355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альфонс Эскирос » Эмиль XIX века » Текст книги (страница 1)
Эмиль XIX века
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 21:45

Текст книги "Эмиль XIX века"


Автор книги: Альфонс Эскирос


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

ЭМИЛЬ XIX ВѢКА
АЛЬФОНСА ЭСКИРОСА

ПРЕДИСЛОВІЕ

Болѣе столѣтія прошло съ тѣхъ поръ какъ Руссо писалъ своего «Эмиля.» Въ этомъ сочиненіи одинъ изъ величайшихъ геніевъ XVIII вѣка хотѣлъ закрѣпить въ человѣчествѣ идеи этого вѣка – воспитаніемъ. Въ педагогическихъ теоріяхъ Руссо отразился не только XVIІІ вѣкъ съ его идеями свободы, разума, съ его протестомъ противъ мрака, насилія и суевѣрія, но и личность самаго автора. Идеалистъ и мизантропъ вслѣдствіе своего идеализма, Руссо, запершись въ своемъ углу отъ всего міра, проповѣдывалъ что ребенка слѣдуетъ воспитывать внѣ всякаго вліянія общества, слѣдуя исключительно указаніямъ его природы. Природа это альфа и омега теоріи воспитанія Руссо. Но природа Руссо не грубая животная сила, создающая однихъ дикарей, а разумная оживотворенная духомъ сила, которая должна была создать идеалъ человѣка. «Все хорошо что выходитъ изъ рукъ Творца всѣхъ вещей, говоритъ Руссо; все растлѣвается въ рукахъ человѣка.» Теорія воспитанія построенная на такомъ безпощадномъ отрицаніи силъ человѣчества не могла не привести къ ложнымъ выводамъ. Но ложность ихъ оказалась впослѣдствіи, для восемнадцатаго вѣка сказались только благотворные результаты ея. Оно было протестомъ противъ темныхъ предразсудковъ и нелѣпой обрядности отживающаго средневѣковаго быта, который калечилъ живыя силы нарождавшихся поколѣній. Благодаря этому протесту дѣтство спасалось отъ затхлаго воздуха католицизма и растлѣвающаго вліяніе аристократическихъ будуаровъ и гостиныхъ на лоно природы, и вырождавшееся поколѣніи смѣнялось другимъ здоровымъ и сильнымъ. Ложный выводъ былъ сдѣлалъ поклонниками Руссо, которые раболѣпно принимали каждое слово его какъ священный завѣтъ. Воспитаніе на лонѣ природы сдѣлалось воспитаніемъ одной природы, какъ ее понимали по дуалистическимъ воззрѣніямъ того времени т. е. одной животной стороны человѣка, эту сторону развивали такъ усердно, что она подавляла собой умственную. Этотъ ложный выводъ теоріи Руссо сказался всего болѣе въ нашемъ обществѣ, и наши доморощенные педагоги по системѣ Руссо плодили хорошо откормленныхъ, здоровыхъ и сильныхъ животныхъ человѣческой породы, въ родѣ юноши въ романѣ г. Авдѣева, «Между двухъ огней», воспитаннаго волтеріанцемъ отцемъ.

Книга Альфонса Эскироса «Эмилъ XIX столѣтія» есть дальнѣйшее развитіе педагогическихъ теорій Руссо и вмѣстѣ съ тѣмъ опроверженіе того, что въ нихъ есть ложнаго. Наука измѣнила мистически сентиментальный взглядъ ка природу человѣка; въ обществѣ сложился другой идеалъ человѣка, не чувствительнаго любящаго добродѣтельнаго человѣка природы Руссо, но энергическаго борца, честнаго работника для блага человѣчества, гражданина общества. Показать какъ воспитываютъ такого человѣка – задача книги Эскироса. Общество вообще относится недовѣрчиво ко всѣмъ педагогическимъ теоріямъ, впрочемъ всего болѣе отъ равнодушія къ вопросу воспитанія, а всего менѣе отъ весьма основательнаго недовѣрія къ теоріямъ. И если педагогическія теоріи внушаютъ большее недовѣріе чѣмъ другія научныя теоріи, то это естественное слѣдствіе той низкой степени на которой стоитъ педагогика. Она еще только дѣлаетъ первыя попытки изъ эмпирическаго сборника разныхъ на удачу подмѣченныхъ правилъ, сложиться въ опредѣленную и строго логичную систему. Педагоги одинъ за другимъ усердно плачутся о неудовлетворительномъ состояніи педагогіи и о пренебреженіи къ ней великихъ ученыхъ, забывая что данныя, на которыхъ можно построить науку о воспитаніи человѣка, далеко еще не выяснены. Наука о воспитаніи человѣка можетъ создаться только тогда, когда наука о человѣкѣ скажетъ свое послѣднее слово. Физіологія далеко еще не разрѣшила самые важные вопросы, безъ этого разрѣшенія психологія можетъ только теряться въ безплодныхъ умозрѣніяхъ. Педагогика должна быть выводомъ обѣихъ.

Эскиросъ тоже раздѣляетъ основательное недовѣріе съ теоріямъ, но не питаетъ и обожанія Руссо къ природѣ. На основаніи теоріи Дарвина, онъ утверждаетъ что вѣковая цивилизація должна была оставить свой слѣдъ на организмѣ ребенка: ребенокъ цивилизованной расы родится съ задатками цивилизаціи, которыхъ не можетъ имѣть ребенокъ дикарей океанійскихъ острововъ. Но эти задатки могутъ развиться въ немъ или заглохнуть смотря по обстоятельствамъ, и наконецъ эти задатки такъ слабы, что дѣти цивилизованныхъ расъ въ первые годы своей жизни, по замѣчанію Спенсера, стоятъ очень близко къ дикарямъ. Всѣ ихъ потребности, желанія, чувства не идутъ далѣе крохотной точки – личнаго я. Задача воспитанія должна состоять въ томъ, чтобы вывести ребенка изъ этой крохотной точки въ необъятный кругъ міровой жизни. Задача трудная. Эта крохотная точка имѣетъ свои права, свои силы. Эти силы надо развивать такъ чтобы не задавить ихъ, но сдѣлать способными нести великую работу жизни, эти права надо уважать чтобы воспитать человѣка но не раба. Вотъ теорія воспитанія Эскироса, и противъ правды ея невозможно спорить. Но признавая истину ея, можно на практикѣ достичь совершенно противуположныхъ результатовъ. Уваженіе правъ личности ребенка можно довести до раболѣпства передъ его малѣйшей прихотью и вмѣсто самостоятельнаго, независимаго человѣка сдѣлать изъ него маленькаго разнузданнаго деспота. Стараясь избѣгнуть этой крайности можно впасть въ другую и развивая въ немъ самообладаніе, сдержанность, подавить его личность. Здравый смыслъ долженъ указать разумную середину, но эта золотая середина не должна быть тѣмъ, что обыкновенно подразумѣвается подъ этими словами т. е. пошлой посредственностью, но гармоническимъ развитіемъ всѣхъ силъ человѣка. Воспитаніе не можетъ никакъ попасть на эту золотую середину, а постоянно кидается изъ крайности въ крайность и каждая изъ нихъ опирается на одну и туже теорію. Приложеніе теоріи – вотъ мечъ обоюдоострый, которымъ убиваютъ жизнь. Сообразоваться съ природой ребенка, ведя воспитаніе его къ указанной цѣли – вотъ девизъ Эскироса.

Это правило всего чаще теряется изъ вида при воспитаній, и изъ двухъ указанныхъ крайностей всего болѣе въ ходу та, которая насилуетъ природу человѣка. Ребенка считаютъ вообще листомъ бѣлой бумаги, на которой воспитатель можетъ вписать рѣшительно все, что онъ ни захочетъ, воскомъ который онъ можетъ отлить въ какую угодно форму. У воспитателей нѣтъ недостатка въ авторитетахъ для подтвержденія своихъ деспотическихъ привычекъ, и этими авторитетами для нихъ бываютъ даже геніи наиболѣе служившіе освобожденію ума человѣческаго: Аристотель учившій что многое, въ сущности все зависитъ отъ того съ чему мы были пріучены въ дѣтствѣ; Кантъ сказавшій: Der Mensch kann nur Mensch werden durch E^iehung, er ist nichts, als. was die Erziehung ans оhm macht; Локке приводившій мысль, что изъ 10 человѣкъ 9 обязаны своимъ характеромъ, всѣми своими качествами воспитанію; Гёте говорившій въ своихъ ксеніяхъ

 
Man könn't erzogene Kinder gebäxen,
Wenn die Eltern selbst erzogen wären.
 

Неоспоримыя истины о важности воспитанія, высказанныя такими авторитетами, послужили доказательствомъ для родителей и педагоговъ ихъ права гнуть и насиловать природу ребенка по произволу. Люди всегда толкуютъ ученія сообразно со своими наклонностями. Прежде деспотизмъ находитъ опору въ мистическомъ ученіи о подчиненіи плоти духу, въ наше время въ ученіи о всемогущемъ вліяніе среды. Если среда всемогуща, то мы всемогущи потому что мы представляемъ среду для ребенка, говорятъ деспоты воспитатели. Локкъ училъ, что въ умѣ не можетъ быть ничего чтобы не было вложено въ него путемъ сознанія – слѣдовательно умъ ребенка долженъ воспринимать все, что мы вкладываемъ въ него путемъ его сознанія. Но со времени Локка наука сдѣлала огромный шагъ впередъ; теорія Дарвина о происхожденіи видовъ доказала, что если нѣтъ прирожденныхъ идей, отвергаемыхъ Локкомъ, за то есть прирожденныя силы, склонности, которыя передаются путемъ наслѣдственности, часто черезъ нѣсколько поколѣній. Эти силы замѣчаются и самими родителями и воспитателями, но исключительно въ тѣхъ случаяхъ когда ихъ всемогущество оказывалось не состоятельнымъ и при этомъ они обыкновенно, ограждая собственную репутацію воспитателей, приписываютъ всѣ хорошія качества ребенка своему вліянію, дурныя исключительно ему. Это онъ самъ, съ нимъ ничего не подѣлаешь, вотъ слова въ которыхъ они высказываютъ и собственную несостоятельность и несостоятельность педагогіи вызвать въ ребенкѣ тѣ силы, которыхъ въ немъ нѣтъ, или привить ему то, что не сродно его природѣ. Есть границы вліянію среды. Пріучая ухо ребенка къ гармоническимъ звукамъ, глаза его въ хорошимъ картинамъ, вы разовьете въ немъ и вѣрность слуха и зрѣнія, но вы не сдѣлаете его ни музыкантомъ, если у него нѣтъ такъ называемой музыкальной организаціи, ни живописцемъ, если въ немъ нѣтъ способности воспроизводить очертанія видимыхъ предметовъ. Быть можетъ, тщательнымъ естественнымъ подборомъ и неизмѣннымъ устраненіемъ другихъ вліяній, которыя могли бы перевѣсить вліяніе музыкальной и живописной среды и удалось бы черезъ нѣсколько поколѣній выработать замѣчательнаго музыканта или живописца, изъ расы не имѣвшей ни малѣйшихъ способностей ни бъ тому ни другому искуству, такъ какъ вырабатываютъ шелковистую шерсть мериносовъ, или извѣстную форму голубинаго клюва; но это уже будетъ результатомъ не воспитанія – одной личности, а послѣдовательнаго воспитанія цѣлыхъ поколѣній. Только въ этомъ смыслѣ можно сказать, что нѣтъ ничего невозможнаго для воспитанія. Но въ томъ смыслѣ какъ обыкновенно понимается воспитаніе – оно можетъ только поднять поколѣніе на слѣдующую ступень, отъ той на которой стоитъ старое.

Воспитаніе должно находиться въ прямой зависимости отъ того идеала, до пониманія котораго поднялось общество. Жизнь всегда ниже идеала выработаннаго цивилизаціей; и если бы воспитаніе сообразовалось только съ ея требованіями – то человѣчество было бы обречено на застой. Въ каждомъ честномъ человѣкѣ живо стремленіе съ лучшему, есть свой идеалъ жизни, которому не можетъ удовлетворять дѣйствительность. Честные люди каждаго поколѣнія живутъ въ надеждѣ что то, чему не удалось сбыться для нихъ сбудется для ихъ дѣтей. Къ этому лучшему они ведутъ дѣтей своихъ. Изъ этого вовсе не слѣдуетъ чтобы это лучшее было бы несбыточной утопіей и чтобы недовольство настоящимъ этихъ людей было бы болѣзненной хандрой идеалиста, который требовалъ отъ жизни невозможныхъ совершенствъ. Идеалы этихъ людей вполнѣ реальны, требованія ихъ законны, какъ нельзя болѣе, они подсказаны имъ самой природой человѣка, и только воспитывая дѣтей сообразно требованіямъ этого реальнаго идеала можно сдѣлать ихъ честными людьми и полезными гражданами. Родителямъ нечего опасаться что это воспитаніе можетъ сдѣлать дѣтей ихъ непригодными для жизни. Опередить свой вѣкъ на столько, чтобы быть для него лишнимъ человѣкомъ и быть свѣточемъ будущихъ вѣковъ – удѣлъ исключительныхъ личностей, масса идетъ всегда въ уровень съ вѣкомъ и родители подготовляя своихъ дѣтей для высшей ступени, чѣмъ та на которой стоитъ общество, нимало не рискуютъ сдѣлать ихъ непригодными для практической жизни. Вліяніе среды: окружающей родителей, отъ котораго невозможно уберечь ребенка, наконецъ примѣръ самихъ родителей – все разсчитано на то чтобы не дать ребенку оторваться отъ почвы настоящаго, и тѣмъ болѣе ему необходимо дать идеалъ высшаго развитія, для того чтобы почва не засосала его въ свое болото. Если позже среда по извѣстному выраженію заѣстъ его, то все таки въ немъ будетъ что заѣдать; что болѣе или менѣе крѣпко привито къ нему первыми уроками, что будетъ болѣе или менѣе долго бороться противъ растлѣвающаго вліянія среды. Эта борьба, какъ она ни незначительна, не пропадетъ даромъ, такъ какъ ничто не пропадаетъ въ жизни даромъ, она будетъ замѣчена окружающими его людьми. Человѣкъ не сразу уступилъ средѣ, уступилъ ей съ болью въ сердцѣ, чувствомъ стыда и униженія. Это униженіе, это чувство стыда при уступкѣ будутъ подрывать нравственное значеніе среды, эта окончившаяся паденіемъ борьба послужитъ урокомъ другимъ, которые поведутъ ее тѣмъ успѣшнѣе чѣмъ болѣе будетъ подрываться нравственное значеніе среды. Эскиросъ указываетъ на этотъ реальный идеалъ – «Эмиль» Руссо воспитывался быть добродѣтельнымъ человѣкомъ, «Эмиль» Эскироса – свободнымъ человѣкомъ.

Эскиросъ внушаетъ воспитателямъ полнѣйшее уваженіе къ личности ребенка. Вести ребенка по указанному имъ пути, не значитъ вести его за руку и указывать ему каждый шагъ. Роль воспитателей ограничивается тѣмъ, чтобы указать ему дорогу и сгладить съ пути его препятствія, которыя ему не по силамъ. Но идти онъ долженъ самъ. Дѣло воспитателя вызывать въ немъ самостоятельное развитіе силъ. Эту самостоятельность слѣдуетъ охранять даже въ играхъ. Ребенокъ развивается играми, на основаній этого правша нѣмецкіе педагоги изобрѣли разныя развивающія игры, которыя вмѣсто развиванья притупляютъ ребенка, потому что нѣмецкая педантическая дисциплина стала сковывать силы ребенка нелѣпой регламентаціей, не понявъ что есть здраваго въ идеяхъ Фребеля. Вліяніе этихъ идей сказывается во многихъ мѣстахъ Эмиля. Зналъ ли о нихъ Эскиросъ или нѣтъ, на то нѣтъ указаній въ его книгѣ, но то мѣсто, гдѣ матъ Эмиля пишетъ мужу о томъ, что она отдала сына въ ученье маленькому идіоту пастуху, который умѣлъ превосходно отличать каждую овцу своего стада отзывается идеями Фребеля. Фребелевская система воспитанія, не смотря на мистическій идеализмъ творца ея, построена на системѣ Локка – что нѣтъ ничего въ сознаніи, чтобы ни было передано ему чувствами. Если это опредѣленіе Локка не совсѣмъ вѣрно въ отношеніе дальнѣйшаго развитія мышленія; потому что на основаніи впечатлѣній воспринятыхъ чувствами, умъ человѣчка вырабатываетъ отвлеченныя идеи, которыя не были вызваны внѣшними предметами, дѣйствующими на чувства, но возникли изъ впечатлѣній, уже прежде полученныхъ путемъ чувствъ; за то кто опредѣленіе вполнѣ вѣрно для перваго возраста дѣтства, когда сознаніе развивается въ человѣкѣ подъ вліяніемъ внѣшнихъ впечатлѣній, воспринимаемыхъ чувствами. Чѣмъ вѣрнѣе передаютъ чувства впечатлѣнія мозгу, тѣмъ вѣрнѣе и полнѣе сознаніе. Отсюда очевидна важность правильнаго развитія чувствъ. Воспитаніе въ первые годы дѣтства должно быть воспитаніемъ чувствъ. Мать Эмиля помимо нравственнаго урока братской любви къ послѣднему человѣческому созданію, давала сыну практическій урокъ развитія зрѣнія.

Тотъ же естественный методъ долженъ лечь въ основаніе всего воспитанія. Оно начнется знакомствомъ ребенка съ видимымъ міромъ, сначала изъ узкаго круга домашней жизни, затѣмъ – сада, поля, окружающей его природы, чтобы перейти съ познанію всего міра природы и человѣческой мысли. Онъ указываетъ, какъ родители и воспитатели должны пользоваться каждымъ случаемъ, каждымъ средствомъ для достиженія этой цѣли и вѣрный своему отвращенію къ регламентаціи, не возводитъ эти случаи и средства въ методъ, которому должно рабски слѣдовать, и по которому слѣдуетъ гнуть способности ребенка. Здравый смыслъ матери долженъ рѣшать какія средства пригодны для способностей ея ребенка, какимъ случаемъ пользоваться чтобы имѣть благотворное вліяніе на сего. Отъ познанія видимыхъ предметовъ, ребенокъ долженъ перейти къ пониманію законовъ управляющихъ ими и причинъ ихъ развитія, а затѣмъ уже къ общимъ законамъ явленій на сколько онѣ опредѣлены наукой. На этотъ же путь развитія умственныхъ способностей указываетъ и Спенсеръ въ своей теоріи воспитанія, называя его совершенно справедливо естественнымъ методомъ. Читатели увидятъ это изъ приложенія, въ которомъ въ статьяхъ «Теорія воспитанія» Спенсера, помѣщенныхъ въ 5 и 6 книжкахъ «Дѣтскаго Сада» за 1869 г. изложена система этого естественнаго метода воспитанія.

Эскиросъ какъ и Спенсеръ сравниваетъ развитіе человѣка съ развитіемъ всего человѣчества. Воспитаніе должно провести ребенка черезъ всѣ ступени, которыми шло человѣчество съ его младенчества до настоящаго развитія. Человѣкъ въ свое развитіи проходитъ всѣ эпохи, по которымъ развивалось оно. Сначала эпоха, когда еще разумъ его не былъ еще пробужденъ и могучая сила фантазіи окружала его таинственнымъ миромъ – это годы перваго дѣтства. Эскиросъ тутъ впадаетъ въ заблужденіе, которое избѣжалъ Спенсеръ, онъ хочетъ развить еще сильнѣе эту, и безъ того преобладающую способность дѣтства, волшебными сказками. Онъ какъ и Лабуле находитъ, что волшебныя сказки имѣютъ очеловѣчивающее вліяніе на дѣтей, заставляя ихъ проливать слезы надъ страданіями Красной Шапочки, или жены Синей бороды. Но это же человѣчное чувство состраданія къ ближнимъ можетъ быть внушено несравненно дѣйствительнѣе примѣрами жизни, и привычка проливать слезы надъ книжными несчастіями не мѣшаетъ нимало относиться совершенно безучастно къ страданіямъ ближняго, когда онѣ являются не въ такой эффектной и поэтической формѣ какъ та, къ которой книжныя страданія пріучатъ ребенка. При преобладаніи фантазіи въ дѣтствѣ, волшебныя сказки имѣютъ положительно вредное вліяніе, населяя умы дѣтей страшными призраками. Но изъ этого не слѣдуетъ чтобы должно было подавлять воображеніе дѣтей, это было бы насиліемъ ихъ природы. Воображеніе – способность доказывать важность которой въ жизни совершенно излишне. Ни одна гипотеза, открывавшая новый путь наукѣ, не создалась бы, если бы эта способность было задавлена въ человѣчествѣ. Воображеніе сильный помощникъ ума при его развитіи. Дѣти, обладающія способностью представить себѣ то, что имъ объясняютъ, несравненно быстрѣе усвоиваютъ себѣ познанія чѣмъ тѣ, которые лишены этой способности. Ребенокъ лишенный воображенія былъ бы какою то аномаліей, маленькимъ черствымъ педантомъ. Но дѣло воображенія быть помощникомъ ума, оно подчиненная сила и потому при воспитаніи ей надо отводить ея мѣсто. Если она выйдетъ изъ границъ – жизнь ребенка испорчена. Онъ растетъ въ призрачномъ мірѣ, онъ сживается съ нимъ до того, что ему становится нестерпимо все что вызываетъ его изъ этого міра, и онъ кончаетъ позже отвращеніемъ и полнѣйшей неспособностью къ дѣйствительной жизни. Не даромъ французы зовутъ воображеніе la folle du logis, и горе тому дому, гдѣ хозяйничаетъ эта folle. Стройное развитіе всѣхъ способностей – вотъ задача воспитанія, и задача не легкая,

Въ періодъ юношества развивается умъ и характеръ. Вѣрный цѣли воспитать свободнаго человѣка – Эскиросъ даетъ имъ развиваться самостоятельно и въ этомъ онъ слѣдуетъ правилу Спенсера, который говоритъ что роль воспитателя должна ограничиваться только тѣмъ, что онъ доставитъ необходимую пищу для умственныхъ и нравственныхъ силъ ребенка. Умъ ребенка переработаетъ эту пищу сообразно законамъ своей природы, точно также какъ желудокъ его переработываетъ данную ему пищу. Пища должна быть сообразна съ требованіями природы ребенка, и этимъ приготовленіемъ необходимой пищи родители и воспитатели держатъ участь ребенка въ своихъ рукахъ. Такъ же какъ желудокъ не приметъ слишкомъ тяжелую пищу, переварить которую у него не достанетъ силъ, точно также и умъ еще не крѣпкій не усвоитъ себѣ пищу, которую въ силахъ усвоить болѣе развитой.

Точно также какъ отъ недостаточной пищи ослабѣваетъ дѣятельность желудка и хирѣетъ весь организмъ, точно также и отъ неудовлетворительной умственной пищи слабѣетъ дѣятельность мозга. Но тутъ и останавливается вліяніе родителей. Далѣе они безсильны. Также какъ они не могутъ заставить желудокъ ребенка выработывать напр. углекислоту изъ веществъ, которыя должны доставлять его организму азотъ, также точно они не могутъ сдѣлать чтобы тѣ условія, которыя развиваютъ чувство развили бы умъ, которыя развиваютъ умъ развили бы воображеніе, которыя развиваютъ впечатлительность и раздражительность ребенка, развили бы сдержанность, обдуманность и хладнокровіе. А между тѣмъ большинство родителей и воспитателей имѣютъ въ виду именно это невозможное развитіе, когда они говорятъ о всемогуществѣ воспитанія.

Эскиросъ врагъ общественнаго воспитанія, что вполнѣ объясняется состояніемъ воспитательныхъ заведеній во Франціи во время императорскаго правительства. Всѣ школы были подчинены вліянію католическаго духовенства, которое имѣло въ виду не умственное развитіе воспитанниковъ, а упроченіе своей власти надъ умами. Для этой цѣли все приносилось въ жертву. Да процвѣтаетъ клерикализмъ и да гибнетъ міръ – было всегда девизомъ католическаго духовенства. И если міръ не погибъ не смотря на то, что столько вѣковъ католичество заправляло его судьбами, то потому что разумъ великая всепобѣждающая сила и рано или поздно восторжествуетъ надъ мракомъ. Отъ мертвящаго вліянія католицизма ускользали немногія сильныя личности, которыя впослѣдствіи дѣлались его непримиримыми врагами – системы же воспитанія должна быть разсчитана не на исключенія, а на массы. Воспитатели имѣютъ въ виду обыкновенныхъ дѣтей, которыя неизбѣжно бываютъ жертвами ложной и вредной системы. Эта система съ первыхъ же годовъ душитъ умъ словами: слушай, вѣрь, а не разсуждай. Пріучая его подчиняться безъ разсужденій она такимъ образомъ подготовляетъ безотвѣтныхъ рабовъ вмѣсто свободныхъ гражданъ. Послѣ этого понятно почему Людовикъ Наполеонъ, бывшій свободнымъ мыслителемъ въ то время когда былъ изгнанникомъ авантюристомъ добивавшимся трона, добившись его поспѣшилъ заключить тѣсный союзъ съ католицизмомъ и отдалъ въ его руки воспитаніе народа. Люди развитые самостоятельно, люди, честно понимавшіе обязанности гражданъ, никогда не пошли бы въ оффиціальныя кандидатуры, никогда не согласились бы безмолвно выносить продажность во всѣхъ сферахъ общественной жизни, которая поставила Францію на край гибели. Ему нужны были холопы, которые упрочивали бы его власть, и которымъ онъ за то позволялъ грабить, раззорять и продавать Францію. Дисциплина клерикализма – лучшее средство воспитать такихъ холоповъ. Умы воспитанные по командѣ: вѣрь безъ разсужденій, какъ нельзя легче принимаютъ и другую: повинуйся безъ разсужденій. Съ этой стороны нельзя не раздѣлять вполнѣ отвращенія Эскироса съ «нелѣпому, возмутительному и безбожному коммунизму,» французскихъ государственныхъ воспитательныхъ заведеній. Семья, въ которой уцѣлѣли преданія человѣческаго достоинства, свободы, должна спасать свободу Франціи, должна готовить французскому обществу гражданъ. Но принимать то, что Эскиросъ говоритъ противъ императорскихъ школъ и заведеній Франціи, за безусловное доказательство вреда общественнаго воспитанія – большая ошибка. Семья поставленная въ такія условія, чтобы дать ребенку разумное воспитаніе и способная дать его, какъ семья Эмиля – рѣдкое исключеніе. Много ли найдется женщинъ, какъ мать Эмиля, которыя были бы способны заняться серьезно собственнымъ перевоспитаніемъ, тѣмъ болѣе при такихъ несчастныхъ обстоятельствахъ, для того чтобы быть въ состояніи воспитывать своего ребенка. Много ли найдется отцовъ, которые бы какъ докторъ Эразмъ соединяли въ себѣ познанія доктора, физіолога, педагога и философа съ неподкупной честностью и героизмомъ гражданина? Вообще семья поглощена исключительно своими личными интересами и можетъ воспитывать дѣтей только для семьи. Общество можетъ воспитать дѣтей для общества. Оно можетъ отдать воспитаніе въ руки педагоговъ, изъ которыхъ каждый можетъ имѣть одно или два качества изъ тѣхъ, какія были такимъ счастливымъ исключеніемъ соединены въ лицѣ доктора Эразма. Оно можетъ имѣть возможность, собравъ извѣстное число дѣтей подъ надзоромъ избранныхъ педагоговъ, дать имъ такое воспитаніе, которое они ни когда не получили бы воспитываясь порознь каждый въ своей семьѣ, потому что у многихъ ли семей найдутся средства устроить комфортабельную дѣтскую и такой прекрасный садъ для дѣтей, какъ та дѣтская и садъ въ которыхъ росъ Эмиль. Наконецъ въ другихъ мѣстностяхъ климатъ загонитъ дѣтей въ тѣсныя и душныя комнаты, гдѣ на нихъ будутъ поневолѣ смотрѣть какъ на шумливую назойливую помѣху, и это еще участь дѣтей родителей съ кое какими средствами, что же сказать о другихъ дѣтяхъ. Даже казармы «безбожнаго комунизма», съ ихъ голыми стѣнами и однообразной дисциплиной – завидная участь для такихъ дѣтей. Въ этихъ казармахъ есть по крайней мѣрѣ просторъ, есть товарищи, есть часы, когда дисциплина позволяетъ бѣгать и шумѣть на отведенномъ для того мѣстѣ. Но изъ того что школы императорской Франціи были устроены по системѣ «безбожнаго комунизма,» съ его «безпощадной стрижкой подъ гребенку» каждой свѣтлой мысли, каждой здоровой силы, вовсе не слѣдуетъ чтобы общественныя воспитательныя заведенія должны быть непремѣнно устроены по той же системѣ. Самъ же Эскиросъ находитъ что средства семьи далеко не достаточны на то, чтобы удовлетворить всѣмъ требованіямъ воспитанія, и предлагаетъ устроить какъ онъ называетъ «храмы науки,» въ родѣ хрустальнаго дворца, гдѣ бы были собраны всѣ произведенія ремеслъ, промышленности и искуства, музеи всѣхъ царствъ природы, выставки панорамъ въ родѣ знаменитой панорамы Мисиссипи, которые знакомили бы дѣтей съ міромъ промышленности, науки, искуствъ и поверхностью земли, животными которыя населяютъ ее, растеніями, покрывающими ея почву и сокровищами скрытыми въ нѣдрахъ ея. Общественныя воспитательныя заведенія порученныя избраннымъ педагогомъ, которые отнеслись бы съ любовью къ своему дѣлу, достигли бы съ большимъ успѣхомъ цѣли Эскироса давать обществу гражданъ. И устроить такія заведенія какъ оно ни трудно, все таки легче чѣмъ обезпечить каждой семьѣ средства дать дѣтямъ разумное воспитаніе; дождаться такихъ педагоговъ можно скорѣе чѣмъ дождаться чтобы каждый отецъ превратился въ опытнаго педагога; да еслибы это и было возможно то ему пришлось бы бросить другія занятія и общественныя обязанности и обществу пришлось бы содержать при каждомъ ребенкѣ по педагогу. Такъ могъ поступить только политическій изгнанникъ какъ докторъ Эразмъ, у котораго не было никакихъ общественныхъ занятій по выходѣ изъ тюрьмы. Но есть ли возможность возводить исключительное положеніе въ общее правило?

Эскиросъ имѣлъ при этомъ въ виду другую цѣль – охранитъ ребенка отъ всякихъ внѣшнихъ вліяній, которыя навязали бы ему извѣстный обязательный образъ мыслей и помѣшали его самостоятельному развитію. Эта цѣль вполнѣ понятна для честнаго гражданина Франціи. Онъ видѣлъ какъ имперіализмъ и клерикализмъ подготовляли гибель его страны и хотѣлъ спасти въ сынѣ честнаго сына Франціи. Эта цѣль достигается его семьей, хотя далеко не далеко не вполнѣ, что для совершеннаго огражденія ребенка отъ всякихъ вліяній, слѣдовало бы увезти воспитателя его на необитаемый островъ. Эмиль жилъ въ англійскомъ обществѣ, тоже глубоко пропитанномъ духомъ клерикализма, который и въ Англіи оказывается сильнымъ тормазомъ прогрессу, какъ то свидѣтельствуетъ самъ Спенсеръ, который противъ допущенія женщинъ въ парламентъ приводитъ не избитые доводы объ ихъ неспособности къ общественной дѣятельности и измѣнѣ ихъ естественному призванію, а справедливый доводъ – что допущеніе ихъ усилитъ партію клерикаловъ враждебную свободѣ и наукѣ. Не смотря на разность формы духъ клерикализма одинъ и тотъ же, онъ какъ въ Англіи такъ и во Франціи ищетъ прозелитовъ и всего болѣе старается захватить въ свои руки вліяніе на умы. Какъ ни сильно вліяніе хорошей семьи на ребенка, но когда онъ подрастая увидитъ, что она одна держится извѣстныхъ взглядовъ, а окружающее его общество другаго, въ его умъ невольно западаетъ сомнѣніе, неужели она одна права, а все общество ошибается? Дѣло другое, еслибы отдѣльный кружокъ, общества, который держался бы взглядовъ Эскироса, устроилъ бы воспитательное заведеніе съ цѣлью оградить дѣтей отъ того обязательнаго образа мыслей, который поставилъ Францію на край гибели. Ребенокъ съ первыхъ годовъ сознанія привыкъ бы видѣть что противъ этого обязательнаго образа мыслей стоятъ не единичныя личности, но цѣлая часть общества.

Воспитаніе Эмиля заканчивается въ нѣмецкомъ университетѣ. Юноша становится лицомъ къ лицу съ таинственными вопросами такъ страшными для незрѣлыхъ умовъ и съ практическими вопросами: что дѣлать, чѣмъ быть. На эти вопросы своего Эмиля деистъ и мизантропъ Руссо указалъ на обоготвореніе великаго творящаго духа природы и на мирную семейную жизнь, вдали отъ ненавистнаго ему общества, на лонѣ природы, наполненную филантропіей, любовью и восторгами. Эта жизнь должна обновить человѣчество – по мнѣнію женевскаго мечтателя. Въ этой аркадіи измученное больное человѣчество XVIII вѣка искало спасенія отъ всѣхъ золъ, и не нашло его, потому что этой аркадіи не существуетъ нигдѣ.

Въ XIX вѣкѣ Эскиросъ же могъ указать на сентиментальный мистицизмъ Руссо; этотъ мистицизмъ привелъ Францію къ товіанизму, мессіанизму, къ богу Ма-Па и наконецъ къ религіи позитивистовъ съ непогрѣшимымъ папой во главѣ, въ образѣ первосвященника О. Конта. Государственная религія Франціи – католицизмъ велъ въ застою и порабощенію и онъ указалъ сыну единственный выходъ возможный для него – скептицизмъ. На вопросы сына что дѣлать, чѣмъ быть – онъ отвѣчаетъ будь честнымъ гражданиномъ Франціи. И образъ дѣйствія, который онъ указываетъ ему вполнѣ понятенъ и практиченъ для француза. Онъ въ горячей діатрибѣ противъ чиновничества отсовѣтываетъ сыну «идти увеличивать собой несчетную армію чиновниковъ». Чиновники для него – паразиты, которые добиваются синекуръ, торгаши совѣстью и честью, тупоумные рабы. Въ этой діатрибѣ высказался дальновидный политикъ предвидѣвшій гибель, въ которую ввергла Францію централизація съ ея арміей чиновниковъ. Настоящее положеніе Франціи вполнѣ оправдаетъ эту діатрибу противъ чиновниковъ и тѣ совѣты противъ государственной службы, которые докторъ Эразмъ давалъ своему сыну. Каждый честный человѣкъ, также ясно понимавшій положеніе дѣлъ какъ онъ, долженъ былъ сказать сыну: «Если ты не хочешь продавать честь и свободу, если не хочешь губить отечество, то не служи правительству, которое губитъ его, а ступай въ ряды оппозиціи». И совѣтъ этотъ былъ вполнѣ практиченъ въ отношеніи императорской Франціи. Современныя событія доказали, что служить правительству, продажное интендантство котораго не заготовило средствъ для обороны страны, полуторастотысячныя арміи котораго сдавались съ оружіемъ въ рукахъ и императоромъ во главѣ – значило готовить позоръ и гибель своей страны.

Но разумѣется то, что справедливо въ отношеніи одной страны не можетъ быть принято безусловнымъ правиломъ, которое должно лечь основаніемъ воспитанія веденнаго при другихъ условіяхъ. Еслибы напримѣръ въ то время, когда Іосифъ II дѣлалъ свои реформы, какой нибудь австріецъ также горячо служившій прогрессивнымъ идеямъ какъ докторъ Эразмъ, вздумалъ отсовѣтывать сыну идти въ чиновники, то это было бы въ высшей степени неразумно, это было бы измѣной интересамъ своей страны и всего человѣчества. Удерживая молодежь отъ службы прогрессивному правительству, онъ ослаблялъ бы его и лишалъ бы ее возможности служить своему отечеству. Но Франція была поставлена въ исключительное положеніе. Непрочность смѣенявшихся правительствъ указывала на возможность служить Франціи помимо правительства и потому то, что говоритъ Эразмъ сыну въ главѣ II послѣдней книги, справедливо только по отношеніи къ Франціи. Въ другихъ странахъ, гдѣ государственная служба главное и почти единственное поприще открытое для образованныхъ членовъ общества, было бы въ высшей степени непрактично возстановлять противъ нея молодыя силы, представляя неизбѣжныя во всѣхъ человѣческихъ учрежденіяхъ темныя стороны ея всесильными втянуть и поглотить все, что есть хорошаго въ стремленіяхъ молодости. Молодости слѣдуетъ указать на эти неизбѣжныя темныя стороны, но для того чтобы она внесла въ нихъ свѣтъ всего того, что въ ней есть хорошаго и честнаго, чтобы подъ вліяніемъ постояннаго притока ея свѣжихъ силъ, старыя злоупотребленія исчезали, старая неправда умирала и общество, по закону прогрессивнаго развитія, поднималось бы на высшую ступень.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю