Текст книги "Пара для дракона, или просто будь пламенем (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
27
* * *
– Свет очей моих, – матушка, сидевшая в окружении своих придворных дам, при появлении Эта тут же поднялась и радостно заулыбалась. – Как радостно видеть тебя!
Дракон тепло улыбнулся ей в ответ.
Его мать была красива в той манере, что свойственна уроженкам Ирребы: тёмно-серая кожа, чёрные глаза, точёный тонкий нос, широкие скулы, белоснежные волосы, скрытые полупрозрачной накидкой (она не изменяла некоторым традициям даже вдали от дома).
– Ты пришёл просто повидать меня, сердце моё? Или есть иной повод?
– Я всегда счастлив смотреть на твоё прекрасное лицо, – сказал Эт честно. – Но сегодня мне нужно поговорить с тобой.
Мать понимающе улыбнулась в ответ. В следующий миг она обернулась к дамам, и лицо её заледенело.
– Мне это лишь показалось, или вы настолько наглы, что всё ещё здесь? – уточнила она холодно.
Идиотки при матушкином дворе отродясь не задерживались – дамы шмыгнули прочь тенями, беззвучно и быстрее, чем иные солдаты по сигналу тревоги. Между тем, мать вновь повернулась к нему с нежным выражением на лице.
– Присаживайся, мой мальчик, я налью тебе чаю. Как твои отношения с прекрасной Диверой? Надеюсь, ей пришлись по душе украшения? Для драконов первый подарок очень важен, мы не можем поднести нечто недостойное её красоты.
Эт моргнул.
– Я не называл её имени. Откуда?..
Лиа вздохнула.
– Ах, свет очей моих, прости мне любопытство. Материнское сердце неспокойно, и я всего лишь хотела узнать о матери моих будущих внуков побольше. Между тем, как ты знаешь, у меня отличные отношения с госпожой Малазини, любимой женщиной Наместника Бажен-Шаба. У которого, в свою очередь, неизменно тёплые отношения с Наместником Чу. О Властелине разузнать было труднее, ибо Жрец настоял на ряде клятв, но на придворных дам ограничения не распространяются. Так что да, я полюбопытствовала немного – исключительно в твоих интересах.
Эт прищурился.
– Матушка, при всей любви к тебе я не хочу, чтобы ты была злобной свекровью. Пожалуйста, не заставляй меня выбирать между вами.
– Ах, старость, – покачала она головой. – Я ужасно стара, если мой первенец сомневается в собственной матери. Мой свет, неужели же ты считаешь меня совсем глупой женщиной? Неужели считаешь, что я не хочу внуков для себя и мирного дома – для тебя?
– Прости, – вздохнул Эт. – Разумеется, ты не постарела ни на день, мама. Просто… с Диве всё не совсем просто.
– Из-за того, что ей доводилось жить в доме некой павшей маман, как я понимаю?
Дракон устало вздохнул.
– Об этом ты тоже знаешь.
– Слухами земля полнится, милый, – сказала Лиа скромно. – Я – всего лишь праздная светская дама, у меня полно свободного времени, на сплетни в том числе. Так что касаемо её прошлого? Тебя терзают сомнения?
– Никаких сомнений, – холодно сказал Эт. – Она моя пара, и я признаю её. И не потерплю нападок в её сторону. Никаких.
– Речи не мальчика, но мужа, – сказала жена Властелина. – Ох, как быстро растут дети… Рада за тебя мальчик мой. Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я позаботилась о том, чтобы у твоей молодой жены не было проблем с шабским высшим светом?
– Да, – Эт нахмурился. – Она не должна слышать шёпота за спиной. Я, конечно, издам указы, но…
– …но указы говорят громким голосом на мужской половине, когда шёпот – удел женщин, – понимающе улыбнулась Лиа. – Разумеется, мой мальчик, тебе не о чем тревожиться. Нам повезло, ты встретил драконицу, красивую и гордую. Наместник Чу отзывался о ней, как о весьма ответственной и верной девушке. Ты знаешь, я не одобряю желание иных дев работать – эти новые веянья, ай-вей… Однако, коль уж они берутся за это, я ценю, когда они делают своё дело очень хорошо. Если уж женщина берётся играть на мужском поле, она должна быть лучше мужчин в разы, иначе ей ничего не добиться – такова правда этого мира, но… только для людей. У дракониц иные законы, и это нам на руку. Не хотелось бы повторения иных историй.
– О чём ты?
Лиа вздохнула.
– Ты знаешь, что у Наместника Бажен-Шаба лишь одна любовь – госпожа Малазини. Однако, ей, как и моей невестке, не повезло в юности оказаться в затруднённом положении. Со схожим итогом. К сожалению, они с Наместником оба – чистокровные люди, и отговориться истинностью или совместимостью, равно как и презреть человеческую мораль, не получится. Вот и пришлось ему брать официальную жену – из расхожих приличий.
– У него же вроде бы было две жены? – нахмурился Эт.
– Верно, – безмятежно отозвалась матушка. – Первая упорно не желала понимать своей роли, даже попыталась уничтожить госпожу Малазини. Не преуспела, а потом верная мне служанка случайно подала ей отравленный завтрак.
Эт фыркнул.
– Мама, как можно…
– Что? Милый, у меня не так уж много подруг, чтобы я позволяла всяким непонятным особам на них покушаться. Оставь старой матушке право на маленькие капризы, мальчик мой! В любом случае, нынешняя супруга Наместника, подобранная мной, достаточно умна, чтобы работать ширмой, держать рот на замке и получать удовольствие от своего положения. Однако, в вашем с Диверой случае и на эти ухищрения идти не придётся: с истинностью не спорят, а драконицам, как, впрочем, нелюдским девушкам и магичкам, прощают куда большие вольности.
– Хорошо, – Эт ощутил некоторое облегчение. – Спасибо.
– Конечно, свет мой! Решай свои проблемы, а мне дозволь позаботиться о женской части.
Дракон улыбнулся напоследок матери и исчез – у него была своя идея касаемо первого подарка, которую хотелось побыстрее воплотить.
Лиа дождалась, пока тьма перемещения окончательно истает, и лишь затем стёрла с лица улыбку. Она взяла колокольчик, изукрашенный изображениями драконов, и позвонила. К тому моменту, как покои наполнились дамами, её лицо было холодным и надменным.
– Явились? Хорошо. Мне нужны ваши языки, и учтите: тот, что будет молоть без моего дозволения, будет отрезан, зажарен и скормлен хозяйке.
Дамы быстро переглянулись. Они прекрасно знали, что считать жену Властелина милой и скромной может разве что сам Властелин. Ну, или его сыновья. Дамы же не сомневались ни секунды: угроза будет выполнена. В точности.
– Вы знаете, скоро в мой дом войдёт невестка, – сказала Лиа холодно. – Она – истинная драконица, но пока что юна. Моя задача, как матери – позаботиться, чтобы мерзкие слухи не пришли за ней. Внимайте и передайте: любой, кто осмелится говорить о моей семье за моей спиной, станет моим личным врагом. И, клянусь восьмикрылым Рахом, чьим Жрецом был мой отец, клянусь его иссушающим дыханием, что месть моя будет ужасна и разрушительна, как стальные пески. Вы поняли меня, ленивые девки?
Хоровое "Да" было ей ответом.
Однако, несколько позже в будуаре одной из старших дам произошёл иной разговор.
– Можно не сомневаться, что ту, кто посмеет сплетничать о невесте наследника, жестоко накажут, – лениво протянула старшая дама.
– Разумеется.
– Было бы печально, если бы та выскочка, прошлая подстилка наследника, что нахамила мне и моей дочери, узнала о секрете госпожи Диверы. Было бы вдвойне печально, если бы кто-то анонимно сообщил ей об этом. Ведь иномирная девица наверняка не догадалась бы держать свой грязный язык за зубами… Мы поняли друг друга?..
Пауза.
– Разумеется.
– Вот и хорошо. Было бы печально, если бы милейшая госпожа Равиэль посмела сплетничать о невесте наследника. Едва ли она переживёт наказание за такой проступок.
– Увы, люди хрупки…
– В таком случае, поди прочь и позаботься обо всём.
– Да, госпожа.
* * *
В личные покои Жреца дракона провела орчанка, высокая, фигуристая и весьма миловидная (конечно, острые клыки, покрытое татуировками тело и зеленоватый цвет кожи были в наличии; однако, при желании сии черты можно было счесть не то чтобы недостатками, а скорее экзотикой).
– Это ты вовремя, – ворчала она с типично орочьей вежливостью. – Работает и работает. Я уж не знаю, браться за скалку или дубинку. Женя, к тебе тут пришли! Оторвись от этой своей писанины.
Жрец, наряженный по случаю отдыха в довольно забавный бесформенный балахон и колпак, удивлённо приподнял брови.
– О Властелин, – сказал он задумчиво. – Я вас не ждал. Рыка, принесёшь нам выпить?
– Куда тебе ещё и пить, – буркнула девица, уходя. – Вообще не спит, что ты будешь делать…
Эт на всякий случай дождался, пока за орчанкой закроется дверь.
– Весьма оригинальный выбор прислуги, – отметил он.
– Дань ностальгии, – печально сообщил Жрец. – Напоминает мою почтенную супругу.
– Татуировками, цветом кожи или фигурой? – уточнил дракон весьма ехидно.
– Характером.
Повисло молчание.
– Ладно, отложим вопросы личных предпочтений до лучших времён, – усмехнулся человек. – Зачем вы здесь, о Властелин?
– Как ни странно, поговорить о личных предпочтениях, – оскалился Эт. – И вам весьма повезёт, если ответы мне понравятся.
– Вот даже как? – чему-то обрадовался Жрец. – Да на моей улице сегодня праздник! Что же, давайте поговорим.
– Я хочу, чтобы вы извинились перед моей парой, – холодно сказал дракон.
– О, всенепременнейше! Но вы уж будьте добры уточнить: перед которой из?
У Эта раздулись ноздри. Человечек улыбнулся чуть шире.
– Не поймите превратно, – прощебетал он. – Я так, чисто для протокола спрашиваю. У вас их две за последнее время числилось.
– Вы забываетесь, – холодно сказал Эт. – Вы прекрасно знаете, о ком я говорю. Но, судя по всему, не осознаёте, что значит пара для дракона. И едва ли понимаете, как сильно я хочу вас убить.
– Меня убить… не то чтобы оригинальная идея, о Властелин. Однако, чем вы недовольны? Как мне кажется, ситуация разрешилась, и, судя по всему, вполне благоприятным образом.
– Вы приказали ей быть со мной, – холодно отозвался Эт. – Пытались её принудить…
– Выполнить её работу? – усмехнулся Жрец.
Магия полыхнула самопроизвольно, разрушительная и уничтожающая. Эт ещё успел подумать, что надо будет потом извиниться перед Ири и предложить кого-то из своих на замену, когда…
– Что же, это было неловко, – сказал Жрец, задумчиво разглядывая стремительно зарастающую дыру в груди, сквозь которую при желании можно было разглядеть узоры на стене. – И, ко всему прочему, моя любимая пижама. Ну не печально ли?
– Вы – мертвец! – воскликнул Эт потрясенно.
– В известной манере, – усмехнулся Жрец. – Как, впрочем, и большинство моих соотечественников, угодивших сюда. Я же нахожусь тут с непосредственного распоряжения Тьмы Предвечной, которая, если излишне упростить некоторые спорные концепты, и есть Смерть. Как несложно догадаться, она позаботилась, чтобы мелкие неприятности вроде дыр в груди или оторванных конечностей не помешали мне выполнять свои обязанности. Однако да, пижамку жалко…
Именно этот момент выбрала орчанка, чтобы зайти с подносом и с размаху грохнуть его на стол. И, если со стороны Эта там располагалось несколько вполне годных напитков на выбор, включая высококлассный местный вакаби, то нанимателю своему она выбор не предоставила – единственная чашечка с плещущимся на дне отваром успокоительных трав.
– Опять? – спросила орчанка мрачно. – И нарывается, и нарывается… Женя, вот какого? Почему бы не быть, мать твою, милее, чтобы все не пытались тебя убить?
– Ой, милая, не нужно, – хмыкнул Жрец. – На этот раз тебе даже не надо меня сшивать. Цени!
Орчанка буркнула нечто, по форме своей ни разу не относящееся к благодарностям, и снова ушла.
– Угощайтесь, – улыбнулся Жрец.
– Благодарю, – прищурился Эт. – Воздержусь. А способность интересная, да… И любопытно, что произойдёт, если распылить вас на тысячи фрагментов? Они тоже соберутся воедино? Неприятный, должно быть, будет процесс.
– Вот уж не знаю, – развёл руками Жрец. – Пока всё руки не доходили проверить.
– Может быть, сейчас? – ощерился Эт. – Могу посодействовать. Я люблю эксперименты.
– Какое похвальное качество! Однако, пожалуй, ныне неурочный час.
Пару мгновений они оценивающе разглядывали друг друга.
– Вы извинитесь перед ней, – отрезал дракон. – Если надо – на коленях прощения попросите.
– О, это не проблема, – голос Жреца звучал мягко и вкрадчиво. – Извинения я могу нести в массы безостановочно, даже не особенно вдумываясь в их смысл. В стоянии на коленях, конечно, присутствует некоторый пошлый эротизм, но, если надо, так уж и быть… Тем не менее, говоря об извинениях и их причинах… помнится, едва вступив в должность, я писал вам письма с просьбой взять город под своё покровительство. Также я просил вас – нижайше, нужно отметить – отозвать боевых магов, присланных (или вернее будет сказать сосланных?) вашей семьёй в Чу. Все эти письма остались без ответа, хотя в них я упоминал и возросшую непомерно криминогенную обстановку, и превращение иномирян в живой товар, и террор со стороны боевых магов. Да, я также писал что-то об увеличении количества домов удовольствия, обслуживающих исключительно боевых магов, о вовлечении в этот бизнес даже иномирянок, не-людей и магически одарённых девочек (и, кстати, не только девочек, у иных личностей и юные симпатичные мальчики пользовались немалым спросом). Помнится, вы ответили мне весьма велеречиво, однако свести сие изречение можно к простому тезису: проблемы Чу вас не касаются.
– И вы решили отомстить мне именно так, через уязвимую, зависимую от вас женщину? – холодно уточнил Эт.
Жрец рассмеялся.
– Ах, полно вам, какая месть? Всего лишь позаботился о том, чтобы девочка сдуру не отказала тому, кому не отказывают. Какая-то месть и прочая ерунда… мы тут не валенки валяем, а, страшно сказать, делаем политику. В таких вопросах не место сантиментам. Да и, при любом раскладе, мне в вопросах мести крайне далеко до местных божеств – больших оригиналов и редких юмористов, да-да… Ведь, судя по всему, в вашем мире карма – понятие вполне материальное.
Эт скрипнул клыками.
Да, они с отцом некогда – лет сорок назад? – решили в ответ на очередной запрос Наместника сбагрить Чу особенно отмороженных боевиков, которым при ином раскладе грозил трибунал. Делиться другими возможности не было, ибо самим мало. Заниматься же городом, переполненным нечистью, стоявшим у самой границы Разделяющих Гор… Отец предложил Эту, но отметил, что для толкового результата пришлось бы торчать в Чу постоянно.
Эт, разумеется, отказался.
– Так что, – улыбку Жреца хотелось разбить в кровавую кашу. – Разумеется, я извинюсь перед госпожой Диверой. На коленях и всё, как полагается. Конечно, немного обидно, что перед теми девочками и мальчиками, которым парой дракона стать не повезло, никто извиняться не станет. Но такова она, справедливость – одна из самых переборчивых шлюх в мире, улыбается лишь тем, кто ей дорого платит. Все это, на мой вкус, весьма иронично… Мы закончили, о Властелин?
Эт встал и направился к выходу.
– Вам скоро придётся сменить Главу Стражи Стены, – бросил он напоследок.
– Весьма печальная новость, – вздохнул Жрец. – Нам с Властелином будет непросто подобрать ему замену.
– И какими же столь уникальными навыками обладает эта падаль?
– Вы будете смеяться, – сказал Жрец. – Но не так уж легко найти тех, кто будет стрелять в безоружных и беззащитных иномирцев, раз за разом, день за днём, и не скатится при этом до совсем уж невменяемого или неуправляемого состояния. Тот же господин Фьорд, при всём моём уважении к нему, не потянул бы подобную работу. Между тем, кто-то должен выполнять её, не так ли? Общество устроено очень забавно: всегда кто-то должен загребать руками жар и грязь, чтобы остальные спали спокойно. Всегда кто-то должен служить козлом отпущения на случай смены режима или прочих подобных весёлых мероприятий, когда тех, кого называли героями, начинают именовать злодеями, и наоборот. Вам не приходило подобное в голову?
– Нет.
– Значит, вам повезло не жить в интересные времена… Доброй и продуктивной ночи, о Властелин.
28
* * *
– За орду! – сказал Рырох.
Игорь, конечно же, заржал.
Орка этой фразе подучил неугомонный Макс. Рырох в итоге быстро просёк, что детишек (ну, и Игоря заодно) сие высказывание приводит в восторг, потому повторял его с разной интонацией, когда хотел рассмешить.
Получалось почти всегда.
– За орду, – фыркнул Игорь. – Куда же без неё…
На самом деле, клич вполне соответствовал мероприятию – они вдвоём весело шагали по местности, полной недружелюбных элементов живой и мёртвой природы, в поисках малолетнего придурка. Паола, услышав об их планах, закатила глаза так, что они чуть из глазниц не повыпадали. Её можно было понять, если честно: иногда Игорь и сам подспудно подозревал, что упрямый идиот.
Но есть, наверное, в каждом человеке – и, быть может, не только человеке – такая внутренняя суть, тот самый костяк нас, который не вытравить, сколько ни умирай. То, что остается, когда мы забываем и вспоминаем, падаем и встаём, воскресаем, превращаемся, умираем, меняем судьбы и миры… Тысячу раз прав сэр Уинстон: кто не меняет своего мнения, не меняет ничего. Нельзя жить и не измениться, но…
Но есть в любом сознании некий остов, незыблемая колонна, удерживающая хрупкую конструкцию; то самое нечто, которое, если сбросить шелуху наносного и лживого, и есть мы. Если ломается этот столп, рушится всё здание – и личности больше нет. Есть лишь зомби, зачем-то притворяющийся живым. Быть может, потому мы раз за разом, шаг за шагом осознанно наступаем на одни и те же грабли: если разобраться, то кто мы без них?..
Игорь шёл сквозь развесёлую иномирную саванну, смотрел на разноцветные луны, слушал отдалённые вопли кружащих над джунглями птеродактилей, которые тут, очевидно, изображают колибри. Впрочем, мясо у этих тварей крайне вкусное, надо сказать…
Так вот, Игорь топал по чужому миру, следуя за запахом, и это всё весьма и весьма тянуло на чистейшую шизофазию. И да, он всё ещё не совсем исключал вероятности, что видит затянувшийся предсмертный бред, или какой-то шутник напялил на него суперреалистичный виртуальный шлем, или у него медикаментозный приход, пока врачи пытаются его подлатать. И что рано или поздно загорится тот самый свет в конце тоннеля, который после окажется хирургической лампой. И он почти боялся этого момента, потому что… правда в том, что на самом деле там, в глубине души, он не хотел возвращаться.
Он не раз и не два задумывался о тех самых, книжных попаданцах. Как они умудряются так быстро и в полной мере принять реальность происходящего? Как ухитряются не сомневаться каждую секунду?..
Но земля под ногами, и ветер, и Рырох – всё это кажется настолько реальным, что хоть плачь. Так, может, людям в конечном итоге остаётся просто опираться на то, что они считают реальностью? Матрица там вокруг, иллюзия или предсмертный бред – ничего иного у нас, в любом случае, нет.
А вот запахи, они есть. И чем дальше, тем больше Игорь становился от них зависим.
Особенно это обострилось после встречи с Ири: казалось, его чувства восприятия пересекаются, и ароматы теперь можно увидеть, потрогать, они переплетаются в воздухе, как нити, и ведут за собой.
В контексте этого искать Максима было проще и сложнее одновременно: с одной стороны, его запах был чётко "видим", но с другой Игорь, не привыкший к новым особенностям организма, постоянно терялся и путался, отвлекаясь то на метки каких-то мимо пробегавших зверей, то на зловоние мертвецов, то на сонм других неизвестных, обострившихся в разы ароматов.
Неудивительно, что им пришлось поблуждать, а несколько раз и вовсе обходить те места, где Игорь чувствовал скопление мертвецов: как бы хорош ни был Рырох, твари могли просто задавить их количеством.
В общем, в тот момент, когда они подошли к границам редколесья, где деревья-исполины ещё не закрывали небо, но уже попадались всё чаще, оплетённые местными лианами, Игорь начал терять веру в себя.
Может, он придумал себе всю эту ерунду с запахами? Может, у него всего лишь едет крыша в весёлом иномирье?
Именно в тот момент, когда сомнений стало очень много, и прилетел дракон.
Игорь обрадовался, как мальчишка – и знакомому запаху, и блестящей чешуе, и большущим глазам, и роскошным крыльям.
Ну, и теплу, конечно.
– Ты здесь! – воскликнул он радостно. – Как я рад тебя видеть!
"Как прошли те неприятные разговоры, о которых ты волновалась?" – хотел спросить он, но не стал. Уяснил ещё на Земле: если женщина хочет иметь секреты, не стоит ей мешать в этом начинании.
Особенно это актуально, как он предполагал, в случае с женщинами, которые превращаются в драконов.
Конечно, поверить в нечто подобное было достаточно сложно. С другой стороны, Игорь был убеждённым сторонником бритвы Оккама с её теорией уток. В разрезе конкретной ситуации всё выглядело примерно так: это пахло, как дракон, ощущалось, как дракон – значит, это дракон.
В смысле, Ири не стала говорить, в кого превращается, но он же не совсем дурак! Цвет её волос и глаз, запах, её истории о воспитании драконят и осторожное хождение кругами вокруг оборотнической темы… он, может, и подтормаживает порой, как операционка с тысячей вирусов, но – не до такой же степени!
Он протянул руку и коснулся приятно-тёплой, гладкой чешуи. Драконица прикрыла глаза и слегка завибрировала.
"Почему тебе на хуторе не сиделось?" – всплыли в голове Игоря чужие мысли. – "И так творится… да что только не творится, ещё и за тебя волнуйся!".
Значит, драконы умеют общаться мысленно? Удобно.
– Я в порядке, – Игорь ласково погладил её по морде. – Мы Макса ищем, он с хутора сбежал.
"Маг-огневик? – мысленный голос приобрёл мрачные интонации. – Кто бы сомневался что рано или поздно этот нахальный малыш нарвётся."
– Макс, он… ну, не без придури, но по большему счету – просто пацан. Ребёнок. Нельзя его там оставить.
"И, я так понимаю, мне не удастся уговорить тебя вернуться на хутор и подремать вместе у костра?"
– Извини, без шансов, – отозвался Игорь мрачно. – Веришь, самому обидно?
Драконица тихо фыркнула.
"Давай я составлю тебе компанию в поисках? Не переживай за друга, я наложу на него защиту, и он спокойно вернётся на хутор"
Игорь подумал, что это будет самое-самое странное свидание в его жизни. Без вариантов!
– Договорились! – сказал он и повернулся к Рыроху.
Иногда – часто, если честно – у Игоря возникало стойкое ощущение, что орк понимает в разы больше, чем показывает. С тех самых пор, как парень в первый свой попаданческий день нашёл раненого Рыроха в овраге и помог ему выбраться, они едва ли перемолвились двумя десятками слов. Даже с помощью Маллани орк предпочитал не говорить, а слушать, очень качественно изображая из себя дуболома. Однако просекал любую ситуацию Рырох настолько быстро, что у Игоря были весьма обоснованные сомненья: татушки и клыки – это хорошо, но и огромная черепушка орку дана не для того, чтобы ею чужие черепа колоть.
Ну… или, если вспомнить некоторые эпизоды, не только для того.
Так или иначе, тут Рырох тоже чрезвычайно быстро понял ситуацию. Широко оскалившись и изобразив руками жест, по стойкому подозрению Игоря, означающий половые сношения, орк стремительно развернулся и без дальнейших вопросов утопал обратно.
– Э… – сказал Игорь.
Получилось не особенно интеллектуально, но уж как есть.
"Горные орки известны тем, что крайне мало общаются вслух, – пояснила Ири. – Больше в ходу язык тела, имеющий кучу нюансов и оттенков. А для вещей научных или магических существует письменная речь. За счет этого орки по одному выражению лица или особенностям мимики способны понять собеседника – и, что характерно, довольно точно. Вообще, они считаются одной из самых, условно скажем, умных рас нашей Оси миров. По крайней мере, их врождённые данные вроде скорости обработки информации и способности одновременно активизировать несколько разделов мозга, впечатляют."
Парень мрачно посмотрел Рыроху вслед, вспоминая все моменты, в которых орк притворялся идиотом. Вот ведь…
"Это немного обидно, – продолжила вдруг драконица. – У драконов и оборотней тоже высокий интеллект, конечно, и отличная память, но гибкости и скорости мышления, свойственной статичным расам, нам недостаёт. Чтобы развить их, нам приходится долго и упорно учиться – издержки звериных инстинктов и практически вечной жизни".
Игорь открыл рот, закрыл его, но, всё же, соблазн был слишком велик.
– А как размножаются драконы?
Выражение на драконьей морде было, как ни крути, просто бесценно. В теории, мимика такого огромного ящероподобного создания должна быть крайне скудной; на практике, однако, шок, изумление, раздражение и веселье были вполне себе читаемы.
И осязаемы.
Кто бы подумал, что эмоции тоже пахнут?..
"Отличная тема для разговора в ходе спасательной операции, – мысленный голос звучал ехидно. – Но, всё же, отвечу. Драконы размножаются и живорождением, и откладыванием яиц – в зависимости от обстоятельств".
Игорь сдавленно фыркнул – туше, однако!
"А теперь, когда мы покончили с вопросами размножения, не хочешь забраться мне на спину? Поверь, так будет намного быстрее".
Оу.
– А тебе не будет… тяжело?
Как оказалось, ехидство и скепсис на драконьей морде выглядят куда более уместно.
"Ты определённо себе льстишь. Я легко могу тащить десяток тощих ребят вроде тебя".
Это было немного… неприятно. Серьёзно, не зря же он последние несколько лет прожил, гоняя на велике, болтаясь в бассейне и потея в тренажёрке?
– Я не тощий! Я жилистый! И вообще, мышцы весят куда больше, чем жир, потому визуально…
"Да как скажешь, – отозвалась она примирительно. – Но та экзотическая диета, которой вы придерживаетесь на хуторе, не способствует появлению лишних кубов веса, а кости полукровок-оборотней, превращающихся в средних и малых зверей, значительно легче человеческих: больше пустот, что упрощает трансформацию".
– А?
"Не важно. Лезь на спину и не задавай глупых вопросов".
Признаться, он не думал, что однажды будет сидеть у женщины на шее – притом, совершенно не фигурально выражаясь. С другой стороны, ломаться и дальше, продолжая тратить своё и драконье время – а у Ири оно, скорее всего, чуть ли не по минутам расписано – идиотизм.
Тем более, драконица и крыло сложила на специальный манер. Лесенкой.
– Да уж, прав был тот краб – я таки оседлал дракона, – пробормотал попаданец.
Потом понял, что сказал. Упс, что называется – пророчества странной твари из фэнтезийных медленно, но верно перешли в категорию похабных.
"Да уж, этот краб в принципе редко ошибается", – невозмутимо отозвалась драконица. – "Тебе там удобно?"
Сложно сказать. Как ни странно, несмотря на обилие шипов, Игорь действительно чувствовал себя у неё на спине вполне комфортно.
– Да, вполне!
"Отлично. Значит, держись!"
– Что… а-а-а!
Ему стоило это предвидеть, серьёзно – драконица распахнула крылья и просто… взлетела!
Игорь раньше летал.
На самолёте.
Обычно это подразумевало комфортные сидения, напитки на выбор и стюардесс с красивыми ножками.
Как можно догадаться, полёт на драконе несколько отличался: их бросало в разные стороны, ветер бил в лицо, норовя сдуть его прочь, и он всем телом ощущал, как перекатываются мышцы под драконьей шкурой.
Непередаваемо, если честно.
Единственное, на что кое-как хватило его храбрости – это заткнуться и перестать орать.
Великое достижение, чего уж там.
Между тем, они набирали и набирали высоту, поднимались всё выше – к лунам, к местному нереально-чернильному ночному небу, к россыпи незнакомых созвездий. Это было ошеломительно, и пугающе, и совершенно захватывающе. Ко всему прочему, с каждым взмахом крыльев они с Ири будто бы сливались, обменивались чувствами и эмоциями. Он сам не понял, в какой момент заорал снова.
Правда, вместо испуганного "А-а-а" получилось нечто, подозрительно напоминающее "Йуху!".
В общем, ладно, это было круто – даже безо всяких там напитков и стюардесс.
"Летим", – подумали, кажется, они оба, и Игорь вдруг понял, что держаться вовсе не обязательно – с дракона не упадёшь, пока он того не хочет. И у них это было на двоих – и небо, и чувства, и даже сердцебиение, но…
– Нам надо спуститься, – не то сказал, не то подумал Игорь. – Извини, правда, но Макс…
Он буквально кожей ощутил её/своё сожаление.
– Мы ещё полетаем, – пообещал он на порыве. – Столько, сколько захочешь.
"Значит, ты останешься?" – в мысленном вопросе было, пожалуй, слишком много уязвимости и робкой надежды. – "Не уйдёшь в свой мир, не оставишь меня?"
– Нет, – шепнул Игорь, опьяненный запахом, и воздухом, и колдовством. – Я должен хотеть вернуться, но уже не знаю, чего хочу… Как будто мой дом всегда был именно здесь.
"Может, так оно и есть. Но даже если и нет. Не уходи. Пожалуйста?"
Последнее слово получилось как-то вопросительно, будто она и сама не верила, что просит.
И Игорь растерялся. Он хотел остаться, возможно, больше всего на свете, но было ли все так просто и однозначно, как хотелось бы? Та жизнь, которую он оставил – её тоже нельзя было бросить просто так. Не вернуться – после всего он, пожалуй, не был уверен, что смог бы, – но убедиться, что всё в порядке. У всех. Возможно, предупредить, хотя… "Я переехал в другой мир", – звучит, как билет к психиатру.
Но, всегда можно сказать, что он уехал жить… очень далеко.
Там не ловит интернет.
И связь, даже спутниковая.
И письма тоже не доходят.
Никакие и никогда.
И он вдруг понял: хватит врать самому себе.
У такого вот "переезда в другой мир" есть лишь одно название.
Обычно не говорят "переехал". Звучит скорее "отошёл", что его всегда бесило, особенно на папиных похоронах. Он на минутку отошёл, так, проветриться.
Ох, как он злился, когда это слышал!
А теперь вот внезапно подумалось, что, вполне возможно, так оно и есть – в какой-то мере. Он сам – чем не пример?
– Я здесь, – сказал он в итоге. – Я сделаю всё, чтобы остаться.
И были звёзды – над ними, и, казалось, внутри них. Она ощущала его грусть, а он – её одиночество и затаённую боль. Возможно, её слишком часто оставляли одну; возможно, её просьб никогда не слышали.
– Я буду рядом, – сказал Игорь громче – и, кажется, самому себе поверил.
* * *
«Что это?» – спросила вдруг Ири. – «Кажется, нам не нужно спускаться для поисков мальчишки. Ищешь огненного мага – иди к пожарищу!»
Она выровняла полёт, и Игорь увидел тоже – островок практически затухшего огня между оврагом и рекой.
"Благо, что лес не загорелся", – мрачно отметила Ири. – "Бог местных деревьев – Виушта-Шаарада, и характерец у него настолько мерзкий, что не в каждом пантеоне сыщется аналог. Такой чужаку, не приносящему соответствующий подношений, и одно дерево припомнит – пришлёт неудачу или проложит дорогу к дурной встрече. За пожар же он мальчишку и освежевать мог бы, а потом внутренностями своё ритуальное дерево украсить – остальным малолетним идиотам в назидание."
– У вас тут те ещё… божественные сучности, как я посмотрю, – пробормотал Игорь. – Милые и добрые – хоть плачь.
