Текст книги "Эмиль XIX века"

Автор книги: Альфонс Эскирос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

21юля 185…

Каждая медаль имѣетъ свою оборотную сторону; я начинаю убѣждаться въ этой истинѣ.

Мои собственныя наблюденія подтверждаютъ во многихъ отношеніяхъ то, что я слышала отъ сера Джона С. Андрюза; но присмотрѣвшись внимательнѣе къ англійской жизни, я должна сдѣлать нѣкоторыя оговорки. Я постоянно встрѣчаю у мистрисъ Уарингтонъ нѣсколько матерей съ большимъ семействомъ и замѣтила до какой степени къ дѣтямъ прививаются предразсудки общества, среда котораго они живутъ. Какъ ни мало успѣли прожить эти малютки, но они какъ нельзя лучше понимаютъ различіе между мущиной и джентльменомъ, женщиной и лэди. Они съ перваго взгляда умѣютъ отличать тѣхъ, которые рождены на то чтобы имъ служить отъ тѣхъ, кому они обязаны оказывать вниманіе и уваженіе. Они очень усердно стараются вести себя какъ взрослые; но только въ отношеніи соблюденія приличій свѣта. Я увѣрена что этотъ маленькій міръ показался бы тебѣ довольно чопорнымъ. Что за сдержанность съ посторонними, что за ребяческая торжественность.

Дѣло въ томъ, что англичане – этотъ свободный народъ, который вполнѣ достоинъ своей свободы – рабы общественнаго мнѣнія. Кажется Паскаль назвалъ общественное мнѣніе царицей міра? Я не знаю на сколько оно царитъ въ мірѣ, но знаю, что въ одной части его оно имѣетъ несравненно болѣе власти чѣмъ Викторія. Съ самаго ранняго возраста наши сосѣди пріучаются къ добровольному рабству передъ нѣкоторыми общественными условіями и палагаютъ на себя обязанность подчиняться безъ всякаго анализа тому, что уважаетъ большинство образованныхъ людей. Каждый англичанинъ сообразуетъ свое поведеніе и даже свои мнѣнія съ авторитетомъ большинства. Въ салонахъ говорятъ мало и разговоръ не выходитъ изъ рамокъ опредѣленныхъ обычаемъ. Есть цѣлый разрядъ идей, которыя, такъ сказать, окаменѣли въ нравахъ общества, и о которыхъ безмолвнымъ общимъ согласіемъ узаконено никогда не поднимать спора.

Я еще слишкомъ мало знаю англичанъ, чтобы хорошо понять причину этой рѣзкой противуположности; но они въ тоже время вполнѣ свободны въ своихъ поступкахъ и вполнѣ зависимы отъ общества въ своемъ образѣ мыслей. Молодежь пользуется не стѣсненнымъ ничѣмъ правомъ идти куда вздумается, она дѣлаетъ почти все что хочетъ; но она не позволитъ себѣ желать что либо противное семейнымъ преданіямъ и обычаямъ порядочнаго общества. Быть можетъ нуженъ былъ якорь, чтобы сдерживать эти натуры, которыя на всѣхъ парусахъ несутся къ свободѣ, и этотъ якорь нашли въ дисциплинѣ семейныхъ нравовъ, національныхъ обычаевъ и принциповъ религіи.

6 іюля 185….

Я думаю, другъ мой, что мое время приходитъ. Хотя мое здоровье вообще очень хорошо, но я боюсь этого часа испытанія. Одно твое присутствіе можетъ облегчить для меня ожидаемыя страданія. Боже мой! зачѣмъ тебя нѣтъ со мной.

Прощай! Когда я тебѣ буду писать въ другой разъ, мой ненаглядный, я буду уже матерью. Я дрожу отъ радости при этой мысли и рвусь къ тебѣ всѣми силами моего существа.

XIII
Отрывки изъ журнала Эразма

6 іюля 185….

Ночная бабочка, влетѣвшая я не могу понять какимъ образомъ въ мою тюрьму, вотъ уже болѣе четверти часа бьется о стекло окна, чтобы вылетѣть. Свѣтъ, просторъ, жизнь зовутъ ее. Узкое окно затворено и воздушное созданіе не понимаетъ, что прозрачная преграда отдѣляетъ ее отъ всего, что ей нужно для жизни Она прильнула къ стеклу, отлетѣла, снова кинулась къ нему и прильнула.

Преграды, которыя существуютъ въ мірѣ идей, похожи на это стекло. Человѣкъ не можетъ сразу отдать себѣ въ нихъ отчетъ. Бездѣлица, толщина стекла стала на ея пути: но этой бездѣлицы, зовите ее какъ хотите – предразсудкомъ, догматомъ, ложнымъ понятіемъ, софизмомъ, достаточно на то, чтобы остановить умъ на пути къ свободѣ. И нашъ бѣдный умъ напрасно упорно бьется о него и обрываетъ свои крылья.

Я открылъ окно. Лети бѣдное крылатое созданіе. Лети на свѣжій воздухъ, на вольный просторъ, на солнце. Довольно и одного заключеннаго въ этомъ казематѣ.

8-го Іюля 185…

Я часто наблюдалъ морской берегъ въ промежутокъ двухъ приливовъ. На мокромъ гладкомъ пространствѣ видны тысячи слѣдовъ людскихъ шаговъ, колеи, которыя оставляютъ колеса удаляющихся телегъ и слѣды копытъ лошадей; разные причудливые узоры, выведенные пальцами дѣтей въ мягкомъ пескѣ, имена, начертанныя концомъ палки, тысячи слѣдовъ, тысячи мелочей. Океанъ возвращается и изглаживаетъ все.

Правосудіе народа и время имѣютъ свои приливы.

Пишите, созидайте, составляйте законы, чертите ваши планы на пескѣ – придетъ день, часъ, когда приливъ покроетъ все, унесетъ все. «Я вступаю въ мои владѣнія, говоритъ океанъ. Я вступаю въ свои права, скажетъ народъ»,

9-го Іюля 185…

Вылъ человѣкъ, который потрясъ цѣлый міръ своими побѣдами. Онъ умеръ и, не смотря на то что онъ былъ свергнутъ съ трона, его похоронили съ великими почестями и выставили на парадномъ катафалкѣ. Муха сѣла къ нему на носъ и руки его, которыя въ былое время держали судьбы великой имперіи, были безсильны, чтобы согнать насѣкомое.

И для того, чтобы придти къ такому концу, попираютъ справедливость, свободу, права народовъ.

10-го Іюля 185…

Курица хотѣла прикрыть своими крыльями цыплятъ, которые уже оперились. «Намъ не нужны болѣе твои попеченія, кричали цыплята: ты душишь насъ». «Пустяки, отвѣчала курица: вы ничего не понимаете. Очень можетъ быть что я вамъ не нужна болѣе, но вы мнѣ нужны. Во-первыхъ, мнѣ нравится имѣть власть надъ кѣмъ нибудь, это придаетъ столько почета, а во вторыхъ, и ѣмъ вашу долю зерна».

Вотъ образъ власти у народовъ, которые созрѣли на столько, что могутъ управлять собой сами.

12-го Іюля 185…

Я провелъ страшную ночь.

Бываютъ минуты, что мои мысли принимаютъ образы и встаютъ передо мной, какъ страшные призраки. Неужели я схожу съ ума?

То былъ не сонъ, то было на яву: но это состояніе было страннѣе всякаго сна. И я видѣлъ… ее.

Елена лежала на постели; я прислушивался къ ея тяжкому дыханію; я щупалъ ея лихорадочной пульсъ. Боже мой! Мнѣ показалось, что я слышалъ крикъ!

Она страдаетъ и меня нѣтъ съ нею!

О, въ эти минуты тревоги и неизвѣстности чувствуешь вполнѣ весь ужасъ тюремнаго заключенія. Я хотѣлъ подать женѣ моей примѣръ мужества и въ первый разъ тюрьма побѣдила меня. Голова моя низко сгибается и сердце обливается кровью въ первый разъ отъ безчеловѣчнаго мщенія человѣческихъ законовъ.

XIV
Докторъ Уарингтонъ доктору Эразму

26-го Іюля 185…

Увѣдомляю васъ, милостивый государь, что вы отецъ славнаго мальчика, который родился въ три часа утра. Роды были трудны и мучительны. Наканунѣ, вечеромъ, я по нѣкоторымъ признакамъ боялся несчастнаго случая; но природа помогла намъ и сегодня здоровье матери такъ хорошо, какъ только можно желать, Что же касается ребенка, то онъ обѣщаетъ жить долго и принести вамъ и радость и честь.

Пользуюсь этимъ случаемъ, чтобы выразить вамъ все мое уваженіе и сочувствіе. Если вамъ нужны мои услуги, располагайте ими, не щадя меня ни въ какомъ случаѣ. Я буду вамъ благодаренъ, потому что это будетъ доказательствомъ, что вы помните стараго друга. Насъ англичанъ обвиняютъ въ холодности и сдержанности, но мы, быть можетъ, лучше нашей репутаціи. Во всякомъ случаѣ, мы умѣемъ уважать несчастіе.

Преданный вамъ и пр.

XV
15-го Августа 185…

Я должна разсказать тебѣ подробно о своихъ родахъ, или какъ называютъ англичане, о своемъ заключеніи (confinement).

Я пригласила по здѣшнему обыкновенію сидѣлку, мы какъ ее здѣсь называютъ, nurse. Эта женщина очень опытна и свѣдуща въ своемъ дѣлѣ и ты бы удивился, услышавъ, какъ она говоритъ о медицинѣ, хирургіи, уходѣ за дѣтьми и пр. и пр. Кажется въ Англіи есть цѣлое племя этихъ матронъ. Онѣ даютъ совѣты молодымъ матерямъ, исполняютъ предписанія доктора и обладаютъ, если имъ вѣрить, несмѣтнымъ числомъ разныхъ рецептовъ и всевозможные случаи. У нихъ неистощимый запасъ анекдотовъ и, если всѣ ихъ разсказы о числѣ дѣтей, которыхъ онѣ спасли отъ неминуемой смерти, справедливы, то я не удивляюсь болѣе, какъ въ Англіи нашлось столько жителей, чтобы заселить Австралію, новую Зеландію и всѣ колоніи.

Сидѣлка, которая ходитъ за мной, славная женщина; въ ней кажется развитъ инстинктъ матери для всего человѣчества. Она маленькаго роста, изящно сложена, въ съ очень пріятной наружностью; по всему видно, что она знавала лучшіе дни. Оша вдова какого то смотрителя работъ, который былъ засыпанъ землей въ корнвалійскихъ рудникахъ, когда обрушились своды галлерей. У ней было нѣсколько человѣкъ дѣтей, которые разъѣхались давно по сушѣ и морямъ; двое изъ ея сыновей моряки, которые иногда присылаютъ ей ящикъ чаю и нѣсколько золотыхъ. Ей предлагали быть сидѣлкой въ большомъ госпиталѣ; она отказалась, не смотря на выгодныя условія, говоря что лучше желаетъ встрѣчать тѣхъ, кто появляется на свѣтъ, чѣмъ провожать тѣхъ, кто покидаетъ его навсегда.

Докторъ Уарингтонъ, которому она дала знать по его приказанію при первыхъ признакахъ родовъ, пріѣхалъ немедля изъ Лондона еще до первыхъ болей. Въ англичанахъ мнѣ нравится ихъ деликатность, или гордость, назови какъ хочешь; но они никогда не хотятъ подать видъ, что дѣлаютъ одолженіе. Когда я благодарила его за то, что онъ оставилъ свою лондонскую практику для меня, онъ перебилъ меня: «Да я не для васъ пріѣхалъ, я хотѣлъ видѣть жену и дѣтей». По нашимъ французскимъ понятіямъ слова эти были далеко не любезно; я увѣрена что не одна парижанка обидѣлась бы на моемъ мѣстѣ;во я поняла смыслъ, который былъ какъ нельзя болѣе деликатенъ. Не смотря на то, что я была убѣждена въ противномъ, онъ хотѣлъ увѣрить меня, что пріѣхалъ случайно, и что я слѣдовательно ему не обязана ничѣмъ.

Онъ не удовольствовался тѣмъ, что помогъ мнѣ своей наукой какъ докторъ и своимъ искуствомъ, какъ акушеръ, но онъ, какъ другъ, далъ мнѣ совѣты какъ ходить за моимъ новорожденнымъ.

Я говорю матери-новичку, говорилъ онъ:– и потому она приметъ мои совѣты, которые опираются на долголѣтній опытъ. Многіе изъ моихъ собратовъ по наукѣ старались во всѣхъ странахъ обратить вниманіе общества на страшную смертность дѣтей въ первый годъ ихъ жизни. Можно приписать это печальное явленіе многимъ причинамъ, какъ-то: нищетѣ, разврату и безпечности родителей, недостаточной пищѣ; но я убѣжденъ, что главной причиной – невѣжество матерей. Несвоевременное употребленіе разныхъ средствъ, слишкомъ усердныя и безполезныя попеченія, столько же гибельны для новорожденныхъ, какъ и небрежный уходъ. Я не держусь того мнѣнія, что надо предоставлять все природѣ: мы бы поступали противъ ея законовъ, еслибы отреклись, отъ разума, который она намъ дала на то, чтобы исправлять ея недостатки и управлять ее дѣйствіями. Предразсудки, застарѣлые нелѣпые обычай, вотъ враги, противъ которыхъ мы должны вооружиться. Несмотря на указанные недостатки, мнѣ кажется, мы воспитываемъ нашихъ babies не хуже другихъ народовъ, потому что народонаселеніе наше увеличивается съ замѣчательной быстротой. Мы не знаемъ, что дѣлать съ излишкомъ жителей и выселяемъ ихъ тысячами колонизировать дальнія страны. Населеніе увеличивается не по числу рождающихся дѣтей, а на числу дѣтей остающихся въ живыхъ. Я приписываю живучесть нашихъ дѣтей, здоровой англосаксонской крови, привычкѣ къ домашней жизни нашихъ женщинъ и вліянію просвѣщенія и науки. Знаменитые доктора не считали унизительнымъ для себя распространять въ нашемъ народѣ здравыя понятія объ уходѣ за дѣтьми.

Послѣ этихъ словъ, докторъ Уарингтонъ принялся за дѣло и устроилъ мою спальню по своему. Онъ нашелъ, что мы дурно сдѣлали, поставивъ колыбель Эмиля противъ свѣта. «Я видѣлъ, – прибавилъ онъ, что дѣти дѣлались слѣпыми и косыми, оттого, что ихъ клали черезъ нѣсколько дней послѣ рожденія, такъ что сильный свѣтъ падалъ имъ прямо въ глаза». Я не буду повторять тебѣ другіе совѣты, которые были не менѣе полезны, и которые я исполнила буквально. Докторъ Уарингтонъ ухаживалъ за мной гораздо усерднѣе чѣмъ за другими женщинами, какъ за женой друга. Впрочемъ, мнѣ говорили, что англійскіе акушеры не считаютъ свое дѣло оконченнымъ, когда они примутъ ребенка, но всегда даютъ совѣты объ уходѣ за нимъ.

16 августа 185…

Чѣмъ болѣе я смотрю на Эмиля, тѣмъ болѣе нахожу сходства съ тобой.

Я должна разсказать тебѣ, мой милый Эразмъ, случай, о которомъ много говорили въ нашемъ мѣстечкѣ. Одинъ протестантскій пасторъ, которыя жилъ на югѣ Англіи, пріѣхалъ въ Корнваллисъ и захотѣлъ осмотрѣть одинъ старый замокъ. Ему особенно хотѣлось его видѣть, потому что этотъ замокъ въ давнишнія времена принадлежалъ его предкамъ. Представь себѣ его удивленіе, когда онъ увидѣлъ на старомъ портретѣ себя самаго въ черной одеждѣ и покрытаго латами среднихъ вѣковъ. Другой портретъ поразилъ его еще болѣе, такъ что онъ въ удивленіи отступилъ, назадъ – это былъ портретъ юноши, который, казалось, былъ снятъ съ его сына тринадцати-лѣтняго мальчика, котораго онъ привелъ съ собой.

Что ты думаешь объ этомъ повтореніи типовъ по наслѣдству. Мнѣ даже дѣлается страшно при мысли, что живой человѣкъ узналъ себя и своего сына въ двухъ членахъ семейства, умершихъ за нѣсколько вѣковъ…

Неужли мы выходцы прошедшихъ вѣковъ.

18 августа 185…

Я еще очень слаба и нѣсколько разъ принималась писать тебѣ это письмо. По обычаю англичанокъ я пролежала въ постелѣ двѣнадцать дней. Теперь я встаю и хожу немного по комнатамъ. Какъ ты, я путешествую глазами, мыслью; но мое заключеніе отрадно…

Неужли я обманываю себя, но мнѣ кажется что Эмиль знаетъ меня. Я не хочу вѣрить, что я для него же болѣе какъ «грудь полная молока», какъ то говоритъ одинъ ученый.

Слабый, почти неподвижный, новорожденный ребенокъ требуетъ многаго, а даетъ мало. Удовольствіе, которое онъ намъ доставляетъ, не зависитъ отъ его воли; это тоже удовольствіе, какое мы получаемъ отъ цвѣтка. И все таки изъ насъ двухъ я больше эгоистка, нежели онъ, потому что я счастлива тѣмъ, что люблю его. Если бъ еще онъ могъ подозрѣвать то добро, которое онъ дѣлаетъ! Съ нѣкоторыхъ поръ, признаюсь, мой характеръ вслѣдствіе одиночества сталъ нѣсколько раздражителенъ. Недавно я разсердилась на Жоржію, а она такая славная и внимательная женщина. Дѣло въ томъ, что она терпѣть не можетъ кормилицу; ей досадно, что та имѣетъ права на мою благодарность; мы должны же быть благодарны тѣмъ, кто намъ служитъ. Ревность эта, проистекающая изъ дурно понимаемой привязанности, разсердила меня и я не могла этого скрыть. Каково же было мое удивленіе и ужасъ когда я увидѣла, что Эмиль побагровѣлъ отъ злости, и услышала раздирающій крикъ, которымъ онъ разразился. Неужели страсти матери отражаются на страстяхъ ребенка? Право, съ этого дня, мнѣ хочется этому вѣрить.

Какъ бы то ни было, я дала себѣ слово воспользоваться этимъ урокомъ, и теперь каждый разъ какъ чувствую что теряю терпѣніе и готова выйти изъ себя, я смотрю на Эмиля и успокоиваюсь изъ уваженія къ моему ребенку. Если я сдѣлаюсь лучше, терпѣливѣе, сдержаннѣе, то этимъ буду обязана ему!

25 августа 185…

Докторъ Уарингтонъ получилъ твое письмо и сообщилъ мнѣ его содержаніе [1]1
  Письмо это пропало.


[Закрыть]. Ты унижаешь себя говоря, что упрекаешь себя за то, что отравилъ мою жизнь своимъ несчастіемъ и что потому ты не заслуживаешь счастья быть отцомъ. Я заранѣе согласилась на все, что случилось послѣ нашего брака и согласилась не по величію души, не по чувству долга, какъ ты думаешь? Нѣтъ – по любви. Съ той или другой стороны, раскаяніе было бы теперь подлостью. Я нисколько не жалуюсь на мое несчастье: я горжусь имъ. Что касается нашего сына, то мнѣ кажется намъ пора приняться за дѣло. Что такое воспитаніе? Гдѣ оно начинается? Гдѣ оканчивается? Жду твоего отвѣта.

P. S. Эмиль спитъ. Я сейчасъ поцѣловала его думая о тебѣ.

КНИГА II
Дитя

I
Эразмъ къ Еленѣ

10 августа 185…

Ты спрашиваешь меня гдѣ начинается воспитаніе?

Оно начинается быть можетъ еще прежде появленія ребенка на свѣтъ, потому что у всѣхъ человѣческихъ расъ неизмѣнно замѣчаются способности, получаемыя путемъ наслѣдственности. Сынъ дикаря родится дикаремъ; сынъ варвара – варваромъ; сынъ цивилизованныхъ родителей родится съ задатками цивилизаціи. Очевидно что силы, изъ которыхъ развивается ребенокъ, еще до появленія его на свѣтъ опредѣляютъ въ извѣстной степени размѣръ и родъ его способностей. То, что мы называемъ врожденными идеями, духовными силами, природными дарованіями и пр. по всей вѣроятности, ничто иное, какъ результатъ его соціальнаго быта, т. е. плодъ умственныхъ усилій предшествовавшихъ поколѣній. Ты справедливо называешь насъ выходцами исторіи.

Я вѣрю, что если въ какой нибудь складкѣ нашего мозга оказываются безъ вѣдома нашего слѣды того, что другіе дѣлали или думали до насъ; что матерія съ ея силами передается отъ поколѣнія къ поколѣнію переработанною умомъ другихъ людей; что новорожденный является на свѣтъ уже съ измѣненными, прогрессомъ органами; что все это взятое вмѣстѣ увеличиваетъ число факторовъ развитія, но такъ какъ наша воля безсильна передъ этими общими причинами, то безполезно далѣе останавливаться на нихъ.

Но есть естественныя условія, которыя доступны наукѣ и могутъ быть измѣнены ею. Со временемъ физіологія будетъ въ состояніи опредѣлить вліяніе оказываемое на актъ дѣторожденія возрастомъ, состояніемъ здоровья, гигіеническими условіями жизни мужчины и женщины. Уже были сдѣланы попытки нѣкоторыми знаменитыми учеными въ этомъ направленіи. Такимъ образомъ физіологія должна сдѣлаться отраслью педагогики.

Если такъ трудно сказать гдѣ начинается воспитаніе ребенка, то еще труднѣе опредѣлить гдѣ оно оканчивается. Это дѣло цѣлой жизни.

Ты прибавляешь: «въ чемъ оно заключается?» Я могъ бы отвѣчать тебѣ, что смыслъ слова «воспитаніе» означаетъ дѣйствіе, состоящее въ томъ, чтобы извлечь наружу всѣ силы, таящіяся въ ребенкѣ въ неразвитомъ, безсознательномъ состоянія; но я боюсь, что такое опредѣленіе покажется тебѣ не яснымъ и потому спѣшу перейти къ фактамъ.

Большинство моралистовъ подводили воспитаніе подъ идею, которую они составляли себѣ о человѣкѣ. Этотъ методъ, какъ бы разумнымъ онъ ни казался съ перваго взгляда, вызываетъ: цѣлый рядъ возраженій. Совершенный человѣкъ существуетъ только въ воображеніи, но не въ дѣйствительности; по этому всякій мечтаетъ о немъ по своему. Нужно остерегаться отъ предвзятыхъ, идей, которыя неизбѣжно стремятся подчинить факты утопіямъ. Нѣтъ ничего легче какъ навязать мыслящему существу тысячи воображаемыхъ качествъ; но кто сведетъ на землю этотъ идеалъ всѣхъ добродѣтелей?

Такой приступъ къ разрѣшенію задачи былъ бы прекрасенъ, еслибы человѣкъ былъ абсолютной неизмѣняющейся цѣлостью. Въ дѣйствительности же человѣкъ есть существо измѣнчивое, переходящее черезъ рядъ послѣдовательныхъ измѣненій, изъ которыхъ каждое носитъ въ себѣ зародышъ слѣдующаго за нимъ измѣненія. Не стану тебѣ говорить о различныхъ явленіяхъ, предшествующихъ рожденію человѣка. Вся жизнь его съ начала до конца есть рядъ болѣе или менѣе быстрыхъ превращеній. Цвѣтъ волосъ (по большей части выростающихъ уже послѣ рожденія человѣка) нѣсколько разъ мѣняется. Цвѣтъ лица, черты, темпераментъ – все съ годами возобновляется. Взгляни на ребенка, начинающаго терять свои молочные зубы, онъ уже старикъ въ сравненіи съ четырехъ-пятилѣтнимъ, у котораго всѣ зубы цѣлы. Природа дала всѣмъ существамъ въ періодѣ ихъ роста временные органы, которые умираютъ сдѣлавъ свое дѣло и уступаютъ мѣсто другимъ, заготовленнымъ природою-же и развивающимся, чтобы занять мѣсто умершихъ. Точно также физическія и нравственныя свойства слѣдуютъ одно за другимъ въ опредѣленномъ порядкѣ: въ новорожденномъ пробуждается вкусъ прежде зрѣнія, зрѣніе прежде слуха. Память въ первые года предшествуетъ сужденію и чувство проявляется значительно раньше размышленія. Отъ рожденія до юности, и отъ юности до старости, жизнь есть постоянное развитіе силъ, смѣняющихъ одна другую.

Гдѣ-же остановиться въ этомъ вѣчномъ движеніи? Я думаю, что каждому дню довольно его заботъ, и что наука воспитанія должна стараться открыть средства развитія, наиболѣе соотвѣтствующія каждому возрасту; на этотъ разъ я займусь только дѣтствомъ.

11 августа 185…

Въ первыя недѣли жизни, даже можетъ быть въ первые два мѣсяца, воспитаніе ребенка состоитъ почти единственно въ устраненіи отъ него вредныхъ внѣшнихъ условій. Оно ограничивается выжидательной системой предоставляющей природѣ дѣаствовать и только помогающей ей тамъ, гдѣ она окажется безсильна.

Для новорожденнаго наступаетъ пора, называемая въ физіологія, порою независимой жизни; но какъ слаба его свобода! Прикованный къ груди матери инстинктомъ питанія, онъ постоянно зависитъ, какъ въ дѣлѣ пищи, такъ и во всѣхъ другихъ матеріальныхъ своихъ нуждахъ отъ другаго человѣка. Какъ неопредѣленна его личность! Онъ, повидимому, не сознаетъ окружающихъ его предметовъ. Несчастный слѣпорожденный, онъ ощупью ищетъ грудь матери. У него есть глаза, но онъ ими не видитъ, уши – но онъ не слышитъ, руки, но онъ не умѣетъ пользоваться ими. Тѣмъ не менѣе это слабое существо уже выполняетъ важную роль въ этомъ мірѣ: оно растетъ.

Роль матери ограничивается едва-ли не исключительно тѣмъ, чтобы не мѣшать этой таинственной работѣ природы. Я всегда восхищался примѣромъ, представляемымъ въ этомъ отношеніи самкой у птицъ. Какъ заботливо прячетъ она сокровище жизни, скрывающееся въ гнѣздѣ прикрытомъ вѣтвями! Женщина не такъ умна; она часто обращаетъ новорожденнаго въ игрушку. Что подумать о тѣхъ матеряхъ, которыя безпрестанно показываютъ постороннимъ своего ребенка, передаютъ его съ рукъ на руки, раздражаютъ и мучатъ его глупыми ласками? Я думаю, между нами будь сказано, что онѣ поступаютъ такъ болѣе изъ тщеславія нежели изъ любви къ ребенку. Намъ надо остерегаться и нѣкоторыхъ поэтическихъ иллюзій. Сентиментальная литература слишкомъ высоко вознесла ребенка. Ей нравится видѣть въ немъ ангела, оставившаго свои крылья въ раю. Я право не знаю откуда онъ происходитъ; но если онъ и видѣлъ чудеса другаго міра, то мнѣ кажется онъ мало ихъ помнитъ и долженъ пріобрѣсть всѣ свои познанія въ нашей средѣ.

Какъ же онъ пріобрѣтетъ ихъ?

12 Августа 186…

Мы получаемъ всего болѣе познаній въ томъ періодѣ нашей жизни, въ которомъ насъ ничему методически не учатъ. Всѣмъ матерямъ извѣстно, что въ возрастѣ отъ 2-хъ до 6-ти мѣсяцевъ ребенокъ дѣлаетъ удивительные успѣхи, и нѣкоторые физіологи увѣряютъ будто, начиная отъ 6-ти мѣсяцевъ до 2-3-хъ лѣтъ, онъ пріобрѣтаетъ третью часть всѣхъ познаній, которыми довольствуется половина людей. Кто даетъ ему это первое воспитаніе? Конечно, тутъ есть и вліяніе матери, но сколько онъ пріобрѣтаетъ и помимо ея уроками жизни.

Я хотѣлъ бы обратить твое вниманіе преимущественно на этотъ первый источникъ всякаго человѣческаго знанія – вліяніе видимыхъ предметовъ на дѣтское развитіе.

Сначала обратимся къ фактамъ. Въ первыя, слѣдующія за рожденіемъ ребенка недѣли, онъ не можетъ активно относиться къ окружающему его; мозгъ его еще слишкомъ мягокъ, органы служащіе для его сношеній съ жизнью слишкомъ несовершенны. Все ему представляется какъ въ туманѣ, въ чемъ легко убѣдиться замѣтивъ его равнодушіе ко всему. Мало по малу ощущенія его пробуждаются. Помнишь ты статую Мемнона, начинавшую выходить изъ своего молчанія подъ лучами солнца: это исторія ребенка, Онъ оживляется согрѣваемый солнцемъ внѣшняго міра.

Учимся ли мы видѣть и слышатъ? На этомъ вопросѣ физіологамъ чрезвычайно трудно сойтись. Но во всякомъ случаѣ, ребенокъ, упражненіемъ научается лучше видѣть и лучше слышать: этого довольно для насъ. По законамъ природы наши органы совершенствуются упражненіемъ. Съ другой стороны сила впечатлѣній съ каждымъ днемъ увеличивается тѣмъ удовольствіемъ, которое испытываетъ ребенокъ употребляя свои чувства для знакомства съ внѣшнимъ міромъ. «Наслажденіе ощущать такъ сильно» сказалъ Боссюэтъ.

Большая часть дѣтей не нуждается въ томъ, чтобъ ихъ выучили осязать, различать вкусъ, смотрѣть, слушать; все это дѣлается само собою; ребенокъ находитъ въ самомъ себѣ силу необходимую для исполненія всѣхъ этихъ отправленій. Но нельзя ли помогать природѣ? Другими словами нельзя ли возбудить чувства примѣромъ, соревнованіемъ, приманкою? У животныхъ самка постоянно побуждаетъ своихъ дѣтенышей пользоваться органами слуха, зрѣнія, и можно положительно приписать урокамъ ея изумительныя способности нѣкоторыхъ семействъ животныхъ.

Какъ тебѣ извѣстно, у дикарей воспитываютъ только пять чувствъ. И какъ превосходятъ они насъ въ этомъ отношеніи. Привычка, упражненія, образъ жизни развиваетъ у кочующихъ народовъ цѣлый рядъ понятій изумительныхъ по своей тонкости и обширности! Почему человѣкъ, чѣмъ болѣе онъ цивилизуется, утрачиваетъ эти первые дары природы? Чтобъ отвѣчать на этотъ вопросъ, нужно разсмотрѣть измѣненія нѣкоторыхъ животныхъ при переходѣ ихъ изъ дикаго состоянія въ прирученное. Знаешь ли ты, что третье поколѣніе кроликовъ, вырощенныхъ въ боченкѣ, забываетъ рыть норы. Даже баранъ, котораго мы считаемъ образцомъ покорности и глупости, не былъ всегда такимъ, какимъ ми его знаемъ. Его первообразъ (степной баранъ) смѣлъ, отважно пускается въ горы и сопротивляется охотнику. Его обратили въ домашняго барана, только давъ ему пастуха и приставивъ къ нему для стражи собакъ.

И человѣкъ, поселившись въ городахъ, мало по малу сталъ терять нѣкоторыя изъ привычекъ дикой жизни. Ему стало незачѣмъ быть вѣчно на сторожѣ, когда другіе охраняли его безопасность; выслѣживать далеко дикаго звѣря и, прикладывая къ землѣ ухо, за двѣ или три мили узнавать шагъ врага – все это необходимо уроженцу Новаго Свѣта или Австраліи. У васъ на то есть городская стража и жандармы, которымъ мы платимъ за то, чтобы они защищали насъ отъ нападеній и засадъ враговъ? Вмѣстѣ съ опасностями дикой жизни неизбѣжно должны были исчезнуть и тонкость слуха и зрѣнія, развитыя чувствомъ самосохраненія.

Ты, быть можетъ, возразишь мнѣ на это что всѣ эти физическія преимущества очень незначительны въ сравненіи съ тѣми способностями, которыя человѣкъ, такъ сказать, создалъ въ себѣ развитіемъ цивилизаціи. Я согласенъ съ тобою. Да, мы больше выиграли нежели проиграли, но тѣмъ не менѣе это не удовлетворяетъ меня. Въ современномъ человѣкѣ должны соединяться всѣ дарованія, которыми надѣлены были существовавшія до него поколѣнія. Повѣрь мнѣ, у насъ никогда не можетъ быть лишнихъ способностей; мы никогда не будемъ жить достаточно полною жизнью во всемъ что существуетъ и для нашего сознанія столь же необходимы внѣшнія впечатлѣнія сколько и идеи.

Прекрасно спору нѣтъ что цивилизація внесла безопасность въ сношенія людей и постоянной борьбой съ природой, уничтожила бѣдствія, угрожавшія дикарю въ пустынѣ. Не я стану возставать противъ полиціи, охраняющей въ должной мѣрѣ личность и собственность. Я жалѣю только о томъ, что эта системой покровительства порождаетъ въ насъ недостатокъ энергіи и привычку полагаться на другихъ. Наиболѣе цивилизованные народы поняли это какъ нельзя лучше; вотъ отчего они сохранили нѣкоторыя физическія упражненія, какъ напримѣръ охоту, которыя если и имѣютъ право существовать въ цивилизованномъ обществѣ, то единственно какъ средство развивать и поддерживать силы нашей природы. Тоже самое можно сказать и о другихъ упражненіяхъ мускуловъ. Еслибы люди стали выдѣлывать на улицахъ то, что выдѣлываютъ наши молодые кулачные бойцы въ гимнастическихъ залахъ, то они были бы немедля арестованы полиціей. Для того, чтобы остановить вырожденіе человѣческаго рода, замѣченнаго физіологами необходимо, чтобы молодежь упражнялась въ разныхъ sports повидимому безполезныхъ, но, необходимыхъ для развитія физическихъ силъ.

Наука, съ своей стороны, старается усилить слабое дѣйствіе нашихъ органовъ различными вспомогательными орудіями. Я наравнѣ со всѣми восхищаюсь изобрѣтеніемъ телескопа; однако краснокожій не нуждается ни въ какомъ инструментѣ чтобы различить какую либо точку за горизонтѣ, онъ привыкъ простымъ глазомъ видѣть на далекое разстояніе. Помогая различными инструментами, нашимъ чувствамъ мы тѣмъ самымъ ослабляемъ ихъ природу и въ этомъ отношеніи доставляемъ дикарямъ торжество надъ собой. Ты поймешь разумѣется что я не думаю доказывать будто всѣ усовершенствованія я открытія науки и промышленности – безполезны; я только хотѣлъ бы что подъ предлогомъ общественной выгоды, не превращали ребенка въ изнѣженное, боязливое, близорукое существо, а такимъ существомъ онъ будетъ неизбѣжно, если привычка полагаться исключительно на эти открытія и усовершенствованія отниметъ у него случай хотя нѣсколько употреблять свои силы и упражнять свои органы.

Есть ли средство хотя отчасти возвратить свѣжесть и силу чувствъ, утраченныя нами съ цивилизаціей? Можетъ быть да. Я часто размышлялъ объ общественной миссіи тѣхъ человѣческихъ расъ, которыя считаются у насъ низшими, потому что онѣ остановились на ступенѣ дѣтства, и не разъ спрашивалъ себя: не предназначены ли онѣ пополнить пропасть, раздѣляющую цивилизованнаго человѣка отъ дикаря.

Во многихъ штатахъ южной Америки дѣти бѣлыхъ въ первые годы ихъ жизни поручены неграмъ. Негритянки отличныя кормилицы а негры умѣютъ развить въ дѣтяхъ тонкость зрѣнія и слуха. Воспитаніе молодыхъ американцевъ ведется несравненно болѣе разумнымъ образомъ чѣмъ воспитаніе нашихъ дѣтей. Въ нихъ первымъ дѣломъ развиваютъ чувства, а затѣмъ умъ. Кто знаетъ сколько таится въ человѣкѣ физическихъ способностей, существованія которыхъ мы не подозрѣваемъ, и которыя остаются въ скрытомъ зародышѣ во всю его жизнь единственно потому, что воспитаніе не развило ихъ упражненіемъ.

Въ нашихъ вымирающихъ и утонченно-цивилизованныхъ обществахъ нѣтъ недостатка въ-средствахъ для возбужденія ощущеній; но годятся ли наши салоны, наша роскошь для ребенка? Онъ родился съ задатками любопытства и подражательности, и ему навязываютъ вкусы, чуждые его возрасту и его природѣ. Чрезвычайно рѣдко случается, чтобы маленькіе господчики, выросшіе въ такой искуственной средѣ, пріобрѣтали впослѣдствіи любовь къ природѣ. Я желаю, чтобы Эмиль воспитывался въ деревнѣ. Тамъ все реально, тамъ предметы представляются мозгу въ ихъ настоящемъ, не измѣненномъ приличіями видѣ.

Всѣ физіологи сознаютъ важность воспитанія внѣшнихъ чувствъ и нѣкоторые изъ нихъ указали способы для изощренія въ первые годы: зрѣнія, слуха, осязанія и пр. Я питаю мало довѣрія съ этимъ методамъ. Все, что болѣе или менѣе напоминаетъ маленькому ребенку дисциплину и трудъ, отталкиваетъ его. Нужно дѣйствовать стимуломъ удовольствія, безъ всякаго признака ученія, на чувствительные нервы его. Мать должна выбирать, разнообразить и усложнять впечатлѣнія звуковъ, формъ, цвѣтовъ, запаховъ, вкусовъ, смотря по обстоятельствамъ. Внѣшній міръ долженъ проникать въ ребенка только путемъ внѣшнихъ чувствъ: достаточно открыть этотъ путь ребенку и притомъ возбудить его вниманіе.