Текст книги "Клетка для разума (сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 72 страниц)

– Она действительно открыта, и чуть-чуть шире, чем надо! – угрожающим тоном сказал Марен.

Но рассказ Траска принес генералу большое облегчение, и Марен начал понимать, как обстояло дело. Натура Траска была странной смесью искреннего идеализма и практичности. Траск явно не пользовался их доверием и даже не был членом их организации. Его просто держали на длинном поводке.

– Дэвид, – серьезно заговорил Траск, – вы не представляете себе, насколько мы далеки от того принципа уважения к достоинству отдельно взятого человека, который в общем виде можно сформулировать так: нарушить права одного значит нарушить права всех. Вот принцип, которому я следую!

– А маленький фокус, который вы проделали с моим телом, разумеется, не противоречит вашему моральному кодексу?

В пылу спора Траск упустил это из вида.

– Сейчас я ставлю на карту все, – помолчав немного, медленно сказал он. – Изобретатель устройства, которому суждено изменить историю человечества, оказался в исключительной ситуации.

Тут Траск замолчал, и на его лице отразилось удивление. Как будто слова, которые он только что произнес, открыли перед ним неожиданные перспективы и этим ошеломили его.

При виде того, как пот заливал лицо Траска, Марен подумал, что это его собственное тело возбуждается, напрягается, покрывается потом под влиянием чужих мыслей. Для Дэвида это было чем-то вроде осквернения – его тело было обесчещено.

Голос Траска зазвучал снова. Этот голос был хриплым, и слова, которые он тихо произнес, отодвинули мысль об этом невероятном, но реальном переселении душ на задний план сознания Марена.

– Дэвид, вам не понадобится пытать меня. Я отдам вам свое изобретение.

Глава 19

Изумленный Марен стал ждать. Когда люди оказываются перед лицом вечности они реагируют по-разному. Это может быть ледяное спокойствие, мощный всплеск эмоций (варианты которого бесчисленны) или насмешка. Третий тип поведения выбирают в основном сторонники оппозиционных взглядов: проиграв, они принимают свою судьбу с шуткой на устах и наигранной улыбкой.

Траск начал с эмоций.

– С того момента, как мое изобретение будет у вас в руках, вы окажетесь на перекрестке путей истории, – патетически заявил он. – Вы будете в состоянии перекраивать мир по своему желанию. И у вас не будет выбора: вы неизбежно будете действовать так, как действовал бы я. Точно так же!

Тут его порыв мгновенно угас, и Траск с покорным видом поднял взгляд на своего тюремщика.

– Само собой разумеется, меня вы ликвидируете. Хотя в конце концов, кто знает, – мечтательно добавил он. – Может быть, вы используете меня?

Это был уже не тот человек, который только что с таким жаром произносил высокие слова. Марен попытался понять, что скрывалось за этими словами, и в ужасе отступил: в них ясно были видны предательство, личные амбиции и жажда мести. Идеалы были тоже, но такие расплывчатые!

– Один из основных принципов группизма состоит в том, что индивид должен сознательно приносить себя в жертву высшим интересам коллектива, резко ответил он.

Траск, к которому, похоже, вернулась его самоуверенность, поморщился:

– Дэвид, учение группизма не настолько возвышенно и не настолько фундаментально, чтобы требовать самоотречения. Единственная сила, которая может побудить человека принести в дар самого себя – это глубокое внутреннее убеждение, что существует нечто незыблемое на уровне вечности.

– Тогда мы возвращаемся к боженьке!

– Я этого не сказал! – Траск, по-видимому, не потерял своего хорошего настроения. – Я лишь рассуждаю логически.

Несмотря на свою внешнюю веселость, видимо, в глубине души он был задет реакцией Марена, потому, что не настаивал на развитии этой мысли и сухо закончил:

– Аппарат лежит в вашем "прыгуне".

Ну конечно! Это было самое вероятное место, и Марен рано или поздно догадался бы об этом. Какой тайник может быть неприступнее, чем личный самолет Главы Группы? Откуда Траск мог знать, когда вышел из Лабораторий и направился к "прыгуну", что пустячный несчастный случай (неверный шаг!) сбросит его с высоты мечтаний о власти в болото катастрофы?

Уточнять, где находится аппарат внутри "прыгуна", было незачем: переносчик сознания мог быть только в багажнике.

– Идите за ним.

Видя, что Глава Группы молчит и не двигается с места, Траск стал настаивать:

– Чего вы ждете? Здесь есть все, что нам нужно: ток и необходимые интерфейсные устройства.

– Если вы не возражаете, я хотел бы также принести детектор лжи.

Траск пожал плечами:

– Это совершенно лишнее, но делайте, как хотите!

– Я также хотел бы на это время снова закрыть вам рот кляпом.

– Это тоже не обязательно, но если вам нравится... Стены в этом доме не пропускают звуков, и лаборатория изолирована от квартиры.

Марен почувствовал искушение поверить словам ученого, но он не имел права даже на тень риска. Если Траск сумеет бежать, ему будет нетрудно выдать себя за Дэвида Марена, а настоящий Дэвид Марен, заключенный как в тюрьму в подлинное тело этого самозванца, проживет недолго, если его обвинят в том, что он незаконно держал в заточении Главу Группы.

Марен заткнул рот своему узнику и вошел в квартиру. Рива читала, свернувшись на диване. Увидев Марена, она отшвырнула книгу так, что та перелетела через всю комнату, и вскочила на ноги.

– Кончил? – с жадным нетерпением спросила она.

– Я только начинаю.

Дойдя до двери, Марен обернулся.

– Я возьму аппаратуру из "прыгуна" и сейчас же вернусь.

Он перенес в логово Траска три ящика, лежавшие один на другом в багажнике, а потом отсоединил от уникального пульта управления своей машины детектор лжи, встроенный в этот пульт среди множества других приборов. Собрав переносчик сознания по указаниям по-прежнему связанного Траска, Марен включил детектор лжи и задал своему пленнику несколько заранее подготовленных вопросов. Не могло быть ни малейшего сомнения: Траск действительно отдал ему свое изобретение – распознаватель лжи ясно показал это.

Марен не стал зря тратить время: он без предупреждения выстрелил гипнотическим зарядом в лишенного возможности двигаться Траска. Когда тот, потеряв сознание, соскользнул на пол, Марен развязал его, уложил возле переносчика и быстро прикрепил к бесчувственному телу электроды – восемь с одной стороны и около двадцати с другой. Каждый из них накладывался на тщательно выбранный нервный центр. Марен был удивлен тем, какое значение Траск придавал некоторым из этих центров: основным двигательным сочленениям – коленям, бедрам, лодыжкам и запястьям, потом основанию горла, пояснице, точке, расположенной рядом с сердцем с левой стороны, темени, макушке и вискам. Кибернетическое устройство позволяло благодаря двойной схеме включения привести в чувство или лишить сознания как Траска, так и его самого.

Успешно преодолев первый этап, Марен проделал то же с телом, которое занимал сейчас. Это была трудоемкая работа. Когда она была наконец закончена, генерал лег рядом с Траском, взялся за ручку, чтобы включить аппарат, но на мгновение замер и с тревогой подумал: "Не сделал ли я каких-нибудь ошибок?" Марен не находил себе места от беспокойства. Ему было страшно: если он ошибся и теперь потерпит неудачу, он, может быть, навсегда потеряет возможность снова стать самим собой. Но Марен заставил себя расслабиться и после нового колебания повернул ручку.

Прошло несколько секунд – ничего не изменилось.

Марен попытался взять себя в руки и справиться с поднимавшейся в его душе волной страха. После отчаяния, в котором он жил последние двое суток, было бы ужасно обмануться сейчас в своих надеждах и потерпеть неудачу.

"Подожди! – мысленно сказал он себе. – Подожди еще! В конце концов, человеческий организм сложен и ему, наверное, нужно время, чтобы отреагировать".

В этот момент чей-то голос громко прокричал ему прямо в ухо:

"Срочное сообщение: подача тока от незарегистрированный устройство".

Марен подскочил на месте и испуганно оглянулся, чтобы увидеть источник этого неожиданного голоса, отзвуки которого ещё отдавались в его голове. Но в лаборатории не было никого, кроме тела, тихо лежащего рядом с ним. Послышался другой голос:

"Определение направления: посторонний устройство обнаружен: сектор Группа 814".

Снова наступила тишина. Марен обвел взглядом комнату – она по-прежнему была пуста. Тогда его мозг начал работать: "Слова звучали в моем мозгу. Я воспринял их без помощи ушей. Телепатия? Но... как это сделано? И кто говорил?"

Развить эту мысль дальше Марен не успел: прозвучал третий голос.

"Контакт невозможен: есть нужны дополнительные исследования и данные".

После этого Марен почувствовал нечто новое – на этот раз не слова, а ощущения на уровне подсознательных автоматических органических процессов: словно что-то сжалось в основании его мозга, слабая дрожь пробегала по его телу. Это были изменения в организме, настройка функций, тончайшие операции над железами и клетками – глубинное исследование всего его существа.

Еще один голос:

"Передатчик номер 28.058 сообщать: случайно есть установлен контакт с нежелательный лицо, который не входить в организация. Необходимы внешний действия".

"Центральный устройство есть должен использовать внешний сервомеханизмы", – был ответ.

Марен, который слушал этот странный диалог со все большим изумлением, судорожно надавил на кнопку остановки аппарата и оборвал контакт с бесчувственным телом, лежащим рядом. Потом он сел и при этом сбросил с себя десяток электродов, прикрепленных к его коже. Голос снова зазвучал в мозгу генерала, но теперь был слабее и как будто дальше:

"Прямой контакт есть прерван, личность не есть установлен, хотя имя Уэйд Траск пройти верно. Другой имя отсутствовать".

Голос (или бог знает что) вдруг стал тише и замолк. Дрожащими пальцами Марен снял с себя электроды, которыми было утыкано его тело, сел на угол стола и стал обдумывать это фантастическое происшествие.

Он не сумел вернуться в свое тело. Это поражение заставляло Марена смотреть в будущее с ужасом, но он не мог ошибиться в причине неудачи: многозначительные фразы, которые он подслушал, произносились на знаменитом "типовом английском" – языке "мыслящих машин" высокого уровня. А это значит...

Что Мозг действительно жив!

Осознав это, Марен почувствовал себя как человек, перед которым в один миг открылась спрятанная от глаз правда, – словно крестьянин, который в ужасе видит, как зеленый ковер его луга распарывает трещина и на мгновение открывается бурлящий вулкан – огненное кипящее сердце Земли.

Итак. Мозг установил личность Траска! Начав с этого, он может вычислить и самого Марена. А это значит... Значит что? Мысленно ругаясь, генерал снова связал лишенное сознания тело. Что делать теперь? Разумеется, у него оставался выход: перенестись в чье-нибудь другое тело. Он не знал точно, как может подействовать на сознание человека прохождение через несколько тел, но предполагал, что его "я" останется внутренним миром Дэвида Марена. Он ведь сильно изменился за пятнадцать лет – а разве основа его "я" стала другой?

Марен покачал головой: он решительно отказывался от такого выхода. У этого пути к спасению был один принципиальный порок: пойти по нему значило передать кому-то другому связанный с телом Траска смертный приговор, который унаследовал от него Марен. Посторонний человек, ставший жертвой такого обмена, не имел бы той информации, которая была у Марена с самого начала, и неминуемо сошел бы с ума.

"Нужно разбудить Траска! Мне нужен чужой ум". Как только Марен принял это решение, в его сознании перестали кружиться обрывки проектов, беспорядочные впечатления, попытки принять решение, чувство собственного бессилия и ужасная уверенность в том, что надо торопиться.

Дэвид не думал, что Траск подскажет ему спасительный выход, но ему был нужен человек, с которым можно говорить, чужой взгляд на случившееся, новые идеи. Генерал ещё немного поколебался и выстрелил в направлении лежащего тела патроном с газом, снимающим гипноз. Еще мгновение – и Траск зашевелился.

Глава 20

Уэйд застонал и перевернулся, словно для того, чтобы сменить неудобную позу. Под слоем загара он был бледен как мел. На мгновение его веки приподнялись, открыв невидящие глаза. Потом Траск лежал неподвижно. Сознание возвращалось к нему медленно. Марен ждал: этот процесс нельзя было ускорять искусственно, особенно для тела, которое несколько раз подряд насильственно погружалось в бессознательное состояние. Наконец Траск открыл глаза и чихнул. Тогда Марен заговорил, мучаясь сомнением, надо ли это делать. Он рассказал о силе, завладевшей сознанием Дэвида Бернли, пересказал то, что услышал от Слейтера о поисках Мозга, упомянул о случае со "шнурами света", произошедшем две ночи назад. Когда Марен дошел до этой части рассказа, Траск, внимательно слушавший его, вмешался:

– Вы думаете, что это было вызвано моим падением?

– У меня нет никаких идей, я излагаю вам факты, но не толкую их. Дайте мне договорить до конца.

Больше Траск не прерывал его, но, когда Марен дошел до того, что случилось с ним при включении переносчика сознания, выражение лица ученого стало суровым.

– Я отдал вам свое изобретение, не прося ничего взамен. Вы подумали в тот момент, что значил мой поступок?

– Что вы хотите сказать? – спросил Марен, у которого было свое мнение о причинах, заставивших его собеседника сделать это.

– Я поступил так потому, что это было единственное логичное решение.

Марен покачал головой, но понял, что имел в виду Траск: логика требовала, чтобы он использовал власть, которая была у него в руках, так, как планировал это сделать сам изобретатель. Но в первый раз он подумал, что логика Уэйда, возможно, не так строга и рациональна, как тот считает. И тем не менее Траск показал, что способен быть решительным и бесстрашным, когда взялся за это исследование, выходившее за рамки обычного и связанное с опасностью для жизни.

Траск настойчиво продолжал:

– Неужели вы будете менее логичным, чем я? Вы должны освободить меня!

– Что?

Эта просьба изумила Марена. Он быстро окинул умом такую возможность. "Я мог бы завладеть всеми существующими экземплярами его изобретения и загримировать его... в Траска. Несмотря на его опыт электронщика, ему будет непросто избавиться от навязанной маски". Невозможно было сосчитать, сколько вражеских разведчиков, засланных обратно в свои страны, были превращены в верных агентов Великого Судьи одним лишь изменением внешности. И Марен на мгновение замечтался: он часто думал о судьбе этих шпионов, которые возвращались на родину с чужим лицом, не осмеливались никому открыть, кто они такие на самом деле и которым болевая схема постоянно напоминала, чего от них ждут. Нет, если Уэйд Траск в теле Дэвида Марена будет замаскирован под Траска, положение станет вдвойне невыносимым. А он, Марен, доведен до того, что прячется... под маской Дэвида Марена! Если бы все это не было так опасно, можно было бы умереть от смеха!

Марен представил себе Траска на свободе – это будет осложнением и опасностью.

– Я не согласен с вашей логикой, – медленно произнес генерал. Но на душе у него было неспокойно: он не был уверен в своей правоте. Траск наполовину убедил его.

– Дэвид, не будем зря выбрасывать на свалку мои знания и опыт. Мозг вычислительная машина, это моя область. Никто в мире не знает об этом столько, сколько я. Вы так же нуждаетесь во мне, как я в вас. Разве вы этого не видите?

– Я вижу только одно: если вы будете на свободе, вы предадите меня.

– А как я смогу это сделать?! – воскликнул Траск. В его голосе смешались мольба и гнев. – Вы мне отчаянно нужны. Послушайте меня, – и Уэйд перечислил меры предосторожности – те, о которых Глава Группы думал сам: контроль за изобретением, маскировка занятого Траском тела и так далее. – К тому же я думаю, что, Мозг это или нет, вы не собираетесь начать наступление сию минуту, – закончил ученый.

– Кто-то должен сохранять свободу воли, а я знаю, что сейчас я свободен, – просто ответил Марен.

– А если предположить, что Великий Судья – агент Мозга?

– Допустим. И что тогда? – ответил Марен, не проявляя желания углубляться в этот разговор.

– Считали бы вы нужным хранить ему верность и в этом случае? Нет... подождите, не отвечайте! Еще не время. Рано или поздно этот вопрос встанет перед вами, но сейчас мы должны провести главную операцию независимо от того, какой выбор будет сделан в конце.

Марен, который привык действовать в рамках строгих предписаний, согласился с ним:

– Но если я отпущу вас, что помешает вам собрать новый переносчик сознания и завладеть телом Великого Судьи, как вы планировали в самом начале? – спросил он, желая все предусмотреть.

– Вы не будете против, если я отвечу под контролем детектора лжи?

Не теряя ни минуты, Марен включил прибор-свидетель.

– Мне нужно как минимум три недели, чтобы изготовить второй экземпляр моего аппарата, – сказал после этого Траск, и стрелка, отмечавшая ложь, не шевельнулась.

Решающий момент наступил, но слишком рано: сначала Марен должен был уладить некоторые вопросы – и генерал покачал головой.

– Нет. Пока нет. Позже.

– Но почему? – Траск явно старался справиться с гневом.

– Я должен перенести ваш аппарат в надежное место. И если говорить честно, я должен подумать, что мне делать с таким опасным человеком, как вы.

– Несчастный человек! – прошептал потрясенный Траск. – Ради бога, перестаньте хитрить. У нас не так уж много времени, все может решиться уже сегодня вечером.

Марен интуитивно чувствовал, что ученый прав. Но он не забыл о телефонном звонке, на который ответил накануне.

– Какие у вас отношения с Ральфом Скаддером?

На лице Траска отразилось изумление. Он с трудом сглотнул слюну и неуверенно пробормотал:

– Скаддер? Вы хотите говорить со мной об этом прапспе?

Марен опустил взгляд на собеседника и вдруг качнул головой.

– Не теперь: сейчас у меня нет времени просить у вас объяснений по поводу Скаддера.

К Траску уже вернулось все его хладнокровие.

– Послушайте: год назад он поставил мне группу подопытных, и я думал о том, чтобы использовать его организацию. Но ещё ничего не решено, и мы должны были встретиться ещё раз. Он недоверчив, требует много денег. Я был удивлен, что вы знаете о моих делах с ним, вот и все. Это было для меня шоком.

– Я это вижу.

Марен считал, что Траск сказал правду, но это не помешало генералу решительно заявить:

– Существует слишком много неконтролируемых факторов. Например, собрание вашей Группы, которое скоро начнется. У меня нет никакого желания терять время, но мне кажется, что и в ваших, и в моих интересах лучше, чтобы я пошел туда вместо вас. Это позволит мне выяснить, какое там настроение. После собрания я вернусь сюда и тогда обещаю вам принять решение – склониться в одну или в другую сторону. У меня едва остается время наскоро перекусить, принести вам еды, погрузить переносчик сознания в мой "прыгун" и умчаться отсюда.

Уходя, Марен чувствовал себя гораздо спокойнее. Он совершенно не мог представить себе Траска освобожденным: этот человек так далеко зашел в своем предательстве, что даже мысль о каких-либо отношениях с ним кроме отношений тюремщика к заключенному навсегда опозорила бы Марена в собственных глазах.

Но с этим убеждением смешивалась уверенность в том, что назревают важные события и он должен предпринять решительные действия ещё до рассвета.

Глава 21

Девятнадцать часов тридцать минут.

Типичное собрание Группы. Марен, играя роль Траска, занимал место номер 564. Члены Группы много раз выразили свои дружеские чувства приговоренному как человеку, – "хотя мы не находим ни малейшего оправдания вашим бунтарским высказываниям", уточнил оратор.

Двадцать часов четырнадцать минут.

Марен вышел из зала заседаний Группы. Лил дождь. Оконные стекла со встроенным освещением отбрасывали разноцветные блики на стены квартала символ атомной эпохи.

За высокой цепью зданий человек был словно в отдельном замкнутом мире. В квартале было только четыре прохода – мостики и туннели, специально сделанные узкими и низкими, которые прорезали стену домов, окружавшую квартал по периметру, во всех четырех её углах. Но Марен думал не об этом. Ему нужно было принять решение: встретиться со Скаддером в десять часов или...

Впереди у генерала была скучная задача: изучить старые отчеты, где говорилось от Укрытиях. Что происходило раньше там, где потом была построена резиденция Великого Судьи? Мог пройти не один день прежде, чем у него найдется время для встречи с прапспом.

Снова изменив внешность, Марен отправился в свой штаб, и там два часа служащие, которым он доверял, с бешеной скоростью носились из архивов в его кабинет и обратно. Запах пыли и старой бумаги пропитал весь воздух, но Глава Группы в конце концов сумел откопать в этой груде бумаг несколько фактов: в этом секторе Укрытия пострадали особенно сильно – бомба вырыла в них воронку в две с половиной тысячи футов глубиной и в несколько тысяч футов в диаметре.

Мозг вполне мог быть размещен в котловане такого размера, а потом замаскирован постройками, если бы Великий Судья отдал соответствующие приказы.

"Это надо проверить", – сказал себе Марен, покидая свой кабинет.

Глава 22

По-прежнему шел дождь, и "прыгун" генерала по дороге к Городу Прапсп летел словно над черной пропастью. Никого не встретив на своем пути, аппарат начал спускаться. Невозможно было поверить, что под "прыгуном" находится город, но скоро внизу стали видны его очертания – огромное пятно, раскинувшее вокруг себя щупальца.

Идя по улицам, Марен рассматривал плоды злых шуток судьбы – чудовищ, которые встречались ему по пути, – со сложным чувством, в котором смешивались отвращение и восторг: их сделал такими процесс, протекавший на уровне клеток, точнее, на энергетическом уровне, находившемся ниже диапазона молекулярных частот. На том уровне, на котором работает переносчик сознания! Марен обнаруживал в своем уме проекты и теории относительно прапспов, он знал, что нужно сделать с ними, что нужно сделать для них.

Генерал упрямо сопротивлялся этим мыслям, потому что это были не его мысли: на самом деле он ничего не знал о научных принципах, на которых было основано открытие Траска, и не разрабатывал никаких планов, связанных с прапспами. Его мгновенно охватила тревога: то, что чужие воспоминания могли так незаметно для него всплыть в его уме, не переставало беспокоить Марена: их присутствие говорило о конфликте в его подсознании. Подавленные воспоминания Траска пытались вырваться наружу. Не может ли "я" ученого подняться из подсознания и завладеть сознанием Марена?

С этой неотвязной мыслью в уме генерал вошел в будку телефона-автомата и набрал номер общества "Удовольствия". Ответила женщина. Когда Марен назвал свое имя, она сказала:

– Через десять минут два человека встретят вас на уровне три Укрытий. Они будут иметь приказ провести вас к мистеру Скаддеру. Точно выполняйте их указания. Чтобы попасть на уровень три, идите через вспомогательный выход номер восемь. Вход вы найдете в ста ярдах к западу от того места, где находитесь сейчас.

– Вас понял. Я приду на встречу.

Уровень три был скупо освещенным стальным подземельем. Тусклые лампы редким пунктиром отмечали состоявший из ряда больших залов коридор, в который Марен осторожно спустился согласно переданным по телефону указаниям. Местами от главной галереи отходили то с одной, то с другой стороны ещё более темные боковые проходы. Вокруг стояла полнейшая тишина.

Наконец вдали среди полумрака стали видны две черные фигуры, и Марен решительно направился им навстречу. Это были мужчина и женщина.

– Меня зовут Йиша, Дэн Йиша, – сказал мужчина. Спутницу свою он не представил. – Можно задать вам один вопрос перед тем, как мы двинемся в путь?

– Какой вопрос?

– Однажды вы использовали прапспов для своих экспериментов с памятью предков, которой мы обладаем. Нужны ли вам новые подопытные? И если да, отвечает ли один из нас необходимым требованиям?

Марен открыл рот, чтобы отклонить это предложение, но вдруг с изумлением понял смысл этих слов и снова сжал губы. Могут ли эти создания быть ему чем-нибудь полезны?

– Что вы помните? – сгорая от любопытства, спросил он Дэна.

– У меня полные воспоминания о времени разделения человеческой расы. Это то, что вам нужно?

Правда ли это? Со странным восторгом Марен понял, что благодаря изобретению Траска он мог бы сам превратиться в прапспа и проверить слова Дэна. Как бы он использовал полученные знания – это уже другой вопрос, главное, что это превращение возможно. Отправиться на поиски глубинного смысла жизни, выяснить, какие ужасные природные механизмы заставили её создать прапспов...

И снова в уме Марена возник неотвратимый вопрос: что я могу сделать с этим... сейчас?

Нужно иметь этих двоих под рукой...

– А она? – Марен указал на женщину, не обращаясь к ней напрямую: женщины-прапспы психически опустились ниже своих товарищей по несчастью мужчин, поэтому даже прапспы-мужчины относились к ним как к дурочкам.

– Что ты помнишь? – грубо спросил свою спутницу Йиша.

– Море, – в её голосе звучала тоска, как по потерянной родине, и женщина дрожала. – Тину на глубоком дне. Подводные рифы. Жаркие пляжи, где невозможно спастись от жгучего солнца.

– Это вам подходит? – вежливо спросил Йиша.

Марен внезапно принял решение.

– Вы понадобитесь мне оба.

– Это будет опасно?

– Вам не причинят никакого физического вреда.

Этого им явно было достаточно.

– А сколько вы нам заплатите?

– Двести долларов каждому.

– Куда мы должны явиться?

– Приходите по этому адресу (он дал им адрес Траска) сегодня в час ночи.

Марен вынул из своего бумажника две пятидесятидолларовые бумажки и протянул их женщине, поскольку она стояла ближе к нему.

– Вот по пятидесяти долларов для каждого из вас.

– Одна моя! – дрожащим голосом воскликнула женщина, быстро пряча одну из банкнот за вырез своей одежды. Вторую Йиша вырвал у неё из рук. На мгновение Марену показалось, что Дэн вот-вот бросится на свою спутницу, но тот взял себя в руки и заявил голосом, в котором чувствовалась ещё не погасшая ярость:

– Я должен завязать вам глаза.

Спорить было не время, и Марен долго шел вслепую прежде, чем добрался до лифта, который поднял их на один из более высоких этажей. Там ему пришлось снова идти и сесть во второй лифт, который на этот раз спустился вниз. Дверь открылась, повязку сорвали с глаз Марена, и генерала тут же ослепил направленный на него луч яркого света. Чьи-то руки держали Марена, не давая ему двигаться.

– Обыщите его!

Скрипучий голос, который произнес это, был немного знаком Марену, и генерал предположил, что голос принадлежит Скаддеру, которого он слышал только раз и по телефону. Кто-то обшарил карманы Марена. У него забрали нейтрализатор. Наконец грубые руки отпустили генерала.

Глава Группы, хотя был наполовину ослеплен бившим в глаза светом, начал различать окружающее. Он был в большой комнате, где находились пять или шесть прапспов богатырского сложения и в стороне от них сидел за массивным письменным столом тощий и хилый карлик с лицом хитреца.

Ральф Скаддер!

– Ну вот! Что может быть проще? Теперь мы сможем мило поболтать, и мне не придется при этом все время задавать себе вопрос, какую подлость вы мне готовите.

Марен, который уже полностью овладел собой, пожал плечами:

– Послушайте... Ральф (он не без труда назвал собеседника по имени, но через это надо было пройти) – вы что, всерьез считаете, что я могу устраивать подлости тому, кто может оказать мне услугу?

Скаддер немного помедлил, потом ответил, обдумывая каждое слово:

– Будь на вашем месте любой другой человек, этот вопрос не стоял бы вообще, но вы слишком много знаете о прапспах. Я собрал кое-какие сведения о ваших экспериментах и без труда могу представить себе, что вам легко сделать меня своим орудием, нравится мне это или нет.

– Если я здесь, Ральф, то потому, что у меня есть определенная информация, которую вы можете использовать в наших общих интересах.

Эти слова Марен произнес как можно убедительнее, но при этом думал: "Какие проекты, должно быть, были у Траска! Использовать эти удивительные создания!"

– Я хотел бы поговорить с вами наедине. Это всего на несколько минут.

Скаддер, должно быть, совершенно успокоился, потому что сделал знак своим охранникам, и те вышли из комнаты.

Гном за письменным столом имел человеческую внешность, острый ум. Душа его была полна горечи, как у всех преследуемых людей, но он улыбался:

– Вам осталось жить три дня, не считая эту ночь. Я не могу понять, почему я ещё теряю время на вас!

– Я долго размышлял над тем, что я хочу сказать.

– Забавный вы человек! – в голосе Скаддера звучало уважение к собеседнику. – Ваши серые клетки работают гениально, так что я вас слушаю, хотя не очень хорошо представляю, что вы можете сделать за три дня.

Впечатляющая похвала! Но несмотря на это ободрение, Марен колебался: он не мог сразу выложить Скаддеру свою идею: она была такой невероятной, что для того, чтобы эффект был полным, требовалась подготовка.

– Ральф, вы обследовали все Укрытия?

Марену показалось, что перед ответом была едва заметная пауза.

– Да, – сказал глава прапспов, но торопливо поправился: – В определенной степени.

– Какая часть их заперта?

– Три четверти... приблизительно.

Скаддер впился в собеседника горящими глазами.

– И какую часть этих трех четвертей вы контролируете?

– Боюсь, вы идете по неверному пути. Я контролирую лишь малую часть Укрытий, самое большее одну двадцатую. По правде говоря, есть целый сектор, где мы вообще не бывали.

Дэвид сделал первый прыжок в неизвестность:

– Ральф, сколько людей вы потеряли, пытаясь проникнуть в этот сектор?

Последовало долгое молчание. Глаза, сверлившие Дэвида Марена загадочным взглядом, горели от восторга. Наконец прозвучал ответ. Он был уклончивым.

– Нам запретили ходить туда. Но я все же послал в этот сектор наших ребят. Они не вернулись.

– Ни один?

– Ни один.

Марен вздрогнул, и его тело напряглось: Скаддер сознательно послал своих агентов на верную смерть!

– Вы нашли какие-нибудь следы, позволяющие объяснить их исчезновение?

– Никаких.

На этот раз по глазам прапспа было видно, что тот начинает терять терпение, но Марен не хотел торопиться.

– Кто приказал вам обходить этот сектор стороной?

Ответа не было.

– Великий Судья, так ведь, Ральф?

Скаддер внезапно встал со своего места и сухо спросил:

– К чему вы клоните?

Настал момент нанести главный удар.

– Именно там спрятан Мозг. Мы должны добраться до него, взять под свой контроль и дать ему свои инструкции.

Крысиные глазки Скаддера заморгали. В этот момент предводитель прапспов был похож на веселого беса, который весь горит от надежды удовлетворить свою похоть.