Текст книги "Клетка для разума (сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 72 страниц)

Глава двадцать пятая

Семп срочно установил связь с Землей. Сразу же обрушился град вопросов.

У кого-то, так же как и у него, возникло предположение, что пирамида – это оружие, работающее на принципе зеркала, находящегося на невообразимо далеком расстоянии. Эффект перехода из ничего во что-то с последующим новым уходом в ничто напоминал ситуацию, когда перед зеркалом включают и выключают в нужный момент свет, причем это продолжается ровно столько, сколько нужно для манипулирования рубильником.

– Нет, – возразил Семп. – Я думаю, что это какая-то форма жизни. Интуиция подсказывает.

Мнение главного участника событий положило конец дискуссии. Бэкстер проинформировал его о том, что полученные сведения введены для оценки в компьютер. В заключение он спросил:

– Пока суд да дело, не хотите ли переговорить с супругой?

Из слов Посредника он сделал вывод, что до сих пор ей ничего не говорили о пережитой им смертельной опасности. Семп с облегчением вздохнул. Поэтому он радостно приветствовал Джоанн и спокойно поинтересовался:

– Что у тебя нового?

Но, к его удивлению, Джоанн была вне себя.

– Ты знаешь, – возмущенно заявила она, – я тут столько напереживалась в последнее время. – И она рассказала мужу, что силки-женщины недавно начали активно вступать в контакты с подругами земных силки и требовать, чтобы те развелись с ними. Одна из них на днях обратилась к Джоанн с подобным ультиматумом, выпалив, не долго думая, в качестве главного аргумента тезис о том, что ее муж-силки проживет по крайней мере тысячу лет, а она умрет намного раньше.

Джоанн тут же ответила разлучнице, что сейчас ей всего тридцать лет, что в настоящее время средняя продолжительность жизни достигла ста пятидесяти и что за то время, что у нее осталось, могут быть сделаны открытия, которые существенно удлинят этот срок, а то и вообще приведут людей к бессмертию.

Разумеется, для Семпа данный момент не был наиболее благоприятным для того, чтобы обсуждать проблему будущих взаимоотношений между силки и людьми. Поэтому он, телепатически вложив в свое обращение максимум теплоты, заверил ее:

“Выбрось ты это из головы. Ты же прекрасно знаешь, как я тебя люблю, и из женщин, кроме тебя, у меня никого нет”.

“Самое интересное, что в этом ты абсолютно прав, но тем не менее ты меня не обманешь, – подхватила Джоанн. – Я чувствую, что ты находишься накануне каких-то новых для тебя больших испытаний, но, как всегда, опять все от меня скрываешь.

“Тебе, наверное, лучше всего представлять меня командиром боевого корабля, – отшутился Семп. – В настоящее время судно – это мое тело, а ты неизменно остаешься пылко любимой супругой командира”.

Это неуклюжее сравнение тем не менее понравилось Джоанн. Она улыбнулась ему на расстоянии и мысленно произнесла:

“Мне тут подсказывают, что пора прекращать разговор, но я хочу в свою очередь передать тебе, что продолжаю, несмотря ни на что, крепко тебя любить. До свидания, дорогой мой!”

Вмешался Чарли Бэкстер:

– Компьютер напомнил об одном вашем сообщении, заложенном в него несколько месяцев тому назад. Конкретно, речь идет о словах, сказанных вам Глисом перед смертью.

В тот период, поняв, настолько опасным для него созданием является Семп, Глис направился в дальнюю солнечную систему, заселенную, как он утверждал, давними их врагами. Эти существа сами себя называли Ниджэны, что на их языке имело грозное значение – “Создатели Вселенных”. Если же расшифровать это имя полностью, то получалось так: “Народ, Который Знал о Сущности Вещей и Может по своему желанию Создавать Вселенные”.

Пока обеспокоенный Семп обдумывал, насколько обоснованной была эта гипотеза, Бэкстер продолжал:

– Вспомните, Нэт, тогда Глис на самом деле куда-то направлялся. Вы всполошились и стали ему угрожать. Тот прервал полет и попытался мирно договориться с вами. Поэтому с достаточной долей уверенности можно предположить, что его цель сейчас находится сравнительно недалеко. Астрономам уже удалось установить на новом небосводе положение нашего доброго старого Солнца, и путем несложных расчетов они получили траекторию тогдашнего направления полета Глиса. Выяснилось, – завершил свое сообщение Бэкстер, – что пункт его назначения – звездная система, отстоящая от вас на расстоянии примерно в шесть световых лет.

Не теряя времени, Семп телепатически запросил:

“А нет ли у компьютера каких-нибудь идей насчет того, каким образом ниджэн расправился с Лэном и как мне противостоять ему, если он объявится вновь, но уже с подкреплением?”

Бэкстер в смятении ответил:

“Нэт, я понимаю, что это ужасно – говорить такие вещи тому, кто находится в вашем положении. Но компьютер заявляет, что не в силах выдать даже сколько-нибудь завалящую теорию насчет того, как эта штука выскочила из ничего и что за силу она применила против Лэна и против вас…”

Это было последнее, что Семп услышал от своего Посредника.

В этот момент пробудились датчики восприятия, которыми он охватил район, находившийся за границей появления ниджэна. Поскольку силки находился на связи с Землей, полученный им сигнал опасности был тут же зафиксирован и там.

Почти на том же самом месте, что и в первый раз, в пределах корабля, а еще точнее в тридцати метрах от него, возникло существо.

Чужак был один, без сопровождающих! Это было единственным отрадным моментом в ситуации. Перевернутая пирамида сверкала перемежавшимися вспышками.

Теперь Семп отчетливо различал, что находившееся в ее вершине создание также представляло из себя перевернутую пирамиду, хотя в известной степени условно, поскольку ее основание было намного уже. Кроме того, у него имелись руки и ноги. Ростом в метр восемьдесят, незнакомец был прекрасен, так как его жесткая на вид кожа ослепительно переливалась всеми цветами.

На его появление мгновенно отреагировало поле молекулы Глиса. Но ниджэн был уже готов к этому и лишь слегка покачнулся, после чего вообще перестал обращать на нее внимание.

Семп отметил, что ниджэн внимательно рассматривает его посредством одной – а возможно, и больше – ослепительной точки, находившейся в числе других у него на верхней части тела. Силки попробовал послать в его сторону мыслеобраз на одной из частот электромагнитных волн.

Ответ последовал в том же диапазоне, но был намного мощнее того, к которому привык Семп. Пришелец предложил:

“Поговорим”.

“Сначала вам придется кое-что объяснить, и немало”, – отозвался Семп.

“Нас поразил, – невозмутимо продолжило существо, – ряд недавних событий. Во-первых, всего в нескольких световых годах от нашей системы возникла грандиозная звезда. Проведенное нами обследование показало, что речь идет о внезапном появлении, по-видимому, самого крупного скопления планет в нашей галактике. Сейчас только некоторые из них заселены, но в прошлом многие из них тоже были освоены. Наше изумление достигло предела, когда одна из наших исследовательских единиц натолкнулась во время своего рейда на силки – могущественнейшее создание, которое, по преданиям седой старины является нашим опаснейшим врагом. Естественно, его тут же уничтожили”.

“Мы требуем, чтобы ваш народ подверг смертной казни того, кто так скоропалительно – или, как вы сказали, “естественно” – решил уничтожить силки”.

“Вы должны учитывать, что он действовал, повинуясь древнему инстинкту. Сейчас, как вы видите, положение исправлено. Таким образом, никакого наказания мой коллега не понесет. Это могло случиться с любым из ниджэнов”.

“Не вы ли сами это сделали? Не вы ли являетесь этой – как вы ее назвали? – “исследовательской единицей”?”

“Вам это очень важно знать?”

“Возможно, и нет”.

Ниджэн сразу же сменил тему разговора:

“Какую роль вы играете по отношению к людям?”

“Мы выполняем функции полиции”.

“О! Это интересно”.

“Видите ли, – заметил Семп, – волей случая и по независящим от нас причинам мы в настоящее время оказались космическими соседями. В нашей системе насчитывается тысяча восемьсот возможных к заселению и заселенных планет. Сколько обитаемых миров у вас?”

“Мне трудно ответить на этот вопрос. Дело в том, что мы не мыслим в категориях системы наших планет. Понимаю, что вам трудно это представить, но, чтобы выразиться понятнее, могу сказать, что мы как бы имеем одну планету – ту, на которой мы проживаем”.

“А больше, как я понимаю, вам и не нужно?”

“Нет, в том смысле, как это подразумеваете вы. Все это концептуально достаточно ново для вас. Но должен сказать, что наши предложения носят исключительно мирный характер”.

Семп этому не поверил. Хотя по земным меркам подобное заявление могло оказаться и правдой. Ведь в настоящее время на Земле живут мирно, бок о бок, потомки народов, когда-то смертельно враждовавших друг с другом. Но вся изюминка была в том, что ниджэны не были потомками тех, кто во время оно имел таких врагов. Они, как рассказывал Глис, были существами бессмертными, и, значит, это те же самые ниджэны, которые в далеком прошлом стремились полностью извести силки.

Именно тогда Глис, чтобы спасти силки от полного уничтожения, а заодно и использовать их в качестве своих рабов, предложил им жить в симбиозе. Тогдашние силки пошли на это. Но теперь положение коренным образом изменилось: Глис потерпел поражение и преобразовался, а силки оказались вновь предоставленными самим себе.

Эта мысль вызывала тревогу у Семпа, но он, не колеблясь, продолжил диалог:

“Я не могу поверить тому, что вы утверждаете. Вспомните, когда вы недавно здесь появились, причем, возможно, с уже принятым решением не пускать в ход силу, а лишь разобраться в обстановке, тем не менее попытались напасть на меня”.

“Ну, знаете, это был всего лишь защитный рефлекс. Что-то неожиданно обрушилось на меня. Теперь-то я понимаю, что это был всего-навсего необычный вариант гравитационного воздействия. Поэтому я среагировал двояко: немедленно контратаковал и тут же исчез. Но как только я сообразил, в чем дело, то сразу же явился обратно. И вот я снова здесь. Так что давайте лучше продолжим наш разговор”.

Объяснение было хорошее. Но внутренне Семп продолжал не верить словам своего визави. У него было тревожное предчувствие, что этим разговором ниджэн стремился выиграть время и что поэтому опасность для него увеличивалась с каждой минутой.

Семп стал быстро размышлять: “Зачем ему понадобилось выигрывать время?” Ответ был очевиден: чтобы разобраться в устройстве корабля, понять его структуру и определить, насколько мощным оружием он оснащен.

“Если то, что вы говорите, соответствует действительности, – возразил Семп, – тогда вы должны раскрыть мне свой метод нападения. Каким образом вашему коллеге удалось лишить жизни силки?”

“Было бы нелепо раскрывать свои возможности, – парировал ниджэн, – ничего не зная о ВАШИХ планах”.

В принципе чужак, конечно, был прав. Но имелось еще несколько моментов, которые Семп хотел бы для себя уяснить.

В тот же миг он послал импульс излучения на всех тех волнах, которые, по имеющимся у силки понятиям, должны были вызвать какой-то отклик в теле противника.

В полученной ответной информации не было ни единого элемента, который можно было бы использовать для анализа. Это была полнейшая неудача, и Семп еле сдержался, чтобы как-то не проявить свою досаду. Он резко бросил ниджэну:

“Тогда уходите прочь! Я не намерен вести с вами переговоры до тех пор, пока вы не раскроете, каким образом было совершено это преступление. И хочу вас заверить, что впредь, до прояснения этого вопроса, не стоит надеяться на их возобновление”.

“Разумеется, без соответствующего разрешения никаких сведений на этот счет я раскрыть не могу, – спокойно отозвался ниджэн. – Поэтому почему бы вам не отправиться со мной вместе и не вступить в контакт с…” – и он сформировал мыслеобраз, означавший нечто вроде правительства, но одновременно что-то совсем иное, пока неясное Семпу.

“Но тем самым я полностью отдаюсь на вашу милость?”

“Кто-то же должен вести переговоры. Почему бы именно вам не выступить в этой роли?”

“Каким же образом я смог бы сопровождать вас?” – уступчивым тоном поинтересовался Семп.

“Очень просто: встаньте передо мной в границах моей проекции и настройтесь на…” – И ниджэн указал на длину соответствующей волны.

И снова Семп не мог не почувствовать невольного восхищения хитроумной тактикой этого создания.

“Насколько я понимаю, стоит мне поддаться его уговорам, и он тут же воспользуется этим, чтобы покончить со мной”, – подумал он.

Но Семп не собирался так просто сдавать партию. А для начала он послал команду, чтобы разблокировать механизм ловушки, которой являлась молекула планетарной гравитации. Тем самым он освободил ниджэна от ее воздействия.

Расчет был следующим: до сего момента пришелец был вынужден как-то балансировать чудовищное гравитационное притяжение молекулы и соответственно расходовать на это громадное количество энергии. Внезапное его купирование вынудит его спешно перестраивать свою защиту с учетом неизбежного при этом инерционного момента, равного центростремительной силе целой планеты.

Одновременно Семп предпринял и второй шаг, гораздо более тонкий. Он попытался применить логику уровней к одной подмеченной в поведении этого существа характеристике: у того четко просматривалась тенденция к предательству.

С точки зрения логики уровней, это был не очень значительный шаг с его стороны. Поскольку она принципиально соотносилась с сутью жизненного цикла, а он в отношении ниджэнов был ему пока совершенно неясен, на большее идти сейчас было невозможно. В то же время эта мера могла побудить противника раскрыться более основательно и привести к неожиданным последствиям. Тем более что ничего другого не оставалось.

Итак, Семп ввел в бой сразу три фактора: отключил молекулу, запустил логику уровней в цикл Предательства и… вошел в то силовое поле, которое поддерживалось в большой пирамиде.

Силки охватила гамма ощущений, которых он никогда до этого в жизни не испытывал. К тому же как под ним, так и вокруг него исчезло все, что составляло корабль-западню…

Он осознал, что находится в… Но что это было?.. Место? Тогда совершенно необычное, поскольку тут вообще ничего не было. Но… тогда вставал резонный вопрос, а что же было это ничто?

Глава двадцать шестая

В жестко связанной группе предателем может стать только ее руководитель. Все остальные обязаны подстраиваться, соблюдать установленные правила. Преступна сама мысль о возможности оппозиции.

Шефу необходимо клясться в верности. Надо всемерно поддерживать заданную линию поведения. Идеал – доносить полиции главаря о любых отклонениях от нее как со стороны других, так и если это касается тебя самого.

В любой момент ради благополучия группы – но только по решению лидера – можно предать (или пожертвовать) любым членом этой группы, не утруждая себя объяснениями.

Более того, время от времени того или иного конформиста следует обязательно предать, даже если он и не уклонялся от предписанных установок.

Факт потери к нему доверия вожака самодостаточен, чтобы признать такого человека виновным. И все остальные члены группы обязаны отречься от него без каких бы то ни было колебаний.

Тот постулат, что предать может только шеф, применим к любой группе, включая и те, что состоят из выборных членов, если они его непосредственные сподвижники.

При разрастании группы главарь делегирует свои права на предательство в различной степени достойным этого лицам, действующим от его имени. Если этот процесс затягивается или чрезмерно расширяется, то в некогда жесткой группе появляется разболтанность, поскольку подначальники уже не столь чувствительны к неконформизму, как их лидер.

Но если верховный обладает способностью читать мысли и беспощадными методами использовать в свою пользу цикл предательства, он сможет продержаться в своем качестве… вечно.

И если предательство применять постоянно, то оно побеждает на всех уровнях. А самый из них высокий – это…

Существо, мысли которого воспринимал Семп, отринуло концепцию бескрайности. Наоборот, ему удобнее было чувствовать себя… малостью.

Но вдруг при всем удовлетворении своим бытием в виде простой точки оно подумало О ТОМ, чем могло бы стать при желании. Семп явственно уловил мысль: “Н’Ята была бы довольна, если бы в этот момент я объял почти всю реальность”. Логика уровней начала действовать.

Повинуясь этому неожиданному порыву, существо принялось стремительно рассеивать себя в окружающий мрак. Как тяжко было дробить столь крохотное на еще более мелкое, как отчаянно сопротивлялись отторжению частицы его самого, откликаясь на зов кровного родства. Чудовищно трудно было преодолеть первые метры, мучительно – первые километры, легче – когда пошли световые годы, и уж совсем просто – при межгалактических расстояниях. А дальше и вообще усилий почти не требовалось.

Внезапно его внимание привлекла одна из корпускул золотистого цвета, и он подумал: “Нет, нет, так нельзя!” Но тут же вспомнил, что сам пошел на то, чтобы добиться разбегания этих частиц, включая и эту, руководствуясь определенным интересом. Но вдруг в нем стало крепнуть убеждение, что эта частица интересна сама по себе, что в ней есть что-то привлекательное, независимое от его мнения.

Семп чутко уловил, что сразу же по возникновении этой мысли чистая энергия ниджэна стала убывать. Появилась эмоциональная неустойчивость: он переходил от взрывов радости к… раздражению, затем к всплеску негодования, вылившемуся в самообольщение: “А может быть, я Бог или, по меньшей мере, полубог. И значит, все ДОЛЖНО мне повиноваться!”

И снова возобладал цикл предательства, запущенный логикой уровней.

“Но мне ведь было хорошо, когда это случилось!”

Все это время Семп, пристально наблюдая за развитием событий, вел смертельный для него бой, только смысл его от него ускользал. В сущности, никто в обычном смысле этого слова с ним не боролся. Он барахтался в тенетах какой-то природной силы, которая выходила за рамки имевшегося у него до сего времени опыта. Это что-то было фундаментальным свойством пространства, о котором ни люди, ни силки пока даже не подозревали.

Воспользовавшись ослаблением внешнего воздействия, Семп воздвиг собственные барьеры, подтянул ресурсы корабля-ловушки и компенсировал свои энергопотери. Золотистая точка сразу же исчезла.

Семп снова очутился в громадном зале. Несколько человек, сидевших за пультом огромного комплекса приборов, удивленно уставились на него.

Семп узнал в них высший персонал Властей силки. Посредник Бэкстер в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Между тем Семп испытывал особую, дотоле ему неизвестную, нестабильность в теле. Это не было неприятным ощущением, нет. Просто какая-то его часть как бы осознавала себя связанной с неким далеким миром. Он встревоженно подумал: “Видно, я все еще частично связан с тем местом, где только что находился. Так что в любую минуту меня могут вытянуть отсюда обратно”.

Самым неприятным моментом было понимание собственной незащищенности. Из всех возможных вариантов обеспечения безопасности в голову приходил только один – поскорее трансформироваться в человека.

Нельзя сказать, что это было тщательно взвешенное решение. Подумалось, что изменение структуры может оборвать эту ниточку… связи с дальними рубежами. Вот и все. И все же он тут же провел перевоплощение и в этой спешке даже чуть не свалился на пол.

Как он в то же мгновение убедился, этот его шаг, кажется, дал положительные результаты. Угнетавшее его чувство спеленутости чем-то далеким отступило. Совсем оно не исчезло, но притаилось тихой тенью, стало еле различимым шепотом, хотя до этого заявляло о себе громким повелительным окриком.

Семп, не давая опомниться Бэкстеру, потребовал:

– Чарли, нужна немедленная консультация с компьютером. Я не имею ни малейшего представления о том, что происходило со мной!

Кто-то услужливо подсунул Семпу плащ, в который он машинально закутал свой обнаженный торс. Бэкстер не удержался:

– Но что все-таки случилось?

– Пока я выиграл некоторое время, – нетерпеливо откликнулся Семп.

На самом деле все было, несомненно, сложнее. Противник не смог уничтожить его мгновенно. Семпу удалось сманеврировать и запутать своего врага. В столкновении с высшим для него существом он сумел проявить свою ловкость и умело использовать способности силки. Но теперь он остро нуждался в помощи.

Взвинченный Бэкстер бросил:

– Сколько у нас времени?

– Думаю, надо действовать максимально быстро. Самое большее… час.

В этой ситуации даже умопомрачительная скорость работы компьютера показалась Семпу черепашьей, и он сидел как на иголках, пока из чрева электронной машины не поступили четыре оценки происшедших событий.

Первая из двух отобранных, под номером “три”, представлялась совершенно необычной:

“Впечатление: случившееся с вами тесно связано с каким-то разумом. Но есть в этом что-то предельное, чего нельзя переступать, нечто сущностное для всех вещей в мире”.

Принять эту гипотезу было трудно. Что такое “предельное”, “сущностное для всего”?

“Мне нечего больше добавить, – продолжал компьютер. – Свободное оперирование пространством, что, судя по всему, доступно ниджэнам, для нас – дело абсолютно темное. Представляется: базовые элементы их систем настолько полно адаптируются к любым условиям, что всегда имеют преимущество перед всеми другими формами жизни. Получается, что они в чем-то господствуют над самой сутью вещей”.

Признание компьютера в собственном бессилии прозвучало для Семпа в крайне неприятный для него момент. Он вдруг почувствовал, что сила, так властно удерживавшая его прежде, когда он выступал в форме силки, теперь настраивалась на его человеческий облик. Возникло ощущение, что его вот-вот изымут из этого мира. Он поспешно проинформировал об этом Бэкстера.

– Наверное, лучше вернуться в состояние силки, – закончил он.

Ответ Бэкстера показал, что тот прекрасно понял, какая опасность нависла над Семпом – возможность оказаться в космосе в обличье человека. И все же он тревожно поинтересовался:

– А разве вы не спешили избавиться от формы силки потому, что чувствовали себя тогда более уязвимым для того, кто так упорно не желает выпустить вас из-под своего влияния?

Все верно. Но где альтернатива? В виде силки он по крайней мере хоть какое-то время будет чувствовать себя уверенно в опасной внешней среде.

Бэкстер настаивал:

– Нэт, почему бы вам не принять какое-нибудь иное состояние?

Семп удивленно воззрился на него:

– Чарли, последствия того, что вы предлагаете, непредсказуемы!

Бэкстер с жаром продолжал развивать свою мысль:

– Нэт, если в данном случае мы будем еще колебаться и в отношении доверия к самим себе, тогда проблема воистину неразрешима.

Ощущение неизбежности насильного внешнего преобразования становилось все острее. Но и то, что предлагал Бэкстер, отпугивало своей неизвестностью не меньше, чем угроза со стороны ниджэна.

Речь шла о том, чтобы принять какую-то новую форму, отличную от тех трех, что были его естественным состоянием. Но какую? Все дополнительно ему известные принадлежали чужакам: кибмадину, тому созданию, в которое тот превращался, и… ниджэну!

– Для перевоплощения в кого-то мне надо иметь его мысленный образ, – объяснил он Бэкстеру. – А я “видел” всего несколько других существ.

– Трансформируйтесь в ниджэна! – буквально выкрикнул Бэкстер.

Семп, полный недоумения, переспросил:

– Вы говорите это серьезно?

В этот момент он почувствовал, что какая-то его часть начинает отдаляться от него. Больше ждать было нельзя, и Семп молниеносно передал в свою систему преобразования образ ниджэна.

Каждая клеточка его тела получила одновременный и одинаковый заряд энергии, послуживший детонатором.

Процесс прошел быстро, потому что высвободившаяся таким образом химическая энергия нуждалась в последующих скоростных реакциях. Теоретически все должно было произойти менее чем за секунду. Практически, из-за скорости притирания друг к другу клеток, понадобилось ровно пять с половиной секунд.

И Семп оказался в странном для себя месте.