Текст книги "Русалка (СИ)"

Автор книги: Алина Политова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Господи, почему так сильно... – вырвалось у меня, и я тут же осеклась. Кит что-то говорил в этот момент. Что-то, что я не слушала, занятая своими переживаниями.

– Что? – Растерялся он.

– Ничего. – Бросила я и, вскочив, быстро ушла в ванну. Там я включила воду посильнее, а сама уставилась на свое отражение.

– Что со мной? – Шепотом спросила я у зеркала. – Почему это происходит?! Пусть он уйдет! Пусть! Лучше пусть уйдет...

Такси приехало за нами раньше, чем проснулись остальные. У меня не было сил на прощание с моими друзьями, на все эти дежурные тексты. Я пребывала в какой-то прострации. Так что мне этот наш английский побег оказался только на руку. В машине снова сели на разные концы сидения. Он у одного окна, я у другого. Но какая пропасть была между днем вчерашним и днем сегодняшним. Пропасть в моем сердце. Накануне я хотела держаться подальше от Кита, потому что испытывала страх и отвращение даже при случайном прикосновении. Сегодня я хотела держаться от него подальше, потому что испытывала лишь страх. Потерять себя. Что делать дальше? Как быть? Он уйдет, а я останусь с этим новым мучительным чувством в душе. Могу ли я удержать его? И зачем? Он прежний, это же очевидно! Я просто обманываю себя, говоря, что Кит изменился. У него депрессия, он вырван из привычного окружения, дезориентирован – но это все внешняя сторона. Внутри он все тот же.

Мы заехали в первый же магазин и купили ему телефон и сим-карту. Всю оставшуюся дорогу он названивал каким-то знакомым, чьи номера помнил и просил их дать номера других знакомых. Записывал, ругался на незнакомый аппарат, опять звонил, снова вел эти ритуальные разговоры, так принятые в его среде. И совсем не говорил со мной. Все это уже было, было... много лет назад я так же находилась при нем безмолвной мебелью. Ничего не изменилось. А все, что я себе придумала – ложь, ложь... Когда мы подъехали к дому, я была уже совершенно спокойна. Пусть он уходит. От этой проблемы нужно избавляться.

Кит был в приподнятом настроении. Ему удалось дозвониться этого своего доктора-уролога, и тот радостно согласился поселить Кита у себя в доме, пока не решатся проблемы. Конечно насчет "радостно" – это я для красного словца добавила. Кит умеет убеждать. Если он чего-то хочет, ему сложно отказать, впрочем, знающие люди и не рискуют никогда отказывать.

– Петька даст мне таблетосы, и я наконец-то высплюсь нормально. Ведь ложусь каждый день, не зная проснусь ли. Проснусь ли, летя башкой в асфальт. – Говорил Кит, собирая свои вещи в небольшую спортивную сумку. – А там отходняки после колдуна того пройдут и вся эта хрень закончится.

Прижавшись к дверному косяку, я молча следила за его суетливыми движениями. Скорей бы, скорей бы он ушел! Это было невыносимо! Хочу остаться одна. Здесь, в своей квартире, в своей хорошей жизни...

– Я тебе оставлю денег. – Он бросил на стол несколько крупных купюр. – Позвонишь мне, как закончатся. Ну и вообще – надо будет что – звони. Записала мой номер себе?

Он уже был у двери, готовый выйти. Мне нужно было лишь сделать шаг в сторону. Я все медлила. Кит нетерпеливо взялся за дверную ручку. Я подняла на него глаза. Не знаю что в них было, в моих глазах. Я же с этим не знакома. С такими чувствами. Может, их надо прятать... я еще не умела. И может он увидел. Как-то понял... может на него уже смотрели ТАК другие женщины. Или там я не знаю... Но когда я схватила его руку, лежащую на двери, рука его уже была не твердой и соскользнула, поддаваясь мне.

– Не уходи. – Прошептала я, сжимая его запястье: – Пожалуйста, останься...

Он взял меня за подбородок. Нежно. Ну насколько мог. Посмотрел внимательно и долго. Так долго, что я успела умереть и родиться заново. Хотелось зажмуриться, но я терпела.

– Да ведь я и пришел, чтобы остаться. – Произнес он.

– Что? – Не поняла я. – О чем ты?

Он усмехнулся уголками губ.

– О том, о чем сказал

– Не уйдешь? – Спросила я упрямо.

– Уйду.

– Ну и уходи...

– Не боишься больше меня? Я же вижу, что-то поменялось. – Сказал он довольно мягко. Ну для него – мягко. – Нет, Кать, это приятно, что ты не шарахаешься от меня больше, но я не нуждаюсь в твоей жалости.

– Мне не жалко тебя. – Сказала я и тут же осеклась: – Ну в смысле... это не имеет значения. Эта твоя проблема тут ни причем.

– А какая – причем?

– Проведи со мной ночь. – Выпалила я. Брови его поползли наверх, и он отшатнулся от меня.

– Чего?! – Недоверчиво спросил он. – В смысле...

– Да! – Быстро ответила я. И добавила тихо: – А потом можешь уходить.

Кит хохотнул и поставил сумку на пол.

– Это как же понимать? – Весело спросил он. – Нет, ну правда! Ты же вчера говорила, что спать со мной это... как ты говорила? А! Отвратительно! И что добровольно никто бы не согласился!

– Да. – Согласилась я.

– Ну и?!

– Мне именно это и нужно. Отвратительно. Так, как ты это делал раньше. Чтобы... я хочу снова тебя ненавидеть. – С болью сказала я. Внутри у меня все дрожало. Еще секунда – и я бы расплакалась.

– Ты все еще сломанная кукла. – Он покачал головой. – Но я уже не хочу тебя ломать. Ты разве не заметила?

– Попробуй в последний раз. – Попросила я, срываясь на истерику: – У тебя же это всегда получалось. Не оставляй меня ВОТ ТАК! Я не знаю, что с этим делать!

– Да о чем ты говоришь? – Недоуменно спросил он. – Черт, ну ладно, покувыркаюсь с тобой, не вопрос. Поехали со мной к Петьке съездим. Поедешь?

Я радостно закивала.

– Только переоденусь! Минутку!

В ванной я быстро натянула свежую одежду, а потом по привычке уже уставилась в зеркало. Минутка для себя. "Катерина, ты лгунья! Ты врешь врешь врешь! Ты не хочешь его ненавидеть. И уже не сможешь. Ты лгунья и дура" Но я отвоевала еще сутки рядом с ним. И сейчас я была счастлива.

Мы снова поехали на такси. Я хотела, чтобы он держал меня за руку, села к нему ближе. Но он снова возился в своем телефоне и не обращал на меня внимания. Поэтому я не шевелилась, просто смотрела перед собой на дорогу. Мне было и больно от его равнодушия, и хорошо, что он рядом, пока рядом. Мне снова припомнилось прошлое. Наша с ним жизнь. Я часто была с ним рядом, но ведь мне никогда не было хорошо. Почему?

– Как ты ко мне относился? – Тихо спросила я. Он оторвался от своего телефона и удивленно посмотрел на меня.

– Что?

– Когда я жила у тебя, как ты ко мне относился на самом деле? Ты... едва замечал меня, да?

– Ты мне нравилась. – Сказал он. – Ну в принципе мне нравятся девки пожирнее, чтобы там жопа была и все дела. А ты худовата была. Но это даже... интересно было. Как тростинка. Красивые глаза, волосы, зубы.

На лице моем отразился ужас.

– Господи, Кит... я же не лошадь!

– Конечно. Ты косуля! – Он засмеялся. – До лошади тебе далеко. Хотя на лошади ездить удобней, чем на косуле. Все время чувство, что раздавишь неосторожно.

– Кит... ты такой грубый...

– Да что?! Я же и не трогаю тебя. – Будто противореча себе, он по-свойски обнял меня одной рукой и притянул к себе. Поцеловал в макушку. – Брось, я не грубый. Это ты слишком... хрупкая. Как будто другой породы, не моей. Скажем как... я буйвол, а ты косуля. Буйволу не чета.

Я высвободилась из его руки и отодвинулась, посмотрела на него насуплено и обиженно.

– Перестань...

– Не злись, Катьк, – примирительно произнес он. – Ты мне нравилась. Правда. Я же выбрал тебя в отпуск тогда. Даже денег заплатил за тебя той сводне. А мог и бесплатно взять любую. Но выбрал тебя. И не прогнал, когда тебе некуда было идти. Мало тебе что ли доказательств?

– Да уж! Доказательства говорят сами за себя! – С отчаянием выдохнула я. Но он не понял моей горькой иронии и улыбнулся, довольный собой.

– Видишь! Но скажи мне – почему ты меня об этом сейчас допрашиваешь? С какой радости вообще? Это было сто лет назад!

– Просто я хочу... найти тебе оправдание. Тому, каким ты был, как обращался со мной. Хочу увидеть, что я ошибалась, ты не такой плохой, каким казался мне.

– Да почему я плохой-то?! Я не обижал тебя никогда.

– Не обижал?! Ты... я ненавидела тебя! Ты меня использовал. Как будто я... какая-то вещь, которую берут иногда в постель для личного пользования. Ты был груб! Всегда!

– Это не так! Ну... я же говорю, мы разной породы. И я делал так, как принято в моей породе. А как в твоей – я и не знал. Ты же молчала всегда. Вчера ты сказала, как тебя целовать, я так и сделал, разве нет?

– Ты... я думала, ты забыл уже... не обратил внимания на тот поцелуй... – Ошарашенно пробормотала я. И тут же испугалась – он все понял! Он понял, что я чувствовала! Меня будто поймали за какой-то непристойностью.

– Не обратил внимания?! – Удивился он. – Конечно обратил! Ты же раньше сжимала зубы, а вчера – нет. И чуть ли не лезла на меня сама.

У меня в глазах защипало, и я отвернулась.

– Мне всегда хотелось, чтобы ты не сжимала зубы. – Тихо сказал Кит. – Я тебе дарил подарки, помнишь? Эти все шмотки, побрякушки, духи. Всегда тебе привозил что-то из поездок. Давал тебе деньги постоянно.

– Я же на тебя работала!

– Да перестань, ты бы бесплатно все делала, куда бы ты делась!

– Заставлял меня спать с твоими друзьями...

– Ну это... – Он сконфузился. – Это когда я понял, что все бесполезно. В смысле... как я ни старался, ты все равно сжимала зубы. Тебе все было противно. Меня это достало, если честно. Кто бы мог подумать – тебя просто надо было целовать "как в кино". Все эти розовые сопли и бантики... Катя, но я же не знал.

– А если бы знал? – Тихо спросила я.

– А этот твой бывший – он так и делал? Вздыхал под луной, лизал тебе губы, как пломбир, пальчики целовал?

– Да...

– Тогда почему же ты здесь?

Я посмотрела на него, забыв, что он увидит в моих глазах слезы. Он ждал спокойно, без насмешки.

– Я не знаю. – Сказала я.

Он отвел глаза и расслабленно откинулся на сиденье.

– Слушай, я не очень люблю копаться в мозгоплетениях. Но про тебя я одну вещь понял уже давно. Я как-то общался с Танечкой Бутаковой, ты ее знаешь?

– Да, она была подружкой Леры.

– Ну да. И вот мы про тебя разговорились. Она все удивлялась, что ты так надолго при мне осталась, Лерка думала, что после отпуска я тебя отпущу, и она тебя снова перехватит. Заставит работать на себя. Мы об этом с Танькой и говорили как раз. Я сказал ей, что ты... в общем, ты фригидная. И тебя к их блядскому делу не удастся приспособить. Толку не будет. Девки же, хоть и проститутки, испытывают удовольствие от этого дела. Никакой мужик не захочет трахать полное бревно. В общем, я тебе дал антирекламу. Хотя я не врал на самом деле. Так и было, ты сама знаешь. Танька мне тогда рассказала про тебя. Ну что ты попалась в лапы педофилки Мироновой, и она тебя заставляла развлекать старперов. А потом один из них тебя взял на содержание. То есть у тебя был богатый опыт. Но... опыт только с извращенцами. И Танька сказала, что, типа, у тебя проблемы с этим делом поэтому. Ну как сейчас по ящику говорят – детская психическая травма и все такое. Провести столько времени в лапах педофилов... ты не могла быть после этого нормальной женщиной. Нормальный мужик типа меня тебя... не смог бы расшевелить.

– С ума сойти! – Изумленно воскликнула я. – Это не правда! Ну в смысле... никакой травмы не было! Первый человек, который меня мучил – был ты! С тобой я впервые узнала, что секс это больно! Я до сих пор помню тот кошмар у тебя на даче, в первый раз, когда я лежала вся в крови... меня будто разорвали! Господи, да уж... это было совсем не как в кино! Я хотела убежать, а твой амбал избил меня вдобавок ко всему что было!

Таксист удивленно пялился на меня в зеркало заднего обзора. Но мне было плевать. Кит медленно повернулся ко мне и прищурился.

– Да, я это помню... я думал у тебя просто... черт, постой, я помню, было как-то странно! И ты орала, что больно, но я думал ты прикидываешься. Но я и подумать не мог... у тебя до этого разве не было так никогда – чтобы кровь и больно?

– Конечно нет!

– Но ведь... а что эти старички мироновские с тобой делали?

– Перестань, я не собираюсь тебе описывать подробности!

– Ну у тебя же с ними все было, да? Там... ну секс, как по-взрослому?

– Ну да, иногда... вроде бы. Ну не совсем, они были пожилые. Так... немного. В основном... другое. Зачем ты это спрашиваешь?!

– А тот мужик, с которым ты жила? Как вы с ним...

– Я не собираюсь с тобой это обсуждать!

– Это важно, Кать. – Каким-то особенным тоном сказал он.

– Да зачем?!

– Ты не поверишь, но до меня, кажется, дошло...

– Что?!

– Ты была девственницей! В тот первый раз.

– Нет, конечно, нет! – Возмутилась я. – Этого не могло быть!

– Ну да... похоже, что да. – Он погрузился в свои мысли. Я отвернулась и тоже стала судорожно соображать. Могло ли быть так, как он сказал?! Я стала перебирать то, что помнила из своего "мироновского" периода жизни. В те времена мне не с чем было сравнивать, но теперь-то я знала побольше. Могло ли так получиться, что никто из тех мужчин не лишил меня невинности? В техническом смысле... я не могла припомнить ни одного "взрослого" полового акта. То, что было "похоже" на это, не было похоже на то, что было потом с Китом или с Романом. Ну в смысле – плоть моих пожилых любовников была уже слаба... А мужчина с которым я жила потом был вообще не способен на полноценный половой акт. Наверное, поэтому ему и нужна была юная неопытная девушка.

– Да, точно! – Уверенно сказал Кит, вернувшись из прошлого. Я вздрогнула. – Ты точно была девственницей! Просто я не ожидал такого расклада, поэтому не обратил внимания. Ну надо же...

Я молчала, пораженная этим открытием. В тот первый раз я решила, что Кит причина боли. Второй и третий раз тоже было больно, а потом каждый раз, когда он дотрагивался до меня, я уже внутренне ожидала тех же неприятных ощущений. Поэтому мне всегда было так плохо с ним, поэтому я всегда была для него закрыта. Он стал для меня мучителем. А ведь с другими после него все было нормально.

– Лерка могла бы за тебя попросить в десять раз больше, если бы знала! – Рассмеялся Кит.

Я мучительно застонала.

– Ну почему ты такой...

– Да ладно, брось ты. Я бы не взял тебя, если бы знал. К чему мне этот гимор. Я хотел веселую хорошую девочку, чтобы расслабиться на море. А мне впарили злобную девственницу, которая меня ненавидела. Так что еще можно поспорить, кто пострадавшее лицо. И взять с Лерки неустойку.

– Я читала про какое-то африканское племя. – Угрюмо сказала я. – Там к невесте в первую брачную ночь приходит вся деревня. И только потом муж.

– Умно!

– А знаешь, почему у них так принято? Потому что женщина подсознательно всю жизнь ненавидит того, кто лишил ее невинности. Он ее как бы... обесценивает навсегда. И за это она желает ему смерти, даже если не понимает этого до конца. Этот ритуал защищает мужа от ее пожизненной ненависти.

Кит возвел глаза.

– Дикие люди, что с них взять.

Загородный дом уролога Петьки оказался намного более шикарным, чем дача моих друзей. Видимо, урологи в нашей стране довольно неплохо зарабатывают. Еще бы – мужчины же доверяют им самое дорогое. Или... а что, кстати, лечат урологи? Когда Петька вышел нас встречать, я поняла, что он вовсе не Петька, а Петр, как оказалось, Денисович. Солидный такой дядька лет пятидесяти. Степенный, профессорской наружности. Какие такие дела могли быть у него с Китом? Впрочем... фармацевтические, как я сразу не догадалась! Детали я знать не хотела.

Кит держал меня все время за руку, пока мы разговаривали у ворот. Не как девушек держат – за ладонь, а за запястье, будто боялся, что я сбегу. Но мне все равно нравилось. Я не прислушивалась к разговору Кита и Петра Денисовича, стояла и просто наслаждалась чем-то, не знаю чем. Воздухом, теплом, тем, что Кит держит мою руку. Однако все равно заметила по интонациям доктора, что тот боится Кита. Боится и вовсе не рад встрече. Но отделаться от Кита ему не удалось, поэтому он провел нас в дом. Молодая довольно неброская женщина явно моложе его, накрыла на стол. По каким-то незначительным деталям я поняла, что женщина не его жена. Но близка ему. Любовница? Забавно.

На столе появились какие-то нарезки, бутерброды, французский коньяк. Мы с Китом здорово проголодались и тут же накинулись на еду. Меня не представили хозяевам, но это было обычное дело. Я еще с тех времен привыкла, что женщин не представляют в компании. О да, в этом доме не было той душевности общения, как в доме моих друзей. Это сразу было понятно. Как Кит собирается жить здесь?! Ему привычно навязывать свое общество, не ожидая приглашений, но все же... Кит и доктор разговаривали натянуто, будто сквозь зубы. Сначала поговорили об общих знакомых, потом Кит рассказал ему ту же историю, что рассказывал мне. Без новых подробностей и более сухо. Доктор не особенно заинтересовался, но пообещал выписать какой-то рецепт.

Хозяин не курил, поэтому мы вдвоем вышли на веранду чтобы покурить.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказала я, едва мы остались одни. – Этот Петр Денисович совершенно тебя не выносит, неужели не видишь?!

– Не переживай, наш договор в силе, спим сегодня с тобой.

– Я не об этом... Ты можешь оставаться у меня сколько захочешь.

– Ты ко мне лучше, чем он относишься? – Подмигнул Кит.

– Да. – Просто ответила я.

– Ладно, малыш, посмотрим.

Ух... я так и села. Села аккуратно в кресло возле ступенек. Малыш... Ну просто за гранью реальности.

Дверь открылась и на пороге показалась девица Петра Денисовича. Она подошла к Киту и смущенно сказала:

– Я могу вам помочь... ну по поводу вашей болезни.

– Ты тоже доктор? – Удивился Кит.

– Нет, я медсестра, у Петра Денисовича в отделении работаю. Но это ни при чем. Я про другое. Ну... я слышала уже про такие случаи, как у вас. Это называется в народе – "бесы вселились".

– Да уж точно, – согласился Кит.

– Нет, правда! Это не научное название, да научного и нет. Но такое порой бывает с людьми. Это вам не к доктору надо, а к знающему человеку.

– К бабке что ли к какой?

– Ну к бабке, к дедке – не важно. – Робко пошутила девица. – Важно, чтобы человек разбирался в таких вещах, чтобы у него дар был. Настоящий дар, а не шарлатан там какой. Наверное знаете, сейчас их развелось везде... это я к чему вообще веду-то – тут человек такой живет, в этом поселке. Он мой родственник. Брат моего папы. Мой папа всю жизнь хирургом проработал, у нас тут дача недалеко – но он, хоть и профессор, а верит, что у дяди Игната есть дар. Он и сам у него лечился. Вот так бывает – всю жизнь медицине отдал, а за лечением к ведуну пошел! Потому что медицина наша это лишь поверхность айсберга. Латаем дыры на теле, а причины-то дыр этих – они совсем в других сферах, там, где медицина не властна. Ну а если брать психические болезни – нет, вы не обижайтесь, просто...

– Да говори, чего уж там.

– Ну вот. Если брать психические отклонения, то медицина современная просто разводит руками. Не научились мы еще душу человека лечить. И не научимся никогда. А вот такие как дед Игнат... Они знают, откуда что берется. – Она улыбнулась и добавила смущенно: – Он не дед совсем, просто его тут так называют... И как все исправить такие люди знают. Дед Игнат говорит, что человек всегда сам причина всего. В своей голове. И сам себя только и может исцелить. Просто надо показать, куда смотреть.

– А где он живет? – Спросила я.

– Совсем недалеко! Но... он вас не примет просто так, если вы сами придете. Я сейчас позвоню отцу, скажу, что вы друзья Пети. А он позвонит Игнату и договориться, чтобы тот вас принял. Понимаете, он же не ведет практики никакой. Не хочет, чтобы к нему ездили все эти страждущие и охотники за острыми ощущениями. Живет себе и живет, науками занимается, помогает только близким.

– Спасибо, подруга, но у меня, если честно, и началась вся эта канитель с башкой после того, как меня один такой полечил... – Пробормотал Кит.

– Вы говорили – гипнотизер. Но ведь это совсем другое. Гипнотизер всего лишь работает с вашей памятью, скрытыми воспоминаниями. Ну может попытаться внушить что-то типа отказа от алкоголя или курения – но это редко работает. Человеку почти невозможно внушить то, чего он не хочет. Гипноз изучен, и медицина его не отрицает. А дед Игнат – не гипнотизер. Он душу человека видит насквозь. Вы сходите, попробуйте! И сами все поймете!

Кит посмотрел на меня. Чего ждал? Одобрения? Я пожала плечами.

– Я не очень верю в это мракобесие, – деликатно заметил Кит. – Но послушай, если он мне поможет или хотя бы внятно объяснит от чего мне лечиться, то я не пожалею денег, уж поверь. Дам ему или тебе за посредничество – сколько захочешь.

– Нет-нет, никаких денег не надо! – Замахала руками девушка. – Но у меня просьба будет к вам...

– Говори.

– Я добьюсь для вас встречи с дедом Игнатом, а за это вы... оставьте Петю в покое. Отдайте ему те бумаги, ведь он уже давно не работает с вами и не нужен вам.

Кит долго смотрел на нее. Я не видела этого взгляда, но знала, что он мрачен.

– Ты-то почему в курсе?

– У нас нет секретов. Я ему близкий человек. И на все пойду, чтобы помочь ему... поймите, над ним эти документы висят, как дамоклов меч все эти годы! Отдайте вы их... вам же ни к чему!

– А вдруг обманешь, а дед твой шарлатан окажется?

– Нет, я клянусь! – С жаром заметила девушка. Мне стало жаль ее.

– Кит, отдай ей что она просит. – Попросила я. – Ты же... не плохой, да?

Он повернулся ко мне и ухмыльнулся.

– Ну ты даешь! Это типа шантаж, только хитрый очень, да?

– Что... – Не поняла я.

– Да ладно, ну. – Он повернулся к девушке. – Передай ему, что у меня нет ничего давно. Я отошел от дел сто лет назад, а весь компромат сжег. Ну не весь, конечно... На больших людей оставил. Но на Петьку твоего сжег. Он так, мелочевка...

Она молчала, нахмурившись.

– Ну брось, не веришь что ли? Говорю – сжег! Смотри, вот если дед твой правда видит что там в душе творится, то пусть и глянет насчет бумаг твоего Петьки.

– Хорошо! – Воодушевилась она. – Тогда... тогда я вам верю. Но если вы обманули – дед Игнат узнает, он это увидит, не сомневайтесь.

– Заметано!

– Я обо всем договорюсь. Прям сейчас и позвоню дедушке! – Девица радостно бросилась в дом, а Кит, посмеиваясь, повернулся ко мне.

– Курить будешь, Кать?

– Я... бросаю. Вернее бросила, потом начала. А сейчас снова буду бросать.

– Как много текста... сказала бы просто – нет.

Он закурил. Кивнул головой на дверь:

– Слышишь, пошла Петьку обрадовать, что он свободен.

– А ты соврал? – Поразилась я.

– Ну да. Надо же проверить ее колдуна. Увидит – не увидит.

– Кит! Как ты мог... – Разочарованно прошептала я.

– Типа, я плохой все-таки? – Он взъерошил мне волосы, я раздраженно высвободилась.

– Кать, Кать, ну не дуйся ты. Не было никаких бумаг. Я его на крючке держал года два. Просто на понт взял, что у меня кое-что есть на него. Ничего не было, никогда.

– Это правда?

– Конечно, правда! Ты прям моя совесть! Чтобы переспать с тобой, приходится святого духа разыгрывать постоянно. Как-то все стало непросто с бабами!

– Можешь не разыгрывать, я же сама предложила. И разве ты понимаешь слово "нет"?

– Это да. Но я же хочу, чтобы ты не сжимала зубы. – Тихо произнес он. От его слов, даже от его слов, по моему позвоночнику побежали мурашки, как тогда, от поцелуя. Я отвернулась, пряча от него вспыхнувшие щеки.

– Ну ты пойдешь со мной к деду-то этому, Катьк?

– Конечно, пойду.

– А на край света?

– Ну хватит! – Буркнула я. Он провел рукой по моим волосам.

– Ты хорошая стала, Кать. Как мне всегда хотелось.

Девушка Петра Денисовича, оказалось, ее звали Лена, договорилась со своим родственником, что мы завтра с утра пойдем к нему. Петр Денисович оживился, узнав, что у Кита нет никаких бумаг на него. Стал более приветливым и расслабленным. Принес какой-то элитный самогон, который прошел сто очисток марганцовкой, можжевеловую водку собственного приготовления, какую-то еще банановую водку, видимо тоже сам готовил – и стал нас угощать. Лена возмущалась, она говорила, что к деду Игнату надо трезвыми приходить и без "полночного греха" – а потому нам пить нельзя и спать следует порознь, но Кит и Петр Денисович только смеялись. К вечеру они обнимались уже как лучшие друзья. Мы с Леной только и успевали накрывать на стол, убирать со стола, резать салаты и разогревать котлеты. Когда стемнело, мы с ней вышли на крыльцо, захватив бутылку изумительного домашнего вина из ягод и сели на свежем воздухе, прям на ступеньку.

– Ух и накурил же твой Никита там! – Сказала Лена. Я отпила вина и зажмурилась от удовольствия.

Лена мне очень понравилась. Сначала она мне показалась некрасивой, какой-то серой, но присмотревшись к ней за день, я увидела, что она будто светится изнутри. Что-то в ней проскальзывало мягкое, деревенское, хоть и была она городской жительницей. Что-то природное. Сидеть с ней рядом показалось удивительно приятно. У меня внутри будто какой-то комок рассосался и по телу разлился покой и умиротворение.

– Вы с ним любовники, с Петром? – Спросила я.

Она засмеялась.

– Ну как сказать... наверное да. У него есть жена и взрослые дети. Он бы, может, ушел ко мне, да я не хочу. Зачем семью рушить? И так все хорошо. Я ничего от него не прошу. Мы только здесь, на даче, вместе. Я просто люблю его... Может это плохо, грешно, ведь он женат, но что поделаешь – любовь! Главное, чтобы она никому не приносила боли.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь. – Она с улыбкой посмотрела на меня. – Знаю, что ты спросишь – а как же возраст, мне пора семью заводить свою. Но, знаешь, пусть будет, как есть. Мне не нужен никто кроме него. Он ведь хороший человек, ты не смотри, что у него эти дела с Никитой. Это все прошло, он запутался, время такое было. А потом уже не мог выйти, Никита держал его крепко. Никита, он... ты давно его знаешь?

– Недавно. – Соврала я. – Мы недавно познакомились.

– Я много про него знаю, Петя рассказывал мне. И... ты только не обижайся, но он...

– Плохой?

– Как тебе сказать... он не из тех людей, кто делает правильный выбор. Женщине не стоит быть рядом с ним.

– Я знаю. – Прошептала я.

– И все равно любишь его?

– Что? – Встрепенулась я. – Люблю?!

– Нет?

– Я об этом не думала... как понять, что любишь?

Лена задумалась.

– Ну, когда любишь – все прощаешь человеку. Абсолютно все.

– А как понять, любит ли тебя человек?

– Если он любит – ему нечего прощать.

– Значит, я его не люблю. – Спокойно ответила я.

– Наверное, это просто не твое. Ему нужна женщина, способная прощать. Это его очистит.

Она посмотрела на меня внимательно и с каким-то новым интересом. Но ничего не сказала.

Когда совсем стемнело, Лена отвела меня в домик для гостей, показала, где постельное белье и попрощалась со мной. В дверях она остановилась, будто не решаясь что-то сказать. Я выжидающе посмотрела на нее.

– У меня такое странное чувство с тех пор как вы приехали...

– Какое?

– Не знаю как объяснить... как будто я замерла над пропастью.

– Что?! Почему?!

– Какое-то... дежа-вю. Понимаешь, я никогда не встречала Никиту в жизни, но откуда-то знаю его.

– Может вы встречались раньше, ты забыла.

– Нет, точно нет. Такое странное чувство... ладно, забудь. Давай, до завтра. Разбужу вас рано!

Она вышла, а я еще какое-то время стояла в недоумении. А ведь она права! Я тоже себя странно чувствовала с того момента, как мы приехали сюда. Но мне казалось – это из-за Кита. Из-за того, что я жду ночи. Но было что-то еще. Как будто мир вокруг замер и только мы, люди, шевелимся, ходим, говорим. А на самом деле картинка статична. Я потрясла головой, отгоняя от себя наваждение. Ох уж эти колдунские штучки! Это мистические настроения Лены так повлияли на меня и рассказы про ее родственника.

Я постелила постель на небольшой двуспальный диванчик и осторожно села на край. Кит наверное уже сильно пьян. Ох, ничего хорошего из этого не выйдет, помню я его пьяным. Признаться, я уже не хотела ничего. Кроме безумной усталости и желания уснуть, свернувшись калачиком, больше ничего во мне не осталось.

Снаружи раздались шаги. Я напряглась. Кит заглянул в дверь и подмигнул мне.

– Ничего так хоромы, а? Прям пикник на обочине. – Сказал он, по-хозяйски пройдясь по комнате.

– Пикник на обочине? – Удивилась я.

– Ну да. Типа, лес, палатка.

– Это другое. – Я не удержалась от улыбки.

– Да пофигу. – Он махнул рукой и стянул с себя свитер вместе с футболкой.

– А эта Лена миленькая. – Сказал он, расстегивая брюки. – Я бы женился на такой. Ну там дети, горячая жратва, все дела... Да ладно, Катька, шучу я! Не смотри ты так! Ну вы, бабы, смотреть умеете! Она сейчас меня взяла за руку, когда выпроваживала – и так посмотрела, что прям хоть сейчас клади ее на лавку. Насилу отбился!

– Чушь! – Возмутилась я. – Она мне говорила, что ты плохой!

– Девки любят плохих! Не знала что ли? Ты как дите малое, всему тебя учить...

С этими словами он погасил свет, и тут же оказался со мной на постели. Это Кит, говорю я себе, тот самый, который целовал тебя недавно, и тебе понравилось. Это не тот ужасный Кит, что был раньше... черт, да зачем я себе вру?! Зачем я затеяла это?! Я хотела отодвинуться, но он порывисто притянул меня к себе и начал целовать. И вот я уже лежу на спине, хочу сказать нет, но не могу, даже зубы сжать не могу, потому что... да плевать, что он там говорил про эту Лену, плевать на все, это всего лишь одна ночь. И я не сжимаю зубы. Впускаю его, обнимаю за шею, касаюсь его лица, чтобы ловить кончиками пальцев движение его губ. Меня снова накрывает это безумное лишающее воли чувство, делает меня мягкой и податливой, как пластилин. Я хочу удержать это чувство, оно так приятно, но не могу, оно выходит из-под моей власти, становиться больше. Утягивает меня в какую-то воронку... я чувствую, как он входит в меня, жду привычной боли, но вместо этого... Меня сносит мощной горячей волной! Кто-то кричит моим голосом, но я слышу это плохо, издалека, ведь я сорвалась и падаю, падаю! Сердце замирает на миг, а потом начинает биться сильно, мощно. Не сердце, а что-то глубоко внутри меня, в животе. Я замираю. Кит тоже. Тишина.

– Ну что, косуля, ты жива? – Спрашивает он.

– Я... больше не хочу... – Я выползаю из-под него и отодвигаюсь. Все еще немного дрожу.

– Ладно, ночь длинная. – Соглашается он.

– Дай мне минутку, всего минутку. – Прошу я. Сворачиваюсь калачиком на другом конце кровати: – Так... никогда не было. Я про это читала, но у меня так не было. Вот зачем... люди занимаются сексом...

– И снова я первый? – Я знаю, что он улыбается. – И я не плохой?

– Нет.

Его рука ложится мне на плечо. Потом он сам прижимается ко мне сзади. Убирает волосы, целует мне шею.

– Ты никуда теперь не сбежишь. – Шепчет он. – Никуда не денешься. Да?

Я молчу. Просто слушаю. Просто вдыхаю его запах полыни или лаванды.