Текст книги "Русалка (СИ)"

Автор книги: Алина Политова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ну... типа того.

– Так вот эта бумажка – была ответвлением. Я не смог ее прочитать, но я просто знал это. Внутри меня что-то знало. И я выбросил ее.

– Кит, ты зря это сделал! – С досадой простонала я. – Зря! Ведь это могло изменить твою жизнь! Что там было, как ты думаешь? Может, там было написано, что тебя похитили, и ты не ребенок Клары! Или что твой отец совсем другой, она тебя увезла от него и прятала все это время! Представь, если это так! Ведь это бы все изменило!

– Ну да, конечно. Как в индийском кино. – Скептически усмехнулся Кит. – Ты выдумщица.

– Реальность покруче всяких выдумок! А что там еще могло быть?

– Да бред какой-нибудь. Теперь это не важно.

– Как же не важно?!

– Ну сама посуди – если там и правда было написано что у меня жив отец – что тогда было бы? Ты права, все иначе сложилось бы. Я бы не попал в детский дом. Я бы не стал тем, кем стал. Я бы никогда не встретил тебя. И что стало бы с тобой? Ты бы погибла на улице.

– Боже мой, ну неужели ты думаешь, что смысл всей твоей жизни был в том, чтобы меня встретить?! – В отчаянии воскликнула я. – Ведь это глупо!

– Глупо? – Опешил он. – Катя, это глупо?! Ты... просто не понимаешь, как я к тебе отношусь. Наверное, я снова, как и в первый раз, не могу до тебя достучаться. Ты не понимаешь, что значишь для меня! Я бы и буквы не изменил в своей жизни, если бы это значило тебя не встретить!

– Ты не знал про меня, когда был маленький. – Смутилась я.

– Я пошел дальше в темный тоннель. Потому что знал, что этому есть какая-то причина. Когда я тебя встретил, я понял, что причиной была ты.

– Это... лирика.

– Чего?!

– Ну... все конечно очень мило, нам хорошо вместе, и я за тобой куда угодно пойду. Но... человек не живет ради того, чтобы встретить другого человека.

– Зачем же тогда он живет?

– Я не знаю, никто не знает.

– И русалка сдохла, бросившись в море. – Усмехнулся он.

– Черт, только вот не надо этого!

– Надо зачем-то жить, Кать. Ну как жить, если не знаешь зачем?

– Любовь не может быть смыслом...

– Вот ты знаешь, я хорошо во всех этих половых делах шарю. У меня много баб было и всяких отношений. Всяких. Но вот я сейчас чувствую какую-то неприятную хрень от твоих слов. Не знакомую. Что-то новенькое. Помнишь, когда ты хотела от меня уйти с тем ушлепком? Он хотел тебя выкупить, помнишь? Вот тогда у меня внутри первая неприятная хрень зацарапалась. Я потом понял – это ревность. А теперь другое. Но тоже новое. Ты, может, знаешь, как это называется?

– Не понимаю... ну прости, если я...

– Я тоже не знаю. Тогда мне хотелось тебя унизить, растоптать. Я это и сделал. Сейчас мне хочется просто уйти или прогнать тебя.

– Кит...

– Но я этого не сделаю. Потому что тебе будет плохо. Поэтому я этого не сделаю.

– Перестань! Я тебя тоже люблю! – Со злостью выкрикнула я.

– Я же просил не говорить этого. Просто не говори. Я не выдавливал из тебя эти слова, они мне вообще не нужны. Кать... просто забудь их.

– А что если я тоже не хочу этого слышать?! Ты влазишь мне в душу, а что потом?! Когда пелена с глаз спадет, когда тебе надоест спать со мной?! Что будет потом?!! Всегда все заканчивается!

– Почему? Ты же ничего про это не знаешь, что у тебя было-то в жизни?

– Я знаю, что если долго хочешь мороженое, потом его наедаешься до отвала и, от него начинает тошнить!

– Ты правда так думаешь? Правда думаешь, что это из той же оперы, что и мороженое?

– Не знаю, не знаю, что я думаю. Человек так устроен. И ты тоже человек. Я не хочу подниматься слишком высоко, я разобьюсь, если ты меня столкнешь!

Кит долго молчал, глядя в потолок. Я какое-то время смотрела на него, ожидая продолжения нашей перепалки, а потом со злобным бессилием упала на подушку.

– Слушай, – сказал он через некоторое время совершенно спокойно. – Мы с тобой что-то слишком кишки повылавливали друг перед другом, да? Пора заканчивать с ковырянием.

– Слушай, – отозвалась я. – Мне тут мысль пришла насчет этой записки. Мы же можем просто пойти и спросить у Марка.

Он медленно повернулся ко мне.

– Нет.

– Почему?!

– Я же сказал, не хочу менять ни одной буквы.

– Но мы же уже встретились, ты... нашел что искал. Меня. Уже нашел.

– Я не знаю, что там было. А если это все-таки что-то изменит?.. Нет.

– Господи, ну дурацкое прошлое может изменить в нашей с тобой жизни?! Что такое ужасное может между нами стать?! Это бред...

– Ну, к примеру, если ты моя сестра.

Я не удержалась от ехидной ухмылки.

– Ты в это веришь?

– Нет, но просто пример того, что может встать между мной и тобой. Говорю же – я не знаю что там. Лучше не рисковать. Мне нравится все так, как есть.

– Ладно. – Неохотно согласилась я. – Но я с ума сойду от любопытства.

– Не смей ничего вынюхивать за моей спиной.

– Да, босс.

– Хорошая девочка. Тащись в душ, потом сгоняем в Мингон.

– Что?! – Вскочила я. – Я не хочу туда! Давай не пойдем!

– Мы же договаривались.

– Кит!

– Ой, ну перестань! Там ничего страшного нет, ты как маленькая! Типа экскурсия. Будет весело!

– Нет, Кит, пожалуйста! Незачем туда идти!

– Слушай, ну раз мы приехали, придется. Я там тоже вспомню что-нибудь – и спокойно уедем.

– Ты сам себе противоречишь! То ты не хочешь ничего знать, потому что тебе и так хорошо, то хочешь вспомнить что-то еще!

Взгляд его стал холодным. Он напомнил мне того, прежнего Кита. Которого я успела уже забыть...

– Мы пойдем туда, Катя. – Твердо сказал он. – Ты ничего мне можешь с этим поделать. Я ничего не могу с этим поделать. Мы туда пойдем.

– Ладно! – Со злостью бросила я. – Ладно, пойдем! Черт...

– В душ идешь?

Я накинула халат, взяла полотенце, зубную щетку и вышла, хлопнув дверью. В коридоре перевела дыхание. Сходим в дурацкий Мингон и прочь отсюда. Сразу же. Надо быстренько собрать вещи. Я пошла к душу. Сзади открылась дверь. Я решила, что это вышел Кит и повернулась. Но нет, открылась дверь в конце коридора. Там, где никто не жил! Или это новый жилец... я приготовила дежурную улыбку и "здрасьте", но слово это так и застыло на моих губах, не успев сорваться. Из комнаты вышел Игнат!!! Я не поверила своим глазам в первые секунды, но да, это был он собственной персоной!

– Что вы...

Он приложил палец к губам и поманил меня пальцем. Как завороженная, я молча потопала к нему. Он схватил меня за локоть, втянул в свою комнату и захлопнул дверь.

– Что вы тут делаете?! – Наконец, смогла спросить я. – Что за нахрен вообще?!

– Интеллигентная девушка, а такие слова. – Игнат покачал головой. – Вот до чего доводит общение с быдлом.

– Да вы откуда здесь? Почему?! – Не унималась я.

– Потише, потише, Катерина, здесь такая слышимость! Присядьте на минутку, надо поговорить.

Я села в кресло, такое же, как в нашей комнате. Вообще здесь все было таким же, только вещи Игната, разбросанные на тумбочке возле зеркала – чужими.

– Я должна сказать Киту, что вы здесь. – Решительно заявила я.

– Не стоит. Я здесь ради вас. Ему не надо об этом знать.

– Ради меня?!

– Да. Чтобы за вами присмотреть, Катенька. – Мягко сказал он. – Скоро вам потребуется помощь друга.

– Какая, к черту, помощь...

– Я слышал ваш разговор, ну так, краем уха. Насчет этих развалин, куда вы не хотите идти.

– Зачем вы приехали?!

– Катенька, все идет своим чередом. Вам туда надо пойти, в эти развалины.

– Сами решим как-нибудь!

– Вы сопротивляетесь, я слышал. Вы можете его отговорить. Но погубите его этим. Мне бы не хотелось такого исхода.

– Почему я погублю его?! Это чушь, вам-то что с этого всего?!

– Вы еще не убедились, как во многом я был прав? Я хочу защитить вас. Ну и себя тоже, я же говорил, у меня есть свой личный интерес. Мир поменялся от решения Никиты, жизнь других людей тоже поменялась. Это не справедливо, что другие должны страдать от его блажи.

– Не надо этих сказок, я вам не Кит...

– Послушайте, деточка. Вы пока не верите, да, я знаю. Но в развалинах тех случится то, что вас заставит поверить в то, что Никита изменил мир и свою судьбу. И вашу судьбу, и мою, и многих других. И вот когда вы поверите, когда ваш разум наконец-то будет готов все принять, вам нужен будет друг на этой стороне, который поддержит вас. Этим другом буду я.

– На какой стороне? У меня нет причин вам верить. Никаких.

– Главное, что он верит. И его вера сильна, поэтому мы с вами здесь, а не там. Поэтому вы та, кем являетесь, а не другая.

– Господи, что за хрень...

– Послушайте, мы оба заинтересованы в том, чтобы Никита излечился от своей нездоровой тяги к смерти. Это так?

– Вам-то что?

– Есть причины. Просто примите это. Вам же не все равно, что с ним будет?

– Да. – Неохотно согласилась я и добавила: – с ним и так уже все в порядке, а ваша навязчивость...

– Это временно. Он влюблен, у него подъем сил, но вскоре это пройдет и все вернется. Представьте себе, что вы уехали, не проведя лечение до конца, не достигнув кульминации, так сказать. И однажды вы его теряете. Разве вы простите себя?

– Что надо-то вам?

– Просто сделайте, как я говорю. Пойдите с ним к развалинам. Я выйду раньше вас и буду там. Просто на всякий случай, если произойдет что-то непредвиденное. Помогу вам, если что. Но только не говорите ему обо мне, пусть все идет само собой.

– Типа, если у Кита начнется какая-нибудь истерика или он в припадке будет биться от тяжких воспоминаний, вы тут же прибежите и поможете мне? Так что ли?

– Да! – Обрадовался Игнат. – Вот именно!

Я задумалась. Конечно, старик хитрил и что-то скрывал, но, с другой стороны, если там окажется еще один человек на подхвате, мне будет не так страшно. Почему бы и нет. Игнат верит в какие-то мистические откровения, которые там случатся с Китом, пусть верит. Пусть верит и сидит где-нибудь в засаде. А мне будет спокойней. Киту лучше и правда не говорить о нем. Сходим, Кит там пощупает камни, одержимость его Мингоном пройдет, а потом свалим.

– Ладно. – Согласилась я. – Вы просто там понаблюдаете и все, так?

– Да. Если не нужна будет моя помощь, я буду тих и нем как рыба.

– Хорошо. Я не скажу ему.

– Теперь идите и собирайтесь. Потяните немного времени, чтобы я успел добраться до развалин и спрятаться там.

Я поднялась и пошла к выходу, не забыв свое полотенце и щетку. Пока я буду в душе, время само собой потянется.

– И все-таки, – спросила я, остановившись на выходе. – Какая вам выгода с этого всего?

– В этом мире у меня нет семьи, а в том – есть. Если Никита все исправит, у меня будет своя семья.

– Вы просто сумасшедший. Познакомьтесь с хорошей женщиной, будет вам семья. Ну да бог с вами.

Я старалась подольше плескаться в душе, но все внутри меня спешило, торопилось. Хотелось поскорее закончить с этим походом в Мингон, будто требовалось выполнить какое-то неприятное обязательство. А потом прочь, прочь из этих мест, домой, в мой уютный приятный мирок. Там будут свои проблемы – жена Кита, всякие мои просроченные кредиты, незаконченная учеба. Но все это понятное, земное. И без сумасшедших психов вокруг.

– Ну ты и зависла там! – Недовольно проворчал Кит, когда я вошла в комнату.

– Мне нужно еще посушить волосы. – Я достала свой фен, включила и стала неспешно водить им по голове.

Кит нервно мерил шагами комнату. Я боялась, что он подойдет к окну и увидит там Игната, который наверняка еще не преодолел расстояние между домом и Мингоном. Он же не молодой конь, ножки старенькие. Я старалась заслонить собой проход к окну. При мысли о том, что Игнат где-то там, мне стало чуточку спокойней. Безлюдный Мингон дико пугал меня. А вот Мингон, в котором кто-то живой уже есть, казался вполне дружелюбным. В конце концов, если ему надо кого-то "сожрать", то чем плох Игнат. Такие дурацкие мысли...

Наконец мы смогли выйти. Дом был пуст, все куда-то рассосались, даже Марту на кухне было не слышно. Кит накинул свою памятную куртку, я надела плащ, и мы шагнули в солнечный день. Все мои страхи тут же показались глупыми и детскими. Ну как я могла себя так накрутить, чтобы бояться груды старых камней на утесе?! Во истину, живя среди безумцев, тоже становишься безумна.

Мы вышли на нижнее плато, и пошли по привычной уже тропинке вдоль обрыва. Вдали виднелся Мингон, а Игната было не видно. Прячется ли он уже среди камней? Или остался в своей комнате? Мне бы хотелось, чтобы он все-таки был впереди, а не позади. Хоть и солнце, хоть и не страшно, но все же...

Только пройдя большую часть пути, я поняла, что мы с Китом не сказали друг другу ни слова. Видимо, он, как и я, погружен был в свои мысли. Но о чем он так напряженно размышлял?! Рука его, держащая мою, казалась безжизненной и холодной.

– Ты замерз? – Спросила я.

– Что? – Встрепенулся он. – Нет. Нет, тепло же.

– Мы же ненадолго? – В моем голосе появились заискивающие нотки. – Как думаешь, сможем сегодня уже уехать? Или ты еще хотел бы остаться?

– Нет, свалим, конечно. – Мрачно ответил он. – Здесь все как-то странно. Надоело.

– Мать, наверное, расстроится. И Марк с Евой. Они довольно милые.

– Да, но... все равно надо уезжать. Мингон последняя точка.

Я остановилась, заставив остановиться его. Посмотрела ему в глаза.

– Кит?

– Что?

– Ты боишься туда идти? Скажи честно.

Он долго смотрел на меня. Молчал. Потом быстро ответил:

– Нет. Просто давай с этим скорее покончим.

Это было в точности то, что чувствовала я. Мы пошли дальше, прибавив шагу. Развалины приближались, будто каменный монстр с раскрытой пастью. Я их узнавала... чем ближе мы подходили, тем больше я убеждалась, что была здесь позапрошлой ночью. Но ведь я не была! Вот большой камень, выше моего роста, который стоит сразу на входе. Мы обходим его и оказываемся внутри каменного лабиринта. Вон там я стояла ночью, прислушиваясь к звукам! Я здесь была, точно была! Глазами я принялась судорожно искать Игната. Пусть он будет здесь, пусть мы здесь не одни!

Кит нерешительно замер, когда мы вошли в длинный проход. Но я знала куда идти и потянула его за поворот, туда, где должен быть люк под землю... если он и впрямь окажется там, мне придется поставить какой-то блок на свои мысли, иначе они меня разорвут.

Люка не было. Мы остановились в круглой комнате, образованной причудливыми валунами. На том месте, где был люк, лежал плоский камень, поросший рыжим лишайником. Я уставилась на этот камень, а Кит растерянно пялился по сторонам.

– Ничего не узнаю здесь. – Прошептал он. – Совсем ничего. Забыл.

– Нужно отодвинуть вон тот камень. – Хрипло произнесла я. Голос не слушался и срывался. – Под ним вход под землю. У меня во сне так было.

Кит послушно подошел к камню и потянул его за один край. Я обессиленно следила за его движениями, даже не пытаясь помочь. Если его мать могла сдвинуть этот камень, то и он сможет. Я оказалась права. Может, это был не камень вовсе? Кит без труда передвинул его в сторону. И восторженно присвистнул. Я подошла и посмотрела в темную глубину. Сейчас оттуда не шел свет. Но я узнала железные прутья лестницы, будто вваренные в скальную стену.

– Все правда! – Радостно воскликнул Кит. – Пошли вниз!

– У нас нет даже фонаря, там темень, – попыталась возразить я, но он уже скрылся в темноте. Мне очень не хотелось следовать за ним, но почему-то надо было находиться там, где он. Его бесстрашие и энтузиазм делали реальность проще. Я спустилась вниз. Он подхватил меня и поставил на землю. Я с тоской посмотрела на небо в люке – вспомнилось, что во сне люк таинственным образом закрылся. Быть может, то был знак, предупреждение?

Кит щелкнул зажигалкой и осветил помещение. На этот раз я не удивилась тому, что все знакомо. Привыкла. Подумаю об этом завтра.

У дальней стены два камня – один вертикальный, другой лежит рядом плашмя. На вертикальном мальчик из сна что-то рисовал, когда я увидела его. На лежачем... вместо него во сне появилось "метро". Слава богу, сейчас "метро" не было. Иначе, я бы тронулась рассудком.

Кит вскрикнул, огонь погас, я вздрогнула и едва не завизжала – нервы на пределе.

– Нагрелась, зараза, – пробормотал он. – Сейчас минутку подождем, остынет.

Я прижалась к нему. Он почувствовал мой страх и пробормотал что-то ободряющее. Без огня мы не решались идти вглубь подземелья и топтались возле люка.

– Там камень, надо подойти к нему и посмотреть, что там нарисовано.

– Вот я решето! Надо ж было забыть фонарь! – Досадовал Кит. Ему не терпелось броситься во тьму. Только ради меня он оставался под люком.

Глаза постепенно привыкали к темноте, хотя я старалась не смотреть по сторонам. Казалось, там, во мраке, притаились тени. Я не хотела их видеть. А еще я боялась этого "метро". Боялась, что забрезжит свет в углу комнаты и снова разверзнется невозможный портал... а что если Игнат прав? Что если "метро" – вход в другой мир, в другую, спящую реальность?! Здесь, на пороге ночи, я поняла, что верю в это! О господи... интересно, где там этот Игнат? На закроет ли он нас здесь?! Ведь он враг, Катенька, враг! Ты всегда это чувствовала, и только сейчас осознала! Но Кит, словно гончая, напавшая на след, он весь дрожит от возбуждения, его не удержать...

Он снова зажег огонь, и нетерпеливо потянул меня во тьму. Мы остановились у вертикального камня, забыв о ледяном поле, упали на колени перед ним, и жадно впились глазами в светлые царапины на темном фоне.

– Это я написал, я! – Возбужденно бормотал Кит, водя зажигалкой вдоль камня. – Ты видишь?! Ты можешь прочитать?!

– Шелест... кажется это "шелест". – Неуверенно прошептала я, вглядываясь в буквы. Кит выругался и потушил огонь – видимо, зажигалка снова перегрелась.

– Шелест? – Переспросил он. – Да, да, я тоже видел, шелест... я знаю.

– Знаешь? Помнишь? Какой еще "шелест", зачем ты написал это?

Мне стало жутко в темноте, и я бросила затравленный взгляд на люк – люк был по-прежнему открыт, это придало мне уверенности.

– Ты слышал какой-то шелест и поэтому написал. – Вырвалось у меня. Здесь, в темноте, слова мои прозвучали зловеще, я испугалась их, невольно поднялась с колен и попятилась к люку.

– Нет! – Отозвался Кит. – Это не слово! Я помню, это было написано в записке Марка!

– Что? – Растерялась я.

– Это про меня! Шелест! Я все понял, Катя, это про меня! Шелест! Я помню! Помню!

В его голосе появилось какое-то ликование, какой-то неуместный восторг! И это пугало сильнее, чем темнота и неизвестность. Мой Кит, которого я знала уже так хорошо, вдруг стал меняться. Нет, я не видела его, но чувствовала эти изменения в голосе, в дыхании, в энергетике, что исходила от него. Я чувствовала эти изменения в самом пространстве и поначалу решила, что это лишь моя фантазия. Воздух не бывает таким вязким на самом деле. А свет в углу – это не свет. Просто мои глаза, привыкшие к темноте, начали видеть очертания предметов. Так я говорила себе. Но пронзительное дежа-вю разорвало меня на две части. Совсем недавно я уже видела этот свет, и этот вязкий воздух уже обволакивал мое тело. Мне все снится! – мелькнуло спасительное понимание. И я поверила на секунду. А в следующую секунду все мысли из моей головы исчезли, будто пыль, сорванная ветром.

Метро! Снова эта светящаяся дыра зияла на месте горизонтального камня. Я видела Кита над ней. Он смотрел вниз, я знала, что он видит головы людей, спешащих сквозь освещенный тоннель. Но сами люди не видят его, потому что не догадываются посмотреть вверх. А если посмотрят? Увидят ли? Кит что-то говорил мне или этим людям. Я не понимала его слов, но видела улыбку радости на его лице, освещенном светом из тоннеля. Он жестом позвал меня. Я пыталась вырваться из ступора, но не могла. А если бы смогла, то бросилась бы прочь, наверх, подальше от всего этого кошмара, но не к нему... Кита больше не было, в этой пещере со мной вместе был чужой мне безумец!

Я стала переставлять ноги, огромным усилием преодолевая паралич ужаса. Назад, назад, прочь, маленькими шажками предательства. Оставляя его одного. Не пытаясь помочь, не убеждая, не хватая его за руки... я предавала его, спасая себя. Но в тот момент мой страх перед иррациональностью свихнувшегося мира был сильнее моей любви к Киту. Что-то более страшное, чем опасность физическая, надвигалось на меня. Сама моя душа содрогалась, ощущая, как рушится привычный логичный мир. Лишь одно желание билось во мне погибающей птицей – пусть все исчезнет! И пусть я проснусь!

Не осознавая увиденного, я все-таки наблюдала за Китом. И видела, как он, продолжая радостно звать меня жестами, наклонился и опустил ноги в яму света. А потом, бросив на меня последний взгляд, просто исчез там, внизу... и даже это не вырвало меня из цепких лап ужаса.

Голос вернулся ко мне в ту секунду, когда метро исчезло. Исчезло светлое пятно и все снова погрузилось во тьму. Я знала, что там, на том месте, где только что зиял портал, снова лишь скальный камень. Холодный и неподвижный. А Кит – он где-то там, внизу! Он остался под камнем... и тогда я закричала. Заорала, как раненый зверь. Кинулась к камню, все еще надеясь, что Кит там, но зная, что надежда тщетна. Я упала на камень и заорала, срываясь на визг "Кииииит!!!" Царапала камень, ломая ногти, пыталась сдвинуть его, но знала, что все зря, зря!

Позади меня раздались какие-то звуки, и тут же я услышала голос Игната:

– Катя, почему ты здесь, почему не пошла с ним?!

– Он там, под камнем! – Закричала я. – Нужно помочь ему! Нужно позвонить спасателям, еще не поздно! Помоги, помоги, мы сдвинем...

Игнат схватил меня за руку и потащил к люку.

– Здесь его больше нет! Он ушел в другой мир!

– Нет! Это все чушь!

– Да ты же видела сама! Поверь наконец!

– Он жив!

– Конечно, жив! Но не здесь!

– Где он?!

– Господи, ну я же сказал... успокойся же! Успокойся, и ты пойдешь к нему.

– Куда?! Где он?! – Продолжала кричать я, не в силах сдержать истерику.

Игнат ударил меня по щеке, потом еще раз.

– Сначала успокойся!

– Да, да... скажи, где он...

– Ты можешь меня слушать? Ты понимаешь, что я говорю?

– Да...

– Дверь откроется еще раз. Ты только не бойся, когда она откроется, сильные эмоции захлопывают ее. Это всего лишь дверь, в ней нет ничего страшного. Ты пройдешь в нее и окажешься в другом мире. В том, который был изначально, пока Никита не закрыл его. Пока он не выбрал этот. Ты пойдешь туда и будешь с ним в том мире.

– Я не хочу, я хочу, чтобы он вернулся!

– Не надо ему возвращаться! Там он счастлив! Он просто ошибся и теперь у него появился шанс эту ошибку исправить! А ты поможешь ему в этом.

– Как? Я хочу, чтобы он вернулся...

– Вот же заладила... разве ты не любишь его? Разве не желаешь ему счастья?

– Он и так был счастлив!

– Нет! Он счастлив там! И ты убедишься в этом сама! Заставь его остаться в том мире!

– Я не хочу...

– Катя, – в его голосе появилось раздражение, и он со злостью тряхнул меня за плечи. – В этом мире его похитила сумасшедшая баба! А в том он вырос у любящих родителей!

– Похитила?!

– Не важно! Ты узнаешь все сама, не в этом суть! Суть в том, что если любишь человека, то желаешь для него самого лучшего, даже в ущерб себе. Только такая бывает любовь! Ведь ты любишь его?!

– Не знаю! Пусть он вернется, это все чего я хочу!

– Ладно! Тогда пойдешь за ним и выберешь как поступить лучше. Вернешь его сюда, чтобы он продолжал эту жалкую несчастную жизнь или заставишь его остаться там, где у него есть все, где он счастлив и любит своих детей!

– Каких детей... у него дети?

– Дверь открывается! – Игнат повернул меня к порталу. – Видишь? Испугаешься сейчас, уже не попадешь туда! – Он громким возбужденным голосом шептал мне в самое ухо. – Докажи, что ты его любишь, оставь его там! Скажи ему, что ни в какой жизни не будешь с ним вместе! Скажи ему это, когда придет время, спаси нас всех!

– Что...

– Иди же!

Он с силой пихнул меня в сторону "метро" и я, как сомнабула, пошла к свету. Там Кит – это все, что я знала! Я должна быть там, где он.

Я села на край дыры и уставилась на головы людей. Нет, никто так и не смотрел на меня. Прыгнуть туда, в эту толпу?! Нет, я не смогу... Это бред! Я не прыгну внутрь скалы! Чтобы потом надо мной оказался камень?! Все обман, какое-то наваждение... я попыталась подняться, но почувствовала жесткий толчок в спину и полетела вниз.

2. Никита

Прошло много часов с того момента, когда я пришла в себя, сидя в углу метрополитена. Этих часов вполне достаточно, чтобы принять самую изощренную реальность. Достаточно, чтобы понять, что ты не спишь. И придумать для себя новую картину мира. Вернее – принять ту, от которой никуда не деться.

А кто сказал, что мир так прост и объясним, как мы привыкли? Кто сказал, что время течет непрерывной лентой? Кто сказал, мы не можем прыгать, когда пожелаем, между двух реальностей? Это сказал наш страх, заштрихованный словами "здравый смысл" и "наука". Страх перед неизвестностью.

И знаете в чем главный секрет, который я сумела постичь? Неизвестность – вот самая страшная вещь, которая существует в мире. А остальное "страшное" – лишь жалкие ее отблески.

Мы боимся смерти лишь потому, что не знаем что это такое. Боимся темноты, потому что не ясно, что в ней скрывается. Боимся боли, потому что не понимаем, насколько она будет сильна. Боимся потери, потому что не представляем, как сможем перенести ее.

Теперь я точно знала, что существует как минимум две реальности. Одна – та, в которой я родилась и другая – эта, в которой я оказалась пройдя через портал. Впрочем, в ней я тоже родилась.

Еще там, в метро, я поняла, что в голове моей две линии памяти. Это было очень странное ощущение, но в то же время вполне естественное. Первая линия памяти – привычная, к которой был Кит и Мингон. Вторая – память о той жизни, что я прожила новой реальности. В той, где я сижу в углу метро, пытаясь примириться с новооткрытым порядком мира.

Эти линии памяти не путались и не пересекались, я осознавала каждую из них как свою, просто к новой еще не очень привыкла. Я помнила всю свою жизнь здесь, в этом мире, хотя не проживала ее. Вернее – я проживала ее, но другая я, до того как мое Я из реальности Мингона соединилось с Я из реальности метро. Как сложно все объяснить... а ведь на самом деле все просто. Трудно на словах сказать, а вот в голове все прекрасно уложилось.

Эти две линии памяти убедили меня в том, что в этом мире нет моего клона. Я – только одна. Пришла оттуда и стала здесь. И Кит тоже где-то здесь. Наверное, и у него в голове две реальности.

В первый день, едва я перевела дух, кинулась его искать, надеясь, что он где-то поблизости, но конечно в толпе народа, снующего взад-вперед по переходам, я не смогла его отыскать. Поэтому вышла на улицу и пошла домой. Вторая линия памяти сказала мне, что мой дом в паре остановок на автобусе от метро. Я прекрасно помнила, где мой дом, я помнила и знала все, мне просто нужно было время для того, чтобы пробежаться по новой линии памяти. Потому что там был Кит, но Кит другой. И я пока не могла понять, как это вышло, почему он – другой?!

В этом мире я жила в общежитии на окраине города. Маленькую комнатушку я делила с девушкой по имени Таня. Я познакомилась с Таней на работе, на хлебозаводе. Мы вместе снимали комнату, потому что так было дешевле. У нас вечно не хватало ни на что денег. Таня была полной, с некрасивым одутловатым лицом и короткими ногами. Поэтому у нее никогда не было мужчины, и она себя чувствовала неудачницей. Я тоже чувствовала себя неудачницей. В моей жизни все было плохо, будто я не жила, а тащила на себе тяжелый камень. Я помнила почему.

Тани дома не было, накануне она уехала к родителям. Я нашла запасной ключ на общей кухне, под клеенкой, которой была застелена полка с кастрюлями. Кто-нибудь другой тоже вполне мог отыскать этот ключ, но у нас нечего было воровать, все прекрасно это знали.

Я вошла в знакомую комнату. Две кровати возле противоположных стен, две дешевые тумбочки, один шкаф на двоих, один письменный стол и табуретка вместо стула. Моя кровать застелена синтетическим бежевым пледом. На моей стене висит фото – я улыбаюсь и обнимаю... косулю. Это фото было сделано, когда я работала в пансионате "Зеленый остров". Это было хорошее время. Я любила животных. Там я ухаживала за животными и подрабатывала официанткой в баре, если не хватало людей. Животные не знали, что я жалкая тварь и любили меня. Две ручные косули, несколько домашних животных, кабан, ослик и три страуса. Эдакий мини-зоопарк. Ослик катал детишек.

На дверце шкафа я увидела зеркало, которое мы сами с Танькой приклеили, когда въехали в эту комнату. Первым делом я подхожу к зеркалу и смотрю на новую себя. На себя из этого мира. Сначала трудно осознать, что это я. Мои глаза, мои губы и нос. Но лицо какое-то осунувшееся, серое. Потрескавшиеся губы. В глазах лихорадочный болезненный блеск. Совсем другие глаза, хоть и мои. Но те, что я помнила из другой жизни, всегда были спокойные, немного насмешливые, терпеливые, иногда ласковые. И никогда – такие.

И где мои волосы? Короткая не аккуратная стрижка вместо моих длинных шелковистых локонов. Я всегда носила длинные темные волосы, это казалось мне женственным и утонченным. Из зеркала на меня смотрела растрепанная девица с плохо выкрашенными в блонд волосами. Отросшие темные корни придавали моей голове какую-то неопрятность. В общем, на меня смотрела женщина моего возраста, но уставшая, блеклая и неухоженная. Быть может, я ошиблась возрастом, и в этой реальности мне было лет на десять больше? Я бы запросто поверила в это, но новая линия памяти говорила мне, что возраст мой такой же, с каким я сюда пришла.

– Твоя жизнь здесь не сахар. – Пробормотала я, оторвавшись от зеркала и еще раз оглядев убогую комнату.

Потом я легла на свою кровать и уставилась в потолок. Пришло время пропустить через себя новые воспоминания, осознать их и принять как свои. Нет, я не собиралась забывать, кем я была, кем пришла сюда. Более того, я намерена была вернуться в свой нормальный мир. Но пока я здесь, мне придется жить судьбой местной Кати. И для начала следует пройтись по ее памяти. Найти там Кита. Потому что вернуться я собиралась только с ним.

Я прикрыла глаза, погрузившись в свои новые воспоминания и передо мной стали мелькать кадры знакомого фильма. Но фильм этот будто снят был другим режиссером. И по сценарию, который с каждым годом моей жизни уводил в незнакомые дебри.

Я с пронзительной отчетливостью увидела точку, в которой разделилась реальность моя и местной Кати.

В тот день я прочитала журнал про маньяка и поняла, что мой отец монстр. Я думала о том, как мне сбежать, и как спасти "братишку" Лешу из отцовского дома. Все шло так же, как я рассказывала недавно Киту. До того момента, когда я выпроводила учительницу и вошла в комнату за своей сумкой. Минута слабости. Нет, секунда! Когда мне стало отчаянно жаль свою привычную жизнь и свои милые вещицы, которые я должна был бросить. Я представила себе, каково это – остаться одной. На улице. Без мамы... я любила маму. И папу тоже я любила! Я сказала себе – Катя, да ведь это все полная чушь! Твои родители не такие, ты все выдумала!