Текст книги "Криптонит Дубова (СИ)"

Автор книги: Алёна Воля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 41

Немного позже, когда мы перебрались на кухню чтобы покушать, Дубов рассказал о своем прошлом. При том довольно легко, без увиливаний.

– Как так получилось, что я ни разу не столкнулась ни с кем из твоих детей столько времени?

– Я забираю их на каникулы. Остальное время они живут с матерями. Дэн с Алисой в Берне, Сонька в Милане.

– Так они… а сколько у тебя жен было? – то, что Кирюшенька далеко не принц на пресловутом белом коне, новостью не стало, и тем не менее. Радости новая информация не вызывала.

– Официальная – одна. Женился через полгода после истории с Марианной. Молодой был, глупый. Хотелось отомстить. Как-то так…

– Вы долго прожили вместе?

– Тринадцать лет. – Удав посмотрел на меня внимательно, обдумывая что-то, после чего продолжил: – Брак – это не рабство пожизненное. Это жизнь двух людей пока им хорошо, удобно, комфортно друг с другом. Да, бывает, и часто, что навсегда. А бывает, тоже часто, что люди расстаются. Нельзя заставить себя или кого-то быть счастливым.

– Ты был не счастлив?

– Как тебе объяснить..? И да, и нет. Если бы не дети – сказал бы, что моя женитьба изначально была ошибкой. Таких семей – миллионы. Просто не у всех хватает храбрости осознать и не портить жизнь друг другу.

– Инициатором разрыва был ты?

– Да. – Увидев мой взгляд, недовольно скривился. – Все не так, как тебе кажется. Лена осталась не в накладе. Я полностью ее обеспечил. Содержал детей и буду содержать в дальнейшем. У нас спокойные отношения. Она нашла подходящего по своему темпераменту швейцарца, такого же флегмата как сама, вышла за него замуж. Отлично себя с ним чувствует и радуется жизни.

– А мама Сони? – Поинтересовалась после недолгой паузы и по тому, как Дубов презрительно сжал губы, поняла, что история будет увлекательной.

– С ней мы встречались всего пару месяцев, расстались, а еще через месяц выяснилось, что она беременна. Соня – результат крайне способной и изобретательной девушки с четко поставленной целью обеспечить себе безбедное существование.

– И ты так спокойно об этом говоришь…

– Я обожаю малую. – Кирилл искренне улыбнулся, но через мгновение его гримаса превратилась в жуткий оскал. – Ни о каком великодушии тут речи не идет. Ее мать сейчас очень жалеет о своей предприимчивости.

Мне. Стало. Плохо.

Дубов пугал на животном уровне не смотря ни на что. И даже интимная близость не выступала гарантом защищенности от него. Обещал, что не обидит, но это – пока. Страсть имеет свойство угасать.

Аппетит пропал в одну секунду. Я встала и решила набрать в чайник воды. Руки противно задрожали. Удав как-то учуял, что сказал лишнее.

– Нелли, знаешь, что отличает тебя от остальных?

– И что же?

– Ты единственная, кого добивался я. Обычно все происходило наоборот.

– Боже. Сколько чести. Не донесу. – Думать о том, сколько у него вообще было женщин – означало жариться на медленном огне. Но болезненные мысли уже забрались в голову. Он и им так же… шептал? А-а-а-а! Спину обдало кипятком.

Повторюсь, наверное, в сотый раз – до него чувство ревности считала чем-то недостойным. Какие отношения без взаимного доверия? Но все давно перевернулось вверх дном. А после новости о собственном муже – о покое могла лишь мечтать.

Знаете, в любовных романах практически всегда главный герой предстает перед читателем с незамутненным прошлым. Оно как бы есть, и всем это понятно, но писатели стараются не омрачать радужный образ. Никто не описывает его похождений до того как. В жизни же все иначе. Просто я не знала раньше, насколько сильно это может ранить.

Ну и главный вопрос – что хуже? Попасть в поле внимания короля, который снизошел к тебе, а наигравшись, выбросил или стать его криптонитом?

– Дело не в чести. – Дубов поднялся, и, сделав шаг, оказался за моей спиной. Обнял. – Не беспокойся о будущем. Ты так мне подходишь, девочка моя… ты бы знала… – Прошептал в волосы.

Челюсть отяжелела и поехала вниз. Как… занимательно.

– Я никогда не страдал от одиночества. Не ярый интроверт, но от общества людей быстро устаю. А тебя мне мало, понимаешь? Не хватает. Когда рядом – все хорошо, уходишь – хочу удержать.

Ну и кто-бы не поплыл, услышав такие слова в свой адрес? Отвечу – я. Из ста процентов размягченного рассудка, остался один, но отрезвляющий. Эгоизм Удава, деликатно выражаясь, смущал. Вопросом-перевертышем подходит ли он мне, явно никто не задавался. Но разве влюбленность даст шанс какому-то слабому голосу недовольства выжить? Правильно. Не даст. А потому недоумение быстро растаяло где-то на задворках сознания.

– … ты серьезно? – Выдохнула растерянно, почувствовав не двухзначный намек на его желание, упирающийся в меня сзади. – Нет… дай я в душ схожу… Кирилл…

– Потом. – Согласился, прикусывая затылок.

Помимо того, что мы оба находились в той фазе отношений, когда секса хочется постоянно и повсеместно, Дубов оказывал на мой организм воистину магическое воздействие. Эти его тихие разговоры, будь они неладны, сводили с ума, затрагивая какие-то неведомые тонкие настройки. И возбуждали до одури.

– М-м-м… ты так вкусно пахнешь… кровь закипает… не отпущу… будешь отрабатывать… каждую… нервную клетку… каждую жилу… которую… вытянула…

Хриплый голос пропитывал хмелем, откровенные ласки заставляли мелко вздрагивать, а язык и губы отправляли прямиком мир, где забываешь обо всем. Он намотал мои волосы на руку, потянул на себя, заставляя прогнуться. Целовал до тех пор, пока не заскулила, после чего впечатался с шипением одним сильным толчком, вероятно не сдержавшись и вызвав сдавленный вскрик. Остановился, тяжело дыша.

– Ш-ш-ш… потерпи… великоват для тебя… я знаю… скоро привыкнешь…

У меня слишком долго не было мужчины, а потому, наверное, все и казалось таким разрывающе классным, острым по накалу и потрясающим в целом. Жесткость и нежность характера целиком и полностью отражали его манеру заниматься сексом. Бархатная беспощадность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кирилл останавливал ход времени, выводя на новые, еще неизведанные рубежи собственной чувственности, когда оргазм приближается с неотвратимостью айсберга, движущегося на «Титаник» и ни свернуть, ни замедлить его нет никакой возможности. Насладившись сполна нашим интимным альянсом, его пальцы вернулись к точке, отвечающей за блаженство.

– Давай, моя плакса, давай… сейчас, ну же..! – Страстный приказ подействовал как контрольный выстрел в голову, отрывая от реальности и давая на миг прикоснуться к эдему…

А теперь о личных причудах.

Принимать душ вдвоем – очень приятное времяпрепровождение, скажу я вам. Именно во время этого интересного действа Дубов и ввел меня в ступор, поразив своей наблюдательностью.

– Нель.

– А?

– Ты иногда за моими руками следишь, словно я фокусник… расскажешь, в чем дело? – взяв за подбородок, заглянул с интересом в глаза.

Все отрицания и убеждения, что ему показалось, были пропущены мимо ушей. В итоге выдавил из меня признание с условием, что в ответ раскроет один из своих секретов. Порядком смущаясь, объяснила:

– Это моя слабость. С кем бы я ни знакомилась – в первую очередь смотрю на них. Руки человека для меня говорят гораздо больше, чем его лицо или манера себя вести. Форма, ухоженность, длина пальцев, ногтевые пластины. А у тебя они очень… красивые.

Дубов завис на минуту, после чего поднял правую руку и осмотрел с обеих сторон. Неужели ему никто никогда не сообщил об этом? Удивительно.

– Только не говори мне, что запомнила меня по рукам.

– Не скажу. – Покорно согласилась, пытаясь скрыть веселье.

– Нет уж, я хочу знать. – Кирилла видимо такое признание не устраивало. Интересно, а что ожидал услышать? – Нелли?

– Мы так не договаривались. Это уже второй вопрос. Теперь твоя очередь. Что за странный пунктик, наблюдать за тем, как я вожусь на кухне?

Удав оставил, наконец, в покое свои конечности.

– Мне приятно думать, что во время этого, ты думаешь обо мне. Готовишь для меня. – Пояснил совершенно спокойно, с легкой улыбкой. – Что-то вроде видоизмененного ритуала из древности, когда мужчина добывает мамонта, а женщина готовит и кормит семью. – Сделал паузу и вдруг добавил, понизив тон: – Руки, значит… а хочешь покажу, сколько увлекательного я умею ними делать?

Переизбыток тестостерона, как говорится, был на лицо. Оставалась задача – выжить после всего этого эротического штурма…

Так бы хотелось уже закончить и сжечь блокнот с чувством выполненного долга в камине, но до счастливого окончания моей запутанной истории, как оказалось, еще было далеко.

В постновогодние дни по всем телеканалам начали рассказывать о новом вирусе, возникшем в Китае. Тогда еще никто до конца не понимал масштабы пи… катастрофы, ожидающей весь мир.

Не знаю как Дубова, а меня в силу набирающей обороты влюбленности, мало интересовала новость о странных вкусовых предпочтениях китайцев. Судя по тому, что нам показывают разные передачи о туризме, в стране восходящего солнца вообще едят все, что хоть как-то шевелится.

Десятого января Кирилл развез своих детей по домам. Заставил полететь вместе с ними. Неделю, проведенную вдвоем в доме с видом на Альпы, не забуду никогда. Обож… объелась шоколадом до диатеза. Счастливее меня в те дни не существовало человека на нашей планете. Да и по большому счету последующий месяц тоже. Но, как водится, все было слишком хорошо, чтобы длиться долго.

Описывать в подробностях несколько недель к ряду не буду. Хочу рассказать лишь о самом интересном.

Итак.

Тая. Загадочная брюнетка и некровная родственница Удава. Она оказалась очень приятной в общении и вызывала в дальнейшем симпатию. А еще желание помочь. Сейчас напишу фразу, которая заставит поднапрячься. Таисия являлась родной сестрой по отцу бывшей жены Дубова Елены и одновременно сводной сестрой Аурики.

После побега жены Эмиль отправил ее подальше, чтобы она: во-первых не имела возможности помочь Аурике, а во-вторых обдумала настойчивое предложение руки и сердца какого-то Самира, навязываемого ей в мужья. В гостях у Кирилла, соответственно, находилась в добровольно-принудительном порядке, с толикой радости, что смогла вырваться на свободу. Как выяснилось, Тая несколько лет жила в нашем городе, пока училась в институте, а потому с удовольствием встречалась с бывшими друзьями и довольно хорошо проводила время.

Люба Маслова. О да. За причиненное добро нужно нести ответственность. И наказание.

Через несколько дней после дебоша устроенного ее пьяным мужем, эта необремененная мозгом барышня решила устроить мне войну посредством вовлечения в разборки всего коллектива «Арт-Бума». Разговор со Светлицким был не долгим, но впечатляющим. Знаете, что я узнала от Олега?

Держитесь крепче. Стоимость замены моей входной двери Удав возложил на плечи Валеры. Тот, конечно же, не смог отказаться от любезной просьбы, тут я его отлично понимаю. А из-за бушующих чувств по этому поводу, он сгонял злость на Любочке, выставив ее крайней. Мол, ничего бы не случилось, если бы она не ушла в свое время из дома.

Худрук выслушал мою версию произошедшего и к великой радости согласился с тем, что у Масловой видимо психоз на фоне беременности. Единственное, о чем попросил кислым тоном, это не ввязываться в открытые выяснения и по возможности игнорировать нападки.

– Нель, ты им, может, скости хоть какую-то часть. Денег у них кот наплакал, сама знаешь. Наказать дурака надо, не спорю, но не бронированной же дверью. Люба волком воет – чтобы расплатиться взяли кредит, а ей рожать через полгода. Пожалей, что ли… Я со своей стороны пресеку ругань, конечно. Не хватало нам раздора в коллективе.

Отключив входящий звонок, долго сидела и смотрела прямо перед собой. С чисто человеческой точки зрения, Светлицкий был прав. К тому же у меня никогда не хватило бы совести, пользуясь случаем, нажиться на ситуации. Бронированная? Зачем она мне? Но. Помимо того, что я понятия не имела, о какой сумме идет речь – поговорить на эту тему с Дубовым… не могла.

Как бы так объяснить в двух словах..? Есть вещи, которые чувствуешь на невербальном уровне. К примеру: кто в здравом уме пойдет плавать в реку, кишащую крокодилами? Никто. Потому, что все прекрасно понимают, что этого делать нельзя. Так вот обсуждать или не дай боже дискутировать на тему решений Удава – тоже нельзя. Даже не смотря на наши с ним отношения. Это как непреложная истина. Аксиома. И в тот момент я осознала это очень ясно.

Глава 42

Дети. А вернее наши взаимоотношения.

Те пару дней до их отъезда, которые я вынуждена была с ними общаться, прошли… никак. Денис, пребывая в уже достаточно взрослом возрасте восемнадцати лет, наблюдал за мной с интересом. Он чуял изменения, но так и не смог разобраться в своих стойких подозрениях по поводу того что происходит.

Мы не проявляли себя при детях. Это было моим условием, хоть и вызвало недовольство Кирилла. В ответ Дубов потребовал, чтобы ночевала у него. Я же сказала, что буду спать только в гостевой. Одним словом бодались, каждый отстаивая свои интересы и точку зрения.

С шестнадцатилетней Алисой дела обстояли хуже всего. Полное игнорирование друг друга или же в крайней необходимости – пару фраз в вежливо-холодном тоне.

Больше остальных мы пересекались с Соней. К ней старшие брат с сестрой относились гораздо теплее, чем ко мне, но особо не одаряли своим вниманием. Оно и понятно – слишком большая разница в возрасте.

Не знаю, какие там планы себе строил Удав, но я набиваться кому-то в друзья не собиралась. Благо, что он не стал говорить мне что-либо по этому поводу. Да и какие претензии, учитывая такой малый срок нашего общения?

Десятого февраля Дубов забрал детей к себе снова. Еще до начала треша с карантином. Он, вероятно уже понял к чему все идет.

Разборки и отстаивание свобод.

Не обошлось так же без попыток прогнуть меня в разных жизненных моментах. Тут я Кирюшеньке доставила, пожалуй, больше всего неприятных ощущений. Ездить с телохранителем отказалась, курить не бросила, продолжала работать на дому, как и прежде, на неоднократное предложение бегать с ним по утрам старалась не закатывать сильно глаза. Ситуация в общем и целом, можно сказать, даже улучшилась, так как теперь он не мог приказать освободить вечер или сорвать в неизвестном направлении за пару часов до спектакля в «Арт-Буме». Удав, поскрипывая зубами, терпел, как ни странно. За сигареты, правда, продолжал гонять, а так же лезть с разного рода вопросами, которые мне не нравились.

К примеру, очень заинтересовался моим автомехаником. Так получилось, что Ваня перезвонил мне, когда мы с Дубовым мирно дремали, устав после очередного секс-марш-броска. Я вышла на кухню, но это не помогло. Кирилл пришел следом и внимательно слушал весь разговор.

– Дашь мне координаты своего мастера, хорошо?

– Зачем?

– Объясни, пожалуйста, а откуда ты вообще знаешь, что такое бендикс стартера или люфтовое биение роторного подшипника? – поинтересовался, проигнорировав мой вопрос.

– Леша занимался ремонтом машин. Подрабатывал иногда частным образом, у нас в гараже. – Ответила, спокойно. – Досье, что есть у тебя на него не полное. Еще Сашка Корсунь учил.

На самом деле основную базу знаний получила именно от него, своего бывшего парня, с которым встречалась до мужа целых два года.

– Это тот, который сейчас живет в Монреале?

– Да. – Вопрос не вызвал удивления. Дубов перелопатил всю мою жизнь и продолжал это делать, стоило услышать любое новое имя из моих уст.

Я долго не могла понять, что именно так напрягало Кирилла. Он слишком сосредоточенно и натянуто относился к любому человеку, с которым меня связывали дружеские или приятельские отношения. Притом вне зависимости от пола. Вывод напрашивался один. Мы с ним были из разных систем координат, понимаете? Со сформировавшимся кругом общения, взглядами на жизнь и даже предпочтениями в стиле одежды.

Зачастую женщина подстраивается под своего мужчину. Ей непроизвольно начинает нравиться то же, что и ему. В зависимости от обстоятельств, она может запросто отказаться от подруг, знакомых, прежних увлечений, перекраивая налаженный быт и посвящая себя и все свое время возлюбленному.

А я – не отказалась. И непроизвольно задевала этим.

Но что поделать, если в обществе, где он вращался, мне было некомфортно. Все эти приемы, бенефисы и прочие сборища не приносили удовольствия. Кто-то душу бы продал за такую возможность, понимаю. Просто я из другой материи соткана.

Почему же не смотря на влюбленность, продолжала цепляться за прежнюю жизнь? Не поверите, реально задумывалась над этим. И пришла к печальному выводу. Да, Дубов стал мне близким, после того, как. Но не стал родным. Я не прекращала его… бояться.

Чтобы понять причины, приведу наглядный пример.

В конце января мы поехали на юбилей к Константину Реутову. Глаза б мои не видели этого любителя юных девочек. И там, к своему изумлению, я столкнулась с одним знакомым из юности.

Во-первых, это было полной неожиданностью. Во-вторых, то, что он меня узнал – тоже удивило. В третьих подошел ко мне сам. В четвертых имени его не вспомнила, пока заново не представился. И в пятых как назло Удава не оказалось в тот момент рядом. Короче. Звезды сошлись.

Мы и проговорили-то минут пять от силы, но Кирюшеньке и этого оказалось достаточно.

– Тебя нельзя оставлять одну, да? – улыбнулся натянуто, приобняв за талию и протянул руку для пожатия. – Привет, Юргис. Какими ветрами в наших краях? Соскучился по родине?

– Есть немного. Здравствуй, Кирилл. – Вскинув брови, усмехнулся тот в ответ.

Несмотря на дружескую атмосферу беседы в дальнейшем, наши объяснения о том, откуда знаем друг друга и ласковую неподвижную улыбку Дубова – чувство тревоги медленно, но неотвратимо увеличивало обороты. Я слишком хорошо запомнила его выпад в театре на католическое рождество. И мои опасения, как оказалось, были не напрасными.

После того как мы, наговорившись, разошлись, он отвел меня в сторону… дамской комнаты.

– Иди, вымой руки.

– Кирилл…

– С мылом. – Добавил, все с той же, леденящей маской добродушия на лице.

Знаете, что послужило причиной столь странной просьбы? На самом деле сущий пустяк. Юргис Ульман поцеловал мне руку на прощание.

То, что творилось в душе, не могу передать словами. Впервые остро захотелось уйти. Наплевав на правила приличия и вообще на все. Внутреннее чутье подсказывало, что это еще не конец и впереди как минимум неприятный разговор. И я бы даже психанула, если бы на горизонте не появились Мирон с Валерией.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Увидев их, усилием воли успокоила дыхание, передумав ссориться с Удавом. Несмотря ни на что смогла улыбнуться искренне, а не вынужденно. Знакомые лица немного воодушевили. Лера, не скрывая, выпучила глаза.

– Нель, тебя не узнать. Ты совершенно другая сейчас. У тебя нет сестры-близнеца? – спросила весело. – Потрясающе выглядишь.

Ее реакция была вполне объяснима. Мы виделись до этого дважды и оба раза в неформальной обстановке. Рваные джинсы с кедами – это вам не платье от Armani с лодочками Jimmy Choo.

Но даже присутствие приближенных к телу их сиятельства друзей, не вернуло Дубову хорошее расположения духа. Нет, он не вел себя как истукан, а вполне бодро общался с Мироном, даже шутил. Просто треклятое предчувствие точило мою выдержку весь вечер.

О том, как Кирилл умел давить молчанием, упоминала уже многократно. Инквизиция высшей марки. Кровь стыла в жилах. И главное – из-за чего? Что такого предосудительного я сделала?!

Если честно, планировала отдать украшения и уехать домой. Настолько взбеленилась, что следовало остыть. Ладно бы сказал хоть что-нибудь! Бойкот вытягивал силы со сноровкой отпетого мошенника.

Удав закрыл за нами дверь в кабинет и прислонился к ней спиной. Постоял так несколько минут, наблюдая за мной, после чего подошел и вместо того, чтобы снять с шеи драгоценности, как делал это раньше, легким движением усадил меня на стол, отшвырнув в сторону разные канцелярские принадлежности. А дальше… мне было страшно.

Он очень долго гладил мое лицо. Водил пальцами по бровям, скулам, губам. Поправлял волосы, едва ощутимо касался подбородка и шеи. Попытки заговорить, останавливал.

– Кир…

– Ш-ш-ш…

Я не могу объяснить, почему так пугала тишина. И хотелось бы сказать, что в силу несвойственного поведения для него в подобные моменты, но нет. За безмолвием Дубова скрывалось что-то настолько опасное, что тело оцепенело и покорно ожидало своей участи.

Обычно в фильмах о маньяках, они, прежде чем приступить к истязаниям, медленно раскладывают орудия пыток. Подготавливая, таким образом, и напитывая несчастную жертву ужасом до отвала.

Кирилл своим поведением очень напоминал те самые ощущения. Он не спешил. Плавным движением завернул подол платья вверх, прошелся ладонями по ногам, потом расстегнул ремень на своих брюках. И все это молча!

– Кирилл…

– Ш-ш-ш…

Озноб, охвативший спину, не отпускал; вследствие внутреннего напряжения меня начало колотить, отдавая крупной дрожью в конечности. Голос пропал.

И вот тогда он меня поцеловал.

А потом взял все на том же столе. Именно взял. Другого слова тут не придумать, которое бы более точно описывало происходящее. Целуя при этом так, что из-за недостатка кислорода, без малого не теряла сознание. В конце даже не застонал, а взревел каким-то диким, животным воем, одновременно клеймя рычащим непререкаемым приговором:

– М-м-моя!

Я не берусь дать оценку произошедшему. Единственное, к чему пришла своим напрочь отбитым сознанием – Удаву тоже не помешало бы обратиться к… Юлии Викторовне.

Надо признать, что она мне здорово помогла и продолжает это делать. Удивительно, как благодаря так называемым «практикам» можно с легкостью закрыть болезненный момент из прошлого, или разобраться в себе и своих истинных желаниях. Там много всего. Психосоматика на самом деле гораздо круче психологии как по мне. Но это такое. Лирическое отступление, так сказать.

Кирюшенька же тогда сразил. С одной стороны – страшно, а с другой, ну будем честными, разве мы, глупые мотыльки, не несемся сломя голову в огонь? Еще как. Извечная мечта – встретить мужчину, которого бы так от тебя повело. И вот, пожалуйста. Только что делать с таким добром? Отличный вопрос, ага.

Приступ ревности на пустом месте вероятно и отформатировал мое дальнейшее поведение. Это, возвращаясь к вопросу, почему опасалась Дубова, даже будучи влюбленной по уши.

Впереди-же меня ожидал не менее тяжелый период, а именно – самоизоляция. Карантин.