неверности близкую женщину, но добиваться взаимности грубостью и силой не в его характере. Он тщеславен и тоже самоуверен, поэтому подобный шаг для него равносилен признанию поражения.

– Тогда кто это может быть? У вас есть предположения?

– А вы не пробовали об этом спросить у шерифа?

– Мне кажется, что он заинтересованное лицо.

– Отчасти. Мистеру Хоуту сложно отказать.

– Но зачем ему это?

– Очевидно, что приятно быть добрым попечителем заблудшей овечки, оказавшейся среди стаи голодных волков. Особенно если строптивая овечка молода и очаровательна. Охота привлекает мужчин.

– Вы так спокойно об этом говорите, – заметил Лиам.

– Я считаю, что в любом случае это не худший вариант, – ответила Алексия.

– Но это выходит за рамки приличий! – холодно заметил Айзек.

– Вы находите? А мне кажется: вся наша жизнь, если хорошенько рассмотреть, идет вразрез приличиям. Вам ли это не знать? Кроме того, осмелитесь ли вы прилюдно появиться с мисс Норт, если предпочитаете блюсти правила?

– Я сопровождал ее сегодня днем.

– Миссис Харрис не упустит случая, чтобы указать вам промах.

– Давайте вернемся к Хоуту, – встрял детектив. – Почему вы так уверены, что это не он?

– Если бы убийство совершил кто-то из его людей, он использовал револьвер или нанес один или два выверенных удара ножом, а не так, как было. Видели бы вы Саймона! – расплакалась женщина. – Тот, кто это сделал, был в ярости, по-иному совершенное объяснить невозможно.

– Мне жаль. Действительно жаль, – посочувствовал Таггерт. – Но мне кажется, что это совершила женщина.

– Почему вы так решили?

– Шериф описал, что ранения были в брюшине, значит, убийца имел небольшой рост. Мстительная надпись. Склоняюсь, что это была знакомая женщина, например: Сесиль.