Текст книги "Эмиль XIX века"

Автор книги: Альфонс Эскирос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

XIII
Елена Эразму

5 февраля 185…

Ты ошибаешься, дорогой другъ. Этотъ храмъ существуетъ; онъ носитъ названіе хрустальнаго дворца. Онъ находится въ Сиденгамѣ, близь Іондона. Я намѣреваюсь свозить туда Эмиля какъ только обстоятельства позволятъ и когда онъ подростетъ настолько, чтобъ понять то, чему это зданіе учитъ. Не поручусь чтобы исполненіе соотвѣтствовало вполнѣ твоимъ видамъ, но по крайней мѣрѣ, судя по тому что я слышала, оно отвѣчаетъ твоей идеѣ. Тебя удивитъ, быть можетъ, обстоятельство, что этотъ народный дворецъ, (онъ, въ особенности, посвященъ образованію ремесленныхъ классовъ), не былъ построенъ правительствомъ. Сады, громадные стеклянные зданія, памятники, статуи, коллекціи, все принадлежитъ обществу акціонеровъ. Знаменитые ученые, артисты, антикваріи наблюдали за производствомъ работъ, заготовкой формъ и обращиковъ искусства. Когда дѣло идетъ объ осуществленіи полезнаго проэкта, объ основаніи новаго общественнаго заведенія, англичане не ждутъ отъ государства фондовъ ни оффиціальныхъ инструкцій – они знаютъ, что имъ пришлось бы слишкомъ долго ждать. Сильные своей личной свободой, своими собственными средствами, они полагаются на самихъ себя когда захотятъ мужественнымъ неутомимымъ трудомъ воздвигнуть статуи своимъ великимъ людямъ, своей идеѣ – храмы.

Ты жалуешься что у насъ нѣтъ театра для дѣтей; у англичанъ есть. на второй день рождества, залы спектаклей уже не принадлежатъ ни драмѣ ни комедіи.

Доступъ въ нихъ открытъ для взрослыхъ лишась непремѣннымъ условіемъ – находить удовольствіе въ похожденіяхъ Ослиной кожи и Мальчика съ пальчикъ. Честь. и мѣсто дѣтскимъ головкамъ! Въ продолженіи двухъ или трехъ мѣсяцевъ въ году выборъ общественныхъ удовольствій и характеръ ихъ подчиненъ вкусу ребятишекъ. Е бархатныя скамьи, и музыка, и сценическія очарованія – все имъ! Меня увѣряли, что многіе изъ лондонскихъ театровъ, даютъ два представленія въ день: первое въ продолженіи дня послѣ двѣнадцати часовъ, для маленькихъ дѣтей, которымъ надо рано ложиться спать; другое вечеромъ, для отроческаго возраста, для отцовъ матерей и стариковъ сохранившихъ въ умѣ или сердцѣ способность сочувствовать веснѣ. Отъ зрителей требуется въ такомъ случаѣ прежде всего способности перенести въ блаженное время дѣтства, иначе онъ не найдетъ ни малѣйшаго удовольствія въ этихъ волшебныхъ пантомимахъ съ волшебными превращеніями и т. п. Надо сознаться, что сюжеты этихъ блестящихъ балаганныхъ представленій довольно избиты. Ты конечно пожалѣлъ бы о тратѣ на сценическіе костюмы и декораціи, не приносящей ни малѣйшей пользы ума. Эти спектакли развиваютъ только склонность къ чудесному. А все таки, какая наивная радость, какое напряженное вниманіе, свѣтятся молодые глаза отъ удивленія и восторга! Вотъ знаменитая сцена превращенія (transformation scene) и какъ всѣ сердца бьются отъ восторга! Что ни говоря, но неужели эти волшебные дворцы, потоки искръ и золотаго дождя, разноцвѣтное освѣщеніе, измѣняющееся подобно сѣверному сіянію, – счастливые острова, женщины живущія въ облакахъ, въ деревьяхъ, въ цвѣтахъ, однимъ словомъ, вся избитая миѳологія пантомимы, заслуживаетъ одно пренебреженіе? Не можетъ быть. Фантазія, куда бы ни уносила насъ, даже хоть бы на картонныхъ, не высоко парящихъ крыльяхъ, – все таки отрываетъ насъ на нѣсколько минутъ отъ тяжелой цѣпи привычекъ и нуждъ.

Иллюзіи всегда будто дороги народу и дѣтямъ, потому что раскрывается для нихъ дверь къ идеалу.

Не имѣя въ настоящую минуту въ распоряженіи своемъ ни хрустальнаго дворца, ни театра, я рѣшилась обратиться къ простому снаряду, который очень въ ходу здѣсь и въ городахъ, и въ деревняхъ, – къ китайскому фонарю.

Ты будешь смѣяться; но почему же эта игрушка не можетъ служить средствомъ для ученія? китайскій фонарь не виноватъ если его до сихъ поръ употребляли только на то, чтобъ показывать въ свѣтломъ кругѣ грубыя и каррикатурныя фигуры? Фонарь этотъ могъ бы быть весьма полезенъ въ рукахъ лица, умѣвшаго принаровить его къ серіознымъ цѣлямъ. Я думаю, что если бы ученые удостоили дать нѣсколько совѣтовъ артистамъ въ выборѣ сюжетовъ и рисунковъ на стеклышкахъ, то тѣ и другіе оказали бы дѣтству истинную услугу. Я слышала что въ нѣкоторыхъ школахъ въ Англіи уже обращались къ этому средству, чтобы дать молодымъ ученикамъ первоначальныя понятія объ астрономіи, географіи и исторіи.

Астрономы начертали образъ великихъ свѣтилъ, сдѣлали фотографическіе снимка съ кометы, метеоровъ, затмѣній и проч. Для того, чтобы китайскій фонарь, вмѣсто того чтобъ открывать міръ чудеснаго, сталъ бы копіею съ дѣйствительности, вполнѣ достаточно перенести вѣрно на стекло виды неба снятые съ натуры. Если дѣло идетъ о планетѣ нами обитаемой, я конечно не поручусь, чтобы онъ могъ всегда воспроизвести большія цѣпи горъ, теченіе длинныхъ рѣкъ, дикую величавость пустыни или обрывистые берега океана. Что дѣлать? Надо довольствоваться тѣмъ, что имѣешь подъ рукою, къ тому же дитя интересуется гораздо больше подробностями нежели цѣлою картиной. Въ ландшафтахъ разныхъ поясовъ земли ему бросается въ глаза какая нибудь отдѣльная черта; напр. какой нибудь странный утесъ, экзотическое растеніе, необыкновенное животное, человѣкъ другаго цвѣта чѣмъ мы. Что касается исторіи, то китайскій фонарь несомнѣнно можетъ вызывать тѣни прошлаго. Кто мѣшаетъ показать на полотнѣ отраженіе древнихъ героевъ въ ихъ одеждахъ, сфинксовъ, крылатыхъ быковъ съ человѣческой головой и черной бородой, геніевъ, боговъ, миѳофъ – этихъ созданіи мрака человѣческой мысли, которые снова скрылись въ немъ. Къ несчастію, я не ученая женщина и не художница; но я порядочно рисую, и ты бы одобрилъ нѣкоторыя изъ моихъ акварелей. Правда, я не умѣю рисовать на стеклѣ: придется научиться этому мастерству, ни буду гордиться, что буду обязана имъ Эмилю.

Самое трудное, я думаю, найти хорошіе образцы; мнѣ кажется, что съ дѣтьми надо быть крайне добросовѣстнымъ, и я не простила бы себѣ если бы дала нашему сыну не вѣрное понятіе о видѣ вещей. Докторъ Уарингтонъ принимаетъ участіе въ моей идеѣ, и обѣщалъ выбрать мнѣ въ Лондонѣ, фотографіи или рисунки, копіи съ сочиненій натуралистовъ, антикваріевъ и путешественниковъ;– съ помощію его, я надѣюсь скоро устроить мой маленькій театръ.

12 февраля 185…

Я желала бы сдѣлать тебѣ портретъ Эмиля. Ты знаешь лицо его по дагеротипу, который я тебѣ послала, но я хочу договорить съ тобою о его характерѣ и способностяхъ.

Онъ неутомимый ходокъ для ребенка его лѣтъ, онъ обладаетъ замѣчательной памятью мѣстности, такъ кажется, ты называешь эту способность. Если бы я имѣла намѣреніе завести его одного куда нибудь и бросить чтобы онъ заблудился, то мнѣ ни какимъ образомъ не удалось бы сдѣлать это. Ему не нужны ни крошки хлѣба, ни камешки, чтобы отыскать дорогу, онъ отлично умѣетъ узнавать мѣстность, и по направленію вѣтра, по движенію облаковъ и другимъ признакамъ, сейчасъ же находитъ точку горизонта къ которой долженъ направляться. Развитіе этой способности я приписываю практическимъ урокамъ Купидона, у котораго какъ ты знаешь, магнитная стрѣлка въ глазахъ и компасъ въ головѣ.

Это дознанія первобытнаго человѣка, но тѣмъ болѣе должно рано прививать ихъ ребенку. Я говорю до опыту: я воспитывалась въ пансіонѣ, гдѣ совсѣмъ не занимались такими пустяками, и я не могла узнать въ долѣ сѣверъ отъ юга, западъ отъ востока; ложный стыдъ всегда мѣшалъ мнѣ разспросить тебя до этому доводу я боялась выказать свое невѣжество. Пусть это простительнѣе для женщины при ея поверхностномъ образованіи, но я имѣю основаніе думать, что много мужчинъ, которые считаются очень образованными, знаютъ не болѣе моего о нѣкоторыхъ предметахъ изъ практической геодезіи. Конечно, я не знаю придется ли Эмилю быть путешественникомъ; но мнѣ кажется, что во всякихъ условіяхъ жизни, мы имѣемъ болѣе или менѣе дѣло съ пространствомъ и что вѣрность взгляда яри нѣкоторыхъ практическихъ познаніяхъ есть начало свободы для человѣка.

За обѣдомъ Эмиль ѣстъ по англійски, т. е. онъ держитъ вилку лѣвой рукой, а ножикъ правой. Этотъ обычай сначала кажется страннымъ, но я вскорѣ убѣдилась, что онъ даетъ болѣе свободы движеніямъ. Двумя руками удобнѣе разрѣзать куски на тарелкѣ и подносить ихъ ко рту. Англичане лѣвши во время обѣда, но они отъ того не дѣлаются не ловкими въ своихъ ручныхъ работахъ. Я право не вижу почему мы такъ стараемся уничтожить одинъ изъ нашихъ членовъ, оставляя его безъ упражненія. Неужели для человѣка лишнее имѣть двѣ руки, чтобы побѣдить вселенную и бороться съ матеріальными препятствіями въ жизни!

Я читала въ жизнеописаніи Джемса Уата, что этотъ знаменитый англійскій инженеръ въ дѣтствѣ употреблялъ инструменты отца своего, столяра, чтобы передѣлывать свои игрушки, или дѣлать себѣ новыя. Замѣчаютъ, что это упражненіе развило въ немъ большую ловкость руки и способность къ механикѣ. Эмиль не подалъ мнѣ еще ни малѣйшаго повода надѣяться, что онъ будетъ изобрѣтателемъ новыхъ машинъ; во я очень желаю чтобы онъ развилъ ловкость обѣихъ рукъ, Вотъ почему я ему нисколько не мѣшаю ломать въ куски свои игрушки и смотрѣть, что у нихъ внутри, лишь бы онъ ихъ снова сбиралъ и слѣпливалъ на старый ладъ.

Я сдѣлала наблюденіе, что любовь дѣтей къ извѣстнымъ игрушкамъ зависитъ отъ той мѣстности, гдѣ они живутъ. Мальчики, которые живутъ не далеко отъ моря, любятъ все что имъ напоминаетъ мореплаваніе. Купидонъ, ловкій какъ обезьяна, удовлетворилъ ихъ желаніямъ вырѣзавъ ножемъ маленькій корабль съ парусами, который былъ спущенъ съ большой церемоніей въ заливъ Сенъ Мишель Моуэта. Эмиль съ товарищами не замедлилъ послѣдовать такому прекрасному примѣру кораблестроенія, если не съ большимъ искуствомъ, за то съ необычайнымъ постоянствомъ. Теперь, у этого маленькаго народца есть цѣлая флотилія корветовъ, гальотовъ, лодочекъ, бригантиновъ, челноковъ – всѣхъ не перечесть. Нѣкоторые изъ этихъ судовъ вооруженій даже деревянной пушкой…

Дѣти иногда спрашиваютъ мое имѣніе о качествахъ своихъ судовъ. Я всегда отдаю предпочтеніе лодочкамъ, сдѣланнымъ собственными руками дѣтей, передъ самыми красиво отдѣланными моделями, которыя можно купить у торговцевъ.

Эмиль любилъ заниматься; но онъ какъ всѣ мальчишки его лѣтъ любятъ также слушать разсказы. Я вѣрю, какъ ты говоришь, что съ дѣтьми вообще слишкомъ много говорятъ, особенно въ томъ смыслѣ, что говорятъ имъ слишкомъ много о вещахъ, не сродныхъ ихъ природѣ и недоступныхъ ихъ уму. Это подводный камень, котораго слѣдуетъ остерегаться родителямъ; еслибъ не этотъ камень, то материнское изустное изученіе принесло бы большую пользу дѣтямъ. Масса преданій, сохранившихся въ памяти всѣхъ народовъ до изобрѣтенія письма, подтверждаетъ истину этой мысли; я гдѣ-тo читала, что нѣкоторые греки, во времена Кадма, воспротивлялись изобрѣтенію письменныхъ знаковъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что обычай записывать лѣтописи на скрижаляхъ мало по малу можетъ притупить память, сдѣлавъ ее безполезной. Это воображеніе право основательнѣе всѣхъ тѣхъ, которыя въ наше время приводятъ, чтобы тормозить прогрессъ человѣчества. Память ребенка, не умѣющаго еще ни читать, ни писать, усвоиваетъ уже множество разнородныхъ понятій. Главная, трудность тутъ въ выборѣ познаній, фактовъ и уроковъ, которые стоитъ запечатлѣть въ его свѣжей памяти; другая въ томъ, чтобы найти форму наиболѣе пригодную для нашихъ разсказовъ.

Знаешь ли, говоря съ Эмилемъ я часто не нахожу французскихъ словъ, чтобы заставить себя понимать и рада если иногда успѣваю овладѣть совершенно его вниманіемъ, заговоривъ на его собственномъ языкѣ.

Нужно такъ много простоты, ума и умѣнья стать въ уровень съ понятіями ребенка, а это дается только опытомъ. У дѣтей есть свой собственный міръ полный поэзіи. Всѣ матери это хорошо знаютъ; но какимъ образомъ прикоснуться къ этому міру, не измявъ его своимъ прикосновеніемъ, и въ особенности не разрушивъ его, чтобы поставить на его мѣстѣ свой собственный? Свѣтъ полонъ сказокъ, будто бы написанныхъ для дѣтей.

Сказки Перро считаются лучшими, однако я нахожу и ихъ слишкомъ изысканными; однимъ словомъ, онѣ написаны для взрослыхъ, Эмиля интересуютъ болѣе всего такіе разсказы, въ которыхъ нѣтъ ни капли здраваго смысла, я говорю натурально о взрослыхъ, здравый смыслъ которыхъ не похожъ на здравый смыслъ шести или семилѣтнихъ мальчиковъ. Древнѣйшіе вымыслы изъ такихъ временъ, когда источники наивной поэзіи не изсякли еще подъ вліяніемъ науки и искуства – вотъ что правится Эмилю. Въ мѣстности гдѣ мы живемъ сохранилось множество легендъ, сказокъ про великановъ, людоѣдовъ, карликовъ и волшебницъ; дѣти слушаютъ ихъ разиня ротъ въ зимніе вечера. Есть поводъ думать, что это отрывки старинныхъ поэмъ, давно забытыхъ, содержаніе которыхъ переходило изъ устъ въ уста, изъ дѣтской въ дѣтскую, покуда не дошло до насъ, въ болѣе или менѣе измѣнившейся формѣ. Одинъ ученый изъ Корнваллиса, котораго я иногда встрѣчаю у нашего друга доктора, увѣряетъ, что нашелъ вѣрнѣйшую методу, чтобъ узнавать эпоху этихъ вымысловъ. На сколько я могла понять, онъ какъ антикварій руководится въ своихъ догадкахъ самымъ содержаніемъ миѳовъ и сказокъ и характеромъ эпизодовъ. Чѣмъ болѣе такіе разсказы относятся къ самой отдаленной древности, тѣмъ менѣе они неестественнѣе и чудеснѣе. Волшебницы первобытныхъ временъ, если дѣло идетъ о волшебницахъ, – бываютъ непремѣнно существа холодныя, суровыя, безличныя, силы природы обоготворенныя въ различныхъ символахъ.

Съ каждымъ столѣтіемъ онѣ дѣлаются человѣчнѣе и становятся даже до того женственными, что простые смертные женятся на нихъ. Такимъ образомъ одна изъ нихъ жила долгіе годы въ избушкѣ здѣшней страны, и мужъ ея, по привычкѣ ее видѣть, забылъ что она была волшебница. Однако въ одну ночь она изчезла на лунномъ лучѣ. Тоже доказываютъ и миѳы великановъ. Эти чудовищныя безобразныя существа внушаютъ сначала сверхъ естественный ужасъ; но съ годами они до того приближаются къ нашему образу жизни, что теряютъ мало по малу всякую власть надъ соображеніемъ людей. Въ былые вѣка они возбуждали ужасъ, а теперь – смѣхъ. Таковъ конецъ миѳовъ.

Ты безъ сомнѣнія знаешь исторію Жака, истребителя великановъ, который, если вѣрить преданію, жилъ въ Корнваллисѣ, Эмиль любитъ слушать мои разсказы о подвигахъ этого юнаго богатыря. Славнѣйшимъ изъ его великихъ подвиговъ считается переходъ черезъ гору англійскій Сенъ-Мишель, тотъ самый утесъ, который возвышается почти напротивъ нашего дома, и въ которомъ по преданію, великанъ разбойникъ, грабившій людей и скотъ, устроилъ себѣ жилье. Изо всѣхъ услугъ, оказанныхъ въ варварскіе вѣка защитниками нрава, величайшею, если не ошибаюсь, была побѣдоносная борьба съ разбойниками и чудовищами. Богатыри очистили землю отъ угнетавшихъ ее тирановъ, и не безъ причины Геркулесъ, Тезей были зачислены греками въ ихъ ликъ полубоговъ? Жакъ, сынъ фермера, напавшій на великана въ самой берлогѣ его и хитростью торжествующій надъ дикой животной силой, оказывается достойнымъ преемникомъ героевъ древности.

Эти вымыслы имѣютъ свое достоинство и я очень жалѣла бы если бы ихъ вытѣснили изъ изустнаго преподаванія! Въ нашъ прозаическій вѣкъ, ребенку остается очень много времени, чтобы усвоить себѣ наши нравы, наши узкіе обычаи.

Воспользуемся же его любовью къ чудесному, чтобы внушить ему стремленіе выйти за рамки нашей жизни, внушить ему сочувствіе къ великимъ дѣламъ и мыслямъ. Характеръ формируется по образцамъ, которые внушаютъ ребенку удивленіе, Эмиль тогда не будетъ истреблять великановъ, но пусть онъ увлекается благородными подвигами рыцарскихъ временъ. Меня огорчили бы еслибы онъ равнодушно и недовѣрчиво слушалъ мои разсказы, въ которыхъ я намѣренно преувеличиваю безкорыстіе, великодушіе и честность дѣйствующихъ лицъ.

Въ жизни, на дѣлѣ, развѣ мы не остаемся всегда гораздо ниже нашего идеала. Чтобы самому быть не мелкимъ жалкимъ созданіемъ нужно умѣть удивляться героизму самоотверженію и подвигамъ другихъ людей.

Я остерегаюсь сказать Эмилю, во первыхъ оттого не понялъ бы меня, и еще потому что это объясненіе ослабило бы значеніе народныхъ миѳовъ, что эти великаны, ни что иное какъ олицетвореніе утесовъ, которыми изобилуетъ Корнвалисъ; эти гранитные колоссы испытываютъ теперь ежедневно судьбу уготованную на этомъ свѣтѣ грубой силѣ. Ничтожный карликъ въ сравненіи съ нимъ взбирается по лѣстницѣ на твердыя массы, которыми усѣяны берега Лэндсъ-энда, сверлить въ нихъ отверзстіе желѣзнымъ инструментомъ, вкладываетъ въ него кирпичъ съ зажженымъ фитилемъ и удаляется.

Мина производитъ взрывъ и утесъ рушится. какъ сказано въ иныхъ древнихъ сказкахъ: «земля задрожала отъ паденія великана и море взволновалось кругомъ». Мнѣ кажется, мы ничего невыигрываемъ, разрушивъ поэзію дѣтства. Гдѣ теперь тѣ сказки, легенды, хроники наивныя и полныя чудесъ которымъ мы восхищались въ дѣтствѣ. Вѣкъ романовъ наименѣе романическіы изо всѣхъ вѣковъ. Мы, положительные мѣщане узкіе реалисты, передаемъ наши понятія и привычки подрастающимъ поколѣніямъ. Я не имѣю претензіи на философію и Боже избави меня предсказывать будущее! Но съ ужасомъ спрашиваю себя, чѣмъ будутъ со временемъ эти молодые старики, у которыхъ еще не выпали еще молочные зубы, но которые лишены иллюзіи. Имъ толкуютъ о цѣнѣ денегъ, а они не знаютъ цѣны прекрасному. Напрасно будутъ мнѣ говорить, что характеры о которыхъ повѣствуетъ вымыселъ, не существуютъ въ природѣ. Конечно эти герои мужчины и героини женщины не похожи на мужчинъ и женщинъ вашего общества. Ихъ не встрѣтишь, я знаю, ни въ гостиныхъ ни на бульварахъ.

Тѣмъ болѣе причинъ, скажу я, чтобы не изгоняли ихъ изъ дѣтскаго рая. Сохраните имъ мѣсто, Бога ради, у нашего домашняго очага. Кто бы они ни были, геніи, феи, герои существа воображаемаго міра, изъ-за которыхъ билось наше дѣтское сердце, которому они открыли прелесть добра, – пусть не изчезаютъ они въ атмосферѣ вѣка, которую заразили своекорыстіе, разсчеты и алчность.

Мы такъ мелки сами что потомкамъ нашимъ не слѣдовало бы терять вѣру въ величіе идеала.

Неправдоподобіе этихъ вымысловъ можетъ быть недостаткомъ для насъ, оно очарованіе для дѣтскаго возраста. Что не правдоподобно для насъ, то правда для ребенка. Я сужу по характеру Эмиля, и могу сказать что изучила его вполнѣ. У него чудесная способность создавать себѣ миѳы, этою способностію отличалось дѣтство человѣчества и она изчезаетъ въ возмужалыхъ рысяхъ.

Въ каждомъ явленіи природы – въ дождѣ, вѣтрѣ, въ заходящемъ солнцѣ онъ воображаетъ себѣ живую силу, лица. На дняхъ онъ убѣжалъ испугавшись изъ сада, потому что большое облако приняло необыкновенныя формы. Ребенку показалось что онъ увидѣлъ голову старика съ бѣдой бородой. Не вслѣдствіе ли подобныхъ представленій возникла у первобытныхъ народовъ мысль объ ихъ божествѣ.

15 марта 185…

Эмиль еще не выучился читать и едва знаетъ азбуку. Можетъ быть въ этомъ виновата и я: я не старалась вызвать въ немъ охоту къ чтенію. Помня отвращеніе, которое возбуждали во мнѣ первыя уроки чтенія, я приписывала его насилію надъ моей дѣтской свободой.

Я не хотѣла сказать Эмилю, какъ говорили мнѣ, что необходимо выучиться читать и писать, потому что всѣ другіе знаютъ: это была бы очень жалкая причина, это значило бы учить его подчиниться всѣмъ обычаямъ хорошимъ или дурнымъ, только потому что они приняты въ свѣтѣ. Доводъ удовольствія, которое доставляетъ чтеніе, не могъ быть убѣдителенъ потому что люди легко обходятся безъ того чего не знаютъ.

Я ищу средство возбудить любопытство Эмиля и дать ему охоту къ чтенію. Онъ знаетъ, что я почерпаю изъ книгъ чудесные разсказы, которые такъ забавляютъ его; и я надѣюсь что онъ весьма естественно не сегодня такъ завтра почувствуетъ желаніе почерпнуть самъ эти разсказы изъ источника? Проявись только это желаніе, и остальное пойдетъ само-собою. Признаюсь однако, что и до сихъ поръ нахожусь въ ожиданій и желаніе не проявляется очень долго.

Всѣ мы, для кого чтеніе стало какъ бы шестымъ чувствомъ, отдаемъ ли мы себѣ отчетъ въ тѣхъ препятствіяхъ, которыя ребенокъ встрѣчаетъ при изученіи азбуки? Я старалась отыскать причину этого затрудненія и нашла не безъ труда. Всѣ познанія разсчищаютъ путь одно для другаго, но при переходѣ отъ изученія предметовъ, къ искуственнымъ знакамъ, выражающимъ ихъ названія, нѣтъ никакой путеводной нити. Эмиль безъ труда узнаетъ по портрету человѣка, котораго видѣлъ, потому что формы остаются почти тѣже; но имя написанное не напоминаетъ ему о лицѣ. Нѣтъ ли возможности соединить въ мысли эти различныя дѣйствія рисованія и писанія. Я спрашиваю тебя.

Я говорю по французски съ Эмилемъ: но онъ говоритъ по англійски съ жителями Корнваллиса. Такимъ образомъ, безъ всякихъ усилій и самъ почти того не замѣчая, онъ пріобрѣтаетъ два новые языка. Надо тебѣ сказать что онъ иногда дѣлаетъ презабавныя ошибки. Напримѣръ ему случается смѣшать слова англійскія и французскія въ томъ же предложеніи. Эффектъ выходитъ преуморительный. Представь себѣ что кто-нибудь скажетъ Je voudrais tо go out! – въ сущности, не вслѣдствіе ли такого столкновенія двухъ различныхъ расъ, образовались нѣкогда смѣшанные діалекты? Я воображаю что учу Эмиля, но не онъ ли вмѣсто того, учитель мой, тѣмъ что открываетъ мнѣ глаза на множество фактовъ, объясненіе которыхъ я напрасно искала въ книгахъ. Повѣришь ли? онъ учитъ меня исторіи.

Эмиль, не умѣя еще ни читать ни писать, умѣетъ рисовать. Не родился ли онъ артистомъ? Но этому трудно повѣрить глядя на его маранье. Какъ бы ни было, онъ рисуетъ человѣковъ, домики, звѣрей и пр. И онъ не только чертитъ кое какъ карандашемъ или перомъ, формы поразившихъ его предметовъ для того чтобы видѣть ихъ на бумагѣ, онъ думаетъ этими рисунками передать свои впечатлѣнія, даже цѣлый разсказъ. Вообрази себѣ, что онъ забралъ себѣ въ голову написать тебѣ письмо. Писать слово невѣрное, вмѣсто письма надо бы сказать, послать тебѣ иероглифы. Боюсь что тебѣ очень трудно будетъ разобрать смыслъ посылаемаго имъ рисунка, и на этотъ разъ берусь быть его Шамполліономъ.

Надо тебѣ сказать что у насъ на берегахъ въ ночь съ 2 на 3 апрѣля разразилась буря. Случай не рѣдкій и хорошо намъ, что дома выстроены изъ твердаго гранита, (камня самаго обыкновеннаго въ здѣшней мѣстности); не то они навѣрно разрушились бы отъ страшныхъ порывовъ урагана, который взрываетъ здѣсь и землю и океанъ. Буря была такая страшная, какой не запомнятъ за нѣсколько лѣтъ. Ужасъ хаоса царилъ надъ бездной.

Печальные слухи о кораблекрушеніяхъ и погибшихъ жертвахъ переносились съ одного прибрежья на другое.

Съ утра команда береговой стражи, которую едва можно было разглядѣть при синевато-блѣдномъ и туманномъ утреннемъ свѣтѣ, съ подзорными трубами, направленными на горизонтъ, наблюдала за бушующимъ моремъ съ высокихъ утесовъ, которыми усѣяны берега залива; несмотря на всѣ трудности они наконецъ разсмотрѣли между высоко вздымавшимися валами и извивами волненія въ довольно далекомъ разстояніи остовъ корабля сѣвшаго на песчаную отмель. Гротъ мачта была сломана и весь корпусъ корабля, очень поврежденный, лежалъ на боку подобно раненному киту, каждую минуту ему грозила опасность что яростныя, тяжелыя и высоко вздымающіяся волны подхватятъ его и бросятъ чтобы разбить въ дребезги объ остроконечные утесы. При печальномъ свѣтѣ нависшаго сѣраго неба, можно было неясно различать, какъ къ снастямъ цѣплялись руки и шевелились остатки парусовъ.

Единодушнымъ желаніемъ сбѣжавшейся толпы было подать помощь несчастнымъ; но въ тоже время всякій понималъ всю трудность этого предпріятія. Населеніе береговъ Корнваллійскихъ отважно, но умѣетъ расчитать силу непріятеля. Съ восходомъ блѣднаго солнца, вѣтеръ нѣсколько стихъ, но пуститься въ море было невозможно. Оно продолжало волноваться съ страшной силой. Старые рыбаки слѣдили опытнымъ глазомъ за волненіемъ и въ отчаяніи лишь покачивали головами, какъ бы говоря: «Ничего не подѣлаешь»

Около получаса – казалось цѣлый вѣкъ – прошло въ такой нерѣшимости. Люди были въ смертной опасности, ждали помощи.

«Ну вотъ! вотъ!» раздался дружный крикъ толпы при появленіи спасительной лодки.

Лодку привезли на лошадяхъ, спустили въ воду съ мѣста откуда было удобнѣе поплыть по направленію разбитаго судна. Не смотря на угрожавшую опасность, легкое судно наполнилось мигомъ смѣльчаками. Негръ Купидонъ, поступившій года два или три охотникомъ на эту службу, едва могъ удержать свое мѣсто и весло. Такъ было много охотниковъ, которые рвались въ лодку побороться съ океаномъ и онъ остался только потому что на его сторонѣ было не оспоримое старшинство. Лодку спустили и храбрые гребцы отчалили, наклоняясь надъ своими веслами и облитые волнами.

Эмиль жалѣлъ, какъ мнѣ казалось, что не доросъ до такой силы, которая позволила бы ему послѣдовать за своимъ другомъ на опасный подвигъ. Примѣръ самоотверженія, который давалъ ему Купидонъ, былъ такъ краснорѣчивъ самъ по себѣ, что я остереглась ослабить впечатлѣніе его словами.

Послѣ нѣсколькихъ часовъ смертельнаго безпокойства, съ берега раздался крикъ: «Возвращается!» Лодка приближалась къ берегу. Но была ли достигнута цѣль великодушной поѣздки. Никто не зналъ; но какъ смѣло боролась эта скорлупа съ разъяренными волнами! Казалось ежеминутно что бѣшеная сила стихій поглотитъ эту скорлупу. Она выдержала напоръ волнъ и побѣдила. Казалось что лодка жила, плыла, что благодѣтельная волшебница снабдила ее талисманомъ отъ бури и на ужасовъ. А люди экипажа? Они въ самомъ дѣлѣ были великолѣпны. Вода струилась съ ихъ клеенчатыхъ шляпъ, съ ихъ одеждъ изъ непромокаемой кожи. Облитые водой какъ тритоны, иногда сбитые съ мѣстъ своихъ волнами, они цѣплялись за лодку, и были снова на своихъ мѣстахъ непобѣдимые! Волна вырывала весла изъ рукъ ихъ и они снова отважно вырывали ихъ у волнъ, вырывали свое оружіе изъ самой пасти врага. По временамъ они то изчезали въ глубокой пропасти прорытой волнами; то являлись на верхушкѣ водяной горы, освѣщенные блѣднымъ лучомъ солнца, какъ группа торжества.

«Спасены!»

При этомъ восклицаніи взоры моряковъ, собравшихся на верхушкѣ утесовъ, устремились на лодку, которая замѣтно приближалась къ берегу. Между спасенными отъ гибели можно было различить трехъ страшно блѣдныхъ людей и безжизненную на видъ дѣвочку.

Не безъ труда удалось выгрести въ одно изъ защищенныхъ отъ вѣтра углубленій бухты. Скоро мнѣ сообщили нѣсколько подробностей. Спасеніе было дѣломъ опаснымъ и труднымъ. Спасенные много пострадали. По всей вѣроятности, они двое сутокъ провели безъ пищи. Ихъ нашли прицѣпившимися, подобно водянымъ птицамъ, къ остаткамъ снастей.

Едва одѣтые, окоченѣвшіе они влѣзли на снасти когда вода покрыла палубу и удержались тамъ невѣроятнымъ присутствіемъ духа и силой отчаянія. Съ трудомъ отцѣпили ихъ окоченѣвшіе пальцы отъ веревокъ, Они едва держались на ногахъ и не въ силахъ были бороться съ одолѣвавшимъ ихъ сномъ.

Откуда они пришли? Кто они? Они не могли объясняться съ прибрежными жителями. Никто не понималъ ихъ языка: я попробовала говорить съ ними по французски и даже по нѣмецки, и истощивъ весь свой репертуаръ, не получила въ отвѣтъ ни малѣйшаго знака пониманія. Моряки русскіе, греки и норвежцы, случайно находившіеся въ портѣ, были не счастливѣе меня.

Что касается до дѣвочки, которой было около пяти лѣтъ на видъ, то спасеніе ея было совершеннымъ чудомъ. Экипажъ лодки не примѣтилъ ея сначала, сквозь брызги волнъ. Купидонъ, у котораго рысьи глаза, различилъ въ перепутанныхъ снастяхъ что-то похожее на тюкъ. Влѣзть на мачту при наклонномъ положеніи корабля и страшномъ волненіи значило рисковать жизнію. Однако, онъ это сдѣлалъ, и нашелъ ребенка привязаннаго бѣльемъ и платьемъ на высотѣ 20 футовъ къ разорваннымъ снастямъ. Она была безъ чувствъ. Онъ взялъ ее, снесъ въ лодку, гдѣ она все еще оставалась безчувственной, какъ чайка окоченѣвшая надъ морской бездной.

Помощь пришла во время къ этимъ несчастнымъ. Черезъ нѣсколько часовъ, доски корабля разлетѣлись подъ новымъ напоромъ волнъ. Полагаютъ что трое мужчинъ – единственные матросы уцѣлѣвшіе отъ крушенія. Ихъ увели въ пріютъ для моряковъ, гдѣ имъ была подана необходимая помощь; но я просила чтобы дѣвочку перенесли ко мнѣ: этимъ добрымъ дѣломъ я была обязана самоотверженію Купидона. Изъ какой она земли? Черты лица ея, очень черные волосы, золотистый цвѣтъ кожи, указываютъ на южное происхожденіе. Сирота ли она? погибли ли ея родители во время бури? Но предусмотрительная рука привязала ее къ обломкамъ мачты? Все это до сихъ поръ тайна для меня. Одинъ фактъ по крайней мѣрѣ, кажется достовѣрнымъ; она не принадлежитъ ни одному изъ троихъ спасенныхъ матросовъ. Впрочемъ мы не замедлимъ получить свѣдѣнія объ имени корабля, родинѣ его, и главныхъ жертвахъ бури. Я сообщу тебѣ наши открытія. Прощай.

P. S. Имя крушеннаго корабля открыто; онъ назывался Аякухо. Жертвы кораблекрушенія перувіанцы, они говорятъ дурнымъ испанскимъ языкомъ; вотъ все что до сихъ поръ извѣстно.