Текст книги "Клетка для разума (сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 72 страниц)

Глава 3

Медрон Линн, лорд-правитель, шел по улице Линна. В последние годы он реже выходил в город, но, как и в прошлом, испытывал любопытство и возбуждение. Как всегда, у него была определенная цель. Только так мог он оправдать затраченное время и усилия.

Его окружало обычное количество телохранителей, но они были специально обучены для таких выходов; как солдаты в увольнительной, шли они перед и за ним, как будто их совсем не интересовал худой бледный человек с кремовым лицом, приказ которого становился законом на Земле и других планетах.

Лорд-правитель отыскивал рынки в наиболее населенных районах. Вид многих цветных товаров напомнил ему о его молодых днях, когда эти части города были тусклыми и нераскрашенными, а уровень мастерства ремесленников оказывался чрезвычайно низок. Торговцы ворчали и сердились, когда в начальные годы своей власти он приказал, чтобы дома сдавались лишь тем, кто будет их ярко раскрашивать, а торговые лицензии получали лишь те, кто торгует высококачественным товаром. Забытый кризис. Под давлением конкуренции весело раскрашенные дома повлияли на внешность всего города, а требование на товары хорошего качества вызвало повышение мастерства ремесленников.

Лорд-правитель Линн вынужден был пробиваться сквозь толпу покупателей и продавцов. Рынок заполняли люди с холмов и из-за озера, было также значительное количество жителей с других планет с удивительными глазами. В такое время лучше всего завязываются разговоры.

Он заговаривал только с теми, кто не узнавал в этом небритом человеке в мундире отставного солдата правителя. Потребовалось немного времени, чтобы выяснить, что тысячи агентов, которых он разослал с заданием пропагандировать его точку зрения на повешения, проделали хорошую работу. Он сам встретил семерых таких агентов, и трое завязали с ним разговор. Пятеро фермеров, трое торговцев и два работника, с которыми он заговорил сам, на критические замечания лорда-правителя ответили проправительственными лозунгами, которые они могли услышать лишь от его людей.

Неплохо, сказал он себе. Первый же вызванный им кризис разрешился благополучно. Лишь одно поколение отделяло Линнскую империю от длительной гражданской войны, которая и привела семейство Линнов к власти. Сборщики налогов все еще приносили мало денег. Одной из причин тяжелого финансового положения служили храмы. Ученые держали народ так прочно, как никто в прошлом. Так казалось лорду-правителю. Храмовые обряды обладали гипнотической властью, а специально подготовленные люди внушали собравшимся необходимость пожертвований. В особенности подвержены этому были женщины, так что храмы сами сдерживали их, иначе они отдали бы все свое имущество. Мужчины, часто занятые на войне, менее поддавались власти храмов. За счет огромных доходов храмы содержали орды ученых, старших и младших, и посвященных. Армия храмов была так огромна, что почти в каждой семье был хотя бы один родственник, который учился, чтобы стать ученым.

Лорду-правителю начало казаться – и совсем не нужно было, чтобы Лидия напоминала об этом, – что нужно попытаться нарушить эту гипнотическую власть. Пока это не произойдет, финансовое положение останется напряженным. В самом Линне торговля расцвела, но в других городах она восстанавливалась гораздо медленнее.

Продолжались несколько завоевательных войн, три из них на Венере против венерианских племен. Цель, которую он перед собой поставил, – объединение Солнечной системы, – требовала, чтобы такие экспедиции обеспечивались любой ценой. Что-то нужно было принести в жертву, что-то большое. Лорд-правитель выбрал храмы как единственного реального конкурента правительства в сборе доходов.

Лорд-правитель остановился перед лавкой керамики. У хозяина внешность линнца. Он, несомненно, гражданин. Только мнение граждан имеет значение. Хозяин был занят обслуживанием покупателя. Ожидая, лорд-правитель снова подумал о замках. Казалось ясным, что ученым не удалось восстановить престиж, утерянный во время гражданской войны. За несколькими исключениями, они все поддерживали Рахейнла до того самого дня, когда он был захвачен и убит. Ученые тут же присягнули на верность новому режиму, а тогда у него не было достаточно сил, чтобы отвергнуть их присягу. Однако он никогда не забывал, что их временная монополия на атомную энергию чуть не привела к восстановлению прогнившей республики. И если бы им удалось это, то казнен был бы он.

Торговец заключил сделку. И двинулся навстречу потенциальному покупателю. Но тут лорд-правитель заметил, что один из прохожих узнал его. Ни слова не сказав торговцу, лорд-правитель торопливо отвернулся и зашагал по улице в сгущающейся тьме.

* * *

Члены совета ученых ждали его, когда он, убедившись в прочности своей позиции, вернулся во дворец. Встреча была не легкой. Из семи членов совета присутствовали шестеро. Седьмой, поэт и историк Коурайн, как сообщил Джоквин, заболел. На самом деле он испытал приступ страха, узнав об утренних казнях, и немедленно выехал в отдаленные храмы.

Из шестерых по крайней мере трое явно не надеялись выйти живыми из дворца. Оставались только трое: Мемнис, историк войн, смелый, седоглавый старик лет восьмидесяти; Тиар, логик, волшебник арифметики, который, как говорили, получал сведения о числах непосредственно от богов; и наконец сам Джоквин, который много лет служил посредником между храмовой иерархией и правительством.

Лорд-правитель своими желтыми глазами осмотрел собравшихся. Годы власти придали его лицу сардоническое выражение, которое даже скульпторы не могли устранить из статуй, опасаясь нарушить сходство между изображением и оригиналом. Ему в это время было около 50 лет, и, несмотря на худобу, он обладал отличным здоровьем. Начал он с холодного, обдуманного и уничтожающего обвинения храма Рахейнла. А кончил так:

– Завтра я выступлю перед Патронатом с объяснениями по поводу своих действий относительно храма. Надеюсь, Патронат примет мои объяснения.

И впервые за все время чуть улыбнулся. Никто лучше его не знал, что раболепный Патронат не осмеливался даже мигнуть в политическом смысле без его разрешения.

– Я предвижу это, – продолжал он, – так как одновременно попрошу рассмотреть многочисленные петиции о реорганизации храмов.

Молчавшие слушатели зашевелились. Три члена совета, ожидавшие смерти, со слабой надеждой взглянули друг на друга. Один из них, Горс, человек средних лет, сказал:

– Ваше превосходительство может рассчитывать на нас… —Его остановил гневный взгляд Мемниса! Он подчинился, и постепенно храбрость вернулась к нему. Он сказал все.

Лорд-правитель знал, что он на его стороне. Он испытывал огромное внутреннее облегчение, как человек, который спас свою шкуру.

Джоквин учтиво говорил:

– Как уже подчеркнул Горс, мы все будем счастливы выслушать ваши слова.

Лорд-повелитель угрюмо улыбнулся. Он учел критические моменты в своей речи и заговорил с точностью юриста.

– Правительство, – сказал он, – согласно наконец разделить храмы на четыре обособленные группы, как того давно хотят ученые. – Они впервые услышали о таком плане, но ни один из них ничего не сказал. – Как давно уже утверждают ученые, – продолжал лорд-правитель, – противоестественно, что четырем атомным богам: Урану, Плутону, Радию и Эксу – поклоняются в одних и тех же храмах. Соответственно ученые разобьются на четыре самостоятельные организации и распределят между этими организациями все храмы. Каждая группа будет служить только одному богу и его атрибутам, продолжая выполнять свои практические функции по поставке превращательной энергии в соответствии с распоряжениями правительства. Каждая группа будет возглавляться не советом равных, как в современных храмах, а единым руководителем, для которого будет подобран соответствующий титул. Руководители групп будут избираться пожизненно объединенным комитетом из представителей правительства и делегатов храмов.

Речь продолжалась, но дальше шли детали. Совету был предъявлен ультиматум. И Джоквин по крайней мере не тешил себя никакими иллюзиями. Четыре раздельные группы храмов, каждая управляемая ответственным только перед лордом-правителем, навсегда покончат с надеждами, которые питали наиболее просвещенные ученые. Сам Джоквин считал храмы собранием знаний, и у него были собственные мечты о той роли, которую смогли бы сыграть храмы в будущем. Он торопливо встал, чтобы никто из испуганных членов совета не заговорил первым. И серьезно сказал:

– Совет будет счастлив рассмотреть ваше предложение. Мы считаем огромной удачей, что правителем является человек, который посвящает свое чрезвычайно ценное время заботам о благополучии храмов. Ничто не может …

Он не надеялся получить отсрочку. И не получил. Лорд-правитель решительно заявил:

– Поскольку я лично буду завтра делать сообщение Патронату, совет ученых сердечно приглашается остаться во дворце для обсуждения подробностей реорганизации. Я полагаю, что на это потребуется от недели до месяца, и больше, и приказал приготовить для вас помещение.

Он хлопнул в ладоши. Открылась дверь. Вошли дворцовые стражники. Лорд-правитель сказал:

– Покажите почтенным господам их помещение.

Так был арестован совет.

* * *

На четвертый день ребенок еще был жив. Главная причина заключалась в том, что Таня никак не могла принять решение.

– Я выдержала тяготы беременности и боль родов, – гневно говорила она, – и ни одна женщина не может не принимать это во внимание. К тому же … – Она замолкла.

Правда заключалась в том, что, несмотря на бесчисленные препятствия, она могла себе представить определенное использование сына, которого боги переделают по-своему. И в связи с этим уговоры Джоквина не оставлялись без внимания. Большую часть четвертого утра Джоквин посвятил этой теме.

– Ошибочно считать, что дети богов – идиоты, – говорил он. – Это пустая болтовня бессмысленной толпы, которая преследует эти бедные создания на улицах. Им не дают возможности получить образование, и они постоянно находятся под таким сильным давлением, что неудивительно, что мало кто из них доживает до взрослого состояния.

Его примеры приняли более личный характер.

– В конце концов, – мягко сказал он, – он Линн. В худшем случае он будет вашим верным помощником, который никогда не захочет уйти от вас и жить самостоятельно, как нормальные дети. Тайно сохраняя его при себе, вы получите лучшего из всех возможных рабов – преданного сына.

Джоквин знал, когда остановиться. И в тот момент, как он увидел, что глаза женщины задумчиво сузились, – она взвешивала его аргументы, – он решил предоставить ей решать оставшиеся сомнения. Он вежливо удалился, присутствовал на утреннем совете лорда-правителя и здесь продолжил уговоры.

Глаза великого человека оставались настороженными, пока Джоквин говорил. Постепенно сардоническое выражение сменилось удивлением. Наконец лорд-правитель прервал Джоквина. «Старик, с какой целью защищаешь ты жизнь урода?»

У Джоквина было несколько причин. Одна чисто личная. Другая – он верил, что продолжение существования ребенка может принести, пусть небольшую, пользу храмам. Логика была простой. Рождение ребенка ускорило кризис. Его смерть лишь усилит этот кризис. Напротив, если ребенок будет жив, мстительные действия Линнов до некоторой степени смягчатся.

Но Джоквин не стал говорить об этом, не упомянул и о своих личных надеждах, связанных с ребенком. Он сказал:

– Никогда раньше ребенка богов не убивали намеренно. Всегда считалось, что у богов есть свои тайные причины для создания чудовищ в облике человека. Смеем ли мы сейчас подвергать это сомнению?

Этот аргумент заставил его собеседника изумленно взглянуть. Войны, которые вел лорд-правитель, дали ему контакт с передовыми мыслителями и историками на нескольких планетах, и он стал считать богов всего лишь средством для сохранения контроля за мятежными подданными. Он не отрицал совершенно их существование, но сомневался в их сверхъестественной власти.

– Ты на самом деле веришь в то, что говоришь?

В жизни Джоквина было время, когда он не верил. Постепенно, однако, он полуубедил себя, что могучие невидимые силы, вызываемые крошечными радиоактивными частицами, не могут иметь другого объяснения. Он осторожно сказал:

– В молодости я путешествовал и видел первобытные племена, поклоняющиеся богам дождя, богам рек, богам деревьев и разнообразным богам животных. Видел и более развитые народы, в том числе и здесь, на Земле, где божество – невидимое всемогущее существо, живущее где-то в пространстве, которое они называют богом. Я все это наблюдал и слушал, как в каждом племени рассказывается о начале вселенной. В одной легенде говорится, что все вышло из пасти змеи. Таких змей я не видел. В другой легенде говорится о потоке, затопившем все планеты. Не знаю, можно ли это сделать имеющейся в мире водой. Третья легенда: человек слеплен из глины, а женщина сделана из мужчины.

Он взглянул на своего слушателя. Лорд-правитель кивнул.

– Продолжай.

– Я видел народы, обожествляющие огонь, и народы, обожествляющие воду. И после всего этого я посетил долину, где, как говорят, живут наши боги. Я находил их резиденции – обширные опустошенные пространства в несколько миль глубиной и на много миль в длину и ширину. И в этих пространствах с безопасного удаления из-за свинцовых укрытий я видел невероятно яркие огни, которые до сих пор горят в своей бесконечной ярости в фантастических глубинах планет.

– Правда, – сказал я себе, – что эти Уран, Радий, Плутоний и Экс – самые могучие боги во вселенной. Конечно, – решил я, никто в здравом разуме не станет их оскорблять.

Лорд-правитель, который в ходе своих странствий тоже осматривал некоторые дома богов, сказал только:

– Гм… м…м… м!

У него не было времени для дальнейших замечаний. Откуда-то – казалось, с самого близкого расстояния – послышался резкий звук, громче самого громкого грома. Полминуты спустя за ним последовал рев, такой оглушительный, такой яростный, что весь дворец задрожал.

Наступила пауза, но все молчали. Со всех сторон раздавался звон стекла – разбивались окна. Потом послышался третий взрыв и почти немедленно за ним четвертый.

Этот последний взрыв был настолько силен, что всем стало ясно: конец света наступил.

Глава 4

Когда Олден в полдень на третий день после рождения ребенка Линнов вошел в большой храм Ковис, это был усталый, голодный человек. Эот был также загнанный человек, думающий только о бегстве. Он упал в кресло, предложенное младшим. И пока молодой человек осознавал ситуацию, Олден приказал никому не сообщать о своем присутствии, за исключением Горо, главного ученого храма Ковис.

– Горо отсутствует, – возразил младший. – Он совсем недавно отбыл во дворец правителя.

Олден начал снимать женское платье. Усталость быстро покидала его. «Отсутствует, – радостно думал он. – Это означает, что до возвращения Горо он главный ученый в храме. Для человека в его положении это как отсрочка смертного приговора.»

Он приказал, чтобы ему принесли еду. Занял кабинет Горо. И стал задавать вопросы.

Впервые узнал он объявленную народу единственную причину казней в храме Рахейнла. Олден обдумывал эту причину весь вечер, и чем больше он думал, тем больше негодовал. Он смутно сознавал, что мысли его очень радикальны, если не еретические; парадоксально, но он чувствовал также глубокую обиду из-за того, что богам нанесли такое сильное оскорбление в их храмах.

С абсолютной ясностью, в которой, однако, не было неверия, он знал, что боги сами по себе не проявят своего недовольства. Мысли беженца автоматически переключились на практические последствия. К концу вечера он уже рассматривал возможности.

С незапамятных времен боги одобряли некоторые процессы. Командиры и владельцы космических кораблей дарили храмам железо. После совершения предписанного церемониала это железо помещалось в непосредственной близости к закрытому божьему веществу и оставалось там ровно сутки. Через четверо суток – одни на каждого бога – энергия божьего вещества перемещалась в железо. Тогда его возвращали на корабль, где, также после соответствующих церемоний, помещали в металлический отсек. Там с помощью фотоэлектрических цепей – это приспособление также было известно с древних времен, как огонь, меч, копье и лук, можно было начать и прекратить серию взрывов заданной мощности. Когда использовалось достаточное количество таких металлических отсеков, самые большие из созданных людьми кораблей поднимались так легко, будто были сделаны из ничего. С самого начала времен божье вещество во всех замках содержалось в четырех различных помещениях. И было известно, что когда богов соединяют, они начинают сильно гневаться.

Олден тщательно взвесил небольшие количества каждого типа божьего вещества. Потом велел младшим перенести металлический цилиндр из испытательной камеры в сад в тылу храма. И тут ему пришло в голову, что остальные храмы тоже должны участвовать в протесте. Он знал, что шестеро из семи членов Совета ученых все еще во дворце, и у него было сильное подозрение, что их удерживают там насильно.

В богато украшенном кабинете Гора он написал приказ исполняющим обязанности главных ученых храмов отсутствовавших членов совета. Он приказывал делать то же, что и он сам. Он подробно описал свой план и кончил так: «Полдень будет часом протеста.» Каждое письмо было отослано с вестником-младшим.

У него не было сомнений. К полудню следующего дня он поместил зерна урана, радия, плутония и экса в систему фотоэлектрических реле. С безопасного, как он думал, расстояния нажал кнопку, последовательно соединившую все вещества. Когда удивительный и мощный экс присоединился к веществу, последовал страшный взрыв. За ним еще три. Только два храма не подчинились приказу беженца. И им повезло. Первый взрыв до основания разрушил храм Ковис, оставив лишь груду камней.

Ни в одном из четырех храмов не уцелел ни один человек. От Олдена не осталось ни клочка плоти, ни капли крови.

К двум часам у подножия дворцового храма собрались толпы. Дворцовая стража сдерживала напор, постепенно отступая к воротам, а окружение предводителя приготовилось к осаде.

Когда полчаса спустя ад был в самом разгаре, Джоквин, находившийся в городе и вернувшийся во дворец по туннелю, ведущему непосредственно через холм, попросил разрешения говорить с толпой. Лорд-правитель долго и внимательно смотрел на него. Наконец он кивнул. Толпа зашумела, когда ворота открыли, но солдаты сдерживали натиск. Джоквин протиснулся вперед. У него был скорее пронзительный, чем сильный голос, но площадка, выступающая из холма, была так искусно сооружена, что говорящий мог обращаться к толпе через множество мегафонов.

Прежде всего Джоквин развязал ленты и распустил волосы по плечам. В толпе поднялся крик: «Ученый, это ученый!»

Джоквин поднял руку. И наступившая тишина показала ему, что вспышка близка к концу. Толпа становилась управляемой.

Со своей стороны он не имел иллюзий относительно значения этой толпы, нападающей на дворец. Он знал, что уже посланы почтовые голуби в казармы трех легионов, расположенных сразу за городскими стенами. Скоро по улицам пройдут войска, проскачет кавалерия далеких племен, чей бог – гигантская мистическая птица Эрплен. Важно, чтобы толпа рассеялась до появления этих тренированных убийц.

– Жители Линна, – сказал он ясным, уверенным голосом. – Сегодня вы видели доказательство мощи богов.

Крики и стоны последовали за его словами. Потом снова наступила тишина. Джоквин продолжал:

– Но вы неправильно истолковали данные нам сегодня знаки.

На этот раз только молчание встретило его слова. Он овладел аудиторией.

– Если бы боги не одобряли лорда-правителя, – продолжал Джоквин, – они так же легко уничтожили бы дворец, как уничтожили четыре храма. Боги недовольны не лордом-правителем и его действиями. Некоторые ученые старались расколоть храмы на четыре отдельные группы, чтобы каждая группа поклонялась только одному богу. Это и только это – причина гнева богов.

Послышались крики:

– Твой храм тоже уничтожен.

Джоквин колебался. Ему совсем не хотелось становиться мучеником. Он видел два письма Олдена – в два храма, не подчинившиеся его приказу, – и лично уничтожил их. Теперь он не знал, как ему использовать то, что чисто механическое соединение божественного вещества производит взрыв. Но одно было несомненно. Боги не возражают против того, чтобы всем четверым поклонялись в одном храме. И поскольку только сохранение существующего положения оставляло храмы сильными, возможно, именно так боги выразили свое отношение.

Джоквин понимал, что его рассуждения – софизм. Но сейчас не время для утраты веры. Он опустил голову.

– Друзья, – покорно сказал он. – Каюсь, я был среди тех, кто отстаивал раздельное поклонение. Мне казалось, что боги будут приветствовать, если каждому из них будут поклоняться в особом храме. Я ошибался.

Он полуобернулся к дворцу, где его слушал гораздо более могущественный человек, чем вся эта толпа.

– Я знаю, что всякий, кто, подобно мне, верит в сепаратистскую ересь, отныне убежден, что только вместе можно поклоняться четверым богам. А теперь, чтобы не было больших неприятностей, идите по домам.

Он повернулся и медленно ушел во дворец.

Лорд-повелитель был человеком, признающим неизбежное.

– Остается один нерешенный вопрос, – сказал он позже. – Какова истинная причина, по которой ты хочешь сохранить жизнь ребенку моей невестки?

Джоквин просто ответил:

– Я давно хотел посмотреть, что произойдет, если ребенку богов дать нормальное обучение и воспитание.

И все. Но этого было довольно. Лорд-правитель сидел, закрыв глаза, и размышлял. Наконец он медленно кивнул.