Текст книги "Невеста опального рыцаря (СИ)"
Автор книги: Алиса Атлас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Время остановилось и замерло, как попавшая в смолу стрекоза. Глаза Глейна засветились серебряным пламенем. Я перестала видеть вагон, слышать стук колёс на стыках и ощущать свои ноги на холодном полу. Мир с его красками и звуками перестал существовать.
Я падала в серебряный океан под названием Глейн, слышала наше, одно на двоих, дыхание и чувствовала его вкус на своих губах. Это была вспышка чистого и полного слияния. Не точечного ментального упражнения. Больше не было его и меня. Нас не разделяли никакие границы физических тел, груза прошлого. Мы просто стали одним неразделимым существом. Здесь и сейчас.
Поцелуй, вначале трепетный и робкий, как ручеёк, стал настоящим потоком. Мы глотали ласку и нежность. Заливали теплом каждую частичку тела и уголок души. Мы пили друг друга, словно обреченные на смерть в пустыне, нашедшие живительный родник.
Моя рука на его щеке. Его руки на моей шее, плечах, ниже, к вороту. Кажется, ноги начали дрожать. А дыхание напоминать всхлипы. Перед глазами начало плыть. Я не знаю, сколько бы это продолжалось и чем закончилось. Но Ирм как-то очень громко завозился за моей спиной.
Колени моментально подогнулись. Чудом уселась на нижнюю полку и зачем-то прижала к себе одеяло. У меня смуглая кожа и не бывает стыдливого румянца. Но щёки горели так, словно на них вылили кипяток. Перед глазами всё плыло. Руки на одеяле мелко подрагивали.
Ирм снова завозился, отбросил край плаща и голосом человека, который уже давно проснулся сообщил, что через 10 минут мы прибываем на вокзал. Он предложил Лите влажные салфетки, принес всем горячий чай и утянул Глейна в коридор, чтобы мы могли «закончить свои девичьи приготовления».
Я старалась взять себя в руки, но в голове был сплошной туман. Вокруг суетились люди, что-то решали с багажом. Мы тоже начали собираться и не заметили, как оказались на перроне. Глейн меня куда-то вел, усаживал, узнавал план расселения. Я не делала ничего. Наконец он довел меня до двери в мою комнату, занёс вещи. Усадил на диван, и устроившись рядом сгреб мои руки своими сильными ладонями. Он заглянул мне в глаза и спросил:
– Я тебя напугал?
Вот что тут скажешь? Я не знала, что так бывает? Я впервые так чувствую? В моей жизни всё было, но, как оказалось, не было ничего? Я не знаю, как теперь жить с этим? И что теперь делать с этой любовью? Любовью? Не может быть! Я не могу в него влюбиться! Только не сейчас!
Я поёжилась и попыталась высвободить руки, но Глейн держал крепко.
– Я не хотел тебя пугать. Это получилось случайно. Я прошу прощения. Что я могу сделать, чтобы тебя успокоить?
– А что бы ты хотел сделать?
– Всё, чтобы тебе стало легче. Сканировать тебя было бы подло. Поэтому спрашиваю словами. Чем я могу тебе помочь?
– Иди, пожалуйста, спать. Я постараюсь успокоиться сама.
Глейн выпрямился, отстранился, погладил мои руки и отпустил их. Тяжело вздохнул. Уже в проеме двери затормозил, как будто что-то хотел сказать, но выпрямил спину и вышел.
Мне кажется, что я не уснула, а потеряла сознание коснувшись головой подушки. Мне снилась весна. Она была такая настоящая. Теплая, ароматная, жужжащая и яркая. Ко мне шёл Глейн! Я его узнала! Он улыбался, говорил, что я ему нравлюсь и он меня любит, а потом он ушёл. Не было ни букета первоцветов, ни ощущения счастья. Горечь потери и боль.
Проснулась от собственного крика на уже мокрой подушке. Я плакала так, как будто кто-то вырвал моё сердце. Как будто, оно бьется теперь не в моей груди, а за реберной дугой моего рыцаря. Да только страж совсем не мой. Я ему даже не нравлюсь. Всё время меня к кому-то пристраивает, пытается сбагрить подальше.
А целовал зачем? Чтобы укрепить патрульную пару, конечно. Это же пословица рыцарей «раньше завяжетесь, ближе станете». То есть и в койку меня потащит, не из симпатии, а чтобы работалось легче. Дэйт говорил, что пары обязательно спят друг с другом. Это такая работа. Дрянная работа, чтоб её!
Стражи с менталистками в парах не любят друг друга, не близки. Просто спят. Для эмоций, чтобы выжить. Вот Глейн и старается. А я влюбилась, как дура. Как дууууууууууууура…
Первый день в казарме. Риальта
Я влюбилась, а ему всё равно. С такими мыслями я спустилась в столовую. Девчонки щебетали, делились новостями. Лите страж подарил заколку для волос. Она уложила косу вперед и теперь нам демонстрировала украшение со всех ракурсов.
Норт пригласил Шейлу на соревнования лучников. Там будет выступать её любимая команда. Так, что вечером все идем в ее комнату. Надо же выбрать наряд и «сделать лицо». Кстати, это предложила не Шейла, а наша рыжая Тати.
Кстати, о ней. Эта всех обскакала. Они с Ларсом сегодня ночью ездили на экскурсию по городу. И «он еле дождался» чтобы показать ей самый прекрасный вид. А потом они встречали рассвет и теперь в ее комнате теперь нет ни одной емкости без цветов!
– Ну, а у тебя как с Глейном? – поинтересовалась Лита, – что делали вчера? Какие планы сегодня?
– Я так устала в дороге, что сразу же уснула. Сегодня пока не виделись. Встретимся на занятиях.
Лита внимательно меня осмотрела. Даже к лицу наклонилась.
– Как ты себя чувствуешь?
– Не очень, если честно.
– Может к медичкам сходить? Ирм сказал, что тебе надо больше отдыхать.
– Вот как? А твой Ирм откуда знает?
– Он сказал, что ты тяжело перенесла поездку. Да и теперь у тебя круги под глазами, как у больной. Сходи к медичкам. Они помогут. Ну, же!
– Спасибо, Лита, в этом нет необходимости. Думаю, что так начинаются мои женские периоды. Давайте поторопимся на занятия.
Времени было достаточно и бежать не пришлось. Мы сидели патрульными парами в небольшой светлой аудитории. Над преподавательским столом горел наш рейтинг. На первой строке были имена пары Ларс-Тати. Сразу за ними Ирм-Лита. Буквы горели красным цветом. Ниже была наша синяя пара. Замыкали список Норт-Шейла горящие зеленым.
Я увидела, как напрягся Глейн, увидев, что мы продолжаем только надеяться на допуск. А вот пара Норт-Шейла расстроенной не выглядела. Они понимающе переглянулись. Страж накрыл руку менталистки своей. И мне показалось, он сказал «завтра». За что получил от Шейлы кивок и улыбку.
На партах стояли небольшие металлические коробки. Такие мы видели впервые. Их принесли с собой стражи. Оказалось, что в них наши напарники собрали свои воспоминания. Вводить нас в курс дела пришлось Траксу.
– Сегодня у вас очень простой день. Его цель – познакомиться. В первичном наборе стандартные разделы: детство, юность, семья, учеба и дальше по списку. Работайте в своем темпе. Если нужно пересмотреть воспоминания – сделайте это. Менталистки, вы должны понять своего рыцаря. Узнать о нём простые, базовые вещи. Если информации не хватает – спрашивайте, требуйте дополнительные воспоминания, уточняйте, пока есть время. – Он так радостно разулыбался, что настроение непроизвольно поползло вверх. – К вечеру вы будете знать своего стража так, как некоторые жены не знают мужей после 10 лет супружества. И это только начало! Первое слияние тоже пройдете сегодня. И, кстати – голос куратора стал заговорщицким – для него выделены средства. Вы можете арендовать туристический катер, заказать еду или уехать купаться на термальные острова! Используйте свой шанс, корона платит! Приступайте к занятиям!
Парные занятия. Детство Глейна. Риальта
Наша с Глейном «рабочая комната» была настоящей квартирой. Основное помещение напоминало обычную библиотеку. Стеллажи вдоль стен, в центре стол, за который с одной стороны может легко сесть два человека. Рядом пара кресла и диван. Шкаф с какими-то незнакомыми приспособлениями. Из них я знаю только проекционный экран.
– Глейн, а куда ведут двери?
– Туалет, ванна, комната отдыха и кухня. Отсюда можно не выходить сутками.
– Неужели есть такая необходимость?
– Иногда это удобно. Ты сама потом увидишь. Отдохнуть успела?
– Честно говоря, нет, но готова работать.
– Если нужно время, расслабься, всё успеем. Хочешь, сварю какао с пряностями. Ты его всегда берешь в столовой.
– Не нужно. Я его не люблю.
– Риальта, ты серьёзно? А зачем пьёшь?
– Я люблю молоко. Его в столовой нет, приходится пить то, что не люблю. Какао хотя бы на молоке.
– А молоко будешь?
– С удовольствием, только не грей. У холодного другой вкус. А ты что любишь?
– Из доступного каждый день? Кофе. А из лакомств – ступенчатый лунный чай.
– Даже не слышала о таком.
– Это три вида чайных листочков, которые завариваются при определенной температуре. Первый заливается кипятком. Когда вода остывает всыпают следующий сорт. Спустя некоторое время – третий. А когда чайник уже можно спокойно держать в руках и не обжигаться – по поверхности распределяют крохотные золотые лепестки. Они раскрываются и дополняют аромат напитка.
– Ничего себе!
– Обязательно попробуешь. Ты знаешь, Риальта, мне так много хочется тебе показать!
– Вот, давай и начнем уже.
На столе появился стакан холодного молока, и я открыла футляр с воспоминаниями. Первый кристалл из ячейки «Детство» привычно лег в руку.
Воспоминание 1
Мы идем за водой. На одной папиной руке сижу я. В другой он несет огромную бадью. В ней таких как я поместилось бы пятеро. Солнышко греет, поют какие-то птички. Подъем горку становится круче. Папа подныривает под ветку, нависшую над дорогой. Пытаюсь удержать равновесие на его локте, капельку пугаюсь. Кричу:
Не урони меня!
Никогда не уроню – отвечает отец. Счастье.
Воспоминание 2
Мы на берегу реки. Старшие братья дурачатся в воде. Подбрасывают друг друга, брызгаются водой. Они такие сильные и большие! Тоже буду таким.
Я строю замок из песка. Возвожу башни. На самую главную водружаю красивую ракушку. Мне её подарила девочка, которая ходит по берегу и улыбается, поправляя панамку. Тепло.
Воспоминание 3
Листопад в долине. Налетает ветер и кружит оранжевые листья. То поднимая в воздух, то опуская в небо. Там летят птицы, прощаясь с летом. Я шлёпаю ногами в новеньких сапожках по теплым лужам. Когда я подпрыгиваю, брызги драгоценными камнями разлетаются во все стороны. Красиво.
Запоминаю каждый штрих записи. Уверена, что могу воспроизвести каждую из них до мелочей. Это так трогательно. Хочется прижать к груди этого малыша. Ерошить волосы, гладить и радовать.
С этими мыслями я поворачиваюсь к Глейну и натыкаюсь на пустоту.
– Что-то случилось?
– Нет, жду твоих вопросов.
– Какое у тебя было детство?
– Честно? Не помню. Ощущение тепла и счастья. А больше ничего.
– Я хочу это почувствовать в тебе. Попробуем слияние?
– Так сразу? Риальта, обычно первое соединение проводят в конце дня. А картины начинают формировать через неделю. Ты уверена?
– У нас уже было первое слияние в поезде. Поздно откладывать. Дай мне хоть капельку послушать твоё детство.
– Хорошо. Пойдём в комнату отдыха. Там можно удобно лечь.
Детство Глейна. Ментальные картины. Риальта
Спальня, была уютной. Большая кровать, мягкий диван, кресло, будуар и огромный шкаф для одежды. Внутри оказалась одежда Глейна.
– Так удобнее, – сказал страж, – чтобы не бегать туда-сюда. Если хочешь – тоже оставь тут одежду, чтобы переодеваться в свободное, пока не выходим в аудитории.
– Я подумаю. – Предложение было странным. Просто жить в одной комнате без чувств? Вернее, без чувств с его стороны. – Глейн, укладывайся, где тебе удобно. Как только будешь готов снять защиту – дай мне знать и чувствуй. Я подстроюсь.
Рыцарь рассмеялся. Снял китель и раскинулся на диване.
– Это были мои слова. «Выбирай место поудобнее».
Я прилегла на кровать и еще не успела уложить подушки, как увидела перед собой большого плюшевого медведя, мячик и деревянный меч. В очаге трещали дрова и пахло тушеным мясом. Открылась дверь и вошёл папа. В глазах зарябило.
– Пробуй прикоснуться к моим впечатлениям. Я постараюсь показывать медленно.
– Я уже смотрю. Папа вернулся с работы. Не отвлекайся.
– Ничего себе, Ри, продолжаем.
К двери кинулись все разом: я, три брата, полосатая кошка, лопоухий щенок. Все визжали, кружились, обнимались. Счастье. Радость через край. И вот я уже сижу на папиных плечах вместе с кошкой. Передо мной клубок рук и голов. Мама стоит возле очага и довольно улыбается, вытирая руки о передник. Щенок носится вокруг повизгивая, и безудержно молотя хвостом. Картинка дернулась и на смену теплу и счастью пришла печаль. О чем? О том, что это уже прошло и никогда не повторится. Даже на секунду не продлить.
Не успела ни о чем подумать, как мозг сам сделал круг. Я на папиных плечах. Братья сплелись в клубок рук и ног. Подходит мама, и отец, прижимая ее к себе и целуя в макушку говорит: – Я буду любить вас всегда, – и щекочет мне пятку. Визг, смех, радость.
Вывалилась из слияния резко. Дышала, как выброшенная на берег рыба. Что произошло? Как отреагирует страж, я же без разрешения. А он подошёл, сжал мою руку своими. Наклонился и поцеловал каждый пальчик. Могу поклясться, что видела в его глазах слёзы.
– Это было великолепно, – сказал охрипшим голосом. – Давай сделаем перерыв. И… спасибо тебе.
Я вышла на кухню, насыпала целую миску орехов в сахаре. Сварила кофе. С чем он его любит? Сливки, сахар, сыр, ветчину – всё выставила на поднос. Страж благодарно улыбнулся, потёрся щекой о мою руку, как кошка из его воспоминаний. Меня моментально прошило иголками от пяток до затылка. Я поняла, что тяга к этому невероятному мужчине у меня только усилилась. Чтобы не выдать своих чувств резко отстранилась, взяла следующий кристалл, и мы продолжили.
Я смотрела воспоминания одно за другим, потом соединяла разум с Глейном и ловила отголоски его эмоций, превращая в радостные фрагменты. В Юности удалось приглушить одиночество. В первой любви – обиду и неловкость. В дружбе нереализованность.
К вечеру мы были просто без сил. Тракс зашел нас проведать.
– Добрый вечер. Вы тут живы?
– Да, спасибо. Отработали весь набор. – Глейн ответил за нас двоих.
– Меня к вам Грана послала. Все остальные замотали курьеров, поваров и цветочниц. А вы даже на обед не выходили. Помощь нужна?
– Да, нет. Спасибо. Мы сразу со слиянием отрабатывали. Нам внешние впечатления не пригодились. Но теперь Риальта валится с ног.
– Понятно. Круто вы начали. Успехов вам в преодолении рейтинговых препятствий. – Куратор помахал рукой и скрылся за дверью.
В сон я снова провалилась внезапно. Проснулась утром в своей постели и тут же помчалась в рабочий кабинет нашей пары. Мне кажется, что я пропустила что-то очень важное. И в этом утверждении самое главное слово – пропустила. Как ни старалась, не нашла ускользнувшую деталь.
Так прошла почти целая неделя. Просмотр воспоминаний Глейна, слияние, конструирование ментальных картин. Потом я просто отключалась, а он нес меня в мою комнату. И каждый день сны. Весна, смородина, Глейн уходит вдаль, я кричу и просыпаюсь в слезах. А если мне удавалось снова уснуть, то весенний морок вновь возвращался. И это выматывало.
Свидание с Дэйтом. Риальта
Я не знала что делать. Всё время хотела спать и мучилась бессонницей. Чтобы чем-то занять время после просыпания, стала ходить в бассейн. Там мне компанию всё чаще и чаще начал составлять Дэйт. Мы просто плавали, болтали. Обо всяких пустяках. Дурачились и шутили, поднимая настроение.
Дэйт рассказывал, что у его подобрался замечательный коллектив. Намекал, что мне бы с ними понравилось. Однажды я пришла плавать часа за 4 до подъема. Дэйт утащил меня гулять. Мы бродили по рассветным улочкам, пустынным паркам. Кидались ледяными цветами, падавшими с неба. А потом зашли греться в небольшое уютное кафе.
Дэйт прижал меня к себе поближе, а я отстранилась. Почувствовала себя как-то неловко. Хорошо мне с ним, а продолжения не хочется категорически. Страж понимающе кивнул и убрал руку с моего плеча.
– Хоть руки дай погреть, – предложил он, – совсем же заледенела.
– Дэйт, зачем? Чего ты хочешь?
– Переходи в мой отряд. На Последнем Рубеже служба спокойнее. И подготовка гораздо проще. Ты же гробишь себя сейчас. Не спишь ночами. Днём тренируешься до потери сознания. Когда Глейн тебя выносит из учебной комнаты, у меня сердце разрывается. Ты просто зеленого цвета. А будет еще хуже. События разворачиваются не в нашу пользу. – Он помолчал, видимо собираясь с мыслями. – У меня дежурят отрядом. Наши тренировки общие, как были у вас в академии. Дежурных пар нет, поэтому менталистки поддерживают общий фон. Это гораздо легче. Мы все друг друга усиливаем и прикрываем. А после службы у нас будет тот же статус. Ты войдешь в элиту Высшего круга. Переходи ко мне… Пожалуйста.
– Спасибо…
– Но, нет? – Он обреченно поджал губы и заглянул мне в глаза. Прямо в душу, как говорила моя мама.
– Ты всё правильно понял. И мне очень больно тебе отказывать. Ты очень-очень хороший человек. Заботливый и надёжный. И я была бы рада, но не могу. Понимаешь? – Мой голос стал тихим, как от простуды. Слёзы жгли и в носу щипало. – Я останусь с Глейном, если смогу вытянуть рейтинг. Мне это больно тебе говорить, и я знаю, что тебе это невыносимо слышать. Другого я не скажу, прости.
Дэйт положил руку на сердце, как будто собирался клясться. – Я хочу, чтобы ты знала, Риальта. Я тебя люблю. Я вижу, что без взаимности. Тебя пока ко мне не тянет, но я тебе и не противен. Дай нашим отношениям шанс. Давай хотя-бы встречаться иногда.
– Ты себя обманываешь, легче не станет. Просто ты каждый день будешь надеяться увидеть ответную любовь. А я не смогу. Разумнее будет ограничить встречи. Я заменю бассейн на фехтование с тренажером, – и предвкушая ответный ход добавила, – в моей комнате. В зал приходить не нужно.
– Жаль, Риальта. Мне очень жаль. Но я не буду настаивать. Просто знай, что в любой момент я приму тебя в отряд, в невесты, в жены, на любых условиях. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах. Я знаю, что ни титул, ни моё состояние не станут для тебя аргументом. Тем ценнее твои решения. Я буду надеяться.
Он схватил мои руки и поцеловал порывисто и страстно. Укутал в плащ и повёл обратно в гарнизон. Дэйт что-то рассказывал, но я уже не слушала. А только печалилась, что отказала хорошему славному парню. А у самой не было никаких надежд с человеком, который снился всю ночь. Так и вошли в центральный вход. Под ручку и с коробочкой пирожных, которые не успели съесть в кафе.
Душа нараспашку и на выход. Риальта
До обеда нас повели в физкультурный зал. Мы разбились на пары. Рыцари начали упражняться на тренажерах. Нам дали задание тренировать слияние. Глейн ушел в самый дальний угол. Он был не в настроении. Учебная рапира рассекала воздух и жалила манекены. Скорость смертоносных ударов нарастала.
Я чувствовала его злость, презрение, боль и нежность. Как это всё может быть одновременно? И это он чувствует именно ко мне. Странно. Вчера всё было мирно. Мы смотрели воспоминания стража почти не выходя из слияния. Общались ментально. Очень нежно, как близкие люди. Сейчас всё изменилось.
– Риальта, ты собираешься сливаться?
– Я уже подключилась. Можешь добавить яркости, чтобы я поняла, чем ты конкретно недоволен?
И в меня полетели яркие, безжалостные образы. Заснеженная дорога, лавка цветочницы. Вот он выбирал бутоны. Девушка спросила, что он хочет сказать этим букетом. Глейн ответил: «Она единственный человек, который мне дорог». И столько там всего было намешано. Откровенность перед чужим человеком. Тепло, желание радовать и щемящее чувство к груди. Радость предвкушения.
Цветочница не подвела. В середине композиции переливалось сердце. Такое нежное и открытое. Страж спрятал букет под китель и укутал плащом. А когда пошёл вручать цветы, увидел нас с Дэйтом. Удивление, боль, тоска, ярость.
Я очень четко прервала связь. Глейн опустил рапиру. Он тяжело дышал, но на сердце было еще тяжелей.
– Почему ты не стала смягчать эту ситуацию? Ты же всё время делала ментальные картины с хорошим завершением, – спросил он. Я посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что не хочу врать ни тебе, ни себе. Я помогала смягчить твои воспоминания о других людях. Мы с тобой на расстоянии вытянутой руки, но разделены болью, недоверием, ревностью. Может быть ты что-то хочешь спросить?
– Ты теперь с Дэйтом?
– Нет. Я с тобой и мне сейчас больно в тебе. С тобой больно.
– Ты с ним не спишь, не встречаешься, не гуляешь?
– Несколько раз плавала в бассейне. Сегодня ходила гулять.
– Ри, когда ты успеваешь? Мы работаем до поздней ночи, а утром уже снова на занятиях.
– У меня бессонница. Рано стала просыпаться. Кошмары мучают.
– Ты не будешь убеждать меня, что ревность не обоснована?
– Зачем, Глейн? Это твои чувства. При чём тут я? У тебя такая реакция на эту ситуацию. Ты не застал меня в кровати, не обнаружил следы чужих поцелуев. Просто увидел, что мы шли под руку с Дэйтом. Ты отнесся к этому, как к предательству. И это никак не отражает реальные события. Ты. Так. Чувствуешь. – Мне стало тяжело дышать. Слёзы подступили к глазам, но плакать было нельзя. Эта солёная вода делает меня еще более несчастной. – Я не могу влиять на твои мысли, Глейн. Не могу знать о твоих чувствах. Цветах, которые ты с такой нежностью выбирал и не подарил. Я просто живу с тобой в связке. Ты не чувствуешь момента слияния, потому что я почти всегда с тобой. Всегда в тебе.
Я начала задыхаться от накопившихся чувств к моему стражу. Ледяному воину, который никак не проявлял своих чувств. Но ведь у меня появилась крохотная надежда. Что он сказал цветочнице? «Она единственный человек, который мне дорог».
Вдруг, я поняла, что просто больше не могу сдерживаться. Раз – и открылась полностью. Два – обняла своей любовью, окунула в нежность. Три – вышла из слияния и потеряла сознание.
В лазарете с Граной. Глейн
Я так увлекся своей обидой на Риальту, что совсем не обратил внимание на нее саму. Сражался с манекенами, как в последний раз. Рубил и колол с бешеной силой. Ждал, когда она увидит мою боль и начнет оправдываться. А она не стала. Увидела, расстроилась и вернула любовью.
Я был потрясен ее чувствами. Это было так бескорыстно, глубоко, по-настоящему, так прекрасно, что я растерялся. А она закончила сеанс слияния и начала оседать к моим ногам.
Что произошло? Почему мой напарник свалился после первого же слияния? Схватил её в охапку и понёс к лекарям. Грана была уже там. Смотрела, словно прошивала насквозь лунными клинками.
– Что случилось?
– Мы были в слиянии. Контакт был очень глубоким, чётким. Ри сама закончила связь и упала в обморок.
Грана погладила руками свои плечи. Со стороны могло показаться, что она мерзнет.
Контакт был агрессивным, неприятным, угрожающим?
– Нет, наоборот, очень мягким и приятным. Она показала мне свои тёплые чувства.
– Непонятно. Такая сильная менталистка и свалилась после одного приятного слияния? Ты ничего не скрываешь?
– Слияние было не первым. До этого мы соединялись, пока я рубил манекены. Там чувства были негативными и направленными на Риальту. После первого слияния я узнал, что она часто поддерживает со мной фоновый контакт. Поэтому я не чувствую момента соединения.
– Я думала, что она так сможет года через три. А она уже тут. Сильна. Но тратит слишком много. Есть еще что-то важное?
– Да. Риальта очень устает от ежедневных упражнений. Буквально засыпает за столом для занятий. Я отношу её в спальню на руках. А сегодня она призналась, что ее мучают кошмары и бессонница.
Грана была так удивлена, что развела руками и замотала головой. Потом вернула себе самообладание и спросила:
– Глейн, ты самоубийца или дурак?
Теперь удивился я:
– Отчего же?
– Твоя менталистка вырубается от занятий. И это не дежурство. Это детские забавы, после которых девчонки бегают на свиданье, устраивают вечеринки и катаются на коньках. А твоя Каждый день вырубалась не дойдя до своей комнаты. Тебя это не насторожило? Ты не боишься, что она не выйдет из слияния и потеряет сознание? Что она и тебя утащит? – Грана начала с силой сжимать и разжимать кулаки. – Или тебе на нее плевать? Какие кошмары снятся?
– Я не знаю.
– Хотя бы повторяющиеся или разные? Может намекала о чем-то?
– Не знаю. Риальта не упоминала.
– Детский сад какой-то! Глейн, давай слияние прямо сейчас! Покажи мне ваши соединения с напарником от последнего к первому. Если я пойму, что происходит, закончу быстрее. – Грана уселась в кресло, указав мне на соседнее. Я расположился рядом, закрыл глаза и расслабился.
Мне многое пришлось пережить. Я был в слиянии с разными людьми, но такого не испытывал никогда. На периферии сознания тихонько зазвенел колокольчик. Прямо как над входом. Грана подключилась. Контакт был бесстрастным, плотным и неотвратимым. Теперь я знаю, что чувствует труп, когда с него снимают посмертную маску.
Я показывал куратору воспоминания о слияниях с Риальтой. Сначала последнее, в котором напарница отогревала меня своей любовью. Бабочки в животе? Это полная фигня. Здесь было настоящее чистое счастье. Духовный оргазм.
Потом показал Гране слияние во время физических упражнений. С моим походом за цветами и картинкой Дэйта под руку с Риальтой. Сознание Граны затормозило и увлекло меня к разговору, который последовал за слиянием. Я сопротивлялся. Но это было бесполезно.
Грана была зла и не скрывала этого. Она тащила мою память, как нашкодившего мальчишку в кабинет директора. И, вдруг, вышла из слияния. – Достаточно. Я поняла. Спасибо, Глейн. – Мастер Завершения растерла виски.
– За что спасибо?
– За ненависть. Видишь ли, Глейн. Я много над собой работаю. Я почти изжила эмоциональность. Это отлично, в большинстве случаев. Кроме выхода на дежурство у Мервенталя. Ты же знаешь, как там всё происходит. Патрульная пара находится в слиянии. Если один из напарников теряется, не может сосредоточиться и бороться с демонами, к соединению подключаются Мастера Начала. Они показывают счастливые воспоминания. Мотивируют, уговаривают, ободряют. Если этого достаточно, пара продолжает дежурство. Если позитивные картинки не помогли, включаемся мы – Мастера Завершения. Наше оружие – ужасные воспоминания и ментальные страшилки. Мы показываем боль, ужас, ненависть, горе. Чтобы растерявшийся напарник встряхнулся и захотел от них избавиться. Вырваться из боли воспоминаний. Начал бороться, чтобы прекратить этот ужас. Мы не сладкий пряник, как Мастера Начала. Мы – терзающий кнут, который вытаскивает патрули впиваясь кровавыми крючьями страданий. Если Мастер Завершения видит, что ни второй напарник, ни остальные стражи не справились, он, если может, меняет пару. Если нет – убивает слабое звено и ставит на его место замену. – Грана посмотрела прямо в глаза и выглядела человечной, если это слово к ней применимо. – Это ты и без меня знаешь. А ты задумывался, каково это, изо дня в день мучить, а потом убивать своих воспитанников? Это бесчеловечно и страшно! Чтобы не выть на луну круглые сутки мы тренируемся и уменьшаем свою чувствительность. Это дает покой, но забирает возможность вытащить из этого ада нас самих. Теперь ты понимаешь за что спасибо? – Донна Грана рассматривала меня с интересом. Не найдя поддержки продолжила. – Если я не чувствую радости, счастья, горя, боли, чем меня саму можно вытащить из жерла Мервенталя? Приободрить, испугать, заставить радоваться или страдать? Правильно, ничем! Поэтому Мастера Рубежей становятся с каждым годом более отстраненными, профессиональными и уязвимыми. Я не знаю ни одного Мастера, пережившего рубеж в 50 лет. Ни одного.
Я был потрясен. Об этом никто никогда не рассказывал. Грана печально усмехнулась.
– Чтобы выжить нужны новые яркие воспоминания, а их нет. Чтобы их получить Мастера Рубежей начинают щекотать себе нервы. Прыгать с тарзанки над жерлами вулканов, нарушать закон, чтобы попасть в королевскую пыточную, экспериментируют в постели. И даже это редко вызывает всплески эмоций. У меня не было сильных воспоминаний последние 5 лет. И тебе спасибо, что я испытала сейчас к тебе нечеловеческую ненависть.
Теперь я был не просто удивлен, а потрясен. Грана? Непрошибаемый Мастер Завершения и такие чувства? Да еще и ненависть. За что? И куратор продолжила.
– Я ненавидела тебя за абсолютное безразличие к своему напарнику. За то, что она отдалась тебе без остатка не получив ничего. Она страдала каждую минуту, и ты не обращал внимания. Был так увлечён своей болью, своей правдой, что ей не осталось места. Это я так увидела. Не бери в голову. – Она подумала, кивнула медичке, и та начала вливать в Риальту зелья. Медленно, точно отсчитывая количество напитка.
– Вы не правы. Я только о ней и думаю. Хочу защитить от этого ужаса. И… – договорить она не дала.
– Реально? А что она от этого получает?
– Грана, я ей ничего не могу дать. Я под дисциплинарным взысканием, без перспектив и титула. Я не Ларс и не Дэйт.
– И-ди-от! – теперь глазами куратора можно было резать базальтовые плиты. Если бы она себе позволила, наверное, ударила бы меня. – Ты что себе возомнил? Она живой человек! Вы можете просто доставлять друг другу радость. Быть счастливыми, в конце концов! Она не золотоискательница, не карьеристка. Если бы она хотела, давно была бы с Дэйтом и не убивалась бы, зазубривая подробности твоей жизни. Риальта отдается тебе без остатка. И ты можешь ей дать главное – себя! Нежность, внимание, удовольствие в конце концов! Это всё бесплатно и не зависит от титула. А только от доверия. Ты закрылся в своей безопасной коробке и держишь её на расстоянии. Она скоро повесится на твоем строгом поводке. – Грана подняла подбородок выше и смерила меня холодным взглядом. – Утомляюсь, объясняя прописные истины. Отвечу еще на один вопрос и уйду. Что хочешь знать?
– Какова причина плохого самочувствия Риальты?
– Первую я тебе уже назвала. Мы изменим вашу систему подготовки, чтобы не допускать подобных провалов. Я позабочусь об этом.
– Есть и другие причины?
– Да, есть. У Риальты циклический сбой. – Грана покачала головой, словно дирижировала своими мыслями – Это такая ментальная картинка, которая рождена из реальных воспоминаний. Она многократно повторяется наяву и во сне, обрастает подробностями жизни. Эта картинка крутится перед ее глазами не останавливаясь ни днем, ни ночью. Находясь в сознании, девушка подавляет видения. Всё-таки защита у нее 98. А ночью кошмар прорывается в сознание. Я заметила отпечаток циклического сбоя на периферии сознания Риальты при вашем слиянии. – Грана вернулась в свое обычное, невозмутимое состояние. Теперь она была просто куратором потока, Мастером Завершения. Отстраненным менторским тоном продолжила.
– У циклического сбоя Риальты 3 уровня. И когда она вернётся в сознание, вы его ликвидируете.
– Но как? Я даже не знаю, что это такое.
– Вот и научишься. Не всё же тебе повторять пройденный материал, Глейн. Не надоело? – Донна Грана проверила пульс пациентки, удовлетворенно кивнула и вышла из лазарета. – Если ты сделаешь Риальту счастливой, она вытянет тебя из твоего болота отчаянья. У вас обоих только один шанс.
