Текст книги "Багажная квитанция №666"

Автор книги: Альфред Вайденманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

"Красно-белые", притихшие, с опущенными головами, уныло сидели на своих скамьях. Только пожилой господин в клетчатом пиджаке спортивного покроя направился к рингу и стал говорить своему тяжеловесу что-то, судя по всему, не очень ласковое.

– Внимание! Внимание! – снова раздался голос из громкоговорителя. – "Красно-белые" объявляются проигравшими состязание в тяжелом весе из-за дисквалификации спортсмена!

Зал захлопал и закричал: "Браво!"

Итак, "Астория 1912" выиграла сегодняшние отборочные соревнования юношеских команд со счетом 12-8!

Давай! Давай! Жми! – с восторгом закричали "асторианцы", и весь зал радостно зааплодировал.

Команда "Астории" в черных майках еще раз поднялась на ринг и построилась. Зал приветствовал их новым шквалом аплодисментов. Каждый из мальчиков получил грамоту, и в зале вновь раздался марш тореадора из "Кармен", усиленный динамиком. Фотограф, специально приглашенный господином Винкельманом, сделал снимок на память.

– Лучше всего было в начале и в конце! – воскликнула фрау Пфанрот и снова принялась искать свой носовой платок.

Господин Винкельман с "асторианцами" и всеми остальными чистильщиками ждал перед раздевалкой. Когда юношеская команда снова облачилась в свои выходные костюмы, хозяин скотобойни довольно подкрутил усы и сказал:

– А теперь едем в "Седьмой раунд", господа!

Все направились к выходу.

– А я потихонечку пойду домой, – объявила мамаша Пфанрот, – меня ждет не дождется моя швейная машинка.

А вот это уж нет, – возразил господин Винкельман. – Вы непременно должны пойти с нами! – Он подставил фрау Пфанрот согнутый локоть и вежливо добавил: – Прошу вас, не стесняйтесь.

Надо хотя бы спросить сына, – запротестовала фрау Пфанрот.

Да ну тебя! – засмеялся Петер, подхватывая мать под руку с другой стороны.

Довольные "асторианцы" вывалили из спортзала на школьный двор, словно одноклассники, отпущенные на каникулы.

Возле винкельмановского грузовика стоял в ожидании тоненький мальчик с большими черными глазами. Когда Шериф поравнялся с ним, мальчик сказал:

Buenos dias[8]8
  Добрый день (порт.).


[Закрыть], вот и я.

Buenos dias, – отвечал Шериф, не моргнув глазом.

Ребята переглянулись.

Это Карлос, – объявил Шериф. – Он португалец.

Португалия – это, кажется, слева, с самого края на карте Европы? – поинтересовался маленький Хорст Бушке.

Смотря откуда отсчитывать, – уклончиво сказал Шериф, чтобы выиграть время. Знание географии не было его сильной стороной.

К счастью, в этот момент господин Винкельман уже включил мотор и три раза просигналил.

– Пора залезать! – воскликнул Шериф. – А тебе лучше всего просто поехать с нами, – сказал он пареньку с большими черными глазами.

Через пару минут господин Винкельман, развернувшись у школьных ворот, на всей скорости помчал ребят в ресторанчик под названием "Седьмой раунд".

О КЕГЕЛЬБАНЕ, ПАРЛАМЕНТЕ И СВИНЫХ НОЖКАХ

Собственно, то был просто портовый кабачок у самой пристани.

Примите мои поздравления! – Хозяин кабачка Брозе собственной персоной приветствовал гостей у дверей своего заведения. – Прошу всех налево, в клубный зал.

Привет, Карл, – сказал господин Винкельман. – Это господин Брозе, – представил он приятеля, – а это фрау Пфанрот.

Очень приятно, – сказал господин Брозе.

Взаимно, – ответила мамаша Пфанрот.

В клубной комнате "Седьмого раунда" на стенах висели фотографии спортсменов и лавровые венки, какими увенчивают победителей, к лампам были подвешены боксерские перчатки, и на каждом столике стоял гонг, с помощью которого можно было вызвать официанта. Столы были покрыты белоснежными скатертями, на которых уже лежали столовые приборы.

По высшему классу, как видите, – улыбнулся господин Брозе. – Прошу занимать места.

Свадьба тут, что ли? – усаживаясь, спросила фрау Пфанрот.

Подавать можно? – раздался из кухни голос фрау Брозе, жены хозяина.

Можно! – крикнул в ответ господин Винкельман.

Во главе стола сели они с фрау Пфанрот, напротив папаша Куленкамп с Адмиральшей, а по обе стороны расположились остальные "асторианцы".

Две официантки и их юный помощник бегали из кухни в клубный зал и обратно, внося и расставляя тарелки. Потом последовали большие блюда картофеля, кислой капусты и по-особому приготовленных свиных ножек. Ножки были, конечно, со скотобойни Винкельмана.

"Ох!" да "Ах!" – такими восторженными возгласами "асторианцы" приветствовали появление этих лакомых блюд, да еще захлопали в ладоши. В общем, появление свиных ножек было встречено такими аплодисментами, словно это был выход балетной труппы в оперетте.

Кто из юниоров и правления желает пива, поднимите руки! – скомандовал господин Винкель-ман и сосчитал. – А теперь поднимите руки, кто хочет яблочного сока! – И снова пересчитал, после чего крикнул – Официант! Двенадцать кружек пива и шестьдесят один стакан яблочного сока"! И если можно, то уже сегодня. Настоящие свиные ножки любят плавать.

Вы так обанкротитесь, – деловито заметила фрау Пфанрот, положив на тарелку ложку квашеной капусты.

Почему? – испуганно спросил господин Винкельман.

Столько, сколько вы раздариваете, ни один человек заработать не может, – сказала фрау Пфанрот, передавая блюдо с капустой дальше.

Нет, вы только послушайте! Это Винкельман-то разорится из-за свиных ножек! Вы бы посмотрели, сколько мяса у меня ежедневно идет только в агрегат для изготовления колбас!

Ну, тогда я спокойна! – Фрау Пфанрот подняла стакан с яблочным соком. – Ваше здоровье, господин Винкельман!

Благодарю, желаю вам того же, – ответил мясник и взял свой стакан. Откашлявшись, он сказал громко, чтобы все слышали: – Приятного аппетита!

Приятного аппетита, господин Винкельман! – ответили хором "асторианцы".

Пиво или сок? – спрашивал помощник официанта, обходя всех с бутылками.

А мне можжевеловой водки! – заявил маленький Хорст Бушке.

Один момент! – ответил юный помощник официанта и уже было понесся на кухню.

Куда погнал?! Ты что, шуток не понимаешь? – остановил его Хорст Бушке.

На работе не понимаю, – абсолютно серьезно ответил юный официант, продолжая разливать по стаканам содержимое бутылок.

Вдруг всех снова ослепила вспышка: нанятый господином Винкельманом фотограф сделал еще один моментальный снимок. Фрау Пфанрот от неожиданности даже вздрогнула.

Для чего это? И вообще – нам дадут спокойно доесть наши, вернее, ваши свиные ножки?!

Это для нашей клубной газеты и фотоальбома, – объяснил господин Винкельман.

Прекрасно. Только пусть снимают молодежь, а не меня, старуху!

Тсс! – приложил Винкельман палец к губам. – Во-первых, вы никакая не старуха, а во-вторых, я хочу, чтобы у меня была фотография, на которой мы вместе.

– Я даже не знаю, прилично ли я причесана…

Но тут раздался щелчок, потом снова вспышка, фотограф сказал: "Благодарю вас!"

– Ура! – радостно воскликнула Адмиральша, подпрыгивая на стуле.

Когда на улице стемнело, юные чистильщики потихоньку стали выскальзывать из "Седьмого раунда".

– Встречаемся в кегельбане!

Общее собрание началось. Ребята сидели полукругом на гладком полу, по которому в обычное время катали тяжелые деревянные шары. Шериф в качестве, так сказать, управляющего делами открыл заседание. Сначала обсуждали чисто деловые вещи: закупка на всех гуталина, щеток и бархоток. Шериф отыскал фирму, которая готова была отпускать все это ребятам по оптовым ценам. Но заказы должны делаться еженедельно до среды.

А теперь слово предоставляется Петеру, – сказал в заключение Шериф и сел.

Браво, Шериф! – закричали ребята и захлопали в ладоши.

Петер тем временем встал под лампой, свисавшей с потолка. Закусив нижнюю губу, он смотрел в пол.

– Вы знаете, что я от вас ухожу. Всякий, кто уходит, делает это ради настоящей профессии.

Я решил попытать счастья в гостиничном сервисе. – Петер оторвал глаза от пола и окинул взглядом друзей, сидевших перед ним. – Но чувство у меня такое, словно я где-то отдыхал на каникулах, а теперь опять должен садиться в поезд. Радоваться надо, что едешь домой, а самому плакать хочется. Потому что оттуда, где тебе было хорошо, не хочется уезжать. Я, конечно, рад, что буду работать в "Атлантике", но… – Петер еще сильнее закусил нижнюю губу и посмотрел куда-то поверх голов ребят, которые оказались отличными товарищами. Потом, немножко подумав, добавил: – Ну, вы прекрасно знаете, что я имею в виду… Потом я еще хочу сказать насчет денег, этих ста марок. Я обещаю, что точно так же, как вы помогли мне сегодня, помогу вам, если кто-то будет нуждаться в помощи. И это самое замечательное: теперь каждый из нас знает, что он не одинок, что другие помогут, сделают все, что в их силах, если кому-то придется туго. А это очень много, это в двадцать четыре раза больше того, что может каждый из нас поодиночке. Кстати, вы теперь должны выбрать себе нового шефа. Прошу выдвигать кандидатуры.

Ребята задвигались, зааплодировали. Когда аплодисменты утихли, Петер сказал:

Спасибо. А теперь, пожалуйста, ваши предложения.

Шериф! – раздалось сразу несколько голосов.

Итак, первая кандидатура – Шериф! Есть еще?

Хорст Бушке! – выкрикнул кто-то.

Итак, вторая кандидатура… – Петер запнулся.

Маленький Хорст Бушке покраснел – ведь он сам предложил свою кандидатуру.

– Второе предложение недействительно, – заявил Петер, – самого себя выдвигать нельзя.

Следующий!.. Итак, Шериф вне конкуренции.

Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы Шериф стал новым шефом?

Все ребята подняли руки, и Хорст Бушке тоже. Известный шутник, он выкрикнул: "Подчиняюсь большинству!"

Винкельмановские свиные ножки не остались без последствий. Парламентарии с полными желудками были склонны к единодушию.

– Итак, – объявил Петер, – Шериф избран единогласно.

Ребята шумно выразили удовлетворение результатами голосования. Шериф вскочил, встал рядом с Петером, и они протянули друг другу руки. Все это выглядело так, словно покидающий свой пост американский президент поздравляет вновь избранного преемника.

– Передаю бразды правления новому шефу! – Петер уселся на пол вместе с другими ребятами.

– Тихо! – крикнул Шериф. Мальчишки не сразу, но успокоились. – Я глубоко тронут, – заявил Шериф, и рот его растянулся в улыбке до ушей. – Правда!

Ребята уже собирались зашуметь снова, но новоиспеченный шеф энергично махнул рукой и деловито сказал:

– Прошу высокое собрание сохранять достоинство!

Высокое собрание захихикало, но больше не шумело.

– Если вы не против, на место Петера я возьму Хорста Бушке, будет работать со мной на вокзальной площади. Он хоть и трещотка, но стаж у него больше всех. Есть возражения?

Возражений не было. Только маленький Бушке крикнул:

Я возражаю против слова "трещотка".

Не принимается, – заявил Шериф и рукой подозвал к себе парнишку с большими черными глазами. – Это Карлос.

Юный португалец смущенно встал рядом с Шерифом под лампой.

– Может, вы слышали о "Пяти Романос", которые месяц назад выступали у нас в цирке? Они работают на трапеции, без сетки, и Карлос – самый младший. У него начался приступ аппендицита, и он попал в больницу. Ждать его не могли, потому что у "Пяти Романос" был контракт с одним американским цирком. Они сейчас работают там без него. А у него еще и выездная виза кончилась, тем более, что "Романос" кочуют по свету, поди поспей за ними. Только зимой они снова приедут сюда. А до тех пор Карлос хочет поработать вместе с нами. И вот я спрашиваю, согласны ли вы, чтобы он вместо Хорста Бушке работал на Менкебергштрассе?

Возражений не было.

– Gracias, – сказал юный португалец, и его большие черные глаза сверкнули, как свежеотполированные бильярдные шары.

Это значит "Большое спасибо"! – объяснил Шериф.

Если вы хочет, я вам что-то показать, – сказал вдруг Карлос и огляделся.

Без трапеции? – спросил Шериф.

Но юный португалец только улыбнулся и скинул куртку на пол.

– Ргопtо! – воскликнул он и, опустив руки по швам, встал, прямой, как свечка, под лампой.

И началось представление! Сначала он прошагал на руках по кегельбану. Потом, расставив руки в стороны, прошелся "колесом". Ребята восторженно зааплодировали. А юный португалец стал изгибаться, точно гуттаперчевый. Он то стоял на руках, то переворачивался в воздухе, то вращался вокруг собственной оси, все быстрее и быстрее. А в заключение сделал безупречное двойное сальто. Двадцать пять мальчишек опомниться не могли от восторга, они колотили в ладоши и подпрыгивали, как сумасшедшие.

Четверть часа спустя господин Винкельман доставил Пфанротов на своем грузовике прямо к дому. Там он помог фрау Пфанрот вылезти из кабины и приподнял шляпу.

Был очень, очень рад с вами познакомиться!

Я тоже! Это было замечательное воскресенье! – улыбнулась фрау Пфанрот. – Спасибо!

"8-часовая газета"! Последний понедельничный выпуск! "8-часовая газета"! – выкрикивал продавец газет, который ходил от одного ресторана к другому и сейчас как раз продвигался по их улице.

Эй! – окликнул его господин Винкельман и добавил, обращаясь уже к Пфанротам: – Может, уже и про нас что-нибудь написали.

– Спортивные новости всегда на третьей странице, – подсказал Петер.

Господин Винкельман уже хотел развернуть газету, но вдруг удивленно присвистнул.

– Черт побери! – воскликнул он.

– Что случилось? – в один голос спросили Пфанроты, но, заглянув господину Винкельманучерез плечо, все увидели сами.

"Грабители банка арестованы!" – гласил заголовок, напечатанный крупными жирными буквами на первой полосе, во всю ширину газетного листа.

Быстро же они управились! – заметила фрау Пфанрот.

"Сегодня днем удалось обнаружить преступное гнездо. Арестованные признались, что участвовали в ограблении банка, – читал вслух господин Винкельман. – Предводитель банды – находящийся в международном розыске мошенник, известный в преступном мире под кличкой "Черная Роза".

Здрасьте вам пожалуйста! – сказала фрау Пфанрот.

"Тем большее сожаление вызывает тот факт, – продолжал теперь Петер, – что Черная Роза вместе со своим главным сообщником сумел скрыться от полиции".

А деньги? Деньги-то хоть нашли или они уже успели пустить их в оборот? – поинтересовалась фрау Пфанрот.

"Арестовать членов шайки удалось только потому, – продолжал господин Винкельман, взяв у Петера газету, – что гангстеры передрались из-за денег, которые прихватили предводитель и его сообщник. Чтобы отомстить им, один из мошенников донес в полицию. Совершенно ясно, что арестованные не получили из украденных денег ни пфеннига. Разве что сумели что-нибудь припрятать во время самого ограбления. Сто сорок две тысячи марок по-прежнему находятся в руках Черной Розы. Полиция идет по его следу и следу его главного сообщника. За помощь в разоблачении и поимке преступников полиция обещает премию в тысячу марок. Сообщения, которые могут помочь в розыске, адресовать комиссару уголовной полиции Лукасу по адресу: Штернплац, флигель А, второй этаж, комната 247".

Господин Винкельман и Пфанроты поглядели друг на друга.

Почему же тогда такой заголовок – "Грабители банка арестованы"? Это же не так, – удивленно заметил Петер.

Газетные заголовки часто даются по наитию, а потом оказывается, что они соответствуют действительности, – рассмеялся господин Винкельман и внимательно посмотрел на фотографии арестованных.

Ну и физиономии! – сказала мамаша Пфанрот.

Петер вдруг ткнул пальцем во второе фото слева.

– Да я же помню этого парня в куртке из верблюжьей шерсти и ярком шарфе!

И все трое забыли, что собирались просмотреть спортивные новости.

ВЕСЬМА ВАЖНЫЙ ДЕНЬ

Фрау Пфанрот махала рукой сыну из окна четвертого этажа, пока трамвай, в который он сел, не скрылся из виду. Без пяти семь Петер стоял перед отелем «Атлантик». Ответственный за автомобили швейцар Краузе как раз вышел из вертящейся Двери и, спустившись по ступенькам – их было четыре или пять, – свистнул в свой свисток, подзывая такси.

– Доброе утро, господин Краузе, – сказал Петер и поставил на тротуар семейный чемодан Пфанротов.

Еще один посыльный? – спросил Краузе и опять засвистел в свой свисток. – Ну и тип, сидит в кабине и спит! – Теперь он замахал обеими руками, делая знаки водителям наемных автомобилей на стоянке; похоже было, что он делает физические упражнения на свежем воздухе.

Как я вижу, вы очень заняты, – Петер поднял чемоданчик. – Ну да ладно, мне самому надо быть на работе ровно в семь. – Он направился к стеклянной двери отеля.

Ты куда, разве можно! – остановил его Краузе. – Для служащих и поставщиков вход за углом, так что будь любезен!

Спасибо, что предупредили, – обиженно сказал Петер и пошел за угол. Но господин Краузе его слов уже не слышал: в этот момент у подъезда затормозило такси.

Мотор не заводился, – оправдывался толстяк шофер.

Нечего на мотор сваливать, – пожурил его Краузе.

Из отеля вышли два китайца и сели в машину. Их багаж погрузили. Краузе крикнул шоферу: "На аэродром!" – снял свое кепи и только проводил отъезжающих взглядом.

Тем временем Петер со своим чемоданчиком дошел до служебного входа. Там уже стояли девять мальчиков.

А вот и десятый! – хором закричали они.

Значит, все в сборе, – добавил самый маленький, с огненно-рыжими волосами. – Пошли!

Нет, одного не хватает, – предупредил Петер. – Дело в том, что я не десятый, а одиннадцатый.

Это как? – удивился рыжий.

В этот момент у входа остановился почти новенький "Фиат-1100", из него вышел светловолосый паренек. Прощаясь, он пожал руку человеку за рулем, потом достал маленький кожаный чемоданчик. Автомобиль отъехал, мальчик посмотрел ему вслед и пошел к остальным.

Петер снова поставил на тротуар семейный пфанротовский чемодан, и, подперев кулаками бока, заявил:

– Мне кажется, мы знакомы.

Блондин улыбнулся и подошел к Петеру.

Вот это встреча! – Он протянул Петеру руку. – Кондш Кампендонк, как тебе известно.

Петер Пфанрот, – ухмыльнулся Петер.

Отто Леман, – возвестил рыжеволосый и поклонился на все стороны. – Если господа не возражают, наша футбольная команда в полном составе может выходить на игровое поле!

Одиннадцать ребят с чемоданами и картонными коробками действительно могли бы составить фут-, больную команду. Все вместе они спустились по лестнице "для служебного пользования". Пройдя через две широкие двери, оказались в напоминавшей подвал прихожей.

– Проходите, проходите! – воскликнул маленький пожилой человек в очках. Он вышел из-за стеклянной перегородки, расположенной прямо напротив входа, – Моя фамилия Пфефферкорн, я портье для персонала. Что это такое, вы еще разберетесь. А пока – внимание! – Господин Пфефферкорн встал перед ребятами в позу и начал объяснять, как гид в музее. – Через эти двери, мимо моей стеклянной перегородки, вы будете приходить на работу и уходить с нее. Каждый получит персональную карточку, чтобы отмечаться у контрольных часов. Посмотрите на стену: здесь свыше тысячи таких карточек. Так много народу работает в нашем отеле! И. чтобы все шло нормально, необходим жесткий порядок. По карточкам отдел кадров в любой момент может установить, когда вы пришли на работу и когда ушли. Вы должны просунуть карточку в щель этого аппарата, чтобы отметить время. Ясно? – И он показал новым посыльным, как пользоваться аппаратом.

Ясно, господин Пфефферкорн, – закивали ребята.

Вот и отлично. Что касается меня, то я сижу и слежу, кто входит и выходит. Если вы несете с собой портфели, папки или еще что-нибудь такое, вы должны предъявить мне содержимое. А если я сочту необходимым, могу заглянуть и в ваши карманы. Дирекция отеля не хотела бы, чтобы у серебряных ложек вдруг появились ноги и они вздумали прогуляться. Это тоже ясно?

Так точно, господин Пфефферкорн, – дружно отвечали ребята.

Ваш начальник, которому непосредственно подчиняюсь и я, – главный портье Крюгер. Ну вот. А теперь направо и за мной! – скомандовал господин Пфефферкорн.

Они пошли по низкому подвальному этажу с гладкими побеленными стенами. С обеих сторон было множество дверей. Казалось, это трюм большого океанского лайнера. Проходя по коридору, мальчики читали надписи на дверях: "Слесарная мастерская", "Инженер по отоплению", "Техническое бюро", "Прачечная", "Пошивочная мастерская", "Винный погреб", "Пивной погреб", "Склад". Двери кухонных помещений были распахнуты настежь. Целая армия поваров, с ног до головы одетых в белое, колдовала над гигантскими кастрюлями и сковородами на плитах размером с бильярдный стол. Мимо них носили целые башни из тарелок и опускали их в горячую воду, от которой шел пар.

– Вот ваша раздевалка, – сказал господин Пфефферкорн, открывая одну из дверей. – Один шкафчик на двоих. После работы будете оставлять здесь свою униформу. А там, справа, душевые. Может, на Пасху или к Рождеству решите разок принять душ!

Ребята посмеялись, как и полагается, когда шутит начальство, и бросились занимать шкафы.

– Давай на пару? – предложил Конни Кампендонк.

Петер кивнул.

Настал великий момент облачения в хессельбайновскую униформу. Ребята развязали свои коробки, открыли чемоданы.

– Сгораю от нетерпения, – признался Петер.

Пришлось подождать, пока остальные ребята разберутся со шкафами. Когда Конни и Петер разделись, оба захохотали: на каждом были трусы его спортклуба – у Петера черные, у Конни белые.

Привет, "Астория"! – сказал Конни.

Привет, "Красно-белый"! – ответил Петер. Они надели свои новые, с иголочки, униформы.

Минут через пять униформированная футбольная команда во главе с господином Пфефферкорном поднялась по лестнице на первый этаж и, пройдя мимо ряда стеклянных дверей через зал для завтрака, где стояли накрытые белыми скатертями столы, оказалась в большом холле. У стойки портье господин Пфефферкорн остановился и доложил:

– Одиннадцать новеньких к работе готовы!

– Смена пришла! – ухмыльнулись парни, сидевшие на скамье для посыльных.

Они с интересом разглядывали новичков. Гардеробщица, продавщица сигарет, лифтер, кассирша и даже главный администратор по приему гостей вышли из-за своих окошек и стали внимательно разглядывать ребят в новеньких формах.

Вот главный портье господин Крюгер. А мне пора к себе, – сказал господин Пфефферкорн и удалился.

Посыльный! – скомандовал главный портье и щелкнул пальцами. Новички переглянулись. Встал один из "старичков", парень с оттопыренными ушами, и подошел к стойке главного портье. – Сообщи господину директору и начальнику отдела кадров, что новые посыльные построены!

Парень повторил приказ: "Сообщить господину Адлеру и господину Томасу…" И помчался во всю прыть.

Главный портье Крюгер, слегка наклонив голову, внимательно осмотрел каждого новичка. Тем временем парнишка с оттопыренными ушами успел вернуться.

Новеньким велено явиться в приемную директора.

Итак, за мной! – сказал Крюгер и повел отряд по коридору.

– Можете проходить прямо в кабинет, – встретила их в приемной Даниела и приоткрыла обитую кожей дверь. На ней опять было пестрое летнее платье, и она подмигнула проходившему мимо Петеру.

Зонтик, то есть, простите, директор Адлер встал из-за стола им навстречу.

Доброе утро, мальчики!

Доброе утро! – повторил и начальник отдела кадров Томас, стоявший у окна.

Доброе утро, господин директор! – отвечали ребята. Однако приветствие их звучало как оркестр, который пока только настраивает инструменты. Некоторые из них добавили еще и "Доброе утро, господин начальник отдела кадров!"

Для вас сегодня весьма важный день, – сказал господин Адлер, – а важные дни нельзя заполнять болтовней. Поэтому я скажу вам только одно, и вы всегда должны помнить об этом, работая в нашем доме: все, что здесь делается, делается ради наших гостей. Здесь нет ничего важнее их блага и их удобства. Такой отель, как наш, – это своего рода маленький город. Все, что есть в городе, есть и в нашем отеле, только в меньших масштабах. Но город функционирует нормально только в том случае, если каждый его обитатель находит удовольствие в своей работе и охотно выполняет свои обязанности. Это для меня самое главное: я хочу не только аккуратности и порядка, я хочу еще видеть и довольные лица. Кажется, все. А теперь перепоручаю вас господину Крюгеру.

– Договоры о найме можете получить в отделе кадров, – сказал господин Томас, сделав попытку улыбнуться: ведь директор Адлер только что говорил о "довольных лицах".

Ребята вернулись в холл парами, словно детский сад, только что без песенки.

Крюгер зашел в свою кабину и произнес, словно с трибуны:

– Итак, господа, – левой рукой он поправил очки, – если будете держать ушки на макушке и внимательно за всем следить, то уже через пару дней начнете соображать, что к чему. На этот срок я специально задержу старых посыльных. Вообще-то они уже сегодня должны были начать работать официантами на этажах, но уж так и быть, задержатся на два дня. А вы не теряйте времени даром, следите внимательно, что и как надо делать, перенимайте опыт. С четверга начнете работать самостоятельно.

Выдержав паузу, главный портье снова оглядел ребят, каждого по очереди. Глаза его задержались на маленьком рыжем парнишке.

– А тебе, к сожалению, придется привыкнуть чистить ногти, – тихо сказал он. И снова прежним голосом добавил: – Мы работаем в две смены. С семи утра до трех и с трех до одиннадцати вечера. Меняться будете каждую неделю. Сразу же и начнем. Шестеро, которые стоят слева, на этой неделе будут работать в утреннюю смену, пятеро остальных – в вечернюю. У кого сегодня вечерняя смена – до свиданья, господа. Пока можете идти отсыпаться. Но чтоб ровно в три были здесь! Пятеро повесили головы.

– И с довольными лицами, позвольте напомнить! Посыльный! – Главный портье снова щелкнул пальцами. – Отведи этих господ в раздевалку, не то они забредут в спальню кого-нибудь из наших гостей.

Пятеро пошли по коридору назад в подвал, как дети, у которых отняли игрушки. Конни и Петер, к счастью, стояли слева и потому оказались в утренней смене.

Садитесь сюда, на скамейку, – указал господин Крюгер, не переставая листать свои блокноты и делать какие-то записи. – Каждые четверть часа каждый из вас, по одному, будет называть мне свое имя. Может быть, тогда я их запомню. Начнем справа.

Конни Кампендонк, – представился светловолосый юноша.

В кабине портье зазвонил телефон.

Портье слушает. Добрый день, госпожа баронесса. Слушаюсь, госпожа баронесса, незамедлительно, госпожа баронесса! – Главный портье Крюгер положил трубку и щелкнул пальцами: – Посыльный! В номер 404!

Номер 404,– вскочив с места, повторил посыльный с оттопыренными ушами.

Ну и? – вопросительно посмотрел на новеньких господин Крюгер.

Но те не сразу сообразили, в чем дело. Первым смекнул Петер.

– Номер 404,– повторил он быстро и помчался, как на пожар, за парнишкой с торчащими ушами. Оба побежали вверх по широкой лестнице, покрытой пушистой ковровой дорожкой.