Текст книги "Объект номер 13 (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
3
– Признай: ты отрастила волосы, чтобы мне понравиться.
Я по нашей старой доброй традиции закатила глаза:
– Да ясный-красный, Никки! Я ж ночами не сплю, всё думаю: как понравиться тебе. Даже тайный план составила! И в медблок попала только ради обретения стратегического преимущества.
– Правда? – Никки насмешливо выгнул бровь. – Какого?
– Чтобы мне там патлы заново отрастили, конечно! – хмыкнула я. – Зачем ещё? Медицинская капсула – это ж замена всем салонам красоты, вместе взятым!
Ник фыркнул.
– А что? Мне и правда нравится, – он окинул меня демонстративно-оценивающим взглядом. – Когда ты бреешь голову, становишься похожа на уголовника. У тебя череп некрасивый. А теперь хоть на бабу смахивать начала… Отдалённо, конечно, но всё лучше, чем вообще ничего.
– Угу, я твоего мнения о своём черепе забыла спросить, – отмахнулась я. – Да и вообще, посреди космического заруба всем есть дело до моей причёски. Точно тебе говорю! Проверенная инфа. Каждый так и норовит заглянуть: чего у меня там интересного под скафандром? А ещё девочки у нас, на войне, все поголовно с дизайнерскими укладками! Тоже – сто процентов. На агитке “Вступай в армию Земного Союза” подсмотрено.
Никки ностальгически улыбнулся.
– Точно, – прищурился он, – они там ещё накрашенные были, не иначе как для большей достоверности.
– Ага. Потому что, конечно же, на боевом корабле очень удобно наносить штукатурку и ухаживать за волосами… Хотя тебя-то, прекрасная принцесса, хоть сейчас на агитку. Уже косички при желании можно заплетать! И на конкурс красоты отправлять.
Тут я, конечно, слегка приврала: выглядел Никки не так хорошо, как до войны. Он не смог бы постареть (у нас у всех, слава генным инженерам, старость не начнётся раньше ста пятидесяти– ста восьмидесяти стандартных лет), но всё же изменился, будто выцвел. Особая старость, военная. Она и меня коснулась, собственно. Её легко узнать – в заострившихся скулах, запавших глазах, лёгких морщинках у губ, взгляде на две тысячи ярдов… Такое легко читается.
Но в остальном да, сразу видно, кто тут кабинетная крыса: длинные волосы, собранные в низкий хвост, общая ухоженность и кошачья вальяжность – таков он, Никки.
– Не то чтобы мне так уж хотелось плести косички, – сказал он со смехом. – Но у верхушки альданцев это в почёте – уж не знаю, почему. Пришлось мимикрировать.
Я только улыбнулась в ответ, а сама намотала себе на ус. Миссия под прикрытием, значит?
А ты везунчик, Никки. Молодец, что вернулся.
Между тем, этот долбоящер снова напустил на себя придурковатый вид и демонстративно вздохнул:
– Что, опять побреешься под ноль?
– Не знаю, – дёрнула я плечом. – Война вроде бы кончилась, так? Можно и красивой походить – для разнообразия.
– Война, говоришь, кончилась? Не смеши, – фыркнул Никки. – Бумажки подписаны, да. Но нихрена не кончилось… пока что. Наша работа вообще только начинается.
Я покосилась на него, оценив двойное дно сказанного. Что-то мне подсказало, что обязательная программа со взаимными приколами откатана, и мы наконец-то добрались до по-настоящему серьёзных тем.
– Так тебя, значит, направляют на новую миссию? – уточнила как можно небрежней.
– Не без того, – улыбнулся он. – На другой край галактики; совершенно секретно, само собой. А я так хочу отдохнуть где-нибудь на пляже Баджаби…
Я застыла, изо всех сил стараясь, чтобы на роже не отпечаталось ничего лишнего.
Мы с Никки были крыловыми. Мы знали друг друга, как облупленных. При этом, Никки был параноиком по жизни, а уж в кругу приятелей-шпиков это свойство его организма обострилось до крайности. Чужие уши чудились ему всюду… и как знать – вполне возможно, правильно чудились. Я уже ни в чём не уверена.
Разумеется, при таком раскладе у нас были кодовые фразы – так сказать, на все случаи жизни. Собственно, как в нашей работе без общего тайнояза? И всё бы ничего, но “хочу отдохнуть на пляже Баджаби” у нас значило дословно следующее: “Я в опасности, знаю лишнее. Должен валить при первой возможности. Встретимся в оговорённой для таких случаев точке на Дельте-7”.
– А ты не хотела бы туда? – спросил он. – Говорят, на Баджаби в это время года просто чудно. Или тебе ментальные яйца не позволяют на пляже в купальнике валяться? Слишком томно и всё такое?
Даже так? Во что это я умудрилась вляпаться, сама того не заметив? Обмозгую на досуге, а пока что…
– Почему нет? – пожала я плечами. – Хотела бы; мои ментальные яйца, знаешь ли, купальнику не помеха. Да и слетаю, пожалуй. Всё же, по регламенту мирного времени мне после медкапсулы положен отпуск, чтобы сердце и нервная система не накрылись баночкой. Собственно, за войну у меня их прилично скопилось, отпусков этих. Сколько раз прямиком с корабля на бал… то есть, из медкапсулы в бой приходилось бросаться? Не сосчитать. Меня уже списали на несколько лет, в личном деле так и сказано. Так что, если никакая заваруха снова не начнётся, я на вольные хлеба. Только для начала ребят в крио навещу, узнаю о перспективе разморозки и прогнозах. И с семьями их связаться надо будет… Кто знает, сколько их сосульками продержат.
– Это да, – протянул Никки, глядя на космос, отделённый от нас лишь прозрачным, чуть мерцающим куполом. – Никто не знает, тут ты права; медкапсул не хватает катастрофически. Вон, всех ваших, кто выгреб, заморозили до лучших медицинских условий. Вне зависимости от тяжести повреждений. С такой формулировкой хорошо, если на первый год изо льда вытащат, а не на двадцатый… Сама знаешь, как это бывает.
Понятное дело, я знала.
Нет, нам, офицерам космического флота, было в теории много чего положено: и отпуска, и ранняя пенсия в девяносто, и компенсации родным, и лечение за счёт государства. Но тут есть и свои подземные мины. Вроде случаев, когда лечение требовалось особенно мудрёное, с реабилитацией и кучей компенсаций. Нет, если у командования жопа горит, а на передовой некому воевать, то будьте покойны: солдатиков из мясного фарша соберут, особенно офицеров космоавиации и машинистов робоотрядов. Ценные кадры, что уж! На обучение не меньше пяти лет уходит, да и подойдёт для такого не каждый. Опыт, опять же… Но то на войне. А вот в такие времена, как сейчас, когда войнушка закончилась, а много раз переломанные, кое-как собранные солдатики должны отправляться домой, всё разом становится сложнее.
Многие базы разрушены. Современных медкапсул катастрофическая нехватка. Медтехников тоже дефицит. И денег, как это водится у правительства, нет.
А вы крутитесь.
Хорошо, что починили хотя бы меня. Мне надо будет связаться с семьями ребят, проверить, что у них и как. И попытаться продавить для них самого лучшего военного юриста…
– Я боялся, что тебя тоже оставят в крио, – сказал он вдруг. – У тебя были травмы серьёзней, чем у вашего Кэпа. В разы. Позвоночник, говорят, натурально собирали: защитный скафандр там не выдержал удара и промялся внутрь.
Не поняла.
– Так почему тогда меня…
– По личному распоряжению коменданта Пауза, – Никки повернулся и внимательно посмотрел мне в глаза. – Тебя поставили в первую очередь.
Сказать, что от таких новостей я охренела – ничего не сказать.
Тут надо пояснить: комендант Пауз (в неформальной обстановке именуемый солдатами “Комендт Пузо”) был дерьмом на ножках и с нашим крылом имел отношения самые что ни на есть отвратные. При этом особенно сложно у него всё получилось со мной: я отправила его в медкапсулу на сутки, фигурно переломав этому красавцу руку.
Не то чтобы он этого не заслужил, впрочем. Нечего шляться по женским душевым и пытаться там зажать солдат с опасными рефлексами, нашёптывая разное про карьерный рост и шоколадное будущее. У нас всё просто: если к тебе подкрались, то ты сначала бьёшь, а потом – слушаешь. Иначе до обещанного шоколадного будущего рискуешь просто не дожить.
Я бы в любом случае ему влепила, впрочем. Ненавижу мудаков, пользующихся своим положением.
Получившийся скандал ходил разгребать наш Кэп. С Пузом они долго и обстоятельно проговорили за закрытой дверью, в том числе – о возможных разбирательствах. Разошлись мировой, постановив, что забудем друг друга, как страшный сон. Но с тех пор мы с девчонками в ионные душевые на этой базе ходили только вместе – во избежание. Пузо, в свою очередь, при виде меня кривил рожу, как будто унюхал некие нечистоты.
И теперь он меня спасает? Серьёзно? Да это бред! Если только…
Если только я не нужна ему. Причём официально я отправлена в отпуск, а значит, понадобилась я ему неофициально… Или кому-то выше, перед кем Пузо лебезит.
Но зачем? Не понимаю…
Я нужна в качестве профи? Ну да, без ложной скромности, я таки хороша. Но тот же Кэп лучше. И Зара не хуже, которая тоже в крио. И Мик.
Но вернули именно меня. На кой, спрашивается?
Пузо хочет-таки добраться до моего тела? Не смешите мои ягодицы. Я, может, чуток симпатичнее, чем следовало бы быть бабе-солдату для спокойной жизни. Но на этом всё. На роковую красотку, ради которой идут на нереальные жертвы, не тяну ни в анфас, ни в профиль. Да и на что он может рассчитывать? Шантажировать меня жизнями ребят? Так я в ответ преспокойно подам в суд за сексуальное домогательство. За такое даже Пузо вполне могут если не турнуть с насиженного места, то потрепать точно. Так рисковать ради моих сомнительных прелестей?
Ха. Три раза.
Нет, тут что-то другое. И пахнет это что-то, скажу я вам, совсем не розами.
Никки явно знает – или, по крайней мере, догадывается. Прямо спросить? Вряд ли ответит, но, может, хоть намекнёт.
И тогда я буду знать, с каких козырей ходить.
– Что эдакое на Пузо нашло, интересно? – широко улыбнулась я, внимательно глядя другу в глаза. – Решил быть добреньким?
– Может, получил взбучку от братика, а может, впечатлился твоим последним боем, – голос Никки звучал легко, смешливо, но смотрел он очень серьёзно. – Это же ты завалила ведущего альданцев, так? Того, к которому никто и на кошачий чих приблизиться не мог. Вот они, видимо, и оценили… твои таланты.
– Это была командная работа, – заметила я. – В атаке участвовали две боевые тройки. Я просто оказалась той, кому повезло завершить начатое. Ты знаешь, как это бывает; в крыле Вихрь не может быть отдельных героев.
– Знаю, – хмыкнул Никки. – Но у каждого есть свои сильные и слабые стороны. Ты вот у нас непредсказуемая. Для меня… и, как показывает практика, не только для меня.
Он говорит о том, о чём я думаю?..
“Вихрь 14, внимание. Приказ явиться в комендатуру”, – информационная строка высветилась у меня перед глазами.
Разумеется, Никки этого видеть не мог: персональные сообщения от искина транслировались через специальные голо-линзы, вживлённые в радужку. Тем не менее, он всё понял. Видать, по моему лицу.
Говорю же: не гожусь я в шпионы. Даже морду кирпичом делать толком не научилась.
– У меня зелёный свет на вылет, – сказал он. – Корабль полностью экипирован. Собственно, я просто не хотел улетать, не встретившись с тобой.
Он не добавил: “Пойдём со мной, пока не хватились. Ты официально в увольнительной, система безопасности выпустит. А дальше… Космос большой”.
Он не сказал, но ему и не обязательно. После всего, вместе пережитого, оно и так понятно.
– Лети, Никки, – сказала я, шагнув вперёд и сжав его предплечье. – Пусть Космос тебя хранит. Мне тоже надо бежать: Пузо вызывает. Не иначе новости о ребятах… Надо послушать, что скажет.
Моё Крыло здесь… то, что от него осталось. И тому, кто может повлиять на их судьбу, нечто очень нужно от меня.
Возможно, Никки прав, и дело в пси-устойчивости. Возможно, тут что-то ещё.
Так или иначе, я не могу улететь.
– Понял, – сказал он, сжав мою руку в ответ. – Ладно, свидимся. И ты это… всегда смотри на шесть часов, Катя.
– Не сомневайся.
Я проследила, как он идёт к ангарам, и дождалась, пока стандартный скоростной двухместный корабль класса В минует защитное поле и кружащие вокруг беспилотники.
“Будь в порядке, Никки”, – шепнула одними губами. И, развернувшись, направилась в комендатуру.
Пора узнать, во что играет Пузо.
4
* * *
– Вихрь 14, опаздываете!
– Здравия желаю, офицер Стеллочка! – вытянулась я. – Докладываю: не на дежурстве, нахожусь в увольнительной. Явилась согласно положенным для приказа без пометки “срочно” или “боевая ситуация” срокам.
Милашку, сидящую в приёмной у Пуза, перекосило.
– Моё имя – Стелла!
– Прошу простить, но вышестоящим вы были представлены иначе, – включила ничего не понимающую дурочку я.
Стеллочка яростно засверкала своими красиво подчёркнутыми, сделанными у профи синими глазками.
Я мысленно засчитала себе очко.
И ведь что? Ни слова лжи. Просто не надо было Пузу говорить при всех: “Это – моя Стеллочка!”. Среди нашего, военного брата такие штуки цепляются мгновенно, потом не оторвёшь. А уж мне подковырнуть её всегда в удовольствие.
Не поймите неправильно: я – не великая борцунья за мораль и нравственность. Уставом половые контакты между подчинёнными и начальством не одобряются, но так я и не комиссия нравов, чтобы судить. Опять же, вполне допускаю, что любябельное тело – это тоже вполне ценный актив, а хорошая растяжка и умелые губки – вполне таланты, с помощью которых можно продвинуться по карьерной лестнице. Норм, я всё понимаю. Если отбросить политесы и патриотические лозунги, то я убиваю людей по приказу страны.
Не мне осуждать чужие методы.
Тут другое. И это, как ни странно, про офицерскую честь.
Звучит пафосно и пошло, саму тянет морщиться. Но правда в том, что именно из-за таких вот “Стеллочек” девчонкам потом приходится так тяжко в той же учебке. И потому на нас частенько смотрят искоса. И нет, парни-Стеллочки тоже вполне бывают, не без того. Но они не так заметны на общем фоне.
Взять хоть эту конкретную Стеллочку. Она, говорят, пришла сюда капралом, окончив трёхмесячные курсы, и за два года дослужилась до офицера. Не выходя из прихожей Пуза. Ну разве не удобненько, а?
Тут проводишь три года в лётной школе, потом – пять лет в учебке, потом – год практики на авианосце. Итогом, собственно, офицерские нашивки и служба в Вихре. Изнурительные тренировки, болезненные модификации тела, риск для жизни – прилагаются.
А потом ты приходишь и видишь нашивки того же класса у ухоженной, холёной, отшлифованной бьюти-спецами и наманикюренной Стеллочки. Улучшает настроение? Нет, не думаю.
Одного не могу не признать: Стеллочка с Пузом были, что говорится, каждой твари по паре.
Друг другу они подходили просто идеально.
* * *
– Здравия желаю, господин комендант, сэр. Вихрь 14 по вашему приказу прибыла, – отрапортовала я, встав навытяжку посреди кабинета.
Какими бы отношения у нас с Пузом ни были, но субординацию никто не отменял.
Комендант поднял на меня взгляд и чуть поморщился. У меня сложилось впечатление, что он рад меня видеть немногим больше, чем я – его.
– Вольно, – махнул рукой он. – Присядьте, Вихрь 14. У меня есть к вам дело.
Я послушно опустилась в кресло для посетителей, отметив для себя, что кабинет у коменданта роскошный.
Впрочем, кто бы сомневался.
На Мирту нас командировали три месяца назад, в связи с участившимися нападениями на корабли торгового флота. Когда шло распределение между базами и нам досталась “Лестница в небо”, некоторые товарищи из местных стали бросать на нас сочувствующие взгляды. И позже мы поняли, почему.
Ребята “с поля” Пузо не любили.
Во-первых, был он штабным, притом даже не робототехником, а просто не пришей… кхм… в общем, никому и ничего там не пришьёшь. И сидеть бы Пузу в своей штабной заднице, но тут случилось печальное для всех нас событие: младший братец Пуза очень стремительно продвинулся по карьерной лестнице. Настолько, что стал, ни много ни мало, замминистра обороны по технологическому развитию. Тут у меня претензий никаких нет: по слухам, мужик толковый, с бульдожьей хваткой и неплохими мозгами. Плохо то, что, как говорится, в семье не без Пуза. Плохо вдвойне, что семейные ценности свеженазначенному замминистра были не чужды, и он решил позаботиться о непутёвом родственнике. Тогда Пузо выковыряли (не иначе как бульдозером) из кресла, в которое бедняга врос, и назначили комендантом “Лестницы”.
С одной стороны, не такая уж высокая должность – для брата замминистра обороны-то. С другой стороны, кадр вроде Пуза лично я бы и общественным сортиром не поставила управлять, не то что самой крупной космической станцией торгового сердца ЗС. С третьей стороны, подозреваю, братишке своему он на этой должности был со всех сторон удобен…
В любом случае, устроился Пузо шоколадно, сражения видел только через мониторы и уважением особенным не пользовался. Впрочем, на кой оно ему, уважение-то? Не тот человек. Этому денег и номинальной власти хватает с головой.
И вот мы сидели, глядя друг на друга с не особо тщательно скрытой неприязнью, в роскошном кабинете с видом на космос. Он барабанил по столу пальцами-сардельками и кривил полные губы.
Я ждала, идеально распрямив спину.
– Вихрь 14, сегодня ночью вы отправляетесь на секретное задание. Вы возьмёте стандартный скоростной корабль класса В. Всем, кто будет интересоваться, вы должны сообщить, что отправляетесь на Землю-2, где сдадите своё лётное средство и будете приписаны в дальнейшем к крылу Бета-Буран. Все документы, свидетельствующие об этом, вы получите на вирт. Подлинной же вашей целью будет секретная база SC-2. Туда вы доставите некий Объект, после чего отправитесь на Землю-2 и забудете и об этом разговоре, и об Объекте. Вопросы?
– Да сэр. При всём уважении, я не получила никакой информации о том, что снова на службе. Она не поступила на мой личный вирт, даже в секретный раздел.
– Это суперсекретная миссия! – скривился Пузо. – Ваших мозгов не хватает понять, что это значит? О ней не должно остаться никаких документальных свидетельств! Вы что, спорите с приказом?
– Сэр, согласно регламенту приказы от вышестоящего начальства, связанные с передислокацией, я получаю на вирт. В случае, если приказ секретный, он приходит в соответствующий раздел и удаляется по прочтении, фиксируясь только на центральном сервере. Если же я не получила приказа, следует ли мне интерпретировать ваше обращение, как просьбу личного характера?
– Мне не нравится ваш тон, офицер.
– Мне не нравится отступление от регламента, сэр. Ваш приказ противоречит протоколу.
Он покраснел, ноздри хищно раздувались.
– Вы хотите, чтобы я провёл этот приказ официально? Замечательно, вы получите его до конца дня. Но это волокита, которой мне хотелось бы избежать. Я надеялся всё закончить без проволочек.
Иными словами, ты надеялся не светить это на общем сервере… Ну, и кто же из нас скажет, что мы могли бы договориться?
– Может, мы сойдёмся на том, что это – личная просьба? – выплюнул он. – Я не останусь в долгу, офицер; вы знаете, у меня достаточно возможностей, чтобы отблагодарить своих. Но и дважды предлагать не стану. Что скажете?
Сказала бы, что это всё – одна большая вонючая куча. Но теперь…
– Думаю, мы можем обменяться личными услугами, сэр. Например, вы сегодня можете подписать приказ о разморозке и лечении моих товарищей из Альфа-Вихрь. Официально. Тогда сегодня ночью я вылечу в сторону SC-2… с Объектом.
* * *
В 23:45 по стандартному земному времени я, одетая в лёгкий скафандр, вошла в ангар уверенным шагом.
У персонала была пересменка, потому встречали меня только роботы. Я ни секунды не сомневалась, что после моего отлёта память их волшебным образом опустеет. Интересно, что это будет? Вирус, загруженный террористом-одиночкой? Сбой в системе? Ошибка новичка?
Ставлю на сбой в системе. Жаль, не с кем заключить пари – чую, подняла бы бабла.
Но ребята сейчас в медотсеке. Даже с Кэпом, которого уже починили, я успела переброситься только парой фраз.
Какое уж тут пари.
“Вихрь 14, ваш корабль готов к отлёту. Пройдите в отсек шесть.”
Я послушно последовала, куда сказали, и подошла к трапу невзрачной на вид рабочей птички.
– Ну привет, – сказала, ласково проведя по её борту. – Нам с тобой предстоит полетать, знаешь? Надеюсь, мы сойдёмся характерами. Это важный полёт; ты уж не подведи.
Я подождала три секунды, после чего шагнула внутрь, больше не позволяя себе никаких отступлений от регламента. Собственно, это тоже было лишнее, но… с новым кораблём надо поздороваться. Традиция. Дурацкая, кто бы спорил; это нечто пещерное, примитивное, из тех времён, когда люди обожествляли всё подряд и верили в удачу.
Нам это всё по статусу не положено. Но война, где тебя могут прикончить в любой момент, а каждый вылет может стать последним, накладывает свои коррективы.
Твой корабль – продолжение тебя. С ним надо подружиться, если хочешь выжить, заполучить себе улыбку капризной вертихвостки – удачи.
Мне, учитывая, во что я ввязалась, удача не повредит.
* * *
Запустить диагностику всех систем. Синхронизировать свой вирт с искином корабля. Запросить разрешение на взлёт.
Знакомая рутина, привычные вещи, которые я могу проделать даже с закрытыми глазами. Это к лучшему, на самом деле, потому что мысли мои сейчас далеко.
– Видимо, у вас очень тёплые отношения с коллегами, раз вы так о них печётесь, – сказал Пузо, когда мы с ним договорились о цене. – Особенно с капитаном, да?
Слово “очень” он выделил, намекая, очевидно, на секс.
Я только холодно улыбнулась в ответ.
Бедняга. Всё ещё не может поверить, что с подчинёнными женского пола можно не спать.
– Да, – мы разное понимаем под “тёплыми отношениями”, парень. Смирись.
– Ясно, – прищурился Пузо. – Это объясняет… Не важно. Наш договор в силе, и я сейчас дам ход приказу о выводе из крио членов вашего крыла. Но от вас мне нужны гарантии.
– Какого рода?
– Ваш маршрут будет прописан в личном вирте и передан искину корабля; вы не сможете отступить от него более чем на три стандартных дня без уважительных на то причин. Также я требую оформленного через виртал гражданского договора, по которому вы обязаны выполнить свою часть сделки. И наказание за неисполнение будет назначено максимальное.
То есть, удары током вплоть до наступления болевого шока.
– Принято.
“Живому персоналу покинуть ангар или активировать защитные костюмы. Разгерметизация ангара через 30 стандартных секунд. Повторяю: живому персоналу…”
Я наблюдала, как медленно опускается щитовое покрытие, открывая вид на космос.
Силовое поле исчезнет через три, две, одну…
– Вы доставите Объект в целости и сохранности, следуя составленному мной маршруту. Вы ни с кем и ни при каких обстоятельствах не станете обсуждать Объект. Вы не будете нарушать целостность упаковки Объекта. Если возникнет угроза попадания Объекта в чужие руки, он должен быть уничтожен.
– Какова природа объекта?
– Вам не положено этого знать.
– Сэр, я должна понимать, что примерно везу. Хотя бы – какую категорию груза. Это норма для пилотов, она проистекает из соображений безопасности. Мне следует знать правила обращения с Объектом.
– Правила безопасности? Не взаимодействуйте с объектом. Не вскрывайте упаковку. Не включайте никаких роботов и не позволяйте Объекту взаимодействовать с искином.
– Объект влияет на искусственный разум?
Пузо скривился.
– Я дал вам всё, что вам нужно знать. Постарайтесь не нарушать правил, не привлекайте к себе внимания на гипер-точках, предоставляйте официальную информацию о своём маршруте при первом же требовании: поверьте, избежать обыска в ваших интересах. Доставьте Объект на SC-2, отчитайтесь перед ними – и наш договор можно считать завершённым. Вы будете вольны лететь, куда вам там надо.
Я коротко улыбнулась и протянула ему руку для пожатия.
Мы оба понимали, что он лжёт.
– Договор.
– Договор.
“Вихрь-14, зелёный свет. Взлёт разрешён.”
– Ну, погнали, – пробормотала я, запуская взлётные двигатели. Машина, умничка, отлично слушалась рук, не капризничала и шла очень ровно. Мы миновали ворота ангара, строй беспилотников и вторую защитную границу. И остались мы втроём: я, машина и Космос.
Идеальное, любимое мной сочетание.
Только теперь я позволила себе откинуть голову на спинку кресла пилота, прикрыть глаза и немного расслабиться.
Жуткое напряжение, которое владело мной последние несколько часов, отпускало неохотно, оставляя после себя неприятную слабость и дрожь в конечностях. Паршиво… всё же, последняя травма не прошла даром. Чуть позже придётся жёстко брать себя в руки, но пока что можно позволить себе команду “Вольно”.
До ближайшей точки, подходящей для перехода в подпространство, лететь пять стандартных часов. Есть время немного отдохнуть… и разложить в башке по полочкам ту вонючую кучу, в которую я вляпалась по самую маковку.
Итак, начнём с хороших новостей. Ребята – относительно – в безопасности. Процесс разморозки запущен, а Кэп уже и вовсе в сознании, хотя и нуждается в починке.
На случай, если с этим возникнут какие-то проблемы, я связалась с Донни, супругой Кэпа.
Мировая баба, если честно. Настоящая жена офицера – в хорошем смысле этого слова. Она нигде не работает, благо зарплата у военных пилотов всё же вполне приличная, посвящает себя детям, дому и “тем, кто ждёт”. Проще говоря, Донни улаживает для мужа и его ребят (к коим причисляла всех нас вне зависимости от пола и возраста) все вопросы на гражданке. Она бегает по инстанциям, держит связь с нашими семьями и семьями из других “крыльев”. Они обмениваются новостями, обрывками информации, связями. Донни, как по мне, живое доказательством того, что быть второй половиной военного – тоже в какой-то мере работа.
Понятное дело, я не рассказала ей всего. Так, намекнула на некоторые вещи; но что ещё есть хорошего в Донни – мозги. Я могла не сомневаться, что она поднимет вокруг вопроса достаточно шума и движа для того, чтобы откатить приказ у Пуза уже никак не получилось.
Это не стопроцентная гарантия, конечно, но я могла с уверенностью говорить, что сделала для ребят всё, что в моих силах.
Теперь стоило позаботиться о себе, и вот тут всё становилось слегка сложнее.
Ясно, как сверхновая, что с SC-2 мне так просто не улететь.
Один тот факт, что я теперь знаю координаты одной из самых легендарных и засекреченных баз в галактике, уже наводит на определённые мысли. Опять же, у нас с Пузом частный тип договора, обозначенный только на наших личных вирталах. Что-то случится со мной – и никакой информации днём с огнём не сыщешь. Официально летела я на Землю-2, летела – и не долетела.
Нигде не будет информации об обратном.
С другой стороны, что-то мне подсказывает: если бы я окончательно залупилась, он всё же провёл бы это дело официальным приказом. Способов обмануть общую военную базу ЗС немного, они муторные… но они существуют. И для брата министра вполне доступны. Да, это осложнило бы ему жизнь, но и я потеряла бы возможность вытащить ребят. И шанс взбрыкнуть.
Теперь у меня есть договор, есть ограждённый силовым кубом груз, везде указанный как “Объект номер 13”, и есть тридцать стандартных земных суток на выполнение договора. От которого я не смогу отступить чисто физически: мой вирт-чип посчитает это попыткой нарушения закона и тут же применит оговорённые меры наказания.
Звучит паршиво.
Но не так паршиво, как если бы мне дали официальный приказ. Потому что одно дело – стать дезертиром. Другое дело – переступить через частный договор.
Совершенно разные уровни ответственности.
Итак, что мне нужно на этом этапе? Информация, декодеры, программы-взломщики… и, возможно, новый виртальный чип – если я всё же решу податься в бега.
Недешёвые игрушки. И, что печально, мне, несмотря на немалую сумму на счету, их не купить: официальные деньги, привязанные к вирталу. Все траты анализируются, вносятся в особую военную базу и архивируются. По сути, обычная процедура – но ровно до тех пор, пока в списке покупок не промелькнёт нечто незаконное.
Мне нельзя этого допустить.
В такие секунды начинаешь на полном серьёзе жалеть о тех мохнатозатёртых временах, когда деньги можно было получить на руки, скажем, в виде бумаг или кусочков металла. Как они там назывались? Не важно, я не сильна в истории. Сам факт: это бы решило многие мои проблемы. Но, увы, все деньги давным-давно существуют исключительно в электронном виде.
Но, разумеется, существования “грязных” денег это не отменяет. Просто мне нужно найти способ достать их, не отклоняясь от маршрута…
Повезло, что я знаю один такой.
Подумав об этом, я невольно ухмыльнулась. Ну что ж, по крайней мере, это точно будет весело…
