Текст книги "Пара для дракона, или просто будь пламенем (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Ты не так гладишь! – встрял вездесущий подросток. – Дай я попробую!

Драконица выразительно ощерилась, демонстрируя три ряда игольчатых зубов в две человечьи ладони длиной.

– Или не попробую, – тут же попятился мальчика. – Подумаешь! Не особо-то хотелось.

Ха! Может, не такой уж он и дурак… впрочем, чудодейственное влияние драконьей улыбки тоже не стоит сбрасывать со счета – она зачастую работает, как отменное спесесбивательное и губозакатывательное средство.

Ихор рассмеялся – кажется, мальчик успел его допечь. Ири тут же захотелось, чтобы её истинный не переставал веселиться. Может, для этого Махсима стоит сжечь?.. Хотя нет, едва ли это поможет.

– Хватит уже тискать своего дракона! – паренёк сунул руки в карманы своих замызганных порванных брюк (бедный, ходит в обносках). – Там Рырох принёс… ну, что бы оно ни было, те самые плоды извращенной любви носорога и утконоса, что на вкус как курятина. Пошли пожрём. А ты не смотри так, драконья рожа! Самим мало, тебя не угостим.

– Ты – хамло! – сказала девочка, и, в общем-то, Ири была с ней солидарна. – Мы поделимся с драконом! Правда, Игорь?

С этими словами малявка уставилась на истинного драконицы с таким обожанием, что у той крылья зачесались. И клыки. Пришлось срочно призвать себя к порядку и признать, что такое отношение к спасителю для ребёнка, оказавшегося вдали от семьи, вполне логично. А вот сама Ири даёт маху, да. А все эти драконьи инстинкты, будь они неладны. Ревновать к ребёнку! Что дальше? Деревья?

Одно утешение – мальчишка тоже недовольно зашипел, как раскаленный метал в воде, и бросил на воркующих соотечественников мрачнейший взгляд. Так вот почему он постоянно цепляет Ихора… Будь Ири в человечьем облике, точно рассмеялась бы.

"Плодом извращенной любви носорога и утконоса" оказался зверь матха, чьи рога были важной составляющей местного экспорта. Мясо его, белое и вязковатое, было на вкус Ири совершенно несъедобным (все, что не имело ярко-красный цвет, драконами за мясо не считалось в принципе). Тем не менее, ядовитым матха не был, потому вмешиваться со своими гастрономическими пристрастиями она не стала. Просто презрительно отвернулась от предложенного окорока, мысленно пообещав себе, когда все утрясётся, приобщить Ихора к прелестям местной кухни.

Если он останется.

От этой мысли настроение драконицы слегка ухудшилось. Она оказалась перед немаленькой такой дилеммой.

С одной стороны, драконьи инстинкты устроили забастовку, требуя постоянно быть рядом с парой и заботиться о ней. Сейчас, ощущая эту эмоциональную бурю внутри, Ири недоумевала: да с какого больного выверта сознания она вообще решила, что Эт – её пара?! Ладно он, выросший вдали от Предгорья дракон, но она-то? И ведь читала тысячи историй Обретения! Были среди них порой и кровавые, и драматические, и сочащиеся жестокостью – все же, Предгорье не могло похвастаться мирной историей, а драконы ни разу не тянули на милых непритязательных героев ночных грёз. Но пара – это никогда не было о равнодушии и холодном расчёте. Наоборот, первым признаком встречи с Предназначением всегда были эмоции. Не обязательно положительные (она нервно дёрнула крыльями, вспомнив Ара), но сильные, оставляющие в душе след. С совместимым существом хочется быть рядом, его хочется касаться. Даже Казначей… Ири не любила признаваться себе в этом, не желала об этом задумываться лишний раз, но…

После смерти сестры и дяди, после опалы, в которую угодила их семья, ненависть к Ару стала её опорой. Его слова "Никто в этом мире никого не жалеет. Ты или сильная, или – никто" словно бы отпечатались клеймом, они всегда крутились на самом кончике её языка, они создали её такой, какой она стала. Ири всем сердцем хотела бы сказать, что была равнодушна к Ару Серому, что не искала с ним встречи, но это была бы ложь. Правда же оказалась настолько сложной, запутанной и многогранной, что драконица не была готова признавать её ни сейчас, ни в обозримом будущем.

И ей с самого начала стоило сравнить ту бурю чувств, что она испытывала к Ару, с равнодушным раздражением, которое вызывал Эт. Так нет же, морочили друг другу голову, как два идиота! Даже стыдно теперь, понятно же, что ничего серьёзнее хилого побега меж ними не расцветёт (и то вряд ли).

Драконица вздохнула. Ихор, словно почувствовав неладное, осторожно погладил её по голове под изумленными, испуганными и восхищенными взглядами хуторчан. Ири прикрыла глаза, размышляя.

Хотелось забрать человечка с собой, Обрести его.

К сожалению, как это бывает часто, реальная жизнь была не настолько проста. В свете скорого приезда дедушки, проблем с Матерью Соли и прочих сложностей Ири отчетливо понимала: спешить с решением нельзя. Лучше вообще дождаться, пока Алый Старейшина покинет Чу, и посмотреть, к каким результатам приведёт его визит.

Решено! Завтра утром она поговорит с Фьордом касаемо охраны для хутора. Завтра… А сегодня можно самой остаться здесь, благо истинный устроился под боком, прижавшись к её шкуре, а местным дракон скорее нравится, чем нет.

Вон, например, какая-то малявка из компании, которую Ири сначала приняла за сборище оживших мертвецов, подбирается по-пластунски к её хвосту. И не боится, скажи ж ты! А ведь драконица чуть не испепелила странных тощих существ, кожа которых наводила на мысль о мертвяках недельной давности. Хорошо, что в последний момент успела просканировать им ауру, прислушаться к жизненным процессам, дабы убедиться – странные иномирцы скорее живы, просто не особенно эстетически привлекательны. Но уродство – не преступление, оно наоборот говорило в пользу несчастных: лже-живые, которые ненадолго могли обмануть даже дракона, зачастую принимали обличье максимально безобидное.

Пока Ири размышляла о привратностях жизни в Чу и живых мертвецах, девочку на подступах к её хвосту перехватил какой-то старший родственник. Уже хорошо! Зевнув, Ири вслушивалась в резкую речь Ихора и Паолы, а после и вовсе положила голову на лапы. Рядом с парой ей уютно… или это улыбчивый Ихор таков, что рядом с ним комфортно всем? Его голос звучал легко и уверено, он помогал устроиться поудобнее беременной девушке, общался знаками с самым старым из недомертвецов, совещался с Паолой, перемигивался с орком, источая тепло – то самое, которого так не хватало этим потерянным существам.

И было так хорошо просто лежать, слушая его голос, глядя, как улетают в небо искры, наслаждаясь тем, что не нужно – слов, сложностей, оправданий. Ири подумала, что Ар был ветром, что силился погасить пламя, но только раздувал сильней. А Ихор, наверное, камин… или вот этот вот костер. Дом для огня.

И это, наверное, всего лишь правильно.

* * *

Ири долго вот так пролежала. Сменились караульные, большинство хуторчан разошлись кто куда, а Ихор остался ворошить угли, греясь у её бока. Она бы предпочла, чтобы больше рядом с ними никого не было, но парочка подростков так просто не спешила отцепляться от единственного земляка.

– Ты уже решил, что ответишь той женщине из города? – спросила девочка, и это явно был неправильный вопрос. Ихор поморщился, словно отгоняя тяжелые мысли, и строго глянул на парочку.

– Шли бы вы спать, – посоветовал он. – Поздно уже.

– Ой, вот только не надо косплеить моих стариков, – скривился Макс. – Пойду спать, когда захочу! Ты мне не папочка.

– Как хочешь, – вздохнул Ихор. – Но учти – разбужу с рассветом, как обычно.

– Переживу, – буркнул мальчик, но уже не так уверенно.

– Игорь… – девочка смущенно потупилась. – А ты не мог бы спеть?

– Да, кое-кто же тут жить не можем без этих твоих заунывно-олдскульных песенок! – скривился мальчишка.

– Сам же слушаешь! – девочка отступать не желала. – Ну Иго-орь, ну спой!

"И я хочу послушать, – подумала Ири. – Интересно, моих познаний в языке хватит, чтобы понять иномирную песню?…"

– Ладно, – поморщился истинный. – Без гитары это все тупо, но спою, если вам хочется. Одно "но" – потом спать. Идёт?

– Идёт!

И Ихор негромко запел балладу о путнике. У него оказался красивый голос – не эльфийский или демонический, конечно, но все же красивый, глубокий, бархатистый. Ири полуприкрыла глаза, вслушиваясь в слова.

Мы себе давали слово

Не сходить с пути прямого,

Но, так уж суждено

И уж если откровенно

Всех пугают перемены,

Но, тут уж все равно!

Вот, новый поворот,

И мотор ревет,

Что он нам несет?

Пропасть или взлет?

Омут или брод?

Ты не разберешь

Пока не повернешь…*

"Это так", – подумала драконица. – "У них там красивые баллады! И умные. Интересно, что такое этот "мотор"? Наверное, особый верховой зверь. Если он ревёт и на нём ездят"

Она попыталась предстаывить, как могут выглядеть моторы. Перед глазами отчего-то предстали мифические драконы из техногенного мира, у которых атрофированы передние лапы и мозг размером с орех. Может, это их называют моторами? Им бы, наверное, подошло.

Её истинный между тем вошёл во вкус. Голос его стал сильнее, увереннее и глубже, словно наполнился чувствами. Он затянул новую балладу, более понятную на первый взгляд – о маленьком волке-оборотне. И что-то было в голосе истинного, в его душе, отчего Ири поняла – что-то для него в истории этого волчонка было глубоко личное.

Слушайте дети печальную сказочку,

Я постараюсь, чтоб вы не расстроились

В ней говориться про странного мальчика

Просто не знавшего этой истории.

Звоном трамваев прошитые улицы,

Ветер колотится в маленьком городе,

В жизни обычного мальчика-умницы

Вечер ни чем не отмеченный вроде бы.

Лучше скажите, кому по нраву

Жалкий скулеж, или плеск осколков?

Там, за заборами шла расправа,

Там, в переулке, травили волка…**

Ири слушала, и, хоть она и не понимала части слов (к примеру, она уже знала, что такое «фирма», но все ещё стало любопытно, каким таким «программистом» в итоге стал молодой оборотень), ей было очень жаль волчонка. Отчего же его оставили среди людей? Обычно волки заботятся о потомстве.

Пой-вой,

через ночь бежит опять домой электричка,

Пусть мне

не хватает всегда родным прощальных слов,

Дом мой у дороги

двери мне распахнет привычно,

Бог мой

поднесет мне чарку из забытых снов,

Пусть путь

был кровав, бессмыслен, но не зря проделан,

Пусть вздох

сбережет для нас последняя струна,

Дай Бог,

чтобы каждый брат сумел заняться делом

Пусть нам

светит Волчье Солнце – круглая луна…**

Ихор умолк, будто последние слова песни выпили его до дна.

"Да, – подумала Ири. – Я тоже даже не попрощалась с родными. Да, я тоже покинула свои края. Я знаю, о чём ты поёшь…"

Все молчали. Костер бросал искры в небо, и она осторожно укрыла свою пару крылом.

Все устроится как-нибудь. Завтра.

* Машина Времени, «Поворот»

** Кошка Сашка, "Волчье Солнце"

12

* * *

Так уж вышло, что история вольных городов полностью состоит из жизнеописаний изгнанников, странников, бродяг и авантюристов. Этому, если разобраться, есть множество причин. Основная заключается в том, что края Бажен-Шаба суровы и полны опасностей, потому жить тут может согласиться лишь существо с весьма специфическими вкусами. Либо, что случается чаще, тот, кому больше некуда идти.

Тут всегда очень подозрительно относились к приезжим, будь то иномирцы или иностранцы. Возможно, причина такого сильного предубеждения в том, что все местные сами не так давно были чужаками – и хорошо, если под "не так давно" в данном случае подразумевается пара поколений, а не пара лет. Ненавидеть же в других то, что не любишь признавать в самом себе – типичное для разумных поведение, как ни крути.

История вольных городов в целом – это тысячи попаданцев; неудивительно, что много их и в этой конкретной истории.

Следующей и последней, о ком пойдёт речь, будет Равиэль.

На самом деле, разумеется, в роддоме ей дали совершенно другое имя. По паспорту её звали Лиза, и, хотя мама бормотала что-то насчет "имени цариц", девочку оно бесило неимоверно – банальщина ведь! Неудивительно, что, попав в другой мир, она поспешила сменить его на эльфийское (как она полагала) "Равиэль". Так мы и будем именовать её впредь.

Равиэль всегда знала, что достойна в этой жизни самого лучшего. Определённые причины у такого мировоззрения, конечно же, имелись: поздний ребёнок в весьма состоятельной семье, она с детства была окружена пуховой периной родительской заботы, сводившейся зачастую к потаканию капризам весьма своенравного чада. Все, что хотела, она привыкла получать по щелчку пальцев… ну, в крайнем случае приходилось подключать животворящую истерику и ударное количество слёз – для самых тяжелых случаев.

На первом курсе она была самой красивой девушкой на потоке. Куда уж там всяким заучкам-лохушкам! Равиэль была хороша от природы (она объясняла всем, что это проявление её тайного аристократического происхождения – которое, как известно, не пропьёшь). Денег на некоторые моменты, которые, возможно, были изначально хороши недостаточно, она привычными методами вытребовала у отца.

Все девушки завидовали ей, а парни влюблялись. Но все они были какие-то неправильные: тот громко чавкает, этот помешан на своих горных лыжах (как он вообще посмел уехать на соревнования, если у них была годовщина – три месяца со дня знакомства?!), тот и вовсе – жалкий неудачник (у кого, скажите на милость в наше время нет своей машины?).

В общем, как можно понять, парни по жизни ей попадались просто ужасные, но она не отчаивалась и ждала своего Принца. Было это нелегко – Равиэль буквально изнемогала среди дураков и посредственностей, пустых и завистливых, неспособных понять её тонкую ранимую душу. Она знала, конечно, что одиночество – удел выдающихся личностей, но все равно страдала от него в глубине души. Не добавляли радости и родители: отец все пытался заставить её работать у себя на фирме, его помощницей поначалу. Ей! Продавать какие-то там… помидоры, яды, а то и вовсе удобрения. Навоз, серьёзно?! Нет уж, она не на помойке себя нашла. И не в хлеву! У неё, Равиэль, были свои стандарты. Вот!

А родители, как водится, понимать её упорно не хотели. Отец все волновался из-за своей болезни (преувеличивал, разумеется), спрашивал, не собирается ли Равиэль замуж. Мол, если она не хочет заниматься теплицами, курировать поставки и торговлю – может, так оно и должно быть, девочка же. Вот нашла бы себе хозяйственного мальчика, и все пошло бы на лад: всё имущество до свадьбы бы записали на неё, чтоб не стряслось чего, а прибыль бы шла молодой семье; новые руки, новая хватка, бла-бла… Её прямо-таки передёргивало от подобной перспективы!

Нет уж, она была создана для красивой, богатой и яркой жизни! Женщина должна себя любить – вот основная идея, которую Равиэль почерпнула из своего любимого чтива, включавшего в себя женские мотивирующие паблики, журналы с умными советами и литературу с томными влюблёнными на обложках. Если любишь себя, то тебя полюбят и другие, так она считала.

И Вселенная откликнулась! Равиэль, выпив пару-тройку коктейлей (ну ладно, быть может, четыре-пять), не справилась с управлением из-за какого-то придурка, сунувшегося прямо под колёса. И его сбила, и сама…

А вот тут оказалось, что все к лучшему: она не умерла. Справедливость восторжествовала, и Равиэль, как героини некоторых любимых ею книг, оказалась в другом мире. Прощай, скучная реальность!

Поначалу дурацкий новый мир не радовал, конечно. Гора, на которой ноги в каблуках переломать – как раз плюнуть, а у подножия всюду расстилается степь, куда ни глянь, до самого горизонта. Да ещё и трава почти вся оранжевая, такая высокая, что в ней можно с головой спрятаться! Небо уродливое, фиолетовое, твари разные летают и ползают, а солнце палит так, что не продохнуть. В общем, неподходящая атмосфера для городской жительницы Равиэль, как ни крути.

Потом ей повезло, правда: её нашли местные. Стоит ли удивляться, что забитые селяне впечатлились её красотой и решили представить прямиком местному Властелину? Ну… точнее, она не знала наверняка, о чём именно они говорили, но такая трактовка событий напрашивается сама собой.

Когда Равиэль увидела Властелина в первый раз, поняла точно, что это – любовь с первого взгляда. Вот прям отсюда и до гроба! И без вариантов: Тёмный Властелин – то, чего она ждала. И правда, он словно вышел из её тайных фантазий и мечтаний! Черноволосый властный красавец, чьи волосы волной рассыпались по плечам, а черты бледного лица как будто выточил из мрамора какой-то скульптор с потрясающим вкусом. И этот прекрасный мужчина не сводил с неё своих бездонно-чёрных глаз. Вот что это, если не судьба? Выйти замуж за принца и стать Повелительницей… Это – именно то, чего она достойна!

Нет, разумеется, Равиэль не бросилась сразу ему на шею (как бы ни хотелось). Она не такая! Вот совсем не. Она – натура высокодуховная и утончённая, что и постаралась всячески демонстрировать при каждом удобном случае. Тут оказалось очень кстати, что её научили языку. Уж она показала этим отсталым существам, кто такие землянки и с чем их едят! Благо, язычок у Равиэль всегда был острый.

Она ещё и друзьями обзавелась. Мужчинами, конечно – кто же дружит с женщинами? Может, где и есть нормальные, а вот Равиэль по жизни попадались только завистливые сплетницы и стервы, неспособные смириться с её красотой. А вот парни – да, среди них попадаются относительно приличные экземпляры… ну, хоть на троечку с плюсом. Ей вот, например, повезло сдружиться с парочкой оборотней-волков. Им понравился её запах или что-то в этом роде, Равиэль не особенно вникала. В конечном итоге, разве может она не нравиться? Вьются вокруг неё мальчики – и хорошо, здоровая конкуренция ещё никому не вредила. Ревность укрепляет чувства, на этот счет журналы врать не станут!

С Властелином они сошлись в итоге, конечно. Какой мужчина перед ней устоит?..

* * *

– Это что? – спросила Равиэль, пребывая в шоке.

– Подарок на дорожку, – мужчина, свадьбу с которым она успела спланировать в деталях, презрительно усмехнулся. – Забирай и выметайся!

Она застыла посреди комнаты в ступоре.

– Зайка, это не смешная шутка, – протянула она. Нет, а что, у её Властелина было очень странное чувство юмора! Она никогда не понимала до конца его шуток – на её вкус, все они были обидными и невесёлыми.

Эт фыркнул.

– Все же, ты непрошибаема, – казалось, ему очень весело. – Это где-то даже вызывает уважение… Хорошо, скажу иначе: слушай, птичка, тебе пора сменить жёрдочку. Поразвлекались – и хватит.

– Что… Что произошло? – всхлипнула Равиэль. – Твой мерзкий братец приезжал… Это он наговорил тебе что-то обо мне?

Это, как ей казалось, было вполне логично – то, что жестокая семья Принца ополчилась против влюбленных. Разумеется, они не ровня – прекрасная попаданка и знатный Властелин. Как тут не появиться врагам? Закономерно же!

В их случае таким вот злодеем, стоящим на пути большой и вечной, был Ото, мерзкий братец Эта. На её взгляд, тут даже гадать не стоит: все дело в зависти. По сравнению с Этом Ото был, прямо скажем, вторым сортом – не особенно красивый, молчаливый и неулыбчивый, как бука, неспособный поддержать интересный разговор… Последнее особенно раздражало. Как можно обсуждать какие-то скучные разборки соседей, проблемы имигрантов или торговлю, когда рядом такая женщина, как Равиэль?! Более того, когда она попыталась поговорить с ним о вещах интересных, он посоветовал ей "не позориться и не лезть в то, что не понимает". Ну каково, а? Хам и деспот, как есть!

– Я нашёл свою пару, – вздохнул Эт. – И сказал тебе об этом ещё позавчера. Думал, догадаешься уйти сама.

– Ну да, ты нашел меня! Кто может быть твоей парой, кроме меня?

– Вот уж не хватало, – почему-то сейчас, вот так презрительно улыбаясь, он уже не казался красивым. – Моя пара – не какая-нибудь дешёвая давалка. И не хватало, чтобы она, приехав, обнаружила тут тебя. Скажу больше: если такое случится, я очень расстроюсь и брошу тебя в темницу на пару дней – чтобы в мозгах просветление наступило. Так что, будь добра, не зли меня лишний раз, хорошо? Собирай, что нравится, и выметайся. Учти – третий раз повторять не буду, прикажу выкинуть силой. Тебе не понравится.

– Но я люблю тебя!..

– Да-да, с первого взгляда, я помню, – улыбнулся Эт. – Это же так закономерно – влюбиться в малознакомого мужчину на троне, с которым даже не можешь поговорить… Каким только глубоким и всепоглощающим должно быть это чувство… Но я вот не верю, что твои комнатные собачки не объясняли тебе насчет истинности, не предупреждали, что в нашем мире высшие расы женятся только на совместимых партнёрах. Впрочем, даже будь все иначе, как у отсталых человечков, семья подобрала бы мне достойную невесту, если не с родословной, то с образованием, воспитанием и тактом точно. Скорее всего, она была бы из высшего сословия или магов.

– Я же тоже колдунья! И у меня в роду были аристократы, вот!

– Ты, дорогая, не желаешь учиться и изредка взрываешь предметы, – равнодушно сказал он. – Это не значит быть колдуньей, это значит иметь задатки. Разные вещи! И не делай такое лицо. Не ты ли со своими оборотнями бегала от учителей, которых я тебе нанял, дабы устраивать дурацкие розыгрыши?

– Но зачем тогда это все? Если ты меня не любишь?

– А то ты сама не знаешь, – хмыкнул Властелин. – Неужто и это надо озвучить?

Равиэль с ужасом смотрела на него. Как?! Как же так? Как он посмел?! Быть может, его заколдовали?!

– Это не ты говоришь, – сказала она со слезами в голосе. – Ты не можешь так поступить со мной!

– Ясно, – закатил Эт глаза. – Значит, тебя выведет стража. Напоследок выслушай, а потом сама решай, что с этой информацией делать. Так вот, все цацки и тряпки, что дарил тебе – твои, забирай. Деньги в сундучке. Той суммы, что я тебе дал, хватит или на три месяца роскошной жизни на Золотой Улице, или на полтора года жизни поскромнее. Если продашь подарки – то на все три. А дальше… Хочешь – ищи нового зайку, хочешь – ищи работу. Засим прощай, у меня полно дел.

– Ты мерзавец! Гад! Скотина! – взвыла Равиэль.

– Да, я такой, – лениво сказал Эт, и дверь за ним закрылась.

* * *

Эт Черный долго не мог уснуть и вертелся на своих черных шёлковых простынях, кажущихся холодными и скользкими. «Прав Ото, надо завести себе две спальни, – раздражённо думал дракон. – Одну – для баб, другую – для сна. И вот в той, второй, постелить какое-нибудь нормальное бельё. Пусть будет хоть в цветочек, лишь бы удобное!»

Властелин фыркнул от этой мысли, а потом одёрнул себя. Он нашёл пару, и теперь ей решать, что и как будет в его спальне… и вот это слегка пугало.

Нет, Эт был рад, что его парой оказалась не высокомерная сучка Ири (вот уж повезёт кому-то!), но всё равно было тревожно. Как отнесётся его пара к тому, что он все это время таскался к другой, как собачонка? И, что ещё хуже, как отреагирует сама Ири на то, что ей предпочли одну из придворных дам? Эт поморщился. Зная мерзкий характерец Властелинши, можно было смело предполагать все самое плохое. Если даже его матушке, добрейшей по сути женщине, придворные дамы приносят такие клятвы подчинения, что даже чихнуть потом не могут без её дозволения, то что о особе вроде Ири говорить-то?

Чёрный дракон покачал головой. Он завтра же прилетит в Чу и встретится с красной драконицей лично. И пусть только посмеет отказать ему из женской мелочности! Тогда он найдет на неё управу.

Дракона тревожило что-то ещё, смутное и неназываемое. Казалось бы, все дела, коих накопилось из-за его отлучек в Чу немало, более-менее переделаны. Да и остальное… Распоряжения касаемо покоев для его пары отданы. Равиэль, слава Тьме, под конвоем покинула дворец. Улетели в темнеющее небо вестники с письмами: короткое и официальное – для отца, полное эмоций и тревог – для матушки. Теперь родители, даже если сейчас не вместе, узнают о его Обретении одновременно. Будут счастливы, разумеется, ибо внуков они хотели давно.

Эт устало прикрыл глаза. Перед завтрашним днём – наверняка непростым – выспаться просто необходимо. Как бы вынослив ни был драконий организм, он потратил кучу времени и сил на то, чтобы мотаться каждый день к предполагаемой паре. Не то чтобы она оценила, конечно… Но все к лучшему – зато он нашёл свою Розочку. Вот уж кто ему понравился с первого взгляда! Она такая, такая…

При мыслях о девушке, кружащейся посреди комнаты, сон окончательно отступил, сменившись совершенно другими желаниями. Рыкнув, дракон вскочил с раздражающей кровати, вышел на террасу и обратился. Напряжение требовало выхода, но привычный способ не подходил – изменять уже обретённой паре он не смел. Потому-то осталось лишь два доступных ему скромных удовольствия: полетать или подраться. Он бы предпочёл последнее, но Ото улетел, а Глава Гвардии Властелина – папочкин ставленник, деловитый и серьёзный мужик из Черных Медведей, который ночной подъём не оценит. Вслух, понятное дело, ничего не скажет, но припомнит во время тренировок, можно не сомневаться. Да и… медведь был ветераном Звериных Войн, он чудом выжил во время резни, устроенной Михалом Бурым в борьбе за власть. У Эта, каким бы долбоклюем его ни считали окружающие, хватало ума понять, что пережившие подобное существа никогда особенно не рады внезапным ночным побудкам.

Так что, остался полёт – благо, хоть это у драконов никто и никогда не отнимет. Нет, ходили слухи, что первый советник драконьего Князя – бескрылый полукровка… Эта передёргивало от отвращения при мысли об этом. Ведь самое лучшее, лучше всего, что может быть, именно это – ветер, такой плотный под крылом, звёзды, обступающие со всех сторон, луны, к которым, казалось, можно прикоснуться, и город внизу, такой маленький, что его словно бы можно обхватить лапой.

Дракон кружил, и нырял в воздушные ямы, и парил в восходящем потоке; он и сам не понял, в какой момент на задворках сознания зазвучала та самая мелодия из шкатулки, ненавязчиво, но неотвратимо. Спроси его кто, он и сам бы не смог сказать, когда это началось, но он поймал себя на том, что и сам в воздухе словно бы танцует, подчиняясь ритму, ускоряясь и растворяясь. Обычно весьма внимательный, он потерял счёт времени, перестал воспринимать окружающий мир. Осталась лишь музыка, она грохотала в ушах, билась в токе крови, вилась в душе тьмой. Он сам, казалось, был ею, и не знал, сколько это продлилось, но потом, вернувшись в комнату усталым и измождённым, он уснул, как младенец.

– Ну, и что ты стоишь? – спросил развалившийся на кровати голый орочий полукровка с мерзейшей рожей, какую Эту только доводилось видеть. – Давай, работай ротиком!

Эт хотел испепелить наглеца на месте, но почему-то совершенно не владел своим телом. Вместо этого он отчего-то ответил кокетливым женским голосом:

– Ну разумеется! Но сначала оплата, господин. Так уж заведено!

– Я не имел в виду – трепаться, – скривился полукровка. – Кто тебя учил перечить клиентам?

– Но правила…

– Заткнись! Ещё мне шлюхи о правилах не рассказывали.

Урод вскочил с кровати, и Эт ощутил, что сознание будто раздвоилось: с одной стороны – он, всемогущий дракон, с другой стороны – юная девушка, которой страшно. Дракон откуда-то знал, что для неё это первый клиент здесь… Где это – здесь?

– Развелось вас, – мужчина схватил Эта за шею. – Деньги ей вперёд давай. Мужики не любят такие разговоры, знаешь ли! Романтику нарушают. Учи её ещё… Мой тебе совет: лучше вообще не издавай своим ртом никаких лишних звуков. Он у тебе подобных не для того придуман!..

Эт проснулся, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Откуда взялась эта мерзость? Он заподозрил бы Равиэль, не будь она полным даже не нулём, а отрицательным числом в ментальной магии… да и, будем честны, едва ли у неё хватило бы фантазии и опыта на такую реалистичную, но вместе с тем мерзкую картинку. Наняла кого-то? Но кто мог бы пробить природную защиту Чёрного Властелина?

Дракона передёрнуло от отвращения. Нет, ну какая же гадость! Он с тоской поглядел на поднимающееся над Разделяющими Горами солнце. Нет уж, после такого точно не уснуть. Лучше проверить целостность контура ментальной защиты: у него предостаточно врагов, и, возможно, у кого-то хватило фантазии на подобное. И, если Эт найдёт сего доброхота, то не поленится нанять похожего полукровку для удовлетворения нездравых фантазий шутника. А лучше троих, благо сего добра навалом! Так что, осталось лишь разобраться, кому отправлять благодарственный подарочек…