Текст книги "Эмиль XIX века"

Автор книги: Альфонс Эскирос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

XI
Эразмъ Еленѣ

21 апрѣля 185…

Ты права, моя милая: образъ нашего воспитанія нелѣпъ и смѣшонъ. Но онъ вполнѣ согласуется съ нашими нравами и нашими политическими учрежденіями. Надо крѣпко сдавливать пеленками существо, которое впослѣдствіи будутъ связывать всевозможныя постановленія и приказы. У насъ еще нѣтъ недостатка помочей для всѣхъ возрастовъ. Вѣроятно безъ нихъ мы были бы не въ состояніи ходить; и насъ учатъ ходить по прямой дорогѣ, туда, куда насъ ведутъ. Мудрая предусмотрительность отняла у насъ съ перваго шага нашего всякую увѣренность въ себѣ и пріучила насъ зависѣть во всемъ отъ системы покровительства и опеки. Молодежь наша ростетъ, учится, развивается подъ постоянной неусыпной опекой и приготовляется жить подъ не менѣе неусыпной опекой полиціи. Превосходная система! Всѣ части ея заковываются одна въ другую, какъ звенья цѣпи. Заковываются это настоящее слово.

Послѣ того что ты мнѣ писала о воспитаніи, которое англичане даютъ дѣтямъ – мнѣ понятна Англія. Она обязана своими свободными учрежденіями искуству воспитывать свободныхъ людей. Мы французы надѣемся слишкомъ много на обстоятельства и слишкомъ мало на свои силы. Сказать ли тебѣ? Мы не французы, мы евреи, потому что мы постоянно ждемъ Мессію въ формѣ спасающаго правительства,

Я не отрицаю важность измѣненія формы государственной жизни, я не былъ бы тамъ, гдѣ я теперь, если бы былъ индиферентомъ въ политикѣ. Но чѣмъ болѣе я думаю объ этомъ предметѣ, тѣмъ болѣе прихожу къ убѣжденію, что царство свободы въ насъ самомъ и что надо его крѣпко основать въ умахъ отдѣльныхъ личностей, если мы хотимъ основать его въ цѣломъ народѣ.

1 мая 185…

Ты спрашиваешь меня какое дать имя нашему ребенку? Если это мальчикъ, назови его Эмилемъ въ память книги, которой ты такъ восхищалась, когда мы съ тобой читали ее по вечерамъ.

Съ нѣкотораго времени между нашими умниками вошло въ моду съ пренебреженіемъ относиться къ Ж. Ж. Руссо. Пожалѣемъ тѣхъ, которые бросаютъ камни на могилу великаго писателя. Въ то время когда другіе мыслители его вѣка, обращались къ мущинамъ, чтобы преобразовать общество, онъ обратился къ матерямъ и дѣтямъ Это било вдохновеніе генія. Но если мы исключимъ краснорѣчивыя страницы, горячихъ упрековъ возмущенной совѣсти честнаго гражданина, восторженныхъ похвалъ добродѣтели и диѳирамбы деиста при рядѣ красотъ природы, что останется намъ въ Эмилѣ? Вся система воспитанія автора сводится на это: слѣдовать указаніямъ природы и говорить разуму ребенка. Но природа, если мы будемъ рабски слѣдовать ей, сдѣлаетъ изъ ребенка дикаря. Дикарь былъ идеаломъ философа, правда идеальный дикарь, потому что отвергая ученіе откровенія, Жанъ-Жакъ вѣрилъ по своему въ совершенство человѣческой природы. Что касается разума, то можно написать много прекрасныхъ вещей въ честь его и я нисколько не удивляюсь, что въ XVIII вѣкѣ ему воздвигли алтари. Но изо всѣхъ человѣческихъ способностей, разумъ всего менѣе развитъ въ первомъ періодѣ дѣтства; какъ же можно разсчитывать на эту еще дремлющую силу, чтобы внушить ребенку идею добра?

Знаешь ли чѣмъ всего болѣе послужилъ Руссо дѣлу воспитанія? Подготовивъ французскую революцію.

У какъ слишкомъ мало цѣнятъ перемѣны, которыя произвела эта великая эпоха въ бытѣ семьи. Она незамѣтно для всѣхъ, но значительно смягчила родительскую власть. Историки вообще очень мало замѣчаютъ прогрессъ нравовъ и семейнаго быта. Люди 89 и 92 почти не сознавали измѣненія, которыя внесла общественная реформа въ семью. Никто не замѣчаетъ то, что дѣлается всѣми. Чтобы прослѣдить это измѣненія, надо обратиться къ мемуарамъ конца XVII и начала ХVIII столѣтія. Въ нихъ мы увидимъ до чего чопорны и сухи были скованныя аристократическими церемоніями, отношенія мужа и жены, матери и дѣтей. Я говорю только о нашихъ дворянскихъ семьяхъ; жизнь другихъ неизвѣстна намъ, но вѣроятно онѣ болѣе или менѣе слѣдовали примѣру аристократіи и двора. Семья управлялась заповѣдью: «Чти отца твоего и мать твою» и строго держались ея буквы. Моисей не прибавилъ что ихъ надо любить.

Жена называла своего мужа monsieur, онъ ее звалъ madame. Привычка звать другъ друга по имени, которая придаетъ столько прелести семейнымъ отношеніямъ была неизвѣстна, по крайней мѣрѣ въ присутствіи постороннихъ. Революція ввела въ семью обычай говорить ты. Она уничтожила различіе между старшимъ и младшими дѣтьми и подрѣзала въ корнѣ соціальное неравенство. Она подняла достоинство женщины и упрочила союзъ истиннаго брака. Домашній очагъ силою обстоятельствъ сдѣлался эхомъ форума. Отношенія мужа и жены сдѣлались болѣе свободны и человѣчны. Съ другой стороны до 89 года ребенокъ принадлежалъ болѣе церкви чѣмъ семьѣ. Домашняя жизнь походила своей холодной обрядностью на монастырскую, среди которой большею частью воспитывалась мать. Неужели до революціи родители не любили своихъ дѣтей? Я не говорю этого; но революція освободивъ человѣка освободила и его привязанности. Причиной всѣхъ великихъ переворотовъ земли былъ огонь; причиной всѣхъ великихъ переворотовъ человѣчества бываетъ любовь.

Такъ было и всегда. Начиная съ Индіи, гдѣ ребенокъ только отпрыскъ дерева кастъ, съ Рима, гдѣ отецъ имѣлъ право надъ жизнью и смертью ребенка, до современныхъ обществъ, гдѣ ребенокъ почти личность, семья во всѣхъ своихъ измѣненіяхъ слѣдовала за прогрессомъ свободы. Вслѣдъ за преобразованіемъ государства преобразовалась и идея родительской власти.

Единственныя революціи, которыя остались жить въ исторіи и принесли прочныя результаты были тѣ, которыя захватили въ свои руки воспитаніе. Реформація оттого такъ прочно утвердилась въ Англіи, Германіи, Швейцаріи, Голландіи что въ этихъ странахъ протестантизмъ. учреждалъ школы и завѣдуетъ ними до сихъ поръ. Французская революція не успѣла заняться школами. Она наскоро, среди общественныхъ бурь, набросала превосходный планъ народнаго образованія; но вихрь, событій не позволилъ ей привесть его въ исполненіе.

Энтузіазмъ великихъ идей свободы успѣлъ уже значительно охладѣть, когда приступили къ основанію настоящей системы народнаго воспитанія. Идеи диктаторства сильной личной власти, деспотизма носились въ воздухѣ. Власть сдѣлалась школьнымъ учителемъ, какъ была уже первосвященникомъ, главнымъ милостынераздавателемъ главнымъ законодателемъ, главнымъ военачальникомъ, словомъ главнымъ во всемъ. Отъ этого бога, вышедшаго изъ мертваго механизма потребовали чтобы онъ просвѣщалъ народъ, фабриковалъ ученыхъ и полу-ученыхъ. Первоначальное образованіе, образованіе среднихъ училищъ и образованіе на всѣхъ его ступеняхъ было заковано регламентаціей. Я не думаю осуждать государство за основаніе школъ, но я плохо вѣрю въ его способность воспитывать свободныхъ людей. Это не его дѣло. Въ обществѣ, какъ и въ организмѣ, каждый органъ: имѣетъ свою функцію, которую невозможно мѣнять по произволу.

Мы постоянно слышимъ, что невѣжество одно изъ главныхъ препятствій для развитія свободы, и я вѣрю этому. Но при этомъ обыкновенно прибавляютъ: «Пусть правительство декретируетъ намъ даровое и обязательное обученіе и все пойдетъ хорошо. Такъ ли? Тѣмъ, которые считаютъ механизмъ обученія приведенный въ движеніе рукою власти отличнымъ средствомъ для развитія и цивилизаціи народа, не мѣшало бы припомнить примѣръ Китая. Тамъ почти каждый подданный умѣетъ читать и писать. Школъ, экзаменовъ, лицеевъ не перечесть; книгопечатаніе, самое революціонное изо всѣхъ искуствъ было изобрѣтено китайцами за пятьсотъ лѣтъ до изобрѣтенія его въ Европѣ; и какія же мы видимъ послѣдствія? Обученіе, которое даетъ власть щедрой рукой, книги разрѣшенныя ею только заковали жизнь народа въ неподвижныя формы.

Тоже самое будетъ со всѣми народами, гдѣ власть возьметъ на себя всю заботу приготовлять гражданъ для государства. Я могу назвать тебѣ не одинъ народъ въ Европѣ, который не далеко ушелъ въ этомъ отношеніи отъ отечества мандариновъ. Вслѣдствіе вмѣшательства гражданской и духовной власти воспитаніе съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе прививаетъ народу притупляющее пассивное повиновеніе. Педагогъ въ такомъ случаѣ оборотная старика тирана, и я не удивляюсь ни мало что изгнанный съ трона Діонисій сдѣлался школьнымъ учителемъ.

Ошибочно думаютъ, что абсолютныя правительства ради собственныхъ выгодъ враги народнаго образованія. Чего имъ бояться распространенія въ массѣ извѣстныхъ познаній, которыя они могутъ опредѣлять и урѣзывать по произволу. Какъ будто не они держатъ въ рукахъ своихъ всѣ нити системы, какъ будто не они утверждаютъ методы преподаванія, выбирая нарочно тѣ, которыя всего болѣе могутъ утвердить въ умахъ принципъ власти. Добровольное порабощеніе – вотъ паденіе, котораго я всего болѣе опасаюсь для народа. Цѣпи сковывающія члены раба могутъ упасть при первомъ потрясеніи (мы видали примѣры въ исторіи); но ливрея крѣпко держится на спинахъ лакеевъ. Народъ погибъ, когда его выучили подчиняться произволу изъ выгодъ, изъ честолюбія или изъ убѣжденія.

Система воспитанія основанная на авторитетѣ власти держится исключительно подавленіемъ личности. Слова учителя законъ. Отъ воспитанниковъ не требуется ни самостоятельной работы мысли, ни самостоятельности поступковъ; они должны дѣлать то что имъ приказываютъ. Дѣтство это мягкая глина, изъ которой лѣпятъ безпрекословныхъ слугъ правительству. До другаго дѣда нѣтъ. Тѣмъ лучше, если при такой системѣ школа дѣлается разсадникомъ посредственностей. Народъ превращенный въ стадо барановъ удобнѣе гнать.

У насъ во главѣ образованія націи стоятъ нѣсколько либеральныхъ и просвѣщенныхъ людей. Университетъ нашъ имѣетъ ту неоцѣненную заслугу въ глазахъ мыслителей, что онъ обновился французской революціей, и не можетъ, чтобы онъ ни дѣлалъ, отречься отъ своего происхожденія. Университетъ нашъ единственный оплотъ отъ доктрины к захватовъ клерикаловъ. Великіе и свободные умы выходятъ ежегодно изъ факультетовъ университета и нашихъ коллегій. Правительство можетъ предписать законы преподаванія, но оно не можетъ уничтожить вліяніе философіи, идей 89 года и другихъ вліяній, которыя на зло всѣмъ регламентаціямъ дѣйствуютъ на впечатлительные умы молодежи. Система педагогіи, основанная на нашихъ нравахъ, обычаяхъ и предразсудкахъ только задерживаетъ напрасно то, что она не въ силахъ будетъ отвратить.

Домашнее воспитаніе у насъ ведется еще хуже чѣмъ общественное. Едва успѣетъ новорожденный войти въ жизнь какъ мы спѣшимъ уже согнуть его по требованію нашей рутины. Его начинаютъ учить и сообщаютъ познанія въ эмпирическомъ порядкѣ; кто потрудился распредѣлить этотъ порядокъ сообразно съ свойствами его природы? Болѣе полувѣка прошло съ тѣхъ поръ какъ мы приняли новые методы въ естественныхъ наукахъ, въ политической экономіи, въ исторіи, философіи, литературѣ, критикѣ, во всемъ исключая воспитанія дѣтей. Тогда какъ слѣдовало начать съ него.

Прежде всего я хочу, чтобы даже въ ребенкѣ уважали человѣческую личность.

Когда мнѣ приходилось слушать рѣчи моралистовъ и государственныхъ людей противъ коммунизма, этой нелѣпой, возмутительной, безбожной доктрины, я всегда съ удивленіемъ замѣчалъ, входя въ наши школы и лицеи, слѣды того же коммунизма. Однообразіе громадныхъ достроекъ, однообразіе методы, дисциплины, все разчитано на то чтобы загонять и тѣло и умъ въ казармы. Египтяне, какъ говоритъ преданіе, изобрѣли печи для высиживанія цыплятъ, мы изобрѣли такія же печи для воспитанниковъ. Способности, которыя всего болѣе развиваются отъ этой искуственной теплоты – память и подражательность – далеко не высшія способности ума. Въ этихъ школахъ повидимому задались цѣлью обезличить человѣка и сдѣлать его похожаго на всѣхъ какъ стертыя монеты. И еще находятся люди, которые утверждаютъ, что это неизбѣжное слѣдствіе нашихъ демократическихъ тенденцій. Какимъ нелѣпымъ силлогизмомъ приравниваютъ однообразіе познаній, талантовъ, умовъ къ равенству правъ всѣхъ гражданъ? Граждане Соединенныхъ Штатовъ, которые гораздо дальше насъ ушли на пути демократіи, въ тоже время довели до высшей степени энергическое развитіе личности – этотъ корень свободы.

Каждый молодой человѣкъ будетъ въ состояніи если захочетъ выучиться самъ тому, чему его плохо выучили или вовсе не выучили въ школѣ и коллегіи; мы всѣ это дѣлали по окончаніи курса. Но кто изъ нихъ будетъ въ состояніи порвать цѣпь привычекъ, въ которыя его заковали съ первыхъ лѣтъ жизни? Какимъ образомъ сдѣлается онъ способнымъ управлять собой, по выходѣ изъ школы, когда постоянно каждый поступокъ его былъ до этого времени подъ строжайшимъ контролемъ. Къ чему говорить о свободной волѣ, когда юношу пріучили видѣть совѣсть не въ собственномъ сознаніи, а въ рукахъ начальства. Вотъ чего я всего болѣе боюсь для нашей молодежи. Пускай разсказываютъ намъ о примѣрахъ знаменитыхъ людей, дѣтство которыхъ было подчинено той же системѣ надзора и принужденія, и которые несмотря на то сдѣлались тѣмъ чѣмъ были; Вольтеръ былъ воспитанъ іезуитами и наши титаны 89 года вышли изъ рукъ духовенства. Эти примѣры не доказываютъ ничего, и тѣ которыя приводятъ ихъ забываютъ постоянно, что говорятъ объ исключительныхъ личностяхъ. Я же имѣю въ виду не исключенія, но массы, и спрашиваю какое вліяніе должны имѣть эти системы на обыкновенные характеры и способности. Повѣрь мнѣ далеко не у каждаго хватитъ силы отстоять свои независимость и самостоятельность, когда онъ былъ годами пріученъ подчиняться чужой волѣ.

Ты часто встрѣчала въ свѣтѣ молодыхъ людей, которые считаются образованными по его понятіямъ; скажи мнѣ многіе ли изъ нихъ отличались независимостью и смѣлостью ума. Развѣ всѣ они не возставали съ иронической усмѣшкой, противъ нововведеній и перемѣнъ, которыя положили бы конецъ ихъ честолюбивымъ разсчетамъ и видамъ. Они равнодушно вѣрятъ всему, что освящено временамъ и подтвержденіемъ большинства, потому что имъ все равно, вѣрить или не вѣрить. Что имъ за дѣло до истины, или лжи, до справедливости или неправды, лишь бы имъ удалось достигнуть своихъ цѣлей. Вполнѣ довольные своей посредственностью, которую они прикрываютъ самоувѣреннымъ видомъ, они издѣваются надъ побѣжденными, надъ самоотверженіемъ, надъ совѣстью вѣрной себѣ. Легковѣсные, съ дешевенькимъ остроуміемъ, тщеславные и изворотливые, они какъ нельзя лучше умѣютъ примѣняться къ существующему порядку. Съ скуднымъ запасомъ поверхностныхъ возваній, они кажутся людьми всезнающими. Общество для нихъ обширное поприще, на которомъ они стараются наперерывъ добиться перваго приза, или по крайней мѣрѣ похвальнаго листа. На этой сценѣ личное достоинство играетъ одну изъ послѣднихъ ролей. Произволъ раздаетъ награды, интрига удостоивается ихъ. Нечего удивляться тому рвенію, съ какимъ ваша образованная молодежь переходитъ изъ школьной дисциплины подъ опеку правительства.

Если ты захочешь исполнить мое желаніе, мы не воспитаемъ нашего ребенка по жалкой рутинѣ называемой воспитаніемъ. Можетъ быть мы сдѣлаемъ лучше чѣмъ другіе, можетъ быть хуже. Но во всякомъ случаѣ мы поступимъ по совѣсти.

XII
Елена Эразму

8 мая 185…

Я много думала о твоемъ письмѣ, милый Эразмъ, и мнѣ пришла счастливая мысль; но прежде я разскажу тебѣ какъ она пришла.

Докторъ Уарингтонъ пробылъ два дня въ своей семьѣ и предписалъ мнѣ діэту особаго рода. Впрочемъ эта діэта очень обыкновенна для всѣхъ англичанокъ, когда они находятся въ такъ называемомъ интересномъ положеніи, онъ совѣтовалъ мнѣ дѣлать поболѣе движенія, гулять. «Воздерживайтесь, сказалъ онъ, отъ раздражающаго вреднаго чтенія, отъ романовъ съ неестественными и сильными страстями. Греки были мудрѣе насъ. Они окружали своихъ женщинъ во время беременности статуями и картинами великихъ художниковъ. Я, разумѣется, не стану утверждать, что гречанки вслѣдствіе этой мѣры рождали красивыхъ дѣтей. Но я не вижу причины почему произведенія искуства, производя въ хорошо организованныхъ натурахъ пріятное впечатлѣніе, не могутъ этимъ самымъ способствовать поддержанію здоровья. Многія изъ нашихъ леди предаются въ періодъ беременности, какой то мечтательной праздности. Умъ ихъ не занятый ничѣмъ дѣльнымъ, гоняется за призраками и фантазіями. Вы любите природу, гуляйте чтобы любоваться красивой мѣстностью; создайте себѣ постоянныя занятія и для рукъ и для ума».

Я нашла его совѣты очень дѣльными, и на другой же день отправилась гулять, распорядившись дома по хозяйству. Вмѣсто того, чтобы идти какъ всегда вдоль залива до горы Сенъ-Мишель, я пошла въ глубь долей. Мѣстность была богатая и хорошо обработана. Ты помнишь эти весеннія утра, когда кажется въ воздухѣ носится животворная оплодотворяющая сила. Съ кустарниковъ, съ полей молодой ржи, съ узкихъ дорожекъ обсаженныхъ живой изгородью, неслись теплыя и укрѣпляющія испаренія, отъ которыхъ горѣло мое лицо: казалось земля носила въ себѣ весну. Я думала о тебѣ, о томъ что я скоро буду матерью, если никакой несчастный случай не разрушитъ наши надежды. Я вспомнила слова твоего послѣдняго письма: «Я тебѣ ввѣряю его»! Развѣ я не могу быть воспитательницей моего ребенка подумала я. Въ Соединенныхъ Штатахъ воспитаніе дѣтей обоего пола въ рукахъ женщины и находятъ даже, что она гораздо лучше исполняетъ эту трудную обязанность чѣмъ мужчина. Я постараюсь слѣдовать примѣру американокъ, къ тому же мужъ мой хочетъ этого. На основаніи соображеніи, которыя я вполнѣ понимаю, онъ врагъ школъ и прочихъ воспитательныхъ заведеній; я должна быть въ состояніи занять его мѣсто, по крайней мѣрѣ на время при нашемъ будущемъ ученикѣ. Это будетъ мой долгъ и моя гордость, и я исполню его, клянусь въ томъ могучей творческой силой природы, которая своимъ примѣромъ зоветъ меня на дѣло, на развитіе всѣхъ моихъ силъ!

Ты не будешь смѣяться надъ моими планами. Я хорошо знаю все, чего не достаетъ мнѣ, чтобы исполнить эту трудную и многосложную обязанность. Я не могу жаловаться чтобы мое первоначальное воспитаніе было хуже другихъ, а между тѣмъ сколько пробѣловъ въ моихъ познаніяхъ; но кто же можетъ помѣшать мнѣ учиться. Я еще молода и въ состояніи учиться. Пока нашъ ребенокъ будетъ рости, я буду образовывать себя чтобы быть въ состояніи учить его. Я не буду считать себя матерью вполнѣ, если не передамъ ему свои идеи и убѣжденія.

Мы будемъ вмѣстѣ работать. Ты будешь давать совѣты, соображаясь съ ними я буду дѣйствовать. Я обѣщала тебѣ быть твердой; я хочу, я буду. Физическое упражненіе и ученье дадутъ мнѣ здоровье тѣла и ума, которые необходимы чтобы исполнить мою обязанность. Боже меня сохрани, отъ желанія казаться лучшей, нежели какова я на самомъ дѣлѣ. Я не святая и не отшельница; было время что свѣтъ съ его шумными удовольствіми былъ для меня полонъ прелести; и это время еще не очень далеко, мнѣ не болѣе двадцати трехъ лѣтъ. Я вовсе не по собственному влеченію отказалась отъ театровъ, концертовъ, общества умныхъ людей, въ которомъ я съ такой гордостью бывала вмѣстѣ съ тобой. Нужны были обстоятельства, бросившія мрачную тѣнь на мою жизнь, чтобы заставить меня отказаться отъ всего этого. Не думай, что я жалѣю о прошедшемъ; если бы я могла снова выбирать, я выбрала бы снова тебя. Наша разлука усилила мою любовь; но я тоскую… Есть нравственная гигіена для страданій. Душа успокоивается возвышаясь. Надежда воспитывать нашаго ребенка, для твоихъ принциповъ подниметъ меня нравственно и успокоитъ тревожныя мысли и тоску разлуки. Я отдаю свою жизнь этой дѣли.

Покамѣстъ я занималась хозяйствомъ, Купидонъ забралъ себѣ въ голову сдѣлаться фермеромъ. Онъ завелъ въ нашемъ птичьемъ дворѣ куръ, утокъ, козу и другихъ животныхъ. Весь этотъ маленькій міръ очень занимаетъ меня. У насъ есть старая голубятня, которую онъ снова населилъ голубями. Я воображала, что имѣю понятіе о животныхъ, потому что прочла нѣсколько сочиненій объ естественной исторіи. Какъ я ошибалась. Я замѣчаю каждый день, новые чудеса въ этомъ мірѣ, о которыхъ ученые не говорили ничего. Жоржіа вмѣстѣ со мной кормитъ нашихъ птицъ зерномъ; онѣ, кажется понимаютъ, что мы ихъ любимъ, потому что съ радостью летятъ и бѣгутъ на встрѣчу намъ.

31 іюня 185….

Продолжаю, мой милый Эразмъ, записывать для тебя все что дѣлаю, вижу и слышу.

Нѣсколько недѣль сряду, я встрѣчаю у твоего пріятеля доктора одного друга дома, шотландца, высокаго, сухаго старика. Онъ выѣхалъ по причинамъ мнѣ неизвѣстнымъ, изъ своего отечества, и такъ какъ онъ не можетъ жить безъ моря, скалъ и песковъ, то онъ на время остановился въ Корнваллисѣ. Большая часть французовъ стали бы смѣяться надъ его чопорными манерами. Онъ кашляетъ методически встаетъ со стула какъ будто отъ толчка пружины, при входѣ дамы, и приноситъ въ салонъ свою физіономію, также жестко накрахмаленную какъ бантъ его галстуха. Меня ни мало не удивляетъ уваженіе, съ которымъ его встрѣчаютъ; онъ много путешествовалъ, говоритъ очень хорошо по французски, и какъ кажется очень ученый человѣкъ, его зовутъ серъ Джонъ Сентъ-Андрюзъ. Онъ много занимался вопросомъ воспитанія, осматривалъ школы въ Англія, Шотландіи я на континентѣ. Его разговоръ полонъ живаго интереса и такъ какъ воспитаніе, которое онъ основательно изучилъ, составляетъ предметъ твоихъ занятій, то я его слушаю за двоихъ.

Въ Великобританіи, говоритъ онъ, обращаютъ большое вниманіе на развитіе физическихъ силъ юношества. Тѣлесныя упражненія развиваютъ сильные здоровые члены, которые могли бы служить уму и волѣ. Отсюда, ведется цѣлая, система игръ, которая далеко не похожа на французскія.

У насъ въ школахъ существуетъ, для развитія физическихъ силъ воспитанниковъ гимнастика; но это искуство далеко не въ милости у воспитанниковъ англійскихъ школъ. Они предпочитаютъ правильнымъ размѣреннымъ пріемамъ, исполняемымъ подъ командой учителя, разныя игры, которыя даютъ здоровое упражненіе ихъ силамъ.

Дѣти и юноши сами выбираютъ и устраиваютъ съ полной свободой своя атлетическія развлеченія. Крикетъ, гольфъ, бѣгъ, борьба, множество другихъ игръ даютъ имъ возможность развить упругость мышцъ, силу членовъ и пріучиться выносить усталость.

Вы не найдете нигдѣ людей такъ приготовляемыхъ къ физическому труду и борьбѣ съ препятствіями какъ въ Англіи. Кто первый взбирается на вершины: высочайшихъ горъ какъ не англичанѣ. Въ Индіи, въ Австраліи, въ Новой-Зеландіи – вездѣ на земномъ шарѣ, гдѣ только есть опасности, которыя стоитъ побороть, вы найдете англичанъ, которые устоятъ и противъ климата, противъ бурь, противъ дикихъ племенъ. Всѣ трудности и опасности побѣждаются спокойной непреклонной волей, на службѣ у которой мускулы изъ стали.

Во всѣхъ учебныхъ заведеніяхъ дисциплина допускается лишь на столько, на сколько нужно для поддержанія необходимаго порядка. Одинъ начальникъ большого училища учредилъ вопреки обыкновенію надзоръ за учениками на мѣстѣ отведенномъ для игръ, но ему вскорѣ пришлось раскаяться въ этой мѣрѣ. Онъ сознался впослѣдствіи, что этотъ надзоръ въ скоромъ времени видимо понизилъ нравственность молодежи.

Ученики англійскихъ школъ и другихъ учебныхъ заведеній вполнѣ свободны во время рекреаціи. Они могутъ уходить изъ училища и гулять въ городѣ или поляхъ. Никто не приставленъ смотрѣть за ними, они идутъ куда хотятъ. Отъ нихъ требуютъ одного: вести себя какъ прилично джентльмену. Это слово трудно перенести, но у англичанъ оно означаетъ идеалъ хорошо воспитаннаго человѣка, итогъ качествъ, которыя пріобрѣтаются скорѣе воспитаніемъ чѣмъ происхожденіемъ. Эти преимущества теряются въ общественномъ мнѣніи низкимъ неблагороднымъ поступкомъ. Страхъ унизить себя и потерять уваженіе честныхъ людей имѣетъ несравненно болѣе сильное вліяніе на умы молодежи чѣмъ самый строгій надзоръ. Если вы хотите чтобы вашъ сынъ сдѣлался человѣкомъ, обращайтесь съ нимъ какъ съ человѣкомъ – вотъ правило англичанъ.

Ты бы удивился навѣрно, встрѣтивъ на пароходахъ, желѣзныхъ дорогахъ, въ дилижансахъ множество мальчиковъ, которые путешествуютъ одни во время каникулъ съ вѣдома и разрѣшенія родителей и воспитателей. Они какъ нельзя лучше умѣютъ справляться въ дорогѣ, избѣгать опасностей и прибывать на мѣсто своего назначенія. Это практическая школа, въ которой англійская молодежь учится пробивать себѣ дорогу въ жизни.

Англичане вообще оказываютъ большое довѣріе дѣтямъ. Употребляютъ ли они иногда во зло это довѣріе? Надо очень плохо знать человѣческую природу чтобы утверждать противное и ожидать отъ дѣтей мудрость несвойственную ихъ возрасту. Но англичане находятъ, что сдѣланные вслѣдствіе слабаго присмотра проступки легко исправляются, тогда какъ очень трудно поднять характеръ задавленный недовѣріемъ и опекой.

Эта система воспитанія развиваетъ нравственную силу юношества. Молодые люди, даже мальчишки, бываютъ способны вести дѣла, которыя требуютъ извѣстной зрѣлости ума. Мнѣ приводили въ примѣръ одного изъ первыхъ лондонскихъ негоціантовъ, который четырнадцати лѣтъ ходилъ по улицамъ Сити съ портфелемъ туго набитымъ банковыми билетами и заключалъ отъ имени отца сдѣлки съ многими торговыми домами. Этотъ духъ независимости, самоувѣренности (self reliance) развиваютъ съ первыхъ годовъ дѣтства не въ одной промышленной сферѣ, но и въ мірѣ искуства, литературы и другихъ профессій. Понятно что англичане не могутъ быть ни лучшей ни болѣе развитой расой чѣмъ наша; но привыкшіе съ дѣтства жить своимъ умомъ и отвѣчать за свои поступки, они всегда во всемъ самостоятельны и менѣе похожи на панурговыхъ овецъ чѣмъ мы.

Часы ученья не такъ многочисленны въ англійскихъ школахъ какъ въ нашихъ, и это не только не задерживаетъ учениковъ, но еще болѣе содѣйствуетъ ихъ успѣхамъ. Ребенокъ учится не изъ однихъ книгъ: онъ учится почти столько же отъ окружающей его природы, живописной мѣстности; онъ учится въ разговорахъ съ товарищами и въ урокахъ жизни своей семьи. Нѣтъ никакой необходимости забивать съ утра до вечера въ колодки преподаванія молодой умъ, для того чтобы сдѣлать замѣчательнаго человѣка. Наши сосѣди думаютъ такъ и утверждаютъ что умъ развивается и крѣпчаетъ и въ отдыхѣ т. е. въ перемѣнѣ упражненій.

Это правило подтверждается тѣмъ, что во всѣхъ школахъ, гдѣ въ послѣднее время убавили часы ученія, замѣнивъ ихъ полезными ручными работами, успѣхи удвоились, потому что неутомленное вниманіе и понятливость дѣтей сдѣлались болѣе воспріимчивыми. Преподаваніе пошло живѣе; время не пропадало даромъ. Успѣхи ученика измѣряются не продолжительностью уроковъ, но легкостью съ которою они усвоиваютъ понятія.

Англичане прежде всего имѣютъ въ виду воспитать здоровый умъ. «Плохой разсчетъ, – говорятъ они, – когда, чтобы сдѣлать маленькаго генія изъ ребенка, вы ослабите его нервную и мозговую дѣятельность непосильными упражненіями и изсушите ради безплодныхъ успѣховъ, источники его способностей и талантовъ. Сколько молодыхъ увѣнчанныхъ на экзаменахъ учениковъ продаютъ свой хлѣбъ еще на корнѣ.

Что бы ни говорили профессора, не тотъ или другой методъ преподаванія важенъ, важно самостоятельное развитіе ученика, важно то что онъ дѣлаетъ и учится самъ собой. Одинъ школьный учитель въ Шотландіи бралъ экстерновъ въ свою школу, его такъ какъ увеличеніе его доходовъ зависѣло главнымъ образомъ отъ полныхъ пансіонеровъ, то они были предметомъ его особенной заботливости и онъ проводилъ всѣ вечера, приготовляя съ ними уроки къ слѣдующему дню. Что же выходило изъ этого? Дѣти изъ сосѣднихъ фермъ и коттэджей, не имѣвшіе никакого репетитора, и приготовлявшіе свои уроки на свободѣ у себя дома, оказались гораздо развитѣе полныхъ пансіонеровъ, которыхъ такъ усердно дрессировалъ педагогъ; къ величайшему удивленію его, они знали уроки гораздо лучше его пансіонеровъ. Педагогъ былъ умный человѣкъ, сталъ добираться до причины своего неуспѣха и вскорѣ нашелъ ее. Дѣло объяснялось какъ нельзя проще. Пансіонеры; привыкшіе полагаться на помощь учителя, который, такъ сказать, снималъ съ нихъ весь трудъ ученья своими объясненіями, оставляя имъ одну механическую работу памяти; тогда какъ дѣти фермъ и коттеджей были принуждены сами добираться до многаго въ своихъ урокахъ, ихъ умъ работалъ и укрѣплялся въ этой работѣ. Отсутствіе учительской опеки въ вечерніе уроки были для нихъ большой выгодой, и нѣтъ ничего удивительнаго, если они были постоянно первыми въ классѣ. Учитель воспользовался урокомъ, который ему дала жизнь. Съ этого времени онъ оставилъ и пансіонеровъ приготовлять уроки безъ надзора, давъ имъ необходимыя пособія – грамматику и словари, и результатъ былъ самый плодотворный, пансіонеры вскорѣ сравнялись съ экстернами. И въ дѣлѣ воспитанія какъ въ дѣлахъ общественныхъ, наши сосѣди ожидаютъ гораздо большаго отъ личныхъ усилій чѣмъ отъ помощи другихъ. Ихъ девизъ воспитанія: „Помогай себѣ самъ, учитель поможетъ тебѣ“.

Шотландцы еще болѣе англичанъ занимались въ послѣднее время воспитаніемъ дѣтей. Въ Эдинбургѣ существуютъ первоначальныя школы, въ которыхъ учитель не ограничивается обученіемъ дѣтей, но старается развить ихъ характеръ. Въ этихъ школахъ дѣтскіе недостатки, эгоизмъ, лживость, несправедливость, жестокость къ животнымъ исправляются не проповѣдями и нравоученіями, но призывомъ къ совѣсти и чувству справедливости и человѣческаго достоинства въ дѣтяхъ. Въ большей части дѣтскихъ проступковъ, дѣти судятъ другъ друга и произносятъ приговоръ надъ собственными проступками.

Я могла бы привести тебѣ много случаевъ, для подтвержденія моихъ словъ; но и одного достаточно для того чтобы дать тебѣ понятіе объ этой методѣ исправленія.

Два мальчика, два брата лѣтъ четырехъ и пяти, опоздали разъ въ школу цѣлою четвертью часа. Учитель сказалъ, что они должны сознаться въ причинѣ, которая заставила ихъ прогулять начало урока и что если эта причина окажется уважительной, то они могутъ занять свои мѣста на скамьѣ, не подвергаясь наказанію. Но кто долженъ былъ рѣшить уважительна ли причина или нѣтъ? Товарищи ихъ, такіе же, школьники, которые составляли судъ. Оба маленькіе обвиненные разсказали одинъ за другимъ, что они встрѣтили на дорогѣ большую гусеницу; они никогда такой не видали. Ты можешь судить объ ихъ удивленіи. Насѣкомое принимало тысячи необыкновенныхъ формъ, то приподнималось на хвостѣ, то растягивалось по землѣ, то извивалось въ крутые изгибы. Пока маленькіе любопытные любовались имъ, насѣкомое доползло до ближняго кустарника и скрылась. „Зачѣмъ же – спросилъ строгимъ голосомъ учитель – вы не раздавили гусеницу?“ Дѣти выпучили на него глаза въ изумленіи. „Вы имѣли полную возможность убить ее, потому что она отвлекала ваше вниманіе и задерживала васъ отъ урока?“ „Мы, конечно, могли это сдѣлать, отвѣчалъ старшій изъ братьевъ, но это было дурно и жестоко“. При этихъ словахъ оба малютки были оправданы единодушнымъ приговоромъ дѣтей.

Ребенокъ судится своими равными – вотъ тебѣ зародышъ учрежденія суда присяжныхъ, которое справедливо считается главнымъ оплотомъ свободы Англіи и Шотландіи. Намъ можетъ показаться что англичане начинаютъ слишкомъ издалека, но они находятъ что нужно какъ можно, ранѣе развивать въ человѣкѣ сознаніе нравственной отвѣтственности. Англичане думаютъ что сохраненіе извѣстной формы управленія зависитъ отъ того на сколько всѣ члены общества приготовлены поддерживать ее, „что лучшей гарантіей правъ гражданъ бываютъ привычки пріобрѣтенныя съ первыхъ годовъ дѣтства“. Я не стану совѣтовать ввести нашъ образъ воспитанія въ другія страны, говорилъ мнѣ шотландецъ, если онѣ въ тоже время не станутъ вводить и наши свободныя учрежденія. Намъ нужны независимые характеры, которые гармонировали бы съ духомъ нашихъ учрежденій и были способны поддерживать ихъ съ энергіей. Но тотъ же образъ воспитанія далъ бы въ другихъ странахъ подданныхъ, которыми невозможно было бы управлять.