Текст книги "Русалка (СИ)"

Автор книги: Алина Политова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Что стало бы со мной и с братом? Я бы не закончил мед, это точно. Но сделало бы это меня несчастным? Сомневаюсь. Стал бы кем-то другим. Ведь у меня никогда не было свободы выбора. Отец крепко держал в руках нити моей судьбы. Брат, наверное, стал бы все-таки врачом. У него имелась склонность к медицине. Сам он хотел быть ветеринаром, но отец, услышав об этом, рассмеялся ему в лицо. Если бы отец отпустил его, Вадька лечил бы собак и хомяков. А что в этом плохого?

Ты понимаешь, о чем я? Отец закрыл двери своей мечты и принес себя в жертву людям, которым жертва эта была лишь в тягость. Так устроен мир. Так всегда случается. Если ты идешь против себя, против судьбы и своих желаний, мир вокруг становится искаженным. Судьбы твоих близких тоже ломаются. Может быть, мы рождаемся именно для того, чтобы увидеть свой свет и идти за ним? В этом цель нашей жизни, как ты думаешь? Ты идешь за своим светом, и все вокруг приходит в гармонию. Я всегда был в этом уверен. Я не хочу совершить ошибку своего отца.

Теперь молчала я. Как хочется согласиться с ним, с его иллюзией, с его сказкой. Но против воли я говорю:

– У тебя другая ситуация, твои дети еще маленькие. Твоя жена, наверное, любит тебя. Ты хочешь просто взять и оставить семью?! Из-за женщины, которую случайно встретил в баре?

– Я встретил тебя не случайно. Случайно я женился. Вернее не случайно, а потому что так захотел мой отец и ее отец. А дети... ведь не обязательно жить с их матерью, чтобы оставаться отцом. У них свои судьбы, у меня своя. Я ломал свою судьбу в угоду отцу, потому что отец ради меня пошел на жертвы – разве это правильно? От своих детей я никогда не потребую этого, но и себя не принесу в жертву им. А моя жена... ведь есть на свете мужчина, который полюбит ее. Она не счастлива со мной, мы будто чужие.

– Люди всегда придумывают себе оправдания, Никита...

– Нет, мне не нужны оправдания. Я придумываю все это для тебя.

У него зазвонил телефон. Он достал его из брюк и прижал к уху. Ну вот, все закончилось. Я потянулась за своей одеждой.

– Гуляю. Сейчас приду. – Бросил он в трубку.

Мы молча оделись. Между нами вмиг выросла стена. Наверное, он одумался. Голос жены вернул его в реальность. Тем лучше.

– Какой у тебя номер телефона? – Спросил Никита уже на выходе. Я продиктовала, назвав не правильно последние две цифры.

– Я наберу тебе, чтобы мой определился.

– Не надо, он у меня в доме остался, девчонок перебудишь.

Мне кажется, он понял, что я его обманула, но ничего не сказал, только вздохнул.

– Кать, не делай глупостей, ладно? Мы завтра поговорим. У тебя будет время подумать. Дай мне один день, хорошо?

– Ладно.

– Ты рано начинаешь работу?

– Около девяти.

– Я приду. Забегу один ненадолго утром.

– Хорошо.

– Точно, Кать. Ты не обманешь?

– Точно.

Мы вместе дошли до аллеи. Он держал меня за руку, но я ничего не чувствовала. Я была уже не здесь, не с ним. На прощанье он поцеловал меня в губы, но губы мои тоже были безжизненны.

– Не обмани меня. – Попросил он.

– Ладно.

И мы расстались. Он ушел, унося мое сердце. Но оказывается, без сердца тоже можно жить. Правда, не очень хорошо.

В домике я первым делом достала деньги, которые откладывала с зарплаты. На первое время мне хватит. У моей подруги в городе была свободная койка, мне было куда ехать. Я вызвала такси и стала собирать вещи.

– Мне нужно срочно уехать, – сказала я проснувшейся Аньке. – Очень срочно. Мой папа попал в больницу, его сбил грузовик.

– Какой кошмар!!!

Аня ничего не знала о моем папе. Мне было приятно врать о грузовике, я даже поверила, что эта тварь, моя папа, и правда лежит, как раздавленная лягушка, посреди дороги. Если бы грузовик сбил его много лет назад, моя жизнь сложилась бы иначе. Почему плохие люди не умирают вовремя?! До того, как они успеют натворить бед?! Да и после того, как они натворят бед, почему они не умирают?! Это несправедливо.

Садясь в такси, я чувствовала какое-то онемение во всем теле. Ноги стали ватными. Я старалась не думать о том, что Никита может остаться со мной навсегда. И моя жизнь полностью изменится. Я обрету счастье. Нельзя было об этом думать. Но главное – убегая от него, я не чувствовала вины. Когда любишь человека, его легко обманывать, легко разбивать ему сердце. Потому что ведь себе ты его разбиваешь сильней. Ведь сам ты страдаешь больше. Тебе так кажется. Тех, кого любишь, легче всего предавать. И это тоже несправедливо.

Я мягко выплыла из воспоминаний местной Кати. Ух. Вот так вот, значит. Так я познакомилась с ним здесь. Никита! Надо же! Здесь он совсем другой. Другой... Где мой Кит? Грубый, резкий, порывистый? И все-таки с тех пор как мы вместе там, в прежней жизни, он сильно изменился и стал все больше походить на Никиту из этой. Как сильно на человеке сказывается его образ жизни! Поразительно! Но ведь и я в этом мире – другая! Раненая птица. Какая жалкая судьба...

Я поднялась с кровати. Хотелось курить. Отчаянно. В ящике стола лежат сигареты, подсказала мне память местной Кати. Я с вожделением потянулась к столу. Абра-кадабра – оп! Сигареты на месте! В двойной памяти есть свои плюсы. Я с удовольствием сделала первую затяжку. Кстати, о фокусах. Я не Скарлетт, поэтому откладывать не буду. Жена Кита! В смысле – Никиты!

С моих губ машинально сорвалось очередное ругательство. Восхищенное. Вот же проходимец, этот Игнат! Не просто так он водил нас за нос, не просто так впихнул нас обратно в эту реальность! Лена... его племянница Лена была женой Кита в этой жизни и матерью его сыновей! Все дело в ней! Поэтому она так тянулась к нему, когда мы приехали к ее любовнику-урологу. Может, Игнат рассказал ей все? Или она как-то почувствовала связь с Китом, когда увидела его? Игнат все сделал, чтобы убедить нас вернуться в эту реальность. Он хотел, чтобы Кит остался с Леной и детьми. Не понятно... хм. Ведь я же здесь сбежала от Никиты и, судя по моей местной памяти, больше с ним не виделась. Как вышло, что Никита поменял реальность?! Когда это произошло? Не понятно... Может он и не менял ничего? Черт, лучше не задумываться об этом. А просто поискать способ вернуться обратно. Эта жизнь совсем мне не нравится! Я какая-то убогая, жалкая здесь!

Нужно найти Кита, ведь наверняка он тоже все помнит и ищет теперь меня! Мы вернемся обратно, в нашу жизнь. Ну да, да, тут у него жена и дети. Местная Катя такая благородная девица, позаботилась о том, чтобы сохранить его семью, пожертвовала своим счастьем. Но я не такая как она! У меня нет чувства вины перед вселенной за папочку! А Кит – мой! Он был мой еще вчера, даже еще сегодня. Какое мне дело до того, сколько у него жен и детей в других реальностях?! Мы вернемся в нашу, где у него есть только я. А Игнат и его семейство пусть сами решают свои проблемы!

Что-то беспокоило меня. Беспокоило с того момента, как я позволила воспоминаниям местной Кати вырваться наружу. Шло фоном, но я не обращала на это внимание. Теперь, когда я решила выйти на улицу и поискать Кита, это беспокойство стало сильнее. Настолько, что я остановилась у входной двери, не решившись ее открыть. Вернулась и села снова на кровать. Так, в чем дело? Катя местная чего-то боялась. Вчера... так-так... была какая-то неприятная встреча. Я... то есть Катя местная... Ох ты ж елки-палки! Вот оно! Вчера я шла с работы. Кто-то налетел на меня и сбил с ног. Я упала. Почти не испугалась, решила, что случайно... подняла глаза, ожидая, что человек, меня сбивший, поможет мне подняться. Он стоял надо мной, невысокий мужчина в очках, совсем не страшный, но в глазах столько ненависти! Вместо того, чтобы помочь мне встать, он вдруг пнул меня в бок. Я согнулась от боли. Какой-то сумасшедший! Вокруг собрались люди, стали возмущаться, меня подняли, оттеснили человека в очках... а он все кричал и кричал страшное... он кричал:

– Я тебя убью, сука! Я тебя все равно убью!

– Вызовите милицию! – Предложил кто-то. – Это какой-то псих

– Ее отец убил моего сына! Ее отец маньяк! Ты заплатишь, за все заплатишь! За Лешу!!! И за других! Мы тебя нашли!!!

– Какой маньяк? – Раздалось в толпе.

– Дочь убийцы сдохнет! – Не успокаивался очкарик.

Я, все еще держась за бок, высвободилась из рук помогавших мне и медленно пошла к остановке, не оглядываясь. Нырнула в такси и крикнула: "Поехали!". Таксист, видевший инцидент, но, не слышавший что кричал про меня мужчина, послушно нажал на газ.

Вот что я вспомнила.

Какая неприятность... если этот человек и впрямь выслеживает меня, нужно побыстрее найти Кита и валить отсюда! Пока этот отец Леши меня не убил! Интересно, это какой Леша? Тот, которого я спасла в другой жизни? Или какой-то другой, отец же еще немало детей угробил? В этой реальности полно детей погибло из-за моей нерешительности. Эх, что это за реальность такая?! Дрянь, а не реальность! Если Кит не выключит ее, то это следует сделать мне.

Я проголодалась. В холодильнике лежала половина черствого хлеба и стояла пшеничная каша в кастрюле. Бутылка какой-то сладкой газировки. Понюхав кашу, я убедилась, что она не из древних веков и съела несколько ложек. Есть хотел мой желудок, а голова совершенно не хотела, поэтому заморачиваться с разогревами мне было лень. Надо просто закинуть топлива в бак, чтобы были силы действовать, не отвлекаясь на нытье пустого желудка.

На вкус каша была отвратительна. Кажется, в этой жизни я любила такое. Наверное, любовью к подобному корму я подсознательно наказывала себя за грехи.

Как найти Кита?! Куда он мог пойти, выйдя из метро? У него тоже двойная память, значит... значит он пошел к себе домой. Или к родителям. Где он живет тут? Этого я не знала. У местной Кати его адреса не было. Однако местная Катя знала его фамилию! А как же, конечно знала!

Я радостно рассмеялась, едва не подавившись кашей. Местная Катя следила за ним! Год назад сбежав после первого же свидания, она теперь тайно преследовала его. Зачем? Я рылась в памяти своего второго Я, но там не было ответа. Она и сама не знала этого! Если удавалось улизнуть с работы пораньше, она бежала к больнице, где работал Никита, успевала как раз к концу его смены. Пряталась в парке недалеко от входа. Дожидалась, когда он выйдет. Смотрела, как он идет к своей машине, жадно ловила каждое его движение. Эти мгновения, пока она могла видеть его, иногда всего одна минута – иногда больше, если он разговаривал с кем-то по телефону – были для нее всем. Просто видеть его... В ее жизни не было больше ничего. В моей жизни здесь не было больше ничего. Что же вышло? Как получилось, что он поменял реальность? Просто взял и поменял? Или они встретились? Мы, они... как все сложно-то... Как нам снова поменять реальность и вернуться? Господи, ну чего я тут сижу, нужно бежать за Китом! Он, наверное, уже понял, что здесь Лена его жена! И что у него есть дети. А если он захочет остаться? Тогда ведь и я останусь здесь. Нет...

Я потихоньку вышла из комнаты, стараясь не нарваться на соседей. Всех их я знала своей второй памятью. Но мозг сейчас как телефон на две симки. Пользоваться в один момент времени получается лишь одной, иначе в башке каша. Мне не хочется ни с кем общаться из этой жизни. Это не жизнь, а какой-то дурной сон! Вот бы просто проснуться рядом с Китом. И чтобы пахло кофе и булочками Евы. Наша прекрасная другая жизнь! Сейчас я со всей отчетливостью осознала, что там мы были счастливы. Я даже скучала по странной Кларе! Лучше Клара, чем эта вонючая общага и чувство вины со второй мозговой симки... Я не останусь здесь!

До больницы Кита нужно было ехать через весь город. Но – минуточку! С чего я взяла, что он на работе?! Ну да, вышел из Мингона-метро и прямиком на работу. Нет, вероятнее всего он отправился домой.

Стоп. Стоп-стоп-стоп! Какое домой? Я замерла посреди лестничной клетки и уставилась на консервную банку, набитую окурками. Как я могла пропустить это?! Он рассказывал про отца Кате-два! И про мать! Здесь у него другая мать, не Клара? Или Клара, но с другой судьбой? Получается, у Клары здесь тоже жизнь получше – замужем за известным доктором, двое сыновей. Шоппинг и салоны красоты. Ну а что, не трудно представить ее в такой картинке. В ней и в мингоновской реальности было что-то аристократичное. Но где же они живут здесь? И где живут жена и дети Кита? Никиты. Куда бы Кит пошел сразу? К родителям или к жене? Конечно к жене! Но зачем? Он же помнит меня. Из-за детей? Может... может быть все что угодно. Мне нужно узнать его адрес. Через больницу – другого выхода нет. По пути состряпаю историю. Вряд ли там просто так раздают адреса своих докторов.

В автобусе я уснула. Даже не уснула, а запуталась в какой-то тягучей полудреме. Там, на границе реальности и сна, я видела Кита. Бежала к нему, протягивала руки, чтобы обнять, чтобы ощутить его знакомое тепло. Но он отступал от меня, в глазах его я видела холод и отчуждение. Я проснулась почти у самой остановки, и поняла, что притащила из сна обрывки тоски. Тщетно, все тщетно. Все уже слишком изменилось.

Я никогда не была внутри больницы, где работал Никита. Видела только ее фасад, входную дверь. Плевать, я не такая робкая, как местная Катя. Девочки из Мингона действуют не задумываясь. Да, мне понравилось так называть себя – девочка из Мингона.

Больничка была не из простых, судя по фойе. Скорее здесь все напоминало не больницу, а ресепшн гостиницы. Папа-таки пристроил своего Никитку в теплое местечко. Я про себя улыбнулась – все-таки Киту не удалось вырваться из плена медицины полностью – в другой жизни он тоже был связан с "медикаментами". Фармацевт, хм.

Я уверенно подошла к стойке регистратуры и сказала молодой кокетливой девице... нет, я не смогла ничего сказать, только раскрыла варежку и несколько секунд имитировала рыбу, выброшенную на берег. Девица оказалась – ну кто бы вы думали – Алена! Та самая, которая приехала в гостиницу Клары с мужем и мамой! Та самая, которая так нагло клеилась за ужином к Киту! Да что ж это такое-то?

– Алена?! – Вырвалось у меня. Я посмотрела на бейджик, прикрепленный к ее халату и прочитала вслух: – Алена Алексеевна Карпенко.

– Да, я вас слушаю. – Профессионально улыбнулась девица.

– Вы здесь любовница Никиты Шелестова что ли?! – Догадалась я, но не догадалась проследить за языком. Моя "мингоновская симка" явно воспринимала эту реальность просто как сон, в котором все можно. Конечно, я тут же пожалела о своих словах, но обратно не засунешь.

Девица изменилась в лице. Щеки ее запылали.

– Вы... вас прислала его жена? – Сдавленно спросила она и быстро-быстро захлопала ресницами.

– Да. – Выдохнула я. Ну и как после этого узнавать его адрес?

– Это слухи! Все не правда! – Горячо заверила меня Алена. – Между нами ничего нет, и не было! Он бы никогда не допустил! Он... ну что вы, нет! Так и передайте ей! Это все Марья Григорьевна, она вечно все вынюхивает, сплетни распускает! Я ему просто подарила парфюм на двадцать третье, просто как коллеге, понимаете? Ну мы даже не коллеги, я еще только учусь, он мне помогал с дипломом, вот я отблагодарила... в смысле, парфюмом отблагодарила, а не тем, чем вы подумали! А Марья решила, что между нами что-то есть! Он меня в щеку поцеловал когда я подарила, ну и пошел слушок...

– Я поняла. – Прервала я ее. Не важно, что тут за шуры-муры в этом мире у него ("симка" местной Кати завопила – как это не важно?!!!!). Я сказала ей про себя – успокойся, подруга, мы скоро свалим отсюда в лучший из миров, и ты все забудешь как страшный сон.

– Алена, послушайте... – Начала я, но осеклась. Как просить адрес, я же от его жены, должна знать по идее! Я забуксовала.

– Да? – Услужливо наклонилась ко мне Алена.

– Где сейчас Никита? – Спросила наугад.

– Здесь, на работе. – Удивленно отозвалась Алена. – Где же ему еще быть?

– Здесь?! – Теперь пришла пора удивляться мне. – Зачем он сюда... в смысле – могу я пройти к нему?

– Я не могу вас пропустить, только пациентов по записи. У нас тут охрана, строго все...

– Мне нужно с ним поговорить, буквально пару слов. Я оставила мобильный в машине, можете ему позвонить хотя бы?

– Да. Как вас представить?

– Катя. Скажите просто Катя, он поймет.

Взгляд девушки сделался подозрительным. А вдруг это я – любовница? Наверное, это она подумала. Я улыбнулась ей самой светлой и невинной улыбкой, на которую была способна.

– Алена, у меня совсем нет времени.

– Хорошо, – вздохнув, она взяла трубку. Я нервно теребила зажигалку в кармане. Резко захотелось курить, но сигареты я, конечно же, не взяла.

– Никита Сергеевич, к вам посетительница, просит вас спуститься. Катя. Говорит, вы знаете.

Я хмыкнула – Никита Сергеевич оказывается. Оригинально.

Девушка посмотрела на меня вопросительно.

– Он спрашивает, какая Катя.

– Как это... – растерялась я. – Дайте-ка мне трубку.

Я буквально вырвала у нее трубку и прижала к уху.

– Кит! Спускайся быстрее! – Раздраженно бросила я.

– Кто это? – Растерянно спросил мой собеседник. Голос его, Кита. Его и не его одновременно. "Причесанный" какой-то голос. Более мягкий.

– Кит? – Растерялась я. – Это ведь ты? Это я, Катя! Пароль – косуля!

– Катя?! – Изумление. – Это ты?!

– Нет, Штирлиц! Спускайся!

Я отдала девушке трубку и принялась нервно ходить по фойе. Охранник косился на меня подозрительно. Но мне был не до него сейчас. И не до Алены. Меня била мелкая дрожь. Кит узнал меня, но не совсем. Меня узнал Никита! Человек с одной флешкой в башке! Кита здесь не было! Его вообще больше не существовало... Но почему?!!

Шаги на лестнице, я стремительно оборачиваюсь. И вижу... его. Но не его. Нет-нет-нет, это не он! Но все еще не верю. Иду навстречу, жадно, жадно всматриваюсь в его лицо. Ища знакомую душу за знакомыми чертами. Но знакомы лишь черты... Взгляд открытый и изумленный. Линия губ не такая резкая, нет морщинки между бровями.

– Катя... – шепчет он, когда мы замираем в полуметре друг от друга. – Катя, ты здесь....

– Выйдем на улицу. – Прошу я. Он послушно кивает. Я иду первая, он следом. Мне хочется плакать, но я все еще убеждаю себя, что все не так, все не так... все не так.

Едва мы оказываемся снаружи, я подхожу к нему так близко, как могу, я смотрю в его глаза и спрашиваю, почти умоляя:

– Кит, ведь ты помнишь меня, да? – Я обращаюсь к этим глазам, потому что там, за ними – мозг, в котором должна быть флешка со второй памятью, она должна быть там! Ведь у меня же есть!

Его уголки губ вздрагивают, пытаясь улыбнуться, но в глазах суматоха. Его смущает "Кит" из моих уст. Но это кодовое слово, оно пробьется, непременно пробьется:

– Кит! – Повторяю я. – Вспомни Мингон! Кит...

Я так страстно хочу вернуть его, вернуть моего Кита! Я втискиваю в свой взгляд всю энергию, которая у меня есть, чтобы продавить сознание этого человека.

– Кит... – это уже стон. – Ты меня не помнишь...

Он протягивает руки и касается моей шеи кончиками пальцев. Очень осторожно. Так, как научился Кит. Но этот человек не учился – он всегда так делал. Вряд ли он хватал кого-нибудь за шею всей лапой. А мне так хочется, так хочется, чтобы он грубо схватил меня, ухмыльнулся так знакомо и прошептал – "Косуля, ну ты и овца! Я ж пошутил".

– Конечно, я помню тебя! Я просто... растерян. Думал, никогда больше тебя не увижу... дай мне минутку прийти в себя.

Он долго смотрит на меня. А я уже сникла. Я уже почти умерла. Этот страшный мир, мой новый дом обрушился на меня из глаз Никиты. Меня будто перечеркнули.

Никита взял меня за руку и легонько сжал.

– Катя... у меня сейчас прием. Мне нужно хотя бы сказать, что я ухожу. Но я так боюсь тебя отпускать, ведь ты снова исчезнешь.

– Да нет, я подожду, иди. Честно подожду. – Потухшим голосом отзываюсь я.

– Я тебе не верю. – Он улыбнулся. В этой улыбке было немного моего Кита. И сердце мое слегка дернулось, толкая меня к нему. Но лишь слегка.

– Никита... – прошептала я, пробуя это слово на вкус. И еще раз: – Никита...

– Мне нравилось, как ты называла меня – Кит. Называй меня так всегда.

– Это не тебя... в смысле – тебя, я просто...

– Слушай, я не пойду никуда. Оставлю халат в машине. Я не могу тебя отпустить, не в этот раз. – Решительно заявил он, и потащил меня за собой по лестнице.

Мы дошли до его машины.

– Давай куда-нибудь поедем, хочешь? Куда ты хочешь? Поговорим.

– Да все равно. – Я пожала плечами. Мне бы подумать сейчас, как поступить дальше. Толку с тобой говорить про ваши местные любовные дела.

– Здесь недалеко есть кафе в подвале. Я туда иногда заезжаю один, когда не хочется никого встречать из знакомых. Давай туда?

– Ага.

Он снял халат и бросил на заднее сиденье. Остался в джинсах и темно-синем свитере. Я заметила, что он не такой крупный, как Кит. Наверное, тягать железо с потными мужиками не было его увлечением в этой жизни. Никита листал учебники в то время, когда Кит разбивал носы своим нерадивым курьерам. Они как братья-близнецы. Похожи – но не один и тот же человек.

Я забралась в машину. Он сел рядом и долго смотрел на меня.

– Я тебя искал, Катя. Я бы и дальше тебя искал. Всегда.

Меня это немного смутило. То, как он смотрел, и то, как он это сказал. Если бы ты знал, Никита... я впервые вижу тебя, для меня ты новый человек. Ты говоришь это другой женщине, которой здесь нет. Ты Никита из этого мира. А я Катя из другого. Это не ты оставил мне на лице шрам своим перстнем. Не тебя я ненавидела, и не тебя мечтала убить. Не на твоем плече я спала, счастливая, в последние недели. И не тебя лю...

– Поехали, пока не вышла твоя любовница, проследить что мы тут делаем. – Нервно сказала я, просто чтобы что-то сказать.

– Любовница?!

– Ну да, эта девушка из регистратуры, Алена.

– Да ну, брось. – Он рассмеялся, заводя машину. – У нас практикантки вечно влюбляются в докторов, это обычное дело.

Мишина плавно тронулась. В салоне пахло теплой кожей сидений и дорогими духами. Никиты или его жены. Мы молчали. Я смотрела в окно. Что же теперь делать? Раз выбраться обратно нет никакой возможности... Может, остаться с ним в этой реальности? С этим новым человеком? Ведь все равно это Кит. Местной Кате, может, и было дело до его жены и детей, но лично мне – нет. В моей настоящей жизни Кит был мой, а Лена пыталась у меня его нагло увести. И ей не было дела до моих чувств.

Все, что здесь – для меня не более, чем искусственная реальность. Как сон, в котором я просто себя осознаю, в отличие от других снов. Какая мне разница, что чувствуют персонажи этого сна. Если уж придется застрять среди них, то пусть рядом со мной будет кто-то похожий на Кита. Призрак Кита...

– Мне кажется, я сплю. – Произнес Никита, усмехнувшись. – Так все неожиданно... не могу себя собрать в кучу. Вот сейчас проснусь дома, в постели. И пойму, что ты мне только приснилась.

– Мне это знакомо. – Пробормотала я.

– Кать, а ведь ты мне снилась уже. Ну в настоящем сне. Примерно через пару недель после нашей встречи, после того, как ты сбежала. Я все думал о тебе, думал. Как наваждение. И однажды мне приснилось, что я вхожу в палату на работе и вижу тебя на кровати. Сначала я обрадовался – наконец-то я нашел тебя! Но ты умираешь... Никто не может тебе помочь. Я беру тебя за руку и чувствую, как жизнь вытекает из тебя. Не удержать, никак не удержать! Я нашел тебя, и снова теряю, теперь уже навсегда, по-настоящему. И во мне просыпается какое-то сильное чувство. Наверное отчаяние... И я согласен, чтобы я не нашел тебя, лишь бы ты была жива! Я начинаю кричать – это сон! Это сон! Я проснусь – и все будет как раньше! Я тебя не нашел, зато ты жива! Ты где-то живешь! Но при этом я же не знаю, что это и правда сон, понимаешь? Мне просто очень хочется, чтобы так оказалось. Я будто стараюсь раздавить реальность, перелистнуть страницу... не знаю как это объяснить... во сне кажется, что это возможно сделать. И я... представляешь, я просыпаюсь! Просыпаюсь в своей постели. Рядом с женой. И понимаю, что все мне приснилось. Ты жива, не со мной, но жива. В первые минуты я даже верил, что это был не просто сон, а реальность, которую я изменил одним своим желанием. Такое странное чувство... после этого я решил, что не стоит тебя искать дальше. Какая-то часть меня поверила, что сон был знаком. И в том сне я заключил какую-то сделку. Пусть я тебя не найду, но ты останешься жива. Глупо, да?

– Не знаю. Я теперь совсем ничего не знаю. – Сказала я. – Мир может быть совсем не таким, каким мы привыкли его считать.

Какое-то время мы ехали молча, погруженные в свои мысли. Потом мне это надоело. В свои мысли мне не хотелось надолго погружаться.

– Как твоя семья? – Спросила я. – Дети, жена?

– Нормально. Как раньше.

– Если ты хотел уйти от жены, чего же не ушел?

– В смысле... – Растерялся он. – Кать, ты же сама сбежала.

– Ну и что. Если не любишь ее, почему остался?

– Я тебя не понимаю...

Мы остановились в старинном дворе. Наверное, когда-то это здесь были доходные дома какого-нибудь придворного.

– Вон то место, про которое я говорил. – Он кивнул на дверь со стилизованной под старину надписью "Погребок Русанова". – Говорят, в прежние времена какой-то барин держал там своих крепостных наложниц. Атмосферное местечко, сейчас сама увидишь!

Интерьеры из сновиденного мира меня сейчас очень интересовали. Мы вышли из машины. Он взял мою безжизненную руку. Ладонь его была теплой и сильной. Я вспомнила, как он держал меня за руку, пока мы брели вдоль обрыва к Мингону. Господи, это был он... это все равно был мой Кит! Это его рука! Мне так захотелось прижаться к нему, обхватить его талию, притягивая к себе поближе. Мне так не хватало его сейчас!

Будто услышав мои мысли, он сам привлек меня к себе. Руки мои висели без дела, я просто покорилась, словно тряпочная кукла. Его запах... это был он.

– Кит... – вырвалось у меня.

Он быстро поцеловал меня в висок и отпустил. Это было странно, но мне показалось, что он почувствовал, что я зову не его. Может и не понял этого чувства, конечно, не понял, но оно его все равно царапнуло.

– Ладно, пойдем.

Мы спустились в полумрак пустого кафе. Скорее даже это был ресторан. В старинном стиле, с тяжелыми портьерами, дубовыми столами (или подделкой под дуб). Здесь даже пахло необычно – духами из прошлого века. "Мицуко" или "Дух времени". Интересно, они специально разливают эти духи или в этой реальности существует освежитель воздуха с ароматами старых Герленов? В своем мире, когда я сбежала от Кита, я пару месяцев проработала в парфюмерном магазине. Платили там мало, я едва перебивалась, но зато я успела от души нанюхаться всех тех парфюмов, которых у меня никогда не было, и быть не могло. Надо же, я здесь всего несколько часов, но уже безумно скучаю по моему миру. Даже по тому плохому, что там было.

Мы сели за столик в углу. Ресторан был пуст, тихо играла классическая музыка. К нам подошел официант, поздоровался и положил перед нами меню.

– Ты голодна? – Спросил Кит.

– Нет. Я бы выпила чего-нибудь. Вина.

На самом деле мне хотелось напиться в слюни, уснуть, а потом проснуться – не здесь.

Мой спутник попросил официанта принести вино, фрукты и сыр. Я долго смотрела на Никиту. Разглядывала его лицо, снова ища в нем Кита. Он молчал, позволяя мне это. В моем мире Кит очень чутко чувствовал меня. Порой мне казалось, он читает мои мысли. Быть может, Никита тоже обладает этим даром? Даром, знать меня лучше, чем я сама?

Я коснулась его руки.

– Мне жаль, что я не говорила, что люблю тебя, – вырвалось у меня. И я уже не могла остановиться: – Так всегда бывает, Кит. Ты не говоришь, а потом понимаешь, что уже поздно. Я любила тебя слишком сильно, поэтому мне страшно было это произнести. А теперь мне хочется, я готова, но ты не услышишь меня...

– Почему не услышу? – Спросил он. – Я слышу тебя...

– Да... да, слышишь. – Я убрала руку.

– Тебе не надо было сбегать тогда. – Мягко произнес он. – Если я для тебя что-то значил, зачем же ты ушла? Я сказал, что разберусь со всем сам, а ты просто должна немного подождать. Я приезжал каждую неделю, надеясь, что ты все-таки вернешься, ведь мне негде было больше искать тебя. Кормил твоих косуль. Даже думал – если они так нравились тебе, вдруг ты вернешься просто навестить их.

– Там я тоже сбежала от тебя...

Он непонимающе нахмурился.

– В другом месте. В другом мире. Я сбежала от тебя. Там ты был наркоторговцем. А я твоей... служанкой. Я от тебя сбежала, но через несколько лет мы снова встретились. У тебя не было детей, только жена. Мы остались вместе. Мы друг друга любили. И... встретились с Игнатом, он рассказал, что ты поменял реальность... поехали к твоей матери... в этот четов Мингон нельзя было идти!.. Если бы я остановила тебя, если бы сказала, что Игнат тоже приехал! Ведь ты подозревал его, помнишь? Ты говорил, что с ним все не чисто, так и вышло! Теперь я знаю...

Усилием воли я оборвала свой безумный монолог. Никита смотрел на меня не моргая.

– Забудь. – Резко сказала я. – Просто забудь. Я не знаю, как оправдываться...

– Ты знакома с моей матерью? – Растерянно спросил он. Похоже, это единственное, что он уловил.

– Ну... да, с Кларой я знакома. Не здесь, но...

Он нахмурился.

– С Кларой?!

– Клара, да... – Я насторожилась.

– Кать... ты... черт, ты нашла эту историю в газетах? В "Мещанских новостях" недавно отец опять рассказывал эту историю! – Он улыбнулся. – Ты все-таки интересовалась мной? Читала про меня? Это приятно. Я думал, ты уже забыла меня...

– О какой истории ты говоришь?

– О Кларе Бунич!

– О твоей матери? – Я кивнула.

– Нет, ты что. – Он рассмеялся, откинувшись на стуле. – С чего ты взяла, что она моя мать?! Она...

Пришел официант, с вином и тарелками, Никита осекся. Пока официант занимался своим ремеслом, мы молчали, ожидая, пока он уйдет. Никита нетерпеливо улыбался, я тоже, но моя улыбка лишь срывала сумбур в голове.

– Это что-то типа нашего семейного предания. – Принялся рассказывать Кит, едва официант скрылся. – К счастью, история хорошо закончилась, поэтому я довольно легко о ней вспоминаю теперь. Но на самом деле, ничего веселого. Хочешь послушать?

–Да! – Выдохнула я. Слишком громко. Он слегка нахмурился, удивленный моим энтузиазмом, но продолжил:

– Эта женщина, Клара Бунич... Давай мы с тобой за встречу выпьем, я только пригублю, мне за руль... В общем, раньше, когда я был маленький, мы жили в небольшом приморском городке, в Пушкино. Отец тогда только начинал карьеру, работал в местной больничке. Однажды к нему привезли пятилетнего ребенка с пневмонией. Очень запущенный случай. Мать ребенка до последнего не хотела показывать его врачам. Лечила сама его дома, у нее дом был на берегу моря, в пустынном месте. Что-то типа маленькой гостиницы. Клара Бунич – так звали эту женщину. Когда ее знакомый все-таки привез ребенка в больницу, малыш был совсем плох, не прожил и суток. Отец старался его спасти, разумеется, было сделано все что возможно, но мальчик умер. Клара Бунич обвинила в его смерти моего отца! У нее что-то с головой не так было. Недавно погиб ее муж, он работал в милиции в городке. И вот теперь умер сын. Не каждая психика выдержит такое. Потерять всю семью вот так сразу! После смерти ребенка она стала преследовать моего отца. Угрожала ему, говорила даже, что убьет его сына, то есть меня, чтобы отомстить. Я как раз был возрастом, как ее умерший ребенок. Отцу следовало бы отправить ее на принудительное лечение, но он ее пожалел. Со временем все как-то устаканилось, она уехала в свою гостиницу, эта неприятная история вроде бы рассосалась. Несколько месяцев о Кларе Бунич не было ничего слышно. А потом я исчез. Меня отпускали поиграть во дворе, в то время как-то с этим было проще, дети гуляли без присмотра. И однажды я не вернулся домой. Двое суток меня искали по всему городу, но никаких следов, никаких свидетелей не было. Я просто испарился. Отец сразу вспомнил о Кларе, но менты не обращали внимания на его настойчивые просьбы проверить эту дамочку. Они хорошо знали ее погибшего мужа, ну и... короче, тонкий был момент. В конце концов, отец с матерью решили сами поехать к ней. Уговорили знакомого мента сопровождать их. Клара жила довольно далеко от города, отец с трудом нашел туда дорогу. В доме кроме нее еще жили мужчина и женщина, которые помогали ей по хозяйству. Мент допросил их, но они отрицали, что видели пятилетнего мальчика. Нет, говорили они, после смерти сына Клары, мальчиков в доме больше не появлялось. Клара, конечно, тоже все отрицала. Говорила только, что бог наказал моего отца за то, что он убил ее сына. Отец обыскал в доме каждый угол, но, конечно же, меня там не было. Его охватило отчаяние. Он был уверен, что Клара причастна к моему исчезновению, но теперь он стал догадываться, что вряд ли она оставила меня в живых... Во время поисков, мать выглянула в окно и заметила развалины какого-то строения вдалеке. Они с отцом тут же выскочили из дома и побежали к развалинам. Отец боялся того, что может там найти. Он боялся, что там, в развалинах, Клара спрятала мой труп... Но мать ни секунды не сомневалась в том, что я жив. Она рассказывала потом, что чувствовала, что найдет меня именно там. Живым! И чутье ее не подвело. Едва добежав до развалин, она принялась громко звать меня по имени – "Никита! Никита!". Никто не отзывался, но она все равно звала. Отец просто сидел на земле, прижав руки к лицу, чтобы не разрыдаться. Ему больно было слышать мое имя. И тут, когда он уже решил увести мать, откуда-то снизу раздался глухой звук. Сначала было не похоже, что это голос, они стали ползать по земле, прижимаясь лицом к камням, вслушиваясь... а потом отчетливо услышали: "Мама!"