Текст книги "Шанс дается раз (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Он резко развернулся к выходу и бросил через плечо:
– За все последствия отвечаешь сама. У меня не будет времени нянчиться с великовозрастным младенцем, которого гложет жажда острых ощущений!
Злость в моей душе заклекотала с новой силой, срывая остатки напускного спокойствия.
– Я всегда сама отвечаю за последствия, – проговорила я звенящим от ярости голосом, – Это, Ваше Высочество, вообще свойственно женщинам!
Эйтан стремительно развернулся ко мне. Ноздри его раздувались, и на скулах играли желваки. По всему выходило, что мне следовало остановиться, но здравый смысл, как по волшебству, напрочь покинул свою хозяйку.
– Скорее, для женщин это нетипично. Совершая поступки, они не думают о последствиях! Чужие чувства – просто игрушка. Для всех женщин! – рявкнул злой, как несколько демонов, принц. Вот тут, опять же, мне стоило прислушаться к сказанным им словам и вникнуть в их смысл. К сожалению, тогда ваша покорная слуга совершенно не была способна на логический анализ ситуации. Вдохнув побольше воздуха, я выдала фразу, способную по гениальности конкурировать с предыдущим монологом Змея:
– Я не похожа на других женщин, Ваше Высочество. Рожей не вышла! Недаром только ко мне в спальню Вы приходите исключительно для того, чтобы читать морали, ломать мебель и рассказывать о крокодилах! Знаете, это не то, чем я бы хотела заниматься по ночам!
И тишина. Ярость с лица его высочества схлынула, уступив место калейдоскопу каких-то непонятных чувств, а я ощутила сильное желание провалиться сквозь землю: ко мне только тогда пришло осознание того, что именно я сказала…
– Правда? – услышав этот вкрадчивый голос, я невольно сжалась в кресле, стараясь не смотреть на Змея.
– Простите, – проговорила я хрипло, – Я хочу остаться одна.
– Понимаю, – спокойный голос принца звучал совсем рядом со мной, – Я мог бы уйти. Но это было бы глупо с моей стороны, не так ли?
Медленно, словно во сне, я подняла голову. Наши взгляды встретились, и меня словно ударило молнией: по телу прошла волна дрожи, и все приобретённое спокойствие растворилось, смытое волной различных, но одинаково сильных эмоций. Предвкушение, страх, сомнение, решимость, надежда, влечение – все смешалось, оставляя непонятное томление.
Эйтан стоял в шаге, внимательно глядя на меня; кажется, ни одна из эмоций, промелькнувших на моём лице, не стала для него секретом. Он медленно поднял руку, не отводя глаз, и негромко, жестко велел:
– Иди ко мне.
В его глазах не было ни тени неуверенности – сомнения отпали. Он думал, что я без возражений подчинюсь приказу… он был прав.
Быстро, не давая себе подумать, я вложила свою руку в его. Змей тут же с силой сжал пальцы. «Останется синяк» – подумала я отстранённо; это было не важно.
Всё так же глядя в глаза, он резким рывком поднял меня на ноги, притягивая к себе, и обнял так крепко, что стало тяжело дышать. Его запах, терпкий и безумно приятный, окутал меня, заставив вздрогнуть.
– Не бойся, девочка моя, – шепнул он, обдав участок над ухом дразнящим теплом дыхания. На губы мои помимо воли набежала улыбка; разум же, наоборот, временно покинул свою хозяйку, оставляя её на волю чистых инстинктов. Обняв его в ответ, я постаралась как можно сильней вжаться в это крепкое, жилистое тело, и медленно провела языком по его шее, слизывая бисеринки пота и чувствуя, как дыхание становится прерывистым и неровным.
– Нет, мой Император, – шепнула я хрипло, слыша, как бешено бьется его сердце, – Мне не страшно.
Эта фраза, произнесённая мною вслух, послужила тем самым спусковым крючком, который послал все остатки самоконтроля к демонам в бездну. Не осталось ничего вокруг, только его ласки, то жесткие и болезненные, то нежные, как перышко; когда он подхватил меня на руки, я обвила его ногами, чувствуя, как тело моё обретает небывалую гибкость и чувствительность.
Остальное помнится мне урывками; его пальцы и губы на моем теле, мои запястья, прижатые к постели, волны боли и наслаждения, смешивающиеся в одну чистую эйфорию, заставляющие тело выгибаться дугой, пробирающие – до кончиков пальцев, до каждого нерва, до глубины души…
Это чувство… я не раз читала о нём, но никакие слова не могут передать этого. Кажется, что в нескольких мгновениях сочетаются и взлёт, и падение, и абсолютная власть, и рабская покорность, и бескрайняя свобода, и сладкие оковы, и безумная боль, и ослепляющее наслаждение, и жизнь, и смерть. Это как идти по грани, по тонкому лезвию… увы, я до сих пор не знаю, как можно было бы правильно передать это словами. Это нужно только ощутить.
Чуть позже, лежа в кольце его рук, меня обнимающих, и вдыхая запах, я обдумывала произошедшее. Безусловно, во мне не было стыда, сожаления или сомнений, которые могла бы испытывать женщина на моём месте; я поняла для себя: удовольствие – это не то, чего стоит стыдится. Да и вообще, скромность – та добродетель, которую я советовала бы всем оставлять за дверью опочивальни. «Никогда не бойся; мужчина – животное. Он мгновенно учует сомнения и страх» – всплыли в моей памяти строки из записей одной лиссэс. Только в тот миг я начинала понимать, о чем именно она писала.
Но это было уже не важно.
Тело сладко, приятно ныло; облизав губы, я ощутила привкус крови – кажется, Эйтан прокусил их. В голове промелькнула весьма странная мысль: когда-нибудь и я попробую его кровь на вкус…
Заставив себя отвлечься от праздных размышлений и повернув голову, я взглянула на лицо Серебристого Змея. Он все ещё тяжело дышал, пот блестел на его коже, а волосы, которые я несколькими мгновениями ранее сжимала судорожно сведенными пальцами, пребывали в беспорядке.
– Спасибо, – шепнула я негромко, ласкающее проведя подушечками пальцев по его лицу. Не думала, говоря откровенно, что он ответит, но Эйтан, глядя в потолок, негромко отозвался:
– За что ты сейчас благодаришь?
Быстрая улыбка пробежала по моим губам:
– Вы были правы. Я ещё никогда не чувствовала себя настолько живой.
Та ночь кончилась быстро; для меня и вовсе она пролетела, как миг. Наблюдая, как комната наполняется серым утренним светом, я осторожно выбралась из объятий Эйтана и с ненавистью уставилась на громадный алый шар, подымающийся над горизонтом. Снова, как и всю мою жизнь, он делил все пополам, отбирая все, что было мне дорого, и всех, кого я любила.
В тот миг, наблюдая, как под натиском света тает ночь, возможно, последняя в моей жизни, я чувствовала, как ширится и растет чёрная ненависть в моей душе.
Я ненавидела солнце. Всей душой.
Между тем, день все больше вступал в свои права; свет становился все ярче, заставляя мои глаза слезиться, а кожу – неприятно покалывать…
– Хватит! – Эйтан, чьего приближения я даже не заметила, резко задвинул плотные шторы, – Зачем ты это делаешь? Тебе так нравится боль?!
Я с улыбкой опустила глаза на своё обнаженное, испрещенное синяками тело. Медленно подняв руки, оглядела синие пятна, охватывающие запястья. Чуть прикусив губу, я посмотрела на Эйтана долгим, дразнящим взглядом, замечая, как резко участилось его дыхание, и негромко сказала:
– О да, пожалуй, мне нравится боль.
Он медленно шагнул ко мне, но я отступила на шаг назад.
– Не сейчас, – сказала я мягко, – Нам предстоит отправиться на аудиенцию со смертью, а к ней не принято опаздывать. Думаю, пора начинать приготовления – Вы же не хотите, чтобы из-за нехватки времени девушка, в которую Вас превратят, была страшной, как демон из бездны?..
Глава 15. Волей пламени и толпы
Одна смерть – трагедия, миллион смертей – статистика.
И. Сталин
На наше чудесное преображение было потрачено, в общей сложности, часа два, но – оно того стоило. Когда компаньонка и пэр Эйлт, занимавшиеся моей внешностью, удовлетворенно вздохнули и позволили, наконец, взглянуть на себя в зеркало – я только и смогла, что хватать ртом воздух, разглядывая ту, что там отразилась.
Черноглазая и темноволосая девушка, смуглая и ухоженная, не была на меня похожа. Думаю, даже приятели не узнали бы муэти Омали в этой чистокровной ишшаррке. И, что самое потрясающее, для создания этого образа практически не понадобилась магия!
Полюбовавшись на моё ошеломленное лицо, пэр Эйлт взглядом отослал свою помощницу. Когда мы остались наедине, Ящерица вольготно развалился в кресле и начал неспешно меня инструктировать:
– Итак, девочка, слушай и запоминай. Грим этот я закрепил косметической магией, которая будет действовать чуть больше суток; за пять минут до часа Принятия она развеется, и от этого облика не останется и следа: ты снова станешь собой. Это понятно?
– Да, пэр, – склонила я голову, – Мне всё понятно.
– Хорошо; далее: не снимай свой антимагический амулет: нам пришлось плести чары поверх него.
– Понимаю, – кивнула я; с овальным кулоном мы были неразлучны.
Пэр лукаво улыбнулся:
– Ну, конечно. Глупо полагать, что человек вроде тебя упустит такую ценность.
– Можно подумать, Вы бы поступали как-то по-другому на моем месте! – фыркнула я в ответ.
– Девочка, не обижайся, но меньше всего я хотел бы оказаться на твоём месте, – заметил Ящерица с лёгкой иронией.
– Понимаю, – повторила я, на сей раз – с широкой улыбкой. Обменявшись понимающими взглядами, мы рассмеялись, и на душе волшебным образом стало легко и светло: пэр Эйлт всегда умел настраивать людей на нужный лад.
Однако вечно праздный обмен колкостями продолжаться не мог – время пожимало. Потому, снова став серьёзным, пэр извлек из одного из многочисленных кармашков своего роскошного синего одеяния небольшое колечко с прозрачным камушком и пояснил:
– На вот, возьми. Пэри Эстатра просила передать тебе.
– Что это? – уточнила я, не спеша принимать подозрительный подарок. Эйлт усмехнулся и лукаво посмотрел на меня:
– Противозачаточный амулет. Пэри изобрела его лет двадцать назад; крайне удобная вещь. Коснись пальцем руны подтверждения, которая справа от камушка, прочти её вслух – и он станет алым: это будет значить, что ты можешь забеременеть. Соответственно поступи со знаком отрицания, который слева, и кристаллик станет зелёным. Это, наоборот, значит, что ты не сможешь зачать ребёнка. И, наконец, чёрный цвет будет значить, что ты уже беременна.
В первый момент я смутилась, но прогнала непрошенное чувство и быстро взяла украшение. На мгновение потемнев, камень, к моей вящей радости, приобрёл ровный алый цвет.
Нет, не поймите меня превратно – мне всегда очень хотелось иметь детей; однако тот период, когда каждый новый день мог стать последним, а я, с формальной точки зрения, была бездомной бродяжкой без малейшего имущества, не слишком подходил для деторождения. Но должна признать: если бы вдруг камень почернел, я ни за что не стала бы избавляться от ребёнка: слишком редко у таких, как я, появлялось потомство.
Настраивая амулет, я думала о том, что когда-нибудь рожу малыша и дам ему всё то, чего не было у меня самой. У него будет настоящее детство, полное смеха и игр, шкаф игрушек, красивых и дорогих, чёрная лошадь, быстроногая и красивая, библиотека, полная книг с яркими картинками, и мать, которая сделает для него все на свете.
Я пообещала себе, что придёт время, когда я смогу это сделать, и вернулась в реальность.
– Поблагодарите от меня пэри Эстатру, пэр, – сказала я тихо, – Это нужный и действительно щедрый подарок. А сейчас, если Вы уже закончили – посмотрим, какая девушка получилась из нашего принца?
Спустя несколько минут я смотрела на высокую, немного мужеподобную женщину лет тридцати, облачённую в серый наряд прислужницы. Да, она была широкоплеча, однако имела крутые бёдра, большую грудь и относительно тонкую талию, перехваченную чёрным поясом. Лицо её чем-то, конечно, напоминало лицо Змея. Однако щёки стали чуть полнее, брови – тоньше и изящней, глаза потемнели, а кожа, напротив, стала светлей; всё это в общем заставляло сомневаться: он или не он?
Мазнув по мне равнодушным взглядом, эта особа снова принялась разглядывать себя в зеркале, вызвав ещё большее замешательство. Стараясь прояснить ситуацию, я негромко уточнила:
– Ваше высочество?
В тёмных глазах женщины промелькнуло изумление, и она стремительно развернулась.
– Омали? – голос развеял сомнения – передо мною стоял Эйтан, всматривающийся в новую меня жадным, любопытным взглядом; впрочем, я без зазрения совести отвечала ему тем же.
Эстатра, наблюдавшая эту сцену, тихо рассмеялась:
– Итак, работа выполнена успешно, – резюмировала пэри, – Пудра, краска и телесная глина творят чудеса; чары изменили только цвет глаз. Ваше высочество, постарайтесь не потерять парик; Омали, тебя это также касается.
– Пэри, мы не страдаем слабоумием, – поморщился Эйтан, становясь на миг самим собой, – Скажите – Вы выполнили мою просьбу?
Усмешка Эстатры стала на редкость злорадной.
– Да, мой принц, – пропела она елейным голоском, – Мои маги уже занялись погодой, как Вы и просили. Ближайшие несколько дней солнце не покажется из-за туч. Вы об этом спрашивали?
– Да, пэри, – прошипел Змей, бросив на Эстатру недобрый взгляд. Она, впрочем, дурное настроение Наследника проигнорировала: зная характер Ящерицы, думаю, у неё просто выработался иммунитет к чужому недовольству.
– Что ж, – сказала я, – Наверное, пора.
Эйтан резко кивнул и сказал:
– Скоро на площади будет забавное представление; нам стоит на него попасть.
– Представление? – переспросила я осторожно, – Какое?
Улыбка, исказившая черты лица Змея, была откровенно пугающей:
– Огненное шоу в исполнении дурака, моя милая. Тебе понравится.
Я улыбнулась в ответ, хотя сильно сомневалась в справедливости слов принца: никогда не любила ни огонь, ни дураков, ни шоу на площадях; другой вопрос, что выбора у меня не было.
– Мне понравится, ваше Высочество – люблю красивые зрелища.
– Отлично. Идём – и да пребудут с нами боги.
На Базарной площади тем утром было людно, но это не был обычный покупательский ажиотаж: от напряженной, негромко гудящей толпы исходила угроза, которую только нагнетал витающий над площадью густой дым. Нигде не было слышно ни смеха играющих детей, ни громкой грызни купцов, наперебой рекламирующих свой товар, ни криков зазывал. Многие лавки и вовсе были закрыты: торговцы, люди в большинстве своем ушлые и битые жизнью, чувствовали надвигающиеся неприятности так же чётко, как чайки в ненастный день ощущают приближение бури, и старались переждать их в относительной безопасности для себя и своего товара.
Над площадью стоял низкий, неприятный гул; люди сбивались в группы и негромко, но раздраженно переговаривались; изредка в таких сборищах вспыхивали ссоры и даже драки. Присмотревшись, я отметила, что в каждом таком людском островке выделяется несколько ораторов, собирающих вокруг себя остальных. Причём, лидер был всегда один, а остальные двое-трое просто подпевали ему, составляя иллюзию коллективности.
Курсанты военной академии, которых бросили патрулировать нижние уровни города, инстинктивно сбивались в группки и старались держаться подальше от агрессивно настроенной толпы. Не имея достаточно опыта, чтобы понять, что затевается, они всё же чувствовали приближающиеся неприятности и интуитивно нервничали, ещё больше сгущая кружащие над площадью эмоции.
Мы с Эйтаном, старательно делая вид, что все в порядке, бродили по поредевшим торговым рядам. Надо сказать, что мы были в этом не одиноки: многие горожане, не желая вмешиваться в предстоящее шоу, делали постные равнодушные лица и быстро ходили туда-сюда, низко опустив головы. «Меня не трогают – значит, я ни при чём. Я не замечаю, что происходит – значит, все в порядке» – вот что можно было прочесть при желании в их затравленных глазах и напряжённых позах.
Змей не ошибся в своих прогнозах: на площади действительно было предостаточно женщин, облаченных в наряды компаньонок и прислужниц Павильона Цветов. Они явственно нервничали, но были слишком хорошо вышколены, чтобы как-то реагировать на происходящее: спокойно и степенно они прохаживались по базару, делая все необходимые покупки. Проинструктированная принцем, я и сама постепенно наполняла корзину, следуя стандартному, известному всем компаньонкам списку – мы не должны были ничем отличаться от остальных жительниц Павильона.
Внимание моё привлёк громкий вопль, доносящийся со стороны Промышленной Зоны; по хищно блеснувшим очам своей «спутницы» я поняла, что обещанное шоу начинается.
Словно вторя моим мыслям, над зданиями мануфактур поднялся, ширясь и расползаясь, столб ревущего пламени. Мгновение спустя земля содрогнулась, словно из-под неё старался выбраться великан, и нас накрыл дикий грохот, закладывающий уши.
На несколько минут все вокруг, казалось, просто замерло, чтобы потом прийти в хаотичное движение: люди метались, переговаривались, показывали пальцами на полыхающее зарево, кричали и плакали. Я, ведомая Эйтаном, начала отступать к Верхним воротам; примеру нашему последовали и остальные жительницы Павильона Цветов.
Тем временем, гул разговоров стал просто невыносимым, давя на барабанные перепонки.
– Что произошло?
– Что случилось?!
– Какого демона?
– О боги, боги…
– Дождались!!!.. И ещё сотни подобных фраз туманом витали над сбившейся в кучку толпой. Люди напоминали стадо, запуганное, злобное, но – неуправляемое.
И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы на сцене не появился обещанный «дурак».
Началось все с того, что всеобщее внимание привлекли громкие возгласы, доносящиеся со стороны Ворот. Стремительно обернувшись, я увидела, что на смотровой башне ворот, где обычно располагаются дежурные стражники, стоит человек, которому явно там не место. Этим чужеродным элементом был мужчина лет сорока, чьи лихорадочные, истеричные крики наводили меня на мысли о наркотиках и психических заболеваниях.
– Смотрите!!! – вопил, брызжа слюной, мужчина, – Это Экис с Котом сделали; смотрите – взорвалось хранилище!!!
На этой фразе толпа послушно ахнула; я нахмурилась, силясь понять, как сиё технически возможно. Могла ли вся защитная магия под напором пламени отказать? Но хорошенько все обдумать мне не дали: оратор, не желая успокоиться, начал раскачиваться взад-вперёд, истерично выкрикивая:
– Мой сын там сгорел!!! Мой дом сгорел!!! Я говорил им, что склад взорвётся, а они кричали, что этого не будет! Мне сказал дух, посланный Солнцем, а они мне не верили! Смотри теперь, ненастоящий Император Экис! Ты блуждаешь в темноте – я стану твоим факелом!!! Смотри!!!
С этими словами безумец вытащил из кармашка один из зелёных пузырьков, в которых обычно хранился законсервированный магический огонь, и под судорожный вздох толпы вылил его содержимое на себя.
Несколько мгновений ничего не происходило; я уж подумала было, что огонь не настоящий, когда вокруг тела человека мигнул синий ограничивающий круг, подтверждая – магия нашла свою цель.
Мужчина начал гореть; его истеричные выкрики быстро сменились воплями боли; нестерпимо запахло горелой плотью.
Люди, как завороженные, смотрели на происходящее. Они застыли, как мелкий зверёк перед удавом, и разом распахнули глаза пошире, упиваясь отвратительным зрелищем.
Именно в тот момент я поняла, что толпа и личность – сущности, имеющие совершенно разную психологию. Там, где один человек, вполне возможно, и вмешался бы, каждый член большой группы думает: «Пусть кто-то. Почему я?» Именно этот коллективизм делает народы управляемыми; в экстремальной ситуации им проще сделать то, что скажут, а не то, что следовало бы.
Опять же, толпу привлекает смерть; учуяв запах крови, она становится неуправляемой – и покорной. Люди перестают думать и становятся очень похожи на животных. Стадных животных.
Дышать было тяжело; эмоции толпы душили и подавляли. Запах горелой плоти, боли и дыма щекотал ноздри, вызывая отвращение и странное возбуждение.
– Дорогу! – пронесся над оцепеневшей толпой чей-то голос, – Пропустите, именем Императора!
Я, вторя жесту остальных, медленно повернула голову в сторону, откуда доносился звук, и едва смогла сдержать обречённый стон: десяток курсантов под предводительством статного мужчины, очевидно, преподавателя, проталкивались сквозь толпу в нашу сторону.
– Кретин, – зло прошипел Эйтан, глядя на мужчину. Я открыла рот, дабы выразить полное и безоговорочное согласие, но слова застряли у меня в глотке: в самом конце процессии курсантов, исподлобья поглядывая на окружающих, плёлся хорошо знакомый мне человек.
– Микеш… – выдохнула я тихо, но Змей, кажется, расслышал. Глаза его странно сузились, когда он проследил мой полный отчаянья взгляд.
– Он не должен тебя узнать, – напомнил Эйтан, и в голосе его холод заплескался краеугольными льдинками, – Ты все равно ему уже ничем не поможешь. Оставь это на волю крылатой Танни-ти.
Словно вторя словам принца, толпа, подстрекаемая отдельными активистами, пришла в движение. Людское море заколыхалось и заволновалось, и растерянность в нём переросла в агрессию.
– Собаки Экиса!!! Бейте их!!! – предсказуемо закричал кто-то из экзальтированных зазывал. И на площади разверзлась Бездна.
Хочешь направить людское стадо – дай ему цель, врага, который будет олицетворять всё то, против чего эти особи пытаются бороться. И этой самой мишенью не обязательно должен быть человек, действительно имеющий хоть какое-то отношение к проблемам озверевших людей. Главное – символ: на них помешаны все безумцы.
Прошли годы, но даже сейчас, вспоминая сгрудившихся в центре площади мальчишек, которые просто оказались не в то время и не в том месте, я испытываю глухую боль. Бросая последний, прощальный взгляд на Микеша, выхватившего практически бесполезный в такой ситуации меч, я перестала, наконец, обманывать саму себя и признала: чтобы добиться чего-то в политике и встать рядом со Змеем, нужно будет идти по чьим-то жизням, не оглядываясь.
В горле встал ком, но я проглотила непрошенные слёзы: они могли повредить грим. Мысленно пожелав брату Мариты удачи, я выкинула из головы все мысли о нём; впереди была цель, и ничто не должно было отвлекать от неё.
Следуя за служительницами Павильона, мы бежали, не оглядываясь. Скоро до наших ушей долетел шум беснующейся толпы: беспорядки, словно опухоль, начали шириться по столице.
У Шестых Ворот нас поджидал неприятный сюрприз: они оказались закрыты, а серьёзные стражи с арбалетами, расположившиеся по всему периметру укреплений, мало напоминали дружелюбный комитет по встрече долгожданных гостей. Если мыслить логично, место было выбрано идеально: в этой точке извилистые стены шестого и пятого уровней столицы ближе всего подходили друг к другу, разделяемые лишь широкой площадью. Каменные же здания, вплотную примыкающие друг к другу, располагались так, что покинуть площадь можно было только через один из двух входов. Мне подумалось, что, возможно, скоро мы превратимся в декоративные подушечки для стрел. Сказать по правде, хорошего настроения это не прибавляло.
– Кто такие? – грубо спросил серьёзный усатый мужчина с равнодушными чёрными глазами, небрежно поигрывая арбалетом.
Одна из девушек, красивая темноволосая компаньонка, сопровождаемая аж тремя прислужницами, выступила вперёд, высоко поднимая над головой два украшения. Кулон, аналог которого до поры хранился у меня в кармане, был символом компаньонок, работающих в Павильоне Цветов; Перстень Старшей Служащей, украшенный Императорским гербом, явно намекал, что девушка заведует работой служащих Павильона. Статус это был весьма почетный, и, чтобы заработать его, необходимо было иметь немало выдающихся качеств.
Стражник, видимо, также впечатлённый, чуть сбавил обороты и почтительно, но не подобострастно, проговорил:
– Мы откроем ворота, лэсса, но Вы должны организовать подопечных: много времени я Вам не дам. Пусть Ваши девочки выстроятся в шеренгу, поднимут амулеты повыше и по двое проходят на следующий уровень.
Поклонившись в ответ, девушка повернулась к нам и начала отдавать распоряжения; мы с Эйтаном послушно заняли место в конце шеренги.
Наша группа почти миновала арку, когда за нашими спинами раздались громкие крики и топот ног. Стремительно обернувшись, я увидела, что через предыдущие ворота ввалилась толпа вооруженных битами горожан; их алая форма говорила о том, что они были работниками мануфактур.
– За справедливость!!! – заорал светловолосый детина, явно бывший заводилой.
Старшина стражи, равно как и главная компаньонка, мгновенно оценили ситуацию и хором заорали, обращаясь к оставшимся девушкам:
– Быстрее!!
Эйтан подхватил меня под руку, и мы рванулись вперёд, стараясь сохранять подобие порядка. Несмотря на это, в проходе все равно образовалась толкотня, существенно снизившая нашу скорость. Мы, стараясь не попадаться на глаза остальным компаньонкам, все так же держались сзади, потому железные кованые ворота с жутким грохотом опустились аккурат за нашими спинами, обдав резким порывом воздуха. Если бы Эйтан, прошипев проклятие, не выдернул меня из-под падающей конструкции, думаю, из одной разговорчивой меня получилось бы две молчаливые половинки.
Оказавшись в относительной безопасности, мы позволили себе приостановиться, дабы посмотреть, что же происходит на площади. Оная постепенно наполнялась людьми: ослеплённые стадным инстинктом, они просто двигались в общем направлении, не видя нужды в том, чтобы спокойно все обдумать.
Между тем, человек в дорогом плаще, украшенном гербом Торгового Альянса, лениво подбрасывал на ладони массивный перстень, вид которого натолкнул меня на нехорошие мысли. Скрытый от людей, стоящих на площади, зубьями стены, этот относительно молодой худой мужчина с непропорционально большой головой и водянистыми, неприятными глазами наблюдал за беснующейся толпой с непонятным предвкушением.
Выждав ещё секунд тридцать, он сжал в руке кольцо и быстро проговорил слова приказа; ворота пятого яруса резко упали вниз, перебив тела нескольких людей. Послышались вопли, а я вздрогнула, осознав, что совсем недавно избежала такой же участи.
– Стреляйте, – бросил мужчина лениво, любуясь игрой света на гранях кольца, – Не должно остаться живых: пора показать этим молодым щенкам, что хозяев нужно слушаться.
По лицу командира стражи пробежала едва заметная тень, но, быстро справившись с собой, он отдал короткий приказ:
– Стрелять наповал.
Стражи на стенах невозмутимо повиновались; восставшие рабочие, оказавшиеся в ловушке, начали метаться туда-сюда, силясь отыскать несуществующий выход. Некоторые из них пытались карабкаться по стенам домов или перелезть через пятую стену, но площадь строили далеко не наивные глупцы: прятаться на ней было некуда.
Стрелки, зная, что добыче некуда деваться, перезаряжали оружие медленно и неспешно. Я, замерев, смотрела на происходящее, не в силах отвести глаз…
Эйтан резко развернул меня к себе и повел прочь, как покорную куклу. Мы оба молчали: боюсь, в тот момент я была не в состоянии поддерживать осмысленный разговор.
У девятых ворот мы столкнулись с вооруженными всадниками, на чьих плащах красовались эмблемы Торгового Альянса. Их одежда буквально светилась от обилия защитной магии, а амулеты, которыми они были обвешены с ног до головы, явно имели атакующие свойства. Многие сжимали в руках жезлы, искрящиеся от магической энергии; одно прикосновение такого оружия было смертельным, сжигая внутренние органы жертвы. Их предводитель, приостановившись, критически оглядел толпу женщин.
– Подняли амулеты! – рявкнул он. Я повиновалась; скользнув по нам равнодушным взглядом, мужчина сделал знак спутникам. Выстроившись по трое, всадники поскакали в сторону Нижнего Города. Я, не удержавшись, облегчённо выдохнула; как оказалось, зря. Главная проблема поджидала нас впереди.
Боковые Ворота Двенадцатого Яруса, который полностью был отведён под императорский Золотой Дворец, были предсказуемо закрыты. Серьёзные стражи в неприметной, но явно удобной тёмной форме оценивающе осмотрели нас со своих вышек. Самый старший из них, жилистый и подтянутый мужчина лет сорока, нашёл глазами девушку-служащую, которая была парламентёром на Шестом Уровне. Ровно кивнув, он негромко проговорил:
– Лэсса Ишири, моё почтение. Девочек Ваших мы впустим, но только под Вашим надзором; Вы должны подтвердить, что знаете её, и назвать её имя.
– Слушаюсь, – поклонилась девушка в ответ, а я ощутила, как похолодело все внутри: кажется, нам все же конец.
– Всё хорошо; доверься мне и не бойся, – шепнул Эйтан. Я покорно сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Так или иначе, возможности повернуть назад уже не было, потому, чтобы восстановить душевное равновесие, я начала воспроизводить про себя хронологию событий Промышленной Войны. Упражнение помогло: разум, сконцентрировавшись на новой задаче, послушно затолкнул страх на задворки сознания.
Увлечённая глупыми размышлениями, я даже не сразу заметила, что очередь дошла до нас. Встретив вопросительный взгляд компаньонки Ишири, я спокойно двинулась вперёд, чувствуя, как вибрирует загнанный глубоко внутрь страх, заставляя кровь быстрее бежать по венам. На мгновение наши с ней глаза встретились, после чего она спокойно проговорила:
– Элити Кит, младшая компаньонка матроны Джиады.
Сверившись со списком и придирчиво осмотрев мой кулон, стражник кивнул:
– Отлично, проходите.
Я, спокойно глядя прямо перед собой, уверенно пошла вперёд; правда, хватило меня ненадолго. Как только мы миновали поворот гравийной дорожки, виляющей среди розовых кустов, как маска серьёзности слетела с моего лица, уступив место истеричному смеху. Прикусив кулак, я приняла тихо хихикать, чувствуя, что просто не могу остановиться.
Эйтан, пару мгновений полюбовавшись на меня, сделал шаг вперёд, прижал меня к себе и тихо проговорил:
– Успокойся, родная. Ещё немного, и мы отдохнём.
Тихонько всхлипнув, я вдохнула поглубже его запах: сколько себя помню, он всегда действовал на меня, как хорошее успокоительное.
– Все хорошо, – сказала я спокойно пару мгновений спустя, – Всё хорошо. Я могу все.
Эйтан покосился на меня чуть удивленно, но ничего не сказал.
Заставив себя дышать глубоко, я прокрутила перед мысленным взором сценку из детства, которая всегда возвращала мне присутствие духа.
Тот летний день предстал перед глазами так, словно был вчера.
Вот Госпожа Ширили раздает нам проверенные работы, улыбаясь каждому. В окна сельской школы заглядывает солнце, и только возле меня штора наглухо задёрнута. Все смеются, и я тоже. Учительница подходит ко мне и протягивает мне мою работу: «Ты превзошла всех, моя девочка. Я никогда не сомневалась в тебе». Помню, Кайил повернулся ко мне, такой красивый в солнечных лучах, и проговорил: «А кто сомневался? Она может всё!» Я улыбнулась ему в ответ, с обожанием глядя в желтые глаза…
